Текст книги "На крыльях муссонов"

Автор книги: Артур Лиелайс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

Вторжение португальцев в северную Африку

«Омыть руки в крови мавров!» – Сеута. – Ключ к Средиземному морю – на североафриканском побережье. – «Вперед, старые боевые кони!» – Умирающая королева благословляет сыновей на крестовый поход. – Сеута в руках у португальцев.

Португальскую экспансию в Атлантический океан и в арабские и берберские страны Северной Африки особенно энергично поддерживал принц Энрики, сын короля Жуана I, которого позже, в XIX веке, прозвали Генрихом Мореплавателем. Под этим именем португальский инфант и вошел в историю географических открытий, хотя сам не участвовал ни в каких дальних морских плаваниях и не совершил никаких открытий.

Энрики родился в 1394 году в Опорту, оживленном портовом городе Португалии. Мать принца, королева Филипа, происходившая из английского королевского дома, рьяная католичка, заметила, как гласит легенда, на груди у новорожденного знак креста. Это был знак великой миссии принца – распространять католическое учение в языческих землях.

Опорту был городом, который посещали сотни судов, где мореходы рассказывали о своих приключениях, где наблюдательный мальчик с детства мог видеть привозимые моряками товары, заглянуть на верфи, упражняться в морских плаваниях.

Королевич получил лучшее по тем временам воспитание и образование: он изучал главным образом географию, математику, астрономию и историю, а также участвовал в военных походах против Кастилии я упражнялся в рыцарском военном искусстве.

Король Жуан I в 1411. году завершил войну против кастильского государя, своего «брата во Христе», и, как говорит историк Азурара, за это не вполне богоугодное деяние охотно искупил бы грех – омыл бы в мусульманской крови руки, запятнанные кровью христиан.

Как раз в это время король намеревался посвятить в рыцари своих сыновей – Дуарте, Перу и Энрики – и в честь этого события устроить большое празднество с турнирами, созвав рыцарей со всего христианского мира. Однако, принцы отвергли эту честь как незаслуженную и заявили, что желали бы завоевать рыцарские шпоры с оружием в руках на поле боя. Королевские сыновья добавили также, что в походах против Кастилии они могли бы стяжать себе славу и умножить богатства отечества, но теперь заключен совершенно ненужный мир. Подстрекаемый принцами и феодалами, дон Жуан решил атаковать мавританский город Сеуту на севере Африки, важный торговый порт, откуда вели караванные пути к центральным областям Африки (см. карту). Сеута была основана карфагенянами, она славилась как самый богатый и цветущий город Мавритании, ключ к Средиземному морю. Обширную гавань Сеуты обороняла мощная крепость. За плавание через Гибралтарский пролив сеутские арабы взимали с каждого корабля особый налог. Король рассчитывал захватить этот богатый город, взять торговлю в свои руки и воспользоваться всеми преимуществами, которые имела Сеута благодаря своему выгодному положению.

В докладе тронному совету дон Жуан особо подчеркивал, что его на эту войну толкает не жажда славы – он страстно желает в священной войне пролить кровь неверных и превратить мечети в христианские храмы. Как свидетельствуют летописи, совет с восторгом встретил решение короля, один из придворных вскочил на ноги и воскликнул: «Что еще толковать! Вперед, старые боевые кони!» обращаясь к убеленным сединами советникам и королю. Решение о военном походе должно было храниться в тайне, чтобы мавры не узнали о нем прежде времени. Началась оживленная подготовка – вооружение, вербовка наемников, строительство и наем кораблей. Корабли были присмотрены даже в Галисии, Бискайе, Англии и Фландрии. На реках Тежу и Доуру вскоре стояло борт о борт множество судов. Деньги, не скупясь, давали богатые купцы Лиссабона, Опорту и Лагуша, знатные сеньоры, монашеские ордена, владельцы латифундий. Военная экспедиция обещала большую прибыль и хорошие виды на будущее. В самой Португалии не было значительных природных богатств, основной эксплуатируемый класс – крестьяне сопротивлялись ограблению, как могли. Теперь перед феодалами открылся другой, легкий и выгодный источник доходов – завоевание заморских земель.

Как свидетельствует Азурара, на войну собрался даже некий девяностолетний рыцарь со всеми своими вассалами, заявив, что и мертвецы желали бы встать из могил, чтобы проводить на поле боя своих сыновей и родственников. Быть может, члены его с годами стали слабее, но воля к победе сильна, как и прежде.

Все усердно трудились, отливали пушки, вили канаты, строили корабли, пекли хлеб и сушили сухари, забивали скот и солили мясо, ловили рыбу, заготавливали вино, масло и уксус, мастерили бочки, шили для войска одежду.

По всей Европе пошли слухи об ожидаемой экспедиции. Англичане думали, что португальцы пойдут войной на Францию, другие – что флот отправится на Сицилию и Неаполь, еще полагали, что португальцы намерены двинуться на Палестину и отвоевать у мусульман «гроб господень» в Иерусалиме. Из тюрем были выпущены преступники с условием, что они примут участие в крестовом походе.

Флот уже был готов к выходу в океан, как вдруг, страшная болезнь чума уложила в постель королеву.

Филипу. Она благословила своих сыновей и трем из них – Дуарти, Перу и Энрики – вручила боевые мечи и просила исполнить ее волю – сражаться против мавров, чтобы благо святого учения пролилось в языческие души.

Умирающая королева, узнав, что поднялся сильный северный ветер, очень обрадовалась: это попутный ветер, который понесет на своих крыльях флот к берегам Африки, Пусть корабли отчаливают в день святого Якова – Сантьягу, тогда ока уже будет мертва и станет благословлять воителей Христа с небесных высей. Как раз в то время, когда королева скончалась, произошло полное солнечное затмение, так что казалось – сами небеса скорбят о богобоязненной государыне.

После похорон королевы флот в двести судов – галер и линейных кораблей – примерно с тридцатью тысячами моряков и двадцатью тысячами солдат 25 июля 1415 года поднял паруса. Вместе с португальцами отплыло немало иноземных рыцарей. В одном из заливов корабли стали на якорь. Только здесь участники узнали настоящую цель экспедиции.

Какой-то кастилец из прибрежного испанского города, увидев в далеком море огромный флот, воскликнул: «Даже если в Португалии вырубить все деревья и всех португальцев сделать плотниками и когда они не смогли бы построить такое множество кораблей!» Действительно, размах экспедиции был невиданный. Маленькая Португалия демонстрировала свою силу и готовность встать на путь завоеваний.

Вскоре завиднелись берега Африки. Сильный ветер гнал корабли в Средиземное море, и сеутские арабы, видя это, решили, что христианский флот проплывает мимо. Однако через два дня португальские корабли опустили якоря на рейде Сеуты, Вечером по приказу градоначальника во всех окнах загорелся яркий огонь. Арабы хотели показать, как многолюдна и сильна Сеута, но португальцы, в свою очередь, ответили маврам иллюминацией на судах.

Ранним утром португальцы высадились на берег и после ожесточенной схватки ворвались в город, Здесь принц Энрики, как утверждает летописец, принял на себя командование войсками и дрался на главной улице с полками мавров, опомнившихся от внезапного удара.

Но его люди начали растекаться в поисках добычи в питья, так как день был очень жаркий. Возле принца осталось всего семнадцать рыцарей с их слугами. Эта небольшая группа несколько часов отбивалась от мавров под палящим африканским солнцем. Принц был ранен, Королю уже доложили, что его любимый сын и наследник погиб, но король сдержался и лишь сказала «Хорошо. Он ушел, как положено солдату».

Однако Энрики получил подкрепление и пробился к цитадели, которую португальцам не удалось взять сразу. Через некоторое время воины Христа заметили, что на крепостных валах совершенно спокойно сидят стаи воробьев. Это означало, что мавры покинули крепость. Как рассказывает летописец, в Сеуте вскоре раздался ликующий звон колоколов, так как португальцы нечаянно наткнулись на похищенные в их городе Латуше церковные колокола, подняли их на одну из башен и, торжествуя радость победы, звонили что было сил.

Так Сеута – ключ к Средиземному морю – покорилась португальцам; обрадованный король Жуан принял участие в торжественном молебне в самой большой сеутской мечети, превращенной в христианскую церковь, и посвятил своих сыновей в рыцарский сан ударом меча по плечу.

Завоевание Сеуты имело большое значение для будущего Португалии. Это был первый шаг к захвату заморских владений.

Замыслы принца Энрики

Пути к южным золотым землям. – Экономические нужды – главный стимул организации экспедиций. – Резиденция в Сагрише. – Ученый, сеятель христианского учения, покровитель торговли.

В Сеуте, которую португальцы забрали в свои руки и еще больше укрепили, принц Энрики расспрашивал плененных мавританских купцов. Они проходили с караванами через Великую пустыню – Сахару в богатые страны юга. Этот путь существовал с древности. Караваны из средиземноморских портов направлялись в Томбукту, Гану и Мали (см. карту). Они везли на продажу соль, медные украшения, финики, смоквы и гнали лошадей, Торговцы с юга доставляли домой золотой песок, слоновую кость, рабов, шкуры верблюдов, львов и буйволов, страусовые перья и яйца, благовония и другие дорогие товары.

Караваны в те древние времена водили слепые проводники. Тропы в пустыне пропитались верблюжьим духом. Хотя караванный след заносило песком, оставался слабый запах, уловить который могло только чрезвычайно тонкое обоняние слепых проводников. Время от времени они поднимали к лицу горсть песка и по запаху определяли, не сбился ли караван с дороги.

Тропы, пересекавшие мертвые, голые песчаные пустыни, лежали через населенные оазисы, где можно было пополнить запасы воды и пищи. Эти тяжелые, полные опасностей пути, устланные костями погибших людей и верблюдов, не забывались в течение долгих веков. Купцы утверждали, что стоит рискнуть жизнью и пересечь иссохшую, неживую, знойную пустыню; за ней лежит золотая земля; огромные равнины – саванны с большими реками и озерами, густыми лесами и дикими людьми.

Принц расспрашивал также схваченных пиратов и собирал сведения о водах и возможностях плавания вдоль африканского побережья. С собранными сведениями Энрики возвратился домой. У него постепенно созревал замысел посылки судов на юг вдоль западного побережья Африки. Караванный путь от Сеуты через Сахару казался португальцам слишком далеким, опасным, не сулящим успеху.

Вскоре после возвращения из Сеуты принц отказался от нрава наследования престола, покинул двор и поселился в Сагрише, в провинции Алгарви, неподалеку от мыса Сан-Висенти, который на самом юге Португалии вдавался в Атлантический океан. На отвесной скале у берега моря вырос замок, который окружали крепостной вал, арсенал, судоверфь и другие строения; вскоре здесь была оборудована обсерватория и мореходная школа. Здесь принц провел свыше сорока лет, изучая математику и космографию; он наблюдал звездное небо, заботился об обучении капитанов и штурманов, о нанесении на карту всех новых открытий, об улучшении навигационного инструмента. Из воспитанных доном Энрики моряков выросли капитаны и адмиралы португальского флота. Из Сагриша вышли в океан посланные принцем на юг корабли.

У Энрики в Сагрише собирались ученые мужи, историки, которые вели хроники, например, Жуан Лопиш и Гомиш Эанниш Азурара. Наведывались туда к иностранцы – немцы и фламандцы, датчане, генуэзцы и венецианцы, мавры и берберы – хорошие моряки, судостроители, картографы. Всех их ждали приветливость а гостеприимство.

Брат принца Перу в разъездах по Европе собирал книги и карты, и так все новейшие данные о чужих странах вскоре поступали в Сагриш. Фактически здесь зарождалась эпоха великих географических открытий, хотя и не сразу направились в океан грандиозные экспедиции. Вначале предпринимались весьма скромные разведывательные походы к югу вдоль берегов Африки.

По словам историка Азурары, современника Энрики и автора обширной хроники завоеваний, принца побуждали к организации экспедиций следующие мотивы. Во-первых, он жаждал узнать земли по ту сторону Канарских островов и за мысом Бохадор, так как страстно желал послужить богу и королю. Во-вторых, он хотел установить торговые связи с далекими странами, особенно с христианами, которых он надеялся найти где-нибудь на юге, так как эта торговля принесла бы большую пользу Португалии. В-третьих, он хотел выведать, как далеко распространяется в Африке господство мусульман. В-четвертых, принц намеревался разыскать в Африке какого-нибудь христианского правителя, который поддержал бы португальцев в борьбе с неверными.

Этого легендарного правителя – христианского царя священника Иоанна – европейцы искали еще со времен раннего средневековья и в Азии, и в Африке. К XV столетию сложилось убеждение в том, что его страна расположена в Восточной Африке или даже на юге Африки. Найти бы там братьев по вере и с их помощью ударить в тыл арабам и туркам, занявшим выгодные торговые пути с восточными странами! В-пятых, он хотел послать в Африку миссионеров, чтобы спасать души язычников. Хронисты сохранили нам легенду о том, как родилась мысль об этих морских экспедициях. Как-то ночью Энрики ворочался в постели без сна, обдумывая свои планы. Тут он вдруг вскочил на ноги и приказал без промедления снарядить несколько кораблей для плавания к югу вдоль побережья Марокко, Все поразились столь неожиданному решению, но затем подумали, что принца вдохновили силы свыше, словно молнией озарив его разум.

Однако верней было бы сказать, что к отправке экспедиций Энрики побуждали экономические нужды Португалии и политическая ситуация – жажда экспансии и наживы в самой Португалии.

Настала эпоха великих географических открытий, и Португалии, этой небольшой стране, предназначалось сыграть в ней особую роль. Португальским морским экспедициям способствовал ряд благоприятствующих обстоятельств. Феодализм достиг своего полного расцвета; наряду с цехами ремесленников начали появляться и мануфактуры, возникло разделение труда между промышленностью и сельским хозяйством, между городом и деревней. Выросли города, крупные торговые центры, создалась сеть сухопутных, речных и морских дорог, связывавших Европу с восточными странами, Торговля нуждалась в золоте, чтобы приобретать товары на Востоке, Жажда золота стала главным мотивом засылки экспедиций.

Развивались также наука и техника. Мореплавателям были необходимы компасы и карты-портуланы, а также инструменты для определения географической широты – астролябии, квадранты, угломерные линейки, таблицы склонения полуденного солнца, Совершенствовалось судостроение. Корабли могли отправляться далеко в океан, не держась, как прежде, вблизи берегов.

Португалия имела чрезвычайно выгодное географическое положение – эта юго-западная область Европы примыкала к Атлантическому океану, да и Африка находилась чуть ли не рядом. Государство сложилось и упрочилось, мавры были изгнаны из Португалии на двести пятьдесят лет раньше, чем из Испании. Испания, будущий ревностный соперник Португалии, с конца XV вплоть до XVII века все еще была занята реконкистой и не имела объединенного государства.

Таким, образом, именно в Португалии сложилась весьма благоприятная ситуация, позволявшая приступить к морским экспедициям, открытию и завоеванию чужих земель, расширению заморской торговли, накоплению богатств.

Принц Энрики осознал все это; лучше других понимая нужды своей страны и дух времени, он заботился о благосостоянии Португалии и прибыльной торговле, а озарение свыше – просто плод фантазии летописцев.

В хрониках имеются подробные сведения и о самом принце Энрики. Внешность его была не очень привлекательной. Он был среднего роста, крепкого сложения, с сильными членами. Угловатое, побуревшее на солнце и ветрах лицо, лохматые волосы и усы, мрачные глаза не вызывали к нему симпатий. Однако его глубокая серьезность и пылкость внушали почтение, а любезная, сердечная речь очаровывала людей. Дон Энрики, по свидетельству некоторых хронистов, был добродушен, мягок, сдержан и ни разу никого не обидел. Другие характеризовали его как умелого, отважного воина, который пошел в отца: такой же настойчивый, энергичный, способный отдать все силы одной идее, одной страсти, одной цели. Он был к тому же весьма благочестив, всю свою жизнь посвятил богу, строго соблюдал все предписания церкви, приказывал проводить пышные богослужения и строить роскошные храмы, распространять христианскую веру во всех открытых краях. Принц вел аскетический образ жизни, ему были чужды чувственные наслаждения; он свято соблюдал обет безбрачия и знал одну лишь цель: создать новую Португалию, которая простиралась бы за тесные пределы Иберийского полуострова – за Марокко, за африканские побережья до берегов далекой Индии – и царила бы над чужими странами, неся благо христианского учения миллионам язычников. Непризнание и неудачи были не в силах поколебать его стойкой убежденности в величии этой миссии. Один историк заметил, что судьба не властна над такими характерами.

Таков был человек, положивший начало португальским плаваниям вдоль африканских берегов. Однако вряд ли можно в уверенностью утверждать, что он уже в самом начале своей деятельности думал о морском нуги в Индию; в те времена многие сомневались в том, смогут ли корабли преодолеть жаркий тропический пояс, Гораздо вероятнее, что идея поиска морского пути в Индию возникла у принца значительно позже. Некоторые историки тем не менее утверждали обратное – этот мечтатель, основоположник португальского навигационного искусства, только об этом и думал всю жизнь.

Вдоль берегов Африки

Восточные купцы (со старинной миниатюры).

Арабский корабль в океане (со старинной миниатюры).

Марко Поло (со старинной картины).

Энрики-Мореплаватель (со старинной миниатюры).

Мыс Доброй Надежды (со старинного рисунка).

Определение местоположения судна (со старинного рисунка).

Смерч в океане (со старинного рисунка).

Дон Мануэл Счастливый – король Португалии (со старинной картины).

Васко да Гама (со старинной картины).

Педру Алвариш Кабрал (со старинной картины).

Фернан Магеллан (со старинной гравюры на меди).

Негры из Мозамбика (со старинной гравюры).

Караван под охраной воинов (со старинной гравюры).

Индийские воины со слоном (со старинной гравюры).

Индийские храмы (слева – мусульманский, справа – индуистский) (со старинной гравюры).

Жители западного побережья Индии (со старинной гравюры).

Носилки в Индии XVI века (со старинной гравюры).

Индийская фуста (со старинной гравюры).

Индийский корабль с парусами из тростника (co старинной гравюры).

Индийские лодки (со старинной гравюры).

Португальский купец с прислугой в Индии (со старинной гравюры).

Индийские плодовые деревья (со старинных гравюр).

Индийские плодовые деревья (со старинных гравюр).

Индийские плодовые деревья (со старинных гравюр).

Индийские плодовые деревья (со старинных гравюр).

Корабли в океане мрака

«Само небо противится плаванию в этих водах!» – Мыс Бохадор. – Жан де Бетанкур – первый колонизатор Канарских островов. – Споры и столкновения между Португалией и Кастилией. – Мадейра – цветущий сад. – Открытие Азорского архипелага. – Жил Эанниш за мысом Бохадор, – Неудача принца Энрики под Танжером.

В претворении своих замыслов в жизнь принц Энрики встретился с большими трудностями. Экспедиции требовали больших средств, а королевская казна, как обычно, была пуста. Тогда принц Энрики добился для себя сана великого магистра богатого полувоенного монашеского ордена Христа и смог использовать для своих целей крупные доходы ордена.

Португальские корабли стали плавать вдоль западных берегов Африки. Вначале плавания совершались на отрезке до мыса Бохадор (см. карту), находившегося примерно в двухстах километрах к югу от Канарских островов (на 26° с. ш.). Долгое время этот мыс считался пределом, за которым плавание вообще невозможно. Это утверждали и арабы. Они были хорошими мореплавателями, стремились открыть и разведать новые земли, однако Атлантического океана они боялись и, по сути, не знали его.

Страх перед Атлантикой им внушали густые туманы, которые летом целыми днями окутывали марокканское побережье. Поэтому арабы называли этот океан «Темным морем», где солнца не видно даже в середине лета. Само небо противилось проникновению кораблей в эти воды, считали они.

Легенды рассказывали и о «свернувшемся море» с бриллиантовым дном, где застывшие воды увлекают корабли в пучину. Ходили слухи и о магнитных горах, притягивавших корабли и лишавших их железных частей, вплоть до последнего гвоздя, после чего корабли рассыпались и шли ко дну. Опасность грозила и от плавучих островов, которые тоже притягивали корабли и больше не отпускали их.

На берегах Темного моря, по слухам, жили огромные змеи, а также человекоподобные существа со звериными головами. Эти нелюди бросались в море и нападали на морских животных, а значит, были опасны и для мореходов.

Моряков в океане подстерегали ужасные единороги, которые могли нанизать на свой гигантский рог три корабля кряду. Из глубин появлялись чудовища, которые охватывали корабль щупальцами и увлекали ко дну.

На юге ветры и солнце такие жаркие, что сжигают все живое. Море от жары разогревается, и вся вода обращается в пар. Ни одна звезда не указывает пути кораблям, все окутано тьмой и туманом, ни одно дуновение ветерка не подгоняет судно по застывшему морю.

Поэтому проникнуть морским путем за линию экватора невозможно. Это говорили арабы, это же утверждали мудрецы античного мира, философы и географы Аристотель, Страбон и Птолемей. Вблизи экватора море становится густым и вязким, корабли не могут продвинуться вперед, и их испепеляют отвесные лучи солнца, Да и на суше людей ожидают голод и нужда – в жарком поясе от зноя закипает даже песок, там не могут расти ни деревья, ни кусты, ни трава, солнце все сжигает светлым пламенем.

Да и стоило ли стремиться к этим жарким землям? О морском пути в Индию пока не могло быть и речи. Древний географ Птолемей, обобщивший во II веке нашей эры все географические знания своего времени и составивший карту мира, утверждал, что Африка соединяется с Азией и что Индийский океан – это замкнутый бассейн. Китай вообще не имеет выхода к океану, их разделяют топи и болота, где обитают страшные чудовища. Стало быть, добраться из Европы до богатых стран Азии морским путем нет никакой возможности. Знаменитый арабский ученый Идриси повторил те же соображения в XII веке. Казалось, никто не может поколебать авторитет мудрейших.

Океан внушал страх мореходам не только жуткими легендами, не только грозными бурями, туманами, мелями и рифами, но и тем, что не позволял морякам точно определить свое местонахождение. Поэтому они большей частью держались вблизи берегов, чтобы не потерять из виду землю. Днем они плыли вдоль побережья, ночь проводили на якоре. Они продвигались вперед с опаской, без особого воодушевления. И неудивительно, что они рассуждали так: стоит ли трудиться переступать границу, установленную еще отцами, зачем спешить навстречу гибели? Или Энрики сознательно посылает их на смерть? Такой границей, за которой плавание считалось невозможным, долгое время оставался мыс Нон, или Нан (на 28°47' с. ш.). На португальском языке это название означало «нет». Мореходы говорили о нем: «Кто пройдет мыс Нет, тот должен либо сразу поворачивать назад, либо он не вернется больше никогда». Однако уже примерно в 1416 году португальцы преодолели этот рубеж. Зато мыс Бохадор надолго задержал мореплавателей. Они боялись, медлили и говорили – ведь за тем мысом моряков не ждет ни слава, ни добыча. Арабские купцы утверждали, что там на берегу раскинулась бескрайняя песчаная пустыня Сахара. Хроники сообщают, что мыс Бохадор был низкий и песчаный, так что его было трудно разглядеть, и очень опасный. Узкая, длинная земляная коса далеко вдавалась в мелководье, где кораблям угрожали подводные рифы, Здесь уже дули постоянные ветры пассаты и суда несло мощное течение, которое, казалось, никогда не даст им вернуться обратно; здесь часто бушевали огромные волны или же все окутывал густой туман. Голые, угрюмые прибрежные скалы словно свидетельствовали, что и дальше к югу лежат только такие же пустынные, бесплодные области без воды, без жизни. Вполне естественно, что капитанов, кормчих и команду пугал недостаток воды и продуктов; не было никакой надежды пополнить иссякшие запасы на пустынных берегах.

Спустя некоторое время принца Энрики стали обвинять в напрасной трате средств на бесполезные экспедиции. Прибавим, что плавания эти не были совершенно бесплодными, капитаны разведывали побережье, моряки закалялись на океанских ветрах, при случае не брезгуя грабежом селений то в Марокко, то в Мавританском эмирате Гранаде, на юге Пиренейского полуострова.

Несмотря на неудачи, принц не упрекал своих капитанов, а, напротив, щедро одаривал их и призывал не щадить сил в новых плаваниях, обещая богатое вознаграждение тому, кто обогнет мыс Бохадор. «Терпение приведет к цели», – говаривал он.

Принц был дальновиден. Быть может, он своим воображением проникал на сто лет вперед, когда в 1518 году португальские корабли уже появились у берегов Японии, неизвестные мореплаватели оставили корабельные пушки на северном побережье Австралии, а португалец Магеллан предпринял свое легендарное плавание вокруг, света. Но пока что моряки медленно, ощупью подвигались вперед вдоль берегов Африки. Настало время выходить в океан.

И действительно, через некоторое время португальские корабли стали устремляться все дальше в воды Темного моря. Здесь открывателей и колонизаторов ждало несколько архипелагов – Канарские острова, Мадейра и Азорские острова (см. карту). Канарские острова были известны с глубокой древности. К ним плавали финикияне. Во втором веке до нашей эры к этим островам приходили парусные суда рыбаков из Кадиса, с испанского побережья. О некоторых островах Атлантического океана («Острова блаженных», «Счастливые острова») рассказывали ученые античного мира еще до нашей эры.

Но затем эти острова почти на тысячу лет были забыты, так как в средние века народы Европы, кроме норманнов и ирландцев, целыми столетиями не предпринимали дальних морских плаваний. Канарские острова были известны лишь по упоминанию о них в античной литературе. В XIV веке все Канарские острова вторично открыла португало-итальянская экспедиция. Неизвестные итальянские мореплаватели примерно в то же время посетили также необитаемые Азорские острова и Мадейру. Итальянские и каталонские моряки в те времена считались лучшими мореходами среди народов Средиземноморья, и португальские короли с начала XIV века охотно брали их к себе на службу. Португальские корабли с капитанами-итальянцами время от времени посещали Канарские острова и плавали вдоль северо-западного побережья Африки, на эти острова заглядывали и испанские мореплаватели – каталонцы и майоркцы, не обосновываясь, однако, здесь на жительство.

В 1344 году папа отдал Канарские острова графу де ла Серду, внуку кастильского короля, но тот не сумел получить ни малейшей выгоды из ленной области. Португалия яростно протестовала против этого дара, считая, что затрагиваются ее интересы. Однако острова не были колонизованы. Лишь в начале следующего – XV века нормандский граф Жан де Бетанкур, которого Кастилия поддержала людьми и оружием, прибыл на один из островов архипелага – Лансароти, построил форт и основал колонию на этом и еще одном из Канарских островов – Фуэртевентуре. Колонии просуществовали только пятнадцать лет. Бетанкур, осыпанный почестями при кастильском дворе, вернулся во Францию с титулом короля Канарских островов. Один из испанских магнатов откупил у Бетанкура право на владение ими, и так Кастилия, давняя соперница Португалии, приобрела удобную базу для океанских плаваний. Принц Энрики попытался захватить Канарские острова, ставшие яблоком нового раздора между обоими государствами.

Папа разрешил Португалии завоевать острова, и принц Энрики с переменным успехом неоднократно пытал здесь счастья.

В 1425 году он направил две с половиной тысячи воинов и сто двадцать коней на остров Гран-Канари, но попытка захвата не удалась, как в результате яростного сопротивления туземцев-гванчей, так и из-за недостатка в провианте. Несмотря на крупные расходы – только на транспорт было потрачено тридцать девять тысяч золотых крузаду, – принц два года спустя снарядил новую экспедицию, которая также не привела к успеху. Кастилия резко запротестовала против португальских помыслов, утверждая, что ей еще с самого начала века принадлежат два острова, Лансароти и Фуэртевентура, и что кастильский король много сделал для обращения островитян в христианскую веру. На самом же деле кастильцы безжалостно истребляли островитян-гванчей. Португалия, в свою очередь, подчеркивала, что острова бесхозны, что они никогда не принадлежали христианам, и поэтому их может захватить первый, кто там появится. Права же язычников-островитян ни той, ни другой стороной не принимались во внимание.

Нельзя установить точно, когда именно были открыты Мадейра и остров Порту-Санту к северо-востоку от нее и кто первым сделал это. Существовала легенда, будто штормом прибило к Мадейре корабль, на котором бежала из английского порта Бристоля одна влюбленная пара. Любовники умерли на острове, а их спутникам удалось достичь берегов Африки. Весть о Мадейре достигла слуха принца Энрики. Согласно другой легенде, любовники после Мадейры попали в Испанию и там рассказали о своем открытии. Есть смутные сведения о том, что острова Мадейры открыли арабские мореходы или, что более вероятно, итальянцы. На картах эти острова появились уже около 1350 года.

Хронист Азурара пишет, что в 1419 году Энрики послал на мыс Бохадор Жуана Зарку и Триштана Тейшейру, еще малоопытных моряков. Буря отогнала их корабль далеко на запад. Волей господа они, вопреки сильному ветру, достигли Порту-Санту и открыли, что он пригоден для колонизации. Они радовались тому, что здесь не было дикарей, как на Канарских островах, а птицы были непуганые, и их можно было ловить руками. О своем открытии они сообщили принцу. По приказу Энрики парусники вновь направились к Порту-Санту с различными семенами и домашними животными, в том числе кроликами, на борту. Эти грызуны позже так расплодились на острове, что от них не стало никакого спасения. Однажды Тейшейра с Порту-Санту заметил в океане у горизонта темную, тень и подумал – это либо туча, либо далекая земля. Колонисты построили лодки и поплыли искать новую землю. Они нашли остров и назвали его Мадейрой (по-португальски «лес»), так как там было много лесов с прекрасными деревьями, среди них было и легендарное драконово дерево с красной целебной смолой. Плодородная, щедро орошаемая водами земля обещала богатые урожаи.