Текст книги "Пока не проснулись сомнамбулы (СИ)"

Автор книги: Артур Гафуров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

Глава XI: Будни рядового юриста. Продолжение

«Кому насолили Павел и Екатерина»… В этом что-то есть. Кому еще нести ответственность за беспорядок на вверенной территории? Правильно, только им. Значит, нужно выяснить, с кем в последнее время конфликтовали старшие. Мысль хорошая, дельная, странно, что другим в голову не пришла. Правда, Паша с утра какой-то напряженный… Не поэтому ли? Кстати, есть одна загвоздка. И заключается она в том, что сия, без сомнения, мудрая мысль исходит от главного подозреваемого. Либо Ирина хочет запутать меня, либо она и вправду ни при чем. Можно сколько угодно растекаться мыслью по древу, но к правильному ответу так и не прийти, сколько ни ломай голову. Нужны доказательства, а не домыслы. Кстати, Ира навела еще на одну мысль, до которой мы с Томми и с Валей не додумались. Действительно, с чего вдруг мы решили, что в прицел попал именно Паша? Может, это второй начальник, который к нам отношения не имеет?

Хм, а с каких это пор я стал считать Ирину главным подозреваемым?

В общем, разговор с коллегой добавил вопросов, на которые совсем не хотелось отвечать.

Тем более, после обеда наконец-то привели в порядок мой компьютер, и появилась возможность погрузиться в рабочую рутину во всей ее первозданной красе. Так, что у нас тут в почте? Мама дорогая…

Для тех, кто знаком с юриспруденцией исключительно по голливудским фильмам и телевизионным передачам типа «Встать, суд идет» – или как там они еще называются, – работа юриста наверняка представляется чем-то очень интересным и ни на что не похожим. Еще бы, ведь как классно все это смотрится по телеку! Юристы – это люди-интеллектуалы, свободно разбирающиеся во всех отраслях права и знающие ответы на все вопросы, которые имеют отношение к их профессии. И не важно, номер ли это статьи уголовного кодекса, устанавливающий наказание за вандализм, или особенности налогообложения малого предпринимательства в республике Мордовия – нужная информация сама сходит с языка, а подсматривать в текст закона считается позорным. Юристы всегда вежливы и сдержанны, каждый их день расписан по минутам, наличие свободного времени – признак отсутствия профессионализма. Юристы ходят исключительно в деловых костюмах, лишь изредка позволяя себе расслабиться – тогда они поголовно надевают бриджи и гавайские рубахи с коротким рукавом. Работа любого юриста на девяносто процентов состоит из выступлений в судах, где он демонстрирует глубочайшее знание сути вопроса и выдающиеся ораторские навыки, с легкостью громя оппонентов направо и налево. Каждый процесс подобен шахматной партии, в которой юрист выступает в роли мудрого гроссмейстера, тактика и стратега, читающего ситуацию на пять ходов вперед, и…

Да черта лысого!

В подавляющем своем большинстве юристы – точно такие же бумажные крысы, как и все прочие работники офисов. И подавляющую часть трудового объема рядовых юристов составляют договора, обычные типовые договора, которые необходимо тщательно изучать и согласовывать. Заметьте, даже не составлять, что подразумевает хоть какое-то творческое начало – а пользоваться уже готовыми, кем-то свыше утвержденными формами. Двадцать, тридцать договоров в день. Слабо прочитать тридцать раз один и тот же текст в поисках расхождений с предыдущими? И такой вот труд кто-то в шутку назвал интеллектуальным.

Суды – особая категория, удел избранных, однако далеко не каждый сотрудник добровольно согласится на подобную «привилегию». Дело в том, что судебная работа на девять десятых состоит все из того же собирания и перебирания бумажек. Приложение к стандартному исковому заявлению (кто-то кому-то чего-то не заплатил) может насчитывать десятки, если не сотни листов – и все их нужно изучить! Не дай бог, в процессе изучения пропустить какой-нибудь нюанс, который заметит твой оппонент – все, крышка, тебя размажут прямо в зале заседания, а судья вдогонку скажет что-нибудь вроде «и где вас таких бестолковых учили». Парочка подобных «косяков» – и о карьере юриста-судебника можно забыть, по крайней мере, у своего нынешнего работодателя точно. Да и сами суды настолько закостенели в крючкотворстве и формализме, что нередки случаи, когда грамотно составленное и оформленное исковое заявление может быть не принято к рассмотрению просто потому, что пронумерованные листы приложения – например «9» и «10» – оказались перепутаны местами.

Рядовые юристы (не выпускники, а те, кто работает, хотя бы, два-три года), как правило, пассивны, ленивы, не любят соблюдать дресс-код (я, кстати, тоже) и всякую свободную минуту тратят на что угодно кроме самосовершенствования. При этом ни один из нас не признает, что лишен амбиций – все в будущем планируют стать если не директорами, то, как минимум начальниками отделов. Только делать хоть что-нибудь для достижения своей цели готовы буквально единицы – все прочие регулярно кормят самих себя «завтраками». Тем более, вокруг столько соблазнов… Поболтать с коллегой за «чайковским», зайти в социальную сеть, почитать новости… Я-то знаю, я сам точно такой же. Да и заветное повышение все равно получают не самые талантливые и даже не самые трудолюбивые. Нет, оно достается другим – самым «пробивным». Тем, кто во время работы предпочитает почаще попадаться на глаза начальству, кто готов задерживаться, кто скажет «я возьмусь за это» в ситуации, когда остальные посмотрят и подумают: «да ну нафиг». И пусть даже ничего не получится, благородный порыв не обойдут вниманием сверху, особенно если ты сумеешь грамотно свалить вину за провал на внешние факторы. Конечно, если хорошо трудиться, заметят и обычного, «не пробивного» сотрудника, только велик ли шанс? То-то и оно. Потом к тридцати годам, когда становится понятным, что быстрой карьеры уже не получится, человек просто начинает плыть по течению трудовых будней, не особенно заботясь, куда, собственно, приплывет.

«Работай, негр: солнце еще высоко».

За прочтением электронных писем, большинство из которых по прошествии времени уже не требовали ответа, а также за подготовкой отчета для Павла я не заметил, что большая часть рабочего дня осталась позади. Напомнил Зарипов, который на сегодня отпросился пораньше и потому настоятельно требовал внести свой вклад в дело всеобщей пьянки.

– А если я не буду пить? – на всякий случай уточнил я. – И вообще не на все выходные еду? Я же только до субботы. Если еще точнее – до утра субботы.

– Тариф фиксированный – бросил тот. – Хоть на все выходные, хоть на пять минут. А не хочешь пить – за тебя выпьют другие, Желающие найдутся, не переживай. Вон, тот же Сашка рад будет лишней порции. Что, Санек, нажремся, как в прошлый раз? Или обойдемся без буйной фазы и после достижения кондиции сразу баюшки?

– Да пошел ты… – Дулев презрительно скривился. – Один раз облажался, так теперь до пенсии вспоминать будете.

– Такое забудешь, – улыбнулась Наташа. – Ворваться посреди ночи в комнату к начальнику и требовать повышения зарплаты…

– Добро бы к своему начальнику ворвался, – ехидно произнес Томми. – Так нет, к нашему сунулся.

– Он просто Катю боится, – поддержала Наташа. – Верно ведь, боишься, Шурик?

– Боится – значит, любит.

– Да, видать сильно боится, раз даже Паши не испугался.

– Эй вы, хватит! – вмешалась Таня. – Перестанье его доводить! Александр и так у нас единственный мужчина в отделе, а от вас никакого толку, даже попросить ни о чем нельзя.

Саша не знал, куда спрятать глаза. Историей про «пьяный поход за зарплатой» его донимали уже без малого полгода, и, хотя многим она уже порядком приелась, на главного участника даже одно лишь упоминание действовало безотказно. Чем до сих пор беззастенчиво пользовались Клочкова и Томми.

Пройдясь по Дулеву, Игорь ничтоже сумняшеся переключился на нашу Валентину.

– Евгеньевна, а Евгеньевна? А ты пить будешь?

– Буду, а что? – недоуменно отозвалась Валя.

– А то, что нельзя тебе.

– Почему это?

– А вдруг тоже буянить начнешь.

– Я? Да я ведь ни разу… – она не могла подобрать слов, чтобы ответить на столь наглый наезд. – Я не такая…

– А какая? – Зарипов на своем кресле подкатил к нашему столу и пристально посмотрел ей в глаза. – Вдруг ты выпьешь и тайны начнешь выбалтывать, а? Есть у тебя тайны?

– Тайны? – она вдруг вся покраснела, как помидор, а я решил, что пора вмешаться:

– Игорь, хватит. Ты же знаешь, она не понимает таких шуток.

Зарипов резко повернулся в мою сторону.

– Лазарев, чтоб тебя за ногу! Хорош тянуть БГ за бороду! Гони уже бабло!

И уехал обратно к своему столу, по пути напевая «Бессмертную сестру Хо».

Я уже полез за кошельком, как снова зазвонил телефон: меня снова вызывал к себе Паша.

– Съездишь завтра утром в налоговую? Выписку получить.

– А курьер наш где?

– Где и ты был еще вчера. В отпуске.

– Блин… – ехать в налоговую и толкаться св тесной толпе собратьев по несчастью, ловя флюиды ненависти от соседей по очереди… Вот вообще не в радость! – Может, другого кого? У меня и так дел невпроворот. Первый день же…

– Кого предлагаешь? – Паша прищурил один глаз.

– Да хоть консультантов. Они и стоя в очереди работать могут, не зря им мобильники настраивали.

– И не жалко тебе Валю в такую даль гнать?

– Валю жалко, – согласился я. – Но там ее, хотя бы, Зарипов доставать не будет. Тоже плюс.

Паша откинулся в кресле.

– Намек понял. Но поедешь все равно ты. А в качестве компенсации избавлю тебя от участия в сборах. Будешь свою электронную картотеку в порядок приводить, хе-хе-хе…

– Это все?

– Нет, не все. Что ты знаешь про нашу Ирину?

– Не понял… Ты ее в чем-то подозреваешь?

Ляпнул первое, что в голову пришло, и тут же пожалел. Мой начальник изменился в лице.

– Откуда такие мысли, Лазарев?

– Да ниоткуда… – начал я оправдываться. – Просто сейчас все разговоры только о том, что в офисе происходит… А тут ты спросил…

– Ну-ну… – едва ли он мне поверил. – Ты мне все эти разговорчики прекращай. И другим передай: я никого не подозреваю. Мы разберемся, что тут творится. Думаю, ничего экстраординарного, просто чьи-то чудачества. Но чтобы никаких косых взглядов друг на друга и никаких разговорчиков за спиной. Понял?

– Понял…

– И сам не лезь. Я тебя знаю, жертва прокрастинации. Только дай повод, так не успокоишься… Вечно в попе свербит.

– Да помню, помню, – огрызнулся я. – Не быть мне начальником с таким подходом к работе. Ты не первый, кто мне это говорит.

– Боюсь, и не последний. Но тут уж тебе решать. И вообще, мы отвлеклись: я хотел спросить про Ирину…

Но закончить шеф не успел: в кабинете погас свет. На улице вовсю переливался солнечными красками ясный летний день, так что освещенность кабинета не упала ни на йоту. Однако вместе с лампами отключились компьютер и кондиционер. И вообще все электричество.

За дверью раздались испуганные вскрики коллег.

– Твою мать…

Когда я спешно покинул кабинет, все уже столпились вокруг офисного кулера с водой, который, как оказалось, сломался. Нехитро так сломался: на розетку попала вода, что привело к преждевременной гибели аппарата, а заодно вызвало короткое замыкание. В результате весь офис остался без электричества.

– Чьи проделки? – Павел вышел вслед за мной и уже стоял, склонившись над обуглившимся проводом, под которым растеклась небольшая лужица.

– Ничьи, – голосом провинившейся школьницы ответила Таня. Она как раз шла со стаканом набрать воды, когда все произошло. – Здесь никого не было.

Паша побелел, как снег.

– Кто к нему подходил за последний час?

Кто подходил, кто подходил… Да все подходили! Жарко же, пить хочется. Девятнадцатилитровую бутыль уже дважды сменить успели. В кабинете все на месте, кроме Васильевой и Лаптевой, все на местах сидели, все работали.

– Может, зашел кто? – предположила Наташа. – Кулер у самого прохода стоит, а когда все смотрят в мониторы, на него никто внимания не обращает.

– Если только… – сквозь зубы ответил Паша.

– Что у вас тут? – распахнулась дверь, и к нам завалилась целая орава коллег. – Откуда гарью пахнет? Электрика уже вызвали?

Последний вопрос задала появившаяся вместе со всеми Васильева – руководитель договорного отдела. В руках у Екатерины Викторовны был мобильный телефон – она как раз вышла позвонить, когда все произошло.

– Сейчас вызовем, – Паша поиграл желваками на скулах. – Игорь, распорядись. Катя, ты в коридоре была? Кто-нибудь мимо проходил? Тут на розетку водой плеснули.

– Нет, я на лестнице стояла, – она наморщила лоб. – Только Петченко видела, и то он вниз спускался…

– Ты уверена? – продолжал настаивать Телига.

– Я что, по-твоему, совсем дура? Никого там не было.

Их взгляды на мгновение пересеклись, и я увидел, как в них засверкали молнии. Конфликт между начальниками? Значит, они тоже чувствуют угрозу? Не иначе, им известно гораздо больше, чем мне. Поделился бы кто, а?

В итоге саботажника так и не выявили. Но воплей было… Не передать. Достаточно сказать, что заявился сам Генеральный и воодушевленно обругал весь юридический департамент, не разбирая правых и виноватых, руководителей и подчиненных. Обещал провести расследование и наказать по всей строгости. Его тоже можно понять: работа ведь встала не только у нас.

В итоге в пять часов вечера приехали экстренно вызванные работники какого-то охранного предприятия и принялись монтировать видеокамеры – аж три штуки на наш небольшой офис! Плюс по одной в коридор и в кабинет начальников.

Теперь мы все под колпаком.

Глава XII: Вечер дома

В хлопотах буднего дня я как-то совсем позабыл о своих родственничках. Вспомнил лишь тогда, когда, открыв ключом дверь, обнаружил дома радостного и дружелюбного, но совершенно одинокого Агата. Видимо, все идет к тому, что вечер завершится просмотром телевизора. Не самый плохой вариант, учитывая, как мало в последнее время выпадает спокойных минут. Но сначала стоит прогуляться. Ну что, Агатушка, сгоняем в парк?

Пока пес справлял свои псиные надобности, я решил набрать жену, узнать, как у них там что. Вера долго не отвечала, я уже хотел было сбросить, но тут в трубке раздался голос:

– Любимый?

– Вера, это ты? – голос жены показался каким-то странным.

– Да, я! Прости, просто твой номер не высветился… Мобильник новый просто, тут телефонная книга пустая совсем.

– А со старым мобильником что? – удивился я.

– Старый сломался, – в голосе жены проскользнули неуверенные нотки. – Не знаю, с чего вдруг, просто перестал работать. Похоже, на солце перегрелся, я забыла его с тумбочки убрать… Пришлось просить ребят, которые за продуктами в Тверь ездят, они купили мне какой-то простенький аппарат.

– Мда… Грустная история. А как вы там в целом?

– В целом, вроде бы, все неплохо…

– Что-то по твоему голосу не скажешь, – заметил я. – Из-за телефона расстроилась?

– Из-за телефона тоже… Но эти достали, – в сердцах призналась Вера. – Кажется, я скоро не выдержу и сама разрушу их любовный треугольник… Посредством ликвидации одного из углов. И я даже знаю, какого именно.

– Что, все по-старому? – я присел на растущий почти горизонтально ствол большой ивы, склонившейся над парковым прудом.

– И не говори. Нет, они, хотя бы, больше не ссорятся, и то хорошо. Но мне и без ссор хватает! Эти два, с позволения сказать… Хотя, нет, матом ты не одобришь. Короче, эти два чудака… Нет, словами это не выразить. Ты бы их слышал! «Машенька то», «Машенька се», «Нет, это Маше не нравится», «А что скажет Маша?», «Вера, ты не видела Машу?» – и так без конца! Маша, Маша, Маша – кроме нее у них на уме, мне кажется, нет вообще ничего! Они даже обедать не идут, если их богиня не голодна! А Маша ходит довольная – как же, вокруг нее крутятся, все желания предугадывают и тут же исполняют, еще и выбирает, как в гареме, кого приласкать. Сегодня у нее один любимый муж, завтра второй – а первый в это время ходит, голову повесив, и разговаривает сквозь зубы. Рай, а не жизнь. И зачем я согласилась взять ее с собой…

– Подожди, – я с трудом пробился сквозь словесную завесу и смог таки вставить свои пять копеек. – А тебе не все равно? Скоро твои братаны свалят обратно в Кельн, а их полигамная подружка – в Питер. И все, к нам вернутся мир, покой и демократия, не будет никакой нервотрепки. А ты отдыхай. В конце концов, что мешает хорошо отдохнуть и без них?.

– Филипп, ты не понимаешь, – в трубке раздался глубокий вздох. – Я не для того затевала эту поездку, чтобы наблюдать за брачными играми этих псевдо-арийцев. И вообще, все неправильно! Я хотела повидать братьев, пообщаться с ними – ведь мы так дружили в детстве! И столько лет не виделись! А что в итоге? Уже почти десять дней они здесь, а я с ними даже поговорить нормально не могу, потому что везде, куда бы мы не пошли, нас сопровождает эта Маша. Даже если, по каким-то невероятным причинам, ее в не оказывается рядом, все разговоры только о ней. Даже сейчас, хотя в комнате никого нет, я ощущаю ее присутствие. Мне кажется, стоит только закрыть глаза, как я услышу ее смех. Это уже ненормально, наваждение какое-то. Маша заполонила собой все свободное пространство, как газ из баллона. Как у тебя дела?

Вера в свойственной ей манере резко свернула тему, но я знал, что это ненадолго, и скоро мы снова вернемся к Маше. Моей жене, как я уже знал, нельзя позволять углубляться во что-то, что ее расстраивает – иначе она еще больше расклеится. Но если вовремя «увести» ее от раздражителя, есть шанс вернуть ей хорошее настроение. Поэтому я вкратце пересказал ей обо всем примечательном, что случилось сегодня на работе. Вера прониклась, но тему развивать не стала.

– Как там Алена? – вспомнил я.

– Алена… у нее свои проблемы.

– Какие еще проблемы?

– Скажем так, проблема с мужчиной.

– Она что, познакомилась с кем-то и теперь не знает, как рассказать об этом мужу?

– Нет, она не знакомилась, – казалось, Вера думает совершенно об ином. – Точнее, знакомилась, но не в этом суть. Так, ребята на дискотеке. Зато она говорит, что ее кто-то преследует.

– Преследует? В каком смысле?

– В том смысле, что ходит за ней. Какой-то чувак. Мы здесь сутки всего, но она уже трижды его видела. И все время он прятался.

– Фигово, видать, прятался, раз уже трижды видела, – усмехнулся я. – А почему она решила, что он именно по ее душу?

– Да потому что в последний раз он всю дорогу шел за ней с дискотеки до самого жилого корпуса. Здесь вдоль дорожек посажены кустарники, густые, так что за ними ничего не видно. Но Алена слышала шаги, а еще трава шуршала. Когда она окликнула его, никто не ответил. А до этого то же самое было днем. А первый раз вчера вечером, когда она гуляла возле причалов, ей показалось, что за ней следят. Но мне кажется, она себя накручивает.

– Может, это Леша за ней следит? – в шутку предположил я.

– Алеша сейчас в командировке в Стерлитамаке, – совершенно серьезным голосом ответила жена. – Аленка теперь боится в темноте выходить на улицу. Она сейчас снова пошла на дискотеку, но мы договорились, что я ее заберу, обратно вместе пойдем.

– Вы там осторожнее, – теперь, признаться, я всерьез обеспокоился. – Вообще, это не шутки. Мало кто встречается на подобных базах отдыха. А тут красивая беззащитная девушка… Да даже если две…

– Я думаю, она выдумывает. Никого там нет. Не переживай, хорошо? Я умею за себя постоять. Но что порадовало: когда она подошла к Дену с Севой и рассказала им, знаешь, что они посоветовали? Вызвать полицию!

– Немцы, что с них взять, – ответил я. – Ладно, родная, разберемся. В субботу я приеду, тогда и посмотрим, что за интересная личность у вас поселилась.

– В субботу? – в голосе жены промелькнули нотки разочарования. – Я думала, уже завтра, вечером…

– Завтра у нас корпоратив. Едем на выходные за город всей бандой. Но я с ними только на один вечер, к вам приеду в субботу утром. Ты не против? Или лучше…

– Нет, нет, родной! – спешно перебила меня Вера. – Конечно, отдыхай. Не вздумай забивать себе голову выдумками Афанасьевой. Я буду ждать тебя в субботу утром.

– Хорошо, – мысленно выдохнул я. – Тогда спокойной ночи? Завтра я тебя наберу.

– Хорошо, любимый. Спокойной ночи.

Повесив трубку, я призадумался. С одной стороны, Алена – известная паникерша. Ей всюду мерещатся маньяки и насильники. В этом отношении она – идеальная пара для таких, как Алексей, которые готовы чахнуть над своими благоверными, как Кащей над златом. Однако нельзя забывать о том мутном мужике, с которым я имел несчастье встретиться пять дней назад. Уши до сих пор болезненно реагируют на громкие звуки… Плюс Денис: кто и зачем натравил на него друзей моей соседки Светы? А теперь вот у Алены появился подозрительный поклонник. Совпадение? Надеюсь.

Ладно, пойдем домой.

Дома хорошо, спокойно. Дома все знакомо. Дома безопасно. Уходящее корнями в глубь веков ощущение, что домашний очаг является единственным оплотом человека, охватило меня, стоило только переступить порог. Надежность, исходящая от самых стен, крепость каждого блока в конструкции типовой московской многоэтажки, стальные двери с двумя замками – ни один чужак не проникнет внутрь, стоит лишь один раз повернуть ключ по часовой стрелке. Все, рядом больше никого, ни единой души. И плевать, что на самом деле в радиусе всего нескольких метров от меня находятся десятки людей – справа и слева, сверху и снизу, за зеркалом в ванной комнате и за плитой в кухне. Я не вижу их – и значит, я один. Квартиры – железобетонные веки горожан, укрывшись за которыми они могут почувствовать столь редкое в большом городе и потому особенно ценное чувство уединения.

Диван. Телевизор. Футбол. Что у нас там? Товарищеский, Чехия – Испания? Сойдет.

Крик.

Громкий крик.

Вопль, чуть ли не визг, прямо за стеной.

Да, людей не видно, но в определенные моменты их можно услышать. Вот как сейчас. Только тогда понимаешь, что на самом деле ты не один. Судя по силе крика, в тот момент не одинокими себя почувствовала добрая половина жильцов дома. Но как отчетливо все слышно, как будто прямо за стенкой. Черт, уж не в квартире ли Светланы кричали? Уж не сама Светлана ли?

Не успел я даже подняться с дивана, как в дверь стали яростно барабанить, затрезвонил звонок. Агат подорвался с места, заворчал. Я, как был, в старых шортах и дырявой футболке кинулся к глазку. И вправду Света. Что случилось?

– Что случилось?

Едва я успел открыть дверь, как рыдающая и трясущаяся, как осенний лист, девушка повисла у меня на шее. Она не могла вымолвить ни слова, только что-то нечленораздельно мычала, не отрывая лица от моего плеча. Казалось, она смертельно напугана. Не порешили ли часом кого-нибудь в соседней квартире? Зная образ жизни моей соседки, а также ее неразборчивость в выборе ухажеров, такой вариант нельзя исключать.

Наконец Света выдала что-то более-менее внятное…

– Там… В комнате… Глаза… И еще…

– Что еще? Какие глаза, Светочка? Тебя кто-то напугал?

Она только коротко кивнула и вновь залилась слезами. Большего добиться не удалось. Ну, вроде бы, есть шанс, что все обойдется без трупов. Если, конечно, пресловутые «глаза» не отделены от чьей-либо головы.

Тем временем в «тамбуре» стали собираться остальные соседи. Посмотрев в глазок, я увидел прибывающий народ. Настроение у всех боевитое, как на митинге против сноса гаражей. Возглавлял процессию лысый усатый дедок с верхнего этажа, известный в узких кругах как ярый борец за моральное здоровье нации. По всему, уже и полицию вызвали… Надо разогнать их, пока не поздно.

Я отвел соседку на кухню.

– Так, Светик, ты пока посиди здесь, – Света вцепилась мне в руку, не желая отпускать, но я тактичным приемом вывернулся из ее объятий. – А я схожу побалакаю с соседями. Чтобы тебя больше никто не напугал, с тобой останется Агат. С ним не так страшно?

– Не та-ак… – всхлипнула она.

– Вот и славно, – девочка выглядела жалко, но сейчас не до сантиментов: если приедет полиция, кто-то по-любому обзаведется проблемами. Возможно, как раз Света. Как минимум, из-за криков после одиннадцати вечера.

За время моего кратковременного отсутствия возле дверного глазка народу возле дверей ощутимо прибавилось. Похоже, с каждого этажа человека по два-три, не меньше. И все очень возмущены и жаждут расправы.

– Ни стыда, ни совести нет! Так орать посреди ночи! Внуков мне перебудила! – вещала высокая пожилая женщина со следами хронического недосыпа на лице.

– Я битый час дочку укладывал! – вторил ей сутулый лысеющий очкарик, в котором я опознал своего соседа по парковке. – А эта ненормальная так визжала, что теперь ее до утра не успокоить.

– А мы вообще уже спать легли, – внесла свою лепту соседка тетя Оксана. – Я уж сколько ее терпела, из уважения к родителям… Хорошие люди… И Света хорошей девочкой была. Но теперь просто караул. Вы бы видели, кто к ней ходит.

– Да мы видели, – хором отозвались несколько голосов.

– Милицию уже вызвали? – громко осведомился дедок, тот самый, который борец за нравственность.

– Сейчас, сейчас… – низенькая щуплая бабуля, которая приходилась дедку женой, подслеповато щурясь, наугад тыкала в кнопки мобильного телефона. Причем, натыкала она уже столько, что цифр хватило бы на вызов всех экстренных служб столицы, а не одной лишь «02».

Я решил, что пора вмешаться.

– Господа, господа! Прошу меня простить, но дело в том, что вы зря здесь собрались.

Толпа тут же возмущенно загалдела.

– Как это зря?

– Мы тоже здесь живем!

– Ты вообще кто такой?

– Светкин хахаль очередной, вон кто!

– Может, он ее того?

– Да ну! Убил, что ли?!

«Да уж… Вот тебе и здоровайся с ними в лифте после этого. Уже три года здесь живу, все туда же – незнакомец, чужак. Вы бы так свои гражданские права отстаивали, когда вскрывается очередная миллионная афера очередного проворовавшегося чинуши. С девочками воевать много смелости не надо».

К счастью, за меня вступилась тетя Оксана.

– Да свой он. Из сто пятой. Верин муж.

– А что тогда защищает ее? – ощерился дедок, которого, как я к месту вспомнил, звали Семеном Ивановичем.

– Потому что живу ближе всех и знаю ее лучше. Да, к ней ходят разные… люди, но скажите честно, кому из вас они навредили? – тут я невольно покривил душой: не так уж давно жертвой царящих в соседней квартире страстей чуть не стал кузен моей жены. – Ну да, шумели, бывало. Но поднимите руки те, кому Света или ее друзья навредили лично?

– А как же, еще как вредили, – подхватил очкарик, впрочем, не очень уверенно. – Детей страшно выпускать одних.

– А что, кто-то жаловался?

– Да нет, пока не жаловались… Неприятно просто…

– Дверь тут недавно ломали, – вспомнил кто-то.

– Год назад Мягков из восемьдесят девятой тоже ломал посреди ночи, – парировал я. – Никто даже посмотреть не вышел, не говоря уже о полиции.

– Шумят еще… – добавил невысокий плотный мужчина в тельняшке.

– Дядя Мить, вы тоже шумите на день ВДВ, – возразил молодой парень, его сосед, и многие его поддержали.

– Эх…

Жильцы стушевались. Возможно, в другое время мне не удалось бы так просто их смутить (хотя, конечно, в большей степени они смутили сами себя), но на дворе уже ночь, все сонные, усталые… Кроме того, лестничная площадка просто не рассчитана на одновременное пребывание такого количества народа: теснота, жарко, душно. По одному, по двое, люди стали возвращаться в свои квартиры, даже не дожидаясь окончания дебатов. Бабка, так и не вызвав никого, засунула телефон в карман фартука. Ушли и тетя Оксана с мужем, и Женя Кондратенко из сто четвертой, который за все время разборок, кажется, не проронил ни слова.

– Еще раз услышу что такое – вызову милицию, – пригрозил лысый дед, последним покинув «майдан». – Тоже мне удумали… Орать посреди ночи… Свиньи.

Сам ты старый хрен, мысленно попрощался я с ним. Кто мне грозился колеса проколоть, когда я две минуты подогнал машину к самому подъезду, чтобы выгрузить новые табуретки? Ладно, можно возвращаться домой. Надеюсь, Света хоть немного пришла в себя.

Света, как оказалось, все еще была далека от спокойствия, но хотя бы больше не кричала и не билась в истерике. Я застал ее на кухне, она сидела на полу в обнимку с Агатом и просто плакала. Слезы двумя нескончаемыми потоками текли из глаз, щедро орошая ее белую футболку и темно-серую, с вкраплениями черного, собачью шкуру. Интересно, давно она так? Меня не было минут пятнадцать, за это время можно успеть наплакать чертову уйму слез. Я молча достал из шкафчика валерианку, капнул несколько капель в стакан, разбавил водой и протянул девушке.

– На, выпей. Должно помочь.

– Спа… Спасибо, – слабым голосом отозвалась она и, всхлипнув, приняла питье. Пила осторожно, маленькими глоточками, боясь расплескать: руки ее тряслись, да и все тело иногда подергивало легкой судорогой. Еще бы – разве можно столько плакать?

Допив, Света попыталась подняться, но ноги не слушались. Я помог.

– Тебе бы умыться… Выглядишь ужасно, если честно. Пойдем, провожу тебя в ванную.

– Хорошо…

Такое послушание мне было в новинку. Например, с Верой в моменты, когда она не в себе, вообще невозможно договориться. И не важно, напугана она, расстроена или зла. На нее нападает какое-то непробиваемое упрямство, и все, на что она становится способна – это просто мотать головой, отвергая любую просьбу или предложение. Раньше меня это доводило до белого каления, потом ничего, привык. А вот Света, казалось, вообще не могла заупрямится, в нее на генетическом уровне не было заложено слово «нет», особенно в отношении мужчин. И этим часто пользовались, в том числе не очень порядочные люди. Вот и сейчас, наблюдая, как покорно она исполняет все мои просьбы, я лишний раз убедился в чудном складе ее характера. Интересно, смог бы я встречаться с ней? Едва ли. Любые отношения – это диалог, а тут какой-то театр марионеток получается. Найти бы ей хорошего парня, который не знает о ее прошлом или примет ее такой, какая она есть. Но с хорошими парнями Свете скучно. Что ж, может, со временем что-нибудь изменится.

Но я отвлекся.

Приняв успокоительное, умывшись и выпив чашку горячего чая, Светлана, наконец, смогла говорить.

– Филипп, ты решишь, что я чокнулась или накурилась, но клянусь тебе, ничего такого я не принимала.

– Я тебе верю, – как можно более спокойным голосом ответил я.

– Я видела такое… Такое.

– О чем ты? – глядя на ее лицо, я испугался, что сейчас она снова заплачет. – Что ты видела?

– При… видение, – это слово она произнесла так тихо, что я еле расслышал и едва удержался от того, чтобы переспросить.

– Где же ты его видела?

«Не рановато ли я сказал, что верю ей?»

– У себя… в комнате.

– Ты поэтому кричала?

– Угу…

– А ты уверена, что тебе не померещилось?

– Уверена… Я только в комнату зашла, даже свет включить не успела… А оно там… Лицо…

– Лицо? Ты его унала?

– Нет, не узнала… Оно было над диваном… Вставало из дивана Понимаешь, как будто тело внутри, а снаружи только голова… Я испугалась и закричала…