Текст книги "Пока не проснулись сомнамбулы (СИ)"

Автор книги: Артур Гафуров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

Вместе со мной ушла Ирина.

– Куда теперь? – спросила она на парковке.

– Домой. У меня там полный швах.

– Что случилось? Я могу помочь?

– Если у тебя нет знакомых начальников в полиции, то вряд ли, – я сел в машину завел двигатель. – Тебя подвезти до метро?

– Нет, спасибо. Я Пашу подожду. Он скоро должен приехать.

– Как у вас дела? – как бы между делом поинтересовался я.

Она как-то вся сразу напряглась.

– Он тебе рассказал?

– Не, он не рассказывал. Видно же, что у вас все налаживается.

– Вроде, да… – Ира расслабленно вздохнула. – С ним немного… непривычно, что ли. Он сложный очень.

Я невольно улыбнулся.

– Не сомневаюсь. Мы с ним, как-никак, три года почти каждый день… встречались.

Глава XXV: Ищите женщину

– Нет, – с натугой выдавил из себя Ден. – Так мы его никогда не найдем.

– Угу…

Признаться, эта мысль пришла мне в голову еще часа два назад. Просто не хотелось расстраивать парня.

Весь день мы потратили на звонки и уговоры. Гостиницы, базы отдыха, частные объявления о сдаче жилья. Нам отвечали, пытались помочь, часто искренне: перезванивали собственным знакомым, а потом снова связывались с нами, чтобы сообщить, что очкастый парень с русским именем и немецким паспортом им не встречался. За эти шесть часов самыми востребованными словами в моем лексиконе оказались «жаль» и «спасибо». Правда, я даже не ожидал: сколько еще осталось настоящих людей, не равнодушных к чужой беде! Но, увы, все было без толку.

Пришла Вера, присоединилась к нам, но тут сдался Ден.

– Надо идти в полицию! Не может быть, чтобы его не стали искать!

Я оторвался от штудирования интернет-поисковика.

– Денис… Ты плохо знаешь…

– Я знаю, ваша полиция ни черта не работает! Но неужели им совсем наплевать, что пропал человек?!

– Боюсь, что да, если не оснований полагать, что он был похищен, – ответил я. – Ведь мы не можем гарантировать, что он уехал не добро…

Но меня прервал телефонный звонок.

– Тебя какая-то радостная барышня, – Вера протянула мне трубку и всем своим видом показала, что ей очень интересно узнать причину подобной радости, а также содержание нашего разговора.

Я сделал вид, что не понял намека жены.

– Филипп, это я!

– Ирина?

– Ирина? – повторила Вера.

– Да, Ирина! Я… Паша только что показал мне видео! Ты просто молодчина!

– В чем это ты молодчина? – тут же вскинулась моя жена, слышавшая каждое слово. – И что за видео?

– Эээ… – я безуспешно попытался дотянуться до Веры, но та лениво увернулась от моего однорукого захвата. – Спасибо, да… Мне очень приятно…

– Нет, правда! Я знаю, что это ничего не изменит… Паша сейчас рассказал, она уже два года, как мутит с Генеральным. А мы и не знали. Нам ее не завалить… Но главное, что ты добрался до сути! Теперь все узнают, кто виноват на самом деле.

– Да, да… – я уже начал уставать улыбаться в трубку. – Ирина, прости, сейчас не самое подходящее время… Я немного занят.

– Весьма занят, – с готовностью поддакнула Вера.

– Да, знаю, ты говорил, но…

– Привет, Филиппыч, – в трубке раздался грубоватый голос моего теперь уже бывшего начальника. – Ты супер, честно. Пусть даже это ничего не изменит, я тобой горжусь, не прошла даром школа под крылом батьки. Но об этом после. Ира сказала мне, что у тебя проблемы. Что случилось?

– Да… Есть кое-какие трудности. Человек пропал.

– Пропал? Ого… – в трубке раздался шум возни, словно два уха пытались слушать одновременно и мешали друг другу. – А полиция что?

– Да в том-то и дело, что полиция искать не будет. Он, вроде как, добровольно укатил. Но обстоятельства его исчезновения дают основания сомневаться… Уж слишком мутно все. К тому же, пропавший – гражданин другой страны.

– Другой страны? Гастарбайтер что ли?

– Нет. Немец. Верин брат.

– Если Верин брат, бросать его нельзя. А зацепки есть?

– Никаких. Хотя… – я задумался. – С ним была девушка, русская. У нас есть ее паспортные данные. Было бы неплохо проследить, не светилась ли она где-нибудь в последние несколько дней. И вообще хорошо бы узнать, кто она на самом деле.

– Диктуй номер паспорта, записываю. И данные своего немца тоже давай. Результатов не обещаю, но если где всплывут – в переносном смысле, разумеется, – тут же дам знать.

– Спасибо!

– Да не за что. Тебе спасибо.

Повесив трубку, я поймал внимательные взгляды Веры и Дениса. Дело хоть немного сдвинулось с мертвой точки. Слабо, но обнадеживает.

– Уже двое суток прошло… – тихо пробормотал Ден, словно говорил это самому себе.

Но и эти сутки подошли к концу, прошла ночь, а Павел все не перезванивал. Конечно, мы тоже не сидели без дела: обзвонили еще с десяток знакомых, те обещали помочь в меру сил. Но основная надежда, все-таки, была на Пашу. У него были какие-то подвязки в органах, по крайней мере, именно с его помощью Вера сохранила права, когда не очень честные гаишники не сумели выудить у нее взятку и решили отомстить.

В перерывах между звонками я погружался в интернет и попытался отыскать Машу или хоть что-нибудь узнать про нее. Но фотографии в социальных сетях не могли дать нам подсказки. Рассматривая ее фото, Ден злился.

Спать легли глубоко за полночь. Уже наступила пятница.

А утром все по-новой: звонки, компьютер, звонки, кофе, звонки, перекус…

Прошло еще семь бесплодных часов.

И тут нам перезвонили.

Мы втроем бросились к телефону, как оголодавшие тигры бросаются на колбасу. Первой оказалась Вера.

– Слушаю? – ожидательно-вопросительным тоном поприветствовала она звонившего и тут же, изменившись в лице, протянула трубку мне. – Возьми… Возьми…

Руки у нее дрожали.

Не поняв еще, в чем дело, я принял аппарат.

– Алло?

– Это Маша, – ответил знакомый голос. – Филипп, нам нужно поговорить.

От неожиданности я сам чуть не выронил трубку. Ну, Вера! Могла бы хоть предупредить!

– Говори.

– Не здесь. Приезжай, метро Владыкино… Запиши адрес. Приезжай один. Прямо сейчас.

– Хорошо, приеду, – я спешно накарябал карандашом на листке бумаги нужные координаты. – Это недалеко. Буду через пятнадцать минут.

– Я с тобой, – безаппеляционно заявил Ден, едва я изложил суть дела.

– И я, – присоединилась Вера.

– И ни фига, – резюмировал я. – Я поеду один.

– Потому что она так сказала?

– Именно.

– Именно поэтому я не стала бы ей верить, – Моя жена уже достала из шкафа «выходную» одежду.

– Ты в любом случае останешься дома. Даже если бы она попросила приехать всем вместе, я не стал бы…

– Почему это? – возмутилась она. – Потому что я женщина? Не дождешься! А не хочешь со мной – оставайся. Я тоже машину вожу.

Но тут вмешался Ден.

– Пока мы спорим и теряем время, что угодно может случиться. Едь один, Фил, раз она просила. Только быстро.

Мудрый парень! Определенно, он все больше и больше мне нравится.

Четверть часа спустя я уже входил в большое четырехэтажное кирпичное знание, которое одним своим видом ясно показывало: тут давно уже никто не обитает. Темные провалы вместо дверей, разбитые окна, исписанные матом стены – типичный русский недоснос. Тем не менее, на боковой стене я обнаружил табличку, буквы и цифры на которой точь-в-точь совпадали с теми, что продиктовала Маша. Значит, адрес верный.

– Ау! – мой неуверенный голос этом пронесся по этажам. И хотя никто не ответил, я покрепче вцепился в рукоятку верного травмата, с которым теперь не расставался.

Судя по внутренней обстановке, когда-то это было административное здание, возможно, управа или что-то вроде того. Дешевый линолеум на полу, весь в потертостях и царапинах, на стенах – старые карты района и прилегающих территорий, плакаты с социальной рекламой и прочая «полезная» информация. Все двери нараспашку, в бывших кабинетах – следы давнего переезда и недавних ночлежек бомжей. Запах соответствующий.

Едва ощутимо задрожала земля – где-то под ногами, совсем близко к поверхности, проходила линия метро.

Никого не обнаружив на первом этаже, я поднялся на второй. Передо мной открылся длинный коридор, противоположным своим концом упиравшийся в аварийный выход. На месте выхода сейчас зияла веселенькая дыра с неровными краями. Тут тоже никого. Может, это чья-то недобрая шутка? То есть, понятно, чья. Но зачем? Выманить меня из дома? Ну, вот он я, дальше что?

На третьем и четвертом этажах все та же пустота, разве что пахнет не так тошнотно. Предположение о шутке или ловушке обретало все более четкие очертания. Я уже собрался было дать задний ход, когда на лестнице, ведущей на крышу, заметил несколько свежих следов, четко отпечатавшихся в толстом слое пыли. Следы были женские, совсем маленького размера.

– Маша?

После полумрака заброшенного здания, непривычно яркий солнечный свет на несколько секунд ослепил меня. И, зажмурившись, я позорно прозевал нападение. Что-то мягко навалилось сбоку, толкнуло в сторону. Я чудом не потерял равновесие, еле устоял на ногах. Перехватив тянущиеся к лицу руки, попытался отпрянуть от противника, но тот снова вцепился мертвой хваткой. Наугад махнул рукой с зажатым в ней пистолетом.

– Ай! Больно!

– Маша?

– Да, это я. Ты чего дерешься?

Разлепив глаза, я увидел ее. Девушка стояла передо мной, потирая ушибленный локоть и опасливо косясь на мои руки. На лице ее застыло недоумение пополам со страхом. Оказывается, она и не нападала вовсе – просто хотела обняться, выражала радость! А я начал отбиваться, как русский богатырь от идолища поганого. Еще и пистолетом стукнул для острастки.

Краска сама собой бросилась в лицо.

– Извини.

– Ничего, – она досадливо поморщилась. – Сама сглупила: не надо было прыгать. Заманила тебя в такую страсть и еще ждала, что ты будешь мне рад.

– Я тебе рад, – осторожно ответил я. – Мы ищем вас.

– Я знаю, – вздохнула она и тут же нахмурилась. – Что у тебя с лицом?

– Бандитская пуля, – отмахнулся я (господи, когда оно уже пройдет, и на меня перестанут коситься, как на жертву бытового террора?). – Что с тобой произошло? И где Сева?

Глаза окончательно приспособились к солнечному свету, и я заметил, что выглядит она, мягко говоря, ужасно. Мятое нестиранное платье, круги под глазами, кое-как наложенная косметика, нечесаные волосы – даже природная красота не могла скрыть всей запущенности.

– Со мной все в порядке, – ответила Маша. – А вот Сева… Севу забрали.

– Кто забрал?

– Люди.

– Отрадно слышать, что не инопланетяне, – не удержался я от сарказма. – Какие люди?

Наши самые худшие опасения, кажется, подтверждались. В который раз уже.

– Я не знаю, – Маша села на край старой вентиляционной трубы. – Со мной связывался только один. Он все время был рядом и говорил, что делать.

– Тот самый, кто был на базе отдыха? – уточнил я. – Кто напал на Лешу и стрелял в меня?

На каждый мой вопрос она кивала и все ниже опускала голову.

– Я спрашивала, зачем он ударил Алешу. Он ответил, что случайно вышло, мол, в кустах пересеклись. Он не хотел.

– Кто он вообще такой?

– Я не знаю. Честно.

– Ладно, – торчать на раскаленной крыше мне совсем не улыбалось. – Поехали домой.

Ничего связного от нее сейчас все равно не добиться. Пусть успокоится, примет душ, поест.

Но Маша придерживалась иной точки зрения.

– Домой нельзя! За домом могут следить! Они отпустили меня, но только взяв с меня слово, что я не стану сообщать в полицию. Они обещали не причинять вреда Севе, им нужно лишь то, что он знает, после чего его отпустят. И за вашим домом следят, поэтому туда мне нельзя – они сразу все поймут. Просто я… Я не могла так уйти. Они мне заплатили, да, но уйти я не смогла.

Я думал, она сейчас заплачет, но нет, глаза ее были совершенно сухими. Тем не менее, хотелось ей верить. Она уже обманывала нас, обманывала все эти дни. Она вскружила головы обоим братьям, хотя ей нужен был лишь один. Она позволила чужакам проникнуть в нашу жизнь. Из-за нее мой родственник подвергается опасности. Да что там родственник – моя жена подвергается опасности! Но почему-то я не злился. Злиться будем потом, когда все закончится. А пока что надо включать соображалку и искать выход. Раз девочка не хочет ехать, нужно разговорить ее здесь и сейчас.

Но «здесь и сейчас» не получилось. Маша вдруг соскочила с трубы, нагнулась и прислонила к ней ухо. Я последовал ее примеру.

– В здании кто-то есть, – констатировал я.

Сомнений быть не могло. Через старую вентиляционную систему до нас отчетливо доносились чьи-то шаги.

– Это он! Он убьет нас!

– Тсс…

Нужно уходить, но куда? Четвертый этаж, просто на землю не спрыгнешь. Воспользоваться пожарной лестницей? Или устроить засаду? Можно притаиться за выходом. Ах, черт, их тут два! Что делать, если он выйдет из второго? Значит, лестницы. Правда, внизу тоже могут поджидать… Но лучше рискнуть там, на земле, чем здесь, черти где.

Но Маша, кажется, нашла другое решение.

– Вон то здание, – она указала на соседнюю постройку, такую же заброшенную, как и эта. – Там просвет совсем небольшой. Можно прыгнуть.

– Да, прыгнуть… – я невольно сглотнул. – Да, не нельзя медлить. Прыгнуть – это хорошая идея.

«Если, конечно, ты не боишься высоты».

Ничего, прыгнули. Всего-то пропасть полтора метра шириной. Ерунда. Ерунда! Блин, я сам убью ее!

– Ты чего? – Маша испуганно смотрела мне в лицо, не понимая, что случилось, почему вдруг оно стало таким злым. – Ушибся?

– Нет, все зашибись… Идем.

Спустившись вниз, мы бросились к машине, но там нас уже поджидали. Люди в форме, судя по нашивкам – какое-то неместное РОВД.

– Ваше авто? Вы нарушили правила парковки. Будьте добры, документы.

Годы жизни в Москве, а также профессия, связанная с изучением закона, невольно накладывают свой отпечаток: из года в год тренируешься общаться с представителями власти, а также потихоньку изучаешь свои права, на незнании которых эти сами представители частенько играют.

– С каких это пор полиция следит за соблюдением ПДД? – довольно недружелюбно поприветствовал их я. – И здесь нет знака, запрещающего парковку. И разметки нет.

– Тем не менее, ваши документы.

– Тем не менее, сначала вы обязаны представить мне свои. Для возникновения понимания.

– А ты, кретин, нас еще не понял? – один из служителей закона полез за дубинкой. – Сейчас поймешь.

– Филипп, они за нами! – вмешалась Маша. – Не подходи к ним!

– Да я и так догадался, что они за нами. Хотел лишь убедиться.

Пробежка получилось короткой, но веселой. От псевдополицейских мы удрали в соседний двор. Они хотели было пуститься в погоню, но одного подвела комплекция (слишком толстый), а второго – неудачно подвернувшийся под ногу бордюр, после встречи с которым он нелепо растянулся на газоне. Хорошо, хоть не стреляли вдогонку. Итого счет два – ноль в нашу пользу. Только вот к машине теперь не вернешься. Бедная «Пенелопа», уже второй раз на моей памяти она оказывается в руках врага. А мы, стало быть, снова в заднице.

– Куда теперь? – спросила Маша, как только мы убедились, что нас никто не преследует. – Все-таки домой?

– Можно и домой, – ответил я. – Но, боюсь, именно этого они и ждут. До метро тут еще шагать и шагать, а они, как пить дать, на своем транспорте. Скорее всего, один останется сторожить машину, а двое других поедут к нам.

– Нужно предупредить! – спохватилась Маша.

– Уже. Я еще до отъезда сказал, чтобы, пока я не выйду на связь, из дома носу не казали. На Веру можно положиться.

– Хорошо… Так ты думаешь, их всего трое?

– Я вообще удивлен, что их трое. Надеялся, что будет меньше. Для слежки за одной девушкой, отпущенной под честное слово – явно многовато. Ты узнала этих двоих?

– Нет, – Маша недоуменно разглядывала свое платье, словно только сейчас осознала, как выглядит со стороны. – Впервые их видела. Куда мы тогда пойдем, если не домой?

– Боюсь, выбор у нас небольшой.

Глава XXVI: Две Марии

Однокомнатная квартирка Павла Телиги оказалась тесной для шестерых. Я знал, что он обитает здесь после развода, а свою прежнюю квартиру отдал жене и даже судиться с ней не стал за недвижимость. Все из-за детей. Сейчас, после ее переезда, там живут какие-то посторонние люди. Но моего начальника это вполне устраивает. «Мне и здесь хорошо, а когда надо будет, найду хату просторнее». Не исключено, что сие произойдет гораздо быстрее, чем полагает Павел Владиславович. По крайней мере, следы присутствия Ирины уже отчетливо заметны, хотя времени прошло всего-ничего. Вон, в углу прихожей притаились женские туфли, там же, на трюмо, лежат косметичка и щипцы для завивки, а на спинке стула нашла себе пристанище белая футболка размером едва ли больше «S». В ванной комнате – разные шампуни, бальзамы и лаки. А вот и сама Ирина – тихонько пристроилась на подлокотнике дивана, жмется к Паше и опасливо косится в сторону Веры.

Моей жене, впрочем, сейчас не до нее. Она слушает Машу. Также внимательно Машу слушает и Денис, который с трудом сдерживает эмоции, но пока молчит. Я тоже слушаю. И Паша с Ириной.

Пока я возвращался за машиной (которую, как выяснилось, никто и не караулил) и забирал своих, Маша успела сходить в душ, привести себя в порядок и даже немного вздремнуть. По ее словам, за последние три дня она спала часов шесть-семь, не больше. Охотно верю. Паша любезно согласился приютить ее на время, но без ночлега… по понятным причинам. Я еще не решил, как мы поступим дальше: вернемся домой или поедем куда-нибудь в другое место. Сначала нужно услышать, что расскажет Маша.

И она говорила.

– Я обычная девушка, каких много. Родилась и выросла в Саратове, после одиннадцатого класса поехала учиться в Питер. Поступила сразу, хоть и не без труда – боялась, что не пройду по баллам. Но прошла. Потом пошло-поехало: учеба, лекции, семинары. Это в будни. По выходным: тусовки, пьянки в общаге, клубы, мальчики. В подробности вдаваться не буду, вы все старше меня, должны знать. В финансовом плане проблем не было: родители помогали деньгами, мне хватало. Я не искала спонсоров, не хотела хорошей жизни – меня устраивала нынешняя. Я неплохо училась, у меня были друзья, были возможности и перспективы. Жила в свое удовольствие, как и все студенты, не замороченные собственной уникальностью.

А потом я познакомилась с Даниилом.

Даниил был на два года старше меня, учился на третьем курсе. Красивый, умный. Меня тоже считали красивой, от парней отбоя не было, но я тогда не хотела серьезных отношений. Не была готова. А встретив его, тут же забыла про всех своих ухажеров. У него была девушка, ее тоже звали Маша, это я хорошо запомнила. Через месяц они расстались… Не без моей помощи, конечно. Мальчики вообще становятся такими послушными, если этого хочет красивая девочка. Прости, Ден, это сейчас не в твой адрес. Но Даниил бросил свою Машу, хотя она тоже была очень хороша. Я даже слышала как-то раз, что друзья Дани спорят, кто из нас лучше. Сошлись на мнении, что она. Но мне было плевать, ведь я оказалась умнее и заполучила того мужчину, которого выбрала. Это была моя первая победа. Тогда я еще надеялась, что она же станет и последней.

Прошло три или четыре месяца. Мы жили вместе – у Даниила была своя квартира, ему подарили родители. Он был небедный мальчик, хотя, конечно, это не главное. Я была счастлива, он тоже – мы много времени проводили вместе. С ним было интересно, он много читал и, казалось, разбирался во всем. С учебой стало легче: мне отошли его конспекты, плюс мой молодой человек знал всех преподавателей, а с некоторыми даже дружил. А за это я благодарила его… Не подумайте, что все у нас было ванильно и сладко, нет. Мы тоже ругались, порой даже часто. Но при этом я всегда была уверена, что мы помиримся. Он был без ума от меня. Я тоже не хотела расставаться с ним – не подумайте, что только из-за квартиры и учебы, нет. Сам того не замечая, он воспитывал меня, учил. Я очень капризная и эгоистичная. Но он терпел мои истерики, исправлял ошибки, объяснял то, что было непонятно – из взбалмошной девчонки он превращал меня в молодую женщину. Он рос сам, и я росла вместе с ним.

Но однажды вечером… Так вышло, что он погиб. Точнее, его убили. У меня на глазах. Когда мы выходили из кафе, к нему подошел какой-то парень, попросил закурить, а когда Даня полез в карман за сигаретами, выхватил нож и полоснул его по горлу. Он был псих, настоящий псих… Вы бы видели его глаза в тот момент. Вызвали скорую, я сама пыталась помочь – зажимала артерию. Я же врач… Но рана оказалась очень глубокой… Он так и умер там, у дверей, на вонючей грязной лестнице. Столько крови я никогда в жизни не видела. Когда она перестала течь, мне сказали, что это все. Я поверила. В человеке очень много крови – я и представить не могла, что ее так много. Он был пустой, как бутылка, из которой вылили все вино – пустой и мертвый.

Убийцу так и не нашли, хотя резонанс был большой: писали в интернете, передавали приметы и фоторобот, обещали вознаграждение. Вы не видели? Ладно.

После смерти Дани его родители тут же попросили меня из квартиры. Я не спорила, мне было все равно. Вернулась в общагу, стала жить, как раньше. Нет, не как раньше. Как раньше, уже невозможно, когда у тебя на руках умер любимый человек. Было тяжело, но я оправилась. Я хотела жить дальше. Мне ведь всего восемнадцать. И я жила надеждой, что когда-нибудь забуду этот кошмар.

Прошла весна. В конце мая у нас была вечеринка по поводу окончания первого курса. Там все так напились… И вот один мой однокурсник, уже изрядно пьяный, начал мне рассказывать, что знает, кто убил Даню. Мол, это Маша, его прежняя Маша не смогла простить расставания и наняла того парня-наркомана. Мол он видел ее в клубе две недели назад, она вся такая цветущая, жизнерадостная… Я была пьяная в хлам, но я слышала каждое слово, и… Я не помню, что было потом. Кажется, я кричала. Но проснувшись следующим утром в кровати с этим однокурсником, вся грязная и гадкая, я решила, что отомщу ей. Меня не волновала цена, не волновали последствия. Я лишь хотела, чтобы она умерла. Чтобы ей тоже перерезали горло, и она так же, как Даня, лежала на земле, билась в конвульсиях, понимая, что ей уже не спастись. Я хотела увидеть ее кровь.

Эта мысль, несмотря на всю ее чудовищность – сейчас я понимаю это, – настолько захватила меня, что я не могла думать ни о чем другом. Я не поехала на лето домой, сказала родителям, что останусь на подработку. И я работала, копила деньги… Сами понимаете, на что. Я переписывалась в интернете с разными людьми, пока случай не свел меня с одним из них в клубе. Он сказал, что сам помочь не может, но знает людей, у которых можно подзаработать. Так я познакомилась с Петром Алексеевичем или Петей Первым, как его все называли.

Петр специализировался на оказании различных полулегальных услуг. Знаете, как бывает: если людям что-то надо, а законными путями получить это сложно или вовсе невозможно, они идут к Петру. Он занимался всем, начиная от продажи красивых автомобильных номеров, заканчивая нейтрализацией конкурентов. Нет, он никого не убивал, но связи у него имелись, так что, если вам очень нужно…

Когда мы встретились, Петр осмотрел меня и сказал, что да, есть заказ, как раз для красивой девушки, которая говорит по-немецки. Я говорила. Он обещал заплатить мне, полмиллиона. Этого хватило бы на киллера. Одно условие: никаких условий. В рамках своего дело выполняешь все, что поручат, никаких отговорок не допускается. Скажут притворяться – притворяйся. Скажут одеться, как шлюха – оденешься. Скажут лечь в койку с тем-то и с тем-то – ложишься. Если согласишься сейчас, отказаться потом будет нельзя. Лишь согласившись, я спросила, что за заказ. Он ответил: узнаешь в свое время.

Наверное, он не доверял мне, поэтому задания я получала по частям. Ко мне был приставлен провожатый, я не знаю, как его зовут, сам он назвался Джон. Неприятный тип, к тому же, со своеобразным чувством юмора. За тот месяц, что мы вместе, я успела возненавидеть его.

Наконец я получила первую часть задания: познакомиться с человеком, который прилетает из Германии на симпозиум в Москву. Лететь он должен через Петербург: у меня были сутки, чтобы завязать с ним знакомство, так, чтобы меня запомнили. Удачно совпало, что он, ко всему прочему, оказался моим коллегой – врачом. Подозреваю, Петр не просто так поручил это именно мне, он знал, что я учусь на медицинском. Я обрадовалась, дело не представлялось очень сложным. После знакомства мне следовало поехать вместе с моим новым другом в Москву и там завязать отношения. Переспать с ним, проще говоря. Я догадывалась, что дойдет и до постели, но меня это не смутило, к тому же меня честно предупреждали. Но таких денег, как обещали здесь, я бы и за год не заработала.

Неожиданно произошла накладка: нужный им человек попал в аварию, и вместо него полетел другой. Я не знала, что делать дальше, ведь я готовилась к прилету Гюнтера Веддигена и уже несколько дней изучала его досье: вкусы, предпочтения, слабости. У них было много информации о нем, удивительно даже, откуда столько. Но все это враз оказалось ненужным, ибо прибывал совершенно новый человек. Мне поступило распоряжение: первую фазу плана – знакомство – осуществить по первоначальному сценарию. А дальше ждать и, пока заказчик не подтвердит, что все в силе, не предпринимать никаких активных действий. Но чтобы добыча не сорвалась, требовалось всегда быть рядом, у него на глазах. Очевидно, что Севе (теперь именно он оказался мишенью) были известны какие-то секреты, которые заказчики хотели бы выведать. Промышленный шпионаж. Достать его в Германии было практически нереально, Россия же – другое дело. Самая тонкость заключалась в том, чтобы получить информацию ненасильственным путем. Никаких похищений, угроз и шантажа – ничего, что могло бы выдать утечку. Посему требовалось досконально знать объект, чтобы выявить подходы к нему. Как видите, все не так просто, как мне показалось изначально. Мне строго наказали: никакой инициативы, пока не будет подтверждено, что Новиков обладает нужными им сведениями.

Я поселилась в небольшой каморке, которую нашел Джон. Кошмарное место, я бы там даже свиньях жить не позволила, не то, что людям. Зато дешево. Сам, небось, нормальную квартиру снимает. Лишь сейчас я понимаю, для чего он так дела: чтобы я меньше времени проводила дома, и больше – с Севой. И я действительно все время старалась находиться рядом с ним и, получается, рядом вами тоже, при этом, по мере сил, стараясь привлечь к себе внимание. Это оказалось несложно: Сева запал на меня с первого же дня. Мы встречались втайне от всех на конференции, пока что просто общались – я держала дистанцию. Но было видно – да вы тоже видели, – что он неравнодушен ко мне. Чтобы дать нашим отношениям новый толчок, я подстроила тот случай на конной прогулке. Джон тихонько подрезал мне стремя и дал какую-то дрянь во флаконе. В нужный момент я должна была вылить ее на круп коня. Что было дальше, вы видели: лошадь понесла, да так, что я и в самом деле перепугалась не на шутку. Жаль, что первым успел тот некрасивый парень.

Но, к сожалению, мною заинтересовался не только Сева. Его брат, Денис… Да-да, это ты, Ден – сначала не произвел на меня никакого впечатления. Но чем больше времени я проводила вместе с братьями, чем лучше узнавала их, тем очевиднее для меня становились две вещи. Первая – я не могу навредить такому замечательному человеку, как Всеволод. А вторая – это то, что я влюбилась. Влюбилась в Дена, рядом с которым я впервые смогла не думать о Данииле. Как так вышло? Не знаю. Просто так есть, и это правда. Через неделю после знакомства с вами я прокляла свою глупость, которая втянула меня в эту авантюру.

Но рядом всегда незримо присутствовал Джон. Он не оставлял меня в покое, постоянно передавал новые распоряжения и контролировал все мои действия. Он никогда не показывался на людях, но он знал о каждом моем шаге. Он строго-настрого запретил мне заигрывать с Денисом. Увидев, что я ослушалась – пошла в клуб не с Севой, а с его братом, – он натравил на него дружков вашей соседки Светы. Я не знаю, как он на них вышел… Мне кажется, он знает о вас все. Он стрелял в Филиппа, когда тот увидел его в лесу. Он напал на Лешу Афанасьева, когда они случайно пересеклись на базе отдыха. Там же, чуть раньше, Джон заявился ко мне и сказал, что у него сломался телефон, потребовал раздобыть новый. По случайности у Веры оказался аппарат той же модели, так что я взяла ее трубку, заменила на ней заднюю панель и чехол и отнесла Джону. Вера же поверила, что телефон перегрелся на солнце.

Тем временем я окончательно убедилась, что не хочу выполнять задание Петра. Более того, я уже не хотели, смерти Маши. Даню это все равно не вернет, а наказать ее можно и иными способами. Я поговорила с Джоном, объяснилась. Но он заявил, что «соскочить не получится», и начал угрожать мне расправой. И мне, и Севе, и Дену – всем вам. А на следующий день пришли инструкции. Оказывается, все это время они собирали досье на Севу, искали его слабые места. И нашли. Его предшественник имел пристрастие к алкоголю к алкоголю, и разговорить его можно было, просто напоив. Но с Севой все было и проще, и сложнее одновременно. Они выяснили, что он говорит во сне. Да, Денис, не фыркай. То, что знаешь ты, что знали все мы – им было неизвестно. Глупый Джон, он даже не додумался спросить… А сама я ему не сказала. Но вот я получила приказ: затащить Севу в постель, а ночью, когда он начнет говорить выведать у него состав лекарств, которые разрабатываются у него в институте. Это какие-то совершенно новые препараты, следующее поколение, прорыв в фармакологии. Заказ конкурирующей фирмы, из наших. Хотя меня уже тошнило от омерзения к самой себе и от той ловушки, в которую я себя засадила… Свой выбор я сделала, и теперь за него нужно было расплачиваться.

Мы отделились от Филиппа с Верой, чтобы они не мешались. Оставалась всего неделя времени для того, чтобы раздобыть нужные сведения. Неделя – это более, чем достаточно, если речь идет о том, чтобы кого-то споить. Но разговорить лунатика да так, чтобы он сам не догадался, что выдал главные секреты своей фирмы… У меня не получалось. Я понимала, что Ден также был помехой в наших отношениях, и на второй день я избавилась от него. Проплакала всю ночь, но теперь мы с Севой могли быть вместе, нам никто не мешал. Он так легко послушался меня, когда я предложила сбежать. Бедный… Мы поселились в небольшом частном отельчике за городом, который снял для нас Джон. Как я поняла, там стояли камеры, он все видел и слышал… Он подглядывал за нами! На второй день я сказала отражению в зеркале, что не хочу этим заниматься, не буду. А через полчаса они пришли. Севу повязали, вкололи ему какое-то лекарство, он уснул. А меня отпустили, только забрали диктофонные записи, что я успела сделать. Там было немного.

И вот я оказалась на улице. Одна. Я не знала, что делать, куда идти. Так болталась сутки по городу, пока, наконец, не решилась позвонить вам. Из вещей у меня были только телефон, пустой кошелек и листок с названием банка и номером депозита, где я могу забрать деньги. На прощание Джон предупредил, что за мной «присмотрят», чтобы я не наделала глупостей и не пошла в полицию. Про вас тоже предупредил. Еще он сказал, что если моя мысль убить ту девушку все еще в силе, я всегда могу звонить Петру, он поможет. Я ответила, что позвоню. Не знаю, зачем. Я не хочу, чтобы она умирала. Боже, я теперь даже не уверена, она ли виновата в смерти Дани, или мой однокурсник просто оговорил ее, чтобы затащить меня в койку! В любом случае, я запятналась так, что теперь никогда не отмоюсь. Я не знаю, что делать дальше. Я не знаю, зачем мне эти деньги. Денис… Прости меня.