Текст книги "Пока не проснулись сомнамбулы (СИ)"

Автор книги: Артур Гафуров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)

Артур Гафуров
Пока не проснулись сомнамбулы

Глава I: Новые планы

– …рассмотрев исковое заявление Карпова Алексея Васильевича о взыскании с работодателя выходного пособия в размере… рублей, суд постановил: исковые требования заявителя удовлетворить в полном объеме. На решение суда может быть подана апелляционная жалоба, порядок и сроки подачи которой установлены гражданским процессуальным законодательством Российской Федерации. Сторонам понятно решение суда?

– Понятно.

– Понятно…

Я мысленно вздохнул про себя, стараясь не смотреть на торжествующие лица Карпова и его представителя. Как же, нашли, чем гордиться: как будто до суда все не было очевидным. Мне просто нечем было крыть доводы истца, вот хоть убейте, но нечем. И для начальства моего сие не являлось тайной.

Повернув голову, я встретился глазами с Ириной, та ободряюще улыбнулась: мол, не парься. Да я и не парюсь. Просто зачем было устраивать весь этот цирк? Престиж фирмы отстояли, ага.

– А вообще, – судья закончила чтение резолютивной части решения и обратилась лично ко мне. – Говорю уже без протокола: поступать так с сотрудниками, которые восемь лет отдали вашей компании – чистой воды свинство. Учтите на будущее.

– Учтем непременно… – пробубнил я себе под нос. – Как будто это я сам лично его уволил, а потом еще и в суд вызвался идти…

– Расстроился? – едва мы покинули зал заседаний, Ирина постаралась меня приободрить. – Да ладно тебе, у них изначально беспроигрышная позиция была.

Она лишь первую неделю работала у нас, и сейчас перед моим отпуском перенимала некоторые дела. Мы уже давно были знакомы, вместе учились. Точнее, она училась, а я так, балду пинал в тех же самых аудиториях. Теперь вот расхлебываю.

– Может, и беспроигрышная, – ответил я, запихивая документы в портфель. – Начальство все равно по шерстке не погладит. Еще и обжаловать придется, можешь мне поверить. Веселенькая тебе апелляция достанется.

– Возможно, – кивнула она. – Но я постараюсь вытянуть. Не хочешь пообедать? Тут недалеко симпатичная пиццерия есть, даже с парковкой.

– Нет, прости, я тороплюсь.

– Жаль, – искренне огорчила Ира, – Мы с тобой, считай, за эту неделю так и не пообщались толком. А теперь ты в отпуск уходишь, когда теперь повидаемся. Ну ладно, как-нибудь в другой раз.

– Я только со вторника ухожу. Так что еще в понедельник появлюсь. Но да, сейчас никак не могу, извини…

«Постараюсь вытянуть, постараюсь вытянуть». Сев в машину, почувствовал, что и без того паршивенькое настроение упало окончательно. Чертов Карпов: мало того, что меня только что размазали по скамье, как первокурсника, так еще и апелляцией займется новенькая! Другой юрист! И если она и вправду сумеет что-то доказать суду, будет вдвойне обиднее. А она сумеет, наверняка, Ирина куда более способный юрист, чем кое-кто. Вот уж подвалило счастье. В университете мы дружили, какое-то время она мне даже нравилась: блондинка с большими серыми глазами, красивая, стройная – не женщина, а мечта. Правда, это было давно, когда я еще не знал всех перипетий ее характера. По сравнению с ней вспыльчивая и упрямая Вера – просто эталон кротости и сговорчивости. Хотя, может, за те пять лет, что мы не виделись, она изменилась?

Вообще, нехорошо как-то получилось. В конце концов, разве Ира виновата, что мне досталось такое тухлое дело? Стоило, хотя бы из вежливости, согласиться на ее предложение. Заскочили бы в эту пиццерию, чтоб ей трижды провалиться, пообщались по душам, отвлеклись от работы. Так принято, так по этикету. Хотя, когда я поступал по этикету? Если верить жене, то давненько подобного не случалось. Ай, плевать. Через три дня в отпуск, вот там отдохну и от работы, и от людей – от всего.

«Сделал дело – гуляй смело». Получив по телефону дежурных пистонов от начальства, поехал домой. Июль, жара, пятница, пробки, – столько поводов для позитива! Поток еле тащится, гудят гудки, где-то в отдалении мерзотно воет полицейская сирена. Вот и хозяева мигалки – прутся по левому ряду распихивая всех подряд. Не иначе спешат по важным делам, не то, что мы, простые смертные. Справа и слева улыбчивые, доброжелательные лица водителей из соседних машин: каждый взгляд желает тебе и всем окружающим скорейшей мучительной смерти. Встречалась ли кому более умиротворяющая картина? Невольно начинаешь размышлять на тему, какой бы тюнинг ты предпочел для своего авто: крылья, чтобы улететь отсюда куда-нибудь подальше, или пулемет, чтобы сделать мир в радиусе ста метров вокруг немного чище и уютнее. А еще лучше пулеметы в крыльях, чтобы летать у всех над головами и…

«Убей их всех – начни с себя…» – запело радио хрипловатым баритоном Толи Крупнова. Я спешно переключился на более расслабляющий канал, но мысли о тотальном уничтожении человеческой популяции уже сами собой застопорились и перетекли в более мирное русло. В конце концов, там, в других машинах точно такие же люди, уставшие после тяжелой рабочей недели. И мое собственное лицо едва ли вдохновит кого-нибудь на улыбку. Может, попробовать улыбнуться? Только кому? Все вокруг такие хмурые и озлобленные. Хотя, нет, вон гаишник на перекрестке стоит, улыбается, палочкой машет… мне.

– Старший лейтенант Каверин, управление ГИБДД Юго-Восточного административного округа. Ваши документы, пожалуйста.

– Да, конечно, пожалуйста… – не то, чтобы я очень любил гаишников (кто их любит!), но после известных событий люди в форме невольно вызывают подозрение. Хотя, я же ничего не нарушаю?

– Что же вы, Филипп Анатольевич, с выключенными фарами едете?

– Как с выключенными?

И правда, с выключенными…

– Вот, я же вижу. Статья двенадцать-двадцать КоАП РФ, нарушение правил пользования внешними световыми приборами.

– Да, понятно…

Сейчас начнется долгая процедура оформления. Во всей истории со штрафами самое мучительное – не сам штраф, а заполнение всех этих бесчисленных протоколов и постановлений. Мне иногда кажется, что это и есть главное наказание, особенно если ты роропишься. Уж лучше бы «письмо счастья» по почте прислали. Может быть, отделаюсь быстро, если этот Комаров еще нарушителей не наловит. Тогда дело дрянь. С другой стороны, я, вроде бы, никуда и не тороплюсь.

– Вы не переживайте так, нарушение-то пустяшное, всего лишь штраф.

– Здорово…

– Вот если бы вы на встречку выехали, тогда другой разговор.

– Да, хорошо, что не на встречку…

Кому он это все рассказывает? Хочет ознакомить меня со всей двенадцатой главой Кодекса об административных правонарушениях? Тогда мы до ночи не закончим.

Лейтенант тем временем оторвался от изучения моего страхового полиса.

– Что, день не задался?

Я удивленно воззрился на него снизу вверх, бестолково заморгав. Слуховые галлюцинации?

– День, спрашиваю, паршивый? – повторил он.

– Да, есть немного, – коротко ответил я, но потом решил продолжить. – Хотя, я уже с утра знал, что он таким окажется. Было время подготовиться.

Полицейский посмотрел с участием. Чем-то его взгляд походил на тот, каким при прощании одарила меня Ирина. Они не родственники, случайно? Затем он спрятал стопку бланков с протоколами обратно в планшет.

– Ладно, езжай. На первый раз прощаю. Штраф выписывать не буду, считай, что у тебя устное предупреждение. Впредь внимательнее с фарами – это не моя личная прихоть, а требование закона во благо безопасности.

– Спасибо, – к благодарности в голосе невольно примешалось недоверие. – Постараюсь больше не нарушать.

– Меньше тоже, – махнул рукой Каверин. – Удачи на дороге!

Бывает же такое! А говорят, что все полицейские – сволочи и гады. Выходит, встречаются среди них и нормальные люди. Побольше бы таких вот Кавериных, и, может, отношение к сотрудникам правопорядка у рядовых граждан изменилось бы в лучшую сторону. Надо будет вечером Вере рассказать, вернуть ей веру в хорошее. У Веры две недели назад едва не отобрали права за нарушение, которого она даже не совершала. Чудом удалось отбиться в суде (не без вмешательства знакомых), так что сейчас моя жена всех гаишников поголовно титулует не самыми печатными эпитетами.

Остаток пути прошел в приподнятом настроении, даже периодически встречающиеся пробки перестали казаться такими уж безнадежными. Но, наконец, два часа жизни оказались позади, и вот я дома. Агат радостно бросился навстречу, едва не сбив с ног. Ну, вымахала псинка! Соседи опасливо косятся, собачники в парке благоразумно обходят стороной, и мало кто знает, что этот огромный пушистый тюфяк – по сути своей добрейшее существо. Городская степенная жизнь выветрила из него почти всю прыть и резвость: летние дни Агат проводит преимущественно под кондиционером. Правда, когда вечером в парке ко мне подкатила нетрезвая компания свежеиспеченных выпускников то ли девятого, то ли одиннадцатого класса, большой безобидный медведь недвусмысленно продемонстрировал, что хозяина он в обиду не даст. О, Вера уже дома!

– Что-то ты рановато, – жена оторвалась от компьютера и посмотрела на меня поверх очков.

– Звучит, как упрек, – заметил я, чмокнув ее в щеку и направляясь в кухню. – Мне проверить шкафы?

– Ага, и под диваном не забудь посмотреть, – Вера последовала за мной. Шутка была дежурной и встречала каждое мое непредвиденно раннее появление. – Просто я ничего приготовить не успела.

– Надо было заранее.

– Надо было заранее позвонить. Как суд прошел?

– А как он мог пройти? Слили, как французы под… Короче, слили. Если точнее, я один слил. Теперь дело передадут новенькой, и если она его вытянет, начальство может задуматься, нужен ли им такой юрист.

– Не накручивай. Ты выигрываешь много дел. А новенькая – это та, которая Ира Щукина? За которой ты в универе бегал?

– Не бегал я за ней! – ну, сколько можно, целую неделю одно и то же!

– Ага, ага, я поняла. Просто Щукина займется Карповым… – Вера вдруг рассмеялась. – А тебе не кажется, что в этой озерной компании ты изначально был лишним?

– Ну да, – я только сейчас заметил забавное совпадение фамилий и невольно улыбнулся.

Но у моей жены на уме явно было что-то, на ее взгляд, куда более важное, чем прошедший суд. Если она так теребит карандаш в руках… И вообще, зачем она взяла его с собой на кухню?

– Я тут подумала о нашем отпуске.

– И что с ним? – отозвался я из дебрей холодильника, в которые секунду назад упоенно погрузился. – Как я понимаю, с горячими путевками мы обломались?

– Не совсем так. Хотя, направлений и вправду меньше, чем я рассчитывала. Но у меня возникло другое предложение…

– Неужели Зуево?

– Ни за что! – при упоминании деревни Вера заметно занервничала. Коренная москвичка, что с нее взять. – Мне хватило, что мы прошлым летом три недели кормили там комаров. А до вас с братцем и вовсе было не достучаться с вашим ремонтом.

– Да ладно, не перегибай! – отыскав колбасу и сыр, я принялся за сооружение бутеров. Вера стояла рядом и внимательно наблюдала. – Скажи еще, что тебе не понравилось! Там теперь даже не так безлюдно, как было раньше.

– Мне бы понравилось там гораздо больше, если бы я могла проводить время с тобой, а не с комарами и змеями.

– Ты же не боишься змей. В отличие от меня. Хотя, я тоже не боюсь. Вот, смотри, колбаса – это же чистой воды змея! Только твердая и почти не гнется, – с этими словами я принялся нашинковывать змееподобную колбасу.

Вера фыркнула.

– Очень смешно. То, что я их не боюсь, еще не значит, что мне приятно с ними встречаться. Вообще, меня больше раздражали комары. И постоянное незримое присутствие твоей Ани.

– А причем здесь Аня? – при упоминании Ани я тут же пожалел, что вообще заговорил про Зуево. – Ее там даже не было, она поступала в вуз.

– При том. Я уже давала понять, и не раз, что не хочу слышать о ней и, тем более, разговаривать.

– Но ты сама сейчас начала, – удивился я.

Вера сама поняла, что дала промашку.

– Ладно, проехали. Мы с тобой договорились, что этим летом место отдыха выбираю я, и я выбрала.

– И куда же?

Да, нужно срочно сменить тему, пока она не раздухарилась всерьез. Это только с виду Верочка мирная девочка и совсем не ревнивая. Так, лишь малость звереет, если ей кажется, что к мужу подбивают клинья. Достается, правда, в основном, только мужу.

– Мы остаемся в Москве.

– В Москве? – бутерброд замер в воздухе, каких-то полметра не долетев до микроволновки. – Ты пошутила? Или это такой изощренный способ мести за прошлое лето вкупе со всеми моими грехами?

– Почему сразу мести? – Вера перехватила бутерброд и принялась кушать прямо так, без ненужной термообработки. – Ты не любишь Москву?

– Господи, кто же в здравом уме будет любить Москву? Да еще в июле? Если бы мне не посчастливилось встретить здесь тебя, я бы за сто километров объезжал этот город. Хотя порой пробки начинаются еще раньше.

– Мой маленький москвофоб, – пока я изливал наружу свое праведное возмущение, Вера невозмутимо доела бутерброд. Похоже, про Аню она уже забыла. – Я понимаю твои чувства, ибо сама испытываю ровно тоже самое к столько близкой тебе глубинке. Но ты обещал, что я выбираю! К тому же, у нас изменились обстоятельства.

– И каким же образом они изменились? – перспектива провести отпуск в душном мегаполисе прельщала не больше, чем месяц ежедневных походов к стоматологу. – Ты потратила деньги, которые мы скопили к отпуску, на какую-нибудь фигню? Или Марина не сможет посидеть с Агатом? А может, к нам кто-то приедет в гости?

Вера, казалось, была удивлена.

– Хм… Как ни странно, ты угадал. Нет, деньги я не тратила! В Москву на три недели приезжают мои двоюродные братья из Кельна. Кузены.

– Кузены из Кельна? – я старательно напряг мозг, вспоминая. – Это те… которые…

– Да-да, те самые. Не мучайся, их зовут Всеволод и Денис.

– Да, точно! Всеволод и Денис. Настоящие немецкие имена. И какая кривая завела их в Белокаменную?

– Сева приедет на медицинский форум. Он фармаколог, у него доклад на конференции, плюс он будет представлять на выставке стенд от фирмы. А Ден едет с ним за компанию, на каникулы. Он ни разу не бывал в Москве, родился уже там, в Германии, когда наши родственники съехали в начале девяностых.

– Уверен, в России немало городов, где они оба еще ни разу не были, – съязвил я. – Почему они не могли пригласить нас к себе в рейх или как он у них сейчас называется? Я бы с радостью принял такое предложение. И вообще, неужели нельзя было сообщить заранее?

– Так получилось, они не виноваты, – Вера была воплощением невозмутимости. – На выставку должен был лететь коллега Севы, но он попал в аварию и сейчас лежит в больнице. В итоге направили самого Севу, он отработает здесь неделю, пока идет форум. А потом у него тоже отпуск.

– Ага, а мой как раз закончится…

– Они с братом думали поехать в Америку, но решили, раз уж так вышло, остаться в России. Я очень хочу их повидать, – Вера заглянула мне в глаза. – Правда, любимый, последний раз мы встречались лет десять назад, еще детьми!

– Гм…

– Москва – это огромный город, здесь столько всего интересного, куча мест, где мы с тобой еще не бывали! Мы покажем им красоты столицы: Кремль, музеи, ВДНХ, Останкино, планетарий!

– Ммм…

А потом съездим на природу, покатаемся на лошадях! А может, и вовсе поживем несколько дней за городом: мне тут посоветовали одну базу отдыха…

– Хм…

– И вспомни: прошлое лето мы провели с твоим братом! И я не противилась, мне нравится Андрей. Но мои братья ничуть не хуже, и они тоже тебе понравятся!

– Уфф…

Какой смысл спорить. Если день не задался изначально, наивно надеяться, что один добрый гаишник его исправит. Тем более, когда против тебя ополчился, кажется, весь мир во главе с собственной женой. Нужно смириться с неизбежным. Как говорят японцы – карма.

– Ладно, я все понял, можешь не продолжать. Но теперь считай, что ты мне задолжала. Когда они прилетают?

– Во вторник утром! – Вера тут же расцвела, как георгин. – Они через Питер летят, там у Севы в понедельник выступление на конференции. Я так рада, что ты согласился!

– Я не соглашался. Ты не оставила мне выбора.

– Прости, мне, правда, очень неловко, что все так спонтанно вышло. Но я уверена, нам будет весело!

– Не устать бы от веселья…

– Ну ты и зануда!

Да уж, Верочка, будет весело. Будет так весело, что потом, возможно, ты захочешь, чтобы веселья этого было поменьше. Но ведь будет уже поздно. Ха-ха.

Глава II: Заграничные гости

Московская кольцевая автодорога, несмотря на довольно ранний час, была полна машин. Наш путь пролегал до аэропорта Домодедово, в котором через час должен совершить посадку самолет из Северной столицы с иноземными гостями на борту. Надеюсь, успеем, хотя в районе Люберцев стабильные пробки, кажется, даже в новогоднюю ночь. Влившись в монолитный поток транспорта, мы взяли курс на юг. По сторонам дороги высились могучие сосны Лосиноостровского парка.

За выходные мы с женой еще не раз затронули тему приезда кельнских кузенов, так что к моменту встречи обстановка в семье успела изрядно накалиться. Спорили по любому поводу, начиная от того, как разместить гостей, чтобы им не мешала собака, заканчивая вопросом, чем их занимать на протяжении аж трех недель. Мне такой срок пребывания на нашей жилплощади посторонней живой силы казался чрезмерным, потому от организации досуга я демонстративно самоустранился. За что тут же был обвинен в равнодушии и саботаже. Последняя перепалка произошла буквально накануне, поэтому Вера до сих пор дулась, всю дорогу молчала и глядела в книжку.

Щелково, Энтузиастов, Носовихинское шоссе… «Пенелопа» ровно гудела мощным движком, чуть слышно шелестя шинами по сыроватому после ночи асфальту и изредка вздрагивая от попадавшихся на пути небольших ямок. «А ведь хорошо мне ее починили тогда, – подумал я и, не сбавляя хода, обогнул средних размеров колдобину. – Заменили все поврежденные крылья и бампера, перетряхнули двигатель, подвеску, коробку – стала лучше новой! Полтора года прошло, а еще ни одной поломки, тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить».

Полтора года. Казалось, не так и много, но события двух экстремальных месяцев, проведенных в глухой деревеньке, уже успели изрядно изгладиться в памяти, как изглаживаются сделанные углем и мелом рисунки на бетонных заборах. Мне почти перестала сниться Аня… Конечно, мы время от времени списывались в интернете, но ни разу не виделись с того декабрьского дня. Прошлым летом, когда я смог побывать в Зуево, она была в Пскове, решала вопрос с поступлением. Поступление вышло успешным, потому встретиться так и не получилось. Хотя, это к лучшему. У нее, вроде бы, все хорошо, даже молодой человек появился. Эх, Аня, Анечка…

Ее незадачливый братец – не без нашего активного вмешательства – отделался условным сроком, уволился из органов и теперь работает водителем на овощебазе в Себеже. Неплохой вариант, осмелюсь заметить, учитывая, что ему выдвигали обвинения по ряду не самых проходных статей Уголовного кодекса, в том числе, в контрабанде наркотиков. Правда, он до сих пор обижается и отзывается обо мне исключительно нехорошими словами, но это уже его личные проблемы.

Ну а друг Сережа… в ближайшие одиннадцать лет про Сережу можно не вспоминать.

Меня весьма занимала судьба одного из главных участников произошедших событий, своего рода «виновника торжества». Да, я имею в виду Геннадия Добренко. По официальной версии, подтвержденной его папой – генералом Балагутиным – сей уважаемый в узких кругах дядечка и, по совместительству, отец семерых детей покончил собой посредством самозастреливания из пистолета. Но история получилась настолько мутной, что сначала я, а вслед за мной и прочие усомнились в ее правдивости. Наводит на подозрения хотя бы тот факт, что сразу же после разгрома усадьбы Первоцветово все потомство Добренко во главе с дедушкой переехало не куда-нибудь, а в Австралию. Даже на подписку о невыезде наплевали. Я пытался найти старшую дочку Геннадия Романовича, Эльвиру, с которой мы, вроде как, успели подружиться. Искал в Сети, наводил справки через каналы Андрея, писал запросы в миграционную службу – но потерпел полное фиаско. Есть, над чем задуматься.

Но вот, что самое интересное: мы таки спасли Зуево! Это кажется невероятным, но факт остается фактом. Когда в прессу просочилась информация об инциденте с участием высокопоставленных лиц, вспыхнул небольшой скандальчик, который оперативно замяли. Замяли довольно просто: уволили Балагутина и понизили в звании Лопарева-старшего, обвиненного в покрывательстве проделок сыночка. А тут очень кстати в соседней республике начались небольшие волнения на почве притеснения русскоговорящих. Народ, вроде, отвлекся, а потом и вовсе успокоился. Но история моего отшельничества стала достоянием общественности, и поехало: интервью, выступление по радио… несколько месяцев я пользовался повышенным вниманием. До телевизора, правда, не добрался, но и того, что было сделано, хватило с лихвой. Нет лучшей рекламы, чем реклама, поданная под гарниром реальной истории. Богом забытой деревенькой заинтересовались обыватели, туда потянулись любопытные. И пошло-поехало. Вернулись хозяева домов, много лет стоявших заброшенными, какие-то земельные участки были выкуплены под строительство, укатана новая дорога – Зуево ожило! Наверное, это стало главной наградой за все мои мытарства. Андрей не мог нарадоваться.

– Так и будем молчать всю дорогу? – жена, оторвавшись, наконец, от книжки, прервала череду моих мыслей.

Я предпочел промолчать. Если Вера заговорила первой, значит, можно повыпендриваться и заключить мир на более выгодных условиях. Это была наша старая семейная игра: мы ссорились, день-полтора вели себя друг с другом подчеркнуто вежливо: общались, обсуждали семейные дела – но не более того. После следовало примирение, но тот, кто первым соглашался на него, по факту признавал себя неправым. В данном моменте скрывалась главная тонкость игры. Не каждый человек может признать, что был не прав, даже самому себе, не говоря уже о близких людях. Мы с женой оба были достаточно упрямыми, и потому каждому порой требовалось время, чтобы осознать свой промах. Но еще ни разу не случалось, чтобы виновный не сдавался первым. И не было такого, чтобы второй не принял «капитуляцию». До тех пор пока существует это равновесие, в нашей игре не будет проигравших.

Вера тем временем продолжила:

– Да, ты прав, нужно было заранее посоветоваться с тобой, прежде чем соглашаться на приезд ребят. Следующий отпуск выбираешь ты, обещаю. Куда скажешь, туда и поедем.

Я недоверчиво покосился в ее сторону.

– И следующие пять походов в кино фильм выбираю я.

– Хорошо!

– И на обратном пути ты нас заправляешь. Под завязку. И покупаешь мне вкусняшку.

– Заметано!

– И сегодня ночью…

– Эй, не борзей! У нас гости, не забыл?

Черт! С ночи надо было начинать… Ну ладно, и так неплохо. Особенно в условиях отсутствия альтернативы.

Мир был восстановлен.

Тем временем кольцевая закончилась, мы свернули на трассу, ведущую непосредственно к аэропорту. Здесь машин было поменьше. В вышине над дорогой, солидно гудя двигателями, заходил на посадку большой белый авиалайнер, кажется, Аэробус. Наш или не наш? «Нашему», вроде, еще рановато.

Наконец, приехали. Помещение для встречающих забито народом: люди с чемоданами и сумками, люди с табличками, люди без всего. Вера без труда вычненила из толпы двух молодых людей и кинулась обниматься. Крики, вопли, смех – увиделись, наконец! Когда восторги после встречи немного утихли, я был официально представлен господам Новиковым.

– Очень приятно, – дружно кивнули те и тут же не менее дружно начали шарить глазами по сторонам. Кого-то ищут?

Старший, Всеволод, был на пару лет моложе меня. Среднего роста, плотный, коренастый. Округлое лицо вкупе с круглыми же очками и немного рассеянной улыбкой придавали ему добродушное, миролюбивое выражение. Одет он был в летние светлые брюки и рубашку с коротким рукавом, на ногах – легкие туфли. Глядя со стороны, не поверишь, что этот человек занимает достаточно высокий пост в крупной фирме, которая размещает, в том числе, и оборонные заказы. Интересно, он на самом деле такой, каким кажется? Наверняка, не дурак. По-русски Всеволод говорил с легким, почти незаметным акцентом.

Второй кузен, Денис или Ден, как он просил себя называть, совсем не походил на брата: жилистый, худой, с модной челкой набок – типичный инди-кид. Характерную картину дополняли модные кеды, дырявые джинсы и клетчатый пиджак, перекинутый через плечо. Глядя на Дена, я как-то сразу почувствовал себя старым. По-русски он изъяснялся хуже брата, но вполне разборчиво. Говоря «хуже», я, на самом деле, покривил душой: мне бы так говорить хоть на каком-нибудь иностранном языке!

Пока кузены искали багаж, я тихонько отвел жену в сторону:

– Если что, я беру на себя старшего.

Вера посмотрела поочередно на две сгорбленные над транспортиром спины и пожала плечами. Лицо ее светилось улыбкой, глядя на которую я тут же перестал о несостоявшейся поездке в дальние страны. Что может радовать сильнее, чем счастье любимых людей?

Когда мы уже собирались покинуть терминал, нас окликнули. Точнее, не всех нас.

– Сева! Ден!

К нам подошла молодая девушка в легком цветастом платье.

– Я уж думала, что разминулась с вами!

– Мы тоже так подумали, – ответил Сева. – Было бы обидно. Кстати, знакомься: это наша сестра Вера и ее муж Филипп.

– Очень приятно! – девушка оценивающе посмотрела на Веру, затем одобряюще – на меня. – А я Маша.

– Мы встретились в Петербурге, – подхватил Ден. – То есть, не встретились, а… познакомились. Маша показывала нам город и рассказывала много… интересного. С ней интересно.

Стройная фигура, вьющиеся темно-каштановые волосы, теплые карие глаза – красивая девочка, ничего не скажешь. Маша снова улыбнулась, обнажив белоснежные зубки.

– Боюсь, я не показала вам и сотой части того, что стоило бы посмотреть в Северной столице. Но у нас было так мало времени… А вы уже уезжаете? Жаль, я думала с вами, но мне нужно еще знакомого дождаться, а он опаздывает.

– Да… мы тоже… – невпопад ответил я, не сводя взгляда с ее лица. Какая улыбка! Вера легонько ткнула меня в бок.

– Если мы не хотим переплачивать за парковку, нам следует поторопиться.

– Да, конечно, – братья неохотно подобрали с пола свои чемоданы.

– Еще увидимся! – девушка помахала нам вслед.

– Обязательно! – крикнул Ден.

– Где вы нашли такую Машу? – поинтересовался я, когда мы отъехали от аэропорта. Ребята устроились на заднем сиденье, но я мог наблюдать их через зеркало заднего вида.

– Мы познакомились в Петербурге, на конференции, – ответил Сева. – Она была среди слушателей, а после моего выступления подошла и попросила кое-что разъяснить по докладу.

– Да, она учится на врача, – перебил Ден. – На фармацевта… Я правильно назвал это слово?

– Да, правильно, – Сева, казалось, был не очень доволен. – Тебя не учили, что перебивать старших неприлично?

– Тоже мне, старший, – Ден добавил что-то по-немецки. – Старший Новиков вспыхнул, скрежетнул зубами, но промолчал.

– Как вам Россия? – спросила Вера, переводя внимание на себя. – Как долетели?

– Долетели отлично! – Ден показал поднятый вверх большой палец. – Нам говорили, что в России все плохо, что самолеты, на которых вы летаете, имеют дырки в полу, а вместо стекол в иллюми… наторах – тоже дырки. И двигатели ломаются прямо в полете, поэтому самолеты часто падают. Но нам повезло.

– Ага, попался новый самолет, – буркнул Сева.

– А как вам Питер?

– Прости, что? – кажется, нас не поняли. – А, точно, мне говорили, вы так называете Петербург. Очень красивый город! Мы, правда, успели только погулять по центру, но даже это впечат… внушает уважение, так правильно? Маша рассказывала нам разные истории про ваших царей и президентов, она столько всего знает!

– Да, это верно, – в разговор снова включился Всеволод, и я немного расслабился: когда Ден говорил быстро, требовалось приложить усилие, чтобы понять его. – Мне очень понравился Зимний дворец. И Спас на крови.

– И Маша, как я заметил, вам тоже понравилась?

– Филипп! – одернула меня Вера. – Может, хватит? А то я могу подумать, что тебе она тоже понравилась, хотя ты видел ее всего полторы минуты.

Я предпочел заткнуться.

– Какие у нас планы на день? – Вера повернулась к братьям. – Москва тоже очень красивая, уверена, вы найдете, что посмотреть.

– Красная площадь! – Ден завопил так, что я невольно дернул рулем в сторону. – Всегда хотел там побывать! Где еще в центре города станут показывать труп своего мертвого лидера. А вечером в клуб!

– В клуб? – хором переспросили мы с женой.

– Да, в клуб. – Ден, казалось, слегка растерялся, словно решил, что в русском языке слово «клуб» означает нечто ужасное. – В Москве ведь есть клубы? Танцевальные, с музыкой?

– Конечно, есть, – неуверенно ответила Вера. – Просто мы туда не ходим.

– Как не ходите? Вы такие молодые и не ходите в клубы? Не танцуете?

– Ну, вообще-то… нет.

Похоже, в тот момент, нас с Верой был наклеен огромный красный ярлык «Пенсионеры. Руками не трогать и близко не подходить. Заразно». Но мне было все равно. Я думал, чем мы будем заниматься всю ближайшую неделю. Походы по центру города в потоке туристов и просто приезжих, желающих посмотреть столицу. Тоска беспросветная… Уж лучше в клуб. Там хоть напиться можно.

– Я бы хотел съездить в наше представительство, – заметил Всеволод. – Оно находится на улице Золоторожской. Знаете такую?

– Да, это на юго-востоке – кивнул я. – Я тебя отвезу.

– Спасибо. Просто… Я ведь еще работаю здесь.

Добравшись до дома, мы высадили Веру и Дениса, выгрузили чемоданы, после чего двинули на Золоторожскую. Я расспрашивал о Германии, мне было интересно. Сева охотно отвечал. Приятный малый. Думаю, мы с ним подружимся. Вот братец у него… другой. С подобными ему мне всегда было тяжеловато находить общий язык.

– Тебе понравилась Маша? – ни с того ни с сего спросил Всеволод. Мы уже подъехали к месту назначения и как раз парковались.

– Ну, как тебе сказать… – признаться, я уже успел забыть про встречу в аэропорту. – Она красивая.

– Да, красивая… Красивая… – мой собеседник будто смаковал это слово. – Я таких еще не встречал.

– Думаешь, вы еще увидитесь?

– Конечно, увидимся. Она придет на конференцию.

– Таким девушкам одиночество не грозит, – зачем-то заметил я. – Даже странно, что она одна прилетела.

– Думаешь, у нее кто-то есть? – Всеволод вдруг нахмурился.

– Как бы сказал один мой знакомый, – осторожно ответил я, заметив реакцию парня на мои слова. – Сие вариативно.

Ничего мне на это не ответив, Сева вышел из машины и скрылся за дверьми проходной. Вот и поговорили, блин. Мне его хоть ждать?