Текст книги "Пока не проснулись сомнамбулы (СИ)"

Автор книги: Артур Гафуров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

Глава III: Июльская жара

Я медленно плавился, сидя на раскаленном гранитном парапете, который отделял набережную от мутновато-зеленых вод Москвы-реки. Боже, ну сколько уже можно торчать под таким палящим солнцем, когда мозги, кажется, вот-вот потекут из ушей? Температура градусов тридцать, не меньше, и это в тени! Воздух буквально вибрирует, мне кажется, я слышу, как под воздействием тепла рушатся атомарные связи в окружающих меня частицах азота, озона и углекислоты с редкими вкраплениями кислорода. Хочется нырнуть в грязную речную воду, найти спасение в ней, пусть даже ценой собственного здоровья. Почему в этой стране не может быть нормальной погоды? Если снег, то по самые крыши, если жара – то как в Каракумах. А уж если дождь… Эх, сейчас от дождика я бы не отказался.

Верины братаны тем временем осматривали небоскребы Москвы-сити. Осматривали с немецкой обстоятельностью: обошли по кругу, сфотографировали с разных ракурсов, обсудили детали. Затем устроили фотосессию на фоне башен, от участия в которой я вежливо самоустранился. Все сделанные снимки тут же выкладывались в интернет под недовольное ворчание типа: «какая же здесь маленькая скорость». Ах, бедные, несчастные.

Время от времени я ловил виноватый взгляд Веры. Ей тоже жарко, тоже душно и тоже хочется свалить куда-нибудь подальше отсюда. А вот наши гости будто из тропиков приехали: нацепили футболки, бейсболки, шорты – и никакая жара им не страшна! Выходит, что русскому хорошо, то немцу… холодно?

За два прошедших дня я успел приглядеться к обоим Новиковым и утвердился в своих первоначальных выводах. Ребята они были хорошие, хотя каждый со своими чудесами в голове. Но порядочные – это главное. Только вот такта бы им побольше… Уфф, как печет. Гуляя по Москве, рассматривая достопримечательности и просто интересные места, мы смогли познакомиться поближе и даже в какой-то степени сдружились. Тем более, я был приятно удивлен, что им обоим действительно была интересна страна, с которой их мало что связывало кроме происхождения.

Довольно просто получилось найти общий язык с Севой. Он оказался очень интересным собеседником, из тех людей, кого действительно приятно слушать. Я расспрашивал его в основном про жизнь в Германии, он меня – про наше собственное житье-бытье. Сошлись мы и музыкальных вкусах. Впрочем, первые дни видеться получалось только вечерами: Всеволод был завален работой. Однако, возвращаясь домой, он целиком отдавался времяпровождению с нами. Вчера мы разошлись уже за полночь и то лишь потому, что пришла сонная Вера и молча утянула меня в спальню. К слову, на вопросы о своей работе он отвечал довольно уклончиво, мотивируя это тем, что, мол, не принято о таком спрашивать. Может быть, может быть.

Дневное время мы проводили с Денисом, и вот о чем разговаривать с ним, я не знал совершенно. Казалось, передо мной выходец с другой планеты или, как минимум – с другого континента. Он смотрел какие-то странные фильмы малоизвестных режиссеров, слушал немецкие инди-группы (я даже не подозревал, что такие вообще существуют) и выделялся довольно экстравагантными привычками. Часто ли вы встретите человека, который перед тем, как лечь спать, укладывает себе волосы в моднявую прическу? И плевать, что к утру она превратится в залакированную швабру, главное, что перед зеркалом выглядит красиво. На этом фоне носки разного цвета казались не такой уж и странной причудой. Зато Денис был не так привередлив в плане еды и, в отличие от Севы, ел все, что находил в холодильнике. Последнему же наш рацион казался, как метко выразилась моя жена «слегка плебейским».

А еще Ден то и дело порывался затащить нас в какой-нибудь клуб «оттопорщиться» (видимо, он имел в виду какой-то другой глагол), но пока что все ограничивалось разговорами и неопределенными обещаниями. Я ссылался на усталость и на отсутствие поблизости хороших клубов, «а ты сам понимаешь, на машине ехать не хочется, ведь что за клуб без выпивки, а если выпить, то как потом садиться за руль?» Выслушав меня, Ден на время успокаивался, но лишь на время. Вера, может, была и не против сходить потанцевать – но против был я, а без меня она бы не пошла. Хотя я и готов был отпустить их вдвоем. Такая вот дилемма. Ладно, на выходные запланирована конная прогулка с ночевкой, вот там и наскачемся вдоволь.

В целом же мне казалось, что братья относятся к нам с некоторой смесью жалости и уважения. Трех дней в России им хватило, чтобы прийти в ужас от некоторых перипетий нашей жизни. Так, их поразило количество мусора на улице и общая неопрятность, запущенность. «В центре чисто и красиво, но в жилых районах – просто ужас. У вас вся улица – это помойка, а помойка – это место, к которому даже подходить страшно». Когда я сказал им, что в Москве и Питере с чистотой дела обстоят еще не так плохо, и в других городах все намного хуже, они мне не поверили. Эх, свозить бы вас в городок Вязьма, что в сотне верст от Смоленска, да показать тамошний вокзал в два часа ночи – без помощи психоаналитика точно не обошлось бы.

Но грязь и беспорядок были не главными факторами, сформировавшими их негативное мнение о собственной исторической родине. Куда сильнее на них подействовали местные жители. Сева по секрету сообщил мне, что нигде не видел такого количества хмурых и угрюмых людей. «Кажется, у вас тут один непрекращающийся траур». Я пытался объяснить ему, что неулыбчивость у русских в крови, так сложилось исторически, но он меня не слушал.

– Мы с Деном тоже русские! Но нас дома никто не называет угрюмцами. Просто вы привыкли так жить. Вам кажется, что у вас все плохо, вы думаете только о проблемах и не умеете радоваться жизни. Вы даже детей отучаете улыбаться. Я был в странах, которые гораздо беднее России: в Румынии, в Сербии. Там люди на улицах не прячут глаза друг от друга, не проходят мимо чужой беды. У вас не так. Здесь каждый сам за себя. А если сам за себя, зачем выказывать кому-то расположение? Только тому, кто сильнее, тому, кого боишься. Вот и выходит, что улыбка у вас – признак слабости, раболепия. Это грустно.

Увы, у меня не нашлось, чем ему возразить.

Зазвонил телефон. Я неторопливо вынырнул из мира собственных ленивых мыслей и поднес аппарат к уху. Поморщился: трубка тоже нагрелась, жжет щеку.

– Филипп, привет! У тебя есть минутка?

Звонила Валентина, моя коллега.

– Валя, для тебя у меня есть даже две минутки. Если, конечно, вопрос не касается работы.

– Ну… – судя по повисшей паузе, Валентина замялась. Неудивительно, она часто понимала сказанное слишком буквально. – Вопрос… Он, как бы, насчет работы, но не совсем. То есть, он касается нашей с тобой работы, но не касается юриспруденции.

– Гм… – невольно заинтересовался я. – Интригует. Не знал, что мы с тобой работаем где-то еще.

Вале было немного за тридцать. Мы уже три года делили с ней один стол и понимали друг друга с полуслова. При всех своих достоинствах и добродетелях, а их было немало, она обладала одним чудовищным недостатком: напрочь атрофированным чувством юмора. Вот просто нулевым! Не то, чтобы она обижалась на шутки – она их просто не понимала и воспринимала все сказанное всерьез. Что иногда приводило к неожиданным результатам.

– Мы с тобой больше нигде не работаем, – безапелляционным тоном заявила она.

– Верю, верю, – чуть не рассмеялся я. – Раз так, рассказывай, что стряслось.

– Я не могу по телефону… Это касается новенькой – Ирины. Ты ведь говорил, что вы учились вместе и дружили?

– Да, было дело. Но это были исключительно платонические отношения: она давала мне списывать, а я закладывал ей тех, кто за спиной говорил про нее гадости.

– Значит, ты должен ее знать, – Валентина понизила голос. – Мне кажется, она копает под Пашу. Ее прислали с головного офиса, чтобы нам тут жизнь портить.

Паша, а официально Павел Владимирович Телига – это наш непосредственный начальник. Хороший мужик, хотя порой бывает невыносимо упрямым. Но он профессионал, каких поискать. И своих в обиду не дает. Хотя я никогда не верил в теории заговоров, даже на уровне корпораций, если поступил звоночек, нужно отреагировать.

– Валюш, прости, но, если честно, звучит бредово. С чего ты взяла?

– Я же говорю, не по телефону. Мы можем встретиться? Желательно без посторонних.

Если бы я не знал, что Валя не умеет шутить, я бы подумал, что это розыгрыш.

– Встретиться, конечно, можем. Но не на этой неделе. Завтра мы идем в театр, а в субботу уезжаем на природу. На все выходные. Давай в понедельник? Время ведь терпит?

– Ох… Даже и не знаю, терпит оно или нет. А сегодня?

– Сегодня я уже точно никуда не поеду, – не допускающим возражений тоном заявил я.

«Эх, Харитонова, где ты была, хотя бы, часа два назад? С какой радостью я свалил бы отсюда под любым предлогом, лишь бы только не торчать в этих столичных Каракумах! Но теперь уже поздно: скоро и так домой поедем».

Наконец, Валя сдалась.

– Хорошо. Буду ждать понедельника. Но ты готовься: я тебе такое расскажу…

Отключив связь, я хотел было вернуться к измышлениям на тему наших зарубежных гостей. Но не получилось. Вместо этого в голове навязчиво звучали слова Валентины: «Она копает под Пашу». На первый взгляд какая-то ерунда. Кому может понадобиться подсиживать Телигу? Уж явно не новенькой, которая без году неделю работает. Мой начальник, конечно, тот еще фрукт, многим не нравится его принципиальность и прямолинейность. Да что далеко ходить, буквально неделю назад мне самому от него досталось за заведомо проигранный суд. Как руководитель он, может быть, очень строг, порой даже чересчур. Но есть отношения профессиональные, а есть человеческие. Полтора года назад он здорово прикрыл мой зад, пока я отсиживался в глухомани на белорусской границе. Даже командировку задним числом мне выхлопотал, чтобы я хотя бы часть зарплаты получил, не говоря уже о том, что вся судебная нагрузка легла лично на него. Так что, за мной должок, нужно разобраться, что там с Ириной. Но не сейчас, позже. Возможно, если отпуск и дальше будет проходить в ключе «размеренного экскурсионно-фотографического беспредела под меркурианским солнцем», я буду даже рад возвращению на работу.

– Кто звонил? – ко мне подошла взмокшая Вера с пустой бутылкой из-под минералки в руке.

– Валентина. Какие-то проблемы на работе, но не срочные. Отложились до понедельника.

Лучше пока ничего не говорить. Тем более, я и сам пока ничего не знаю. А Вера у меня жутко любопытная: не пройдет и минуты, как мне самому придется звонить Вале и переносить встречу на пораньше, чтобы все-все выяснить. И пересказать жене, разумеется.

– Ты не поверишь, кого мы встретили с той стороны, у входа в торговый центр…

– И кого же? Клауса Майне?

– Нет… К сожалению, не его. У тебя холодная? – Вера забрала у меня воду и жадно отпила. – Их подружку из Питера, Машу. Теперь они от нее не отходят.

– Опять Маша? Как она нас нашла? А еще говорят, что Москва – большой город…

– И еще, – Вера недвусмысленно изобразила, что хочет сказать что-то неприятное. – Они пригласили ее с нами в конный поход.

– И что? – чего-то подобного я и ожидал. – Пусть едет. У нас с тобой все равно отдельная палатка, мы к себе никого не пустим.

– Не знаю… Мне показалось, что рядом с ней они оба становятся какими-то… неадекватными. Я, конечно, еще плохо их знаю, но мне показалось…

– Соперничают, что ли?

– Вроде того… О, вон они идут.

Действительно, к нам приближалась увлеченная разговором троица. Маша, одетая в цветастый сарафан, шла между братьями и буквально излучала радость и удовольствие. Глядя на нее, даже разморенному мне захотелось улыбаться. Ей что, совсем не жарко? Обычно сдержанный на людях Всеволод совершенно преобразился: распрямился, выправился – что тебе гордость Бундесвера! А Ден просто не умолкал ни на минуту, не позволяя брату вставить лишнего слова, чем, кажется, весьма огорчал последнего. Шутки и звонкий смех были слышны издалека.

– Филипп! Вера! – Маша замахала рукой, увидев нас. Она, казалось, была счастлива нас увидеть. – Так здорово, что мы встретились здесь! Я уже и не надеялась, ведь на конференцию так и не получилось попасть. Представляете, забыла студенческий, и мне не дали аккредитацию. Так и слонялась по Москве без дела.

– Да, вот уж везение, – прошептала Вера, в очередной раз давая мне понять, что наша новая знакомая ей не в радость.

– Как тебе столица? – спросил я, проявляя вежливость.

– Тут жарко, – рассмеялась девушка. – Я только что говорила ребятам, что в Петербурге было свежее, и они согласились. Сейчас бы на природу, купаться!

– Да, – согласился Ден. – Я бы тоже искупался.

Мы с женой поспешили заверить их, что послезавтра они смогут купаться, сколько душе будет угодно. Возле конной базы есть несколько замечательных озер, недалеко от одного из них после прогулки будет разбит лагерь.

– Это замечательно, – обрадовалась Маша. – Просто я тут живу у подружки, но она вчера уехала к родителям на дачу, и теперь мне скучно. Так здорово, что вы возьмете меня в свою компанию!

– И нам тоже очень приятно, что ты в эту компанию войдешь, – торжественно произнес Сева, чем заслужил благодарную улыбку. – Кстати, Вера, а кто еще поедет?

– Там собирается довольно много народу, – ответила моя жена. – Но я почти никого не знаю. Конная база набирает участников через свой сайт в интернете. Всего будет человек двадцать, в том числе мы с вами и еще моя подруга с мужем. Но если Маша поедет с нами, нужно позвонить заранее: возможно, свободных лошадей уже не осталось.

– Ой, это было бы очень обидно! – всплеснула руками девушка.

– Уверен, место будет, – успокоил ее Ден.

Свободное место действительно нашлось, и наши ряды пополнились еще одним всадником. Можно ехать домой. Дома хорошо, дома есть кондиционер. И лимонад в холодильнике!

– Как думаешь, – спросила меня Вера, когда веселая компания ушла достаточно далеко вперед. – Зачем она врет?

– В смысле… – оторопел я. – Почему врет?

– Вот и я не поняла, почему. Мальчики, тем более, такие, как вы, которые смотрят только в вырез платья, может, и не заметят. Но девочку ей не обмануть. Наспех застиранная и плохо глаженая – если вообще глаженая, – одежда, неровно наложенная косметика, неаккуратно подстриженные ногти – видимо, один сломала, а нормальных ножниц под рукой не оказалось. Я уверена, она живет в месте, едва ли приспособленном для нормального обитания женщины. Согласись, квартира подружки под это определение едва ли подпадает, даже если подружка – убежденный панк. Либо она просто не умеет краситься и стричь ногти.

Я скептически пожал плечами, выражая несогласие.

– И что?

– Ты думаешь, я не права?

– Я так не сказал. Просто не могу взять в толк, к чему вся эта дедукция. Может, она и вправду снимает дешевенькую комнату по соседству с гастарбайтерами, просто стесняется в этом признаваться. Ты бы на ее месте призналась?

– Наверное… нет, – Вера растерялась. – Просто она мне не нравится.

– Я уже заметил. А в людях, которые тебе не нравятся, ты поневоле начинаешь искать недостатки.

Она пихнула меня в бок, как всегда делала, когда у нее заканчивались доводы, но мою точку зрения принимать все еще не хотелось.

– А где доказательства, что прав ты?

– А мне они и не нужны.

– Конечно, – язвительно заметила Вера. – Ведь это же красивая девочка. Вот будь на ее месте симпатичный мальчик…

Глава IV: Игра в правду

Вечер не принес ожидаемого облегчения, и несчастным обитателям раскаленных многоэтажек ничего не оставалось, как искать спасения за толстыми бетонными стенами своих домов. Но и там далеко не каждый мог насладиться прохладой или хотя бы просто отсутствием жары – она проникала через малейшие щели в окнах, просачивалась сквозь приоткрытые двери. Вентиляторы без толку гоняли горячий воздух, кондиционеры сами буквально плавились от бесперебойной работы. Душ помогал лишь на время: стоило выключить воду, и уже через десять минут тело снова покрывал противный липкий пот. Тех, у кого имелось жилье за городом, называли счастливчиками, им завидовали белой и черной завистью. С магазинных полок сметались прохладительные напитки, мороженое и фруктовый лед, а лучшей рекламой для любой торговой точки стал приклеенный к стеклу листок бумаги с надписью «У нас есть кондиционер».

Город словно вымер: выглянув в окно, можно было подумать, что сейчас раннее утро, хотя часы показывали полвосьмого вечера – самое людное время! Многие оставались на работе, не желая покидать уютные офисы и выходить под беспощадное пекло. И простуда – простуда! – неизбежный спутник любого жаркого лета, безжалостно выкашивала ряды честных тружеников, когда последние, не подумав, сразу с улицы бросались под поток струящегося с потолка ледяного воздуха. Таким сейчас было еще жарче, чем остальным.

Лето вышло на свой пик.

Вера извлекла из морозильника заготовленный заранее лед и раскидала по бокалам. Кайф! Теперь можно жить. Мы расположились в большой комнате, устроившись, кто в креслах, кто на диване, и наслаждались долгожданной прохладой. Похоже, всех одновременно посетила одна и та же мысль: а чем бы, собственно, заняться? Глядя на разморенные и немного растерянные лица, я как-то сразу вспомнил про Валю и пожалел, что не договорился с ней на сегодня.

– Может, включим кино? – предложил Всеволод. – Мне всегда было интересно посмотреть какой-нибудь русский фильм.

– Что мешало посмотреть его дома? – удивился я. – С развитием Интернета это не проблема: смотри хоть из Антарктиды.

– Как-то не доходили руки, – виновато улыбнулся Сева.

– Тебе повезло, Сев, – заметил Денис. – Я пытался смотреть – не советую. Там такой… Впрочем, я тебе потом расскажу, чтобы никого не обидеть.

Он называл брата Севом. Причем, звучало это, скорее, как «Сэв», на английский манер. Я пытался объяснить ему, что по-русски имя Сев звучит довольно колхозно, мол, сев у нас весной на полях – но успеха не добился.

– У меня есть другое предложение, – вмешалась Маша. – Давайте поиграем?

– Во что? – оживилась Вера. – Я бы с радостью.

Похоже, ее совсем не прельщала перспектива смотреть русское кино.

– Во что-нибудь. У вас есть игры? Карты, хотя бы… Только не шахматы и не лото!

– Ну… Вообще, есть парочка наборов, – Вера встала, подошла к шкафу и извлекла на свет божий большую зеленую коробку. – Вот. Называется «Игра в правду». Нам ее подарили на годовщину свадьбы, но мы даже не распаковали. Вообще, мне кажется, такое надо дарить начинающим парам… Мы-то и так все друг про друга знаем.

– Наивная, – хмыкнул я.

– Ну-ну, поговори у меня, – жена пригрозила мне кулаком.

– А какие правила? – спросил Ден.

– Сейчас, минутку… – Вера углубилась в чтение. В это время я быстренько организовал «игральный» стол, приспособив под него раскладной походный столик. – Ну, в целом все довольно просто. Сначала выбирается отвечающий. Критерии отбора разные: возраст, цвет глаз, вкусы. Затем он берет из колоды карточку с вопросом и, собственно, отвечает на вопрос оттуда. Тут пишут, что вопросы делятся по уровням сложности на три категории, могут попадаться и очень каверзные. «Отличная игра для тех, кто хочет познакомиться поближе». Я же говорю, идеально для супругов, которые пятый год живут вместе. Как вам?

– Почему бы и нет, – ответил Сева. – Давайте попробуем.

– Подождите, я не понял, – Денис забрал у Веры коробку и попытался самостоятельно вникнуть в суть правил, но быстро сдался: читать по-русски он практически не умел. – Игра – это конкурс. Соревнование. А где здесь соревнование?

Вера пояснила:

– Соревнование заключается в том, насколько ты искренен. Решаем коллективно. Ответил – забирай карточку себе, у тебя очко. Начал юлить или откровенно ушел от ответа – остался ни с чем. В конце игры подсчитаем карточки. Ах да, если отвечающий соврет, и кто-либо из присутствующих сможет это доказать – карточка перейдет «обвинителю», так он здесь называется. Если, конечно, он докажет факт лжи.

– Ну, хорошо. Кто начинает?

Первым должен был отвечать самый младший в компании. Путем нехитрых вычислений выяснили, что подфартило Маше – ей было восемнадцать против двадцати у «идущего вторым» Дена.

– Это интересно! – под любопытствующими взглядами присутствующих девушка вытянула из колоды карту и рассмеялась. – Вопрос из первой категории, самой легкой. «Назовите город, в котором вы бы хотели побывать больше всего». Ну, сейчас я легко отвечу: конечно же, Кельн!

– Кельн замечательный город, – услышав ответ, Сева заулыбался, как школьник, которому одноклассница доверила нести свой портфель. Ден в лице почти не изменился, но было видно, что он тоже польщен.

– Не сомневаюсь, – глядя на лица братьев, Маша не смогла сдержаться и озорно рассмеялась. – Если там живут такие классные ребята.

– Такие уж классные…

– Классные, классные! Но давайте играть дальше, все хотят попробовать! Итаак… О, следующим отвечает тот, у кого при себе больше всего денег!

Все дружно полезли в карманы, но случился облом: никто при себе наличности не имел. Хотели уже перетягивать, но тут Ден с ликующим криком извлек из нагрудного кармана своей рубашки-поло пятикопеечную монету. Крыть было нечем. Потянувшись за карточкой, он выбрал одну и после небольшой паузы смог прочесть:

– «Назовите совершенный поступок, которого вы больше всего стыдитесь». Вторая категория сложности. Оу… Даже не знаю… Наверное, нет таких.

– Врешь! – парировал Сева. – А как же три года назад, когда ты без спроса взял отцовскую машину и вернул ее под утро с царапинами на двери и бампере?

– А кто сказал, что мне тогда было стыдно? – пожал плечами Денис.

– Ты же говорил отцу…

– А отцу я соврал.

– Ну-ну… – Сева нахмурился и недобро покосился в сторону Веры. – Действительно хорошая игра. Позволяет узнать ближе тех, кого ты, казалось, и так хорошо знаешь.

Ден отпил из своего бокала и пристально посмотрел на брата.

– Тебя смущает, что мне ни разу не было стыдно? Но так оно и есть. Хотя, нет, пожалуй, я ошибаюсь. Вспомнил один случай, когда мне было стыдно. Но перед тем как отвечать, я спрошу: все ли хотят, чтобы я ответил? Ты хочешь, Всеволод?

Все взоры устремились на Новикова-старшего. А тот вдруг побледнел, как полотно.

– Нет… не хочу. Можешь забрать карточку.

– Вот и хорошо, – Денис кинул карточку на стол перед собой. Следующим отвечает… Вера, прочти, пожалуйста.

«Интересно, что такого предпочел не разглашать наш гений от медицины, – подумал я, отвлекшись от игры. – Конечно, у всех свои скелеты в шкафу. Но если они и есть, зачем так открыто про них упоминать? Некрасиво получается. Денис специально задел брата».

– Филипп, не спи!

Черт! Много думать вредно, особенно когда ты не один. Я прослушал, что настал мой черед отвечать.

– Да, простите… Что у нас тут… Вторая категория, вопрос… Ну ни фига себе!

– Что там? – Вера с любопытством заглянула в мою карточку и недобро хмыкнула. – Ну, давай отвечай.

– «Возникал ли у вас когда-нибудь соблазн изменить своей жене/подруге?» Хм… А мне обязательно отвечать? Или можно просто отдать карточку?

– Давай отвечай! – хохотнул Ден.

– Просим, просим, – подбодрила Маша.

– Блин, что же там за вопросы в третьей категории, если во второй такие… Ну, хорошо. Вера все равно знает… Возникал.

Когда стихли дружные улюлюканья, я под уничижительным взглядом жены забрал свою карту и мысленно проклял человека, подарившего нам эту дебильную игру.

Следующая карта снова досталась Денису, и он проникновенно рассказал стихотворение Гете на немецком, чем заслужил дружные аплодисменты. Потом Вера делилась воспоминаниями о нашем с ней знакомстве, а я снова мысленно бился головой об стену. Оказалось, что рано бился: вслед за Верой отвечать выпало мне. Пришлось припоминать случай, когда я попал в нелепую ситуацию. Вспомнил, посмеялись, всем спасибо.

– «На следующий вопрос ответит ближайший к предыдущему отвечающему человек в очках/линзах.».

– Похоже, это я, – Всеволод, которому с начала игры впервые выпало отвечать, потянулся за вопросом. – Сразу третья категория, оу… Нет, я не буду этого делать!

– Делать что?

– О, что там такое?

Третья категория выпала впервые, всем было интересно.

Сева прочел вслух:

«Поцелуйте человека, сидящего справа от вас».

– И все? – разочарованно протянула Вера. – Я-то думала…

Хоть здесь повезло, подумал я. Подфартило сесть слева. А вот справа была Маша.

– Почему не будешь? – удивилась она. – Я тебе не нравлюсь?

– Нет, что ты… – Сева покраснел, как помидор, а Маша звонко расхохоталась:

– Да я шучу! Хотя, глядя сейчас на тебя, можно подумать, что ты вообще никогда не целовался!

– Сев, давай, не тяни, – приободрил брата Ден. – Такой шанс выпадает раз в жизни! А ты стесняешься.

– Стесняется? – Маша обратила к Дену удивленное лицо. – Сева стесняется?

– Да, стесняется. Он очень стеснительный и скромный. Особенно в отношениях с девушками. Правда, Сев?

– Иди ты к черту, – Сева бросил на брата злой взгляд, после чего потянулся и чмокнул Машу в щеку.

– Другое дело, – Денис в знак одобрения поднял вверх большой палец.

– Иди к черту… – повторил Сева и потянулся к карточкам. – Следующим отвечает тот, кто одет в темную одежду. Это опять я! Только у меня темная футболка, у вас у всех светлые.

– Ну так отвечай, – с невольной улыбкой ответил я. Происходящее выглядело забавным, по крайней мере, с моей точки зрения. Хотя, подоплека, кажется, совсем не шуточная. Странные отношения у этих братьев, и, похоже, видятся они довольно редко.

– Вторая категория. «Случались и у Вас курортные или командировочные романы?»

– В эту игру определенно надо играть под градусом, – шепнула мне на ухо Вера, и я утвердительно кивнул. По трезвяку на такие вопросы отвечать – только себя подставлять.

– Ну… – Сева снова замялся. – Было дело.

– И как оно? – живо спросила Маша. – Оказывается, не такой уж вы, Всеволод Алексеевич, и недотрога!

– Да, раньше он больше думал о себе и меньше о своей работе, – подтвердил Ден. – Подробности будут?

– Не будет. Тут ведь лишь спрашивается, было или нет.

– Ну и ладно, – махнул рукой Ден. – Я бы мог, например, обвинить тебя во вранье, и тогда тебе пришлось бы все рассказать. Но не буду.

– Ничего бы я не рассказывал, – возразил Сева. – По правилам, доказывать свою правоту должен обвинитель.

– Да, точно… Об этом я не подумал.

– Зато я подумал. Следующим отвечает… Человек с самыми длинными волосами.

– Ой, это же я! – Маша весело встряхнула копной темно-каштановых волос, ниспадавших ей почти до лопаток. Вера не возражала: она всего месяц назад сделала к лету каре, и волосы еще не отросли. – Хо-хо, вот это вопрос! «Случалась ли в Вашей жизни интимная связь с человеком своего пола?»

– Третья категория, – сообщил я всем очевидную вещь.

Маша развела руками.

– Раз уж мы играем честно, отвечу честно: была. И даже не один раз.

Ох, как занимательно было наблюдать за реакцией окружающих! Про себя скажу, что я от подобного заявления слегка прибалдел, но что я! Вера посмотрела на девушку, казалось, другими глазами. В тот момент она, казалось, хотела отодвинуться чуть подальше, чисто инстинктивно. Но не знала, как это сделать так, чтобы никто не заметил. Нет, моя жена не видела ничего плохого в однополых парах, скорее наоборот. Но подобное заявление от Маши, казалось, ввело ее в ту категорию ступора, какой бывает, например, когда видишь на улице курящего первоклассника. Все шаблоны летят к чертям собачьим. Ден, судя по виду, тоже малость опешил. На его лице застыла глуповатая полуулыбка, которая, впрочем, тут же исчезла, едва он увидел окаменевшее лицо брата. На Всеволода страшно было смотреть, настолько он был потерян и ошеломлен. Его лицевые мышцы застыли в какой-то пугающей гримасе то ли ужаса, то ли отвращения. Даже Маша сообразила, что зря так разоткровенничалась. Мда, в двадцать пять лет можно бы иметь психику и покрепче…

– Извините… Я ненадолго вас покину… – Сева поднялся и, не сказав больше ни слова, вышел из комнаты. Оставшиеся недоуменно переглянулись.

– Вот и поиграли…

– Да уж… – потерянным голосом сказала Маша. – Надо было перед игрой выпить чего-нибудь покрепче коктейлей…

– Я Филиппу тоже самое говорила, – ответила Вера. – Кто же знал…

– Вы чего? – удивился Ден. – Сев такой меланхолик, его что угодно расстроить может, даже дождь за окном. Или если человек, который ему нравится, оказывается не совсем таким, как он представлял. Он совсем теряется тогда, становится… Как это сказать… Депрессия у него начинается, вот. Маша не виновата. Тем более, он знал, что могут попасться неудобные вопросы, зачем играл? Мы все тут взрослые люди.

Определенный резон в его словах был, но неприятный осадок все равно остался.

Ожидание возвращения Севы прошло в молчании, изредка прерываемом короткими репликами. Он вернулся через полчаса и, как ни в чем ни бывало, уселся на свое место. По его лицу трудно было понять, где он, собственно, был, и чем занимался.

– Прошу прощения. Продолжим?

– Не уж, – ответил Ден. – Мы без тебя играли, всем надоело. Мне, например, достался вопрос, кто у нас в семье главный плакса. Угадаешь правильный ответ?

– Денис, не надо… – начала было Вера, но младший Новиков перебил ее.

– Почему не надо, Вера? Пусть расскажет, куда ходил. Мы имеем право знать, мы ждали.

– Могли бы не ждать, – отозвался Сева, нервным движением поставив на место бокал, из которого он даже не успел отпить.

– А что? Мы ведь играем в правду. И я скажу правду. Мне стыдно, что мой брат, который прожил четверть века, который работает в крутой фирме и занимет там высокий пост, который имеет свою квартиру и машину… При этом в душе он остается мальчиком четырнадцати лет. Мальчиком, который боится правды жизни. Он просто ее не знает. Не знает, что такое удовольствие, не знает, что такое счастье. Ему проще получить повышение, чем завоевать женщину, которая понравилась. Ведь так? Мы редко видимся, живем в разных городах, но я знаю, что ничего не меняется. Работа заменила все. И тебе еще повезло, что хотя бы работа может что-то заменить. Но работа – это не все. Где твой кайф? Ты зарылся в своих колбах и формулах, брат, а жизнь идет без тебя – вот правда.

– Мальчики, не ссорьтесь, пожалуйста, – взмолилась Маша.

– Мы не ссоримся, – ответил Сева. – Он целиком прав.

Кончики его пальцев едва заметно подрагивали.

– Филипп, ты не подскажешь, как мне добраться до дома? Улица Южнопортовая.

Я вызвался проводить Машу до остановки. Мы вышли на улицу, все такую же душную и пустынную, пересекли небольшой сквер и сейчас шли вдоль дороги, мимо припаркованных впритык друг к другу машин.

– Южнопортовая? Хм… Тебе лучше на метро. Пойдем я посажу на автобус. Жаль подвезти не могу, мы же выпили… Извини.