Текст книги "Пока не проснулись сомнамбулы (СИ)"

Автор книги: Артур Гафуров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

Глава XXXII: Три угла

– Пока что мы в относительной безопасности. Но надолго ли – сказать не могу.

На этот раз мы расположились на втором этаже коттеджа Добренко, в гостевом зале, который, как две капли воды напоминал тот, другой зал, в доме авторитета Пети. Не иначе, какая-то типовая застройка для богатых, которые не ходят друг к другу в гости. Тот же черный провал камина, те же рога (правда, не одни, а вместе с головой оленя), те же резные кресла. В окнах затухает вечерняя заря: похоже, совещаться на закате стало новой традицией.

В зале были собраны почти все оставшиеся в строю: Сева, Ден, Маша, Игорь с Валей да мы с Верой. Итого семеро. Руки жены крепко обвивали мою шею. Она сидела у меня на коленях и уже успела заявить, что не оставит насиженное место, и теперь, если я захочу куда-то пойти, мне придется нести ее с собой на руках. Замечательная идея! Целиком полностью поддерживаю. Пока вокруг царила суета, связанная с моим прибытием, я шепнул ей на ушко, кому именно мы обязаны своим освобождением и предоставленным убежищем. Вера впечатлилась.

Обведя взглядом всех присутствующих, я подумал, что за прошедшие тридцать часов это уже третье наше совещание. Казалось, только вчера мы точно так же сидели в квартире Паши и искали выходы на Джона. А сегодня с нами уже нет ни Паши, ни Ирины. Прошлой ночью у нас дома мы обсуждали спасение Севы – и вот уже где-то далеко остались Света и Агат. Домой теперь путь заказан. Но нас все еще много – не в последнюю очередь из-за того, что пришли новые люди, неравнодушные к нашей беде. И главное, мы спасли брата Веры! Пусть сейчас он полулежит на притащенной из соседней комнаты кушетке и едва ли может самостоятельно передвигаться – но он с снова с нами, значит, все жертвы и потери были не напрасны. И Маша воспряла и нашла в себе силы подняться: сейчас она сидела на табуретке, время от времени бросая опасливые взгляды в сторону то одного, то другого брата Новикова. Ден тоже повеселел и, как никогда, стал похож на себя прежнего. Только взгляд его оставался серьезным.

Что же с вами делать, несчастные влюбленные…

– Игорь, сначала ты докладывай, затем я расскажу, что удалось выяснить.

Я оторвался от созерцания троицы и приступил к насущным делам.

– Докладываю, – вперед выступил Игорь, до того возившийся с настройками кондиционера. – Полицейская машина забросила нас сюда около часа назад. Девочки уже были здесь. Нам позвонили на местный телефон – он в прихожей, внизу – и велели ждать твоего прибытия. Посоветовавшись, решили ничего глобального не принимать, только помылись, переоделись и разместили Всеволода. Ах да, еще удалось узнать, где мы, собственно, находимся. Воскресенский район, юго-восток Московской области, восемьдесят кэмэ от столицы. И еще Всеволод…

– Я сам скажу, если ты не против, – перебил его Сева. – Но не сейчас, позже.

Игорь был не против и потому замолчал.

– Хорошо, – видимо, настала моя очередь «радовать» окружающих. – Как вы уже поняли, положение наше довольно отстойное. Но отчаиваться рано, возможно, все удастся уладить… До того, как нас найдут.

Я тоже воспользовался здешними удобствами и гардеробом, который представил в наше распоряжение довольно большой ассортимент всевозможной одежды. Я выбрал себе светлые летние брюки и рубашку с коротким рукавом. Жара сейчас, конечно, не та, что три недели назад, но прохладой все еще не пахнет. Жаркое выдалось лето, да. А вот обуви нужного размера не нашлось, пришлось отмывать старую. Так что сейчас мои кроссовки сушатся на балконе. Который, кстати, тоже мало чем отличается от балкона дома в Трифоново.

По мере того, как я выкладывал информацию, полученную от Добренко, время от времени сдабривая ее собственными комментариями и умозаключениями, улыбки на лицах ребят гасли одна за другой, а сами лица все более вытягивались, приобретая растерянно-обреченные выражения. Когда я закончил говорить, лучше всех общее настроение смог выразить сидящий слева от нас Денис.

– Пи…ц нах…

Вера, недолго думая, протянула руку и отвесила брату полновесный подзатыльник.

– Думай, как при женщинах выражаешься.

– Его можно понять, – выступил в роли адвоката Зарипов. – Мои мысли были примерно такими же.

– Вот и держи их при себе, – отрезала Вера. – Нечего язык не по делу распускать.

Ден выглядел сконфуженным.

– Я не согласен с твоим другом, – заявил Сева. – Пока мы ждали тебя, я связался со своим начальством в Кельне и описал им сложившуюся ситуацию. Уверен, они не оставят это просто так и приложат все усилия, чтобы вытащить меня отсюда. И вас тоже.

– Хорошее уточнение, – заметила сидевшая рядом с Машей Валя. – Будет обидно, если они пришлют за тобой вертолет, а места для всех в нем не хватит.

Ее слова натолкнули меня на одну мысль.

– Валентина, мне кажется, пока не поздно, тебе лучше уехать.

– Уехать? – глаза молодой женщины удивленно округлились. – Куда?

– Домой. Здесь становится слишком опасно. Мы впятером с самого начала оказались замешаны в этом деле, а про Игоря они уже знают – он успел побывать в полиции. Но ты пока что им неинтересна, и это шанс. Коттедж, в котором мы сейчас находимся – ненадежное убежище. Он безопасен ровно до тех пор, пока они не узнают, что мы здесь. Поэтому чем раньше ты его покинешь, тем будет лучше для тебя.

– Но я не хочу его покидать! – Валя выглядела растерянной: ей казалось, я прогоняю ее. – Я хочу быть с вами!

– С нами опасно, – с нажимом повторил я. – Ты единственная, кто может избежать…

– Но куда мне идти? – на ее глаза навернулись слезы, она беспомощно заглядывала в лица присутствующих, ища поддержки. – Я… Меня муж выгнал.

– Вот как…

Я был обескуражен, но не удивлен. Отношения с супругом у Вали не клеились все те годы, что я ее знал. Казалось, ее терпения не хватит надолго, но она раз за разом удерживала себя от последнего шага. Может быть, боялась будущего. Но в последние несколько месяцев ситуация усугубилась настолько, что даже самым заядлым оптимистам из числа Валиных друзей стало понятно: дело идет к разрыву. Правда, жаль, что дошло оно именно сейчас.

– Да… – Валя беспомощно опустила голову. – Когда Игорь вызвонил меня, мы как раз ругались. Мы часто ругались в последнее время… Чаще, чем раньше. Я сказала, мне нужно отлучиться, я скоро вернусь, а он ответил: «Можешь не возвращаться». Сначала я не подумала, что он всерьез, я вообще не думала: вам нужна была помощь, и, к тому же, я так хотела уйти… Но сегодня… Сегодня днем я звонила ему – он не взял трубку. Тогда я поехала домой и увидела, что он сменил замки! Он больше не пустит меня. Простите, я не хотела вам всего этого рассказывать, у вас и так хлопот хватает. Просто ты должен знать, Филипп: кроме как на улицу, пойти мне некуда.

Вера слезла с моих колен, подошла к Вале и обняла ее. У меня комок встал в горле: я не знал, как приободрить ее. Не найди она сейчас сил сознаться, я выгнал бы ее за дверь, точно также, как днем раньше это сделал ее муж.

– Думаю, Валя останется с нами, – негромко сказал Игорь.

Я молча кивнул.

– К тому же, – заметил Сева. – Не исключено, что за домом уже наблюдают. И, покинув его, она подвергнет себя куда большей опасности, чем оставшись здесь, со всеми нами.

Я кивнул повторно, а Сева продолжил:

– Я вообще не очень доверяю твоему другу. Точнее, я надеюсь, что он попытается все исправить, но в положительный результат не верю. Поэтому мне кажется, отсидеться у нас не выйдет. Да, в доме есть еда, и много. Теоретически здесь можно жить сколько угодно долго. Но нас выследят, я в этом уверен. И очень скоро выследят. Поэтому вся надежда на моих коллег – в Кельне и здесь.

Говорил он глухо, ни на кого не глядя. Осунувшееся лицо его выражало смертельную усталость. Казалось, больше всего на свете Сева сейчас хотел бы лечь и уснуть. Интересно, он всерьез считает, что Добренко не в силах нам помочь, или это сказываются последствия похищения? Возможно, сейчас Всеволод не доверяет вообще никому.

– И что ты предлагаешь? – спросил я.

– Я предлагаю дождаться инструкций и следовать им. У нас есть служба безопасности, они нас не оставят.

– Интересно, – съязвил я, поддавшись сиюминутному порыву. – Почему же тогда они не кинулись тебя искать, когда мы им звонили?

– Вы им звонили? – Сева вдруг посмотрел мне прямо в глаза.

– Да, звонили… – от его взгляда я невольно смутился. – Еще в среду…

Неожиданно Ден громко хлопнул себя по лбу.

– О моя голова! Ну я и тупица! Просто непроходимый! Как же сразу не догадался?!

– Ты тоже понял? – Сева повернулся к брату, и тот часто закивал.

– Что понял? – недоуменно нахмурилась Вера, отпустив Валю и присоединившись к беседе.

Тут дошло и до меня.

– Вы звонили в филиал моей фирмы, – пояснил Сева. – И сообщили, что пропал командированный сотрудник. Но они на это никак не отреагировали, более того, даже не сообщили в головной офис. Мой коллега Йенс, с которым я созванивался, сказал, что впервые слышит об этой истории. Значит, из Москвы в Кельн ничего не передавали, что может означать только одно: вы разговаривали с человеком, который меня продал.

– С тем самым, который слил Пете Первому информацию про твой приезд? – ахнула Вера.

– Да, именно с ним, – подтвердил Сева. – Ден! Ты просто обязан вспомнить, кто это был!

– Я… Я не помню, как он представился… – парень выглядел растерянным. – Мне и в голову не могло прийти…

– Подождите! – перебил всех я. – Если все это правда, то следует валить отсюда как можно скорее.

Действительно, если предатель сидит в московском филиале, через который (не через Кельн же!) коллеги Севы собираются организовать спасательную операцию, значит, очень скоро наше местоположение станет известным и Пете Первому. С другой стороны, нужен ли теперь ему Сева, если операция по извлечению ценных сведений с треском провалилась? Бог его знает, лучше не рисковать.

– Нужно уезжать, – Сева попытался подняться.

– Ты слишком слаб! – Маша кинулась к нему, хотела взять за руку, помочь, но молодой человек спешно отдернул пальцы. – Ты боишься меня?

– Нет, прости… Не боюсь.

Наблюдавший за этой сценой Денис, покачал головой, что-то прошептав себе под нос.

При помощи Игоря Всеволода удалось привести в вертикальное положение.

– Отлично. Я могу идти. Выезжаем немедленно!

– Прости, на чем выезжаем? – пока моя жена спешно задергивали шторы по периметру комнаты, пришедшая в себя Валя снова ощутила себя полноценным членом нашей шайки. – У нас на семерых всего одна машина – Верина. Филипп, Игорь, где ваши?

– Понятия не имеем, – синхронно пожали плечами мы оба. – Их забрали.

– Но нас семеро, все мы не поместимся.

– Есть такие опасения…

– В нашей ситуации выбирать не приходится, – отрезал Сева. – Придется потесниться.

– Ладно, – я принял решение. – Собираем вещи и выезжаем. Будем крейсировать неподалеку, пока с нами не выйдут на связь.

Старший Новиков с телефоном ушел в соседнюю комнату звонить в штаб-квартиру и предупреждать о возможной подставе. Вера в сопровождении Зарипова и Вали спустилась в гараж – готовить машину к отъезду.

Остальные, в том числе и я, остались, вроде как, не при делах.

Ощутив неловкость и чувствуя желание Дена и Маши побыть наедине, я поднялся на чердак. Авось из верхних окон удастся разглядеть что-нибудь интересное. Конечно, надо бы поскорее давать драпака из этого уютного местечка – но и спешка ни к чему хорошему не приведет. Если дом уже под наблюдением, нас сцапают в два счета. Всего оружия у нас – возвращенный мне травмат да пара декоративных алебард в каминном зале. В сложившихся условиях я даже не знаю, что из вышеперечисленного оказалось бы более полезным в бою… Или, точнее, менее бесполезным.

На чердаке темно, чуть заметными пятнами выделяются прямоугольники окон – снаружи лишь немногим светлее, чем внутри. Но это и к лучшему. Пробравшись к одному из окошек (по пути пару раз споткнулся о валявшийся на полу хлам), я выглянул на улицу и осмотрелся. Мир да покой. Поселок живет своей обычной жизнью. Несмотря на сгущающиеся сумерки на улице полно людей: в основном, конечно, у себя на участках, за решетчатыми заборами. В воздухе плывет запах шашлыка. И справа, и слева играет музыка, две разных мелодии, накладываясь друг на друга, сливаются в ушах в нечто, призывающее эти самые уши немедленно заткнуть пальцами. Попробуйте слушать одновременно «Метель» Свиридова и дилетантский полулюбительский рэп обитателей городских задворок, повествующий об их нелегкой судьбе – поймете, о чем я. Вдоль оград по центральной улочке рассекает стайка ребятишек на велосипедах. Чуть дальше, на участке через дорогу, молодая семья при свете уличного фонаря прямо на газоне возводила палатку – не иначе, для ночлега малышни. Вон и сами «жильцы» в числе трех штук – радостно носятся вокруг взрослых, предвкушая новое приключение. Вроде бы, все тихо да гладко. Ни подозрительных машин, ни подозрительных людей. И в нашу сторону никто не косится.

Во втором окошке тоже самое.

Сколько человек сможет выделить Петя на охоту за нами? Едва ли много. Троих-четверых максимум. Имеет ли смысл бежать? Может, проще отсидеться? Вряд ли они рискнут устроить беспредел прямо в населенном районе. А вот за его пределами, в отсутствие посторонних глаз – запросто. Стоит поделиться этой мыслью с Севой и Игорем: возможно, они поддержат.

Спускаясь вниз, я услышал в зале голоса и решил задержаться. Похоже, у нас тут приватная беседа, не стоит мешать. Винтовая лестница, соединявшая второй этаж с чердаком, оказалась идеальным убежищем: я отчетливо слышал каждое слово, при том, что самого меня видно не было – ступеньки закрывали.

Разговаривали Маша, Ден и присоединившийся к ним Сева.

– Ну что, друзья мои, как будем дальше жить? – это Всеволод, его голос был громче остальных. – Теперь, когда мы все друг про друга знаем, думаю, нет смысла притворяться.

– Я и не собираюсь притворяться, – ответила Маша. – Я все уже сказала и могу повторить. Мне правда очень жаль, что так получилось. Я не хотела. Это самая большая ошибка моей жизни, о кторой я буду жалеть до конца…

– Да, я знаю, знаю, – перебил Сева. – Почему ты молчишь?

Последнее, видимо, относилось к Дену.

– Я не знаю, что говорить, – ответил он после короткой паузы. – По мне, так лучше вообще отложить этот разговор до того времени, пока мы не окажемся в безопасности.

– Возможно, ты прав. Но я хочу определенности.

– Какой определенности ты хочешь, брат? Хочешь знать мое отношение к этой девушке? Ты и так знаешь. Я люблю ее.

– Даже после всего, что она сделала?

– Даже после этого.

Денис говорил уверенно, не оставляя надежд на сомнение. И Всеволод услышал его.

– Хорошо. А она? Она хочет быть с тобой?

– Хочу.

Это ответила Маша.

– Ясно… – голос старшего Новикова превратился в невнятное бормотание, понятное, кажется, только ему одному.

– Сева, – обратилась к нему Маша. – Я знаю, это все звучит мелко и никчемно… Но все-таки, прошу: прости меня. Прости, если сможешь. Я не знаю, как смотреть тебе в глаза… После всего, что я сделала. Мне нет оправданий, я сама себя не смогла бы оправдать. Никто не смог бы. Но не держи зла на брата. Он не виноват, что так получилось. Только я одна.

– Только ты одна, – эхом повторил Всеволод. – Ты причинила столько зла и теперь просишь простить тебя и позволить жить дальше. Любить, быть любимой… Я знаю, мне рассказали: ты хотела отомстить за своего жениха. Но ты даже не знала, кому именно мстишь. И теперь хочешь, чтобы я не уподоблялся тебе.

– Хочу! Но не потому что считаю, что мне все сойдет с рук! А потому что я осознала, что была не права. Жаль, что это произошло слишком поздно…

– Слишком поздно, – подтвердил он. – Ладно, ты будешь сним. А как же я? Все то, что ты говорила мне – ложь?

– Говорила тебе? – удивился Денис. – Что ты ему говорила?

– Клянусь, ничего такого, что могло бы… Нет, – Маша осеклась на полуслове. – Это неправда. Я действительно говорила, что он мне не безразличен.

– И только это?

– Только это. Я должна была… Сыграть на его чувствах. На твоих чувствах, Сева. Таково было мое задание. И я сыграла. Ты очень дорог мне – как друг, как очень близкий человек… Но сердцу не прикажешь.

Сева схватился за голову.

– И после этого просишь о прощении! Я верил тебе, я надеялся, любил! А ты… Только за деньги… Все ради денег! За так я тебе не нужен…

– Если бы я могла…

– Если бы ты захотела… Но ты даже не захотела.

– Не ври хоть себе, брат, – в голосе неожиданно Дениса зазвенел лед. – Ты прекрасно знаешь, почему у тебя ничего не вышло, как не выходило всегда. Ты не дурак: надо быть именно дураком, чтобы, оступившись двадцать раз, рассчитывать, что в двадцать первый все будет по-другому. Пока ты не изменишься сам, Сев, ты будешь одинок. Пока ты не перестанешь быть тряпкой и… как говорят в этой стране… подкаблучником, вот. Но ты слишком любишь себя. И не можешь даже допустить, что ты сам и есть источник своих бед. Ты готов обвинять меня, Машу, Веру, Филиппа – кого угодно, но только не главного своего врага. Изменись, брат. Покажи свои лучше качества, не держи в себе, ожидая, что кто-нибудь их разглядит. Ты хороший, очень хороший человек, но пока ты будешь хорошим только для себя – извини, такое никому и даром не надо.

Заскрипели половицы: выглянув, я увидел, что Сева, прихрамывая, подошел к занавешенному окну. Он не хотел, чтобы Ден и Маша видели его лицо.

– Ты готов ее простить? – тихо спросил он у брата.

– Готов, – также тихо ответил он.

– Хорошо. Если вы хотите быть вместе, я не буду мешать, – он повернулся к Маше. – Если ты сделаешь моего брата счастливым, если дашь ему все, что он заслуживает… Тогда я… Нет, не я… ОН простит тебя. И я тоже.

– Севочка…

Маша силилась что-то сказать, но так и не смогла: голос ее задрожал, сорвался. Упав на колени, она залилась слезами. Братья молча смотрели на нее, не в силах отвести взора. Я, уже не скрываясь, подошел к ним: разговор закончился, наступила развязка. И я смотрел во все глаза, завороженный не меньше Всеволода и Дениса. Вид ее слез – чистых, настоящих слез, вымывающих из души человеческого существа всю скопившуюся там грязь и мерзость, был сродни видению христианского чуда. Маша плакала – не от боли и не от страха – она плакала, потому что в тот момент рушился ее старый мир, погребая под собой все, что было в прошлом, и выпуская на свет заново рожденного человека. И человек этот, омытый слезами искреннего раскаяния, был ближе к Богу, чем любой из нас.

Денис подошел к ней, положил руку на плечо – и видение исчезло, словно его и не было. Передо мной снова была обычная заплаканная девушка, бессильная вымолить прощение у разбитого ею сердца. На ее щеках застыли разводы растекшейся туши.

– Филипп! – увидев меня, Сева тут же перешел от «лирики» к делу. Как будто и не было всего того разговора, свидетелем которого я стал. – Я дозвонился до своих. За нами уже выслали машину.

– Одну машину? – я даже нашел в себе силы удивиться.

– Большую машину. Она заберет нас.

– Им можно доверять?

– Можно. Они вычислили, кто меня сдал. Проследили входящие звонки за неделю… Там действительно был звонок с вашего домашнего телефона.

– Замечательно, – сидящая на полу Мария не давала сосредоточиться, разговор казался каким-то нереальным, словно плохо поставленный спектакль. – Мы выезжаем или нет?

– Выезжаем, – в дверях появилась Вера. Я бросил на нее подозрительный взгляд: не иначе, она тоже слышала всю беседу от начала до конца. – Наша машина готова.

– Я поведу, – предупреждая возмущение жены, я поспешил пояснить: – Четверо взрослых мужчин на заднем сиденье не поместятся. Поэтому за руль придется пустить меня, а ты поедешь спереди или сзади на коленях…

– У меня, – уточнил Сева, спеша прекратить бессмысленные, на его взгляд, пререкания. – Есть еще один вопрос. Они просили уточнить, есть ли в окрестностях открытая и, желательно, ровная площадка. Это, почему-то, очень важно: рандеву должно состояться именно там.

– Почему именно там?

– Не знаю. У вас есть что-нибудь подобное на примете?

– Нет, – покачал я головой. – Я в здешних краях-то бывал всего один раз…

– Я тоже ничего такого не зна… – лицо Веры вдруг озарилось ликованием. – Подождите! Это же Воскресенский район? Тогда знаю! Она как раз плоская сверху! И ее издалека заметно! Ну, Филипп, вспоминай!

Но вспомнить я не успел. С первого этажа донесся звук разбитого стекла, а следом – испуганный крик Валентины.

– Что случилось? – подлетев к лестнице, Вера заглянула вниз – Валя, ты в порядке?

Но в следующую секунду оказалось разбитым уже окно в каминном зале. Плотные шторы не позволили осколкам проникнуть вглубь комнаты, однако, услышав звон, все инстинктивно шарахнулись в стороны. Задребезжало еще одно стекло – в него также угодил метко пущенный камень.

– Что за черт… Неужели так быстро…

Ден помог Маше подняться. Она не противилась – время действовать, а не плакать. Я кинулся за своими кроссовками и принялся лихорадочно натягивать их на ноги. Вера растерянно оглядывалась по сторонам.

– Эй, вы там! – закричал снизу Зарипов. – Ехать собираетесь? Все уже готово!

– Подождите! – я схватил за руку Веру, которая уже начала спускаться вниз. – Куда мы поедем, если они уже здесь?

– Смотрите! – Маша ткнула пальцем в одного из разбитых окон: там, за шторой колыхались бледно-оранжевые языки зарождающегося пламени.

– Хорошо, едем, – мгновенно согласился я и, подхватив Веру, бегом устремился в гараж.

Кухня уже горела. Влетевшая в окно бутылка с зажигательной смесью угодила аккурат в диванный уголок, который вспыхнул, как сухая солома. Рядом располагалось куча другого горючего материала, так что сомневаться в судьбе коттеджа не приходилось – ему каюк. Ох, как я потом буду объясняться с Геннадием Романовичем…

Валя с Игорем уже ждали нас в машине. К счастью, гараж имел смежную с домом дверь, и, чтобы попасть туда, выходить на улицу не пришлось.

– Ходчее, ходчее! – Зарипов сидел за рулем, а на мой немой вопрос ответил: – Давайте с женой вперед, меняться некогда! Я поведу.

Сева, Ден и Маша нырнули на заднее сиденье, и мы тронулись. Дверь гаража была с электроприводом, и как только она поднялась на нужную высоту, Зарипов так надавил на газ, что меня вжало в спинку кресла. Я ожидал, что он проедет через ворота (которые, к слову, были заперты… эй, они же заперты!), однако, едва покинув гараж, Игорь резко развернул машину – в границах довольно тесного участка да на большой скорости это оказалось не так просто – и, обогнув дом, устремился на задний двор. Там, по пути снеся пару глиняных вазонов с цветами, мы протаранили хлипкую ограду, отделявшую наш участок от соседнего, и через их ворота выскочили на параллельную линию.

– Прости, Верочка, но я боялся, что сама ты на подобное не решишься, – извиняющимся тоном обратился к ней Игорь. – И Филиппу не позволишь. Своя машина, все-таки… Так куда мы теперь?

– Ты всерьез считаешь, что ради железяки я стала бы рисковать вашими жизнями? – Вера изловчилась и сильно ущипнула водителя за локоть.

– Ай! Больно же! Прекрати! Куда мне ехать?

– К Белой горе.

В голосе моей жены отчетливо слышалось: «Там я тебя и распну, жалкий человечишка». Игорь был достаточно умным человеком, чтобы чувствовать подобные вещи.

– Понял, понял… – примирительно провозгласил он. – Больше не посмею в тебе сомневаться! Едем к Белой горе. А что это за гора такая?