Текст книги "Глаз времени"

Автор книги: Артур Чарльз Кларк

Соавторы: Стивен М. Бакстер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц)

8. На орбите

После нескольких часов бесплодных попыток связаться с Землей Муса устало откинулся на спинку сиденья.

Три космонавта лежали бок о бок, в своих скафандрах напоминая больших оранжевых клопов. Впервые в тесной капсуле «Союза», прижатые друг к другу, они почувствовали себя не более удобно, чем в тюрьме.

– Не пойму, что случилось, – сказал Муса.

– Ты это уже говорил, – пробурчала Сейбл.

Снова наступило зловещее молчание. После того как пропала связь с наземным командованием, нервы у всех были натянуты до предела.

Проведя три месяца в настолько изолированном и замкнутом месте, как космическая станция, Коля решил, что начал понимать Сейбл. Ей было сорок. Родилась она в бедной новоорлеанской семье со сложной генеалогической историей. Некоторые из россиян, служившие с ней, восхищались твердостью ее характера, благодаря которой она сумела продвинуться так далеко. Даже сейчас, чтобы достичь чего-либо в космическом агентстве НАСА, необходимо было быть мужчиной и к тому же чистокровным англосаксом. Но находились и такие, которые проявляли меньшую терпимость, отпуская шуточки по поводу того, что если Сейбл была на борту, то необходимо было сделать перерасчет веса при запуске, учитывая то невероятное давление, которое оказывало начальство на ее женские плечи. Большинство соглашалось, что если бы она была россиянкой, то никогда бы не прошла психологические тесты, необходимые для проверки пригодности космонавта к полетам и пребыванию на орбите.

За три месяца этого космического дозора Коля научился довольно хорошо уживаться с Сейбл, возможно, из-за того, что был полной ее противоположностью. Криволапов был действующим офицером военно-воздушных сил, у которого в Москве осталась молодая жена и дети. Пусть полеты в космос и были для него увлекательным занятием, но надевать скафандр его заставляла возможность обеспечить будущее своим детям и послужить Родине. И его вполне устраивало, что его карьера строится сама собой. Коля видел, что в душе у этой женщины свирепствовало пламя амбиций, которое, без сомнения, не угаснет до тех пор, пока она не достигнет вершин своей профессии: станет командующим лунной базой «Клавиус» или получит кресло пилота марсианского звездолета. Вероятно, Сейбл не считала его возможной преградой на пути своего блистательного продвижения наверх.

Но Коля понимал, что с ней всегда нужно держать ухо востро. И теперь, когда они попали в столь проблемную и страшноватую ситуацию, он ожидал, что она вот-вот взорвется.

Муса хлопнул в ладоши, дав этим понять, что он снова готов приступить к обязанностям командира.

– Думаю, всем понятно, что в данный момент мы не сможем войти в атмосферу. Но не стоит волноваться. В былые времена советские космонавты имели всего лишь двадцатиминутную связь с командованием из девяноста минут пребывания на орбите. Поэтому наш «Союз» был разработан с учетом необходимости функционировать независимо…

– А может, проблемы не у нас, – перебила его Сейбл. – Что, если на Земле что-то случилось?

– Какой же должна быть неполадка, чтобы из строя вышли все наземные станции? – спросил Муса с легкой издевкой в голосе.

– Война, – сказал Коля.

– Подобные разговоры для нас сейчас бессмысленны, – сказал Муса жестким голосом. – Что бы там ни случилось, а связь с командованием скоро восстановят и мы вернемся к нашему плану полета. Все, что нам остается, так это ждать. А пока что у нас есть работа.

Он стал шарить рукой под своим креслом в поисках руководства во время пребывания на орбите.

Криволапов понимал, что командир прав: их маленький корабль сам никуда не полетит, и если уж ему придется задержаться на орбите до тех пор, пока планета разок – или два, или три – не повернется вокруг своей оси, то его экипаж должен помочь ему в этом. В норме ли давление в отсеках? Правильное ли соотношение газов? Вращается ли «Союз» должным образом, когда следует по своей длинной кривой, чтобы его солнечные панели ловили свет? Все это необходимо было проверить.

Вскоре все трое углубились в столь знакомые и почему-то успокаивающие шаблонные проверки, словно в тот момент, как показалось Коле, они были хозяевами своей судьбы.

Но всем было ясно, что все изменилось, и этого нельзя было игнорировать.

Союз вновь направлялся в тень планеты, и Коля, чтобы хоть как-то подбодрить себя, смотрел в иллюминатор, стараясь разглядеть желто-оранжевые огоньки больших городов.

Но там все было укрыто мраком.

9. Парадокс

Что-то в этой женщине из будущего – если это действительно было так! – манило Джоша. Черты ее лица были правильными, если не сказать прекрасными, нос был стильным, подбородок – квадратный. Ее глаза были светлыми, а коротко подстриженные волосы – блестящими. В ней чувствовалась сила, в том числе и физическая, которую ему никогда не доводилось наблюдать у других женщин: оказавшись в столь беспрецедентной ситуации, она оставалась уверенной в себе, пусть даже нервничала от усталости.

Даже когда наступила ночь, он не переставал ходить за ней по пятам.

По словам Байсезы, этот день был самым длинным в ее жизни, несмотря на то что несколько часов в нем куда-то исчезли, поэтому распоряжение капитана Гроува накормить и разместить нежданных гостей в крепости оказалось как нельзя кстати. Но они упорно настаивали на том, чтобы им сначала разрешили кое-что сделать. Абдикадир хотел навестить Кейси, другого пилота, и вернуться к своей летающей машине, которую называл «Птичка-невеличка».

– Нужно стереть память бортового компьютера, – сказал он. – Там есть деликатные данные, особенно по авиационной электронике…

Джош был в восторге от рассказов об умных машинах. Он представлял себе, как в воздухе повисла куча невидимых телеграфных проводов, по которым во все концы света летят загадочные и важные сообщения.

Капитан Гроув не стал ему в этом мешать.

– Все равно не вижу для нас никакого вреда в уничтожении того, природу чего я даже не понимаю, – сказал он холодно. – К тому же, господин уорент-офицер, вы сказали, что так поступить велит вам ваш воинский долг, и я это уважаю. Пространство и время могут растаять, как карамель, а долг все равно останется.

В свою очередь Байсеза хотела проследить путь, который пролетел ее вертолет, перед тем, как рухнуть на землю.

– Нас сбили, и мне кажется, что это произошло как раз в тот момент, когда мы заметили, что солнце прыгнуло со своего места. Понимаете, если мы каким-то образом прошли сквозь… сквозь барьер во времени, то тот, кто в нас стрелял, тоже должен находиться по эту сторону…

Видимо, капитану Гроуву, как и Джошу, бросилась в глаза усталость на лице лейтенанта Датт, поэтому он решил, что лучше отложить ее путешествие до утра. Но Байсеза продолжала настаивать на немедленном отправлении, как будто бы любое промедление означало, что она покорилась экстраординарной действительности. В конце концов капитан дал добро на незамедлительное проведение вылазки. Уважение Джоша к Гроуву из-за рассудительности командующего и его способности понять других возросло. Британский офицер не лучше других понимал, что происходит, но он тем не менее пытался идти навстречу людям, которые буквально свалились с неба на вверенную ему территорию.

Полевой отряд собрали быстро: Байсеза, Джош и Редди, которые оба напросились сопровождать ее, и небольшая группа солдат, возглавляемая Бэтсоном, рядовым из Ньюкасла, который, видимо, своими действиями произвел на Гроува благоприятное впечатление и получил повышение.

К тому времени, как они выдвинулись из крепости, тьма постепенно окутывала все вокруг. Солдаты несли в руках масляные лампы и горящие факелы. От места падения вертолета они направились прямиком на восток. По расчетам Байсезы, до интересующего ее места было не больше мили.

Огни крепости все отдалялись, и сумерки раскрыли перед ними свои объятия, огромные и пустые. Но Джошу все так же были видны густые черные облака, полностью закрывающие небо.

Он ускорил шаг и оказался рядом с Байсезой.

– А что, если это правда?

– Что?

– Вся эта история с переносом во времени… Вы и люди-обезьяны… Как такое может быть?

– Без понятия. Уж и не знаю, что хуже: потеряться во времени или стать жертвой ядерной войны. Так или иначе, – оживилась она, – а как вы можете быть уверены, что сами не перенеслись во времени?

Джош встрепенулся.

– Я об этом и не подумал. Знаете, я едва могу поверить, что вообще об этом говорю! Если бы этим утром кто-нибудь мне сказал, что перед тем, как лечь спать этой ночью, я увижу летающую машину, достаточно мощную для того, чтобы перевозить людей, и что эти люди будут утверждать, и весьма убедительно к тому же, что они из будущего, которое наступит через полтора столетия, то я бы подумал, что он не в своем уме.

– Но если это правда, – вмешался в их разговор Редди, с трудом поспевая за ними и тяжело дыша, так как никогда не обладал хорошей физической формой. – Если это правда, то вы могли бы рассказать нам столько всего интересного! Ведь наше будущее – это ваше прошлое.

Байсеза отрицательно покачала головой.

– Я слишком много смотрела кино на эту тему. Вы когда-либо слышали о гипотезе существования хронологического механизма защиты?

Как Джоша, так и Редди ее слова повергли в недоумение.

– Наверное, вы и слова «кино» не слышали, не говоря уже о «Терминаторе»… – сказала Байсеза. – Смотрите. Некоторые люди уверены, что если кто-нибудь перенесется назад во времени и что-то там изменит, то будущее, из которого он пришел, уже не сможет существовать. Иными словами, произойдет колоссальная катастрофа.

– Не понимаю, – признался Джош.

– Предположим, что я вам сказала, где сейчас, в 1885 году, живет моя прапрапрабабушка. После чего вы ее находите и убиваете.

– С чего бы это вдруг мне убивать вашу бабушку?

– Ладно, забудьте! Но если бы вы это сделали, то я бы никогда не родилась, а значит, никогда бы сюда не попала и не рассказала вам о своей прабабушке, следовательно, вы бы ее не убили. В таком случае…

– Это – логический парадокс, – выпалил Редди. – Восхитительно! Но если бы мы поклялись не причинять вреда вашей прабабушке, не могли бы вы нам что-нибудь о нас рассказать?

– Как она вообще может о нас что-нибудь знать, Редди? – ухмыльнулся Джош.

– У меня такое чувство, – ответил Редди задумчиво, – что она знает… по крайней мере, что-то слышала обо мне. Человек чувствует, когда его заслуги признают!

Но Байсеза больше ничего не сказала.

Когда последний луч солнца спрятался за горизонтом и из бесконечного космоса к ним опустились звезды, их маленький отряд сомкнул свои ряды, и они пошли плотным строем, прекратив солдатские добродушные шуточки и высоко держа фонари. Джошу казалось, что они выступают в самое сердце неизвестности. И дело было не в том, что они не знали, кто поджидал их впереди и куда они вообще направлялись. У них не было уверенности даже в том, в каком времени они окажутся… Когда они миновали низкий холм и каменистую землю равнины им стала освещать своим холодным светом восходящая луна, на четверть полная, он как будто почувствовал, что все вздохнули с облегчением.

– Здесь, – неожиданно сказала Байсеза и остановилась перед какой-то дырой в земле.

Джош подошел ближе и увидел, что земля была свежая и влажная, словно недавно здесь кто-то копал.

– Это окоп, – сказал Редди. Он прыгнул в яму и поднял длинную трубку, напоминающую обломок водосточной трубы. – И таким грозным оружием вы были повержены с небес?

– Да, это РПГ, – сказала женщина и посмотрела на восток. – Там должна находиться деревня. До нее метров сто, не больше.

Солдаты подняли свои фонари повыше, но не увидели ничего, кроме каменистой равнины, простирающейся до самого горизонта.

– Возможно, где-то здесь проходит граница, – предположила Байсеза. – Граница времени. Как же странно это звучит. Что же здесь происходит? – она посмотрела на Луну. – О, Клавиус исчез.

– Клавиус? – переспросил Джош, подойдя к ней и тоже взглянув на ночное светило.

– База «Клавиус», – уточнила она. – Ее построили в огромном старом кратере в южном нагорье.

– Вы построили города на Луне? – изумился Джош.

– Я бы не назвала это городом, – сказала она. – Но отсюда можно увидеть ее свет, подобный плененной звезде, единственной в кругу лунного полумесяца. Теперь ее нет. Это даже не моя Луна. На Марсе у нас тоже есть команда, и им в помощь уже летит еще одна… или летела. Интересно, что с ними случилось?

Тут она услышала возглас отвращения. Один из солдат тоже забрался в окоп и стал осматривать его дно. Затем он выпрямился и показал товарищам что-то, напоминающее кусок мяса, из которого все еще сочилась кровь. Все мгновенно почувствовали резкий запах.

– Человеческая рука, – спокойно произнес Редди, затем отвернулся, и его вырвало.

– Кажется, здесь поработала большая кошка… – сказал Джош. – Кто бы ни напал на вас, а своей победой он наслаждался недолго.

– Думаю, как и я, он тоже потерялся.

– Наверное. Прошу прощения за Редди. Он всегда так реагирует при виде крови.

– Вы правы. Он никогда не сможет побороть в себе эту слабость.

Джош внимательно посмотрел на нее. Лицо ее не выражало никаких эмоций, а глаза были полны лунного света.

– Что вы имеете в виду?

– Он был прав, когда говорил, что я о нем что-то знаю. Вы же Редьярд Киплинг, да? Чертов Редьярд Киплинг. Бог мой, ну и денек.

Редди ничего не ответил. Он согнулся вдвое, его снова вырвало, а по подбородку стекала желчь.

В этот момент земля под их ногами задрожала так, что повсюду устремились вверх маленькие клубы пыли, словно поднятые сотнями невидимых сапог, а из густых черных туч, которые то и дело закрывали пустое лицо Луны, начали падать дождевые капли.

Часть 2
В ПЛЕНУ У ВРЕМЕНИ

10. Геометрия

Для Байсезы первое утро в крепости выдалось наихудшим.

Она подозревала, что лишь исключительная смесь адреналина с интеллектуальным потрясением, которое довелось пережить во время падения вертолета, помогла ей выдержать события прошлого дня, которые все стали называть Слиянием, и не лишиться чувств. Но ночью, лежа на потерявшем упругость матрасе в комнате, которую им на скорую руку приготовили из кладовой, спала она плохо. На следующее утро, когда она с неохотой открыла глаза и обнаружила, что все еще находится в крепости, Байсеза ясно ощутила на себе последствия адреналиновых скачков и была безутешна. На вторую ночь, поддавшись настойчивым уговорам Абди и его словам о том, что она отчаянно нуждается в сне, лейтенант вскрыла содержимое своей походной аптечки. Женщина засунула в уши затычки, надела на глаза повязку и проглотила таблетку «Галциона», лекарство, которое Кейси называл «голубой отбой», после чего проспала десять часов.

Но дни шли, а Байсеза, Абдикадир и Кейси все еще находились в крепости. Им не удавалось связаться с командованием ни по одной военной частоте, телефон продолжал жаловаться на то, что ему «выжгли мозги», в ответ на настойчивые сигналы их радиомаяков с просьбой о помощи никакой спасательной команды с базы послано не было, а значит, не было вертолета, чтобы эвакуировать Кейси. В небе по-прежнему отсутствовал малейший конденсационный след, оставленный ракетами.

Все это время Байсеза ни на секунду не переставала тосковать о своей дочери Майре. Но она боялась себе в этом признаться, ей казалось, что, признавшись в этом чувстве, она могла разлучиться с дочерью навсегда. Женщина постоянно искала, чем себя занять, только бы не думать о девочке.

А жизнь шла своим чередом.

Спустя пару дней, когда стало понятно, что экипаж вертолета не намерен предпринимать никаких враждебных действий по отношению к гарнизону крепости, с них сняли усиленное наблюдение, хотя Байсеза подозревала, что капитан Гроув не был настолько неосторожным человеком, чтобы не приставить кого-нибудь тайком за ними следить. Естественно, их не подпускали к месту, в котором находились пистолеты, автоматы, сигнальные ракеты и прочее вооружение, извлеченное из-под обломков «Птички-невелички». Но Байсеза полагала, что снятие наблюдения поможет этим людям девятнадцатого века привыкнуть к тому, что Кейси – это белый американец, а ее с Абдикадиром можно считать союзниками. Если бы они были, скажем, россиянами, немцами или китайцами, – а солдат этих национальностей на базе «Клавиус» хватало, – отношение к ним могло быть куда более враждебным.

Когда Байсеза это осознала, ее поразило уже даже то, что она вообще задумалась о таком понятии, как столкновение культур девятнадцатого и двадцать первого века. Все вокруг ей представлялось картиной сюрреалистов, словно она находилась в стеклянном пузыре и ходила по кругу. И она не переставала удивляться тому, как легко воспринимали эту ситуацию остальные, это прямое, очевидное доказательство скачков во времени, на сто пятьдесят лет назад в ее случае и, возможно, на миллион или даже более лет в случае несчастного австралопитека и ее детеныша, удерживаемых под маскировочной сеткой.

– Не думаю, что британцы вообще что-то в этом понимают, или, может быть, это мы слишком хорошо в этом разбираемся, – сказал Абдикадир. – Когда в 1895 году Герберт Джордж Уэллс опубликовал свою «Машину времени» – подумать только, это случится через десять лет! – первые двадцать или тридцать страниц в ней были посвящены тому, как выглядит машина времени. Понимаете? Не тому, как она работает, а просто тому, что она из себя представляет. Мы же с вами на этом выросли. Спустя столетие после рождения жанра научной фантастики вы и я спокойно воспринимаем идею путешествий во времени и сразу же можем представить себе их последствия… хотя весьма необычно пережить их на собственном опыте. Но это немыслимо для британских солдат эпохи королевы Виктории. Им и «Форд Модэл Ти»[11]11
  Ford Model T («Форд Модэл Ти», также известная, как «Жестянка Лиззи») – автомобиль, выпускавшийся Ford Motor Company с 1908 по 1927 годы.


[Закрыть] показался бы сказочной машиной из будущего. Это естественно. Я думаю, что путешествия во времени и их возможные последствия просто находятся за гранью понимания этих людей… Но если бы Герберт Уэллс сам оказался сейчас здесь – кстати, он бывал в Индии? – то из всех мыслителей своего времени только он со своим умом мог бы разразиться потоком возможных последствий того, что с нами сейчас происходит…

Но все умозаключения Абди, казалось, мало чем могли помочь Байсезе. Очевидно, все дело было в том, что он и все остальные чувствовали себя так же странно, как и она, но умудрялись лучше это скрывать.

Редди, однако, понимал ее растерянность. Он рассказал ей, что временами страдает галлюцинациями.

– В детстве, когда родители отправили меня в Англию, в унылый пансион на воспитание, я как-то начал бить кулаком о дерево. Согласен, такое поведение было весьма необычным, но никто тогда не пытался понять, что в тот момент я хотел узнать, было ли дерево моей бабушкой! Позже, в Лахоре, меня подкосила лихорадка, которая вполне могла оказаться малярией, после подобные видения ко мне вернулись. Поэтому я понимаю, как это, когда страдаешь от нереального. – Рассказывая об этом, он наклонился к ней, охваченный воспоминаниями, и глаза его беспорядочно двигались за толстыми стеклами очков. – Но для меня вы достаточно реальны. А знаете, мне известно, что вам может помочь – работа! – Он показал ей свои толстые пальцы, выпачканные в чернила. – Порой я работаю по шестнадцать часов в день. Работа – вот лучший способ сбежать от реальности…

Вот так все и было: сеанс терапии о природе действительности от девятнадцатилетнего Редьярда Киплинга. К себе Байсеза возвратилась еще более угнетенной, чем прежде.

Время шло, и капитан Гроув начал всерьез беспокоиться, ведь у обеих сторон – как у гарнизона крепости, так и у Байсезы с товарищами – не получалось выйти на связь со своими внешними мирами, что серьезно тревожило капитана Гроува.

Причины его беспокойства носили исключительно повседневный характер: запасы продовольствия в кладовых крепости с каждым днем истощались. Он по-прежнему был отрезан от громадного аппарата имперской администрации, о котором ей вкратце поведали Редди с Джошем. Даже на гражданском уровне существовали специальные уполномоченные, которые, со своими заместителями и помощниками, были подотчетны лейтенанту-губернатору, который рапортовал генерал-губернатору, который отчитывался перед министром иностранных дел, а тот уже непосредственно перед самой императрицей, королевой Викторией, в далеком Лондоне. Среди британских солдат поощрялось мнение, что они представляют собой единую замкнутую социальную структуру: где бы им ни приходилось служить, они всегда были солдатами Ее Высочества королевы, частью ее мировой империи. Байсеза понимала, что, будучи отрезанным от всего этого, капитан испытывал такую же тревогу, как и она сама, не имея доступа к телекоммуникационным сетям двадцать первого века.

Поэтому Гроув начал высылать разведывательные патрули, и в первую очередь свою индийскую конницу, способную покрывать значительное расстояние за короткое время. Конница достигла Пешавара, в котором должны были размещаться местная армия и командование, но на месте, где раньше находился город, ничего не было. Малейших следов разрушения, в том числе ужасных последствий взрыва ядерной бомбы, которые их научила распознавать Байсеза, обнаружено не было. Лишь голые скалы, берег реки, кустарники, низкорослые деревья и следы существ, которые вполне могли оказаться львами. Казалось, что Пешавара никогда не существовало. Подобную картину описывала группа, которая была отправлена для обнаружения базы ООН «Клавиус». Ни следов пребывания людей, ни следов разрушения.

После этого Гроув решил, что необходимо расширить район разведки: патрули отправились вниз по долине Инда, в глубь Индии и на север.

Тем временем Кейси, который еще не мог нормально передвигаться, взялся наладить связь с внешним миром. При помощи нескольких солдат-связистов, вверенных ему в подчинение командующим, он забрал из разбившегося вертолета все устройства связи и перенес их в маленькую комнату внутри крепости, в которой организовал собственный радиоцентр. Но, сколько бы времени он ни посылал исходящие сигналы в темноту, ответа не было.

Между тем Абдикадир нашел и себе занятие, которое касалось загадочной парящей сферы. Байсеза завидовала тому, что оба пилота быстро смогли занять себя полезной работой, будто этим они выражали свое превосходство над ней.

На четвертое утро Байсеза вышла из крепости и обнаружила Абдикадира стоящим на табуретке с поднятым над головой порядочно помятым жестяным ведром. Кейси и Сесиль де Морган сидели в складных креслах и наблюдали это представление, купаясь в лучах утреннего солнца.

– Эй, Биз! – заметил ее Кейси и помахал рукой. – Иди сюда, посмотрим кабаре вместе.

Де Морган мгновенно встал и предложил ей свое кресло, но женщина проигнорировала его учтивость и уселась на землю рядом с креслом Кейси. Ей не нравился де Морган, и она не собиралась быть ему чем-то обязанной, пусть даже и такой мелочью.

Ведро Абдикадира было доверху наполнено водой, поэтому держать его, по всей видимости, было трудно. Тем не менее он удерживал его одной рукой, а второй отмечал восковым карандашом уровень в нем. Затем он опустил ведро, и она увидела застывшую в воздухе сферу, Глаз Зла, с поверхности которого сбегала вода. Абди старался не позволить ни одной капле упасть на землю. Палатку с людьми-обезьянами переместили на несколько десятков метров в сторону, заменив сферу шестом.

– Он уже полчаса окунает этот чертов шар, – сказал Кейси, тихо хихикая.

– Зачем тебе это нужно, Абди?

– Я пытаюсь определить ее объем, – пробормотал Абдикадир. – И чтобы сделать это с максимальной точностью, я должен повторить эту процедуру как можно больше раз. Это называется наукой. И спасибо за поддержку, кстати…

Он снова поднял ведро, полностью погрузив сферу в воду.

Байсеза обратилась к Кейси:

– Мне казалось, что хирург запретил тебе вставать с постели…

Кейси пренебрежительно фыркнул и выставил туго перебинтованную ногу перед собой.

– Да глупости все это. Перелом оказался открытым, и они отлично вернули все на место, – но без анестезии, как узнала между делом Байсеза. – Но я не хочу просто сидеть и плевать в потолок.

– А как насчет вас, мистер де Морган? – спросила Байсеза. – В чем ваш интерес в этом?

– Я деловой человек, мэм, – ответил коммерсант, всплеснув руками. – Вот почему я здесь в первых рядах. Нахожусь в постоянном поиске новых возможностей. И естественно, я заинтригован вашей упавшей с неба машиной! Предполагаю, что как вы, так и капитан Гроув хотите держать ее существование в секрете. Но это, этот парящий в воздухе шар совершенства, не принадлежит ни вам, ни Гроуву… И даже в эти переполненные странностями дни он не перестает нас удивлять своей необычностью, пусть даже мы к нему успели быстро привыкнуть! Вот он висит там, поддерживаемый чем-то для нас невидимым. Не имеет значения, как сильно вы по нему ударите – даже выстрелите, а это уже делали, несмотря на опасность рикошета, – вы не сможете ни отбить от него кусочек, ни даже сдвинуть с места хотя бы на один дюйм. Кто его создал? На чем он держится? Что таится внутри него?

– И сколько он стоит? – подколол коммерсанта Кейси.

– Нельзя винить человека за его старания, – с легкостью парировал де Морган, рассмеявшись.

Джош немного рассказал Байсезе о Сесиле. Он родился в семье обедневших аристократов, ведущих свой род со времен первого нападения Вильгельма Завоевателя на Англию, которое случилось более восьми веков назад, и сумевших обогатиться на покоренных землях саксонских королевств. Но последующие столетия, по собственным самоуничижительным словам самого де Моргана, «переполненные алчностью и безрассудством, которые наследовало каждое новое поколение», оставили семью без гроша, но с воспоминаниями о днях былого богатства и власти. На примере комиссионера Редди отмечал, что подобные проходимцы стали бичом для Британской Индии. Насколько Байсеза могла судить, ни в чем нельзя было доверять де Моргану, с его зализанными назад черными волосами и хищными, вечно что-то ищущими глазами.

Абдикадир слез с табурета. С серьезным лицом он переключил свои часы в режим калькулятора и начал вводить полученные результаты проведенного им эксперимента.

– Ну давай, мозголом, – насмешливо сказал Кейси. – Поведай нам о своих успехах.

Пуштун опустился на землю перед Байсезой.

– Глаз сопротивляется нашим попыткам исследовать его, но все же кое-что мне удалось узнать. Во-первых, его окружает магнитная аномалия. Я проверил это при помощи своего компаса…

– Мой компас вышел из строя с момента нашего падения, – проворчал Кейси.

Абдикадир покачал головой.

– Да, магнитный север определить не удается. Видимо, что-то необычное творится с магнитным полем Земли. Но сами по себе наши компасы в порядке, – он бросил взгляд на Глаз. – Линии магнитной индукции сходятся вокруг этой штуки. Схематически это напоминает сучок на куске дерева.

– Почему так?

– Без понятия.

Байсеза подалась вперед.

– Что еще ты узнал, Абди?

– Я вспомнил уроки геометрии в средней школе. – Он улыбнулся. – Ничего другого, кроме как опускать эту штуковину в воду, наблюдая за изменением уровня воды, чтобы измерить ее объем, мне в голову не пришло.

– Эврика! – воскликнул де Морган наигранно. – Сэр, вы – Архимед нашего времени…

На его слова Абдикадир и бровью не повел.

– Я провел десяток измерений, надеясь максимально снизить величину погрешности, но сильно в этом не преуспел. Мне никак не удается определить площадь его поверхности. Но думаю, что радиус и окружность я высчитал довольно точно, – он поднял самодельный штангенциркуль. – Я использовал лазерный прицел с вертолета…

– Не понимаю, – сказал Кейси. – Это же сфера. Если тебе известен радиус, то все остальное можно узнать из формул. Площадь поверхности равна четыре пи, умноженное на радиус в квадрате…

– Да, но это годится, если предположить, что данная сфера – точно такая же, как и любая другая, с которой нам приходилось сталкиваться, – спокойно ответил Абди. – Но я еще никогда не видел, чтобы сфера спокойно парила в воздухе. Поэтому не стал делать никаких предположений и решил начать с самого начала.

Байсеза кивнула в знак одобрения.

– И ты узнал, что…

– Начнем с того, что это – идеальная сфера. – Он снова посмотрел на объект своего исследования. – И я ничуть не преувеличиваю. Она идеальна в допустимых пределах даже моих измерений при помощи лазера, по любой оси. Даже в наше время, в 2037, вряд ли получится придать материалу подобную форму с такой фантастической степенью точности.

Де Морган сдержанно кивнул и произнес:

– Это почти высокомерная демонстрация геометрического совершенства.

– Да. Но это только начало, – он поднял свои часы так, что Байсезе был виден их крошечный дисплей. – Вернемся к урокам геометрии в школе, Кейси. Отношение длины окружности к ее диаметру – это…

– Пи, – громко ответил Отик. – Даже христианину-деревенщине это известно.

– Да, но не в этом случае. Для Глаза оно равно трем. Не около трех и не чуть больше трех, а три, если верить точности лазера. Погрешности моих измерений настолько малы, что совершенно невозможно, чтобы величина числа «пи» для этой сферы была общепринятой. Видишь, Кейси, здесь твои формулы не работают. У меня получилось такое же значение «пи», когда я определял объем. Правда, тут надежность моих результатов куда сомнительней: ведро мутной воды с лазером не сравнить…

Байсеза встала с земли и обошла сферу, рассматривая ее со всех сторон. У нее все еще оставалось тяжелое чувство относительно этой серебряной загадки.

– Но этого не может быть. Пи есть пи. Его значение является неотъемлемой частью структуры нашей Вселенной.

– Вот именно, что нашей, – сказал Абдикадир.

– Что ты имеешь в виду?

Пуштун пожал плечами.

– Кажется, что эта сфера не совсем из нашей Вселенной, хотя и находится здесь перед глазами. Вероятно, мы уже столкнулись с аномалиями во времени. Возможно, что это – аномалия в пространстве.

– Если это так, – с негодованием сказал Кейси, – то кто или что это сделало и что с этим должны делать мы?

Естественно, ответа на свой вопрос он не получил.

Тут к ним присоединился капитан Гроув, явно чем-то взволнованный.

– Прошу прощения, что отвлекаю вас, лейтенант, – обратился он к Байсезе. – Помните, я высылал разведывательные патрули? Так вот. Один из них вернулся с донесением, что на севере обнаружено нечто весьма необычное.

– Необычное, – сказал Кейси. – Черт бы побрал британцев за их привычку все преуменьшать.

Но Гроув остался невозмутим.

– Возможно, вы могли бы принести нам куда более точные сведения, чем мои люди… Не желаете ли совершить небольшую прогулку?