Текст книги "Глаз времени"
Автор книги: Артур Чарльз Кларк
Соавторы: Стивен М. Бакстер
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)
Артур Кларк, Стивен Бакстер
«Глаза времени» – Артур Кларк, его миры и прогнозы
Артуру Кларку был дарован превосходный талант мастера повествования. Любой его роман или рассказ держит читателя в постоянном напряжении – от первой до последней страницы. Захватывающий сюжет, увлекательная разработка поставленных научных проблем, неожиданные повороты в судьбах персонажей, подлинный лиризм, искренность, глубокая человечность, искрящийся юмор – вот оружие Кларка.
Можно относиться по-разному к его научным теориям и прогнозам, можно любить или не любить созданных им героев, но никто не рискнет утверждать, что книги Кларка оставляют читателей равнодушными.
Артур Чарльз Кларк окончил физико-математическое отделение Лондонского университета. В годы войны, будучи лейтенантом ВВС, осваивал радиолокационное оборудование. В течение нескольких лет работал в журнале, посвященном проблемам физики, выступал в печати и по радио с комментариями на космические темы.
Член Королевского астрономического общества, Кларк дважды, в 1946–1947 и в 1950–1953 гг., избирался председателем Британского общества межпланетных сообщений.
Перу Артура Кларка принадлежит множество рассказов и более 30 крупных научно-популярных и научно-фантастических произведений, переведенных на многие языки. В 1950 г. вышла его первая книга «Межпланетный полет», через год последовала «Разведка космоса», принесшая автору мировую известность, затем появились «Путешествие в космос», «Пески Марса», «Небесные острова», «Исследование Луны», «Экспедиция на Землю», «Город и звезды»…
Искусный аквалангист, Кларк вместе с искателем жемчуга канадцем Майком Уилсоном в 1955 г. совершил серию погружений возле Большого Барьерного рифа у восточного побережья Австралии, а в 1956 г. исследовал подводные окрестности Цейлона. Описаниям подводных приключений, во время которых был обнаружен погребенный на дне океана храм трехтысячелетней давности, посвящены книги «Коралловый берег» и «Рифы Тапробана». Черно-белые и цветные авторские фото впервые подарили читателям хронику одного из самых красочных подводных царств на земле.
Творчество Кларка питали две струи – любовь к земным океанам и интерес к океану космическому. Наряду с книгами «Море бросает вызов», «Первые пять саженей», «Мальчик в подводном мире» появились «Сотворение Луны», «Земной свет», «Лунная пыль», «Юный путешественник в космосе», «Колыбель на орбите».
Трилогия «Одиссея времени», первую часть которой читатель держит в руках, написана Артуром Кларком в соавторстве со Стивеном Бакстером, представителем современной британской «твердой» научной фантастики. Авторы заставили встретиться первобытных людей, воинственных кочевников Чингисхана, солдат британской колониальной армии, космонавтов с Международной космической станции, экипаж самолета-наблюдателя ООН. Разрыв пространства повергает планету в хаос. И теперь эти, такие разные люди – персонажи разыгрывающейся драмы.
Неоднократно произведения Кларка получали премии и признавались лучшими образцами научно-популярной и научно-фантастической литературы. В 1962 г. ему была присуждена Международная премия Калинги. Эта ежегодная премия в 1951 г. была учреждена для поощрения выдающихся популяризаторов науки. Кларк – десятый лауреат премии Калинги и первый писатель, которому она присуждена за освещение проблем космоса.
Артур Кларк – величайший писатель-фантаст, выступавший очевидцем грядущих перемен. По его мнению, в третьем тысячелетии:
2014: на околоземной орбите начнется сооружение космического отеля.
2019: в районе Северного полюса упадет крупный метеорит. Жертв не будет, однако сильное цунами нанесет ущерб прибрежным районам Гренландии и Канады.
2020: на Земле будет два интеллектуально развитых подвида Homo sapiens, причем искусственные будут развиваться гораздо быстрее биологических.
2021: произойдет первая высадка человека на Марс.
2023: появятся клонированные динозавры из генерированных компьютером ДНК.
2024: ученые засекут инфракрасные сигналы, исходящие из центра Галактики. Однако попытки расшифровать их будут неудачными.
2095: будут созданы космические корабли, делающие возможным полеты со скоростью света.
2100: история начнется вновь…
Е. Лесовикова
ГЛАЗ ВРЕМЕНИ
Часть 1
СЛИЯНИЕ
Тридцать миллионов лет наша планета то остывала, то нагревалась, пока на севере ледники не врезались в континенты. Стена леса, протянувшаяся почти сплошной полосой через Африку и Евразию, от побережья Атлантического океана до земель Дальнего Востока, рассыпалась на все уменьшающиеся куски. Создания, которые когда-то жили в этой бесконечной чаще, были вынуждены либо приспосабливаться, либо уходить.
Племени Той-которая-ищет удавалось и то, и другое.
С младенцем, висевшим у нее на груди, она припала к земле в тени деревьев на краю леса. Ее глубоко посаженные глаза, над которыми нависали мощные надбровные дуги, вглядывались в яркий свет. Перед ней простиралась равнина, залитая лучами беспощадного солнца. Здесь было все ужасно просто, и смерть приходила в мгновение ока. Но в этом месте их могла поджидать и удача. Пройдут века, и эта земля станет областью Пакистана, граничащей с Афганистаном, и будет называться Северо-Западной пограничной провинцией.
Сегодня недалеко от лохматой лесной кромки лежит антилопья туша. Животное умерло недавно (из его ран все еще сочится липкая кровь), но львы уже успели отхватить свою долю, а равнинные падальщики, гиены и стервятники, пока его не учуяли.
Та-которая-ищет поднялась с земли, твердо встав на ноги, выпрямилась и огляделась вокруг.
Она была обезьяной ростом чуть больше метра, все ее тело покрывала густая черная шерсть. Кожа у нее была дряблой и немного сальной. Лицо вытянуто в морду, а конечности еще выдавали прошлое ее предков, проведенное на деревьях: руки – длинные, ноги – короткие. Та-которая-ищет действительно была очень похожа на шимпанзе, но уже прошло около трех миллионов лет с момента, когда ее вид отделился от родичей, живущих глубоко в лесах. Как настоящее двуногое животное, она удобно себя чувствовала, стоя на двух ногах, а ее бедра и таз больше напоминали бедра и таз человека, чем шимпанзе.
Представители ее вида питались падалью, но даже такой способ выживания давался им нелегко. Зато у них было преимущество над всем животным миром, которое никому из четвероногих не удастся перехватить. Находясь под защитой вечного леса, шимпанзе никогда не сумеет изготовить такое же сложное орудие труда, как грубый, но с усердием сделанный из камня топор, который Та-которая-ищет сжимала в руке. И было что-то у нее в глазах, какая-то искра, которую не увидишь в глазах человекообразной обезьяны.
На равнине не было признаков непосредственной угрозы, поэтому Та… смело вышла из-под покрова леса, прижимая рукой к груди ребенка. Остальные члены племени, один за другим, робко последовали за ней, кто на двух ногах, кто на четырех, опираясь на костяшки рук.
Младенец пискнул и больно вцепился в шерсть матери. Ни у кого в племени Той-которая-ищет не было имени – язык этих созданий был не намного сложнее, чем пение птиц, – но с первой минуты своей жизни малышка, которая была у нее второй, с такой невероятной силой цеплялась за тело матери, что Та-которая-ищет думала о ней не иначе как о Той-у-которой-крепкая-хватка.
Из-за ребенка Та-которая-ищет оказалась у антилопы одной из последних, когда остальные уже принялись отделять конечности животного от тела, разрезая хрящи и шкуру выщербленными краями своих каменных ножей. Подобная разделка туши позволяла быстро получить порцию мяса: конечности можно было утащить в относительно безопасную лесную чащу и съесть во время отдыха. Та-которая-ищет охотно принялась за работу. Солнце пекло невыносимо. Пройдет еще миллион лет, прежде чем ее далекие потомки, внешне более похожие на человека, смогут подолгу оставаться под солнечными лучами, их тела, которые станут словно скафандр, созданный для выживания в саванне, обретут способность потеть и сохранять влагу в жировых отложениях.
По всему миру лес сдавал свои позиции, и это было катастрофой для человекообразных обезьян, которые в нем обитали. Эволюционный зенит огромного семейства животных давно остался в прошлом. Но некоторым удалось приспособиться. Представители вида Той-которая-ищет все еще нуждались в лесной тени, все еще устраивали себе каждую ночь гнезда на ветвях деревьев. Но днем соплеменники Той… иногда выскакивали на открытую местность, чтобы не упустить возможность поживиться падалью или остатками добычи хищников, как в этот раз. Такой способ добывать пропитание был весьма опасен, но это все же лучше, чем умирать с голоду. Лес продолжал крошиться, и краев становилось все больше, отчего жизненное пространство обитателей лесных пограничий расширялось. И благодаря тому, что они метались с риском для жизни между двумя мирами: лесом и степью, – слепой резец отбора видоизменял этих отчаянных обезьян.
Тут послышалось многоголосое тявканье и хлопанье быстрых лап по земле. Хоть и с опозданием, но гиены все же учуяли запах антилопьей крови и сейчас приближались к обезьянам в гигантском клубе пыли.
Прямоходящие успели отрезать от туши только три ноги. Но времени у них уже не оставалось. Прижимая дочку к груди, Та-которая-ищет устремилась за своими собратьями в прохладную и родную ей темноту леса.
Ночью, когда Та-которая-ищет лежала в своем гнезде из сломанных веток, что-то ее разбудило. Та-у-которой-сильная-хватка свернулась калачиком под боком матери и тихо похрапывала.
В воздухе что-то было. Ноздри Той-которая-ищет уловили слабый аромат, который предвещал перемены.
Та-которая-ищет остро чувствовала изменения, потому что была животным, полностью зависимым от среды, в которой выросла. Но в Той… говорили не просто звериные инстинкты: когда ее глаза, приспособленные к жизни в узких коридорах леса, смотрели на звезды, внутри человекообразной просыпалась первобытная любознательность.
Если она и нуждалась в имени, то бесспорно «Та-которая-ищет» подходило вполне.
Искра любопытства, далекая прародительница жажды странствий, увела представителей ее вида так далеко от Африки. Ледники наступали, и владения леса сокращались или вовсе исчезали. Для того чтобы выжить, обезьянам, обитающим на границах с пустошью, придется пересечь открытые пространства, таящие в себе бесчисленные опасности, и добраться до очередного оплота леса, под иллюзорную защиту нового дома. Для тех, кому удастся пережить путешествие, это станет целой одиссеей, длиной всего лишь около километра, которую они вряд ли когда-нибудь смогут повторить снова. Но они все-таки выживали и процветали, а кто-то из их детей отправился в новое странствие.
Сменятся тысячи поколений, прежде чем обезьяны лесных окраин медленно растекутся за пределы Африки и доберутся до Центральной Азии, а также Испании, перейдя еще существующий в то время Гибралтарский перешеек. Далекое эхо будущих более целенаправленных миграций. Но обезьяны всегда жили малочисленными группами и почти не оставили следов после себя. Ни один палеонтолог никогда не заподозрит, что они уйдут так далеко от Африки и обоснуются здесь, в северо-западной Индии, или даже дальше.
Та-которая-ищет вглядывалась в ночное небо, когда перед ее глазами неторопливо, плавно и целенаправленно, словно кошка, улетела за горизонт звезда. Она была достаточно яркой, чтобы от ее света плясали тени. Чувство удивления и страха охватило Ту-которая-ищет. Она подняла руку, чтобы поймать убегающую звезду, но никак не могла до нее дотянуться.
В этот ночной час Индия находилась глубоко в затененной области Земли. Но на той стороне, которую вращающаяся планета сейчас купала в солнечных лучах, возникло мерцание: разными цветами – коричневым, синим, зеленым – свет волнами расходился во все стороны, образуя разноцветные порталы. Сеть почти незаметных перемен опутала планету.
Мир вокруг Той-которая-ищет задрожал, и она сильнее прижала к себе своего ребенка.
На следующее утро все проснулись с чувством беспокойства. Воздух был более прохладным, даже каким-то колючим, и наполненным тем, что современный человек назвал бы электричеством. Солнечный свет был странным, ярким и размытым. Даже здесь, в самом сердце леса, появился ветер, который шумел в ветвях деревьев. Что-то было не так, что-то изменилось, и это что-то встревожило животных.
Та-которая-ищет смело вышла навстречу ветру. За ней, о чем-то лепеча, двинулась дочь, опираясь на костяшки пальцев.
Вскоре они достигли края леса. На равнине, уже залитой ярким светом, не было видно никакого движения. Та-которая-ищет пристально вглядывалась в распахнутые просторы, и в ее голове возникла слабая искра замешательства. Ее ум, привычный к жизни в лесу, был почти не способен анализировать ландшафт, но что-то подсказывало ей, что знакомая местность стала другой. Без сомнения, вчера было больше зеленого; без сомнения, вчера в тени тех обветренных холмов также были остатки леса; и без сомнения, в дальнем теперь уже сухом овраге текла вода. Но уверенности у Той… не было. Ее воспоминания, всегда непоследовательные, уже стали блекнуть.
Вдруг она заметила какой-то предмет, неподвижно парящий в воздухе.
Это была не птица, иначе бы объект как-то шевелился, и не облако, так как он был плотным, сферическим и четким. И объект светился, и свет его был почти таким же ярким, как и солнечный.
Ведомая любопытством, Та… покинула тень леса и вышла на открытую местность.
Она обошла объект, прошлась под ним, внимательно изучая его. Размером он был почти с ее голову, и от него исходил свет, вернее, отскакивал, как от поверхности ручья. Он напоминал фрукт, висящий на ветке, но только дерева не было. Четыре миллиарда лет приспосабливания к силе притяжения Земли позволяли Той… бессознательно понимать, что нечто маленькое и плотное не может без опоры держаться в воздухе. Это было что-то неизвестное, а поэтому его следовало опасаться. Но это вовсе не пыталось упасть или напасть на Ту…
Обезьяна поднялась на цыпочки и взглянула на сферу. Из сферы на нее глядело два глаза.
Та-которая-ищет зарычала, оскалилась и припала к земле. Но парящая сфера оставалась неподвижна, и когда обезьяна опять на нее взглянула, то все поняла. Поверхность сферы отражала предметы, искажая и искривляя их. Те глаза были ее собственными, как будто она увидела их на гладкой поверхности спокойной воды. Из всех животных на Земле лишь представители ее вида были способны распознать свое отражение, ибо только у ее вида появились зачатки понимания собственного «я». Но почему-то у Той… возникло чувство, что парящая сфера приняла подобную форму и наблюдала за ней, словно была одним большим глазом.
Обезьяна потянулась вверх, но, даже стоя на цыпочках, не могла обхватить сферу вытянутыми длинными руками, созданными, чтобы лазить по деревьям. Со временем она бы наверняка додумалась поискать что-нибудь, на что можно встать, например камень или груду веток.
Вдруг Та-у-которой-крепкая-хватка закричала.
Сама того не осознавая, Та-которая-ищет упала на четвереньки и понеслась к дочери. От того, что предстало перед ее глазами, она пришла в ужас.
Над ее ребенком возвышались двое существ, похожих на обезьян. Они были высокие и стояли на задних лапах. Шерсть на их теле была ярко-красного цвета, словно пропитанная кровью, а на плоских мордах ее вообще не было. И они поймали Ту-у-которой-крепкая-хватка. Высокие существа набросили на ее ребенка что-то, похожее на лиану или виноградную лозу. Дочка старалась вырваться, кусалась и кричала, но они с легкостью продолжали обвязывать ее лианами.
Громко рыча и оскалив клыки, Та-которая-ищет ринулась на врагов.
Одно из красногрудых существ заметило ее. Оно, широко раскрыв глаза от испуга, подняло палку и махнуло ею в воздухе. На голову Той-которая-ищет упало что-то невероятно тяжелое, но обезьяна была достаточно массивна и успела набрать хорошую скорость, чтобы сбить с ног атакующего. В глазах у Той… потемнело, а во рту появился привкус крови.
На востоке у горизонта из темноты утреннего неба стали появляться бурлящие тучи. Послышались далекие удары грома, и засверкали молнии.
2. «Птичка-невеличка»Когда случилось Слияние, Байсеза Датт была в воздухе.
Из-за того, что она находилась за спинами пилотов вертолета, ее обзор был ограничен, что было довольно глупо, ведь задание Байсезы заключалось именно в наблюдении с высоты за тем, что происходит на земле. Но когда «Птичка-невеличка» стал набирать высоту, обзор увеличился и глазам предстали линии собранных из готовых блоков амбаров, которые были выстроены в ряд в замысловатом порядке. Прошло уже тридцать лет с тех пор, как ООН устроило на равнине, которую теперь пересекали пускай и грязные, но утрамбованные дороги, военную базу, и у этих «временных» сооружений успело появиться какое-то захудалое величие.
Вертолет поднимался выше, и база превращалась в размытое пятно на бело-камуфляжном холсте, затем и вовсе исчезла на гигантской ладони равнины. Земля под ними была бесплодной, с разбросанными то там, то тут серо-зелеными островками деревьев и кустарников, отчаянно цепляющихся за жизнь. Вдали виднелись величественные, покрытые снегом вершины уходящих за горизонт горных хребтов.
Неожиданно машину качнуло в сторону, и Байсеза ударилась о рельефную стену кабины.
Кейси Отик, первый пилот, потянул ручку управления, и машина снова выровнялась. «Птичка-невеличка» чуть-чуть снизился и теперь летел над усыпанной камнями местностью. Кейси обернулся к пассажирке и улыбнулся:
– Вы уж нас извините. О подобных порывах ветра в прогнозе не рассказывали. Да что те умники вообще об этом могут знать? Вы там как, в порядке?
В наушниках Байсезы его голос звучал слишком громко: «Я будто в багажнике корвета».
Он улыбнулся еще шире, обнажив свои идеально ровные зубы.
– Не стоит так кричать. Я вас прекрасно слышу по рации, – она постучала пальцами по шлему. – Ра-ци-я. Что, у американцев такого еще нет?
Второй пилот, Абдикадир Омар, глянул на своего американского напарника и неодобрительно покачал головой.
«Птичка-невеличка» был разведывательным вертолетом с полусферической кабиной. Потомок одного из тех боевых аппаратов, которые поднялись в воздух в конце двадцатого века. Но в этот относительно спокойный 2037 год вылеты «Птички-невелички» носили более миролюбивый характер: наблюдение, поиск и спасательные операции. Кабину машины увеличили, и теперь она вмещала экипаж из трех человек: двух пилотов спереди и Байсезу, старавшуюся умоститься поудобнее на скамье в узком пространстве за их спинами.
Американец управлял своей видавшей виды машиной без особых усилий, одной рукой. В подразделение ООН Кейси Отик был откомандирован из Воздушно-космических сил США в звании старшего уорент-офицера[2]2
Уорент-офицер, англ. Warrant Officer (WO) – группа званий в англоязычных странах, а также в бывших колониях Великобритании. По статусу уорент-офицер занимает промежуточное положение между сержантами и младшими офицерами и является приблизительным аналогом прапорщика в странах бывшего СССР.
[Закрыть]. Он был невысоким, коренастым, тучным. Голову венчал характерный для войск ООН шлем голубого цвета, но уорент-офицер Отик уже успел украсить его не соответствующим военному уставу изображением развевающегося на ветру звездно-полосатого флага. Верхнюю часть лица Кейси почти полностью прикрывал ГД, головной дисплей, который представлял собой толстый щиток черного цвета, совершенно непроницаемый для глаз Байсезы, поэтому она видела лишь широкий подбородок и рот, жующий жвачку.
– Несмотря на это дурацкое забрало, которое у вас на лице, мне видно, что вы на меня пялитесь, – сухо сказала Байсеза.
Абдикадир, красавец пуштун, глянул на нее и улыбнулся.
– Проведете достаточно времени в окружении таких горилл, как Кейси, и вы к этому привыкнете.
– Да я истинный джентльмен, – сказал Кейси. Он немного наклонился, чтобы прочитать имя у нее на бирке: – Байсеза Датт. Это пакистанское имя?
– Индийское.
– Значит, вы из Индии? Вот только акцент у вас… Это австралийский?
Байсеза чуть не охнула от досады – американцы никогда не разбирались в региональных акцентах.
– Я манкунианка. Из Манчестера, Англия. Британка в третьем поколении.
В ответ на это Кейси голосом Кэри Гранта заявил: «Добро пожаловать на борт, леди Датт».
Абдикадир толкнул его кулаком в плечо.
– Мужик, ты никогда не изменишься, все так же скачешь от одного стереотипа к другому. Байсеза, это ваше первое задание?
– Второе, – ответила Байсеза.
– Я уже раз двадцать летаю с этим ослом и могу заверить, что кто бы ни сидел у Кейси за спиной, он всегда заводит этот разговор. Не позволяйте ему вам надоедать.
– О, он мне вовсе не надоедает, – сказала лейтенант спокойно. – Ему просто скучно.
Кейси разразился громким смехом.
– На базе «Клавиус» довольно тоскливо. Вам лучше было бы оставаться дома, леди Датт, а не в Северо-Западной пограничной провинции. Хотя, кто знает, может, нам удастся найти парочку фаззи-ваззи[3]3
Прозвище, данное австралийскими солдатами жителям Папуа – Новой Гвинеи во время Второй мировой войны.
[Закрыть], чтобы вы смогли пострелять из своего ружья для охоты на слонов?
Абдикадир улыбнулся Байсезе:
– Чего еще можно ожидать от деревенщины-христианина?
– А ты – моджахед, у которого вместо носа – клюв, – прорычал в ответ Кейси.
Видимо, Абдикадир заметил в глазах Байсезы беспокойство, поэтому поспешил успокоить пассажирку: «Не волнуйтесь. Я действительно моджахед, или был им, а он – действительно деревенщина. На самом деле мы – друзья не разлей вода, правда. Оба – сторонники экуменизма. Но лучше об этом никому не говорить…»
Тут машина влетела в зону турбулентности, что для всех стало неожиданностью. Казалось, что в воздухе образовалась яма глубиной в несколько метров, в которую и угодила их вертушка. Пилоты вмиг прекратили разговоры и сосредоточились на приборах.
Формально афганец Абдикадир, представитель народа пуштунов, издавна населявших эти места, был того же звания, что и Кейси. Байсеза немного о нем узнала во время своего непродолжительного пребывания на базе. Его лицо, окаймленное бородой, можно было назвать волевым и открытым, а нос с горбинкой вполне можно было назвать римским. Поразительно, но глаза у этого пуштуна были голубыми, а волосы – рыжеватыми. Сам Абдикадир говорил, что цветом глаз и волос он обязан солдатам армии Александра Великого, которые когда-то давно проходили через эти места. Будучи человеком спокойным, воспитанным и покладистым, он вскоре смирился со своим местом в неформальной иерархии, сложившейся на базе. Хотя все и уважали его за решение перейти на сторону ООН (на это пошли немногие пуштуны), как афганец, он должен был подчиняться американцам, поэтому в большинстве своих вылетов Абдикадир чаще садился на место второго пилота. Британские солдаты порой называли его Рыжиком.
Полет продолжался, но приятным его было трудно назвать. «Птичка-невеличка» был вертолетом почтенного возраста: стенки кабины источали запах моторного масла и гидравлической жидкости, от многолетней службы на ее металлической поверхности появились царапины и потертости, а тощая набивка скамьи, на которой сидела Байсеза, не перла наружу исключительно благодаря клейкой ленте, удерживающей трещины на обшивке сиденья от дальнейшего расползания. Шлем, плотно сидящий у женщины на голове, не спасал ее уши от тяжелого гула винтов, вращавшихся в паре метров над ней. И неудивительно, думала Байсеза, во все времена правительство никогда не спешило раскошелиться на мир.
Когда Моаллим услышал, что к селению приближается вертолет, он твердо знал, что должен делать.
Большинство взрослых кинулись к своим тайникам с оружием и наркотой, чтобы убедиться, что все надежно укрыто от глаз врага. Но у Моаллима была иная цель. Он схватил свое оружие и помчался к собственноручно вырытому окопу, который закончил несколько недель назад, готовясь к такому дню, как этот.
Через пару мгновений Моаллим уже облокотился на стену окопа, приставив к плечу РПГ. Потребовалось много часов работы, прежде чем глубина укрытия стала достаточной, чтобы при выстреле реактивная струя его не зацепила, а необходимый для РПГ угол возвышения был получен. Уже будучи в окопе, Моаллим испачкал себя землей и нацепил на одежду травинки и ветки, теперь он был надежно замаскирован. Его гранатомет давно устарел и вполне годился для музейной экспозиции, напоминающей о вторжении советских войск в Афганистан в восьмидесятых годах двадцатого столетия, но благодаря правильному уходу и регулярной чистке он все еще исправно работал и нес смерть. Моаллим не сомневался, что ему удастся сбить вертушку, как только она окажется достаточно близко от его позиции.
Сейчас Моаллиму пятнадцать лет.
В четыре года он впервые увидел вертолеты западных захватчиков. Они прилетели ночью, прилетели стаей. Подобно злым черным воронам, машины, казалось, проносились над самой его головой, тень за тенью. От их шума у него звенело в ушах, а порывы ветра, создаваемые их лопастями, хлестали его по лицу и рвали одежду. Палатки на рынке смело в одно мгновение, перепуганные коровы и козы разбежались в разные стороны, а с домов сорвало жестяные крыши. Сам Моаллим не видел, но в деревне рассказывали, что у одной женщины ветер вырвал младенца прямо из рук, закружил и унес высоко в небо, так что тот там навсегда и остался.
Затем начали стрелять.
Позже появились еще вертолеты и стали разбрасывать листовки, в которых говорилось о «цели» того нападения. Поступила информация, что в их районе активизировалась контрабанда оружия, возникли подозрения, что через его селение переправляют уран, и тому подобные вещи. Удар по деревне был «необходимой мерой», к тому же «произведен с хирургической точностью» и «малыми силами». Листовки рвали и использовали как туалетную бумагу. Все в селении ненавидели вертушки за их недосягаемость и высокомерие. В четыре года Моаллим не мог объяснить, что тогда чувствовал.
А вертолеты продолжали прилетать. Сверхсовременные аппараты ООН должны были поддерживать здесь мир, но всем было ясно, что этот «мир» был не для местных, а на воздушных судах «наблюдателей» оружия – под завязку.
У проблемы имелось только одно решение, учили Моаллима взрослые.
Старшие показывали, как обращаться с ручным гранатометом, стреляющим реактивными снарядами. Попасть в движущуюся мишень всегда было непростой задачей. Поэтому детонаторы заменили часовым механизмом, чтобы снаряд взрывался в воздухе. Если выстрел был произведен достаточно близко, то не нужно попадать точно, чтобы поразить цель, особенно если цель – вертолет, и особенно если целиться ему в самое уязвимое место – в хвостовой винт.
РПГ были большими, громоздкими и заметными. С ними было тяжело обращаться, неудобно переносить и целиться – если обнаружат, считай себя покойником. Поэтому спрячься и жди, пока вертолет сам к тебе не прилетит. Пилоты, которых учили держаться подальше от домов, чтобы не попасть в ловушку, наверняка увидят лишь обломок трубы, торчащий из земли. Возможно, они решат, что это всего лишь разбитая канализация, результат одного из многих провалившихся «гуманитарных» проектов, с помощью которых ООН десятки лет пытается принести в эти места элементы цивилизации. Пролетая над открытой местностью, они будут чувствовать себя в безопасности. Моаллим улыбнулся.
Небо впереди показалось Байсезе странным. Густые и черные тучи возникали из ниоткуда и собирались в плотный ковер, устилающий горизонт и скрывающий горы. Все выглядело каким-то бесцветным.
Осторожно она вынула из кармана летного костюма телефон. Удерживая его в обеих руках, она прошептала: «Не припоминаю, чтобы в прогнозах говорили о формировании грозовых облаков».
– И я не припоминаю, – ответил телефон.
Он был настроен на прием из сети гражданского радиовещания, и теперь его маленький экран в поиске обновленных метеосводок стал ловить одну за другой волны сотни радиостанций, невидимой паутиной опутавшие этот уголок Земли.
Было 8 июня 2037 года. По крайней мере так думала Байсеза. Полет продолжался.
