Текст книги "Синдром вечного возвращения (СИ)"

Автор книги: Артем Курамшин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

21. Коллизия

Резервный командный модуль находится в хвостовой части корвета. Не только спасательная капсула, но и центр, из которого можно полноценно управлять «Артемидой». На случай глобальной аварии: множественной разгерметизации, например, или заражения корабля неизвестными эпидемиями. Модуль рассчитан на несколько десятков человек, позволяет разместиться тут с вполне сносным комфортом. Не хоромы, разумеется, а откуда им взяться на небольшом межзвёздном корабле?

Запасов продовольствия хватит на несколько недель, имеется автономная система регенерации воздуха, как раз её и осматривает сейчас Эрнст. Блестящие стойки с разнообразным полифункциональным оборудованием, Эрнсту даже приятно тут находиться – настолько всё неприкосновенно чисто и целостно. Командор питает настоящую страсть к хвостовому модулю, заставляет поддерживать в исправном состоянии, организует строго периодическое техобслуживание, а иногда – внеплановые уборки и испытания.

Видимо, его недремлющий дух незримо присутствует в коридорах и помещениях «Артемиды» даже когда тело спит. Либо же Ли проникся его требованиями к дисциплине настолько, что заслал двоих умников проверить, всё ли в порядке в хвостовом модуле.

Впрочем, были ещё две причины трепетно относиться к резервному модулю. И зовут эти причины «Белка» и «Стрелка» – две спускаемые шлюпки, которые остались на Юлиании, а других на «Артемиде» нет. В случае необходимости эвакуации или посадки на планету, кроме как на хвостовой модуль рассчитывать теперь не приходится, и командор об этом знал, отдавая «Стрелку» двум беглецам, которые остались на Юлиании («Белка» погибла чуть ранее).

Это сумасбродное решение значилось в списке обвинений, которые Ли вменял командору при мотивировании заговора. Одна из самых тяжёлых статей кодекса межзвёздных сообщений – несоблюдение норм выживаемости экипажа и пассажиров. За такое можно смело отдавать под суд, и поэтому боцман взял со всех обещание неразглашения. Замолчать пытался – немудрено, что Ли и его соратники так злы на командование. Сами напросились, в общем-то.

– Послушай, Вальтер, – Эрнст отвлёкся от своего занятия, сел на гладкий блестящий пол, словно решив сделать перерыв.

Вальтер уловил нотки серьёзных намерений в голосе напарника, поэтому тоже сложил инструменты, повернулся к Эрнсту, демонстрируя, что он весь внимание.

– Я почти договорился с Маравой, – сказал Эрнст. – Как закончим с работой, можно идти в криоблок и поднять ещё кого-нибудь из верных нам дежурных. У Маравы как раз закончится смена…

– Ты рассказал ему о наших подозрениях? – строго спросил Вальтер.

Техник замялся. Вальтер сам запретил ему распространяться на эту тему до тех пор, пока у них не появятся более существенные доказательства.

– Нет… – понурив взор, ответил Эрнст, вспоминая, как почти проболтался, но в последний момент чувство порядочности удержало его от этого. Если они всё же ошибаются, как потом служить с Ли и его товарищами? Как в глаза им смотреть?

– Ну, а чего ты тогда хочешь от Маравы? – с издевательским спокойствием спросил Вальтер.

– Я настолько прозрачно ему намекнул, что лишь идиот мог не понять, что я имею в виду.

– Идиот или нет, но если Марава не понял, что ты ему сказал, то ты его толкаешь практически на преступление! – Вальтер холоден и строг, говорит формальностями, и от этого Эрнсту становится ещё досаднее: лучше б простым, человеческим языком объяснил, что не так, а он водит за нос, как кутёнка. – Ты же слышал, что Ли говорил по поводу программных коллизий, и между прочим, он абсолютно прав. Мы жутко рисковали, когда вклинивались в программу криокапсулы, которая уже выполняла другой сценарий.

– Да в курсе я! – с чувством воскликнул Эрнст, вновь переживая страх, который испытал, двигая манипуляторы ручного управления криокапсулой.

– Никто заранее не знает, как она поведёт себя, если не деактивировать предыдущую программу, – нудным голосом продолжает Вальтер то, что и без него Эрнсту известно. – Нам повезло, что Марава остался жив, а ты теперь толкаешь его на такой же рисковый эксперимент…

– Да знаю я! – срывается Эрнст, будто бы затея с пробуждением Маравы – исключительно его инициатива. Вальтер и сам перенервничал, а теперь говорит это всё, вероятно, предупреждая от повторных опрометчивых попыток. – И что делать? – к отчаянию взывает Эрнст. – Ты-то что предлагаешь?!

– Не знаю! – отрезал Вальтер, словно закрывая тему.

Вот всегда у него так! – со злостью подумал Эрнст, хватая тряпку. У самого ничего нет, никакого решения предложить не может, зато чужие зарубает прямо на ходу! Даже не дослушав! – говорит про себя Эрнст, ожесточённо оттирая несуществующие пятна с корпуса регенератора воздуха.

Вальтер тоже вернулся к работе – продолжил испытание радиостанции. Сунулся внутрь её корпуса осматривать различные блоки.

Однако надолго его не хватило. Спешно закончив с поверхностной ревизией, Вальтер захлопнул крышку и опять повернулся к напарнику.

А тот демонстративно игнорирует его интерес и призыв к возобновлению диалога. Перебирает узлы воздухоочистительной системы, хотя в обычном режиме они этого не делают – чего с ней возиться?

– Вот что, – устав выжидать, произнёс Вальтер. – Есть вот какое предложение…

– А? – между делом, нехотя кинул Эрнст.

– Нужно вызволить из криоблока кого-нибудь из командования, – объявил Вальтер.

– Ну да! Конечно! – теперь пришёл черёд Эрнста. – Как мы туда проберёмся? Вторая галерея у Ли под усиленным наблюдением! Как будто ты не знаешь! Стоит там оказаться, они тут же…

– Нужно что-нибудь придумать! – решил Вальтер, однако по взгляду не скажешь, что у него есть что-нибудь конструктивное по этому вопросу.

Опять замолчали. На пару минут, после чего Вальтер вдруг изрёк:

– Я вспомнил!

– Что? – тут же отозвался Эрнст. Понимая, что это что-то важное, он откладывает ключи в сторону и в нетерпении оборачивается к коллеге.

– Вспомнил! – торжественно объявил Вальтер, чуть ли не закричал. Столь приподнятое настроение для него редкость, и он не заставляет себя долго ждать: – Я вспомнил, где встречал эту кодировку!

– Ты про послание этих? – радостно воскликнул Эрнст, кивая куда-то в неопределённую сторону: действительно, откуда ему знать, в какой стороне находится Полярия?

– Да! Это – земляне! – Вальтер уже проиграл в голове цепь выводов и следствий, выдав итоговое значение.

И Эрнсту, конечно, не понятно, с чего бы это он взял, что на Полярии живут земляне. Поэтому Эрнст делает круглые глаза и изо всех сил старается выразить своё полнейшее недоумение.

– Такая же кодировка использовалась землянами, – наконец объясняет Вальтер. – Нашими предками, которые отправляли в Космос свои послания. Ну, знаешь же… Ещё на заре космонавтики они отправляли в никуда автоматические станции, а с ними – послания гипотетически существующим братьям по разуму.

– Ну, – кивнул Эрнст, не до конца ощущая связь одного с другим.

– Нууу, – передразнивает его Вальтер. – Так вот – одно из таких посланий идеально совпадает с тем, что мы получили с Полярии! Я ж как ушами чувствовал: что-то мне напоминает! – с довольным лицом шутит Вальтер. – Один в один! Как же я сразу не вспомнил!..

– И что? Что там в этом послании? – жадно спросил Эрнст.

– Координаты Земли! – говорит Вальтер, и по его виду – ему уже не интересно. Разгадал загадку, расшифровал послание, порадовался, подавай новое! – В такое послание всегда вкладывают подпись, – продолжает Вальтер намного более спокойным тоном. – Ну, мол, я оттуда-то. А так как в те времена человечество обитало лишь на Земле, то они и зашифровывали координаты Земли, ну и Солнца, разумеется. Ну, там, расстояние до ближайших пульсаров и центра галактики, схема Солнечной системы и прочая лабуда. Наивно, – рассмеялся Вальтер, – немудрено, что нас так никто и не нашёл. Попробуй разбери, что бы это значило!

– Ну да… – протянул Эрнст, роясь в памяти.

– Я и сам не догадался бы, что значит послание с Полярии, если бы не вспомнил о земных… хм… – замялся Вальтер, подбирая подходящее слово. – Артефактах! – прямо-таки смакует он, довольный тем, что подобрал. – Да, именно – артефакты, – повторяет Вальтер, пробуя слово на разные лады, и выглядит это форменной насмешкой. Насмешкой над древними искателями в Космосе.

Но Эрнсту не смешно. Задумался вполне серьёзно, переваривая полученную информацию.

Каков Вальтер! – параллельным процессом проносится в его голове. Настоящий гений! Совмещает эрудицию с синтезом и анализом. Ведь мало знать, нужно уметь грамотно оперировать имеющимися данными. Иначе – грош цена твоим сведениям, если ты просто знаешь.

Но даже Вальтеру не всё под силу. Выводы его логичны, но однобоки. Что если он рассмотрел проблему лишь с одной стороны?

– И из этого ты делаешь вывод, что они родом с Земли? – медленно проговорил Эрнст. – Что они – люди?

– Хм… – всё так же насмешливо глядит на него Вальтер. – Ну да. А что? По-моему, вполне очевидно… – говорит он, но улыбка уже сползает с его губ.

Напряжённый взгляд коллеги заставляет Вальтера усомниться в своих выводах. Ведь не может же Эрнст говорить подобное просто так.

– Что? – недоумённо спросил Вальтер, и лицо у него теперь совсем серьёзное.

– Ты же не до конца расшифровал послание с Полярии, – мрачно произнёс Эрнст.

– Ну!

– А что если в нём содержится не утверждение, а вопрос?

– Что… – поперхнулся Вальтер. – Что ты имеешь в виду?

– Быть может, они показали нам координаты Земли и спросили: вы оттуда? – Эрнст в упор смотрит на Вальтера, но тому нечем возразить. – Ведь мы предположили, что они уже сталкивались с людьми. А у людей есть культура, и каждый человек, безусловно, знает о своей прародине. Что если они показали нам символы, которые связывают с человечеством, и спросили: вы – такие же?

– Нет… – спешно возмущается Вальтер. – Это ерунда какая-то! Что за нелепая постановка вопроса? Что за дурацкое приветствие?

– А откуда ты знаешь, что для них нормально, а что – неприемлемо? Какая у них логика – ты знаешь? Какие приветствия у них приняты, а какие – нет?

– Послушай… Ты плодишь излишества! Будь бережлив в своих предположениях…

– Может, лучше проверить? Давай расшифруем послание до конца!

– Давай! – легко согласился Вальтер, словно долгожданному избавлению.

Он вскочил и ринулся к выходу.

– Записи у меня на столе, – на ходу говорит он, – в каюте… – в его голосе явственно звучит воодушевление. – Зачем дверь-то закрыл?.. – он оборачивается к Эрнсту, и по встреченному взгляду сразу понимает, что коллега тут ни при чём.

Что бы это значило? – читают они друг у друга в глазах. На корабле авария? Экстренная сработка автоматики, и нужно бежать на помощь?

– Нас закрыли… – говорит Вальтер. – Заперли.

Он обмяк всем телом и опёрся о закрытую дверь, чуть ли не повис на ней.

А Эрнст, наоборот, кидается к ручному управлению, вмиг срывает щиток и вглядывается в расположенные под ним кнопки и рычажки.

– Изолировали как нежелательных… – комментирует Вальтер. – И я знаю, чьих это рук дело.

– Посмотри внутреннюю связь! – командует Эрнст. – Может, ещё не успели отрубить!

– Сомневаюсь… – в одночасье сдаётся Вальтер.

Эрнст ожесточённо выискивает нужные кнопки на пульте ручного открывания переборки. Разобраться не так просто, но он же знает! Они сами программировали эту систему!

Кажется, нашёл! Он зажимает две из них, держит, параллельно коротко нажимает по другой…

И тут оба вздрагивают, после чего замирают.

Они оба почувствовали толчок. Пол под ногами дрогнул, будто бы прыгнул в сторону, и они – вместе с ним. Это может означать лишь одно…

– А теперь ещё и отстрелили… – заворожено проговорил Эрнст, безошибочно определяя, что хвостовой модуль отстыковался от «Артемиды».

И инженеры теперь вместе с ним в свободном полёте.

– Нет, ты не понял, – грустно сказал Вальтер после минутного размышления. – Это – программная коллизия, – он прикрыл глаза, проигрывая коды приложений перед своим внутренним взором. – Двойной запрос к одной и той же функции… два аргумента одной функции… – пробормотал Вальтер. – Поторопился ты с зелёной кнопкой… Очень не вовремя ты её нажал…

22. Вне доверия

Уньёктти ведёт себя сдержанно. По его виду можно предположить, что ничего такого и не произошло. Деловито рыщет в разложенной по столу фольге, взгляд сосредоточен, а движения свободны и уверенны.

Чего не скажешь про серых плащей, которые, кстати, даже в помещении одеяний своих не снимают. Хотя они тут всерьёз и надолго, скинуть униформу не соизволили, а вид у них напряжённый и выжидающий.

Нетерпеливо поглядывают то на Хабартша, то на Уньёктти. Ждут. Рассчитывают, что расправу начнёт главный книжник наблюдариума. Не хотят брать на себя лишнюю ответственность, руками Уньёктти хотят поквитаться с приезжим звездочётом – буквально жаждут этого, читается в их перекрёстных взглядах.

– Итак… – нарушил тишину один из них – тот, что слева, повзрослее и, кажется, рангом повыше. – Приступим? – предложил он, вопросительно глянув на Уньёктти.

Тот по инерции продолжает возиться с фольгой, и сейчас в его движениях и выражении лица отчётливо угадываются признаки притворства. Имитация бурной деятельности, Хабартш безошибочно определяет цель его занятий – тянет время. Оттягивает неприятный момент, с которого нужно будет начать. Неизвестно, на что надеется, но старается до последнего.

– Пожалуй… – нехотя отзывается Уньёктти, говорит это вяло, будто бы ему это совсем не интересно. – Приступим… – но вопреки обещанию, начинать не спешит.

– Ну, хорошо, – после внушительной паузы вновь берёт слово старший из плащей. – Раз уж вам так этого не хочется, спрошу я…

– Да, пожалуйста! – с радостью согласился Уньёктти.

Серый плащ переводит взор на Хабартша. Смотрит тяжело и прямо ему в глаза.

– Что они вам ответили? – холодно, будто на допросе, спросил серый плащ.

Хабартш незамедлительно и с готовностью кивнул – в знак того, что вопрос ему понятен. Чуть помедлил, в рамках приличия, собираясь с мыслями.

– Ничего особенного, – сказал Хабартш. – Полагаю, стандартная для приветствия речь. Стандартная – по их воззрениям…

– Правильно ли я понял, что вы расшифровали то, что они нам… – серый плащ задумался, подбирая подходящее слово. – Что они вам сказали… – он делает отчётливое ударение на «вам». – Вы смогли это прочитать?

– Частично, – кивнул Хабартш. – Мне кажется, я наконец смог подобрать ключ к их кодировке.

– Хорошо, – протянул серый, довольный ответом допрашиваемого.

Он всем телом откинулся на спинку стула, будто бы выполнил свою работу в полном объёме. Серый плащ поглядел на Уньёктти, потом – на своего коллегу, призывая того поучаствовать.

– А откуда нам знать, что они ответили именно вам? – вступил в разговор второй плащ.

– Смотря что считать ответом… – начал было Хабартш, но младший плащ его грубо перебивает:

– Перестаньте юлить, Хабартш! Нам нужно знать точно. Принятое сообщение – это реакция на ваше послание?

– Да, – просто, без всяких двусмысленностей ответил книжник.

– Понятно… – сказал серый плащ и тоже откинулся на спинку стула.

Служащие безопасности обменялись многозначительными взглядами, кажется – даже что-то шепнули друг другу, потом оба как по команде смерили презрительными взорами Уньёктти, и в глазах у обоих мелькнуло сомнение, будто бы они в чём-то подозревают главу местных книжников.

Впрочем, возможно – лишь показалось. Вполне вероятно, что это у них сугубо профессиональное. Принадлежат к службе безопасности – разве должны улыбаться? А после того, как вскрылся поступок Хабартша, справедливо ли ожидать от них симпатий или, тем более, доверия?

Хабартш пытается отстраниться от происходящего, ему противно тут находиться и давать какие-либо показания, оправдываться за свою порядочность. Он делает привычно безразличное лицо, старается сесть поудобнее, а чтобы не видеть серые физиономии – принимается рассматривать стену напротив.

Сказать, что они злы на Хабартша – значит, ничего не сказать. Наверняка, уже жалеют, что пригласили его в Лёжюерр, связались со своевольным и независимым книжником, который позволяет себе роскошь иметь собственно мнение. Была бы их воля, серые плащи, наверное, уже давно выставили бы Хабартша вон из наблюдариума.

Глазом бы не моргнули, выслав его обратно в Карамюсту, но теперь уже слишком поздно: глубоко погрузился Хабартш в суть проблемы. Знает слишком много, да и кто они без него? Объективно – не хватило бы им духа и разума на то, чтобы первыми выйти на связь с объектом. Не додумались бы, и смелости столько у них нет.

Уньёктти безмерно рад, что в итоге вышло именно так, как вышло. Никому он, конечно, не признается, что чуть ли не счастлив от того, что Хабартш передал звёздным странникам упреждающее сообщение. Дерзко, смело, самоотверженно – сам Уньёктти на такое не способен, поэтому он почти восхищается Хабартшем, разумеется, старательно делая при этом безучастный вид.

А Хабартш, продолжая разглядывать стену напротив, вспоминает обстоятельства недавнего инцидента.

Серые плащи перехватили письмо, которое Хабартш пытался переправить в Карамюсту. Поймали, что называется, с поличным, о чём самодовольно, неоднократно и нудно провозглашали.

– Внутренний саботаж! – обвинял старший сотрудник безопасности.

– Заговор! – вторил ему коллега, прибавляя к этому ещё какие-то нелицеприятные оценки.

Разбирались, понятно, долго и основательно. Допрашивали Хабартша, строили страшные предположения и умозаключения, грозили взысканиями, и если бы не заступничество Уньёктти, то вероятно, закончилось бы куда как плачевнее. Лишь активнейшее участие главного книжника наблюдариума спасло Хабартша от позорного изгнания из Лёжюерр, однако полученный опыт не позволил сделать должных выводов.

На этом и успокоились: выполнили вменяемую им в обязанности работу и посчитали, что этого вполне достаточно. Инцидент исчерпан, скандал хоть и прогромыхал, но – лишь в стенах наблюдариума: закрытость происходящего не позволило вылиться вовне…

– Нужно было учесть, что Хабартш от других ему подобных отличается умением смотреть на несколько шагов вперёд… – чуть позже глубокомысленно заметил один из серых плащей.

Сказал это в тот момент, когда выяснилось, что Хабартш всё же передал своё сообщение в сторону звёздного объекта.

Он заранее перехитрил любого в наблюдариуме тем, что подстраховался и подговорил одного из местных книжников – того самого, молодого и неравнодушного – продублировать послание штатными средствами наблюдариума, ведь вариант с Омжлусо изначально казался ему сомнительным, поэтому он не мог положиться лишь на него. Вероятно, следует вообще признать это отвлекающим манёвром: пока серые плащи вылавливали его корреспонденцию, вычитывали и разбирались с письмами, Хабартша заручился поддержкой проявившего искренний интерес к идее книжника и, воспользовавшись редкой паузой в надзоре за работориумом, прямо под боком и сотрудников безопасности, осуществил задуманное.

И объект ответил.

Неожиданно. Кажется, даже сам Хабартш не рассчитывал на это. Весь персонал растерянно глядел на бесконечные ряды полученных символов, выдаваемых принимающим оборудованием – их порядок, объём, а следовательно, и заключённый в них смысл, существенно отличался от полученного ранее, и это бросилось в глаза не только книжникам, но и сотрудникам безопасности.

К тому моменту приглашённый книжник уже более или менее разбирался в языке звёздных пришельцев и с невероятной радостью прочитал, что обращаются они теперь не к какой-то Ариадне, а к населению Таугана. Несомненно, именно к ним, а к кому же ещё, если речь идёт о приветственном слове к родственной расе?

– Так что ж там сказано? – нетерпеливо спросил Уньёктти, когда с официальным допросом покончено. – Что там, всё-таки? – с профессиональным любопытством спрашивает он, искоса глядя на серых плащей. – Что в этом послании? – не может сдержаться Уньёктти, несмотря не то, что компрометирует себя в глазах ответственных за безопасность.

Хабартш будто ожил. Встрепенулся и с неподдельным воодушевлением взялся за разбросанную по столу фольгу. Выхватил один из листов прямо из рук Уньёктти, бегло глянул на него, откинул прочь, поискал глазами другой.

– Где-то тут… – бормочет он, а серые плащи уже не так напыщенны.

Служащие от безопасности смотрят на увлечённого книжника уже намного теплее, быть может, с некоторым снисхождением. Как на чудака, который со своей непосредственностью начудил им проблем. Один из них даже позволяет себе улыбку, наблюдая за тем, как Хабартш рыщет по столу в поисках необходимых ему материалов. Другой, явно смягчившись, надел на лицо покровительствующую маску и с некоторым даже интересом ожидает результатов.

– Вот тут… – Хабартш указывает в высокий и толстый столбец символов. – Эту смысловую группу я склонен трактовать как предупреждение о возможных несчастьях… То есть, не совсем так, но…

– Несчастьях? – все трое – Уньёктти и серые плащи – подавили свои полуулыбки и положительные эмоции, которые позволили себе в последние несколько минут. – Что значит – несчастьях? – с тревогой спросил старший плащ, видимо, воспринимая Хабартша чуть ли не источником таких несчастий.

– Это ведь находится во вступительной части послания? – недоумевает Уньёктти. – Что бы это значило?..

– Да, в самом начале, – подтвердил Хабартш. – Можно сказать, что именно с этого послание и начинается. Это не совсем предупреждение… – он уже глубоко сожалеет, что позволил себе столь неосмотрительную неосторожность и перепугал, причём, того, кого ни в коем случае нельзя было пугать. – То есть… – подыскивая более обтекаемую формулировку, Хабартш замялся, тем самым существенно потеряв в убедительности. Вероятно, любое из того, что он скажет после, будет воспринято как попытка оправдаться. – Вообще, дословно – они хотят, чтобы нас не постигала какая-либо болезнь! – заявил Хабартш, не найдя ничего вразумительнее. – Или что-то в этом роде… – совсем не уверенно закончил он, понимая, что допустил ещё одну оплошность, исправить которую никак не получится.

– Болезнь! – ахнул младший плащ, переглядываясь с коллегой. – Болезнь! – мгновенно взяв себя в руки, повторил он, теперь уже – многозначительно.

– Что вы имеете в виду? – сдержанно спросил Уньёктти.

– Ммм… – присущего Хабартшу красноречия как не бывало, он откровенно мнётся, как назло – не находя, что сказать.

– У них карантин! – воспользовался затруднением книжника младший плащ. – Так я знал!

– Не думаю… – вступается Уньёктти, но сотрудник безопасности и слушать его не желает.

– У них на борту болезнь! – уверенно заявляет он. – Поэтому-то объявили карантин! Видимо, любой, кто вступит с ними в контакт, заразится. Чего ж тут ещё-то гадать? Ладно, хоть заранее предупредили! Нельзя позволять им ступать на Тауган! – говорит он твёрдо, безапелляционно.

– Нет, подождите!.. – возражает Хабартш, но его мнение серых плащей вовсе не интересует.

– Нужно отдать должное их честности, – решил старший из серых. – Предупредили, – говорит он, видимо, взяв версию младшего сотрудника за основу. – А ведь могли и промолчать… – вслух размышляет он.

– Ну, это уже совсем ни в какие рамки бы не влезло… – поддакивает его коллега.

– Нет же, постойте!.. – возмущается Хабартш, а Уньёктти его яро поддерживает:

– Нужно рассмотреть возможность…

– Я не рекомендую разрешать им посещение Таугана! – резюмирует серый плащ.

– Я бы даже сказал, что мы запрещаем! – вторит ему младший коллега. – Даже возможность такую не рассматривать!

– Может, не стоит так категорично, пока не разобрались? – наконец, пробился Уньёктти.

– Вот именно! – кивнул серый. – Пока не рассмотрим этот вопрос на высшем уровне, – он со значением поглядел в потолок, – я запрещаю всякое общение с объектом. За вами, Хабартш, – для пущей убедительности он ткнул пальцем в сторону опального книжника, – будет установлено наблюдение. А вы, Уньёктти… – серый плащ задумался. – По вашему поводу мы будем разговаривать отдельно! – говорит он, и Хабартшу непонятно, что он имеет в виду.

Впрочем, Уньёктти вполне в курсе, о чём идёт речь. Он резко смолк и опустил взгляд, всем своим видом выражая смирение. Вероятно, он уже имел штрафные очки в служебной характеристике или давал повод усомниться в своей лояльности, раз сотрудники безопасности так просто его заткнули.

– Осторожность превыше всего! – поучительным тоном произнёс хозяин положения.

– Да, именно так! – подтвердил его младший соратник. – Из соображений безопасности!