Текст книги "Синдром вечного возвращения (СИ)"

Автор книги: Артем Курамшин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

31. Безволие вице-командора

– Этика, что б ей неладно! – ругнулся голос, насмешливый до саркастичности. – Сопливая, либеральная этика. Толерантность!

– Ага, – согласился второй, – именно так, – голос у него пониже, посерьёзнее, но тоже не без язвинки.

– В сопло такую этику! – издеваясь, проговорил первый. – Помрёшь с такой этикой.

– Но подчиниться мы обязаны, – строго сказал второй. – Даже если предположить, что они – наши родственники. Очень дальние родственники. Непонятно, конечно, почему с ними так получилось…

– Ты о чём?

– Почему они такие отсталые… Так вот, даже если предположить, что они…

– Деградировали они! – перебивает первый, и голос у него становится грубым и высокомерным. – Нам-то с этого что? Вечно теперь болтаться у них на орбите?

– Почему – вечно? – возражает тот, хотя с таким подходом альтернативы явно не выдумать. – Может быть… – пытается он, но тут же возвращается к изначальному постулату: – Даже если они – наши дальние родственники, мы не имеем морального права вмешаться, – стоит он на своём.

– Да какое там право? – возмущается первый. – Ресурсов у нас – как конденсат с сопла. Ты же сам говорил, что нам не совершить ещё одного прыжка через червоточину!

– Ну да, не прыгнуть, – подтвердил собеседник.

– Ну вот – а о чём же тогда ты говоришь? – особо не рассчитывая на ответ, упрекает первый.

– Да понятно всё это! – возражает тот. – Только что толку? Судя по сведениям от умников, их цивилизация – безнадёжно отсталая, если сравнивать с нашей…

– Ага, – к слову вставляет первый, – к тому же – с нашей, которой уже давно нет! – сказал он и даже позволил себе рассмеяться – вероятно, правильнее будет назвать это смехом сквозь слёзы.

– Ну да, – подтвердил тот, чуть сбившись с мысли. – У них нет необходимой нам инфраструктуры, как ты этого не можешь понять! Вот, откуда на их планете взяться ионному, например, топливу? Как ты думаешь?

– Ну…

– А гелий? – продолжает атаку обладатель низкого голоса. – Ну, хорошо, добывать инертные газы из атмосферы, быть может, они умеют… Возможно, в их атмосфере даже имеется необходимый нам гелий в достаточной концентрации – в принципе, это практически бесспорно… – размышляет он. – Но где взять радиоактивные изотопы в чистом виде? Такая технология им уж точно не знакома! Не будешь же ты загружать неотёсанную руду нам в реакторы! – усмехается он, вызывая долгую и тупиковую паузу.

Это ты верно подметил, – подумал Ли, опираясь спиной о стену переборки – от усталости, а вовсе не из стремления поменьше высовываться, не из опасений быть обнаруженным. Всё верно, – думает он, – и нечего тут добавить.

Ему не нужно заглядывать за образованный изгибом коридора угол, чтобы узнать, кто там находится. Он знает эти голоса – не первый год вместе. Нет необходимости видеть переговорщиков, чтобы определить, что низкий голос принадлежит Эдгарсу, а обладатель насмешливого – Крон, не далее как позавчера поднятый из криосна.

И с появлением на сцене этого самого второго связано охватившее вице-командора беспокойство.

Крон – из старых и опытных дежурных. Возможно, самый бывалый и старейший в оперативной службе, а посему любые эксперименты по модернизации структуры управления на «Артемиде» точно не одобрит. С крайне сложным и метущимся характером, отличается недюжинными физическими характеристиками. В сообществе дежурных обладает безусловной и своеобразной харизмой полуофициального лидера. Хотя и склонен к некоторому нытью, может долго и нудно возмущаться и сопротивляться неприятному для него решению, однако в конечном итоге, без сомнения, в любом конфликте поддержит законный путь решения, вступится за поддержание порядка.

Тот факт, что Крон до сих пор не предъявил свои претензии вице-командору и его окружению, объясняется, вероятно, тем, что поднятый из криосна дежурный ещё не до конца сориентировался в ситуации, не составил себе ясной картинки происходящего и происходившего в последние несколько дней. Его пассивность – явление, разумеется, временное, и Ли в нехорошем предчувствии ожидает первого хода со стороны Крона.

– И не понравились мне их выражения, – между тем, продолжает Крон. – Темнят чего-то, ты не находишь?

– Определённо так, – охотно согласился Эдгарс и, вероятно, кивнул в ответ.

– Чувствуется какая-то двусмысленность… – с глубоким подозрением в голосе произнёс Крон. – Тебе тоже так показалось?

– Не показалось, а так оно и есть. Будто бы не сами они… того…

– Ага, – поддержал Крон, – будто бы им кто-то помог. Помог сбежать… Не нравится мне это, очень не нравится. Да вот, как узнать?

– Ты хочешь сказать – у кого узнать? – делая логическое ударение на «кого», спросил Эдгарс.

На полминуты наступает пауза, в которую никаких звуков от дежурных не исходит. Ли усиленно соображает, что они там могут делать, но кроме многозначительных переглядываний ничего в голову не приходит.

Очевидно, они должны предполагать, что за ними кто-то может следить. Разумеется, на современном межзвёздном корабле спрятаться от дистанционного наблюдения негде, разве что в личной каюте, где слежение запрещено нормативами. Понятно, конечно, что любое ограничение технически обойти возможно, а в условиях долгосрочных экспедиций соблюдаются далеко не все предписания, но всё же!

А эти двое даже гипотетической возможностью пренебрегают – встали посреди общего магистрального коридора и обсуждают темы, которые вслух озвучивать не совсем корректно.

С чего бы такая легкомысленность?

– Плевать! – кинул Крон, судя по выражению – отмахнулся на устрашающие жесты Эдгарса. – Я не говорю чего-то предосудительного. Мои слова – это здравый смысл и ничего более. Так что – пусть слушает!

Ли порывается выйти из укрытия. Показаться дежурным, разговору которых он невольно стал свидетелем. Не очень-то прилично. Ну и конечно, шифроваться командующему – совсем не с руки, унизительно это, и Ли себя едва сдерживает.

– Думаешь, нужно его потрясти? – осторожно спросил Эдгарс, и не составляет труда догадаться, о ком идёт речь.

– Не знаю, – безразлично ответил Крон. – Может быть…

А вице-командор понимает, что основываются те лишь на зыбких предположениях, на сборе информации о недомолвках и анализе косых взглядов.

Но до ужаса неприятно. Конечно, а что тут хорошего? Коллектив, бразды правления которым он столь самонадеянно взял в свои неумелые руки. Быть может, Ли только и способен, что тактически главенствовать. Быть старшим всего лишь в текущей дежурной смене, и все его, как он думает – дальновидные и мудрые, решения и старания навести порядок – на самом деле всего-то чепуха и профанация. Раз он вот так вот – стоит и не может найти в себе силы схлестнуться с коллективом, встать в полный рост и дать объяснения по поводу курса, который выбрал.

Ли в нерешительности переступает с ноги на ногу, вслушиваясь в раскаты двух голосов, что разносятся, кажется, чуть не по всему корвету. Он подбивает себя на то, чтобы выступить к переговорщикам, что так нагло и своевольно склоняют его и обстоятельства его деятельности…

– Как дела? – наконец решился Ли, выходя из-за поворота. – Что нового? – невозмутимо спросил он, стараясь выглядеть приветливым, но взгляд всё равно исподлобья.

– Да ничего так, – спокойно ответил Крон, не напрягаясь выдерживая взгляд самозваного вице-командора. – Обсуждаем кое-какие текущие моменты… – сказал он, и по виду, совершенно не переживает о том, что Ли, возможно, слышал часть разговора. Его это нисколько не тревожит, Крон не придаёт этому сколь-нибудь ощутимого значения и просто глядит на вице-командора в ответ.

А Ли разглядывает противостоящую сторону.

Чуть неуверенный в себе Эдгарс – он почти всегда так выглядит – кажется, будто комплексует по поводу своей не всегда свежей внешности. Мешки под глазами, словно бы не спал в последние несколько ночей, слегка припухшие от сбившегося режима щёки, от этого же слабозаметная, но всё-таки непрезентабельная сыпь на лице – но он всегда такой. Сколько его помнит Ли, Эдгарсу всегда было наплевать на свой внешний вид. Неизменная тёмно-синяя каскетка, козырёк которой скрывает тенью выражение его глаз.

И Крон – спокойный и уравновешенный – непроизвольно поигрывает своей внушительной мышечной массой под обтягивающей торс футболкой. Он и сам, наверное, не сознаёт, как это делает. Какие-то непонятные, рефлекторные движения – да и не движения это вовсе, а что-то вроде демонстрации своих физических возможностей. У других это обычно выходит натянуто и дуто, однако не у Крона. Крону веришь – не сомневаешься в его силе и решительности.

Может. Безусловно, может применить свои способности на практике, и Ли отдаёт себе отчёт в том, что сейчас Крон рассматривает угрозу прежде всего с его стороны – если Крон кем-то недоволен, то именно вице-командором.

– Какие-то проблемы? – спросил Ли, и голос его при этом слегка дрогнул. Вышло донельзя слабо и жалко – лучше бы вообще не спрашивал. Такие вопросы нужно задавать в самоуверенном тоне, подразумевая себя хозяином ситуации, а вовсе не так – тихо и неровно, если не сказать – по-юношески пискляво.

Однако тактичный Эдгарс реагирует скоро и учтиво:

– Нет, что ты, – доброжелательно улыбается он. – Всё в порядке, никаких проблем.

– Никаких, – подтвердил Крон. Правда, он не так любезен: лицо окаменело, выражение холодное и даже неприязненное, а взглядом прямо-таки высверливает в вице-командоре дырочки. Можно подумать, примеривается для первого удара – куда бы врезать так, чтобы выключить Ли молниеносно и гарантированно.

– А мне показалось, что… – говорит Ли, отчётливо осознавая, что зря это начинает, что подобная тактика заведомо проигрышна. – Что что-то не так… – всё же завершает он, всё вернее и неумолимее теряя лицо.

Ему вдруг кажется, что Крон носит очки – тонкие, старомодные, в чёрной проволочной оправе очки – лишь для вида, только для того, чтобы казаться интеллигентнее и миролюбивее, и больше ни для чего. Он даже вспоминает, как в самые нелёгкие моменты, в моменты наивысшего напряжения, в ситуациях, когда требовалась максимальная сосредоточенность, и чтобы ничего другого не отвлекало, Крон снимал эти самые злосчастные очки и отбрасывал их в сторону. И как отсутствие этих самых паршивых очков Крону нисколько не мешало, ведь видел он и без них отлично!

Вице-командор с отвлечённой фаталистичностью наблюдает, как Крон медленно приподнимает правую руку к лицу, прикасается к тонкой оправе, словно бы поправляет очки, которые и без того находятся там, где нужно. Его рука на долгие, тянущиеся целую вечность, мгновения задерживается, будто бы Крон размышляет, что предпринять дальше…

– Всё нормально, Ли, – наконец разрешает ситуацию Крон. – Никаких проблем, ты просто издёргался за последние несколько дней, – уверяет он, и рука его возвращается на исходную позицию – вниз, в свободное положение. – Тебе нужно больше отдыхать, а с остальным мы разберёмся, – спокойно говорит Крон.

Ли переводит взгляд на Эдгарса и видит, как тот согласно кивает, подтверждая слова своего лидера.

32. Момент триумфа

Хабартш так рад его видеть, что едва удерживается от дружеских объятий. Ходит вокруг Омжлусо, потирая руки, рассказывает ему последние новости. Глаза горят, хотя речь сбивчивая, говорит в основном урывками, выстреливает отдельными мыслями и идеями, и есть отчего.

Нерадивый, а временами – даже чуть ли не в открытую презираемый коллега вдруг превратился в столь близкого и ожидаемого товарища, что Хабартш буквально места себе не находит. Впрочем, вполне понятно: несмотря на все разногласия и на ту пропасть, что лежит между ними, Омжлусо куда как роднее и симпатичнее, нежели обитатели наблюдариума. Хабартш ни за что не променял бы одного Омжлусо Дюрта из ставшей горячо любимой Карамюсты на десяток местных сотрудников, пусть даже и таких, как Уньёктти.

Какой бы он ни был, но это Омжлусо, с которым Хабартш уже много лет в одной команде, понимают друг друга с полуслова, и никто иной ему не нужен.

– Так что ж у вас тут происходит, в итоге? – спросил Омжлусо Дюрт, усталый с дороги и привычно скучающий. Он сделал вид, что стряхнул обильную пыль со своих брюк, после чего присел на любезно предоставленный хозяином кабинета стул.

– Помнишь, мы исследовали послания с далёких миров? – увлечённо излагает Хабартш, заваривая для Омжлусо горячих трав. – Искали коллекционные раритеты для того чтобы прочитать, что на них написано? – говорит он так, будто бы в последние полгода они занимались чем-то ещё кроме этого.

– Ну, – флегматично буркнул Омжлусо.

– Так вот, это – они! – торжественно провозглашает Хабартш и протягивает коллеге кружку с травами. – Те, кто прилетел, имеют прямое отношение к этим посланиям и артефактам!

– Но как же? – бесцветным тоном говорит Омжлусо, хотя нормальный обыватель на его месте безмерно бы удивился. – Ведь послания и всё прочее имеет возраст много-много лет… – приняв кружку, Омжлусо тут же по неосторожности выплёскивает часть её содержимого себе на брюки. Впрочем, его это нисколько не смущает, может быть, даже не заметил.

– Ну, что ты? – упрекает Хабартш. – Не они же их составляли. Не они, а их предки, представители той же расы, что и те, кто в минувший гелей спустился на Тауган. Это – их потомки! – заявляет Хабартш, ожидая реакции Омжлусо.

– Впечатляет, – буркнул тот таким тоном, будто сейчас уснёт. – Очень интересно, – едва не зевнув, кивает Омжлусо и прихлёбывает из кружки.

А счастливый Хабартш глядит на него, и из головы не уходит мысль о том, что наконец-то им повезло. Судьба иногда бывает благосклонной, а в этот раз улыбнулась именно им.

Им с Омжлусо. Только им.

А кому же ещё? Ведь они этого заслуживают.

Много лет они к этому шли. Сколько раз Хабартш представлял себе нечто подобное, не в силах вообразить того, как произойдёт на самом деле.

Через многое пришлось пройти. Через непонимание и насмешки со стороны именитых коллег, полагающих себя приверженцами более серьёзных и достойных дел, через вынужденное занятие тем, что в действительности тебя нисколько не интересует.

Но Хабартш смог сохранить свою преданность заветной идее, верность сокровенной мечте. Идее, которую он лелеял и взращивал, во многом втайне от всех – зачастую даже от Омжлусо. И вот – оно сыграло!

Они выиграли эту гонку, вытянули счастливый шанс. Из чудиков, занимающихся несусветной чепухой, постепенно превращаются в самых востребованных на всём Таугане специалистов.

Уньёктти, например, такого и не снилось. Вообще, он – не плохой парень, старательный и дотошный, но он – ярко выраженный исполнитель. У него нет главного, того, чем богат Хабартш: у Уньёктти нет понимания. Чёткого осознания того, что происходит, стратегической осмысленности грандиозного процесса, свидетелями которого они стали.

И не только свидетелями – полноправными участниками праздника, настоящего торжества всемирного разума.

Наперёд не известно. Никогда точно не знаешь, где она – истина и истинно твой путь, – думает Хабартш. Ищешь, очень часто – опираясь лишь на интуитивные домыслы. В обывательском разумении – занимаешься сущей отвлечённой ерундой. Но в один момент всё может в корне поменяться.

Встать с ног на голову, и тогда бывший редкий и узкий специалист может враз обернуться экспертом, от мнения которого зависит судьба целой планеты. Ведь помимо чисто книжных интересов, контакт с пришельцами сулит вполне себе практические выгоды – уже никто в наблюдариуме не сомневается в том, что звёздные скитальцы представляют цивилизацию, неимоверно более совершенную, нежели носители культуры Таугана. Общение с этой расой, при соблюдении необходимого на то подхода, может дать Таугану много полезного – высокого в техническом плане и прекрасного в эстетическом смысле.

И общение это будет происходить при непосредственном участии Хабартша и Омжлусо, – решил он, продолжая разглядывать коллегу. Хабартш искренне надеется на то, что для Омжлусо это тоже будет полезно и интересно. Молодому книжнику необходимо что-то такое, грандиозное – встряска ему необходима. Страдающий целой кучей комплексов коллега, вероятно, сможет наконец обрести смысл своей никчёмной жизни. Почувствует себя нужным и необходимым. Быть полезным целой планете – быть может, высокопарно, однако в самую точку. Прямо про них.

– Так я не понял, – прихлёбывая из чашки, спрашивает Омжлусо, – ты собираешься им рассказать о своих изысканиях? – невозмутимо говорит он, и Хабартш отмечает про себя, что коллега сегодня необычайно разговорчив и любопытен. – Я про послание со звёзд и про изделия из аурума, – пояснил Омжлусо, раздумав засыпать прямо тут.

– Хороший вопрос, – похвалил Хабартш, и рассуждать на эту тему ему особенно приятно – ведь столько сил было отдано проблеме, столько времени они занимались вопросом, что сейчас самый момент пожинать результаты. – Не знаю, – Хабартш многозначительно пожимает плечами. – Ещё не решил. Затруднение в том, что я не совсем уверен, поймут ли они, что мы хотим им сказать. Видишь ли, взаимопонимание до конца ещё не налажено. Не оттолкнёт ли их это? Ведь мало ли что им может прийти в голову! Не нашли общего языка, – поведал Хабартш, а Омжлусо охотно кивает в ответ. – Не говоря уже о том, что нам так и не известен способ, которым загадочный Полумесяц был доставлен на нашу планету.

Омжлусо вновь кивает, краем глаза замечая лежащее на столе изделие, которое сам же сегодня утром и отправил Хабартшу. Полумесяц хоть и поддельный, но кажется, довольно толково выполнен. Насколько известно Омжлусо, именно такие Хабартшу больше всего и требовались.

С этим изделием вышла занятная история: рано утром к Омжлусо явился инспектор следовательской службы и совершенно неожиданно, в порыве неясных своей природой побуждений, подарил ему дорогостоящий экспонат. Памятуя о чисто книжном интересе, который Хабартш проявляет к полумесяцам, Омжлусо тут же выслал изделие в Лёжюерр.

Разумеется, если бы знал, что вечером придётся самолично ехать, то не стал бы доверять почтовым сообщениям, а погрузил бы изделие в багаж. Но утром Омжлусо никоим образом не догадывался, что ближе к вечеру к нему заявятся ещё и некие субъекты в серых плащах.

С серыми плащами ситуация получилась не менее увлекательная. Даже не поинтересовавшись мнением Омжлусо и абсолютно никак не реагируя на его попытки сопротивляться, сотрудники безопасности (впрочем, самому Омжлусо на тот момент лично не знакомые), сграбастали незадачливого книжника и погрузили в повозку.

После нескольких часов не очень приятной тряски, Омжлусо Дюрт был доставлен в Лёжюерр и препровождён в апартаменты Хабартша. История вышла неоднозначная, однако Омжлусо решил не рассказывать старшему коллеге о насильственности действий серых плащей, справедливо заключив, что Хабартшу немножко не до этого, и был, конечно же, прав.

Косой и многозначительный взгляд Омжлусо не ускользнул от внимания Хабартша. Он тоже обернулся к столу, приметил лежащий там полумесяц и, вспомнив о радостном событии, с глубокой благодарностью в голосе произнёс:

– Спасибо, кстати, за изделие! – Хабартш даже зажмурился от удовольствия. – Весьма тронут твоими заботами.

Кажется, ты начинаешь исправляться, – хотел было добавить Хабартш, намекая на чувство ответственности – качество, которое в последнее время неожиданно обнаружилось у Омжлусо. Однако подобная оценка могла показаться насмешкой, поэтому Хабартш воздержался от своего замечания, а вместо этого сказал:

– Также я попросил наших коллег в серых плащах поблагодарить при случае того инспектора… – Хабартш замялся, по своему обыкновению не в силах вспомнить имени. – Того самого… который…

– Я понял, – хмыкнул Омжлусо, а сам нехорошо подумал о серых плащах, которые столь бесцеремонно переместили его из уютной Карамюсты в кишащий событиями Лёжюерр.

Даже если бы Омжлусо поведал коллеге о своих приключениях, Хабартш, вероятно, и не заподозрил бы, что имеет непосредственную к ним причастность. Ведь эвакуация Омжлусо (именно так на сленге сотрудников безопасности называется произведённое над книжником мероприятие) – прямое следствие его, Хабартша, поведения.

Решение о выезде Омжлусо было принято серыми служащими сразу после того как Хабартш отправил коллеге послание с просьбой выйти на связь с объектом. Поступок этот привлёк к Омжлусо повышенное внимание и спровоцировал ожесточённые подозрения. Логичным результатом этого и стала эвакуация Омжлусо из Карамюсты.

– Эх, Омжлусо… – задушевно говорит Хабартш. – Омжлусо… – повторяет он, не решаясь назвать его другом. – Какие дела нам предстоят!..

– Какие? – не преминул уточнить тот, и выглядит он при этом хмуро и совсем без энтузиазма.

– Большие! – не находит ничего лучше Хабартш. – Ты даже представить себе не можешь – какие!

– Понятно, – кивнул Омжлусо, уныло допивая уже холодные травы.

Вида не показывает, но на самом деле, он безмерно счастлив, что начальник не ставит ему упрёком его безалаберные действия в ситуации с Полумесяцем Гомбы. Как он возился с его дочерью – совершенно ненужные на тот момент хлопоты. Сюда же недоработки и откровенное попустительство со стороны Омжлусо, когда он передавал коллекционеру ценный экспонат – ведь мог же сопроводить беззащитную девушку в ту злосчастную ночь. Мог бы, но не стал.

Но об этом Хабартшу ничего не известно. При составлении своих корявых отчётов Омжлусо старательно избегал этой темы, считая её сугубо личной. Незачем ему такое знать, – думал легкомысленный звездочёт, изворотливо списывая перипетии известных событий на неблагоприятные и воображаемые внешние обстоятельства. И выглядело это, кажется, вполне убедительно.

Вероятно, Хабартш никогда не узнает об истинных причинах.

Разве что ему расскажет кто-то из непосредственных участников событий – например, Шоиноце…