Текст книги "Синдром вечного возвращения (СИ)"

Автор книги: Артем Курамшин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

33. Зевий, Большой город

Гаррагиамэл Шоиноце некоторое время разглядывает визитёра, оценивает его, классифицируя по своим личным критериям.

После чего степенно и протяжно произносит:

– Итак, что у вас есть сообщить мне?

Собеседник, который было засмущался во время предшествующего досмотра, теперь чуть осмелел. Придал себе более уверенный вид, встал в исполненную достоинства позу и представился:

– Меня зовут Зеддоэф, однако моё имя вам не знакомо и вряд ли что-нибудь скажет. А пришёл я предложить вашему вниманию эту вот вещь.

Молодой и легкомысленный, он развязно и манерно проходит через всю комнату и становится у стола приезжего коллекционера. Вытаскивает из рюкзака продолговатый, завёрнутый в материю предмет и протягивает его Шоиноце.

– Взгляните! – призвал Зеддоэф. – Как и обещал – это он!

Гаррагиамэл Шоиноце осторожно принял свёрток, недоверчиво осмотрел его, после чего принялся разворачивать.

Зеддоэф сделал шаг назад, огляделся в поисках стула, нашёл, ещё чуть-чуть попятился и присел на него.

– Вы правы… – Шоиноце взволнован, однако пытается не подать вида и держать себя в руках. – Это и в самом деле оригинал Полумесяца Путешественника. Это… – со старческим придыханием произносит Шоиноце. – Это… он…

Зеддоэф самодовольно ухмыляется, по реакции состоятельного коллекционера прикидывая, что может на этом выручить.

Неизвестный приезжий скупщик Полумесяцев – это вам не какой-то там доморощенный Куныз, жалкий прыгун с затхлого Комалака, – уже давно решил Зеддоэф и по роскошному убранству гостевых апартаментов лишний раз в этом убедился. Куныз хорош своей доступностью и простотой речи, однако верить его мутным обещаниям… Нет, это не для Зеддоэфа, которому нужно всё здесь и сейчас.

Игра рисковая. Связываясь с Кунызом и бросая его в решающий момент, Зеддоэф в определённом смысле ходит по краю. Куныз сможет его достать, устроить, к примеру, несчастный случай, как он уже неоднократно делал в подобных ситуациях. Не далее как на прошлой семидневке спровадил одного в Хейиси, – припоминает Зеддоэф.

Однако Зеддоэф привык к двойным играм и нисколько не смущается своих сиюминутных порывов. Обставит сделку, а там и решит, как упредить Куныза, как обезвредить коварного прыгуна, как обезопасить себя от его нападок и попыток свести счёты.

– Долго искали? – участливо спрашивает Зеддоэф, обрывая затянувшуюся паузу.

– Да, очень долго, – признаётся Гаррагиамэл Шоиноце. – Даже решил уже, что не дождусь, – говорит он, постепенно отходя от эйфории нашедшего искателя. – Но не будем сейчас об этом, – Шоиноце переходит к прагматике и вновь становится сухим и сдержанным. – Что вы хотите взамен?

Зеддоэф уже решился, он отбросил мечты о продвижении по карьерной лестнице, ведь Шоиноце при всём желании не сможет ему этого дать. Поэтому соглашается – свободно и просто:

– Будем говорить о сугубо материальном вознаграждении, – и делает такой вид, будто проявил неслыханное великодушие.

Шоиноце кивнул, услышав именно то, чего и хотел. Словно ранее сомневался в запросах молодого дозорного, но в итоге тот оправдал его надежды.

Однако он не спешит. Не торопится озвучить сумму. Он чего-то выжидает, мнётся, будто подыскивая слова.

Его затруднения не ускользают от внимания собеседника. Тот заметил и внутренне напрягся.

Уж не оправдываться ли… – опешил Зеддоэф. Не хочет ли он сказать, что у него нет нужных средств…

– Ваша мотивация мне понятна, – раскатисто, с расстановкой начал Шоиноце. – Но и вы меня поймите: действовать противоправно – не в моих принципах. Я – за честную торговлю, я соблюдаю законы. А этот экспонат, – старый коллекционер любовно поглаживает Полумесяц, – достался вам нелегальным способом.

Вот оно что! – поразился Зеддоэф. Вон он о чём подумал! Не поздновато ли строить из себя сознательного гражданина?

– Да какая вам разница?! – вскричал он, поднимаясь со своего места. – На нём написано что ли?!

– Успокойтесь! – осаждает его Шоиноце, вытягивает вперёд ладонь, будто отгораживаясь от реакции молодого и импульсивного гостя. – Не нервничайте! Я всего лишь объясняю вам, почему поступаю так и именно так, а не иначе… – Шоиноце опускает лицо вниз, словно избегая взгляда посетителя, медлит с полминуты, после чего оборачивается назад и громко зовёт: – Инспектор! – обращается он в сторону штор, что отгораживают обозримую часть комнаты от другой её половины. – Инспектор, вам пора!

Ошеломлённый Зеддоэф бессильно взирает на тяжёлые драпировки, за которыми раздаётся шорох и невнятные звуки. Он уже догадался, что это значит, но не может в это поверить.

Тёмно-коричневые шторы подёрнулись рябью, одна из них отошла в сторону, и из-за неё возник инспектор Лаасти.

Он донельзя мрачен, остро оглядывается, будто не понимает, что тут происходит. Однако это всего лишь его странные манеры: Зеддоэф знает, что дотошный коллега, который ему никогда не нравился, всё слышал.

Теперь уже ничего не утаить, и это вполне очевидно.

Зеддоэф прокручивает в голове разговор пятиминутной давности, припоминая, что конкретно сказал, и срочно выискивая альтернативное объяснения своим словам. Как по-другому можно интерпретировать их и своё появление тут, да ещё и с этим проклятым Полумесяцем?..

Сложно выдумать что-либо правдоподобное, ничего толкового в голову не приходит. Разве что, что-то вроде стандартного выражения «с поличным», но это – совсем не то!

Лаасти неприятно разглядывает Зеддоэфа, будто насквозь видит его и запросто читает его мысли.

– Прошу, инспектор! – Шоиноце призывно машет рукой в сторону Зеддоэфа. – Представлять вас друг другу не надо? Вероятно, вы знакомы?

Инспектор Лаасти сдержанно, с едва различимой благодарностью кивает Шоиноце, после чего говорит Зеддоэфу:

– Надо было идти до конца. Что ж ты не выкрал второй мячик из нашего кабинета? Ведь у тебя была такая возможность…

Зеддоэф глядит сначала с непониманием, но потом до него доходит. Приведшая к катастрофе вереница событий проносится в его голове отдельными картинками.

Вот Ямтлэи у себя в кабинете. Он находит жёлтый мячик и даже не предполагает, что этот – не его, а тот, что попал в кабинет через окно. Чуть ранее, на прошлой семидневке, он забрасывает его под стол, а сейчас, не придав этому обстоятельству никакого значения, принимается перекидывать из руки в руку близнеца своей любимой игрушки.

А вот и Лаасти, который наблюдает за напарником и понимает, что что-то тут не так. Ямтлэи сей факт нисколько не насторожил – ну, что там, мячик и мячик, что ж тут такого? – а вот инспектор уже предполагает, что мяч и был инструментом по вскрытию окна.

Ведь как правдоподобно висели огрызки фольги на окне, как реалистично болтались, ровные и идеально прямые. Слишком реалистично, тем более что следов взломщиков внутри не оказалось…

Зеддоэф всё ещё хорохорится, рассчитывая как-нибудь выпутаться – обычно у него как-то выходило. Он выпячивает нижнюю губу, взгляд с вызовом, даже агрессивный.

– Я… – говорит Зеддоэф, но что-либо внятное добавить не получается. – Просто, я…

Лаасти разглядывает коллегу, терпеливо и с ожиданием. Со стороны кажется, что он готов стоять тут хоть день, хоть два – до самого конца, пока Зеддоэф во всём не признается. Инспектор спокоен, можно подумать, что происходящее его нисколько не удивляет и не впечатляет. Быть может, он всё это предвидел заранее?

– Куныз… – выдохнул Зеддоэф. – Куныз меня подбил на это… – по нему видно, что сдался – окончательно и в одночасье.

Сложно выкручиваться из безвыходной ситуации. Когда любое слово в своё оправдание вызовет разве что улыбку. А любое по делу – приговор. Зеддоэф это отлично понимает, и инспектор Лаасти благосклонно принимает его стремление к содействию.

– Кто ещё из наших имеет отношение? – продолжил Лаасти. – Хоричелмез?

Поняв, что только признание по всем пунктам может хоть как-то смягчить его участь, Зеддоэф с готовностью выдаёт:

– Хоричелмез – дутый сноб и бездельник, много шума из ничего. Насколько я знаю, он лишь содействовал Кунызу в его освобождениях из-под стражи. Хоричелмез заказывает у Куныза всякую нелегальную мелочь. Не думаю, что он в курсе нюансов по делу о Полумесяце.

– Генэх – какую роль играет он?

– Косвенную, по административной части, – с готовностью отвечает Зеддоэф. – Генэх сторонится участка. Вряд ли его можно было заставить пойти на реальные переговоры, поэтому я и не поверил их обещаниям. Генэх практически чист, сложно будет вменить ему преступление, разве что – мошенничество… От его имени мне и было обещано повышение, но мне кажется, что он и сам об этом не знает… – Зеддоэф торопится выложить всю известную ему информацию, оказаться первым среди дающих показания, говорит с нескрываемым волнением, поэтому часто запинается, пытаясь что-то вспомнить и дополнить. – Куныз – другое дело… Он и подбил меня на кражу Полумесяца. Куныз и его прихвостень… Скамеечник… Не помню, как его зовут…

– Авикиом, – знает Лаасти. – Его зовут Тине Авикиом, но про него можешь не рассказывать, он уже во всём признался.

– Вот как? – удивляется Зеддоэф и смотрит на инспектора жалко и затравленно.

– Да, представь себе, – Лаасти делает паузу и даже позволяет себе улыбку. – Он сам вышел на меня и вчера вечером дал признательные показания.

Зеддоэф произносит неясный звук. Инспектор, видя его изумление, поясняет:

– Куныз решил от него избавиться и почти преуспел в этом. Выбрав из двух зол меньшее, Авикиом пришёл к нам за защитой. Пришлось посадить его в одиночную камеру и приставить усиленную охрану. Из разных подразделений – чтобы исключить возможность предательства или сговора, – Лаасти проницательно и с упрёком глядит в глаза Зеддоэфа. – Тебя, кстати, ждало то же самое – Куныз таких проступков не прощает.

Зеддоэф уныло кивнул. Добавить больше как будто нечего.

– Ну что же, – подводит итог Лаасти, – коррупционная связка налицо, всё остальное мы выбьем после арестов. Гражданская ставка – это хорошо, это помогает самореализоваться, – философски заключает инспектор, – но она имеет и свою отрицательную сторону. Ответственные должности у нас зачастую занимают непрофессионалы и коррупционеры… Идём, – обращается он к Зеддоэфу, – внизу нас ждёт повозка. Мы поедем в участок, где ты повторишь всё то, что только что говорил.

– Жутёротаф меня убьёт… – хмуро говорит Зеддоэф.

– Не Жутёротаф, – возражает инспектор. – Бери выше! Мы едем к Мицарою! – торжественно провозглашает Лаасти, надеясь на благоразумие Мицароя и считая его единственным, кому ещё можно доверять.

– Инспектор, – подал голос Шоиноце, который молчал всё это время, боясь помешать Лаасти, – а как же быть с Полумесяцем? Вы дадите мне немного времени?

Инспектор задумчиво посмотрел на коллекционера.

Тот выполнил свои обязательства по негласному соглашению, которое они заключили позавчера в кабинете инспектора.

Шоиноце тогда лишь намекнул, что был бы рад, если Лаасти передаст поддельный экспонат звездочётам. А Лаасти уже тогда понял, что пути настоящего Полумесяца при любом раскладе приведут к Шоиноце или к его подопечным.

Вслух договорённость даже не озвучивалась, однако двое честных и благородных мужчин поняли друг друга по одному лишь взгляду.

И результат не заставил себя долго ждать: поддельное, но не менее информативное, а оттого – ценное, изделие находится у исследователей, а Шоиноце сообщил инспектору, как только к нему обратился некий пройдоха с предложением приобрести искомый дозорными Полумесяц.

Шоиноце пригласил инспектора на сделку, за что инспектор ему и благодарен – сдержанно, в своей холодной манере.

– Хорошо, – кивнул Лаасти, – у вас будет время. Вы сами вручите Гомбе его утерянный экспонат. Но не в тюрьму же для этого идти. Через пару дней мы его выпустим, и вы сможете с ним встретиться. Этого достаточно?

– Нет, конечно, – улыбнулся Шоиноце. – Не достаточно. Но это лучше чем ничего, – сказал он, подразумевая, что два дня – это слишком мало для обладания столь ценной вещью.

Впрочем, Шоиноце вполне обоснованно рассчитывает, что после случившегося Лонар Гомба станет посговорчивее, и его удастся уговорить на продажу Полумесяца. Но это – потом, сейчас же у него есть оригинал Полумесяца Путешественника, и никто не сможет помешать наслаждаться его созерцанием.

34. Бегство

Он входит в рубку и решительно следует к пустующему рабочему месту. Движения резки и выдают внутреннее напряжение.

Сразу заметно, что Ли старается ни на кого не глядеть – прячет взгляд, смотрит прямо перед собой, в пол. На губах что-то вроде улыбки, вид в целом загадочный и ничего хорошего не предвещает.

Его головной убор кажется Мараве необычным – нарядная офицерская фуражка с безупречно белой тульёй и выгодно контрастирующим с ней чёрным околышем. Парадная флотская фуражка – в такой иногда любит щеголять командор. Неотъемлемый элемент красивой и торжественной формы.

Марава приглядывается повнимательнее и определяет, что, скорее всего, эта фуражка и принадлежит командору: справа от кокарды он различает два отблёскивающих тёмным металлом ромбика – лычки, положенные высшему командному составу. Дырка от третьего ромбика также легко угадывается – очевидно, Ли выдрал его, чтобы знаки различия соответствовали присвоенному самому себе званию вице-командора.

Ли устраивается поудобнее в кресле слева от Маравы, а тот глаз не может оторвать от него, а ещё больший интерес вызывает у дежурного фуражка Ли – выглядит она совсем не к месту и не ко времени, чем и провоцирует кривую ухмылку.

Глубокая ночь по корабельному времени, почти весь экипаж спит, и непосредственно перед появлением вице-командора, находящиеся в смене с Маравой Кват и Сато тоже поклёвывали носами. Однако визит командующего их, разумеется, взбодрил, а его необычный вид вызвал вполне понятную настороженность, и сейчас все трое дежурных молчат, не рискуя вступать в разговор с Ли, поведение которого адекватным не назовёшь.

– Решил вспомнить старые времена? – добродушно улыбнулся Марава.

Но Ли не отвечает. Открыл на своём экране сводные графики по состоянию корабля, вчитывается в них, сравнивает различные показатели, задаёт команды и получает на них результаты.

– Ну да… – пробормотал сам себе Марава. – Так-то, да… – устав от ожидания реакции на свою шутку, Марава отвернулся к монитору просматривать очередной ежечасный отчёт.

– Кват! – неожиданно позвал вице-командор. – К пульту!

Кват вздрогнул, обескуражено поглядел на командующего, потом в нерешительности переглянулся с Маравой. Всё его существо порывается встать, и бёдра даже дёрнулись, однако он так и не сдвинулся со своего места. Кват не может себе уяснить, в каком смысле нужно воспринимать указание Ли, поэтому часто хлопает округлившимися от страха глазами, переводя взгляд то на Мараву, то на вице-командора.

– Кват, ты недослышал то, что я тебе сказал? – шепелявит сквозь зубы Ли, поворачивает голову и упирается взглядом в подчинённого. – Или тебе что-то непонятно? – цедит он, а глаза его горят откровенной ненавистью.

На правах старшего в текущей смене, Марава имеет все основания возразить или попросить разъяснений. Однако, здраво рассудив, что перечить ТАКОМУ Ли не стоит, он утвердительно кивает Квату – делает это украдкой, из-за спины вице-командора. Кажется, он решил понаблюдать, что предпримет Ли дальше, поэтому на данный момент выбрал осторожную тактику непротивления.

– Ну что там?! – прикрикнул Ли. – Ты оглох?!

Кват поспешно вскакивает и бросается к пульту управления силовыми установками. Становится возле, нервы натянуты от охватившего их напряжения, мышцы сводит в поразивших Квата спазмах. Что-то недоброе замыслил Ли, и от осознания этого Кват сам не свой, а пальцы его ощутимо подрагивают.

– На счёт три! – небрежно командует вице-командор в сторону Маравы.

– Что? – удивление дезориентирует и Мараву, поэтому схватывает он далеко не на лету.

– На счёт три активируем ручное управление, – не оборачиваясь, пояснил Ли. – Управление через пульт. Раз…

Защита от случайностей: на «Артемиде», как и на большинстве кораблей её класса, управление наиболее важными узлами осуществляется посредством ручного пульта с громоздкими тумблерами.

– Два! – командует Ли, и Марава невольно выстукивает по клавишам необходимые сочетания: дабы исключить непроизвольные или неправомерные действия отдельно взятого лица, активировать управление через пульт можно лишь одновременными командами двух членов экипажа.

– Три!

Марава жмёт финальную комбинацию. Подняв взор, он натыкается на ошалевшие глаза Сато, которая замерла в нелепой позе: обе руки подняты над клавиатурой, длинные изящные пальцы растопырены в некоем подобии атаки разъярённой кошки. Голову втянула в плечи, сгорбилась. Кошка – и есть кошка, дикая и разгорячённая.

– Восьмой на себя! – продолжает Ли.

Кват послушно, но через силу тащит рычаг на себя и зычным металлическим голосом рапортует:

– Восьмой пошёл! – после чего требует: – Подтвердите! – чеканит строго по инструкции.

Марава чувствует, будто пол уходит из-под ног, как если бы кресло вдруг завалилось назад. Сомнений быть не может, но он всё же взглянул на экран, и только после этого ответил:

– Восьмой подтверждаю!

– Правый крен! В двенадцать градусов, выход через тридцать пять секунд! – командует Ли.

– Отсчёт: тридцать… – отзывается взявшая себя в руки Сато. – Двадцать пять… – согласно штатному расписанию ей досталась роль ответственного за пространственную ориентацию корабля. – Двадцать… Дифферент под три!.. Пятнадцать! – бойко выкрикивает черноглазая штурманша. – Десять! Рекомендую взять три градуса влево! Пять! Точка принятия решения – минус восемь секунд! Ноль! Ну же, Ли!

– Согласен! – решил Ли. – Считай!

– Минус пять! – отзывается Сато, и в голосе у неё – восторг свободного полёта.

– Взял три градуса! – рапортует Кват. – Подтвердите!

– Есть! – немедленно отозвался Марава, с ожесточённым вниманием наблюдая за динамикой манёвровых показателей. – Отклонение от шаблона – меньше половины процента! – доложил он. – Молодец, Сато! Вовремя сообразила!

– Может, тангаж заложим? – воодушевлённо предложила Сато.

– Закладывай отрицательный, – Ли откинулся на спинку своего кресла.

– Договорились, – тоже чуть расслабилась Сато, умело провернув стартовый манёвр.

«Артемида» взяла курс на свободное межпланетное плавание, и теперь остаётся лишь отслеживать её положение, некоторые технические и пространственные характеристики, а также периодически слегка корректировать её ход.

– Выравниваемся, – доложил Марава, повернулся к вице-командору и наконец спросил: – Ли, ты можешь объяснить, что тут вообще происходит?

Тот не спешит, никак не реагирует на заданный вопрос, и поначалу Мараве даже кажется, что Ли не расслышал.

– Почему?.. – спрашивает Марава. – Почему… так?

– Мы снимаемся с орбиты вокруг Полярии, – спокойно ответил Ли. Он разглядывает высвечивающиеся на экране графики, и вид у него такой, словно ничего особенного не произошло. – Мы покидаем эту планету.

Гром среди ясного неба. Разумеется, каждый из присутствующих знает, что они только что сделали, откуда отчалили и куда взяли курс. Однако озвученная цель пугает своей прямолинейностью. Привычный и бесхитростный маршрут ошеломляет ирреальностью – настолько простой, что ввергает в шок.

– А как же Вальтер и Эрнст? – тихо проговаривает Марава. – Мы оставляем их на Полярии?

– Это их выбор, – отрезал вице-командор, снимая с головы фуражку. – Это было их желание, – говорит он, как ни в чём ни бывало, разглядывая головной убор. – Они сами сбежали туда, – стряхивая с фуражки воображаемую пылинку, Ли между делом машет куда-то в сторону, очевидно, имея в виду Полярию – то место, куда отбыли двое умников.

– Хорошо, пусть так, но мы всё равно не имеем права их там оставить! – яростно возражает Марава, а Ли слушает его с показной неохотой. – В конце концов, они говорили о своём возвращении на корабль!

– И как они вернутся на «Артемиду»? – Ли с нескрываемым раздражением посмотрел на Мараву. – Как, по-твоему?! У нас нет ни одного посадочного модуля! «Белку» и «Стрелку» потерял твой ненаглядный командор! Теперь эти угнали резервный командный модуль! Как приземляться теперь?! – кричит Ли, окончательно теряя контроль над собой. – Я тебя спрашиваю! «Артемиду» прикажешь посадить в это болото?!

А Марава молчит. Возразить ему нечего.

Посадка «Артемиды» с великой долей вероятности стала бы финальной точкой в череде приключений их захватывающей экспедиции. Без какой бы то ни было посадочной площадки, без сколь-нибудь приличной наземной системы навигации, которая с Полярии сопровождала бы их маневрирование… Да корвет, как класс звездолётов, вообще не предназначен для таких целей!

С другой стороны – резервный модуль, на котором спустились умники, к обратной операции годится тоже лишь теоретически. На памяти Маравы никто ещё не пытался взлететь на подобных аппаратах с поверхности планеты земного типа. Резервный модуль на то и спасательный, чтобы в случае катастрофы эвакуироваться с корабля, а потом дожидаться поисковой команды. Были, конечно, смельчаки, которые пробовали стартовать с малых космических тел, да и тех имена золотом вписаны в историю звездоплавания. Посмертно, разумеется…

Мараве даже начинают вспоминаться имена тех героев. Не очень длинный перечень выдающихся и, вероятно, отчасти безрассудных храбрецов, что столетия назад сложили головы на алтарь космической колонизации. Однако Ли, будто бы заглянув в мысли дежурного и найдя определённое сходство между их характерами и жутко увлекающейся натурой сидящего непосредственно перед ним подчинённого, решительно пресекает:

– Вот что, ребята… – вице-командор лезет под стол и медленно извлекает оттуда какой-то чёрный продолговатый предмет. – Пора покончить с разбродом и шатаниями, которые имеют место на данном борту, – говорит Ли и с демонстративной небрежностью кладёт блестящий металлический предмет на стол перед собой, а Марава легко узнаёт в нём старомодный лазерный пистолет – такой же, как у боцмана, а скорее всего – это он и есть. – Командор и его приспешники расшатали дисциплину, разболтали экипаж, – продолжает Ли, проницательно вглядываясь в лица дежурных, словно бы гипнотизируя. – Но я навёл тут порядок и собираюсь поддерживать его и впредь. Не потерплю отступлений от выбранного пути, – он обвёл замерших коллег тяжёлым пристальным взглядом. – Ну как? Вы – со мной?

А Марава думает о том, что применять оружие в условиях межзвёздного корабля – форменное безумие.