Текст книги "Трагедия 22 июня: блицкриг или измена?"

Автор книги: Арсен Мартиросян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 60 страниц)

Так за что же попрекать славное ГРУ, если вопреки всем послевоенным коварно неуместным посылам насчет репрессий 1937 – 1938 гг. и пяти расстрелянных предшественниках Голиков, оно, ни на йоту не потеряв в своем высочайшем профессионализме, а наоборот, резко усилив его, с изумительной точностью определило и то, что все эти сообщения о вероятности войны весной 1941 г. есть дезинформационные слухи британской разведки, а также, если уже сейчас затрагивать вывод № 1, и время нападения (еще раз подчеркиваю, что не следует путать с понятием даты нападения, хотя и ее ГРУ установило точно)? За что попрекать ГРУ, если, коли уж по большому-то счету, доклад ГРУ от 20 марта 1941 г. сыграл одну из решающих ролей в том, что уже в апреле началось выдвижение наших войск из внутренних округов в сторону границы на западе? Ведь совершенно же очевидно, что Сталин более чем серьезно оценил определенный ГРУ временной зазор и потому уже в апреле дал согласие на это выдвижение: Более того, не менее очевидно и то, что так же, как и ГРУ, оценив эти сообщения именно же как слухи, Сталин решил использовать возникший временной зазор также и в международном плане. Всем хорошо известно, что как раз в это время, то есть весной 1941 г., посредством разведки он активно вмешался в ситуацию в Югославии, дабы хоть и на короткое время, но отвлечь внимание Гитлера на Балканы, чтобы у СССР было больше времени для сосредоточения и развертывания своих войск, а также их обеспечения всем необходимым.

Это по праву классическое подтверждение того, что когда речь шла о высших интересах СССР – а что может быть выше безопасности Родины? – Сталин даже дезинформационные слухи использовал в интересах возглавляемой им державы!

ГРУ ни на йоту не ошиблось и уж тем более не сугодничало в своем выводе № 2 еще и потому, что по состоянию на 20 марта 1941г. ни одна из разведслужб СССР еще не располагала хоть какими-то данными о переводе графика военных перевозок вермахта на Восток в режим финишного этапа и тем более военного времени, или, если на немецком штабном языке того времени, о введении в режим максимально уплотненного графика движения эшелонов.

Этими исключительно умными данными однозначно индикаторного характера Москва стала обладать лишь в начале последней декады мая 1941 г., то есть в самом конце весны этого года. Именно тогда от своего ценного агента – крупного железнодорожного чиновника рейха – берлинская резидентура НКГБ получила неопровержимые данные о том, что этот график переводится в режим военного времени (максимально уплотняется) и, соответственно, выходило, что процесс сосредоточения и развертывания войск вермахта для нападения на СССР вступил в финальную стадию (в том числе было установлено, что командование вермахта приступило к выдаче предписаний ж.-д. чиновникам рейха об их обязанности прибыть на некоторые узловые ж.-д. станции в приграничной зоне СССР на пятый день с момента начала агрессии против Советского Союза).

А теперь сопоставьте: график военных перевозок вермахта был переведен в режим максимального уплотнения движения эшелонов 22 мая 1941 г., а уже 24 мая 1941 г. Сталин созвал секретное совещание членов Политбюро с участием высшего военного командования, то есть Тимошенко и Жукова, во время которого прямо так и заявил, что похоже, что в ближайшее время СССР может подвергнуться внезапному нападению со стороны Германии!

То есть о переводе этого графика в иной режим он знал заблаговременно и, судя по всему, явно еще и начале мая самое позднее, так как уже 13 мая он лично санкционировал выдвижение всех намеченных для этого войск к западным границам, насчет чего Жуков и Тимошенко и дали соответствующую директиву.

Кстати, оцените попутно дальновидность Сталина и Берии в организации отвлечения контрразведки гестапо на ложные объекты – ведь не будь этого, нашим разведчикам ох как трудно пришлось бы, во сто крат труднее, да и то как минимум. Едва ли они смогли бы поддерживать устойчивую связь с тем агентом, да еще и фотографировать запечатанное сургучом его предписание…

К 24 мая 1941 г. у Сталина на руках уже было подтверждение того, что график военных перевозок вермахта действительно переведен в режим максимального уплотнения. Потому-то и прозвучало его прямое предупреждение о вероятности нападения именно в ближайшее время!

А такие индикаторные данные особое значение имеют прежде всего для военной разведки и деятельности Генштаба, куда они и были переданы. Кстати говоря, абсолютно не сомневаюсь, что и ГРУ по своим агентурным каналам узнало о дате перевода графика военных перевозок вермахта в режим максимального уплотнения, потому как жесткое наблюдение за военными перевозками наиболее вероятного противника, тем более в особо угрожаемый период – это вообще особая прерогатива военной разведки. Просто пока ГРУ не раскрыло этой своей тайны, а жаль…

Ну так и что у нас в итоге получилось-то? А то, что в части, касающейся вывода № 2 доклада ГРУ от 20 марта 1941 г., ни ГРУ, ни Сталина попрекать не за что! Абсолютно не за что!

ГРУ ни в чем не ошиблось, не сугодничало, тем более из страха перед Сталиным, и никакого невесть откуда взявшегося отдания некой дани культу «гениального вождя» не было и в помине! Была тяжелейшая, кропотливая, сопряженная с колоссальным риском для жизней действовавших за рубежом разведчиков, но потрясающая своей изумительной эффективностью работа! Вот это действительно факт – факт подлинной Правды.

Так что в этой части пора кончать бесстыжие нападки на славное ГРУ и тем более на Сталина!

Но, быть может; ГРУ ошиблось или сугодничало, тем более из страха перед Сталиным, и даже отдало некую дань культу «гениального вождя» в выводе № 1 – «…наиболее возможным сроком начала действий против СССР являться будет момент после победы над Англией или после заключения с ней почетного для Германии мира»?

Увы, для всех, кто абсолютно без каких-либо на то оснований вовсю «полощет» кровью и потом много поколений военных разведчиков заработанный высочайший авторитет ГРУ и тем более славное имя Сталина, ничего подобного и в этом случае нет! ГРУ и в этом случае ни на йоту не ошиблось – сама жизнь, весь ход последующих событий, сама трагедия 22 июня ясно показали, что ГРУ было изумительно точно в своем безошибочно провидческом, но столь трагически же подтвердившемся прогнозе. Вы только вдумайтесь в то, что же написало ГРУ в выводе № 1 – ведь военная разведка в сущности-то беспрецедентно точна, провидчески спрогнозировало ситуацию с так называемой «миссией Гесса»: заместитель фюрера по партии именно для того и рванул в Англию, чтобы как раз и договориться на почетных условиях с лидерами верхушки ее правящей элиты!

Разве это никому не известно? Разве не знают этого те, кто «слюною бешеной собаки разводят опиум чернил»? Разве не знал о миссии Гесса тот же Жуков, что посмел через 28 лет после того доклада вылить цистерну дерьма на ГРУ и Голикова, написав в своих мемуарах, что-де «однако выводы из приведенных в докладе сведений, по существу, снимали все их значение и вводили И. В. Сталина в заблуждение»?! Тоже мне «защитничек» Сталина сыскался! Что, не знал маршал, четырежды Герой Советского Союза, что нападение Германии на СССР произошло 22 июня, то есть после того, как Гесс прилетел в Англию в попытке договориться с ней на почетных условиях? Как же можно было так нагло врать, да еще и многомиллионными тиражами?!

Как эти выводы могли снять значение приведенных в докладе сведений и тем более ввести в заблуждение самого Сталина, если сама жизнь трагическим образом, но беспрецедентно точно подтвердила вывод № 1! доклада ГРУ от 20 марта 1941 г.? Да и Голиков тоже хорош оказался, ляпнув через 23 года, что-де «все правильно изложено», но вот «выводы значения не имеют»?!

Ну и маршалы же были у нас – один просто перепуганный в послесталинское время лгун, другой – так и вовсе четырежды вральман Советского Союза! Хороши, нечего сказать…

А что уж говорить о том же Анфилове, с потолка устроившего сорок лет назад неуместно хитрованную провокацию? Помните, чуть выше был приведен его наиглупейший – в силу абсолютной беспочвенности – вопрос Голикову: Почему Вы сделали вывод, который отрицал вероятность осуществления изложенных планов Гитлера?

Вот уж действительного «у короткого ума длинный язык»! Поди пойми теперь, с какого бодуна будущий действительный член Академии военных наук, доктор исторических наук, профессор в конце-то концов порешил именно так сформулировать свой, повторю, наиглупейший вопрос, если ни в одном из всего-то двух выводов того доклада ГРУ ни в коей мере не отрицалась вероятность осуществления изложенных в нем планов Гитлера, а наоборот, точно указывалось время их осуществления, что подтвердилось самой жизнью. Или готовившийся тогда стать доктором исторических наук тоже ни бельмеса не ведал о том, что дядька Гесс сиганул в Англию, чтобы с ней договориться на почетных условиях? И это, подчеркиваю еще раз, на фоне абсолютно непонятно с какого такого потолка взявшегося у Анфилова утверждения, что-де в выводах того доклада ГРУ отрицалась вероятность осуществления Гитлером своих планов?! Текст доклада по архивным данным выше был приведен, так что можете еще раз проверить и себя, и автора, а заодно и убедиться в том, какие же у нас профессора-доктора исторических наук были – не все, конечно, но были и такие, что не приведи Господь… К слову сказать, если кто-то найдет хоть что-либо и хоть в какой-либо степени, пускай самой минимальной, но подтверждающей хотя бы минимум обоснованности того вопроса Анфилова, то уж будьте любезны, не сочтите за обременительный труд сообщить автору данной книги – премного буду благодарен.

А пока никто ничего подобного не сообщил и вряд ли когда-либо сообщит, потому как ничего на сей счет и не найдет в том докладе ГРУ, вновь подчеркну, что в реальности-то все получилось так, как и прогнозировало ГРУ: нападение на СССР произошла именно после того, как, во-первых, в Англию рванул Гесс, а во-вторых, что и есть главное, именно после того, как в до сих пор (и до 2017 года!) покрытых мраком тайны за семью печатями переговорах между высокопоставленными представителями Англии и Р. Гессом была достигнута некая по сию же пору официально неизвестная в полном объеме и особенно в не вызывающей сомнений и подозрений документальной точности договоренность, лишь только часть сути которой известна к настоящему времени! То есть что Гитлеру была гарантирована практически полная безнаказанность однофронтового разбоя Третьего рейха на Востоке, сиречь против СССР. Аж до 1944 г.!

Наши подлые «друзья» по антигитлеровской коалиции – англосаксы – так и протянули открытие второго фронта аж до 6 июня 1944 г»! «Джентльмены», мать их… Слово же дали своему дражайшему «мин херцу» Адольфу! Вот и держали оное, сколько могли, пока не убедились, что Сталин и его верные солдаты и без англосаксонской швали уничтожат нацизм в его же логове!

Когда-то великий Гёте в одном из своих стихотворений написал: «Не трогайте далекой старины, нам не сломить ее семи печатей…»

Гёте действительно был велик и гениален, но даже ему не было дано предвидеть, что со временем появится уникальная «технология» взламывания любых «семи печатей» и раскрытия любых тайн прошлого (и современности) – «технология», которая стояла на вооружении (именно так, без кавычек, потому как это действительно оружие – оружие Правды и Истины) лучшей в мире за весь ХХ в. разведки, личной разведки Сталина.

Слава Богу, мы располагаем этим уникальным оружием-технологией» разведывательно-исторического расследования и потому просто обязаны взломать те самые «семь печатей» тайны как самой «миссии» Гесса, так и интриг вокруг нее, дабы точно показать, что, во-первых, ГРУ не ошиблось и не угодничало из страха перед Сталиным, не подделывало свои выводы под его точку зрения, не отдавало никакой дани культу «гениального вождя», не снимало своими выводами значение приведенных в докладе сведений, не вводило в заблуждение Сталина не имевшим места отрицанием вероятности осуществления Гитлером своих планов, равно как и сам Сталин не пребывал в каком бы то ни было заблуждении, полагая, что пока Адольф не разберется с Англией, он на СССР не нападет.

Так что наплюем на то, что в том числе и по требованию британского королевского дома все данные о «миссии» Гесса засекречены до 2017 г. Нам-то что с этого? Нехай бритты секретят сколько хотят – это их проблемы.

…В данном случае, конечно, мы не будем касаться тех аспектов этой «миссии», которые затрагивают такие вопросы:как а нгличанам удалось спровоцировать Гесса но этот полет, англичанам ли вообще, кто конкретно прилетел в Англию, кто конкретно сидел после войны в тюрьме Шпандау и т. д. и т. п. Все это тема отдельного исследования…

Итак, в чем могло ошибиться или сугодничать ГРУ в части, касающейся вывода № 1, если дата 22 июня 1941 г. как дата нападения Германии на СССР четко, однозначно, а главное же, письменно впервые была указана в документах германского военного планирования только 10 июня 1941 г в документе под названием «Распоряжение главнокомандующего Сухопутными войсками о назначении срока начала наступления на Советский Союз» № 1170/41 от 10.6.1941 (см. приложение № 5 к сборнику документов «Секреты Гитлера на столе у Сталина». М., 1995. С. 214 – 215)?

Разве требует доказательств тот факт, что 10 июня – это ровно месяц после 10 мая, то есть ровно месяц после того, как Р. Гесс сиганул через Ла-Манш в Англию? В чем здесь ошибка ГРУ или ошибка, а то и заблуждение самого Сталина на сей счет, если почти за три месяца до письменного свершения факта определения Гитлером и времени, и даты нападения на СССР, ГРУ абсолютно точно их спрогнозировало, в том числе и особенно точно спрогнозировало ситуацию, в которой это решение будет принято, то есть в ситуации откровенных попыток Гесса достичь почетного мира с Англией?

В чем тогда вина ГРУ или того же Сталина? А ни в чем! Ее попросту нет, потому как нет и не было никакой ошибки – в помине не было, как, впрочем, и какого бы то ни было угодничества ГРУ перед Сталиным.

Ну а в чем могло сугодничать со страху перед Сталиным или ошибиться ГРУ в части, касающейся вывода № 1, как, впрочем, в чем же конкретно могла быть ошибка самого Сталина, предполагавшего именно такой сценарий развития событий, если издание упомянутого выше распоряжения о назначении 22 июня датой начала агрессии против СССР было осуществлено на следующий же день после того, как 9 июня 1941 г. на переговорах между Р. Гессом и высокопоставленными британскими представителями произошел своего рода «миттельшпиль» – в тот день по поручению У. Черчилля в переговоры включился лорд-канцлер Англии Джон Саймон? Тот самый Джон Саймон, который за шесть с лишним лет до этого, в бытность министром иностранных дел Великобритании, еще во время мартовских 1935 г. англо-германских переговоров сГитлером в Берлине гарантировал коричневому шакалу «зеленый свет» его экспансии на Восток, подразумевая и первую очередь вооруженную экспансию нацистской Германии против СССР!

Документально точно зная – в этом легко убедиться, ежели взглянуть на опубликованные на с. 461 – 467 3-го тома «Очерков Истории Российской Внешней Разведки (М., 1997) записи бесед об англо-германских переговорах, проходивших во дворце канцлера в Берлине 25 – 26 марта 1935 г. – о чем «шпрехали» с австрийским акцентом и лондонским прононсом разномастные шакалы Запада, Сталин еще тогда, в самом конце марта 1935 г., совершенно откровенно предупредил Англию, что лично для нее это добром не кончится, ибо она не с тем партнером связалась, поскольку, когда Гитлер получит от Лондона все, что ему надо, он повернет пушки именно против Запада, прежде всего против Англии. Лондон предпочел тогда сделать вид, что ничего не слышал.

Когда же Сталин узнал от разведки, что в переговоры с Гес сомвключился еще и Джон Саймон, то, памятуя об особых антисоветских «заслугах» этого, с позволения сказать, «джентльмена», он тем более не мог ожидать ничего хорошего от этого события. Ясно осознавая, что Дж. Саймон включился в переговоры с Гессом по поручению. У Черчилля, а уж этого-то «гуся» Сталин вообще прекрасно знал со времен революции Гражданской войны, он, естественно, превосходно представил себе, что могут натворить эти двое против мира и безопасности СССР.

А когда, к тому же, по каналам «кембриджской пятерки» Сталину стало известно еще и о том, что британская служба радиоперехвата перехватила и расшифровала шифровку в адрес командующих группировками армий вторжения, где и была указана дата нападения – 22 июня (в шифровке передавалось то самое распоряжение от 10.6.1941), а произошло это 12 июня 1941 г., что впоследствии подтвердил и своих мемуарах сам У. Черчилль, и тем более, когда 13 июня ему стало известно от погранразведки как о начале выдвижения германских войск на исходные для нападения позиции, так и о практически немедленной приостановке этого процесса, то мощный аналитический ум Иосифа Виссарионовича не мог, во-первых, не сделать немедленного практического вывода, а во-вторых, не обратить внимание на специфические нюансы произошедшего.

Что касается «во-первых», то его вывод заключался в санкционировании выдвижения дивизий из глубины западных округов в сторону границы, что, как отмечалось в главе 1, полностью подтверждается архивными данными и мемуарами А. М. Василевского.

Что же до «во-вторых», то от его внимания не ускользнула одна важная деталь – несмотря на то, что в тексте упомянутого выше распоряжения (именно его-то и перехватила в шифрованном виде британская служба радиоперехвата) было прямо указана, что дату 22 июня назначила Верховное главнокомандование, а его с февраля 1938 г. олицетворял сам Гитлер, само это распоряжение было от имени главнокомандующего Сухопутными войсками Германии и подписано начальником Генерального штаба Сухопутных войск генералом Ф. Гальдером, но самое главное – оно содержало в себе контрольную дату – 18 июня, в течение которой должно было быть осуществлено либо окончательное подтверждение даты нападения, либо ее отмена. Более того, в тексте распоряжения было и последнее контрольное время для этого же – 13.00 21 июня 1941 г.!

В ситуации с данными о «миссии» Гесса сие могло означать только одно: невзирая на сам факт издания распоряжения о назначении 22 июня датой нападения на СССР, сама эта дата еще должна была быть политически подтверждена особым политическим решением Гитлера, окончательное формулирование и принятие которого явно зависело от результатов «миссии» Гесса! Сталин физически не мог не прийти к этому выводу, тем более что к этому же прямо подталкивал и другой факт. По полученным от разведки данным британского радиоперехвата и расшифровки выходило, что это распоряжение о назначении даты нападения на СССР было подписано сразу же на следующий день после того, как в переговоры с Гессом включился Дж. Саймон, но вот исполнение этого документа, то есть доведение его содержания до сведения командующих ГА вторжения гитлерюги почему-то начали 12 июня, и, более того, едва только 13 июня выдвижение германских войск на исходные для нападения позиции было начато, так чуть ли не немедленно же было приостановлено. Совершенно естественно возник вопрос: а в чем, собственно, дело?

Ведь немцы – известные всему миру педанты и аккуратисты ,ярые поклонники строжайшей дисциплины, особенно в военном деле, даже если они и нацисты. И если есть письменное распоряжение главнокомандования, то они исполняют его без промедления. Это не наша армия, в которой при всей ее доблести испокон веку исповедуется незыблемое при любых формах государственного устройства правило – «поспешай не торопясь», особенно при исполнении приказов вышестоящего начальства.

А тут выходило, что гитлерюги даже начальную фазу и исполнения этого распоряжения, то есть передачу его содержания командующим ГА вторжения, и то осуществили лишь через два дня после его подписания! Более того, едва только командующие ГА вторжения начали выдвигать войска на исходные для нападения позиции, как тут же этот процесс был приостановлен. Приостановить же могли только по приказу из Берлина – таковы были правила в вермахте впрочем, они таковы в любом государстве – выдвижение собственных войск к линии границы с другим государством может осуществляться только с санкции высшего государственного руководства, а у Германии в то время, к ее глубочайшему несчастью, была ситуация как в рекламе – «три в одном флаконе», ибо Гитлер был един в трех государственных лицах: и рейхсканцлер, и президент, и Верховный главнокомандующий; соответственно, приказ о приостановлении выдвижения мог отдать только сам Гитлер).

Естественно, что, опираясь на свое десятилетиями упорной политической борьбы изумительно отточенное мастерство политического анализа, прирожденный аналитик-провидец Сталин мгновенно просчитал сложившуюся ситуацию и убедился в том, что его собственное видение сценария нападения на СССР в результате именно же тайного сговора Англии с Гитлером было обоснованно. Потому как привлекшие к себе его пристальное внимание заминки с исполнением распоряжения о назначении даты нападения на СССР открыто нарывались на сильные подозрения в том, что Гитлер чего-то ждал. Эти подозрения тем более обострялись, если учесть, что ряд известных к тому времени фактов и событий превращались уже не только в явно не случайные, но и, более того, в согласованно синхронизированные как со стороны Англии, так и со стороны Германии, показывая одновременно, что англичане оставили Гессу какой-то канал связи с Берлинам.

Оно так и было в действительности. Один канал был предназначен для личной переписки Гесса с женой – И. Гесс. Его контролировали: с английской стороны – британская разведка, с германской – лично Мартин Борман, пересылавший письма жены Гесса через шведских посредников, которые, в свою очередь, передавали полученные от англичан письма Гесса к жене. Но этот канал не мог кал-то использоваться, разве что самую малость, в виде особо тонких и едва заметных намеков, которые априори вызывали больше вопросов, нежели в чем-то информировали.

А вот второй канал был эффективный – германское посольство в Дублине (Ирландия). Вот туда-то и передавались кодированные лично Гессом короткие сообщения для Гитлера (см. по этому вопросу «Газетт Монреаль» от 4 августа 1941 г.).

Иначе прежде всего не было бы поразительно последовательного совпадения дат последующих событий: 9 июня 1941 г. к переговорам с Гессом подключился Джон Саймон (вся суть этого факта в том и состояла, что как раз именно он еще в 1935 г. гарантировал Гитлеру «зеленый свет» его экспансии на Востоке) а уже 10 июня Верховное главнокомандование Германии, то есть лично Гитлер, официально, письменно назначает 22 июня датой нападения на СССР.

Совершенно естественно, что ни Сталин, ни его личная разведка, особенно аналитики последней, ни в коей мере не позволили себе роскоши не обратить внимание на то, что 22 июня как дата нападения на СССР в категорическом тоне была заявлена бриттами специальному представителю президента США Рузвельта – Уильяму Доновану – еще 6 июня 1941 г. Мгновенный расчет показал, что коли по каналам радиоперехвата бритты узнали о 22 июня только 12 июня, следовательно, по состоянию на 6 июня они могли знать ее только от Гесса, а учитывая, что сообщивший об этом Доновану глава британской дипломатической разведки Р. Липер прямо брякнул, что эта дата – 22 июня – им известна уже несколько недель, то вывод о том, что они узнали о ней от Гесса, приобрел сугубо «категорическое значение». Ведь с 10 мая, то есть с того момента, как Гесс свалился на английскую территорию, и по 6 июня как раз и выходят те самые несколько недель!

Более того, немедленно последовал и другой блиц-вывод: британская разведка именно потому в мае 1941 года провела ту самую мощную дезинформационную операцию по ускорению стравливания СССР и Германии в смертельной схватке (как указывалось еще в предыдущей главе, ее осуществили личный друг У. Черчилля У. Стивенсон и ближайший сотрудник последнего М. Хайд), что она абсолютно точно знала об этой дате, причем явно не только непосредственно от Гесса.

Естественно, как оперирующему данными только из открытых источников, автору неведомо, знал ли Сталин о нижеследующем (некоторые косвенные признаки свидетельствуют, что мог и явно наверняка знал, и если еще раз да повнимательней взглянете на текст Сообщения ТАСС от 13 июня 1941 г., то без особых затруднений поймете, о чем идет речь), однако же в наши дни ко всему изложенному выше целесообразно добавить еще одно обстоятельство.

При сравнении сути осуществленный британской разведкой в мае 1941 г. многократно уже упоминавшейся дезинформационной операции и текста «Руководящих указаний начальника штаба Верховного главнокомандования по маскировке подготовки…» агрессии против Советского Союза (№ 44142/41 от 15.2.1941) однозначно выходит, что британская разведка благодаря своей агентуре располагала текстом этих указаний. Сравните:

– смысл британской дезинформации – «Если Гитлер вздумает напасть на Англию, то русские начнут войну против Гитлера»(см.: Судоплатов П.Разведка и Кремль. М., 1996. С. 136);

– содержание «Руководящих указаний…» – «…Необходимо принять все меры, чтобы среди наших Вооруженных сил сохранилось впечатление готовящегося вторжения в Англию, пусть в совершенно иной форме. Правда, в какой-то момент придется оттянуть с Запада предназначавшиеся для вторжения войска (убедительно прошу зафиксировать в своей памяти эти слов, ибо это ключевой момент для понимания сущности торга на переговорах с Гессом и тем более сути тайной сделки Англии с Гитлером с помощью Гесса. – А. М.)… Даже если войска будут перебрасываться на Восток, следует как можно дольше придерживаться версии, что переброска осуществляется с целью дезинформации или прикрытия меточных границ в тылу во время предстоящих действий против Англии…»(приложение № 3 к сборнику документов «Секреты Гитлера на столе у Сталина» М., 1995. С. 211; кстати, взгляните еще раз на последнюю фразу в п. 16 доклада ГРУ от 20.03.1941).

То есть выходит, что бритты располагали информацией на сей счет и, конечно же, чрезвычайно ловко обыграли полученные их разведкой данные, фактически ввергнув гитлерюг в состояние жертвы их же собственной (германской) дезинформации, обеспечив при этом даже некое подобие алиби для вскоре понадобившихся Гитлеру лживых утверждений, что-де он именно потому внезапно напал на СССР, вероломно расторгнув Договор о ненападении с ним, что хотел упредить якобы грозившую советскую агрессию против Германии.

Конечно, англичане великолепно владеют искусством дезинформационных интриг – как-никак, но пять же веков кряду шлифуют это свое мастерство. Однако ведь очевидно же, что и без серьезного вклада агентуры британской разведки тут не обошлось. Очень сильно англичанам в этом вопросе помог уже упоминавшийся в первой главе агент британской разведки «Фил», с середины октября 1940 г. являвшийся начальником Оперативного управления Генерального штаба (в любом ГШ это управление являет собой главный «мозговой трест» военного планирования) Сухопутных войск Германии (ОКХ) и одновременно заместитель начальника ГШ ОКХ, доверенное лицо Гитлера, генерал Адольф Эрнст Хойзингер.

Именно от него, Хойзингера – «Фила», англичане впервые узнали о 22 июня как о дате нападения на СССР. Для него – начальника ОУ ГШ – подобное было проще пареной репы, ибо он лично отвечал за планирование операций вермахта, не говоря уж о том, что пользовался особым доверием Гитлера. А фюрер, каким бы Верховным главнокомандующим ни был, без предварительного согласования именно с Оперативным управлением ГШ ни ориентировочного, ни тем более окончательного решения о дате нападения принять не мог – специфика сосредоточения и развертывания войск для нападения такова, что истинное положение дел в этом вопросе знает только Оперативное управление: Именно с этим связано и то обстоятельство, что впервые о 22 июня 1941 г. как о дате нападения на СССР бритты узнали как раз от А. Хойзингера. Помните, в начале третьей декады апреля 1941 г .британский посол в Москве в предположительном порядке озвучил эту дату, и тут же германский ВАТ ринулся это опровергать. А чуть позже, когда о 22 июня бриттам стало известно еще и от Гесса, то именно А. Хойзингер подтвердил своим британским хозяевам, что это достоверная информация, так как он лично присутствовал на том совещании высшего генералитета 30 апреля 1941 г., во время которого Гитлер впервые назвал эту дату.

Тут есть одна тонкость, на которую следует обратить внимание. Да, впервые Гитлер лично озвучил дату 22 июня только во время совещания 30 апреля. Но вот сама мысль об этой дате у него появилась раньше и связана она была с уточнением другой даты. Дело в том, что 31 января 1941 г. была утверждена Директива Генерального штаба Сухопутных войск Германии (ОКХ) № 050/41 от 31.01.1941. Так вот, именно там, в подпункте «в» п. 12 прямо было указано: «подготовительные работы нужно провести таким образом, чтобы наступление (день «Б») могло быть начато 21.6. (т. е. 1941 г. – А. М.; см. приложение № 2 к сборнику документов «Секреты Гитлера на столе у Сталина». М., 1995. С. 206). Эта директива – самая суть плана «Барбаросса», потому как она называлась Директива по стратегическому сосредоточению и развертыванию войск (план «Барбаросса)».

К концу апреля 1941 г, когда с Югославией было покончено, Гитлер решил, что необходимо уточнить дату нападение на СССР, и одним из первых об этом узнал «Фил» – А. Хойзингер, поскольку это непосредственно входило в его служебную компетенцию. Гитлер же без согласования с ОУ ГШ не мог принять такого решения. А теперь внимание: британской посол в Москве С. Криппс в предположительном порядке озвучил дату 22 июня в самом начале третьей декады апреля 1941 г., из-за чего уже 24 апреля германский ВМАТ Н. Баумбах е своем донесении е Берлин указывал, что он опровергает такие слухи.

Бритты явно проводили дезинформационный зондаж, преследуя сразу три цели – выяснить возможную реакцию Кремля, одновременно запутать его а если повезет, то и спровоцировать СССР на те действия, в ответ на которые Германия могла бы запросто напасть на Советский Союз. Бриттам ничего тогда не удалась достичь, кроме как усиления подозрений Кремля в причастности британской разведки к распространению этой информации, которую в Москве на тот момент воспринимали как дезинформационные слухи.