Текст книги "Пересыхающее озеро"

Автор книги: Арнальд Индридасон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

– Тогда они вышлют нас на родину, – сказала Илона и попыталась улыбнуться. – Что еще они могут сделать? Мы последуем тем же путем, что и Ханнес. Ничего более серьезного случиться не может.

– Конечно, – согласился Томас, чтобы подбодрить ее, – ничего более серьезного не может случиться.

– Они могут меня арестовать за агитацию против их режима, – проговорила Илона. – За антикоммунистическую пропаганду. Против Социалистической единой партии Германии. У них много статей на этот счет.

– Может, ты прекратишь? Перестанешь на время? Посмотрим, как будут развиваться события.

Она взглянула на него:

– О чем ты? Допустить, чтобы такой идиот, как Лотар, диктовал мне, что делать?!

– Илона!

– Я всегда говорю, что думаю, – сказала она. – Рассказываю всем, кто хочет знать, о том, что происходит в Венгрии и каких перемен ждут люди. Я всегда так поступала, ты же знаешь, и не хочу останавливаться.

Они замолчали, погруженные в тяжелые раздумья.

– Что может произойти в худшем случае?

– Тебя вышлют на родину.

– Меня вышлют на родину.

Они переглянулись.

– Мы будем бдительны, – сказал Томас. – Ты будешь осторожна, обещай мне.

Проходили недели и месяцы. Илона не прекращала своей деятельности, но была настороже, как никогда раньше. Он продолжал ходить на лекции, постоянно беспокоясь за Илону и умоляя ее быть осмотрительной. Так было до того дня, пока ему не повстречался Лотар. Они не виделись долгое время, и, вспоминая потом об их беседе, Томас знал наверняка – встреча не была случайностью. После занятий он собирался дойти до собора святого Фомы, где его должна была ждать Илона, но тут из-за угла показался Лотар и пошел в его сторону. Немец заулыбался и радостно приветствовал его. Томас ничего не ответил и хотел пройти мимо, тогда Лотар взял его за локоть.

– Не хочешь со мной поздороваться? – спросил он.

Томас высвободился и пошел дальше, но, спустившись по лестнице, почувствовал, что его снова схватили за руку.

– Мы должны поговорить, – сказал Лотар, когда Томас обернулся.

– Нам не о чем говорить, – ответил он.

Лотар снова улыбнулся, но в его глазах не было смеха.

– Напротив, – возразил немец, – у нас неисчерпаемое количество тем.

– Оставь меня в покое, – заявил Томас, продолжая спускаться по лестнице до этажа, где находился кафетерий.

Он не оглядывался в надежде, что Лотар перестанет его преследовать, но как бы не так. Немец снова его остановил и огляделся. Ему не хотелось привлекать внимание.

– Эй, в чем дело? – раздраженно воскликнул Томас. – Мне нечего тебе сказать. Попробуй уразуметь это. Оставь меня в покое.

Он попытался обойти Лотара, но тот преградил ему путь.

– Что случилось? – спросил немец.

Томас молча смотрел ему прямо в глаза.

– Ну так что? – настаивал Лотар.

– Ничего, – ответил Томас. – Оставь меня в покое.

– Почему это ты не хочешь со мной разговаривать? По-моему, мы были друзьями.

– Нет, мы не были друзьями, – ответил Томас. – Ханнес был моим другом.

– Ханнес?

– Да, Ханнес.

– Так это из-за Ханнеса? – спросил Лотар. – Так это из-за него ты не хочешь со мной разговаривать?

– Оставь меня в покое, – повторил Томас.

– При чем тут Ханнес?

– Ты…

Он замолк. Действительно, при чем тут Ханнес? Он не видел Лотара со времени исключения Ханнеса из университета. Лотар исчез, как сквозь землю провалился. За это время он, Томас, узнал, что думают Илона и ее товарищи о Лотаре – что он сотрудничает со спецслужбами, что он подлец и осведомитель, что он подбивает людей на стукачество, чтобы те доносили на своих друзей и докладывали властям об их образе мыслей и разговорах. Лотар ничего не знал о его подозрениях, а он чуть не проговорился, чуть не рассказал о том, что Илона думает о нем. Его вдруг как по голове ударило – что точно нельзя было делать, так это читать Лотару мораль, дать ему понять, что о нем кое-что известно.

Томас взвесил, каковы его шансы обыграть Лотара в той игре, которую он вел по отношению к своим землякам и вообще ко всем, с кем встречался, кроме Илоны.

– Так что я? – продолжал настаивать Лотар.

– Ничего, – ответил Томас.

– Ханнесу тут больше не было места, – начал Лотар. – Ему тут больше нечего было делать. Ты сам это говорил. Ты же мне это и рассказал. Мы с тобой встретились и обсуждали Ханнеса. В пивной. И ты признался, что считаешь Ханнеса ненадежным. Тогда вы не были друзьями.

– Да, правда, – ответил Томас. У него даже появился неприятный привкус во рту. – Мы не были друзьями.

Он чувствовал, что должен был признать это. Он не отдавал себе в полной мере отчет, кого пытается защитить. Он больше не был уверен в своей позиции. Почему он не высказал без обиняков то, что думает, как делал всегда? Он играл в жмурки, не понимая правил, и ему приходилось двигаться с закрытыми глазами. Может быть, ему не хватает мужества? Наверное, он просто трус. Томас вспомнил Илону. Она бы знала, как разговаривать с Лотаром.

– Я никогда не говорил, что его нужно выгнать из университета, – добавил Томас, набравшись смелости.

– Мне помнится, как раз ты-то и распинался в таком духе, – поправил его Лотар.

– Нет, – ответил Томас, повышая голос. – Это ложь!

Лотар улыбнулся.

– Успокойся, – посоветовал он.

– Оставь меня в покое.

Томас хотел уйти, но Лотар не пропускал его. Его вид стал более угрожающим. Он сильнее сдавил ему локоть, подтянул Томаса к себе и прошептал на ухо:

– Нам нужно поговорить.

– Нам не о чем говорить, – возразил Томас, попытавшись вырваться, но Лотар крепко держал его.

– Мы должны поговорить о твоей Илоне, – объявил немец.

Томас почувствовал, как его лицо запылало, а мышцы размякли, и Лотар понял это, ощутив, что рука вдруг повисла.

– О чем ты? – спросил Томас, стараясь сохранять спокойствие.

– Я считаю, что она не очень подходящая компания для тебя, – заявил Лотар, – и сейчас я говорю как твой друг и «опекун». Надеюсь, ты простишь, что я вмешиваюсь.

– О чем ты говоришь? – переспросил Томас. – Не очень подходящая компания? По-моему, тебя это не касается, что…

– Сдается мне, она водится с людьми, не похожими на нас с тобой, – оборвал его Лотар. – Боюсь, как бы она не уволокла тебя за собой в болото.

Онемев, Томас смотрел на Лотара.

– О чем ты говоришь? – повторил он свой вопрос в третий раз, не зная, что еще сказать. В голову ничего не приходило. Единственная мысль была об Илоне.

– Нам известно о собраниях, на которые она ходит, – продолжал Лотар. – Мы знаем, что это за люди. Мы в курсе, что ты тоже ходил на эти сборища. Мы знаем, какую информацию распространяет Илона.

Томас просто не верил своим ушам.

– Дай нам помочь тебе, – закончил Лотар.

Он уставился на немца, который смотрел ему прямо в глаза с выражением крайней серьезности на лице. Лицедейство окончилось, слащавая улыбка исчезла с его губ. Томас видел перед собой только суровую непреклонность.

– Вы? – откликнулся Томас. – Кто это «вы»? О чем ты говоришь?

– Пойдем со мной, – велел Лотар. – Хочу показать тебе кое-что.

– Никуда я с тобой не пойду, – заявил он. – Кто может меня заставить идти за тобой?

– Ты пожалеешь об этом, – предупредил Лотар, не теряя спокойствия. – Я пытаюсь тебе помочь. Постарайся уяснить это. Дай мне показать тебе кое-что. Тогда ты лучше поймешь, о чем я говорю.

– Что ты собираешься мне показывать? – спросил Томас.

– Пойдем, – сказал Лотар, подталкивая его легонько перед собой. – Я пытаюсь помочь тебе. Поверь.

Томас хотел воспротивиться, но страх и любопытство перевесили, и он сдался. Если Лотар намеревался ему что-то показать, лучше посмотреть, чем отворачиваться. Они вышли из университета и направились в сторону старого города, пересекли площадь Карла Маркса и оказались на улице Босяков. Вскоре Томас увидел, что они стоят перед угловым домом № 24 на Дитрихринг – штаб-квартирой службы госбезопасности в Лейпциге, он знал это. Томас замедлил шаг, а потом остановился, увидев, что Лотар собирается подняться по лестнице в здание.

– Что мы тут делаем? – спросил он.

– Пойдем, – приказал Лотар. – Нам нужно поговорить с тобой. Не усложняй ситуацию.

– Не усложнять? Я не пойду туда!

– Либо ты идешь сейчас сам, либо они придут за тобой, – предостерег его Лотар. – Лучше самому.

Томас не двигался с места. Больше всего ему хотелось убежать отсюда. Что нужно от него спецслужбам? Он ничего не сделал. Томас посмотрел по сторонам. Не увидит ли кто-нибудь, как он входит сюда?

– К чему все это? – прошептал он еле слышно, трясясь от страха.

– Пойдем, – повторил Лотар, открывая дверь.

В полном замешательстве Томас поднялся по ступеням и вошел в здание вслед за Лотаром. Они оказались в небольшом вестибюле с серой каменной лестницей, стены были облицованы толстыми плитами розового мрамора. Поднявшись на следующий этаж, они прошли в приемную, располагающуюся по левую руку. В нос сразу же ударил запах немытого линолеума, грязных стен, табачного дыма, пота и страха. Лотар кивнул человеку в приемной и открыл дверь в длинный коридор, по обеим сторонам которого находились двери, выкрашенные зеленой краской. В середине коридора оказался холл, откуда был вход в маленький кабинет, а напротив него – узкая металлическая дверь. Лотар вошел в кабинет. За письменным столом сидел мужчина средних лет с усталым лицом. Он взглянул на Лотара и кивнул ему.

– Однако! Сколько времени заняло привести его! – пожурил мужчина Лотара, не проявив к Томасу особого внимания.

Чиновник курил вонючие сигареты. Его пальцы пожелтели, пепельница была переполнена прогоревшими до фильтра окурками. Мужчина носил густые усы, но от курения волоски над губой были опалены. Чернявые волосы были слегка тронуты сединой на висках. Он выдвинул ящик письменного стола, достал оттуда папку и открыл ее. В папке оказалось несколько листов машинописного текста и черно-белые фотографии. Мужчина взял снимки, взглянул на них и выложил их на стол перед Томасом.

– Это ведь вы? – спросил он.

Томас взял фотографии. Ему потребовалось некоторое время, чтобы понять, что на них изображено. Снимки были сделаны в вечернее время и с некоторого расстояния, на них виднелись люди, выходящие из многоквартирного дома. Фонарь над дверью освещал группу. Он вгляделся в фотографию и тут же узнал Илону и мужчину, который присутствовал на собрании в подвале, потом еще одну женщину и себя самого. Томас просмотрел все снимки. Некоторые из них были увеличены, особенно лица людей, его лицо и лицо Илоны.

Хозяин густых усов зажег сигарету и откинулся на спинку стула. Лотар уселся в углу кабинета. На одной стене висела большая карта Лейпцига и портрет Ульбрихта. У другой – стояли три массивных стальных шкафа для документов.

Томас обернулся в сторону Лотара и, стараясь скрыть дрожь в руках, спросил:

– Что все это значит?

– Скорее это ты должен нам рассказать, – ответил Лотар.

– Кто сделал снимки?

– Думаешь, это так важно? – усмехнулся Лотар.

– Вы шпионили за мной?

Лотар и человек с опаленными усами переглянулись. Лотар расхохотался.

– Что ты хочешь? – спросил Томас, обращаясь к Лотару. – Почему вы сделали эти фотографии?

– Тебе известно, что это за компания? – спросил Лотар.

– Я никого не знаю, – ответил он, не покривив душой. – Кроме, естественно, Илоны. Почему вы сделали эти снимки?

– Конечно, ты никого не знаешь, – закривлялся Лотар, – кроме красавицы Илоны. С ней ты знаком. Знаешь ее лучше всех. Даже лучше, чем твой друг Ханнес.

Томас не понимал, куда клонит Лотар. Он взглянул на человека с усами, затем посмотрел в коридор, где виднелась стальная дверь. В нее был врезан маленький глазок с крышкой. Он подумал, нет ли там кого-нибудь. Не держат ли они кого-нибудь под арестом? Ему захотелось уйти из этого кабинета, чего бы это ни стоило. Он ощущал себя загнанным зверем, ищущим лазейку в полной безысходности, и не важно какую.

– Вы хотите, чтобы я прекратил ходить на эти собрания? – спросил он с сомнением в голосе. – Без проблем. Я не так часто на них бывал.

Он впился взглядом в стальную дверь. В тот момент все его существо наполнилось одним только страхом. Он уже был готов отступить и предложить хороший откуп, хотя не знал, что именно нужно сделать, что вообще можно сделать, чтобы они остались довольны. Он был готов на все, только бы выйти из этой комнаты.

– Прекратить? – повторил мужчина с усами. – Вовсе нет. Никто не просит вас прекращать. Напротив. Мы как раз хотим, чтобы вы чаще посещали подобные собрания. Должно быть, они очень интересные. В чем их цель?

– Ни в чем, – ответил он, сознавая, что у него с трудом получается сохранять мужественный вид. И для них это должно быть очевидно. – Нет никакой цели. Мы обсуждаем университетские проблемы, говорим о музыке, литературе. Все в таком духе.

Усатый начальник усмехнулся. Он должен был распознать его страх. Понять, какой слепой ужас Томас испытывает в эти минуты. Практически осязаемый. У Томаса никогда не получалось легко врать.

– Почему ты заговорил о Ханнесе? – спросил он неуверенно, взглянув на Лотара. – О том, что я знаю Илону лучше, чем Ханнес? Что ты имел в виду?

– Ты не в курсе? – спросил Лотар, изобразив изумление. – Они были вместе, ну, как вы сейчас. До того, как появился ты. Она тебе ничего не сказала?

Он молча смотрел на Лотара.

– Почему это она тебе ничего не рассказала? – продолжал Лотар все тем же притворно удивленным тоном. – У нее особая страсть к исландцам. Знаешь, что я думаю? Я думаю, что Ханнес просто не мог ей помочь.

– Помочь?

– Она хочет выйти замуж за какого-нибудь исландца, чтобы уехать в Исландию, – объяснил Лотар. – С Ханнесом не получилось. Может быть, ты ей окажешь такую услугу? Она уже давно мечтает эмигрировать из Венгрии. Неужели она ничего тебе не говорила? Илона приложила много сил, чтобы уехать.

– Присядьте, – предложил усатый, закуривая новую сигарету.

– Я не могу больше здесь задерживаться, – ответил Томас, пытаясь набраться смелости. – Мне нужно идти. Спасибо, что рассказали мне все это. Лотар, мы с тобой лучше поговорим потом.

Он неуверенно направился к двери. Мужчина с усами посмотрел на Лотара, тот пожал плечами.

– Сядь на место, ублюдок! – заорал начальник, вскочив со стула.

Томас застыл у двери, точно его ударили по голове, и обернулся.

– Мы не допустим никакой подрывной деятельности против нашей власти! – вопил усатый. – Особенно со стороны чертовых иностранцев вроде тебя, которые приезжают сюда под видом учебы. Сядь, тварь! Закрой дверь и сядь!

Томас прикрыл дверь, вернулся в кабинет и сел на стул напротив письменного стола.

– Ну вот, теперь ты вывел его из себя, – посетовал Лотар, качая головой.

Томас жаждал вернуться в Исландию и забыть этот ужас. Он завидовал Ханнесу, который избежал подобного кошмара. Это первое, о чем он подумал, когда они в конце концов отпустили его. Они запретили ему уезжать из страны. Томас должен был принести им свой паспорт в тот же день. Потом он вспомнил об Илоне. Он знал, что никогда не сможет предать ее, особенно после того, как страх стал немного отступать. Он никогда не сможет бросить Илону. Они угрожали ему, играя на его чувствах к ней. Если он не выполнит их указаний, с ней может что-нибудь произойти. Прямо ничего сказано не было, но намек был ясен. Если он расскажет ей об их беседе, с ней случится беда. Они не сказали, что именно, но угроза повисла в воздухе, так что он представил себе самое страшное.

Они будто пропустили его через решето, они в точности знали, чего хотят добиться и что он должен выполнить. Решение явно было принято загодя. Ему казалось, что они намерены сделать из него своего осведомителя. Он должен предоставлять им информацию об антиобщественном поведении, доносить на своих товарищей. Из разговора Томас понял, что за ним будут следить. Больше всего их интересовала деятельность Илоны и ее соратников в Лейпциге и вообще в Германии. Они хотели знать, что происходит на собраниях, кто руководители. Какие выдвигаются идеи? Существует ли связь с Венгрией или другими странами Восточной Европы? Насколько многочисленна оппозиция? Что думают об Ульбрихте и коммунистической партии? Они говорили о многих вещах, но он уже давно перестал их слушать. В ушах шумело.

– А что, если я откажусь? – спросил он по-исландски.

– Говори по-немецки! – раздраженно приказал человек с усами.

– Ты не откажешься, – ответил Лотар.

Начальник объяснил ему, что будет, если он откажется. Его не вышлют из страны. Он не отделается так легко, как Ханнес. В их глазах он полное ничтожество, не больше чем дерьмо на улице. Если он не будет следовать их указаниям, то потеряет Илону.

– Но если я буду доносить вам обо всем, я ведь все равно ее потеряю, – проговорил он.

– Решение пока не принято, – заявил человек с густыми усами, закуривая еще одну сигарету.

Решение пока не принято.

Эта фраза отдавалась у него в мозгу и преследовала его всю дорогу от здания полиции до дома.

Решение пока не принято.

Он уставился на Лотара. Они задумали что-то в отношении Илоны. Уже. Осталось только завизировать. Если он не станет делать то, что они ему велели…

– Кто же ты на самом деле? – обратился он к Лотару, нерешительно поднимаясь со стула.

– Сядь! – проорал усатый, вскакивая, в свою очередь.

Лотар смотрел на Томаса со слабой усмешкой на губах.

– Как может человек поступать подобным образом?

Лотар не отвечал.

– А если я все расскажу Илоне?

– Ты ничего ей не расскажешь, – пригрозил Лотар. – Объясни-ка лучше, как ей удалось обработать тебя? Согласно нашим сведениям, не было никого убежденнее тебя. Что же случилось? Как ей удалось обратить тебя в свою веру?

Томас подошел к Лотару и собрал всю свою волю в кулак, чтобы высказать ему то, что наболело. Усатый вышел из-за стола и встал у него за спиной.

– Это не она отвратила меня, – проговорил Томас по-исландски. – Это ты. Все, что ты собой представляешь, отвратило меня – презрение к людям, ненависть, жажда власти. Все это, собранное в тебе, заставило меня многое пересмотреть.

– Слишком просто, – возразил Лотар. – Либо ты социалист, либо нет.

– Нет, – поправил Томас. – Ты ничего не понял, Лотар. Либо ты человек, либо нет.

Он шел домой быстрым шагом, думая об Илоне. Ему нужно рассказать ей о том, что произошло, несмотря на их требования и принятые решения. Она уже должна быть дома. Может быть, им удастся вместе уехать в Исландию. Он вдруг ощутил, насколько далека его родина. Или Илона сможет вернуться в Венгрию. А может быть, даже в Западную Германию. В Западный Берлин. Слежка не была такой жесткой. Он может рассказать им все, что они хотят услышать, чтобы только спасти Илону, чтобы она смогла за это время выбраться из страны. Ей нужно уезжать.

Но что это за история с Ханнесом? Что такое болтал Лотар про Ханнеса и Илону? Что они когда-то были вместе? Илона никогда ему не говорила. Только что они были друзьями и что познакомились на собраниях. Вполне возможно, Лотар хотел сбить его с толку. Или Илона действительно использовала его, чтобы эмигрировать на Запад?

Томас перешел на бег. Люди мелькали перед ним, но он их не замечал. Как в бреду, он миновал улицы одну за другой, его мысли были заняты Илоной; он думал о себе самом, о Лотаре, о спецслужбах, о стальной двери с глазком и усатом начальнике. Ему не будет никакой пощады. Он знал это. Не важно, исландец он или кто-то еще. Для таких людей это не играло никакой роли. Исландцы разве не могут исчезнуть, как и все прочие? Они хотят, чтобы он шпионил для них. Чтобы доносил им, о чем говорят на собраниях, на которые ходит Илона. Передавал им то, что услышит в университетских кулуарах, в исландской компании из студенческого общежития или от других студентов-иностранцев. Они уверены, что держат его железной хваткой. Если он откажется, то не выпутается так же легко, как Ханнес.

Они держат под прицелом Илону.

Он чуть не плакал и, когда наконец добрался до дома, схватил Илону в свои объятия, не произнося ни слова. Она волновалась за него, сказала, что прождала его целую вечность у церкви святого Фомы, а когда он так и не появился, поспешила домой. Он выложил ей все, что произошло, несмотря на то что они запретили ему это делать. Илона слушала молча, а потом стала расспрашивать о деталях. Он отвечал, насколько мог, подробно. Первое, о чем она спросила, – это о своих товарищах, которые были родом из Лейпцига, насколько легко их можно опознать по фотографиям. Томас ответил, что, как он полагает, полиция прекрасно осведомлена о каждом из них.

– Боже милостивый! – простонала Илона. – Мы должны их предупредить. Как они узнали? Они наверняка выследили нас. Кто-то выдал, кто-то, кому было известно о собраниях. Кто? Кто же донес? Мы были так осторожны. Никто не знал об этих собраниях.

– Не знаю, – ответил Томас.

– Я должна предупредить их, – сказала Илона, меряя шагами их маленькую комнатушку. Потом она подошла к окну, выходящему на улицу, и выглянула в него. – Они следят за нами? Сейчас?

– Я не знаю, – промямлил Томас.

– Боже мой! – опять простонала Илона.

– Они сказали, что вы с Ханнесом были вместе, – выпалил он. – Лотар сказал.

– Ложь! – воскликнула она. – Все, что они говорят, – ложь. Ты должен знать это. Они играют с тобой, играют с нами. Нужно придумать, что делать. Я должна предупредить людей.

– Они сказали, что ты стремишься эмигрировать за наш счет, с помощью исландцев.

– Конечно, они будут это говорить, Томас. Что еще они могут сказать? Прекрати говорить ерунду.

– Я не должен был тебе ничего рассказывать, так что нужно быть осторожными, – добавил он, понимая, что она права. – Все, что они говорили, – ложь. Все! Ты в большой опасности. Мне дали это понять. Нельзя совершить ошибку.

Они посмотрели друг на друга в полном отчаянии.

– Во что мы влипли? – простонал он.

– Не знаю, – вздохнула Илона, обняв его и постаравшись успокоить. – Они не хотят второй Венгрии. Вот во что мы влипли.

Через три дня Илона исчезла.

Когда за ней пришли, дома вместе с ней был Карл. Он прибежал в университет и рассказал ошеломляющую новость. Карл зашел за книгой, которую Илона обещала одолжить ему. Вдруг в дверь постучала полиция. Его прижали к стене. Комнату перевернули вверх дном. Илону увели.

Карл еще не закончил свой рассказ, как Томас сорвался с места. Они были так осторожны! Илона предупредила своих товарищей, и им удалось исчезнуть из Лейпцига. Она сама собиралась уехать домой в Венгрию к родителям, а он хотел вернуться в Исландию, чтобы потом встретиться с ней в Будапеште. Учеба больше не имела значения. Самым важным осталась только Илона.

Его легкие были готовы разорваться, когда он добежал до дома. Дверь осталась открытой, он влетел в квартиру, а потом в комнату. Все было в диком беспорядке: книги, газеты, постельное белье валялось на полу. Стол был перевернут, кровать сдвинута в сторону. Ничего не осталось на прежнем месте. Многое было поломано. Он подошел к пишущей машинке, брошенной на пол.

Потом пустился бегом прямиком в штаб-квартиру службы госбезопасности. Но, дойдя, осознал, что не знает имени человека с густыми усами. В приемной не поняли, что он хочет. Он просил разрешения пройти в коридор, чтобы самому отыскать нужный кабинет, но дежурный помотал головой. Томас бросился к двери, ведущей в коридор, но она была заперта. Тогда он начал выкрикивать имя Лотара. Дежурный вышел из-за стола и вызвал охрану. Появились три человека и оттащили его от двери. В этот момент дверь распахнулась, и начальник с усами вышел в приемную.

– Что вы с ней сделали? – заорал Томас на усатого. – Дайте мне увидеться с ней! – Он завопил в коридор: – Илона! Илона!

Усатый дал знак охране и захлопнул за собой дверь. Томаса вывели на улицу. Он стучался во входную дверь, тщетно зовя Илону. Он потерял разум. Они арестовали Илону, и он был уверен, что ее держат в этом здании. Он должен добиться встречи с ней, должен ей помочь, настоять на ее освобождении. Он был готов на все ради этого. Его отчаянию не было предела.

Он вспомнил, что утром в университете видел Лотара. Томас сорвался с места. Заметил трамвай, который шел к университету, и запрыгнул в него. Выскочил из трамвая прямо на ходу и увидел Лотара, который сидел в одиночестве за столиком в кафетерии. В помещении было немноголюдно. Томас уселся напротив Лотара, запыхавшийся, красный от бега, взволнованный и взъерошенный.

– Как дела? – поинтересовался Лотар.

– Я сделаю для тебя… для вас все, что хотите, только отпустите ее, – проговорил он без всякого предисловия.

Лотар смерил его долгим взглядом, взирая на его страдания с почти философским спокойствием.

– Кого это «ее»? – спросил он.

– Илону! Ты прекрасно знаешь, о ком я говорю. Я все сделаю, если вы отпустите ее.

– Не могу взять в толк, о чем ты говоришь? – ответил Лотар.

– Вы арестовали Илону сегодня около полудня.

– Мы? – удивился Лотар. – Кто это «мы»?

– Спецслужбы, – объяснил Томас. – Илону арестовали сегодня утром. Карл был с ней, когда они пришли. Ты поговоришь с ними? Скажи им, что я сделаю все, что требуется ради ее освобождения.

– Думаю, ты больше не играешь никакой роли, – ответил Лотар.

– Помоги мне! – восклицал Томас. – Поговори с ними!

– Если ее арестовали, я бессилен. Слишком поздно. К сожалению.

– Что я могу сделать? – спросил он, готовый разрыдаться. – Скажи, что мне делать?

Лотар смотрел на него довольно долго, а потом проговорил:

– Иди домой на свою Пёчештрассе. Иди домой и надейся на лучшее.

– Что ты за человек? – бросил ему Томас, почувствовав, как его охватывает гнев. – Ты что же – дьявол в человечьем облике? Что заставило тебя превратиться в такое… чудовище? Что? Откуда такая жажда власти и презрение к человеческому достоинству? Такая злобность?!

Лотар оглянулся на редких посетителей кафетерия, потом усмехнулся:

– Люди, которые играют с огнем, могут обжечься, но когда это происходит, они всегда недоумевают. Такие бесхитростные, удивляются, как же это они обожглись.

Лотар встал и нагнулся над ним.

– Иди домой, – повторил он, – и надейся на лучшее. Я поговорю, но ничего не обещаю.

И Лотар пошел прочь размеренным шагом уверенного человека, будто ничего не произошло. Томас остался сидеть в кафетерии, закрыв лицо руками. Он думал об Илоне, пытаясь убедить себя в том, что они взяли ее только для допроса и потом отпустят. Возможно, они хотят попугать ее, как сделали это с ним несколькими днями раньше. Ужас, которым объят народ, на руку властям, это их питательная почва. А может быть, Илона уже вернулась? Он встал и пошел прочь из кафетерия.

Выходя из университета, Томас удивился тому, что ничего не изменилось. Он посмотрел по сторонам – люди вели себя так же, как и раньше, торопливо шагали по улицам, либо стояли и разговаривали. Его мир был полностью разрушен, а вместе с тем все осталось без изменений. Как будто не было никаких проблем. Ему захотелось поскорее очутиться дома и ждать там Илону. Может быть, она уже вернулась. Или же придет позже. Она должна прийти. Зачем им держать ее? Лишь потому, что она встречалась с другими людьми и вела с ними дискуссии?

Он был совершенно разбит, когда возвращался домой. Не знал, на каком он свете. Прошло так мало времени с тех пор, как, плотно прижавшись к нему, Илона призналась, прошептав ему на ухо, что получила подтверждение своим подозрениям. Это произошло, наверное, в конце лета.

Он лежал как парализованный и смотрел в потолок, не зная, как ему воспринимать новость. Потом сгреб ее в свои объятия и прошептал, что мечтает прожить с ней всю жизнь.

– С нами обоими, – пролепетала она.

– Да, с вами обоими, – согласился он, опустив голову ей на живот.

Он пришел в себя от того, что у него онемела рука. Часто, когда его захватывали воспоминания о событиях в ГДР, он сжимал кулаки до боли в суставах. Теперь он расслабился и сел в кресло, как всегда, задавая себе один и тот же вопрос: мог ли он воспрепятствовать тому, что произошло? Мог ли он поступить по-другому? Так, чтобы изменить ход событий. Но никак не мог прийти к каким-либо выводам.

Потом он медленно поднялся из кресла и пошел в подвал, там открыл дверь, включил лампочку на лестнице и стал осторожно спускаться по скользким, полустертым каменным ступеням. Он вошел в просторное подвальное помещение и включил свет. В подвале хранился различный хлам, накопленный, как это бывает, за долгие годы. Он почти ничего не выкидывал. Однако никакого беспорядка тут не было. Он убирал каждую вещь на свое место и бережно хранил все, чем пользовался.

Около одной из стен стоял станок. Иногда он вырезал фигурки. Обрабатывал кусочек дерева, а потом раскрашивал. Это было одним из его увлечений – берешь деревянный брусок и вырезаешь из него что-нибудь живое и красивое. Он мастерил фигурки животных. Некоторые из них, которыми он остался доволен, украшали его квартиру. Чем меньше размер, тем занятнее их делать. Ему удалось вырезать исландского шпица с закрученным хвостом и заостренными ушами, размером не больше наперстка.

Он дотянулся до станка и открыл забытую на нем коробку. Нащупав приклад ружья, он вынул оружие из футляра. Прикосновение к стали наполнило всегдашним ощущением холода. Иногда воспоминания заставляли Томаса спускаться в подвал, чтобы проверить оружие или просто убедиться, что оно на месте.

Он совершенно не жалел о том, что совершил столько лет назад. Уже после того, как вернулся из ГДР.

Много лет спустя после исчезновения Илоны.

Он никогда не пожалеет об этом.