Текст книги "(не)ваша девочка (СИ)"

Автор книги: Арина Арская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Глава 6. Поцелуи со вкусом виски

Целуют под мочками, а руки поднимаются по внутренним сторонам бедер все выше и выше. От выдохов Тимура и Ромы мурашки бегут и волной расходятся по груди и животу. Я с усилием воли открываю глаза и мягко обхватываю их запястья.

– Что? – хрипло спрашивает Тимур.

– Анюта, – шепот Ромы обжигает ухо.

Поддаюсь вперед к столику и тянусь к бутылке виски.

– Притормози, принцесса, – Рома забирает бутылку. – Выпили для настроения и достаточно.

– Для какого настроения? – уточняю я и чувствую, что язык мой немного заплетается. Почти незаметно. – Мне до вашего настроения еще несколько стаканов.

– Расслабься, Анечка, – мурлыкает в ухо Тимур. – Тут все свои. Шутка ли, одиннадцать лет в одном классе отучились.

Должно же быть в них хоть по капле стыда! Они оба вынашивают на меня грязные намерения и не по очереди… Прячу лицо в холодных ладонях, оперевшись локтями о колени. Будто мне было легче, если бы Уваров и Чернов решили ко мне подкатить по отдельности.

– Вас же двое, – шепчу я, – почему?

– Ты нас двоих в свое время продинамила, Одинцова, – смеется Тимур и откидывается назад.

– Никого я не динамила, – оглядываюсь на него.

– Прелестно, – хмыкает Рома и отставляет бутылку, – она даже не поняла этого.

– Но ведь… – я смотрю теперь на Чернова. – О чем речь?

– Весь десятый и одиннадцатый класс, Анюта, ты нас игнорировала, – скалится в улыбке. – Никого из нас не замечала. Я Тиму на выпускном зуб сломал, а он чуть глаз не выбил из-за тебя.

– Не было такого, – шепчу я.

– Потому что ты, как обычно, свалила в детское время, Одинцова, – смеется Тимур. – Уплыла.

– И это оправдывает то, что вы сейчас творите? – я опять машинально тянусь к бутылке, и Рома легонько шлепает меня по ладони. Обиженно прижимаю ее к груди. – Драться вы решили сами.

– Как и сами решили на встрече одноклассников больше не быть соперниками, – Тимур пробегает пальцами по позвоночнику. – Ты вновь всколыхнула подростковое желание отыметь отличницу.

– Только вошла, – выдыхает в щеку Рома, – так в глазах потемнело, Анюта, и ты вновь даже головы в нашу сторону не повернула.

– Я ведь не хотела идти… – до боли закусываю губу и закрываю глаза. – Мальчики, мне жаль, что я не ответила на вашу влюбленность… И… простите…

– Не простим, Анюта, – Рома разворачивает мое лицо к себе , коснувшись подбородка теплыми пальцами, – нас не интересуют слова.

– Я не смогу… – я готова заплакать.

– Сможешь, – его пальцы скользят по шее к ключице, – у тебя зрачки расширены, дыхание сбивчивое и щечки тронуты румянцем.

– Я пьяная, – тихо оправдываюсь я.

– Тогда ты готова к танцам, Анечка, – Тимур энергично поднимается на ноги и увлекает за собой, мягко сжав запястье. – Будем учить тебя развлекаться.

– Уверен, что ты не такая скромница, как хочешь казаться, – Рома грациозным хищником встает и берет меня под руку с другой стороны.

Шагаем к лестнице, спускаемся , и я хочу оттолкнуть нахалов и сбежать, но не потому, что я возмущена их словами и поведением. Я уловила под роем мыслей любопытство и волнение: меня к танцполу мимо столов и бара ведут красивые молодые мужчины, на которых обращены завистливые взгляды женщин и девушек. Длинноногих и ухоженных прелестниц в дорогих нарядах и искрящихся украшениях. Они хотят быть на моем месте.

Голова кружится от вспышек, а сердце бьется в такт громкой музыке. Рома и Тимур увлекают меня за собой через толпу танцующих ребят к центру под неоновые прожекторы и обступают с двух сторон: Рома сзади, Тимур перед моим лицом. Я смущена до горящих огнем щек и ушей, но мне не убежать. Я приняла решение, каким бы он ни было сомнительным, и я дойду до конца. Наскучу, и они сами попросят меня сгинуть.

Закрываю глаза, вскидываю руки и веду бедрами под музыку. Если я и танцевала, то в одиночестве, и сейчас представлю, что я одна. Абстрагируюсь от того, что по груди, талии и животу скользят руки Ромы, который бесстыдной жмется ко мне всем телом. Его губы касаются шеи, и меня к себе спиной разворачивает Тимур.

Я чувствую их возбуждение сквозь ткань брюк. Их поглаживания и поцелуи разгоняют кровь, и я тону в музыке, подчиняясь низким битам. Я сама не замечаю, как развратно жмусь то к Роме, то к Тимуру, нырнув в водоворот откровенного танца, но из него меня выдергивает глубокий и наглый поцелуй со вкусом виски. Не успеваю выдохнуть, как меня рывком разворачивают, и вновь рот накрывают жадные губы.

Слабо отталкиваю хмыкнувшего в лицо Тимура и отступаю. Натыкаюсь на чужую спину, кто-то заезжает локтем под ребра.

– Мне надо в уборную, – шепчу я и в панике протискиваюсь через незнакомцев и незнакомок, прикрыв рот пальцами.

Глава 7. Капризные мальчики

Прикладываю влажную и холодную салфетку к щекам, а затем ко лбу. Я бы хотела думать, что я не ханжа, но поцеловаться с бывшими одноклассниками с перерывом в пару секунд – чересчур. Нет, если бы кто-то со мной поделился подобным в разговоре за чашечкой чая, то я не стала бы никого осуждать. Я бы удивилась, однако самой пережить такой опыт на танцполе среди толпы… Одной холодной салфеткой тут не обойтись. И не к лицу ее надо, конечно, прикладывать.

– Чья будешь, куколка?

Отвлекаюсь от салфетки и ледяного напора воды. К стену у двери уборной привалилась грудастая блондинка в коротком платье, которое едва прикрывает ее промежность. Потирает пальцами кончик носа и надувает из жвачки. Он лопается, и незнакомка несколько раз громко чавкает.

– Ты глухая?

Голос режет высокомерием и легким презрением. Вроде, улыбается, но от ее улыбки очень неуютно.

– Простите? – выжимаю влажную салфетку и выключаю воду.

Туфли жмут и икры ноют. В уборной царит интимный полумрак и по полу бежит слабая вибрация от музыки, что играет за дверью.

– Я спрашиваю, чья будешь?

Я не понимаю, чего от меня эта стервозная блондинка хочет. Почему она ко мне пристала? Это невоспитанно с таким нахрапом лезть к незнакомому человеку, который пытается собрать мысли в кучу.

– Уточните, пожалуйста, вопрос, – вежливо улыбаюсь.

– Под чьей крышей? – она вскидывает бровь. – Кто курирует? Я тебя тут раньше не видела и не припомню среди других девочек. Новенькая, что ли?

От вопросов веет чем-то грязным и липким.

– Расслабься, – она улыбается, – мне просто любопытно, кто угодил этим двум охламонам. Ни одна из девочек их не удовлетворила.

– Простите?

– Ой ладно тебе, – она заливисто смеется, – я своя. В эскорте года два, – она задумчиво поднимает глаза к потолку и опять на меня смотрит, – два с половиной.

Выплевывает жвачку в урну и подходит к одной из раковин. Осматривает отражение и косит на меня глаза:

– Только не говори, что ты в первый раз и тебе не повезло сразу с двумя клиентами, – усмехается, – два члена для такой милашки будет многовато.

У меня нет слов, чтобы выразить свое негодование, и я просто молчу и моргаю. Вот за кого меня можно принять? За эскортницу? Но с другой стороны, кто будет двумя мужчинами откровенные танцы танцевать, а потом целоваться.

– И скольких ведь забраковали, – печально вздыхает и ноготком поправляет ресницы, поддавшись к зеркалу. – И типаж требовали один и тот же, но все им не так было.

– Какой типаж? – сипло спрашиваю я и боюсь услышать ответ.

– Твой, – разворачивается спиной к зеркалу, приподнимается на носочках и оценивающе оглядывает в отражении на попу. – Только посмотрят и сразу в отказ. Не то и все тут. Им и целок предлагали, а они носы воротили, но, – поправляет узкий подол и хитро мне подмигивает, – за такие деньги мальчики могут и покапризничать, да?

У меня одно желание забиться в угол или просочиться в слив раковины.

– Ты хоть поделись секретом, – подплывает ко мне вплотную и осматривает сверху вниз, – что их интересовало?

– Сгинь, – вздрагиваю от злого и холодного голоса Ромы за спиной.

Незнакомка меняется в лице. Расцветает очаровательная улыбка, веки томно прикрывает и грациозно дефилирует прочь походкой от бедра. Я удивленно провожаю ее взглядом. Секунду назад она была беспардонной грубой нахалкой.

– Хорошего вечера, Роман, – воркует сладким голоском и покидает уборную, как молодая королева.

– И что тебя вечно тянет в туалеты, Анюта? – Рома буравит меня пристальным взглядом и прячет руки в карманы брюк.

Я в ответ швыряю ему влажную и мятую салфетку в лицо. Я зла. Одно дело одноклассницу принуждать к близкому общению, а другое искать мою копию среди эскортниц. Уворачивается от снаряда, и салфетка шлепается на пол.

– Я вам не проститутка.

– Что ты, Анюта, – скалится в надменной улыбке, – у нас с тобой лишь сделка. Упустим, что она касается денег.

– Я ведь просила в долг… – с укором смотрю в его колкие глаза.

– И долг мы с тебя требуем, как считаем нужным, – распахивает дверь. – И сейчас мы желаем поразвлечься и хорошо провести время. На выход, Анюта. У нас еще целая ночь впереди.

Глава 8. Хитрые провокации

– Давай ты конкретно скажешь, – я подхожу к Роману вплотную и вглядываюсь в его серые глаза, – какая именно роль мне отведена в вашем веселье. Речь шла о секретарше и размытыми обязанностями заходить в кабинет без бюстгальтера.

– Роль нашей девочки, – поддевает указательным пальцем кончик моего носа. – И ты сейчас в бюстгальтере?

Я не успеваю ответить, как Рома ныряет рукой за спину и пробегает пальцами по застежке бюстгальтера ниже лопаток.

– Снимай, – улыбается во все тридцать два зуба.

– Это туалет для девочек, – в уборную вваливается две пьяных девицы и хихикают, лукаво взглянув на Рому, который игнорирует их игривый тон. – Какие мы серьезные.

– Снимай, – тихо, но жестко повторяет он, а затем наклоняется и шепчет, – и трусики. Они тоже лишние.

Сжимаю кулаки, сдерживая порыв хлестнуть наглеца по его самодовольной роже. Девицы у раковин затихли и с живым любопытством наблюдают за нами. Я знала на что шла. Я ведь и не думала, что я с Уваровым и Черновым буду нюхать ромашки на солнечной полянке.

Разворачиваюсь на носочках и шагаю под пристальным взглядом Ромы к одной из кабинок. Запираюсь. Девицы опять хихикают, а я задираю подол. Снимаю трусики и с осуждением смотрю на влажную ластовицу в разводах вязкой смазки. Позорище.

– Может, и нам что-нибудь снять? – мурлыкает одна из девиц.

– Нет, – коротко и равнодушно отвечает Рома.

Девицы заливисто смеются, а я одергиваю юбку. Расстегиваю замок на спине, скорчив рожицу презрения к двум нахалкам, которые решили охмурить Рому. Замираю. Это, что, ревность? Здрасьте, приехали! Вынув руки из рукавов, стягиваю бюстгальтер.

– Тебе там помощь не нужна? – игриво спрашивает Рома, и девицы смеются, а он повышает голос до звенящей стали. – Ротики закрыли.

Замолкают, а затем шепчут:

– Извини.

– Вышли и оставили нас.

– Но это женский туалет…

– Да мне начхать, куколки, – зло смеется Рома. – Вышли.

Стук каблуков, и я тяну молнию за язычок замочка вверх. Застревает. Буквально после нескольких сантиметров.

– Проклятье.

– Что у тебя там?

– Ничего, – едва слышно попискиваю я и дергаю замок, а он не поддается.

– Анюта, ты не умеешь врать.

– Молнию заело, – зажмуриваюсь и закусываю губы.

Легкие шаги и стук в дверь.

– Я пришел к тебе на помощь, – ласковый шепот вызывает во мне мурашки. – Открывай.

Отпираю дверь и поворачиваюсь к унитазу спиной, прижимая нижнее белье к груди.

– Анюта… – пробегает по позвоночнику теплыми пальцами и без усилий застегивает замок, – ах ты, маленькая шалунья, нашла повод меня позвать в кабинку?

И глупо отпираться, что замок действительно заело. Какая нелепая ситуация! И я опять в туалете, но теперь уже и без трусиков. И гордо не сбежать.

– Хитро провоцируешь, Анюта, – поглаживает шею кончиками пальцев.

– Что вы там застряли? – раздается громкий и требовательный голос Тимура.

Рома вытягивает из моих руку трусики и бюстгальтер. Прокручиваю в голове сценарий, как я в драке отвоевываю белье, но даже в фантазиях я проигрываю. Рома выходит из кабинки, и я следую за ним.

– Избавились от лишнего, – он бессовестно выбрасывает трусики и бюстгальтер в корзину к мятым бумажным салфеткам. – И более конкретно обсудили вопрос нашей сделки.

– Даже так? – Тимур приваливается плечом косяку и вскидывает бровь.

– Ты же все уяснила? – Рома оглядывается со снисходительной улыбкой.

Да я и в кабинете с окнами на всю стену все уяснила, но не желала признавать, что попала в западню с двумя беспринципными негодяями, которые из невзаимной влюбленности решили на мне отыграться.

– Да, мне… – вздыхаю и поднимаю взгляд с носок туфель, – все предельно ясно, мальчики, но я все же скажу, что…

– Не будь занудой, Одинцова, – отмахивается Тимур. – ты ничего нового не скажешь. И если ты все поняла, то иди и поцелуй меня.

Конечно, у меня спирает грудь горячим возмущением от приказа. Опять сжимаю кулаки, и ногти впиваются в кожу.

– Я не буду тебя целовать тут.

– Почему?

– Это женская уборная! – взмахиваю рукой.

– О, Анюта, – смеется Рома, – поверь, тут не только целуются.

– Хорошо, где ты меня поцелуешь? – Тимур клонит голову набок.

– На улице! – рявкаю я и замолкаю, потому что я в очередной раз поторопилась и не продумала ответ.

– Да, я тоже хотел предложить выйти и проветрится, – кивает Рома и шагает прочь размашистым шагом. – Подышать свежим воздухом.

Глава 9. Поцелуи и вопросы

Выходим из клуба. Тимур с Ромой впереди, а я дефилирую за ними. Лицо у меня кирпичом, пусть внутри я вся извелась. Я согласилась на гнусные игры, которые уже начали меня менять. Еще неделю назад я бы в обморок упала, если бы прошла мимо толпы людей без трусиков. Да, они не в курсе, но я ведь знаю, что на мне нет белья и это меня… волнует.

Я вся такая плыву за Черновым и Уваровым высокомерной стервой, а под платьем ничего нет. Возмутительно, конечно, но это своего принудительный бунт против принципов и скромности, которым я невероятно гордилась.

Идем по тротуару к пустому летнику одного из баров. Над проемом висит табличка предупреждающая, что терраса на ремонте. Рому и Тимур ныряют в темноту, а я аккуратно переступаю кривую дощатую ступеньку.

– Осторожно, – Тимур подсвечивает смартфоном дыру между досок, и я ее неторопливо обхожу, глухо постукивая каблуками о дерево, с которого слезла краска.

– Ну, – Рома стоит у третьего по счету от входа стола и подманивает к себе рукой. – Не бойся, Анюта, я тебя не съем.

Подхожу к нему. В интимном полумраке пахнет пылью. До нас доносятся приглушенная музыка.

– Целуй, – улыбается и добавляет, – в губы, Анюта, а то я тебя знаю…

– Нет, не знаешь, – зло обхватываю его лицо ладонями и решительно впиваюсь в его полуоткрытые губы.

У меня нет выбора. Отнекиваться, истерить и возмущаться – толка не будет. Я уже и так прямым текстом говорила, что я думаю о каждом из них. Целую, но без языка, потому что моя смелость иссякла, как только наши губы соприкоснулись.

– И кто так целует? – Рома возмущенно отстраняется. – Анюта, впечататься в меня губами недостаточно.

– Как умею, – пожимаю плечами.

Подхватывает за талию, отрывает от пола и усаживает на стол:

– Тогда я научу тебя.

Тимур в стороне хмыкает, а упираюсь руками в грудь Ромы, немедленно вспыхнув смущением. Резко разводит колени в стороны, а затем делает шаг. он между моих ног.

– Не советую кусаться.

Въедается в губы, проталкивает язык за зубы и душит в объятиях. Какой тут кусаться? Я от его голодного напора забываю как дышать и моргать. Поглаживает по бедру, медленно его оголяя. Удары сердца оглушают, мозг плавится от головокружения, и Рому сменяет Тимур, который рывком подтягивает меня к себе и раздвигает ноги шире. Платье трещит по швам.

– Что же, – вглядывается в глаза, – покажи, чему тебя научил Рома.

Толкаю его в испуге в грудь. Хватает запястья, сжимает и заводит за спину.

– Двойка, Одинцова. Закрепим пройденный материал.

Пожирает мой мычащий рот, а затем и вовсе всасывает мой язык, не дождавшись от меня взаимности. Мне больно и страшно от его агрессивного поцелуя, но сделать ничего не могу.

– Ты совсем не стараешься, Одинцова, – выпускает мой язык из влажной и горячей ловушки. – Это не двойка, это кол.

Такое ощущение, что мой язык опух и онемел.

– А теперь контрольный вопрос, – Тимур разжимает пальцы на запястьях, чтобы через секунду сдавить ими набухшие соски сквозь ткань платья. Позвоночник и затылок простреливает искрой дрожи. – Ты все еще девственница?

Я в отчаянии распахиваю глаза. Рома усаживается на край стола вплотную ко мне и поглаживает колено.

– Отвечай, Анюта.

Тимур мягко дергает за соски, требуя ответа. Новый разряд бежит по позвонкам и уходит в ноги. Молча и коротко киваю.

– А ротиком кого-нибудь радовала? – шепчет на ухо Рома.

Зажмуриваюсь, мотнув головой. И почему мне стыдно? Да, мне двадцать пять, но до этого момента не считала, что со мной что-то не так. Я была занята другими проблемами, а близость с мужчиной для меня – не просто быстрый перепихон на выпускном.

– А в попку баловалась? – Выдыхает в лицо Тимур, и я возмущенно открываю глаза. Ухмыляется. – Понял, Анечка, тебя без слов.

– На нас возложена большая ответственность быть первыми, – ладонь Ромы поднимается выше.

– Но думаю, – Тимур с ухмылкой убирает руки с моей груди и скользит пальцами по подбородку, – мы справимся.

Я его отпихиваю от себя, соскакиваю со стола под его тихий смех и убегаю. В очередной раз, но нет никаких моральных сил быть в обществе двух бесстыдников. Я отказываюсь от сделки.

Глава 10. Не убежишь

Нога ныряет в дыру между досок. Лодыжку простреливает боль, и я с удивленным ойканьем, выставив вперед и согнув вторую ногу, приседаю.

– Цела? – ко мне подскакивают Рома и Тимур.

Почему мне так не везет? И почему я такая неуклюжая и невнимательная?

– Не знаю, – жалобно всхлипываю. – Откуда здесь дыра?

– Мы же тебе про нее говорили, – Тимур аккуратно скользит ладонями икре к застрявшей в досках лодыжке. – Перелома, вроде, нет.

Рома подает руку, и я медленно встаю, осторожно вытягивая ногу из дыры. Тимур страхует и внимательно ощупывает щиколотку. Тянет. С медленным вдохом опираюсь на ногу, что меня подвела, и с шипением ее приподнимаю. Больно.

Тимур сидит передо мной на корточках и под мое болезненное мычание ступню ведет по кругу, а Рома прижимает к себе.

– Не вывих, – Тимур встает, – потянула.

– Вот что с тобой делать? – Рома с легкостью подхватывает меня на руки. – Все куда-то бежишь.

– От вас и бегу, – шепчу я.

Плакать хочу от отчаяния, но мои слезы точно порадуют двух распущенных негодяев. Они, наверное, не одну девушку довели до истерик и рыданий.

– Я за льдом, – Тимур широким и энергичным шагом покидает летник.

Рома усаживает меня пыльный стул в углу террасы и садится передо мной на корточки. Резко свожу колени вместе. Вряд ли он увидит что-то в полумраке, но у него вполне хватит наглости залезть мне в трусики.

– Анюта, – поглаживает ноющую лодыжку и поднимает взгляд. Даже в полумраке вижу в его глазах желание, – сама вселенная теперь не позволит тебе от нас сбежать.

Его руки поднимаются от лодыжек по икрам к коленям и вновь опускаются. От его поглаживаний по бедрам к промежности бежит теплая волна и уходит внутрь живота. Я сглатываю, облизываю пересохшие губы и подумываю пнуть Рому, но ноги под его ладонями будто из желе.

– Почему у тебя еще не было мужчины? – проникновенно шепчет он.

Вопрос меня застает врасплох. Вот же наглец. Хочет утолить праздное любопытство?

– Я… – едва слышно отзываюсь дрожащим голосом, – я должна отвечать на этот нескромный вопрос?

– Нет, – Рома снимает туфли и проходит сухими ладонями по своду ступней, – но я бы хотел услышать ответ.

– Вероятно, – я взволнованно убираю волосы за и вздыхаю, – со школы ничего не изменилось. Высокомерие, которое я в себе не замечаю, отпугивало мужчин.

– Возможно, – он улыбается, – а еще, возможно, ты ждала нас?

– Не ждала, – честно отвечаю я, – Ром, вы меня в школе раздражали.

– Да мы в курсе. Ты нам об этом прямо говорила.

– Разве?

– Да, – он бархатно и низко смеется, – развернешься и шипишь: отвлекаете, бесите, замолчите, чем вы там шуршите?

– А чем вы шуршали? – я хмурюсь.

– Фантиками, – массирует пальцы. – Я всякими пустыми упаковками.

– Зачем?

– Чтобы ты обернулась. Просто однажды Тимур в классе шестом конфету развернул, а ты как оглянулась в поисках шума, – проминает мизинчики. – Ты бы видела себя. Две косы, брови вместе, губы поджаты. С того момента искали самые шуршащие конфеты.

В летник возвращается Тимур с пакетом льда и обходит дыру, в которую я угодила пять минут назад.

– Соскучилась?

– Нет.

– Твоя честность очаровательна, – подает пакет со льдом Роме, и тот прикладывает его к травмированной лодыжке.

Холод обжигает кожу, и закусываю губы.

– Знаешь, это забавно, – Тимур прячет руки в карманы и перекатывается с пяток на носки, глядя на меня сверху вниз, – ты даже в дыру провалилась грациозно и изысканно.

– Грации и изысканности вы искали в эскортницах? – перевожу на него сердитый взор.

– А еще вот этого взгляда, – обнажает зубы в улыбке. – Его не повторить и ведь уже маленькой девочкой так зыркала.

Лодыжка и ступня немеет подо льдом, и я не могу даже разозлиться, потому что меня отвлекает холод, который проникает уже в суставы и кости.

– Я вызываю такси, – Тимур утыкается в смартфон, и я на несколько секунд заворожено смотрю на его хищное лицо, которое стало еще резче в свете экрана. – Ко мне, Ром, или к тебе?

И тут я возмущенно охаю. Я-то по наивности думала, что они меня отправят домой.

– Давай к тебе, – Рома прижимает лед с другой стороны, – у тебя кровать больше.