Текст книги "(не)ваша девочка (СИ)"

Автор книги: Арина Арская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

Глава 61. Слова о главном

Идем по сельской разбитой дороге мимо чужих дворов. В темноте бухтят собаки. Рома и Тимур подсвечивают путь смартфонами. Молчат.

– Куда идем? – спрашиваю я.

Я что-то туго соображаю. Мысль, что меня ведут на жертвоприношение, уже не кажется такой бредовой, потому что ночь на деревенской улице, если честно, пугает. Всего несколько фонарей, а один из них зловеще подмигивает.

А путь мы держим к маленькой деревянной церквушке на окраине деревни, но я все еще не понимаю, что происходит. Наверное, дрянь которой я надышалась, когда Тимур психанул, еще не выветрилась. На низеньком крылечке с керосиновой лампой в руке стоит высокий и тощий деревенский батюшка, чье лицо в тусклых отсветах похоже на бледную маску.

– Вот привела, – баба Маша кивает на меня, Тимура и Рому. – Давай венчать касатиков.

– Венчать? – шепотом спрашиваю.

– Пока мы в бане были, – Тимур наклоняется ко мне, – бабуля обо всем договорилась.

– Но разве это… правильно?

– Любовь идет от бога, – голос у батюшки скрипучий и тихий.

И я не нахожу слов, чтобы возразить. Во-первых, я удивлена, а, во-вторых, некоторые бы более лояльно отнеслись к жертвоприношению, чем к венчанию одной девицы с двумя мужчинами.

– Не переживай, милая, батюшка Володимир свой. Он хороший человек и видит мир шире, чем другие, – бабушка Маша улыбается мне.

Батюшка открывает дверь. Лицо будто вытесали из камня, но глаза спокойные.

– Мне тоже эта идея не очень нравится, – шепчет Рома. – Я не против религии, но… это не пахнет святотатством?

– Нет в любви святотатства, – бабушка Маша строго смотрит на него. – И это важно, милые. Для меня важно и для вас.

Меня очень будоражит идея тайного венчания. И да. Наше трио никто не узаконит, поэтому клятвы темной ночью в маленькой церквушке будут лично для меня важны.

– Ань, – шепчет Рома. – Я бы был бы очень за это неправильное венчание.

– И я того же мнения, – Тимур обращает на меня серьезный и ожидающий взгляд.

Я киваю и делаю шаг к крыльцу. Сердце ускоряет бег, а когда переступаю порог церкви под внимательным взглядом батюшки, у меня ноги подкашиваются от волнения. Рома и Тимур подхватывают под руки.

– Я аж вспотел весь, – шепчет Тимур.

– И в горле пересохло, – сдавленно отзывается Рома.

Отсветы от фонаря выхватывают из темноты дощатые стены, позолоченные иконы и кресты. Пол под ногами поскрипывает, а бабушка Маша за нашими спинами всхлипывает.

– Мальчики, мне кажется, я сейчас умру, – хрипло говорю я.

– И мы тебе составим компанию, – шумно сглатывает Тимур. – Теперь я хочу сбежать.

– Это нормально, – умиротворенно отвечает батюшка, – у меня несколько раз женихи убегали, но родственники невест их возвращали.

– Да я сам вернусь, – с губ Тимура срывается смешок.

Я не помню, как мы оказываемся у скромного алтаря из темного дерева и кто вручает нам тонкие свечи в руки. Батюшка молчит, и мы молчим, растерянно переглядываясь.

– И? – не выдерживает Рома. – Что дальше?

– Я буду вашим молчаливым свидетелем, – батюшка складывает ладони на живот. – И суть не в моих молитвах, а в ваших словах.

– Еще бы знать, что говорить, – нервно отвечает Тимур, – и как правильно сложить слова.

– Складывай, как получается.

– Ань, – Тимур разворачивается ко мне, – я не хочу тебя потерять и не хочу больше обижать. И… – он замолкает на несколько секунд и сипло шепчет, – я люблю тебя. И все эти годы думал, как там Одинцова, а при мысли, что ты могла выйти замуж… Мне было плохо. И в каждой я упрямо искал тебя, высматривал среди толпы и надеялся на случайную встречу. Тешил свое эго, что ты увидишь меня такого успешного и будешь кусать локти, какого красавчика потеряла, – зажмуривается, кривится и шипит, – хрень какая-то получается…

А мне эта хрень очень нравится. В ней нет высокопарных фраз и витеватых слов, но она честная. Честная до мурашек между лопаток.

– Я тоже не хочу, чтобы ты меня обижал, – шепчу я в ответ, – и я рада твоим словам. Тимур, я ведь не просто так других мужчин избегала.

Он поднимает взгляд. У меня пальцы дрожат, и огонек свечи подрагивает.

– Вероятно, я была тоже влюблена, но этого не осознавала. Вы же меня до трясучки выводили, как никто другой. Тогда я не могла позволить себе увидеть в вас кого-то другого кроме хулиганов и двоечников. А теперь вижу, – перевожу взор на бледного Рому. – Вижу мужчин, от которых все еще хочу сбежать, но в надежде, что они догонят.

– Не отпущу, Ань, – Рома хмурится, – я тоже тебя искал и ждал, а когда дождался, крышу сорвало. Так крыша и не вернулась на место.

Бабушка Маша утирает платочком слезы, странный батюшка улыбается уголками губ:

– Когда возьмет злость и негодование, вспомните о своих словах. Вспомните тот, трепет и надежду, что наполняли ваши сердца в этот момент. Речи и клятвы не имеют смысла без чувств, которые вы можете пронести через все невзгоды, если будете честны друг с другом.

Батюшка медленно отступает и растворяется в темноте. Минуты две мы стоим обескураженные и с открытыми ртами, и Тимур шепчет:

– Это было жутко. Он исчез.

– Да тут я, – раздается приглушенный голос батюшки, – стою в углу.

– Я уж подумала, что вы призрак.

– Идите, – голос трещит сухими ветками, – мне через пару часов опять на ногах надо быть.

– Спасибо, – кротко отзываюсь я.

Мы пятимся к выходу, на крыльце тушим свечи, и Рома подхватывает меня на руки. Тимур прикладывает пальцы ко рту, свистим, а затем восторженно орет, раскинув руки. Со всех сторон поднимается собачий лай.

– А ну, не кричи, – бабушка Маша беззлобно пихает Тимура в бок. – Соседей разбудишь!

Глава 62. А жить будем у Ромы

В комнате царит полумрак. Лишь над стареньким комодом горит тусклое бра. Я, Тимур и Рома стоим у кровати, нерешительные, неловкие и обескураженные. Во-первых, ночное и тайное венчание, а, во-вторых…

Во-вторых, когда мы вошли в калитку, нас встретил тот самый черный петух, который гонял Тимура. Однако мы с ним нашли общий язык с одного взгляда и опрометчивого прикосновения к его острому клюву. Он не только не кинулся на меня, но и гребень свой распустил, крыльями захлопал и важно прогулялся по дорожке передо мной. Короче, злобный петух увидел во мне симпатичную курицу, чем очень возмутился Тимур.

– Иди к своим! – рявкнул он и бесстрашно прогнала нахала.

К петухам меня еще не ревновали, поэтому я глупо захихикала, и Рома возмущенно посмотрел на меня. В общем, вроде и оскорбительно, но в то же время польстило, что агрессивная птица прониклась ко мне симпатией.

– Я немного в растерянности, – шепчет Тимур, – можно ли назвать эту ночь брачной.

Я выныриваю из воспоминаний о петухе, а Рома тихо отзывается:

– Я думаю, что да.

И с ожиданием смотрят на меня.

– Наверное, – я перевожу взгляд с Ромы на Тимура, – но мы в доме твоей бабушки. Мне кажется, что это…

– Неправильно? – Тимур вскидывает бровь.

Кротко киваю и слабо улыбаюсь. Я, конечно, желаю их поцелуев, жарких объятий и горячих тел, но перед бабушкой Машей будет очень неловко. Боюсь, что я не смогу быть тихой.

– Тогда спать? – ласково уточняет Тимур.

– Да, – недоверчиво отвечаю я.

– Ладно, – он зевает и прикрывает рот ладонью, – я тоже утомился.

Чувствую легкое разочарование. Где его настойчивость, которая бы задавило мое смущение и стыд.

– Согласен, день сегодня был долгий, – Рома расстегивает рубашку.

И тут у меня включается режим подразнить. Я молча и медленно снимаю рубаху через голову и отбрасываю ее в сторону. Смотрю на одного, затем на второго, веду плечиком, ожидая того, что кто-то не выдержит накала страстей, но Рома и Тимур не предпринимают попыток даже поцеловать меня.

– Ты передумала спать? – спрашивает Тимур, скидывая рубашку.

– Нет, – фыркаю я и прячусь под одеяло.

Клацают пряжками ремней, и что я вижу? Они возбуждены. У них крепкая эрекция, однако они забираются под одеяло, и Тимур тянет за шнурок бра. Щелчок, и свет тухнет.

– Спокойной ночи, Анечка.

– Сладких снов Анюта.

От их решительности отдохнуть после долгого сна в груди нарастает возмущение. Лежат с двух сторон такие горячие, голые и мускулистые и не пристают! Между ног сладко тянет, и я уже не думаю ни о чем другом кроме того, что я хочу коснуться их твердых теплых членов.

– Еще не передумала? – едва слышно спрашивает Рома.

– Нет.

– Точно? – с сомнением отзывается Тимур.

– Точно, – отворачиваюсь от него, и в мои губы впивается Рома, будто поджидавший в засаде зверь.

– А я вот передумал, – жарко выдыхает в шею Тимур, и медленным движением берет меня, прижавшись всем телом.

Рома глотает мои приглушенные стоны, и я обнимаю его с голодным мычанием. Выгибаюсь в спине. Фрикции Тимура нарастают, становятся резкими и несдержанными, и он с глухим рыком неожиданно вжимается в меня. Я распахиваю ресницы. Я чувствую как мягкими толчками его семя заполняет меня.

– Кажется, я действительно устал, – он удивленно и сдавленно охает мне в ухо и выскальзывает из меня.

– Но я… – обескураженно шепчу я.

– У тебя есть еще я, – перебивает Рома.

Целую и во вспышке возбуждения решительно седлаю его. До боли закусываю губы, сдерживая стон, и насаживаюсь на Рому до основания его члена. Бесстыдно трусь лобком о его пах.

– О, да… – поглаживает мои бедра, а я затыкаю его рот жадным и глубоким поцелуем.

– Тихо, – шепчу в его приоткрытые губы и медленно приподнимаю бедра, чтобы затем резко вжаться в него. Хочу глубже, быстрее. Хватаю одеяло и закусываю мягкий уголок, чтобы не закричать, когда накатывает первая волна оргазма. Рома выдыхает сквозь зубы. Мои спазмы переплетаются с его пульсирующим экстазом, и он сжимает мою талию пальцами. По его телу прокатывает судорога и перекидывается на меня. Внутренности крутит и режет, но я не издаю ни звука, лишь судорожно и часто дышу.

Обессиленная валюсь на грудь Ромы, и он меня укладывает на спину. Рядом посапывает Тимур и с сонным бурчанием закидывает на меня ногу.

– Спит, что ли? – хрипло удивляется Рома.

– Похоже на то, – вытягиваю изо рта влажный уголок одеяла.

– Перенервничал, – со смешком заключает Рома.

– Вы опять меня подло соблазнили.

– И не раз еще будем так поступать.

Находит в темноте мою ладонь и мягко ее сжимает. Молчим, тяжело дышим и слушаем гипнотизирующее тиканье настенных часов. Когда я ныряю в дремоту, Рома шепчет:

– Анюта…

– Что?

– Официально тебя распишут только с одним из нас.

Я вся напрягаюсь. Неужели Рома вздумал под шумок разрешить такой щекотливый вопрос в свою пользу? Или опять меня поставят перед выбором, который я делать отказываюсь. Готова быть без узаконенных отношений. Поджимаю губы.

– Слушай…

– Я очень внимательно слушаю.

– Распишем тебя и Тимура?

Я несколько минут озадаченно молчу и сипло спрашиваю:

– А ты?

– А я буду любовником в плане всех этих документов и печатей, – обнимает и шепчет на ухо. – Что поделать, если двое не могут жениться на одной? И ты только Тимуру не говори, статус мужа его дисциплинирует.

– А я все слышу, – бурчит Тимур и хмыкает в плечо, – но я согласен. Если кого и терпеть в роли твоего любовника, то только Рому.

– Но а… – у меня в горле пересыхает, – жить…

– Мы переезжаем к Роме. У него подвал и муравьи, – сонно отвечает Тимур. – Мне кажется, муравьи уже устали от его рожи, им важно разнообразие в лицах.

Эпилог

Стопроцентной контрацепции не существует. На третий день в гостях у бабушки Маши меня накрыло тошнотой, а через день гинеколог меня обрадовала, что я в интересном положении. На мои уверения, что я выпила “волшебную таблетку” милая доктор рассмеялась и сказала, что я не первая и не последняя сижу перед ней с глазами по пять копеек.

Рома и Тимур не поверили мне, когда я вышла и бессовестно ворвались в кабинет. Провели там около получаса, выспрашивая гинеколога о подробностях и игнорируя других возмущенных пациенток. После они караулили меня, пока я близко общалась с унитазом. Я все ждала, когда кто-нибудь из них поднимет вопрос: а кто отец, но этого не случилось.

Я родила девочку. За беременность мы довели многих врачей до тихой истерики, потому что боялись. Я ведь выпила чертову “волшебную таблетку”, но пронесло. Чернявая Машенька родилась здоровой, без отклонений и как же я рыдала, когда мне ее положили на грудь.

Когда я забеременела во второй раз, буквально через пару месяцев после рождения Маши, Тимур предложил развестись, а затем официально расписаться с Ромой, чтобы и он по документам был отцом, чтобы избежать лишних процедур с оспариванием отцовства и генетическим тестированием.

Сложно. И я знала, что будет сложно с двумя мужчинами, которые оба хотят быть отцами не только на словах, но и по документам. Я согласилась. Меня развели и вновь выдали замуж за моего “любовника”.

Где-то в глубине души я боялась, что Тимур решил схитрить и сбежать, потому что устал от “неправильной” семейной жизни, но нет. Мой бывший муж переквалифицировался в “любовника” и никуда не ушел. К тому появился повод для новых шуток. Родила я, кстати, мальчика Станислава. И можете не верить, в каждом своем ребенке я вижу черты от двух любимых мужчин.

Каждый из них для Маши и Стаса – папа. Конечно, для многих – мы очень странная семья. Другие детки удивляются “как так? Два папы?”, их родители недоумевают и сплетничают, но в открытую никто ничего не говорит.

Мамочки после развивашек медлят уходить и с интересом наблюдают, как за нами приезжают те самые папы, а папы у нас красивые, сдержанно вежливые и на днях пообещали владельцу детского центра голову открутить за то, что он посмел Маше устроить допрос с пристрастием о нашей семье, а она ему выдала страшный секрет. У нас дома куча муравьев.

Кстати, о муравьях. Рома вот хвастался, что стекло ударопрочное, и да. Так и есть. Как бы Стас и Маша ни пытались его разбить у них ничего не вышло. И клюшками они его били, и мячи кидали, и молоток однажды стащили и устроили бедным муравьям звуковой апокалипсис.

Отдельной истории заслуживает моя мама. После того как к ней заявились полицейские, она с истерикой позвонила мне. Ей грозил нешуточный штраф и даже срок. Я ждала этого звонка и была к нему готова. Я пошла на подлую манипуляцию и шантаж. Хочет избежать наказания, то пожалуйте к психиатру, который отправил ее на лечение. Два месяца в клинике и после: твердый отказ со мной общаться, но больше меня не треводили ее истерики, звонки и заявления.

Андрей провел под присмотром Ильи полгода. В школу, соответственно, все это время не ходил, однако после третьей встречи с ним было решено нанять ему репетиторов. С криками не бросался, был удручен и обеспокоен будущим. Илья думал, что это хитрая манипуляция, но Андрей ушел в учебу с головой.

Его так натаскали, что он поступил в МГУ на бюджет. Специальность – программная инженерия. От матери съехал в общежитие, а она приняла его выбор, потому что он пригрозил, что пожалуется мне. На пороге учебного корпуса перед началом первой пары пообещал Роме и Тимуру вернуть должок. И за лечение, и за разбитую машину. Я чуть не расплакалась, но сдержалась и была невозмутимой и строгой. С ним иначе нельзя.

Мы часто навещаем бабушку Машу, в честь которой и была названа старшенькая. И она, кстати, со мной согласна, что наши дети похожи на каждого из нас. И батюшка Володимир тоже, а черный петух, который невзлюбил Тимура, очень ласковый с Машей и Стасом, будто это его птенцы. Короче, он теперь яростно гоняет моего “бывшего мужа” от хохочущих детей и с угрозой квохчет на Рому. Странный петух, конечно, но на суп его жалко.

****

– Трещина, – шепчет Рома у муравьиной фермы и касается стекла. – Вот блин. Они добились своего.

– Я-то думаю, чего Машка такая хитрая бегает с булыжником и что-то Стасу шепчет, – мрачно отзывается Тимур в кресле и делает глоток ромашкового чая.

– Надо стекло менять, – испуганно отвлекаюсь от ежика из скорлупки и зубочисток.

– Два часа ночи, – Рома оглядывается.

– Так они завтра с утра его и разобьют, – Тимур медленно моргает. – Они же одержимы идеей выпустить бедных муравьев из плена и дать им свободу. Только отвернемся… Весь дом будет в муравьях. Я тебе точно говорю, они в сговоре завтра устроят нам веселуху.

– Черт, – Рома кидается к журнальному столику, на котором среди жутких поделок из скорлупы листьев и веточек лежит телефон, – я бы выпустил этих муравьев на свободу, но они же передохнут все. Я уже читал об этом.

Тимур бежит к комоду, что-то ищет в ящиках и с изолентой бросается к муравьиной ферме:

– Какие у нас свободолюбивые и справедливые дети!