Текст книги "Мое чужое сердце (СИ)"
Автор книги: Арина Александер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 28 страниц)
От одного только воспоминания об этом передернуло. Сам не понял, как поехал к его халупе, пропахшей сыростью и спиртом. Да-а-а, навел он там шороху конкретно. Действовал на импульсе. Собутильница Никиты вмиг протрезвела. Да и Никита не дурак, сразу понял, кто перед ним стоит. Побледнел, засуетился, освобождая в жирных пятнах стул для незваного гостя. Влад так и остался стоять. Ничего не почувствовал, кроме отвращения.
– Даю тебе два часа на сборы, после которых ты исчезнешь из жизни Насти и из этого города. – Смотрел зловеще, хотя голос звучал ровно, спокойно.
– Зятёк, ты чего? Да я ведь и пальцем её не тронул.
– Мне достаточно того, что она расстроилась. – Окинул взглядом запухшую, распатланную подругу Никиты и почувствовал, как передернуло плечи. Увидел перед собой не размытое подобие женщины, а собственную мать, бросившую его в двухлетнем возрасте. И отец его, скорее всего, ничем не отличался от отца Стаси. Правда жизни слишком жестока. Одно дело представлять своих родителей в таком состоянии, и другое – посмотреть на них будто вживую. Внутренне вздрогнул. От осознания такой реальности едва не задохнулся.
Никита и сам собирался слинять на днях. Ещё при встрече с дочерью заподозрил неладное. А теперь, когда с самого утра нагрянул Шамров, подавляя своей бешеной энергетикой, сразу похолодел. Даже будучи в состоянии алкогольного опьянения смог разглядеть в нем угрозу. При чем огромную. Не хотелось испытать её на себе.
– Время пошло, – Влад посмотрел на часы. – Советую поторопиться, если не хочешь, чтобы мои люди помогли. И ещё, не вздумай играть со мной в игры.
…Устал. Морально. Чувствовал себя опустошенным.
Лишь оказавшись дома, смог частично избавиться от тяжелых мыслей и переключиться на Джоя. Без Стаси всё было не так. Даже квартира, в которой прожил до этого два года, теперь казалась бездушной и пустой.
Стася позвонила ближе к восьми вечера. Он сразу набросился на неё с расспросами о самочувствии; поинтересовался, как продвигаются дела с переоформлением документов; напомнил, что может помочь ускорить этот процесс, на что девушка добродушно ответила:
– Я даже не сомневаюсь в твоих способностях. Слушай, что мы всё обо мне да обо мне, – мягко сменила тему. – Ты лучше расскажи, как прошел твой день?
Влад присел на кровать и постарался, чтобы голос прозвучал как можно непринужденней:
– Тебе почасово или можно вкратце?
– Ты же всё равно не расскажешь в подробностях, – заметила добродушно. – Так что давай вкратце.
– А как он может пройти? Ничего особенного. Всё как всегда.
– Как интересно-о-о. Шамров, ты неисправим.
– Есть немного. Маленькая, – неожиданно в горле засаднило от нахлынувших чувств, – харе болтать попусту. Если бы ты только знала, как я соскучился по тебе…
Казалось бы, ну что скучать?
Всего семь дней разлуки.
А вот скучается – хоть волком вой.
Посуды кухонной гора – всё не доходят руки,
И опять забыл полить столетник твой.
Друзья зовут: «Давай махнём на шашлыки на дачу»,
А я не еду, мне милей мой сплин.
В привычной мезансцене дней, всё выглядит иначе,
Когда невольно поживёшь один.
Я скучаю по тебе
Как апостол по святым мукам
Я скучаю по тебе —
Вот какая штука.
Казалось бы, ну что скучать?
Пройдёт всего неделя,
И всё вернётся на круги своя.
Домашние дела, друзья, работа на пределе,
А в общем, жизнь вполне обыкновенная,
И лишь заметив первый снег над хмурою столицей,
И у ларьков замёрзшие цветы.
Я вспомню как недолог миг, что он не повторится,
И что всего прекраснее в нём ты…
(С. Трофимов)
Глава 21
Наверное, глупо отрицать очевидное: в спортклуб я ехала со смешанными чувствами. С одной стороны – хотелось поскорее увидеть Влада, поцеловать, прижаться, обвив шею руками, дать понять, что соскучилась не менее. А с другой – волновалась, так как собиралась нагрянуть без предупреждения, рискуя не застать на месте.
Каждый шаг по расчищенной от снега дорожке гулко отдавался в сердце. Неприятные воспоминания во главе с Любаней не давали основательно расслабиться и сосредоточиться на предстоящей встрече.
Девушка-администратор, которая была и в прошлый раз, проводила меня взглядом, даже не спросив, к кому я. Видимо, в курсе.
Будто во сне поднялась по лестнице на второй этаж и подошла к знакомой двери. Понадобилась минута, чтобы перевести дыхание, беззвучно провернуть ручку и осторожно заглянуть в образовавшуюся щель.
В кабинете никого не было. Странно. Я же собственными глазами видела машину мужа. Может, отлучился куда-то? На носочках прошмыгнула вовнутрь, прикрыла за собой дверь и, обернувшись, с умилением застыла на месте: на тёмно-синем кожаном диване, откинувшись на высокую спинку, спал Влад.
В этот момент волна небывалой нежности затопила сердце. Как можно тише подошла к нему и осторожно присела на самый край. Не удержавшись, запустила пальцы в короткие чёрные пряди и принялась неспешно перебирать их густоту.
– Влад… – позвала едва слышно, с замиранием наблюдая, как дрогнули длинные ресницы. – Ты что себе позволяешь – спать на рабочем месте? Ай-яй-яй…
Не открывая глаз, он широко улыбнулся:
– Ммм, ты сон или реальность? – потом оттолкнулся спиной от дивана и, подавшись в мою сторону, принялся нюхать скулы, волосы, отчего я не удержалась и мягко засмеялась.
– Прекрати-и-и, мне же щекотно! – первой прильнула к нему, обняв за шею.
– Реальность, – выдохнул удовлетворенно и приподнял мое лицо за подбородок, заглянув в самую душу.
Я с упоением утонула в его тёмно-карих глазах, казавшимися сейчас практически чёрными:
– Доброе утро, соня.
– Настя… утро действительно доброе, – произнес хрипло.
– Неужели ты так рад меня видеть?
– Тебе показалось.
– Противный, – обиженно надула щеки, продолжая улыбаться глазами.
Влад наклонился к губам, легонько подул на них, заставив раскрыться, и с силой прижался к ним, буквально до боли. Я со стоном ответила, да так, что почувствовала, как ударились зубами. Как же я соскучилась. Только сейчас смогла ощутить всю глубину этого чувства. Не тогда, когда слышала его голос по телефону, не тогда, когда снился ночами, а сейчас, ощущая под пальцами жар и мощь его тела, напряженные мышцы, удары сердца.
– Какое же это удовольствие – просыпаться по утрам и видеть лицо любимой женщины, – произнес он, чуть отстранившись. Я перевела дыхание, втянув вместе с ним такой родной запах. Его руки блуждали по моему телу, заставляя воспламенится от желания и в какой-то миг, одним плавным движением я оказалась на его коленях в полу лежачем состоянии, в кольце таких надежных рук.
– Обещаю больше не уезжать и каждое утро будить тебя поцелуями, – как же трудно было связно мыслить, когда его горячая ладонь нырнула под ткань платья, прошлась по талии и накрыла выступающее из бюстгальтера полушарие груди.
– Будь осторожна, когда обещаешь подобное, – Влад сглотнул и наклонился так близко, что я почувствовала его дыхание на губах. – Я быстро привыкаю. Посажу под замок и больше никуда не отпущу.
И вновь эти твердые, требовательные губы. И вновь я задыхаюсь от их нетерпеливости, напора. Буквально до трясучки, до дрожи.
– Влад, – рвано втянула в себя воздух. Как не велико было мое желание, но мысль о том, что в любой момент кто-то может нагрянуть, слегка отрезвляла. – Мы не одни…
– Как не одни? – принялся оглядываться вокруг себя. – Одни!
– Ты не понял, – я начала поправлять платье, в попытке спрятать оголенную грудь. И когда только успел? – Сюда могут в любой момент войти.
– Подожди… – Влад перехватил мою руку, мягко так обвил пальцами запястье и начал покрывать легкими поцелуями. – Я словно во сне. Не порть его, – и выдохнул, будто освобождаясь от внутреннего напряжения. Касания стали чувственно-нежными.
Ну что тут скажешь? От жадных рук и ищущих губ я забыла обо всем. Сколько всего хотела рассказать – всё вылетело из головы.
– Настя… – каким же рваным было его дыхание. – Я хочу тебя! Здесь. Сейчас.
– Так что тебя сдерживает? – без стеснения запустила его руку к себе в трусики и дала понять, что он не одинок в своем желании. Из его горла послышался приглушенный рык, и в тот же миг я почувствовала, как эта рука принялась умело поглаживать влажные складочки и заигрывать с пульсирующим клитором. Я терялась от этой ласки, от пристального взгляда, блуждавшего по моему лицу, и тихо всхлипывала, желая большего.
В какой-то момент Влад отстранился и, подойдя к двери, сделал несколько уверенных оборотов ключа. В предвкушении, я прикусила нижнюю губу и потянулась к краям платья, освобождаясь от мешающей ткани. Желание почувствовать прикосновение его кожи к своей было столь велико, что верхняя одежда слетела с меня в считанные секунды. За ней последовали колготки. Так же быстро Влад скинул одежду с себя.
Один взмах ресниц – и он сверху. Вошел одним рывком, сорвав обоюдный стон. Я выгнулась ему на встречу, подставив грудь под осторожные укусы, и прошлась руками по налитым мускулам предплечья. Соскучилась по его прикосновениям, запаху, дыханию.
Влад прикрыл глаза от удовольствия, когда на укус в шею я в ответ царапнула его спину и сорвалась на громкий крик. Пофиг. Пускай все слышат. Пускай эти стены запомнят меня, как и диван, на котором мы занимались умопомрачительным сексом. Я хотела наполнить эту комнату воспоминаниями о себе и изгнать образы девушек, бывших здесь до меня.
Целовала его как сумасшедшая, прижималась всем телом, терлась об него щекой, с упоением впитывая в себя его дрожь наслаждения. Это было соитие на животном уровне. С рычанием, укусами, рвано, поспешно и… до головокружения.
– Маленькая моя, как же я скучал, – его глаза затуманились страстью. Наши тела покрылись влажной испариной, а я всё никак не могла отдышаться. Так и сидели, прислушиваясь к сердцебиению друг друга, обвитые руками и ногами. Не разобрать, где он, где я.
– Я вижу, – засмеялась, коснувшись недавнего укуса на шее. Влад покосился на свои плечи и закатил глаза, оценив следы, оставленные моими ногтями. У обоих были отметки. Справедливо. – Между прочим, – поежилась от прохлады, когда он отстранился, – мама ждет нас сегодня в гости.
– А может, завтра? Что-то я сегодня не в себе. Ещё и голод свой не утолил.
– Что, настолько сильно хочешь? – игриво прикрыла глаза, наблюдая из-под ресниц, как Влад собирает разбросанную одежду.
– Угу, настолько сильно хочу, – ответил, передразнивая мою интонацию. – Мне всегда тебя мало, – мощный торс скрылся под легким джемпером и я разочаровано вздохнула, потянувшись и себе за нижним бельем.
– Постой, – Влад опередил меня и подобрал с дивана трусики. – Я сам.
– Впервые вижу, чтобы мужчина одевал женщину после секса, – я зачаровано проследила за тем, как он опустился на корточки с атласной тканью в руках, и по очереди просунула в них ноги. – И часто ты проделывал подобное со своими партнершами?
Влад встретился со мной насмешливым взглядом, поправил ткань, нарочно задержав пальцы на бедрах дольше положенного.
– Тебе как ответить: чтобы приятно или честно?
Я стала вырываться, норовя сбросить обнаглевшие руки.
– Никак! – толкнула его в плечо и выхватила из рук лифчик. Дура! Разозлилась. На себя, конечно.
– Настя! – всё-таки перехватил мои руки, заломил, привлекая к себе. – Не провоцируй то, с чем потом не сможешь справиться. Ты же сама себя накрутила на ровном месте.
– А ты мог бы и не подливать масла в огонь, – как бы не мотала головой, избегая смотреть на него, всё равно заставил уставиться в чёрные омуты. Знаю, что повела себя глупо. По-детски. Но ничего не могла с собой поделать. До сих пор перед глазами прыгали буфера Любани, а в ушах звучали слова Мишки про «пару раз повертел». Проклятая ревность. Чтоб её!
– Я хочу, чтобы ты прекратила ревновать к прошлому.
– Это кто тут у нас умничает? – возмутилась, наконец, взяв себя в руки и мысленно обматерив. Потянулась за лифчиком, но Влад, легонько ударив меня по рукам, продолжил прерванный процесс: сам заботливо сцепил за спиной крючки и поправил на плечах бретельки.
– Только не надо сейчас, ага? – за нижним бельем последовало платье. Помог справиться с горловым вырезом и расправил на спине складки. – Я сама добродетель с момента появления штампа в паспорте.
– Да-да, – отмахнулась я, закончив возиться с колготками, – помню я твою добродетель четвертого размера. Это я молчу об… – не дал договорить. Заставил заткнуться под напором горячих губ. Я принялась отрывать его от себя, но всё было без толку. Отпустил только тогда, когда перед глазами поплыло от нахлынувшей волны дикого возбуждения, а низ живота не налился приятной тяжестью.
Дыхание Влада тоже потяжелело, стало прерывистым. Чтобы хоть как-то отомстить, потянулась рукой к его паху и через ткань брюк со злорадной улыбкой сжала затвердевший член.
– Ты когда-нибудь доиграешься, – дернулся в моей руке, – ой, доиграешься-я-я.
Если бы не телефон, оглушивший нас навязчивым звонком, всё могло бы повториться. Заулыбавшись, я отстранилась и кивнула в его направлении:
– Кто-то настойчиво требует твоего внимания.
Влад посмотрел на номер и глубоко вздохнув, переключил на беззвучный:
– Подождут… – прядь моих волос оказалась между его пальцев. – Какие планы на сегодня? На работу, я так понимаю, завтра?
– Если начальство не уволит, то да. В последнее время обнаглела в корень. И всё благодаря твоим связям с Хмуриным. Больше отсутствую, чем работаю. Сегодня же планирую заняться уборкой и встретиться с Захарченко.
– За те копейки, что ты получаешь, туда вообще стоит ходить раз в месяц.
Я улыбнулась, потянувшись за сумкой:
– Это точно.
– Хочешь, поедем вместе к кардиологу?
– Я сама. Макс отвезет меня. – Как же не хотелось уходить, но встречу не перенести. У Матвея Александровича и так каждая минута расписана. Посмотрела на часы и, скрипя сердцем отметила, что уже опаздываю. – Так что давай, целуй меня поскорее, и я побежала.
Влад слегка наклонился, поравнявшись со мной глазами:
– Целую… – поцеловал, не упустив возможность подразнить языком. – А теперь беги, – произнес с придыханием, – не то я за себя не ручаюсь.
– … а кто-то мне обещал, что пригласит на свадьбу, – запричитал Матвей Александрович, после завершения всех процедур. То, что я замужем, он определил сразу, стоило только колечку заиграть на солнце, однако профессионально промолчал. Терпения его хватило до тех пор, пока ассистировавший ему коллега не оставил нас одних в просторном и довольно уютном кабинете. Я испытала невероятный стыд, запоздало сообразив, что стоило снять обручалку ещё на улице. Теперь сидела, пунцовая от смущения и прятала взгляд. А ведь было дело. Хотя… тогда я чего только не обещала. Сейчас же безмерно радовалась, что с сердцем всё в порядке, показатели в норме, отклонений не наблюдалось. Всё остальное… сущие мелочи.
– Вы не поверите, но на моей, эм… свадьбе даже матери не было.
– А что так? Настолько запретная любовь? – Захарченко поудобнее уселся в кресле, поедая меня заинтересованным взглядом.
Я бы сказала, что определение «обезбашенная» подошло бы больше, но благоразумно прикусила язык:
– Нет, ну что вы, не настолько же. Просто… всё произошло так неожиданно. Сама была в шоке.
Кардиолог понимающе кивнул, будто каждый день сталкивался с подобными объяснениями. Я поправила рукава теплого платья и прикусила губу, не зная, как озвучить не дающий покоя вопрос.
– Матвей Александрович, я хочу кое о чем вас попросить.
– Конечно, милая. Чем смогу, как говориться.
Я посмотрела в окно, собираясь с мыслями, и почувствовала, как непонятное предчувствие зарождается где-то глубоко внутри:
– Помогите найти родителей девушки, ставшей для меня донором… Только умоляю, не говорите, что это запрещено.
Захарченко вздохнул, откинувшись на спинку кресла, и переплел длинные пальцы:
– Не то, чтобы запрещено. Просто… два года уже прошло. Даже не знаю, есть ли доступ к данным.
– Есть! – воодушевилась я, не встретив с его стороны отговорок. – Двадцать первый век. Все данные на электронных носителях или в базах. Вы только помогите с фамилией. Адрес я и сама найду. Прошу, для меня это очень важно.
– Что, чувствуешь связь? Появились новые предпочтения и вкусы? Не смотри на меня так! Я сталкивался с подобным не единожды, – и улыбнулся, заговорщицки подмигнув. Признаться, от сердца отлегло. Я уже боялась, что сейчас начнется вынос мозга, начитка лекции о бесполезности задуманного и так далее. Знала уже, горький опыт имелся. – Понадобиться пару дней. Потерпит?
– Конечно. Мне не срочно.
– Но предупреждаю…
– … да-да. Я в курсе. Маньячить не собираюсь. Мне бы только взглянуть одним глазком. Вы ведь меня понимаете?
– Понимать-то понимаю. Только почему именно сейчас, а не после операции? В основном подобным интересуются едва не в первые дни, а ты ждала два года.
– Честно? Я и сама не знаю. Раньше были подобные мысли, хотелось узнать о девушке, чье сердце вернуло меня к жизни, но как-то сдерживала себя. А последние пару месяцев, будто с катушек слетела. Не могу успокоиться.
Захарченко задумчиво потер подбородок, неотрывно наблюдая за моим возбужденным состоянием. Я же не могла избавиться от ощущения, что в скором времени узнаю нечто важное, значимое и это по-своему пугало и влекло одновременно.
***
Над спящим городом высоко в небе светила полная луна. Редкие прохожие, подняв головы, восторгались её неестественной красотой и величием. Было в ней нечто такое, что заставляло поежиться, ускорить шаг и побыстрее спрятаться за зашторенными окнами надежных квартир.
– Видал, какое сегодня полнолуние? – Мишка одним махом осушил рюмку водки и закусил тонким ломтиком лимона. – А-а-а, хорошо пошла. Как в сухую землю.
Лёха и себе махнул рюмкой, скривившись, но от лимона отказался. Не любил их с детства. Среди многочисленной закуси на столе, его привлекала самая малость. Пил осторожно, не спеша, растягивая удовольствие.
– Ты ещё и на луну успеваешь обратить внимание? – поддел друга. И пока тот озвучивал очередную шутку, прошелся глазами по полупустому помещению знакомого ресторана. Хрен его знает, то ли совпадение, что посетителей мало, то ли день такой.
– А что поделать? Настроение, знаешь, какое? – в отличие от Лёшки, Мишку подобная обстановка ничуть не смущала. Не праздновал, когда заглядывали в рот или дышали в затылок. Меньше народа – больше кислорода.
– Какое? – улыбнулся, на деле прекрасно понимая, о чем речь.
Скотник наколол на вилку ветчину, и с наслаждением отправил в рот:
– Зае**тельское. – потянулся к бутылке Финской, разливая по новой. – Вот ты скажи, на что пустишь свою долю?
Гончаров мечтательно закатил глаза:
– Объезжу весь мир, ни в чем себе не отказывая. А ты?
– Ого! Них**се! Здоровская мечта. А я?.. Я как в той песне: куплю себе дом, у пруда в Подмосковье. А потом заведу голубей и насажу сирени. Кстати, эй, касатик, дуй сюда! – подозвал к себе застывшего в сторонке официанта с квадратными глазами. – А ну-ка, организуй мне «Лесоповал», а то что-то под вашего Моцарта кусок в горло не лезет. Ну, чего опешил? Не ссы, кто платит, тот и музыку заказывает. Вот, – протянул несколько купюр зелени и когда официант подошел, запихнул их в карман шелковой, тёмно-бордовой униформы парня, – это тебя для ускорения. Подсуетись малёхо, – тот тут же поспешил скрыться из виду и спустя минуту Скотник довольно крякнул, услышав первые аккорды популярной песни.
– Ничё так, скромненько, – засмеялся Лёха, осушив рюмку.
– Ага. Есть немного. Ирка уже всю плешь проела. Хочет жить загородом, на свежем воздухе. Надеюсь, к лету разрулится эта тема… Шамров! – привстал, взмахом руки подзывая к столу только что вошедшего мужчину. Хотя Влад и так бы не потерялся. – Ты чего опаздываешь? – напал на друга, как только он подошел. – Мы уже бутылку выцедили. Лёха, организуй ему штрафную.
Влад отвесил захмелевшему другу шутливого подзатыльника, снял куртку и закатал рукава.
– Лёша, самую малость. На донышко. Мне ещё Настю забирать.
– Да иди ты! Трезвенник выискался, – поднасел всё тот же ошалевший Мишаня. – Лей полную. Ага. Чтобы краев не было видно. Пускай угомониться, а то только пришел, а глаза уже на выходе. Успеешь ещё к своей Насте.
Шамров не спешил пить. Как говориться, грел в руке и насторожено смотрел по сторонам. Не было особо желания опрокидывать в себя спиртное, да ради Скотника пришлось сделать исключение. Предложил человек посидеть чисто в мужской компании. Не для дела или чьей-либо прессовки, а так, просто, поговорить о жизни.
Пришлось закусить, почти не различая вкуса пищи. А потом обжигающая жидкость согрела изнутри, побежала по венам и вызвала чувство голода. Только не уютно было от подобной пустоты, неприятно. Странно, сколько знает Сулеймовского, его ресторан всегда битком набит посетителями.
Мишка с Лёшкой уже слегка перебрали: периодически заливались смехом и изводили обслуживающий персонал дебильными просьбами. А те терпели, старательно выполняли пожелания и косились в сторону Шамрова. Видать, были в курсе, кто заглянул к ним на огонёк.
Вдруг… за их столом повисла напряженная тишина. Вот так, по щелчку, неожиданно.
Влад первым отложил вилку, всматриваясь в лицо появившегося у входа мужчины и непроизвольно потянулся к оружию. Застыл, сгруппировавшись, будто перед прыжком, а, ощутив под пальцами холодный металл, тихо выдохнул.
Миша отставил на стол рюмку и опустил руки за спину, незаметно сцепив за поясом. Гончаров с интересом проследил за приближающейся к ним коренастой фигурой в компании двух телохранителей.
Шамров ничем не выдал своего состояния, хотя внутри что-то щелкнуло, будто током ударило. Знакомое чувство адреналина уже рвалось наружу, покалывало под кожей иголками. Интуиция безошибочно определила личность нагрянувшего визитера. Мажара…
Мажара без лишних приветствий придвинул соседний стул к их столу и со стоном облегчения рухнул на него. Потом, не стесняясь, потянулся к нарезке и отправил в рот несколько кусочков.
– Ммм, как вкусно, – посмотрел исподлобья на Шамрова, потом поочередно задержал взгляд на Скотнике с Гончаровым, запоминая их лица и нахально поинтересовался: – Вы же против? Нет? Я тоже так думаю, – сам налил себе водки и одним махом выпил.
Влад с улыбкой наблюдал за подобной демонстрацией наглости и терпеливо ждал самого главного – кульминации, с любопытством изучая противника, подмечая даже самые неприметные признаки наркозависимости. А они были. Подозревал нечто подобное.
– Что-то ты не спешил в гости, – как ни в чем не бывало, возобновил прием пищи, гостеприимно подсунув Мажаре канапе под креветочным соусом, и дал знак официанту принести ещё один прибор.
– Благодарю, – вежливо произнес Мажара, принимая угощенье. – Жрать охота. У вас тут всё такое аппетитное. – В считанные секунды перед его лицом нарисовалось всё необходимое, и он по-хозяйски принялся налаживать закуски.
Со стороны это собрание смотрелось крайне необычно. Из шести человек, только двое поглощали пищу, беседуя о погоде и резком скачке цен на бензин. Остальные впитывали подобно губкам витающую в воздухе опасность и не сводили глаз со своих предводителей.
– Ходят слухи, что это ты отправил моего кореша на тот свет, – наконец затронул нужную тему Мажара, будто между прочим, а сам так и застыл, не смотря на то, что сорокоградусная хорошо так подпитывала уверенность. – И Самсонова потрепал слегка. Человек теперь боится собственной тени. Совсем лишил меня поддержки.
– Слухи верны. Но я не собираюсь перед тобой отчитываться.
– Нет-нет. Что ты?! Руставский в последнее время не по понятиям жил. Заслужил на смерть. Ожидаемо было.
Влад всё же отодвинул тарелку, положив на стол тяжелые кисти рук, и холодно посмотрел на Мажару. Как же ему хотелось, чтобы он озвучил реальную причину своего визита, о которой знал каждый из присутствующих за круглым столом.
– Тогда чего приперся? Поблагодарить?
Мажара проглотил отбивную и вытер руки об скатерть.
– Верни мой груз. – На эти слова Шамров улыбнулся, показав ровные зубы. – Смотри, ты отхватил себе «Плазму», на которую с покойным у меня была договоренность. Ладно. Не проблема. Я чужак среди вас и ни разу не делился калымом, не пополнял общую кассу, но… и не последний человек. Я сломаю руку тому, кто положил глаз на мое.
Улыбка Влада перешла в злобный оскал.
– Правильно сказал – ты чужак. Перед тобой были выдвинуты условия. Ты не захотел им следовать. Мало того, начал наводить тень на плетень. Угрожать за спиной. Нам это не по нраву. Не хорошо это. Как бы не составил компанию своему «корешу», – последнее слово буквально выплюнул. Сколько яда собралось за время разговора.
Мажара неспешно поднялся, потянулся и окинул взглядом присутствующих.
– Даю тебе два дня на то, чтобы вернуть товар. К сожалению, ты не знаешь меня так хорошо. И я дам тебе небольшую подсказку, в благодарность за сытый ужин… Я не такой милосердный, как ты. Не с тебя начну… С самых близких, – и специально задержал взгляд на безымянном пальце Влада, давая понять, о ком идет речь.
Шамров и бровью не повел. Поднялся и себе, расправив широкие плечи. Одного с Мажарой роста, он с ледяным спокойствием посмотрел в такие же тёмно-карие глаза, хотя внутри был раскален до предела.
– Теперь ты послушай меня… А ты не знаешь, кто я такой. Если увижу тебя рядом со своими любимыми или близкими – получишь нечто похуже смерти. Так что у*буй туда, откуда вылез и даже не вздумай появляться на моем пути.
Мажара ничего не ответил. Когда уходил, чувствовал в спину убийственный взгляд и мысленно кайфовал от предстоящего соперничества. Его мало заботило положение Шамрова, его сила и связи. Тут было дело принципа. А Витя Мажаров всегда им следовал.
