Текст книги "Мое чужое сердце (СИ)"
Автор книги: Арина Александер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 28 страниц)
Мое чужое сердце
Арина Александер
Пролог
В отделении интенсивной терапии царило особое затишье: молчаливое, угрожающее, окрашивающее яркими красками эмоции застывших под дверью людей.
Странно, тут хоть иногда бывает радость?
Бывает. Она просто обязана быть. По-другому никак. Не может седовласая старуха в чёрном балахоне постоянно побеждать. В мире должно быть относительное равновесие добра и зла.
Мария Павловна искренне верила, что сегодня светлая сторона должна восторжествовать. Иначе… Даже боится предположить, что может случиться, если её единственная дочь, двадцатипятилетняя Алёна Бережная не выживет.
Разве должны дети уходить из жизни раньше родителей?
Это неправильно. Так не должно быть. Именно сейчас, прочитанные молитвы должны возыметь свое действие.
Рядом стоит такой же бледный, осунувшийся отец девушки. Его больное сердце может не выдержать плохого известия.
– Боже… молю тебя, услышь мою молитву… не забирай от нас наш смысл жизни… Молю… – без устали слышится в зловещей тишине и от этого ещё сильнеё сжимаются сжатые в кулаки пальцы.
За раздвижными дверями реанимации происходит неравный бой между опытными специалистами ночной смены и ненасытной костлявой Смертью. У врача нет оправдания на проигрыш. Это самое худшее из всего, что только может быть в мире – потеря пациента. И случай действительно очень сложный: два огнестрельных ранения, колоссальная потеря времени, пока приехала скорая на вызов случайного прохожего и зона поражения. Задеты легкие и брюшная полость с печенью. Поврежден шейный позвонок от сильного удара машины об столб.
– Алла, срочно, четвёртую. Сколько есть, – звучит команда над телом девушки. – Славка, пинцет… зажим…
– Так… в банке сказали, что …
– Мне похрен! – взревел реаниматолог, от чего перепуганная медсестра пулей вылетела с коридор. – Достать! Немедленно!
– Док, какие шансы? – поинтересовался у него недавно пришедший на практику интерн.
Что за день? Его реально сегодня все решили достать?
Ответа нет. Парень ещё неопытен, мало пороху нюхнул, не в курсе, что такие вопросы не задаются. Никогда.
Все сосредоточены. Даже если это шанс один на миллион – он всё же есть. Важно выйти к ожидающим за дверью людям и обнадежить уставшие лица. Заверить, что всё худшее позади и с их частичкой души всё будет хорошо.
Но не в этот раз…
– Что делаем? – спрашивает у Олега Львовича коллега, вытирая вспотевший лоб марлевой салфеткой. – Есть вероятность, что данное сердце подойдет Захарченко.
– Да подожди ты! – на эмоциях отвечает реаниматолог. – Тут не знаешь, как выйти к родным, а ты…
– А я, как врач, в данный момент волнуюсь не о мертвых, а о живых. Не забывай об этом и ты. Нужно как можно быстрее получить разрешение. Я не хочу осознавать, что за сегодняшнюю ночь могут умереть две молодые девушки, вместо одной.
Львович обреченно вздохнул, окинув взглядом лежащее на столе тело красивой девушки. Сколько ей лет? Больше двадцати? Да ей ещё жить бы и жить.
На ватных ногах он направился к выходу из операционной. Каждый раз как в первый. В его-то годах с приобретенным опытом всё должно быть намного проще. Но как же тяжело. При таком раскладе скоро ему самому понадобиться донорское сердце. Свое он как разболелось.
Снял маску, стянул пропитанный потом принт и нерешительно поднял опущенные глаза на застывших в плохом предчувствии родителей. Слова здесь не нужны.
– Не-е-е-ет… – зашлась громким плачем мать. – Доченька-а-а-а…
– Мне очень жаль… Мы сделали всё, что было в наших силах. К сожалению, ранения слишком тяжелые и факт того, что ваша дочь длительное время находилась без надлежащей помощи, сыграл против нас.
Женщина бесформенной расплывчатой массой сползла по стенке на пол. К ней тут же подбежал уничтоженный новостью муж и перепуганный дежурный врач.
– Воды, принесите воды, – закричал он вышедшей с операционной медсестре. – Маша! Маша… не отключайтесь. – мягкие удары по щеке бедной женщины возвращают в реальности. Зря… в спасательной чёрной бездне ей хоть и ненадолго, но было не так страшно. Потому что жизнь без дочери – что-то ужасное, уму не постижимое.
– Алёна-а-а, доченька… Как же я без тебя?! – Доченька… Кирюша, – обращается она к сразу постаревшему на несколько лет мужу. – Это ведь не правда? Скажи?! Наша девочка не может так просто оставить нас. Она же обещала…
Слабость в ногах была и в отца, но он с невероятным усилием поднял с полу убитую горем жену и усадил обратно в кресло. Он военный. На своем веку повидал многое. Это не значит, что новость о смерти его Ласточки не выбила из-под ног землю. Нет. Однако он привык переносить всю боль внутри, не демонстрируя на людях, будь то родные или чужие, всю степень испытуемого разрушительного горя.
– Машенька… – он замолчал и протянул принесенную воду. Жена отказалась выпить. Ему так сложно подобрать подходящие слова. Что сказать? Что всё пройдет? Что всё забудется? Какими словами, например, он мог утешить себя? Да никакими. Остается только прижаться друг к другу и раствориться в обоюдной боли утраты.
Всё это время Олег Львович находился рядом. В его уставшем виде ещё теплилась небольшая надежда на спасение чьей-то жизни сегодня. Осознавал, что после всего, привлечь к себе внимание будет не просто, поэтому, набрав в легкие побольше воздуха, решительно произнес:
– Я понимаю, что сейчас не место и не время, но я хочу обратиться к вам с просьбой… В данный момент на противоположном конце города за жизнь борется такая же молодая девушка с диагнозом кардиомиопатия и сердце вашей дочери может стать для неё спасательным кругом. Пока его функционирование поддерживается с помощью соответственной аппаратуры. Я прошу вас, дать разрешение на донорство. Вы можете спасти жизнь девушки в память об Алёне… – и добавил, переведя дыхание: – Не за спасибо, конечно.
Мария медленно поднялась, бессмысленным взглядом посмотрев на реаниматолога. Ей сложно обдумать услышанное. Её состояние подобно прострации. И Олег Львович не ждет он неё вразумительного ответа. А вот отец вызывает воодушевление. В нем наблюдается поверхностная заинтересованность.
– И как это произойдет? – спросил тихо, едва размыкая губы.
Олег Львович постарался, как можно доступней объяснить процедуру пересадки сердца, если оно подойдет по всем параметрам и характеристикам.
– Сердце вашей дочери хирургическим путем удалиться из её организма. Его охладят, и будут хранить до момента пересадки реципиенту. Если оно в силу каких-то обстоятельств не подойдет именно той девушке, то всегда есть вероятность, что оно подойдет другому пациенту. В любом случае, оно сослужит службу и вы сделаете доброе дело.
Кирилл проявил незначительный интерес:
– А дальше?
– Во время операции пациент переводиться на искусственное кровообращение. Затем хирурги удаляют собственное сердце пациента и заменяют его донорским. Дальше, они соединят кровеносные сосуды, позволяя крови начать циркуляцию через новый орган и легкие. После согревания, сердце начинает сокращаться. Происходит тщательная проверка всех кровеносных сосудов и их соединения, а потом отключают аппарат искусственного кровообращения и зашивают рану. Как-то так. К сожалению, я не кардиохирург, не могу в точности пересказать все нюансы. Да они вам и не нужны.
Мужчина глубоко задумался. Возможно, это шанс на то, что частичка их дочери продолжит свое существование в ком-то другом. Знай об этом, Алёна точно была бы не против. Перевел взгляд на безучастную Машу и понял, что решение придется принять самому.
– Мы даем согласие. Сделайте всё от вас зависящее, но доставьте сердце в целостности и сохранности, – последовала небольшая пауза, позволяющая справиться с нахлынувшей болью. – И ещё… денег не нужно. Наживается на чужом горе – большой грех.
Олег Львович тут же потянулся к телефону и связался с кардиоцентром.
– Алло, Кристинка?! Да… у меня есть подходящее сердце для вашей пациентки. Дуйте сюда с контейнером. Да!.. Да! Я знаю. Подключили… Не учи ученного!
Вот и всё… И снова жизнь завертелась, закружилась вокруг реаниматолога. Он выразил ещё раз искреннее сочувствие потере родителей и поблагодарил за проявленную человечность. Ему пора. С приемного пункта поступает сообщение об автомобильной катастрофе с двумя пострадавшими в крайне тяжелом состоянии. Ничего не скажешь, дежурство выдалось ещё то.
Время остановилось. Что Марии, что Кириллу идти домой не хотелось. Так и остались сидеть недвижимыми изваяниями в зоне ожидания. Благо, их никто не заставляя покинуть помещение. Каждый проходящий мимо понимал, что эти люди оплакивают свое горе. Нечего лезть.
По прошествии часа из реанимации выехала каталка с накрытым белой тканью телом и направилась в сопровождении медицинского сотрудника в морг.
Мария безразлично мазнула взглядом по серому металлу и неожиданно, резко вскочила с кресла, окончательно осознав, что там находиться её дочь.
– Алёна-а-а… – рванулась было к ней, но Кирилл не позволил – вовремя схватил за руку, заставляя остаться на месте.
– Скоро мы заберем её домой, – прозвучал надтреснуто его голос, провожая сухими глазами каталку к служебному лифту. – Позволь людям сделать свою работу.
У самого внутри всё налилось каменной тяжестью. За что? Почему? Эти мысли не давали покоя, словно, получив ответ, он сможет воскресить дочурку. Прекрасно знал, что это только начальный этап. Он ещё не до конца осмыслил случившееся. Вот когда вернется домой…
Неожиданно Кирилл почувствовал, как повисшее на руке тело Марии напряглось отстранившись.
В паре метров от них стоял мужчина с застывшим выражением тревоги на лице. Он пристально всматривался в лица родных любимой девушки.
– Что с Алёной? – бросился к ним. – Как её состояние? Что говорят врачи? – их безмолвие пугало. Осуждающий, обвиняющий взгляд матери налил ноги свинцом, не дав ступить больше и шага, заставив остановиться на полпути. Пот холодным ручейком проложил свой путь вдоль позвонка.
– Это всё ты виноват!!! Ты! Из-за тебя моя девочка… она… – громогласный крик Марии нарушил царившую тишину. И где взялись силы для того, чтобы наброситься на мужчину в попытке вытрясти из него душу, выцарапать глаза, вырвать ненавистное сердце. – На её месте должен быть ты!.. Почему такая несправедливость? Всё из-за тебя! Слышишь? Убили-и-и-и… из-за тебя… Из-за твоего долбанного чувства долга и справедливости. – истерика вырвалась наружу и накрыла с головой. – Пойди в морг, попытайся посмотреть в глаза своей любви и дай ответ самому себе: оно того стоило? Стоило её жизни? Ведь тебя предупреждали! Кому нужна сейчас твоя правда?
Снося удары, он даже не шевельнулся. Потому что не чувствовал их. Тупая боль засосала где-то глубоко-глубоко, а потом, разливаясь, заполонила весь организм, отравляя всё на своем пути.
– Она села в твою машину. Понимаешь? Хотела сделать сюрприз и… Почему я не попыталась остановить её? Сейчас бы моя дочь была бы жива. Всё по твой вине.
– Маша… – вмешался Кирилл, пытаясь оторвать жену от шокированного мужчины.
– Не вмешивайся! Дай сказать то, против чего была против. Я всегда знала, что ты не принесёшь ничего хорошего для Алёны. Одну погибель… Будь ты… – испытуемый стресс настолько поглотил материнское сердце, что слова, готовые сорваться с губ, пробкой застряли в горле, вызвав нехватку воздуха. Она едва не произнесла самые страшные слова, за которые, знала, не смогла бы простить себя никогда. – УБИРАЙСЯ! И больше никогда не становись на моем пути.
Он всё понял.
Пускай это слово и не было произнесено, но оно прозвучало в его мыслях, врезалось в кору головного мозга и отпечаталось там навсегда.
Каждая секунда – удар сердца. Оно размеренно отмеряет наш жизненный цикл. Бывает, сбивается, а потом, ускорившись, наверстывает упущенное. Бывает, хромает, однако бьется же, не смотря ни на что.
Странно, но не один внутренний орган, помимо мозга (органа мышления), конечно, не реагирует так на окружающий мир, как сердце. Только оно может сжиматься от испытываемых эмоций, падать вниз, трепетать, наполняться любовью. Оно может быть как умелым советником, так и сослужить плохую службу, толкая на неверные поступки. Одно в нем неоспоримо – пока оно бьется – человек жив.
– …массаж! Стоп массаж! Ритм, разряд, массаж. Ритм, разряд, массаж. Адреналин! Амио! Массаж! Массаж! Массаж…
И так почти два часа. Устали все. Но сдаваться и тут, в центре кардиологии, никто не намерен.
Многострадальное сердце запускается. Вокруг слышаться одобрительные овации. Не стоит… Ещё не известно, насколько его хватит. Оно ослаблено и находится на грани.
Матвей Захарченко, кардиохирург, настроен спасти жизнь пациентки любой ценой. Его чутье подсказывает, что всё будет хорошо. И не ошибается. В палату, в возбужденном состоянии, ворвалась медсестра Таня и радостно сообщила:
– Матвей Александрович, только что просили передать – есть подходящее сердце.
У всех поднимается настроение. Мир не без добрых людей.
– Слышишь, Стасенька? – наклонившись, обратился хирург к лежащей на каталке девушке и убрал со щеки длинный чёрный локон. – Ты будешь жить! Мы ещё станцуем на твоей свадьбе.
Глава 1
Ты – мое счастье, без сомнения.
Боль моя, крылья в поражении.
Я – твое небо в отражении.
Ты меня знаешь, как не знаю я.
Ты – мое утро, утро яркое.
Ты – мое море, я – на дно якорем.
Ты – мое солнце, я – затмение,
Из твоих правил исключение…
(С. Шуринс)
Два года спустя
– Влад, твои терки с Руставским могут стать нашей головной болью на стройке.
Мужчина холодно улыбнулся, словно подобное заявление друга его ничуть не насторожило.
– Эта сука, точнее, его люди, пошли и договорились с одним из владельцев домов, чтобы тот снова прижучил нас в суде, – продолжил Скотник, не отрывая взгляда от дороги.
Рено Каджар чёрного цвета умело скользил по дождливым улицам на довольно таки приличной скорости. Сам Влад был слегка не в духе, что бы садиться за руль, поэтому попросил друга и тот с удовольствием согласился, отметив, что проведенный день в компании Шамрова обещает быть весьма насыщенным.
– Пусть делает, что хочет, – успокоил его Влад. – Варлан не потерпит выпендрёжа, ты же знаешь. Наше дело маленькое – когда будет надо – пресонем малехо и дело с концом. А мои личные дела пускай тебя не колышут. В твоем случае меньше знаешь – дольше… живешь.
Скотник только покачал головой, не соглашаясь с таким заявлением. Переживал ведь. Но Влад был настолько упертым, что ни за какие деньги не позволил бы рисковать собой ради его мести. Этим он и расположил к себе – правильными взглядами на жизнь и существованием по понятиям.
– Так куда сначала? – поинтересовался в итоге, раз тема о личном закрыта.
– У меня послание на словах, так что давай в офис к Руставскому, а там будет видно.
Наблюдая за потоками воды по стеклу, Влад ненадолго задумался.
Прошло два года со дня смерти Алёны. Сегодня с самого утра он наведался на городское кладбище, положил на могилу её любимые пионы, которые оказалось не так просто достать, и как всегда, уже по привычке, немного рассказал о своей жизни. Два года… А как изменилась его жизнь. Непоправимо. Безвозвратно.
Он уже не тот Влад Шамров, в прошлом сотрудник правоохранительных органов, бывший капитан спецотдела по борьбе с наркотиками. Уже не тот…
Раньше не задумывался, что в жизни бывает ситуации, которые толкают в той или иной степени на совершения преступления. Иногда это осознано, иногда – нет. В любом случае, преступление – везде преступление, и обстоятельства, при которых оно совершенно – дело не то, что второстепенное, а даже десятое.
Рассмеялся про себя. Знал об обандиченых бизнесменах. А вот с понятием обандиченый мент, встретился впервые, когда ступил на скользкую дорожку. И не сойти с неё до тех пор, пока Руставский Сергей не понесет наказание.
Беспредел. Везде беспредел.
Сбил, допустим, пьяный мажор на автобусной остановке людей и выехал после этого преспокойно за границу, а всем похрен, живут себе и дальше во всем этом дерьме, смирившись с безнаказанностью.
А Влад не смог. Не получилось у него сохранить спокойствие и остаться в стороне после того, как дело Серого замяли и с него сняли все подозрения, выпустив на свободу. Данный жест «доброй воли» стал переломным моментом в его карьере. Когда работаешь с оборотнями в пагонах – далеко не уедешь.
Уехал. Вернее, ушел.
Руководясь правилом: враг моего врага – мой друг, Шамров стал под начало Варланова Романа Викторовича, который оказался в сто раз честнее его бывшего начальника Гурского Вадима, и с которым он быстро нашел общий язык. Как говориться, криминальные авторитеты – тоже люди и с ними, при правильном подходе, можно иметь дело.
Вот только, если исполнителя Влад нашел (как бы его не прятали) и наказал собственноручно, то с заказчиком всё не так просто.
Признание стрелка против далеко не последнего человека в криминальном мире ничего не значит, к сожалению. Нужны железные доказательства. А тут ещё и дело, над которым работал Влад, и стоившее ему жизни любимой, прикрыли. И как любили шутить его бывшие коллеги, не зря у Фемиды повязка на глазах, стоит привыкнуть, что правосудие такое же редкое явление, как и честность среди чиновников. Поэтому и решил прижать врага за все прегрешения, будучи с ним на одной стороне, за чертой закона и общаясь на понятном для него языке.
Миша резко затормозил на светофоре, вернув Шамрова в реальность.
– Долбанное первое сентября! – выругался он под нос, наблюдая за вереницей школьников с букетами цветов. – До сих пор ненавижу этот день. Для меня он означал конец беззаботного лета и начало каторги. А эти прут, как на парад, такие счастливые. Ничего, пройдет пару годков, и будут как пить дать прогуливать.
– Не все такого мнения, – заметил Шамров, наблюдая за жизнью за стеклом. – Мне лично нравился этот праздник. Да и вообще, осень – мое любимое время года.
Мишка рассмеялся, удивленно приподняв бровь:
– Так ты у нас романтик? А сразу и не скажешь. Никогда бы не подумал, что ты был прилежным учеником.
Шамров и сам заулыбался.
– Это было давно и не правда. Так, харе попусту болтать, ты мне лучше скажи, парни вывеску сняли с ограждения?
– Угу, и заменили на «АмирСтрой».
Мужчина довольно потер руки.
– Вот и славно.
В главном офисе конкурирующей с Варлановым фирмы Шамров вел себя борзо. Буквально с ноги открыл дверь, оттолкнул выскочившего перед ним, как чёрта из табакерки охранника, а его второго напарника, запугал молниеносно приставленным к виску пистолетом. Даже с весьма сексапильной секретаршей не церемонился, мягко отстранив в сторону.
Вел себя так, потому что не было настроения общаться с врагом. Потому что с самого утра не заладилось. Потому что… в этот день не стало её.
– Сергей Андреевич, – заскулила секретарша, когда Влад, проигнорировав её просьбу подождать, ввалился в кабинет Руставского. – Я говорила…
От окна отделилась внушительная упитанная фигура владельца компании и ленивым взмахом руки отпустила перепуганную девушку:
– Всё хорошо, Алиночка. Можешь идти. А ты, Шамров, мог бы вести себя и поприличней в цивилизованном обществе. Или вас такому не учат в академии МВД? – заметив, что незваный посетитель и ухом не повел, по-хозяйски усевшись в кожаное кресло, добавил: – Чёрт, забыл, ты же у нас теперь того, подался в бандиты.
Влад спокойно посмотрела на человека, при одном взгляде на которого, хотелось достать пистолет, и всадить всю обойму прямо тому между глаз. Как же чесались руки. В такие моменты он чувствовал, что сдерживаться с каждым разом всё труднее и труднее. Нельзя… Пока нельзя.
Хреново, что Руслан, который всегда вел дела стройфирмы, задержался за границей и честь передать привет выпала именно ему.
Не хотел ехать. Но выхода не было: Варлан доверял ему. Нельзя подводить человека.
– Весьма интересно слышать такие замечания, но я здесь не для того. Роман Викторович просил передать… заметь, пока что просто передать, что бы ты оставил свою затею. – Влад расправил и без того широкие плечи. – Ведь знаешь, что них**я не выйдет?
– А может, я не понятлив? – оскалился Руставский, возвращаясь в свое кресло.
– Это предупреждение в последний раз, – поднялся с места Влад, собираясь уходить. – Строительство вы планировали вместе, но тендер выиграл он. Если собираешься и дальше прикрываться этим делом для ведения своих грязных делишек, то знай – я не позволю.
Руставский хмыкнул:
– Совсем не понимаю, о чем ты?!
– Смотри, мое дело передать и предупредить. Дальше – всё в твоих руках, – взялся за дверную ручку Влад.
В змеиных глазах конкурента блеснул холод. Он прекрасно понимал, что играет с огнем. Но терять такой выгодный проект не собирался. Варлан считает, что самый умный, если за ним стоит большинство? Так он ещё посмотрит, на чьей улице будет праздник.
Неожиданно захотелось оставить последнее слово за собой:
– Всё забываю спросить: каково это быть на побегушках?
Влад застыл в дверном проеме. Хорошо, что стоял спиной и Руставский не увидел, с какой ненавистью он посмотрел перед собой. Порыв вернуться и начистить суке морду, задавил.
– Потерпи немного, скоро узнаешь.
Это был первый и последний раз, когда он приходил сюда. В следующий раз пускай Руслан тащиться. Ведь знает же ситуацию. Бл*ть. Аж руки затряслись.
Оказавшись на улице, Влад сделал глубокий вдох, успокаивая эмоции. Двухминутный разговор ни о чем стоил ему колоссальной выдержки.
В машину сел слегка на взводе.
– Не будет тебе зрелища, Мишаня. Как видишь, всё обошлось вполне культурно. Так что, поехали к нашим.
По дороге в спортклуб (владельцем которого был Шамров), друзья перебрасывались шутками. Понемногу Влад начал отходить. Он помнил об обещании не трогать Руставского, но так же понимал, что ему кто-то помогает в ведении его теневого бизнеса. Кто-то более могущественный или… хитрее. Знать бы кто. Возможно, тогда решение проблемы нашлось бы само собой.
– Слушай, ты слышал новость о Вадосе? – поинтересовался Миша, когда шутки иссякли. Влад отрицательно мотнул головой. – Развелся. Прикинь?
– Да мне как-то пох… – рассеяно прокомментировал мужчина, уставившись в зеркало заднего вида. То ли показалось, то ли за ними хвост?
– Нет, ты только подумай?! Двадцать семь лет люди прожили бок о бок. Понятно, что было у них всякое. Нам ли не знать о тяге Вадоса к молодухам? – заметил Миша, продолжая удивляться новости. – Но, бл**ть, почти тридцатник. Не месяцев и не дней. Годков!.. Да люди столько не живут! – ляпнул и осекся, покосившись на друга, неожиданно вспомнив, какой сегодня день. – Прости, случайно вырвалось.
Влад пропустил реплику Скотника мимо ушей, настолько его поглотила тонированная Шкода. Не сводя с неё глаз, уже потянулся к телефону, собираясь вызвать подмогу, как преследующий автомобиль свернул на ближайшем перекрестке влево. «Даа, дожился, – подумал он, массируя веки и прогоняя усталость. – Везде мерещатся люди Серого».
– Хватит треплиться! – всё же откликнулся на тревожный взгляд Миши. – У нас дел невпроворот, а ты мне втираешь всякую х**ню. Смотри, впредь будь осторожен.
– Да я, как бы, всегда осторожен. А что? Есть повод?
– Тебе обязательно нужна причина? – разозлился Влад на беспечное отношения друга к его предостережениям. – Слышал, береженного бог бережет? – в ответ утвердительно кивнули. – Тогда не задавай глупых вопросов.
Спортклуб встретил привычным оживлением. Владу нравилась такая обстановка. Здоровая.
Когда перед ним встал выбор, каким заведением руководить, однозначно выбрал оздоровительное направление. Все эти ночные клубы не в его стиле. Считал такую сферу деятельности далеко не серьёзной. А вот спорт – другое дело. Тут иногда и самому незазорно потягать штангу, пробежаться на беговой дорожке или покачать пресс. И робота, и отдых в одном лице. Каждый приближенный Варлана знал, что рабочее место Влада здесь.
Переступив порог внушительного двухэтажного здания, Скотник почувствовал себя словно в раю. Ещё нигде он не видел столько красивых, спортивных, полуоголенных женских тел, как здесь. Все, как на подбор. Смотри до опупения. Никто не запретит пристроиться рядом, позаниматься за компанию или поплавать вместе в прохладных водах бассейна.
На голубоглазого блондина Михаила велись многие девушки. И он, будучи не свободен, только горестно вздыхал. А вот на Влада вешались все. Его холодный, неприступный вид, насыщенные карие глаза, такой глубины, что запросто могли стать чёрными, густые темные волосы, в которые так и хотелось запустить пальцы, привлекали женскую половину безразговорочно. Было в нем что-то такое, что притягивало магнитом. Что-то запретное.
Некоторые считали, что дело в его скрытой опасности, которая читалась умелыми девичьими глазками. Некоторые – что дело в сексуальности, идеально подчеркнутой качественной одеждой. Сам Влад не считал себя не сексуальным, не опасным, и если бы узнал о таких характеристиках в свою сторону, весьма удивился бы, а потом, ещё и долго хохотал бы.
Шамров оставил друга нежиться в лучах женского внимания, а сам поднялся в кабинет.
Стоило только потянуть на себя дверь, как в нос ударил приторный запах женских духов. Инга. Что она тут делает? Перспектива встречи с дочерью Варлана насторожила. Знал, что небезразличен ей, поэтому внутренне напрягся, заметив её поникшую фигурку на кожаном диване у дальней стены.
– Что-то случилось? – шагнул к ней и присел рядом, пытаясь понять по взволнованному лицу степень катастрофы. А то, что что-то произошло – сомневаться не приходилось. К нему так просто не приходили.
– Влад!.. – заметив мужчину, Инга бросилась к нему на шею и быстро затараторила: – Как хорошо, что ты пришел. Я уже устала ждать. Мне нужна твоя помощь. Мне больше не к кому обратиться.
– Стоп! Успокойся! – скомандовал он, как можно нежнее убрав из шеи девичьи руки и заглянув в глаза цвета расплавленной меди. – И расскажи всё по порядку.
Оказалось, прошедшей ночью кто-то разбил витрину её читательского кафе «Петрарка».
– … и что самое важное, повредили камеры наблюдения на углах всех домов. Это не было простое хулиганство. Понимаешь?
– Понимаю… – задумчиво протянул Влад. Действительно, то, что кафе принадлежало дочери Варланова, знала каждая собака в городе. Нужно быть камикадзе, чтобы посягнуть на него и если такое случилось, значит, кто-то заведомо решил напакостить.
– Я не хотела говорить отцу. Он мог поручить это дело Руслану. А я хочу, чтобы ты нашел эту сволочь. – Инга доверчиво посмотрела на Влада, отметив про себя, что ни с кем не чувствовала себя такой защищенной, как с ним. Что поделать, тянуло её к нему невероятно. Жаль, что он сразу расставил все точки над «і» дав понять, что ничего между ними не будет.
– Правильно сделала. Конечно, найдем. Можешь даже не сомневаться. Я сам лично осмотрю прилежащую территорию и постараюсь выяснить, возможно у кого-то ещё были камеры. Всё-таки не у чёрта на куличках находимся.
Пришлось поспешно встать и подойти к окну, делая вид, что интересуется погодой: обожание в глазах Инги выбивало из колеи. Он не тот человек, с которым она будет счастлива. Да, она красива, стройна, умна, умеет быть весёлой, но… дело не в ней, а в нем. Он привык жить по велению сердца, а Инга не вызывала в нем ничего, кроме уважительного отношения и желания помочь в трудной ситуации. Любой другой на его месте быстро бы воспользовался моментом и захомутал девушку: приданное у неё весьма нехилое с учетом отцовских связей. Но только не он.
Дождь прекратился. Настроение слегка улучшилось.
Влад решил оставить Мишу ненадолго поупражняться в тренажерке, а сам, в компании Инги, отправился к кафе, прихватив с собой Лёшку Гончарова, отличного следопыта, с которым познакомился полтора года назад, когда искал убийцу Алёны. С тех пор он ни разу в нем не усомнился и с каждым днем дружеские отношения между ними крепли в геометрической прогрессии. На предложение работать вместе Алексей сразу согласился, заявив, что постоянный заработок ещё никому не помешал.
Таким небольшим составом – Влад, Миша и Лёшка, – и велись самые тайные дела Романа Викторовича. И это не считая, его двоюродного племяша Руслана и бригады экономистов с юристами, которые тоже не пасли задних. За каждым числилась своя область деятельности, и каждый выполнял только свои конкретные обязанности.
Влад слыл решалой. Мог, как наехать, прижучив, так и разрулить любой конфликт, если это, конечно, требовалось.
Пока Инга вводила Лёшку в курс дела, он осматривал соседние дома. Если с камерами не прокатит, есть вариант с видеорегистраторами среди припаркованных машин. Загвоздка лишь в том, какая из них тут стояла всю ночь, а какая приехала недавно. Придется опросить всех.
Под обед прояснилось и выглянуло солнце. Мужчины поснимали пиджаки, закатили рукава и полностью включились в рабочий процесс. Как говориться, было бы желание, или кто ищет, тот всегда найдет.
Так и вышло: в одной из находившихся неподалеку иномарок видеорегистратор был включен всю ночь. Его владелица, миловидная шатенка, с легкостью предоставила данные, не забыв при этом кокетливо подмигнуть Шамрову, на что Алексей задорно рассмеялся, заметив конфуз друга.
Ближе к полудню у них уже были на руках номера простенькой шестерки и нечеткие снимки двух рож.
– Как только найдешь их след – дай знать, – попросил Влад, подходя к своей машине. – В любое время суток.
– Не волнуйся. – довольно улыбнулся Гончаров, подставляя под солнце лицо. – Когда этот я решал такие дела без твоего участия? Только не спеши, возможно придется подождать и до утра. Это тебе не ПГТ, тут время нужно.
– Ты главное найди, всё остальное неважно.
На этом друзья разъехались каждый в своем направлении.
Возвращаться обратно в клуб у Шамрова не было желания. На дежурстве там остался Мишка. А кто захочет его услышать или увидеть – всегда есть телефон. Он на связи в любое время. Поэтому, отдавшись минутному порыву, мужчина рванул в сторону пригорода в одно особенное для него место, не забыв по пути заглянуть в зоомагазин.
Приют для бездомных собак располагался практически на окраине города.
Это была обширная территория, которую выделили городские власти для обустройства жизни четверолапым друзьям человека. Вот только в большинстве случаев, именно из-за людей эти «друзья» и оказывались тут.
Появление Шамрова было встречено громогласным собачьим лаем. В многочисленных вольерах находились всевозможные масти и породы собак. Выбирай на любой вкус.
