Текст книги "Мое чужое сердце (СИ)"

Автор книги: Арина Александер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)

– А вот с этого момента поподробней, – оживился Гончаров, и Шамров принялся внедрять друзей в продуманный план.

По истечению часа, каждый знал свои обязанности, место встречи и пути отступления. Теперь уже Алексей довольно потирал руки, а Мишка повесил нос.

– Меня же Ирка зажарит на мангале вместо шашлыка, если я опоздаю и на этот раз, – горестно вздохнул он, собираясь уходить.

– А ты не опаздывай, и всё будет хорошо, – подытожил Алесей, чиркнув зажигалкой, и поднялся следом. – А ещё лучше, будь как я, без багажа. Так намного проще.

– Э-э-э, нет, друг. Не проще. Когда тебя не ждут дома – это хреново.

…Это был замкнутый круг. Никто не давал гарантии, что на смену Мажаре не придет второй Руставский. Но в этом и заключалась вся суть. Весь характер Шамрова. Он был боец, а не зритель, и наблюдать стоя в сторонке, никак не собирался. Хотя сомнения бередили душу, не давали расслабиться, заставляли просчитывать все варианты.

Уже в привычном режиме подъехал к больнице, остановившись, как всегда, неподалеку от остановки и приготовился ждать появление Стаси. Приехал немного раньше, поэтому слегка откинул голову назад и, закурив, медленно выдохнул дым. Курил долго, неспешно, периодически стреляя взглядом по озябшей под пронизывающим ветром толпе. Девушки нигде не было. Хотел позвонить, но телефон, несколько раз ярко моргнув, разрядился.

Испытав легкое чувство тревоги, вышел из машины и направился на её поиски. Ещё пару дней назад не придал бы значения, а теперь… держал ухо востро и любое опоздание готов был расценить как повод для беспокойства.

На отделение прошел без проблем. Везде было подозрительно тихо. Непривычно. Практически безлюдно. Ещё бы, послезавтра Новый Год, впереди выходные. Все пациенты, у которых была возможность, отпросились домой. Ночная смена ещё не заступила, а действующие медработники заседали у заведующего и не спешили расходиться по домам. Шамров приблизился к хорошо знакомому кабинету и потянул на себя дверь.

На его появление никто не обратил внимание. Каждый бурно дискуссировал, перекрикивал друг друга и под общий гул скрип открываемой двери остался не замечен. Сразу выцепил взглядом Стасю. Она положила руку на плечо Коновалова и о чем-то доверительно рассказывала. Тот только кивал головой, млея от прикосновения. Потом, её позвала девушка с голубыми глазами и втянула во всеобщие обсуждения. Жена с радостью переключила на неё внимание и звонко рассмеялась на шутку молодого хирурга.

Влад на всю силу легких втянул в себя воздух. Накрыло… Пол покачнулся, и яростная пелена опустилась на глаза. Не от желания схватить придурка и вытрясти всю душу; сломать обе руки и заставить захлебнуться собственной кровью. Нет. Не от этого. А от осознания, чего она лишается, проживая жизнь с ним. Коварное воображение тут же разрисовало её счастливую жизнь вот с таким интеллигентом, без риска попасть под обстрел на выходе из ресторана и беспрепятственное перемещение по городу в любое время. Впервые приревновал не к кому-то, а к чему-то.

Но… что-то темное, привычное, бежало по крови, кричало не своим голосом "МОЯ" и отдавать свое никому не собиралось.

Первым его заметил Константин Юрьевич:

– Шамро-о-ов, – протянул радостно, и все присутствующие обернулись к нему. Обернулась и Стася, ничем не выдав своего удивления. Наоборот, широко улыбнулась и поднялась навстречу. – Давай к нам. Выпьем за всё хорошее.

– Нет-нет. Спасибо. Как-нибудь в другой раз, – старался говорить, глядя прямо в глаза. Кажется, смог абстрагироваться и вернуть прежнюю невозмутимость. – Я за женой. Если, конечно, она не против.

Девушка уже стояла возле него, накинув на плечи куртку и прихватив со стула сумку. Стоило только бросить на Шамрова мимолетный взгляд, сразу поняла – он не в духе. Пускай и знала его всего ничего, а внешняя невозмутимость не смогла ввести в заблуждение. Ей не обязательно было смотреть для этого в его глаза. Всё по жестам считывала. По малейшему движению. Дыханию. Лучше пока не трогать его, дать успокоиться. Хотя не знала, что именно послужило поводом. Вела себя примерно, никому на шею не вешалась. Коновалов давно потерял для неё интерес, как мужчина. Все остальные – одногодки Хмурина. К ним не приревнуешь. Посмотрела на часы. Да, задержалась, минут на десять. Разве это повод для плотно сжатых губ и хмурого взгляда?

Всю дорогу домой наблюдала за точеным профилем мужа и не решалась заговорить. Фиг поймешь, что за муха его укусила. О работе спрашивать не было смысла – всё равно не расскажет. На языке вертелось что-то хорошее, легкое. Хотелось рассмешить, но сдерживала сей порыв.

Когда Влад поспешно снял с себя пальто и вышел на балкон, затревожилась. Вдруг чем-то расстроила и даже не в курсе? Вдруг на работе полный трындец? С него станется.

Вышла следом, поежившись от холода, таким образом, понадеявшись надавить на жалость и затащить в гостиную. Ещё не хватало, чтобы заболел.

– Влад, что случилось? – подошла со спины и, прильнув к сильному телу, обняла за талию. – Не молчи. Поговори со мной. Может, я обидела тебя? – почувствовала, как напряглись мышцы. Неужели и правда, обидела?

– Чем ты меня можешь обидеть? – вздохнул, накрыв её холодные руки своими горячими. – Не грузись.

– Не-е-ет, так дело не пойдет. Давай, выскажись!

Влад осторожно разомкнул её руки и, подтолкнув в квартиру, вошел следом.

– Давай уедем после Нового Года куда-нибудь? – предложил неожиданно. – Не важно куда, лишь бы уехать. Можно и к твоей бабке в деревню. Можно – и на острова.

Стася не поверила в такой поворот. Обрадовалась.

– На острова вряд ли, у меня и загранпаспорта нет. А вот к маме – запросто. Тем более она звала нас в гости на Рождество.

– Договорились, – прошел на кухню и включил кофеварку. Пока она занималась доверенной миссией, Стася наблюдала за Владом: как сел за стол, как сбросил пиджак и перекинул через спинку стула, как закатал рукава белоснежной рубашки, оголив крепкие запястья. Бурлящая внутри радость моментально испарилась, стоило посмотреть на уставшее лицо.

– Ты так и не сказал, что случилось? Смотри, если не ответишь, я начну накручивать себя и обещаю устроить вынос мозга. Ещё будешь умолять развестись, а я, действуя на зло, не буду соглашаться.

Шамров улыбнулся и, протянув руку, дернул девушку на себя, заставив плюхнуться к себе на колени. Как только она оказалась прижатой к груди, поцеловал в макушку и протяжно выдохнул:

– Не бери в голову.

Не поверила. Чтобы не говорил, как бы не говорил, не смогла спокойно закрыть глаза и приняться распивать кофе, словно ничего не произошло. Решила двигаться по протоптанной дорожке.

– Если это из-за Димки, то… – начала осторожно, но Влад не дал договорить. Взял её за лицо, чуть сдавив скулы, и слегка приподнял. Настолько, чтобы можно было беспрепятственно припасть к губам.

Не проходило наваждение. Чтобы не делал, где бы не находился, постоянно думал о ней. Постоянно ждал вечера, чтобы слиться, стать единым целым.

Поцеловал. С жадностью. Покусывая.

– Влад…

– Сейчас, родная, сейчас… – поднял с колен, быстро поднялся сам и помог ей избавиться от плотной джинсовой ткани. Потом стащил с себя брюки вместе с боксерами и кружевные трусики с девушки. Рванул обратно к себе на колени, и она, разведя бедра, с глубоким горловым стоном приняла его в себя, вскрикнула от остроты ощущений.

– Вот так… – зашептал, прижавшись губами к виску в попытке справиться с бешеным пульсом. – Моя… только моя.

Руки, с силой сжимавшие до этого её талию, быстрым, ловким движением сняли с неё вязанный свитер и умело стащил бюстгальтер, выпустив на волю отяжелевшую грудь, к которой сразу приник голодными губами.

Божеее, да она задыхалась от накрывших ощущений и не знала, за что ухватиться, чтобы остаться на плаву, и не уйти с головой в состояние бесконтрольного безумия и пошлости.

Ушла… Полностью. Основательно.

Влад стал двигаться ещё сильнее, ещё глубже. Обрушился на мягкие, податливые губы почти болезненным поцелуем. И она ответила. С таким же напором, страстью, впившись ногтями в мужские плечи и слегка прикусив за губу, а потом и вовсе потерлась сосками об его грудь.

Шамров застонал от наслаждения и с силой сжал в ладонях упругие ягодицы. Как же сводило с ума её желание. Хотел, чтобы она дышала им так же, как он дышал ею. До последнего вздоха. Мягко коснулся губами виска, уткнулся в волосы, глубоко вдыхая их запах. Сердце бешено колотилось, наполняя тело мелкой дрожью.

Стася прижалась покрепче, обвив руками мужскую шею и застыв на короткий миг, почувствовала внутри мощное сокращение мышц. Она снова была за гранью реальности. Всё потеряло свое значение. Был важен только он.

Положив тяжелые руки на её плечи, Влад прижался ртом в крепком поцелуе и следом рвано произнес в приоткрытые, истерзанные губы:

– Я дурею от одной только мысли, что если бы не я, ты была бы с ним. Жила бы себе спокойно, припеваючи.

– Возможно, – сразу догадалась о ком речь и так же рвано выдохнула, успокаивая ошалевшее сердце. – Никто не знает наверняка. Но и ты был бы с другой, не повстречай меня.

Он чуть-чуть отстранился, настолько, чтобы можно было увидеть свое отражение в серебристых глазах.

– Нет!.. Не был бы!

Стася коснулась тоненькими пальчиками его виска, спустилась по точеной скуле, погладила шею, коснулась носом небритой щеки и прошептала:

– Тебе не стоит ревновать меня к Димке. Я сказала ему то, что навсегда отбило желание ухлестывать за мной.

– Надо же!

– Угу.

– И что же ты ему сказала?

– Что люблю тебя…

Глава 19

Как Стася и предполагала: строить планы с Владом – гиблое дело. Мало того, что поездка к матери накрылась медным тазом, так и новогодняя ночь могла закончиться не пойми как.

Когда узнала, что Шамров может прийти только под утро – принялась ругаться матом как заправский сапожник. И от кого узнала? От Харчук! Её возмущению не было границ. Подруга по несчастью рвала на себе одежду и грозилась опрокинуть на голову Мишке тазик с Оливье, который собиралась приготовить, следуя традиции. Вот это масштабы. Целый таз салата. Не то, что некоторые.

Уже десять часов дня, а она до сих пор нежится в постельке, распластавшись на груди любимого. Непередаваемые ощущения. Часто так засыпала, часто так пробуждалась. А сегодня особенно не хотелось открывать глаза.

Если бы не Джой, валялась бы до самого вечера. Но животному не откажешь в еде, пробежке и глотке свежего воздуха. Пришлось вставать.

– Джой, твою ж мать! – сонно, с хриплыми нотками в голосе простонал Влад и прошелся ладонями по лицу, будто умываясь. – Как же ты мне дорог.

Снизу в ответ послышался призывной лай. Стася засмеялась, накрыв голову подушкой.

– Ничем не могу помочь, – послышалось приглушенно. – Утренние прогулки за тобой.

Шамров навис над ней и начал щекотать, побуждая обратить на него внимание. Она так и сделала, принявшись безобидно молотить подушкой по его плечу, спине, лицу, да так увлеклась, что пропустила момент, когда стоило поменять тактику, и оказалась подмятой под сильное тело с зажатыми над головой руками.

Влад прижался к трепещущей коже, буквально распластав под собой, и укусив за мочку уха, вызвал мурашки по всему телу.

Невинная шалость переросла в далеко не в невинное возбуждение. Это понял по увеличенному члену, учащенному дыханию и сухости во рту. Чувство покорности лишь на короткий миг мелькнувшее в серебристых глазах сменилось вызовом, побуждающим к действию. Любил в ней эту черту – невинную порочность. Она прекрасно знала силу влияния своего тела на его разум. Ей только стоило призывно облизнуть чувственные губы, сексуально вильнуть бедрами, как у него слетали тормоза; как кровь, до этого бежавшая по венам, сосредотачивалась в паху, грозясь разорвать его ко всем чертям.

А ещё ему нравилось в предрассветных сумерках разбудить её легкими поцелуями и воздушными ласками. «Завтракать» ею. Пробовать на вкус, считывая мельчайшие признаки зарождавшегося желания, упиваться ими до тех пор, пока она не открывала глаза, судорожно вздыхая и не притягивала за шею к себе, прося о большем. Тогда он, будучи уже на грани, брал её сонную, нежную и податливую до последней судорожной дрожи. До тихого шепота, в котором звучание его имени вызывало легкий трепет. Такие моменты ценил больше всего.

Сейчас всё могло повториться. Он уже был готов наброситься на Стасю, сжав стальными тисками, но неугомонный Джой залаял пуще прежнего, наплевав на желания хозяина и потребовал к себе долгожданное внимание.

Шамров выругался, прекратив дурачиться и перекатился на спину, позволив «жертве» отдышаться. Уставился в потолок, словно впервые увидел и попытался запомнить эти минуты. Минуты беззаботного пробуждения, когда самой главной проблемой выступает вопрос: как заставить себя подняться с постели и выйти на улицу. Ведь так живут многие. Так просыпаются многие. А может, и не так… Может, их подымает детский смех, суетливый бег по дому, трансляция мультфильмов по телевизору.

Рывком приподнялся. Сел, зажав голову руками, и постарался избавиться от ненавязчивой мысли, грозившей перерасти в нечто большее, в осмысленное, то, что уже имело место в его голове два года назад. То, что рисовало жизнь с чистого листа, буравя сердце хрупкой надеждой.

– Если хочешь, – послышалось за спиной, – я могу погулять с Джоем, а ты приготовишь легкий завтрак. – Стася осторожно подкралась сзади и обняла мужа за плечи, скользнув губами по застывшему лицу. Не нравилась ей его задумчивость в последнее время. Настораживала. Стремление предъявить претензии за работу в новогоднюю ночь, за скрытность и нежелание делиться проблемами сдулось само собой. Чего она добьется, закатив ссору? Абсолютно ничего. Только испортит настроение обоим. Влад, он такой, если не захочет, никогда не скажет, не откроется, как не старайся. Уже выучила его. Научилась понимать.

– Я что-то не понял, ты пытаешься облегчить мою жизнь или усложнить? – Шамров легонько потянул её за руку и поцеловал в ладонь, заставив содрогнуться от приятного ощущения. Как же ей нравилась эта ласка. Прижалась ещё сильнее, ещё теснее, пока не образовалась легкая испарина между его спиной и её грудью.

– Смотря, с какой стороны посмотреть, – заявила с улыбкой и, лизнув шею, резво вскочила с постели. – Ну, так что ты решил?

Шамров обреченно вздохнул. Отбросив одеяло, со стоном расправил широкие плечи, потянулся и посмотрел на жену. В её глазах светилось таинственное выражение, так хорошо ему известное, будто сейчас она выдаст что-нибудь такое, задорное, остренькое, приправленное шуткой.

– Я бы с радостью нацепил на себя фартук и принялся гарцевать по кухне, но… это не в моих правилах. – Скрылся в гардеробной, решив принять душ после пробежки. По мышцам ещё гуляла легкая ломота от неудовлетворенного желания.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– О-о-о! Я бы многое отдала, если бы ты встретил меня так хоть один разочек. Желательно, с фартуком на голое тело, как в рекламе сладостей. А ещё, с чашечкой ароматного зелёного чая и розой в зубах. Так что лови подсказку на восьмое марта, – и звонко рассмеялась, набросив на тело шелковый халатик.

Натягивая через голову серую водолазку Шамров замер. Нет. Так дело не пойдет. Да она же провоцировала его самым открытым образом, а он заладил: Джой, да Джой. Подождет, ничего с ним не случится за десять минут.

Шерстяная трикотажная ткань ещё совершала траекторию падения, как Шамров уже перехватил визжащую Стасю на полпути к лестнице и оттеснил к окну, где одним быстрым движением усадил на широкий подоконник. Она тут же призывно развела бедра в сторону, обвив его шею руками.

– Маленькая, я-то возьму на заметку. Не проблема. Но осмелюсь напомнить, что двадцать третье февраля немного раньше, – хрипло сказал он, заставляя её улыбнуться. И не дав возможности ответить, смял пухлые губы под жестким, напористым поцелуем позабыв обо всем на свете.

… Через полтора часа, сидя за столом в просторной кухне, Стася наблюдала, как Шамров поспешно поглощал завтрак.

– Ты куда так спешишь?

– А?.. Я?.. – вынырнул из своих раздумий. – Никуда. Просто привычка такая.

Стася отпила чай и поучительно произнесла, заранее понимая обреченность подобного высказывания:

– Отвыкай от неё. Это вредно. Тем более, если спешить некуда.

Шамров стал пережевывать медленнее, но хватило его ненадолго. Стася только закатила глаза в подтверждение недавней мысли.

– Чем планируешь заняться, пока меня не будет? – поинтересовался и невольно перестал жевать, наблюдая исподлобья за девушкой. Видел, не прошла её обида, и втайне опасался, что могла выкинуть что-нибудь эдакое, заковыристое. Так не хотелось сходить с ума, не имея возможности приехать по первому зову.

– Ещё не придумала.

– Позови сестру, пускай побудет у нас.

– Влад, не пытайся пристроить ко мне няньку.

– Даже в мыслях такого не было.

Стася отставила чашку с недопитым чаем и, сложив руки под подбородком, посмотрела в тёмно-карие глаза. Кого он пытался обмануть?

– Тем более, ты же сама говорила, как важно отметить этот праздник в кругу семьи, – продолжил безобидно, а сам внутренне напрягся, ожидая ответа.

– Да. Так и есть. Но как сам видишь, все мои желания полетели коту под хвост: ты предпочел работу; мама – за сотни километров отсюда; сестра… её уже и след простыл, поехали с друзьями за город кататься на лыжах. Вернется в первых числах.

– Настя…

– Нет-нет, – перебила, не дав сказать то, что и так уже хорошо знала. Сейчас он скажет, что ему жаль, что у него нет выбора, что никто кроме него не справиться со сверх секретным заданием и бла-бла-бла… – Я помню твои слова. Не утруждайся. Раз такая петрушка, я позвоню Ире и предложу поехать в «Плазму».

Шамров так и застыл с поднесенной ко рту чашкой. Пришлось медленно поставить на стол, так его переклинило. Пока справлялся с желанием схватить за плечи и вытрясти всю душу, Стася невинно захлопала ресницами, наслаждаясь вызванной реакцией.

– Я смотрю, предыдущий поход тебя ничему не научил.

– Отчего же. Научил. Боевое крещение, так сказать, прошла и теперь могу смело там отдыхать. Тем более, что мой муж… – замялась, подбирая правильные слова, – «крышует» это место. Так ведь? Или это недостоверная информация? Да и вряд ли кто-то осмелиться подойти ко мне после случившегося. Теперь все будут шарахаться, как от прокаженной.

После таких слов Влад запрокинул голову и издал тяжкий полустон.

– Ох, чувствую, кто-то сегодня отгребет по полной.

Стася, стрельнув глазками, продолжила тягуче медленно играть на нервах:

– Между прочим, этот «кто-то» не таиться от любимого человека и делиться если не всем, то хотя бы большей частью. Я бы тоже не была против такого.

Влад поднялся со стула, подошел к окну, запустив руки в карманы чёрных джинсов:

– Мои дела с Варлановым – не тема для обсуждения. С тобой, так точно. Всё, что находиться в этих стенах – жизнь. За ними – болото. Не вижу смысла ввязывать тебя в эту грязь.

Стася тоже подошла к окну и проследила за порхающей на подоконнике синицей. Местная детвора, наравне с бабульками прикармливала этих птиц хлебными крошками вперемешку с пшеном. Поначалу она думала, что в этом районе живут только молодые семьи или одиночки. Как оказалось, ошибалась. Шамров обитал хотя и в дорогом, но достаточно спокойном районе со стандартным набором детворы, пенсионеров и молодых мамочек.

– А я и не прошу письменного отчета или детальных подробностей, – произнесла тихо, рисуя по стеклу замысловатые узоры. Влад повернул к ней лицо, сосредоточив взгляд на чувственных губах. – Всего лишь ставить в известность.

– Я планировал сказать с утра, чтобы не испортить настроение раньше времени, но…

– Ирка тебя опередила. Бывает… – подняла искристый взгляд и серьёзно добавила: – Я прекрасно понимаю, что таким образом ты оберегаешь меня. Правда. Только прошу, не закрывайся. Научись доверять. Впусти не только сюда, – прикоснулась ладонью к шелковой ткани, под которой билось сердце. – А и сюда, – постучала указательным пальцем у виска.

Влад улыбнулся. Глупая. Так и не поняла, что уже давно в его сердце, в крови, в мыслях. Он всего лишь хотел сохранить её чистоту. Ведь её так легко потерять.

– Я сказала что-то смешное?

– Нет. Иди лучше сюда, – протянул руку и прижал хрупкое тело к груди. – Я сделаю всё возможное, чтобы успеть к полуночи. Ты мне веришь?

В такие моменты Стася всегда теряла способность говорить. Пришлось закивать головой. А когда сжимавший горло спазм прошел, только и смогла сказать:

– Я буду ждать.

Конечно, ни о какой «Плазме» не могло быть и речи. Стася и сама это прекрасно понимала. Просто на тот момент ей хотелось немного позлить Шамрова и к слову будет сказано, у неё это не плохо получилось.

Прогуливаясь по одному из самых крупных торговых центров, она постоянно оборачивалась, проверяя, на месте ли Максим, выполнявший обязанности то ли надзирателя, то ли телохранителя. Его присутствие было обязательным условием Влада, давшим разрешение «пошляться по городу» только в компании двухметрового амбала.

Делать было нечего. Пришлось согласиться. Не сидеть же в четырех стенах в такой день. Как только муж уехал по делам, она тоже сорвалась с места, предварительно предупредив Максима.

Застыв возле витрины с искусственными ёлками, задумалась: брать или не брать. Новый Год без зелёной красавицы не Новый Год. Пускай она и не настоящая. Ей было жаль покупать срубленное дерево, которое через две недели окажется на мусорке. Постояв в раздумьях с минуту, решила всё же купить. И спустя пять минут в руках Максима заиграла небольшая картонная коробка с упакованным символом новогодних праздников.

Дальше… дело не хитрое. Тратить деньги умеет каждый. Тут было важно не потерять голову и остановиться в нужный момент. Игрушки, дождик, статуэтки деда Мороза, Снегурочки, Снеговика, гирлянда и сладости, шампанское, фрукты. Максим был перегружен пакетами. А ведь ещё стоило заехать за продуктами. У неё тоже будет «Оливье». Куда ж без него. Только не тазик, а небольшая, аккуратная салатница, которую прикупила тут же, не отходя от кассы.

Пока колесила от магазина к магазину, настолько прониклась атмосферой праздника, что даже забыла о перспективе встретить его в одиночестве. Ведь не зря бытует мнение, что шопинг подымает настроение – истинная правда. Проверила на себе.

Посмотрев на часы – ускорилась. Оставалось не так уж много времени на приготовление ужина, украшение ёлки, да и себе, любимой, хотелось уделить внимание.

В такой день само собой вериться во всё позитивное. Было ощущение чего-то хорошего, светлого. Но…

На выходе из комплекса Стася замедлила шаг а, оказавшись на улице, и вовсе остановилась. Так сразу и не поняла, что привлекло внимание. Лишь приглядевшись к стоявшему с протянутой рукой мужчине, смогла узнать причину столь явного интереса. В потертом, не первой свежести пуховике, в тоненькой, спортивной шапке с запухшим лицом стоял её отец.

Это было… неожиданно, будто удар в солнечное сплетение. Застыла. Максим недоуменно затоптался неподалеку. А она не знала, как поступить: пройти мимо или заговорить. Противная горечь осела на кончике языка и не прошла даже после глотка свежего воздуха.

Стало так обидно. Разве такая жизнь стоила слёз её матери? А слёз сестры? Тогда он ушел к другой женщине, наплевав на всё, переступил через семью, оставил после себя руины, голод, безденежье. Разве такое прощается? Наверное, да. Прощается… Жить с подобным грузом уж точно не стоит.

Больше она не будет избегать встреч, прятать взгляд и делать вид, что не знакома с этим человеком. Пускай он испытывает подобное.

Родителей не выбирают…

– Люди добрые, не проходите мимо. Подайте на пропитание. Проявите сострадание, – болезненным голосом подвывал мужчина и озябло сжимал воротник куртки с оторванными пуговицами. Как его ещё не прогнала охрана, было невдомек. Зачастую таких попрошаек и на пушечный выстрел не подпускали к зданию.

– Работать иди! – слышалось от проходивших мимо посетителей торгового центра. – Попривыкали ничего не делать, только водку ждать. Здоровый же мужик…

– Тебе что, десять рублей жаль? – огрызался попрошайка, выпав из образа обиженного жизнью бомжа.

Стася потянулась за кошельком и после секундного колебания извлекла три тысячи. Это всё, что осталось от аванса. Было бы больше – дала больше. Но что-то подсказывало, что и эти деньги не будут потрачены с пользой.

На ватных ногах подошла к отцу, сжимая в руке деньги, и посмотрела в воспаленные, обозленные глаза. На что надеялась? Возможно, что узнает. А вдруг? Начать разговор самой просто не хватило смелости и сил. Да и что сказать? Проблема в том, что язык даже не повернулся назвать его отцом.

Зря переживала. Так называемый отец прошелся по ней взглядом, остановившись на обручальном кольце, потом мазнул по лицу и искренне улыбнулся, заметив пожертвованную сумму.

– Премного благодарен, – опустил руку в картонную коробку и соскреб «заработанные» за вечер деньги. Стоило закругляться. В любой момент могли нагрянуть из службы охраны и отдубасить дубинками. – Всего самого хорошего в новом году, – затараторил, заметив позади Стаси недовольного Максима. Собравшись уходить, в последний момент будто осенило, медленно обернулся и тихо произнес: – Спасибо, дочка…

Девушка пошатнулась. Сказано это было таким тоном, что вмиг почувствовала себя бессердечной дрянью. Вот есть же люди, умеющие повернуть ситуацию так, будто в их незавидном положении виноваты все… все кроме них самих. Никита был именно таким экземпляром, умеющим отлично играть на совести. Но и Стася далеко не та наивная десятилетняя девочка, которая была готова на всё, лишь бы получить его одобрение.

Мимо неё проходили люди, а она стояла в этом море человеческих жизней и пошатывалась из стороны в сторону. Лучше бы прошла мимо. Было бы проще.

Не удержалась, бросилась следом, нагнав отца неподалеку от входа в метро.

– Стой!.. – с каким же трудом далось это простое, состоящее из четырех букв слово. В горле запершило от усилия. Никита сделал вид, что не услышал, продолжая идти вдоль дороги, набивая себе цену. Наплевав на приставленного телохранителя, догнала его и, схватив за локоть, заставила остановиться, не смотря на всплывшее в памяти заплаканное лицо матери. – Стой, – произнесла уже куда более уверенно, – давай поговорим.

Никита снова смерил дочь взглядом. И в детстве была хорошенькой, а сейчас стала настоящей красавицей.

Не мог не узнать. Хотя… чего греха таить, поначалу не признал. Только когда заглянул в глубокие, на пол лица серые глаза да отметил густоту тёмных волос смог осмыслить – перед ним её дочь. Ничего от него. Как же это бесило. Сейчас… вернуть бы прошлое, да невозможно.

Первой мыслью было втянуть в разговор, надавить на жалость, выведать как можно больше информации, но… заметив стоявшего чуть в стороне мужа передумал. Пришлось бросить наживку, которая тут же умело поглотилась и вот, результат – она перед ним. О чем будут говорить – не имел понятия. Давно утратил к той жизни интерес. Иногда, в хмельном угаре, допившись буквально до белой горячки, ему являлись воспоминания из прошлого, которые он старательно прогонял, запивая новой порцией алкоголя. Он конченый человек. Во всех смыслах. И даже то, что сейчас пытался провернуть, не вызвало и капли омерзения.

– Ты?! – разыграл удивление. – Не думал, что признаешь. Что захочешь общаться после всего.

– Не особо горю желанием, – резанула воздух, сделав шаг вперед. – Всего лишь хотела узнать, как тебе живется той новой жизнью, ради которой бросил нас?

Ожидал чего-то подобного.

– Разве сама не видишь? Не живу, а существую.

– Вижу. Только не пойму, почему так? – как не старалась, не могла найти подобному логическое объяснение. Многие разводятся, уходят. Он, у Ольки, отец тоже ушел и что? Живет себе с другой, воспитывает, подымает на ноги чужих детей. Но чтобы вот так, скатится до подобно? Неужели ему нравится так жить?

– А что тут понимать? Тяжело устроится на работу, когда со здоровьем не лады, – быстро нашел, что ответить.

– Ясно-о-о… Что-то серьёзное? – у отца всё же получилось заинтересовать её. А вдруг, действительно проблемы со здоровьем? Вдруг сможет помочь? Чисто по-человечески.

Ответить на каверзный вопрос не получилось. Всё тот же мужчина, терпеливо стоявший неподалеку, подошел к дочери и, посмотрев на часы, гортанно заявил, что пора закругляться. Поначалу Никита думал, что это муж, однако сейчас уже не был в этом уверен. Разве мужья ведут себя так? Да и рожа его не понравилась. Слишком бандитская. За свою жизнь повидал их немало. То, с каким прищуром он просканировал его, вызвало неприятные подозрения.

– Слушай, давай как-нибудь в другой раз поговорим? Лады? Мне срочно нужно бежать. Вспомнил, что забыл купить лекарство, – быстро включил заднюю, стремясь поскорее смыться. – Всё… Давай…

Стася и рта не успела открыть, как отец ринулся к пешеходному переходу. Не долго думая, она поспешила за ним, стараясь не попасться на глаза.

– Настя! – зашипел Макс, начав терять терпение. – На кой тебе сдался этот бомж?

Она лишь отмахнулась, накинув на голову капюшон, и попыталась слиться с толпой, так и не поняв, зачем ей это нужно. Не очень то и хотелось. Будто других забот нет. Но что-то подталкивало, заставляло бежать и не терять из виду найковскую чёрную шапку. Макс, не отставая ни на шаг, лишь поудобней перехватил пакеты и тихо выругался. Только погони за бомжом не хватало.

Поначалу Никита осторожничал, изредка притормаживая, оглядывался назад, и только убедившись в отсутствии на хвосте двухметрового шкафа, продолжал свой путь. Где-то с квартал он петлял, задыхаясь от быстрой ходьбы, а потом, поубавив скорость, скрылся в продуктовом магазине.

Заметив, куда прошмыгнул отец, Стася приготовилась ждать, притаившись за углом. Проклиная всё на свете, Максим проделал то же самое.

Сидеть в засаде пришлось недолго. Уже через пятнадцать минут Никита вынырнул на улицу, дымя сигаретой и позвякивая стеклянной тарой в полиэтиленовом пакете. Судя по перезвону, выпивки там осело приличное количество.

– Что и требовалось доказать, – презрительно хмыкнул Макс, наблюдая за попрошайкой. – Я, таких как он, хорошо знаю. Зря ты ему отвалила бабла. Он же пропьет их в один миг. Лекарство он забыл купить. Ага… Так я и поверил, – и сплюнул на тротуар, высказывая этим жестом полное пренебрежение. – Кто он хоть такой?

Стася опустила голову и вдохнула на полную грудь. До отказа. Так, чтобы легкие заполнились кислородом, чтобы морозная свежесть прогнала ощущения горечи: