Текст книги "Мое чужое сердце (СИ)"
Автор книги: Арина Александер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 28 страниц)
Она только кивнула головой. Чувствовала себя потерянной и пыталась не поддаваться темноте в глазах. С каждой минутой накрывало всё больше и больше, и контролировать эти изменения было сложно.
Влад приобнял её за плечи и повел по коридору. Старался не обращать внимания на дрожь под руками. Бесился. От одной только мысли, что к ней кто-то прикоснулся, сделал больно, обидел – сходил с ума.
Остановились у начала длинной барной стойки и наклонившись к уху Стаси, прошептал:
– Видишь его?
Девушка навела резкость. Отлично запомнила столик, за которым отдыхала. За ним всё так же восседала Маринка и околачивался Никита. Оли не было. Она подняла дрожащую руку и указала на обидчика:
– Вот он. В сером пиджаке, с бородкой и цепочкой поверх футболки.
Влад проследил в нужном направлении:
– Подожди меня тут. Слышишь? Никуда не рыпайся.
Без каких либо вступлений и слов, он стремительно приблизился к Никите, как ни в чем не бывало заливавшего к Марине. Тот не успел и пикнуть, не ожидал, что подошедший сбоку мужик сделает шейный захват и потащит к выходу в сторону коридора, где, не смея пошевелиться, продолжала стоять Стася. Спутница бородача принялась возбухать, пытаясь оторвать руку Шамрова, но мелькнувший в проеме пальто пистолет быстро охладил спасательную операцию. Попятилась назад, вытаращив глаза, не замечая насмешливого взгляда Евстратьевой, а после и вовсе, схватив вещи, скрылась из виду.
– Эй, придурок, ты кто такой? – захрипел Ник, пытаясь вырваться. Только Влад ещё сильнее сжал локоть, перекрыв доступ кислорода.
– Сейчас узнаешь. Я покажу тебе, что значит протягивать руки к чужим женам и подсыпать экстези.
Подонок начал рвано хватать воздух. Вот так… С такими как он только через силу. Шамров любил использовать её, эту силу. Сегодня как раз такой день, когда энергия так и била из него, хотелось горы свернуть, начистить еб**ник кому-нибудь. Может… даже убить. За то, что покушались на его Настю, мог запросто.
Втолкнул ошарашенного Ника в мужской туалет, не дал опомниться и схватив за голову, с размаху приложил об раковину. У мужчины мгновенно полилась кровь. Разбитый нос, бровь, губы, всё окрасило ею белый фаянс. Чтобы не упасть, пришлось ухватиться за кран.
– Она врет. Я её даже пальцем не тронул. – Он защищался практически на грани потери сознания. Лучше бы молчал. Это ещё больше распалило Шамрова.
Подошедшая в этот момент на ослабевших ногах Стася в изумлении остановилась в дверном проеме. Увиденная картина завораживала своей жестокостью. Влад вколачивал Никиту в раковину, наносил молниеносные удары с такой скоростью, что она не могла уследить за его движениями. Он избивал с таким упоением и искуством, что она не могла оторвать глаз. Странно, даже не ужаснулась. Словно не человека калечили на глазах, а бездушную боксерскую грушу. Откуда у неё такая бесчувственность?
– Влад!!! – позвала, всё же заломив руки и борясь с болезненными ощущениями внутри. Убьет ведь. – Остановись! – думала, что прокричит, а получилось едва слышно.
Услышал. Поднял голову и посмотрел на неё обезумевшим взглядом. Моргнул. Его тоже накрыло. Только не наркотиком, а желанием уничтожить. Варлан прав, он навсегда утерян для спокойного существования. Пока вокруг будет твориться подобная херня – он будет балансировать на грани.
Оттолкнул бесчувственное тело к стене, тут же осевшее на пол и подошел к соседней раковине. Стася удивилась, с каким спокойствием он принялся мыть руки. Сбитые костяшки так и мелькали перед её глазами. Затошнило. Пришлось прикрыть рот, борясь со спазмами.
– Тошнит? – сразу оказался рядом, с тревогой всматриваясь в побледневшее лицо.
– Есть немного. – Как же быстро он переключился на неё – Он жив? – кивнула на Никиту.
– Жив. Пошли на улицу. Там станет легче. А голова не болит?
– Не знаю… Не могу понять. Влад, что со мной?
Он накинул на её плечи пальтишко и, взяв за руку, повел за собой по затемненному коридору на улицу. Она шла, как провинившийся ребёнок, понуро опустив голову и едва успевая переставлять ноги.
– Ты слопала экстези. Его действие наступает через тридцать-сорок минут после употребления. Длиться по-разному. Реакция тоже у каждого своя. Симптомы? Тошнота, озноб, глюки и… – запнулся, увидев встревоженный взгляд. – Тебе лучше не знать. Короче, к утру проспишься и забудешь о случившемся, как о страшном сне. Давай, поехали домой. На сегодня нагулялась.
Девушка послушно села на передние сиденье и в который раз предприняла попытку успокоиться. Не получалось. Чувство жара, жжения внутри разливалось с невероятной скоростью. Не хватало воздуха, она задыхалась. Хотелось… чего же ей хотелось? Посмотрела на Шамрова. На его разбитую руку, сосредоточенный на дороге взгляд, сильную шею в широком отвороте пальто и едва не взвыла. Ей хотелось секса. Это побочка или… Стоило расслабиться иначе сойдет с ума. Сознание рывками возвращало в действительность и вот она уже не отдает отчета своим действиям. Тело, ещё недавно содрогавшееся от крупной дрожи, накрыло волной такого огня, что впору вызывать пожарных. Уже через раз открывала глаза, ловя на себе обеспокоенный взгляд.
Миг, и она уже стоит в прихожей. Как, так быстро? Ведь только что была в машине? Или это игры подсознания? Послушно подняла сначала правую ногу, почувствовав, как не менее горячие пальцы стянули с неё сапог. Потом наступил черед левой. Пошатнулась от остроты ощущений и, наклонив голову, увидела опустившегося на одно колено Шамрова. Он осторожно, мучительно медленно освободил стопу от обуви и ненадолго задержал её в своей ладони, слегка поглаживая. Эти касания были на грани обморока. Видеть его затуманенные глаза и не прикоснуться? Что может быть мучительнее?
Стало ещё жарче. Хотя куда уже сильнее. Она будто спала и в то же время отчетливо, ярко воспринимала самое элементарное прикосновение, каждый вдох и выдох. Не удержалась. Запустила пальцы в чёрные волосы и притянула его к себе. Сейчас ничто не имело значения, только удовольствие, граничащее с безумием.
Влад рвано выдохнул и, поднявшись во весь рост, приподнял Стасю над полом. Она тут же обхватила его бедра ногами и прижалась. Тесно. Он осторожно понес её в гостиную и присев на диван, усадил сверху. Его тоже пошатывало. Не мог контролировать свой порыв и стремление прикоснуться. Её взгляд… Прекрасно понимал, что она не принадлежит сейчас самой себе. Видел, как до последнего пыталась вырваться из пелены дурмана и в какой-то момент проиграла. Маленькая его, так долго противилась. Для первого раза она держалась молодцом.
– Я чувствую себя… странно, – Стася выровняла спину и запустила руки под тонкий джемпер. – Мне хочется касаться тебя… – Влад сглотнул, ощутив её ладони на своих рёбрах. – Это плохо?
Он приглушенно застонал и вытащил её руки наружу. Не знал, как ответить. Оба варианта не устраивали. Сгорал от желания ощущать эти самые ладони по всему телу.
– Ты злишься? – констатировала Стася, приняв его движения именно за злость.
– Нет.
– Злишься… я же вижу.
Вот же. Корчиться на его коленях от ломоты в теле и ещё умудряется умничать.
– Да! Злюсь. На себя злюсь. Что повелся и отпустил. Идиот. Ни в одной нормальной семье такого нет.
– А у нас… ненормальная семья. – И взяв его руки, положила себе на ягодицы, тихо выдохнув.
– Спасибо, что напомнила, – с силой сжал их, буквально ощутив вибрацию в каждой мышце. – Впредь никаких посиделок, девичников, клубов и прочей хрени. Только вместе со мной. Тогда хоть на столе танцуй. – Знал, что слышит его. Что понимает. Поэтому говорил, не позволял до конца отключиться.
– И ты будешь не против?.. – и уточнила: – Моих танцев? – Прижалась грудью, щекой коснулась его лба.
– Если они будут… – сглотнул, наслаждаясь этими прикосновениями. – Только для меня!
Она улыбнулась. Его теплая ладонь прошлась по её талии, замерла на бедре, поднялась выше, нежно погладила округлость груди.
Слегка подался вперед, оторвав спину от спинки дивана и Стасе пришлось отклониться назад, ухватившись руками за его шею, чтобы не упасть с колен. Он всматривался в её лицо, определяя, насколько она «с ним», следил за расширенными зрачками, отчего её глаза казались мистическими. Она вся была словно из другого мира: сексуальная, до одури соблазнительная, гибкая.
Знал, что не имеет права воспользоваться положением. Что будет презирать себя за подобное, но не мог остановиться. С силой обхватил руками её спину и сжал, сорвав с губ неразборчивый шепот. До ломоты в теле захотелось поцеловать, впиться в манящие мягкие губы и поглотить. Нельзя…
На какой-то миг сосредоточился на её громком дыхании. На трепещущих длинных ресницах, прикрывших одурманенный взгляд, на ощущении пальцев в своих волосах. А потом едва не кончил, когда Стася сжала его бедрами, прижавшись к каменной выпуклости брюк, и потерлась об неё.
Ещё год назад не думал, что так накроет. Что сможет так полюбить. Тогда поставил на себе крест и ринулся с головой в пучину мести, серых беспросветных дней. Закрыл сердце за семью замками и строго настрого приказал отказаться от самого яркого и светлого чувства, способного как исцелять, так и разрушать. Сейчас же… Хотел её до головокружения. Практически до боли. Чувствовал в ней потребность. И отступиться, отказаться практически невмоготу. Уже нереально. Влюбился. Даже не понял когда. Может, когда провожал после работы и подолгу стоял под её окнами. А может, когда впервые увидел обнаженной. Это уже не имело значения.
Не удержавшись, поцеловал. В маленькую аккуратную ложбинку на шее. С её губ сорвался тихий, едва уловимый стон, который прозвучал подобно раскату грома, подливая ещё больше масла в и так нехило горевшее пламя желания. Хотя бы так, через ткань почувствовать её тело.
Как же ему хотелось скользнуть по нежному бархату кожи, как тем вечером, когда перехватил после душа. Бредил от желания прикоснуться к самому сокровенному, сосредоточенному внизу живота.
Стася была далеко, не принадлежала себе. И это убивало. Воспользоваться ею сейчас – значило скатиться на самое дно. Перестать уважать себя. Это подло. На утро она бы тысячу раз раскаялась, как и он, наблюдая за её муками совести. Лучше вот так, желая, но не имея возможности взять.
– Что ты творишь со мной, Маленькая? – спрашивал не получая ответа.
Стоило успокоиться. И ему, и ей.
Стася прикрыла глаза, снова впустила руки под ткань его свитера и с полуулыбкой продолжила изучать грудь, плечи, пресс. Было желание освободиться от ставшей вмиг ненужной детали гардероба и предоставить ей полную свободу действий, но переборол его. Не хотел ещё больше накалять обстановку. Он и так на пределе. А она… всё больше погружалась в прострацию.
Лучше насладиться нежной кожей на шее, скользнуть по ней языком, по обнаженному плечу, слизать с него легкую дрожь.
Как же она красива.
Улыбнулся от тихого шепота, в котором расслышал свое имя с томными, хриплыми нотками. Да он зацелует её до потери сознания, только пускай не останавливается.
Приник губами к ложбинке между грудями и глухо застонал. В таком положении, сжимая в руках податливое тело, вдыхая умопомрачительный аромат можно и умереть. Его Настя… Его жена. Ради неё ничего не жалко. Лишь бы всегда была рядом.
Постепенно движения девушки стали плавными, расслабленными, неточными. Голова безвольно опустилась на его плечо, уткнувшись губами в шею.
На сегодня пыток хватит. Он и так едва держался на ногах от испытуемого напряжения. Ещё не понятно, кто в большем трансе. Все силы из него высосала, чертовка, а теперь уснула на коленях, как ни в чем не бывало.
Осторожно поднялся на второй этаж и, взобравшись с ней на кровать, положил на самую середину. Искушение лечь рядом было столь велико, что побороть его уже не было возможности. С гулким рыком вскочил на ноги, быстрыми движениями стянул с себя одежду и бросился под отрезвляющие потоки ледяного душа.
Глава 12
Утро.
Всё так же плохо. Из подсознания возник образ Влада и его слова о том, что на утро я ничего не буду помнить. Ложь… Мой сон поверхностен. Четко услышала, как он вернулся с утренней пробежки. Как довольно гавкнул Джой. Почему-то от хриплого, тихого смеха мужа, мурашки по коже. Волнительно. Проснулась основательно, испытав вселенского размера стыд, от которого хотелось лезть на стену. Спрятала голову под подушку и лежала так до тех пор, пока не послышался щелчок дверного замка.
Наконец одна. Вернулись позывы тошноты. Неудивительно. Как же она меня достала. Лень лишний раз пошевелиться, не то, чтобы встать и пройтись в ванную. Так и лежала, страдая от всего подряд. Хорошо, что сегодня суббота и у меня есть предостаточно времени подготовиться к завтрашнему празднованию дня рождения Варланова.
Только сейчас вспомнила, что нечего надеть. Туда не заявишься в чем попало. Придется прошвырнуться по магазинам. И сестру прихватить. Нужно же как-то компенсировать испорченное платье.
Вот радости-то будет.
Интересно, который час? Плотная ткань штор пропускала легкий свет. Так хочется позвать Джоя и попросить принести сумочку, которой не оказалось на тумбочке.
Спала в одежде, что не может не радовать. Мамочки-и-и… блин… мне нужно немного времени, чтобы выровнять дыхание. Я же вчера восседала у Шамрова на коленях и… Вот это да-а-а. Как я его не изнасиловала, одному только богу известно.
От воспоминаний по телу разлилась приятная истома, которую сразу испоганил стыд. Всё было бы не так страшно, если бы не было так печально. Ладно, с кем не бывает… Да-да, допустим такая фигня могла случиться с каждым (это я так себя успокаивала), подумаешь, занесло не в ту степь. Цеплялась к мужу. Но если бы на этом и закончилось: с исчезновением в крови следов наркотика, исчезли бы и воспоминания с осознанием того факта, что моя тяга к Шамрову возросла в разы. После такого находиться рядом с невозмутимым видом будет практически невозможно. Помню всё. Абсолютно. Где обещанная амнезия, а?
Это была изнанка. А вот с лицевой… коробила ситуация с Мариной. Не знаю, что печалило больше: неловкость и стыд за свое поведение или конфликт с подругой.
Подруга… Ага. Это ж надо было быть такой слепой.
О-хо-хо-юшки. Тянущая боль в животе усилилась. Поднялась с подушки, подтянув колени и обхватив их руками.
Верните мне равновесие. Мое равновесие с самой собою, внешним миром, друзьями. Я чувствую, что меняюсь, что далеко не так чиста и наивна. В чем причина? Это семейная жизнь так влияет на меня или я такой и была? Мне не было, например, жаль Никиту. С уверенностью отмечу, что отгреб заслуженно. Единственное, от чего разволновалась, так это от мысли, что из-за меня у Влада могут быть проблемы.
С трудом покинула теплую постельку и на негнущихся ногах, с ломотой в теле спустилась на первый этаж за телефоном. Джой завилял хвостом и, не удержавшись, я принялась тискать его, обнимать и дразнить. Хорошо, что хотя бы ему в мордашку можно смотреть открыто, не прячась от смущения.
Гостиная огласилась рингтоном HammAli & Navai. Обрадовалась, подумав, что это Влад и как всегда обломалась. Чего ему мне звонить? Это была Нина. Сбросила. Всё потом. Чего-чего, а поддаваться расспросам с пристрастием с самого утра не особо хотелось. Да и не было чем хвастаться. Как вспомню…
Перевела взгляд на экран телефона. Написать или позвонить? Лучше написать. Пальцы начали метаться по сенсору клавиатуры, не зная, с чего начать. Никогда бы не подумала, что буду писать сообщение мужчине с чувством стыда. А выговориться, извиниться хотелось невмоготу. Не могла ждать до вечера, а то и до ночи. Не хочу избегать его. Мы и так видимся редко. Хочу открыто смотреть в насмешливые глаза, хотя… с этим в последнее время проблемы.
Прикусила губу, сосредоточившись на тексте. С чего же начать? Не любитель витиеватых текстов. Но и краткое: «мне стыдно», как-то неправильно. Стыдно ей. Ага. Нужно уточнить, за что именно. Со стоном рухнула на диван, на котором ещё недавно приставала к Шамрову. Чёрт! Теперь не смогу спокойно сидеть на нем. Вскочила, как ужаленная, скривившись от неприятной боли в животе. Не мешало бы и перекусить. Извинения потом. Но для начала…
В душе с таким остервенением смывала с себя прикосновения Никиты, что не привыкшая к таким «нежностям» кожа покраснела. Надеялась, что горячая вода унесет весь вчерашний день, в нем не было ничего светлого и приятного, кроме воспоминаний о муже. Пошатнувшись, прикрыла глаза, скользнув намыленной рукой вдоль шеи, потрогала ключицу и остановилась на груди. Влад… Его губы были там. Будто электрическим током ударило. Насколько острыми были ощущения. О таком боялась мечтать, только тайно желала.
Рука опустилась вниз живота. Потом ещё ниже. Застыла… Вздрогнула, на мгновение приставив, что это не мои пальцы прикоснулись к скользким складкам и принялись поглаживать пульсирующий клитор, а его. Собственная реакция на подобные ласки вырвала из груди глубокий хриплый стон, который и вернул в реальность, прижав дрожащую меня к стеклу просторной душевой.
Что же он со мной делает? Я впервые прикоснулась к себе там с подобной целью. Пошло? Грязно? Нет! Нет… Великолепно и… горько. Не хочу! Не хочу опускаться до подобного, лаская себя вот так, желая намного большего. Оставаясь неудовлетворённой.
Влад разбудил новую меня. Распалил, заставил мучиться в агонии и оставил. Единственное, что заставляло сердце ускоренно трепыхаться в груди – маленькая надежда на то, что я небезразлична ему. Между бедер ещё пульсировала мышца от одного только воспоминания о выступающей твердости его члена. Он тоже хотел. Так что же сдерживало? Я не наивная дурочка и прекрасно понимала, что вчерашняя дрожь его тела была вызвана не прохладой. Возможно, он не хотел воспользоваться моим состоянием? Последнее, что чётко помнила, было прикосновение таких желанных губ к груди, после чего наступила пустота, легкость и чувство полета.
Я бы отдала полжизни, чтобы только не отключиться в тот момент.
Вздохнув, вышла из ванной и занялась приготовлением завтрака. Кушать ничего не хотелось. С огромным трудом проглотила несколько ложек творога с изюмом. Теперь пришел черед любимого чая, который в отличие от предыдущего раза не принес облегчения.
Долго сидела, скрестив по-турецки ноги, и пыталась настроиться на позитив.
Нужно поговорить с Владом. Выяснить, что между нами и как «это» называется.
На кухню, повесив голову, заглянул пес. Что-то и у него нет настроения.
– Иди сюда, мой ласковый и нежный зверь, – Джой послушался и уткнулся носом в мое колено, вздохнув. – Вот скажи: меня можно полюбить? Не возжелать, а именно полюбить? Молчишь? Это как понимать? Давай так: если скажешь «гав», значит – можно. Если промолчишь, то на «нет» и суда нет.
Джой посмотрел на меня, скорее всего подумав, что я ненормальная и активно завилял хвостом. Боже-е-е, клиника. Вот что делает с человеком отсутствие нормального общения.
– Ладно, милый, не обращай внимания. Я с утра сама не своя.
Пес, получив приличную порцию ласки, разлегся посреди комнаты и так громко гавкнул, что я от неожиданности подскочила на месте. Рассмеялась. Ай да молодец! Если бы всё было так просто. Вот бы узнать, как именно ко мне относиться Влад? По телефону о таком не спросишь. Но рука уже потянулась к средству связи и набрала нужный номер. Не слишком задумывалась о том, что буду говорить. Сидела и ждала соединения, прикусив нижнюю губу. Сначала шли гудки, а потом перекинуло на автоответчик. Значит, не судьба.
Посмотрела в окно. Уже не знаю, что и думать. Просто сидеть и ждать с моря погоды не в моих правилах. Лучше пройдусь по городу и постараюсь отвлечься. Правда, не знала, как быть – Влад не брал трубку, а разгуливать без сопровождения, было строго запрещено.
Такой вариант меня не устраивал.
Уже через час шла прогулочным шагом по многолюдным улицам и радовалась поднявшемуся настроению. Ничего страшного не случиться, если погуляю немного среди людей, попробую сладостей в кондитерской на углу и покормлю голубей хлебными крошками.
Время шло и мое душевное равновесие возвращалось в прежнее состояние. Мысли о Марине гнала прочь, приказав разобраться с ними с понедельника. Да и что там думать, по сути. После всего случившегося вряд ли у нас получиться продолжить общение. У меня – уж точно. И всё же, как не крути, паршиво.
Запрыгнула в трамвай, толком не зная, куда он держит путь, и уставилась в окно. Мимо проносилась чужая жизнь. Люблю наблюдать за её проявлениями в эмоциях незнакомых людей, в обрывках фраз, подслушанных случайно и мимолетных взглядах, брошенных вскользь. Иногда бывает полезно раствориться с толпой. Потеряться среди многочисленных улиц города или остановиться возле огромной витрины, рассматривая свое отражение.
Каким же было мое удивление, когда неподалеку от Айсберга (популярного торгового центра) увидела двухэтажное здание спортклуба «Орион», на которое раньше не обращала внимание. Вскочила с места и боясь потерять здание из виду, вышла на ближайшей остановке.
Всего пару раз бывала в этих краях. С любопытством огляделась по сторонам. Множество магазинов, кафешек, офисов. Неподалеку раскинулся небольшой парк. Красиво. Есть на что посмотреть. Но стоило заметить машину Шамрова, припаркованную практически у входа в клуб, как ноги сами понесли меня к нему.
Такой возможностью будет глупо не воспользоваться. Тем более что именно в этот момент из здания вышел Мишка, с кем-то громко разговаривая по телефону. Ну, тут вообще не отвертишься. Успевшая повернуться пятой точкой судьба снова проявила свою благосклонность, доброжелательно подмигнув.
Я помахала рукой, привлекая к себе внимание. Скотник остолбенел, заприметив мою скромную персону, а потом принялся быстро спускаться по широкой лестнице.
– … хорошо, лапуля, сказал что куплю, значит куплю… Ага. Ну всё, давай… Да-а-вай… И я тебя тоже. – Отключился и вытаращился на меня. – Стаська, привет. Каким ветром в наших краях? Только не говори, что соскучилась по мужу. Не поверю, – рассмеялся, заметив мое недовольство. – Ты мне лучше вот что скажи: вы ночью вообще не спите? У Шамрова, на лицо полное сексуальное истощение.
Ха-ха. Обхохочешься. Остряк выискался.
– Не знаю, чем он тут занимается, что сексуально истощен, но дома он спит, – засопела, гневно сверкнув исподлобья. Вот же, редиска, умеет испортить настроение.
– Ну-ну, не заводись, я же по-дружески.
Ничего себе, по-дружески! Да я таких друзей… Уже успела представить Влада в весьма невыгодном для себя свете.
– Кстати, – продолжил, посмеиваясь с моей реакции, – пока не забыл, завтра познакомлю тебя со своей девушкой. Объяснишь ей, что к чему, а то она у меня слишком ревнивая.
– Как? Она у тебя имеется? – тоже решила подколоть. Скотник даже успел обидеться.
– А что, думаешь, не может?
Я скептически окинула его взглядом. Бабник – бесспорно, красавчик и балбес. Не знаю… С такими весьма сложно удержаться на плаву. По себе знаю.
– Ладно-ладно, не кипятись, – и скопировала его. – Я же по-дружески. С радостью познакомлюсь с твоей избранницей.
Мишка довольно улыбнулся:
– Так ты к нам по делу или как?
Совсем другой вопрос, с него и нужно было начинать. А то заладил.
– По делу… к Владу… Неважно, – что-то мне уже перехотелось идти. Что я ему скажу? Задам тот же вопрос, что и псу? Снова неловкость напомнила о вчерашнем состоянии. – Я лучше пойду. Он, скорее всего, занят. Не буду мешать, – и уже развернулась уходить, как Миша остановил меня, преградив путь.
– Да ты что?! Ты знаешь, как Шамров обрадуется, увидев тебя? Не отпущу! – заметив мою нерешительность, осторожно взял под руку и потащил к входу, не забыв галантно открыть дверь. – Пойдем, покажу наше логово. Ты бывала здесь?
Я отрицательно замотала головой, содрогаясь внутри от волнения. Шла будто на казнь. Проходившие мимо посетители с любопытством смотрели на нас, а администратор даже перегнулась через стойку, провожая заинтересованным взглядом. Если бы не Миша, продолжавший удерживать за руку – давно дала дёру.
Мы прошли просторный холл с множеством дверей и застекленных комнат с зеркалами, поднялись на второй этаж и застыли перед бронированной дверью.
– Вот, собственно, и пришли. Не стесняйся. Можешь по-хозяйски, с ноги вынести дверь, я разрешаю. – Увидев, что я не разделяю его веселья, Скотник прекратил шутить и уже более серьёзным тоном произнес: – Давай! А я пойду. Дел невпроворот.
Эх, была не была. Извинюсь за вчерашнее и сразу домой. Чтобы не передумать окончательно, быстро нажала на рифленую ручку, опустив вниз и толкнула вперед коричневый металл.
Нет слов, чтобы описать мое состояние. К такому нельзя подготовиться, а предугадать свою реакцию тем более. Как не грохнулась в обморок, не знаю. Хотелось вскрикнуть, но как всегда, в таких моментах, когда организм поддается огромному стрессу, получилось выдать только сдавленный хрип, прикрыв ладошкой рот.
Шамров сидел в кресле с высокой спинкой, откинувшись назад, будто пресыщенный кот, а перед ним, торгуя оголенной грудью, красовалась весьма аппетитная брюнетка. Это ведь она, девушка, с которой он задерживается до утра, прикрываясь отмазками по работе? Мое внезапное вмешательство Шамрова ничуть не смутило. Он с ленцой повернул в мою сторону голову, никак не ожидая увидеть меня и вмиг поменялся в лице. Чего на нем только не отобразилось. Был весь спектр эмоций, кроме неловкости, конфуза, ну, что там ещё может быть, когда жена застает мужа за подобным занятием. Там должна была присутствовать растерянность в конце концов. Но никак не гнев. Ха! Конечно, спалился, и ещё кем?
Всё заняло считанные секунды, а для меня, кажись, прошло несколько часов такого ступора. В какой-то момент, будто испугавшись своего эмоционального взрыва, сорвалась с места и бросилась на улицу, едва не сбив с ног Скотника, не успевшего толком отойти на достаточное расстояние, настолько всё быстро происходило.
– Стася!! Ты куда? Давай домой отвезу? – послышалось в спину. Я только отмахнулась рукой, мысленно поблагодарив Джоя за тренеровки – бежала не чувствуя земли под ногами. Даже дыхание не сбилось и в боку не кололо.
Неожиданно затылок обдало такой болью, что из глаз посыпались искры, а рука едва не выскочила из сустава – меня с такой силой рванули назад, что из легких вышибло весь воздух.
– Дура, ты хотя бы смотри, куда несешься! – знакомый, едва уловимый аромат духов окутал обаяние и не осталось сомнения, кому он принадлежал. С трудом прояснила зрение и с ужасом проследила за фургоном, едва не сбившего меня на сумасшедшей скорости. Секундное чувство благодарности сменилось злостью.
– Ох**ть, я ещё и дура! – дернулась вперед. Железная хватка и не думала ослабевать. Так и продолжала удерживать спину, прижимая к бурно вздымающейся груди.
– Не матерись! Тебе не к лицу, – надо же, в его голосе свирепость.
– А что к лицу? Руки убери! Мне больно! – истинная правда. Только не от его рук, а от разрывающей горечи внутри. Она, эта горечь, стала таким привычным явлением, что её вкус уже не вызывал желания спрятаться. Наоборот. Подталкивал к противостоянию. Но с Владом можно было попробовать многое, только не попытку вырваться, пригрозив самыми матерными словами, которые так и сыпались в его адрес. Я захлебывалась от их потока, выливая на него всю обиду. Толкалась, пиналась ногами и, слыша за спиной сдавленный стон, злорадно улыбалась. Так ему и надо. Не хочет отпускать – пускай получает.
Долго брыкалась. Долго ругалась. Было всё равно на застывшего неподалеку Скотника, проходивших мимо людей. Пускай не смотрят так, а то сейчас и им достанется. Я не истеричка! Всего лишь… до одури влюбленная… дура. В память матрицы навечно въелась полуголая девушка. Сейчас ничто не имело значения, только она и ревность, разъедавшая изнутри. Кто-нибудь, дайте мне хотя бы капельку умения контролировать себя.
Влад стойко сносил удары, лишь изредка шипя на ухо, чтобы успокоилась, что я, глупая, всё не так поняла.
Мне не нужно спать с ним, знать вкус его губ или выучить все родинки на теле, чтобы понять: я не хочу его делить с кем бы то ни было. Не хочу, чтобы он смотрел на других, чтобы прикасался и ласкал. Наконец любовь показала вторую сторону медали. Холодную. Ревнивую.
– Да пусти же ты! – прохрипела, когда уже совсем не осталось сил, бешенство стихло, а глаза предательски увлажнились. Ещё чего!!! Перед ним? Из-за той овцы?
Не отпускал. Было больно невыносимо. Чем сильнее вырывалась, тем сильнее сдавливал, прижавшись подбородком к плечу, с надрывом дышал вместе со мной. Его дыхание опаляло щеку, согревало и… когда на борьбу не осталось сил, потекли слёзы. Тихо. Сломил. Рвано втянула воздух, пытаясь успокоиться.
Для человека, игравшего в безразличие, я слишком остро реагировала.
– Успокоилась? – не знаю, как я, а он точно успокоился: дыхание выровнялось, даже обнаглел настолько, что коснулся губами мочки уха, чем сразу и поплатился – как только смогла, ударила локтем в бок. Влад тихо рассмеялся. – До чего же ты строптивая. На мне уже живого места не осталось.
– Тогда опусти!
– Прекрати пинаться – отпущу.
Я глубоко вздохнула, давая понять, что пошла на мировую. Мускулистые руки сразу послабили схватку, но не до конца, а лишь на самую малость, чтобы смогла повернуться лицом.
Влад был в одной рубашке и ежился от пролетающей снежной крупы. Так ему и надо. Это самое меньшее наказание. Пускай терпит, раз помчался следом.
Чёрные волосы покрылись мелкими капельками влаги, лицо было сосредоточенным, с плескавшимися в глубине глаз озорными искорками. Ему ещё и весело? Ещё бы. Хотелось бы и мне посмеяться над собой.
– Значит так, Маленькая, слушай меня внимательно, – начал он, поедая меня взглядом. Я поежилась, вспомнив события ночи. Резко перехотелось смотреть в чёрные омуты, но эту попытку пресекли на корню, заключив мое лицо в широкие горячие ладони. Они осушили слёзы и с нежностью погладили скулы. – Я не привык оправдываться и уж тем более за то, чего не было.
Я хмыкнула, набралась смелости и с вызовом встретила его напор. Ведь лучшая защита – нападение.
– По-твоему, преспокойно пялиться на сиськи – это ничего не было? – дурочка. Не так. Всё не так.
– Во-первых – я её не раздевал и не звал, она сама пришла.
– Угу, прям как в кино: «не виноватая я, он сам пришел». Супер. Твои отмазки мне нравятся всё больше и больше. Скоро тетрадь заведу и подпишу: «Как вести себя в непредвиденных ситуациях. Рекомендации от В. Шамрова».
Влад напрягся. Видно согласился, что объяснение фуфловое. Мне было всё равно, так оно на деле или нет. Не было желания выяснять причину. Всё что нужно было, увидела, и определенные выводы сделала. В принципе, брак только на бумаге. Вперёд. Зелёный свет. Только никак не пойму, зачем меня было держать в ежовых рукавицах. Ведь взрослые люди, зачем мучить друг друга?
