Текст книги "Голос во тьме (СИ)"

Автор книги: Аргентина Танго

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

«И почему я?» – тяжело вздохнул Бреннон и потер запястье. Ишь, вцепился! Аж синяки проступили. Но, черт возьми, Лонгсдейл ведь не помнит о себе ничего! Может, это Редферн его узнал и нашел? Тогда чего шарахается? Может, они поругались, и пироман в пылу дискуссии что–то сотворил, отчего теперь Лонгсдейл такой отшибленный?

«А может быть», – решил Бреннон. Ведь других консультантов он не видел и не знал, какие они. Может, его идея насчет того, что кто–то делает их из обычных людей, неверна? Вон, и ведьма сразу в ней усомнилась. В конце концов, это ж кем надо быть, чтобы до такого додуматься!

Бреннон наконец ощутил покой в смятенной душе, завинтил фляжку и сунул под бумаги в ящик стола. С какого хрена пироман решил, что именно комиссар станет идеальным вербовщиком – для Натана так и осталось загадкой, и сейчас он не хотел над нею думать. Он наконец взял отчеты практикантов, которых Кеннеди послал рыться в архиве. К чести молокососов, потрудились они на совесть. Бреннон уже сосредоточился на чтении, когда в дверь к нему робко поскреблись, и дежурный доложил:

– К вам мистер и миссис Шеридан.

* * *

Маргарет опустила книгу и задумалась. Энджел оставил ей целую стопку, пометив закладками, сколько она должна прочесть к его возвращению, но мысли девушки блуждали далеко от азов алхимических формул. Она думала о мистере Лонгсдейле.

То, что рассказал ей Энджел, многое объясняло. Если в результате процесса превращения в охотника человек теряет память, то… то… то зачем его вообще проходить?! Маргарет поежилась. Она бы ни за что не согласилась! Ни за какие плюшки! Но раз мистер Лонгсдейл согласился, то, значит, тот, другой, – и есть человек, которым он раньше был. И этот человек… и то, чем он согласился пожертвовать… Ох, если бы она только знала тогда! Сама мысль о том, какую жертву этот человек принес, вызывала у Маргарет бесконечную нежность к нему.

«Но он не исчез, – нахмурилась мисс Шеридан. – Он все еще здесь. Почему? Что–то пошло не так? Или Энджел в чем–то ошибается?»

Он так отчаянно хотел дозваться! Этот человек хотел вернуться, Маргарет чувствовала, знала – он с такой тоской смотрел на нее в те доли секунды, что у него оставались!

«Может, Энджел сумеет ему помочь? Если он знает о процессе, то наверняка сможет понять, как его обратить – ну или хотя бы вернуть воспоминания».

Ей стало неуютно. Она не могла вспоминать одновременно и мистера Лонгсдейла, и Энджела – чувства, которые она испытывала к ним двоим (одновременно!), ее смущали. Хотя раньше ее ничуть не трогало, сколько молодых людей за раз теряли голову в ее присутствии. Возможно, потому, что они не вызывали в ней ничего похожего на то, что она испытывала к Энджелу или тому, другому.

– Маргарет? – раздалось за дверью. – Я могу войти?

– Да, да, конечно! – нервно откликнулась девушка, схватив книгу. Но когда Энджел вошел, Маргарет мигом забыла об алхимии и встревоженно вскричала:

– Боже мой, что с вами?! Вам нездоровится?

Наставник сел на край кровати и сгорбился. Он был усталым и бледным, без сюртука, жилета и даже без галстука, и в голове девушки мелькнуло на миг, что это неприлично – но тревога мигом вытеснила всю эту чушь.

– Что случилось? – спросила мисс Шеридан, касаясь его руки.

– Я сказал вашему дяде, – невнятно пробормотал Редферн.

– О чем?

– О нежити, о том, что консультантов не хватает, что… – Энджел прерывисто вздохнул и рассказал ей все. – Это тяжело, – глухо закончил он. – Тяжело говорить об этом.

– Почему? – ласково спросила девушка.

– Не знаю, просто тяжело. Трудно говорить о вещах, о которых я столько лет всегда думал в одиночку, – Энджел взял ее руку и прижал к груди; в ладони Маргарет отдавался частый стук его сердца. – Они всегда со мной, эти мысли, но я не привык ни с кем их делить, потому что… потому… да кто бы стал слушать? – он вздохнул. – Я даже не уверен, что ваш дядя понял, отчего я вдруг доверил ему… – Энджел потер лоб. – Да я сам не до конца понимаю, почему именно он.

– Ну, дядя умеет внушать доверие. К тому же вы ведь говорили, что наблюдали за ним и потому сочли подходящим, – Маргарет задумалась. Вообще, конечно, сказать трезвомыслящему комиссару полиции, для чего Редферн считает его подходящим – это испытание не для слабых.

Энджел сбросил туфли, взобрался на кровать и растянулся на покрывале. Мисс Шеридан смущенно укуталась в шаль, откинулась на подушки, натянула одеяло повыше. Как бы еще объяснить наставнику, что его поведение – просто ужасно непристойно?

– Но вам бы все равно пришлось ему сказать, если вы хотите его привлечь к вашей организации. Тем более, что в ней пока никто, кроме вас, не состоит.

– Да, – пробормотал Энджел. – Конечно… то есть как бы еще он узнал, верно? – и уложил голову Маргарет на плечо. Как будто так и надо! Но не спихивать же его теперь…

– Как он это воспринял?

– Не знаю, я ушел.

«Убежал», – подумала Маргарет, и что–то внутри шепнуло: «Ко мне». Но девушка постаралась поскорей заглушить постыдное чувство самодовольного превосходства. Пушистые завитки на затылке Энджела щекотали ей шею, и это было приятно, и очень–очень неприлично. Маргарет была совершенно уверена в том, что ей следовало немедленно присечь такое безобразие, вознегодовать, как положено добродетельной девушке, и… и… но ведь приятно же!

– Останьтесь со мной, – вдруг сказал Редферн.

– Что?

– Останьтесь со мной, – повторил он, – здесь, в моем доме.

– Но я не могу! – в смятении воскликнула Маргарет. Она вдруг очень остро осознала, что Энджел лежит на ней, прижимая своей тяжестью к постели, склонив голову ей на плечо, и их разделяет только одеяло.

– Но почему? – наставник поднялся, опираясь на локти, и навис над ней. – Моей ученицей! Вы же сами хотели!

– А как же мама и папа? И мои братья? Что я скажу им? Или вы думаете, что я молча их брошу, просто оставшись здесь?

Энджел сел.

– Мама и папа, – пробормотал он. – Вы их так любите?

– Да, – изумленно сказала девушка. – А вы своих разве не любили?

– Нет, – ответил Энджел.

«Почему?!» – едва не вырвалось у Маргарет, но она прикусила губу. Его тон исключал дальнейшие распросы. Он отвернулся, и мисс Шеридан принялась ласково его уговаривать, как обиженного ребенка:

– Энджел, сейчас вы хотите, чтобы я осталась, но жить все время под одной крышей и встречаться время от времени – это совсем не одно и то же. Спасибо, я благодарна вам, но ваш порыв пройдет, и что тогда?

– Порыв? – горько спросил он. – Вы думаете, я делаю что–то, потому что у меня порыв? Мне, по–вашему, шесть лет?

– Энджел, поймите же, ведь я не смогу вернуться домой, если… потому что девушка, которая без брака уходит жить к мужчине – это падшая девушка. Неужели вы не понимаете?

– Ясно. Пятно на вашей чести, добром имени семьи, осуждение соседей и общества.

– Вот, вы же понимаете.

– И вы этого хотите? – резко спросил Энджел. – Все еще? Выйти замуж за какого–нибудь дегенерата, родить ему выводок детей, следить за слугами, сплетничать со всякими идиотками…

– Нет, – сказала Маргарет и неожиданно поняла, что это правда. – Нет, я не хочу. Я не хочу замуж, – медленно повторила она, чтобы еще четче осознать эту внезапную истину. Такая жизнь вдруг показалась ей невыносимой тюрьмой, а женихи! О! При одной мысли, что чья–то чужая рука будет касаться ее так же, как рука Энджела или консультанта, девушку передернуло от отвращения.

– Так в чем же дело? – тихо спросил этот искуситель. – Вы уже знаете, что жизнь не ограничена стенами гостиной и детскими пеленками. В ней тысячи возможностей, особенно для вас! Так почему же вы не хотите до них добраться? Почему вас так тянет в вашу клетку? Останьтесь со мной, Маргарет, и даю слово, что…

– Я не могу, – прошептала Маргарет, дрожа от того, что такая свобода вдруг оказалась настолько близко. – Я не могу, правда! Я не знаю, как… – но мама и папа! И братья! И вся та жизнь с семьей, с друзьями, с ее дядями и тетями, и кузенами, кузинами, и… и…

– Дитя, – сказал Энджел и нежно поцеловал ее в лоб. – Вы еще совсем дитя.

Девушка сжала его руку.

– Но вам все равно надо будет выбрать, понимаете, дитя?

– Да, – прошептала она, – но я пока не могу…

Но что же с ней будет, если она останется дома?..

– Ну ладно, – вдруг сказал Энджел совершенно другим тоном. – Вставайте, одевайтесь, я выйду, дабы не ранить вашу скромность – и займемся делом.

– Каким? – заморгала мисс Шеридан, не поспевая за сменой темы.

– Ловушкой для некромантки. Ваш дядя все еще питает иллюзии насчет того, с кем связался. Пора уберечь его от последствий этого заблуждения.

* * *

Разговор с сестрой дался Бреннону нелегко. Она требовала вернуть ей дочь – а Натан понятия не имел, где теперь Пег. Комиссар не мог сказать Марте, что пока ее дочери лучше там и оставаться, поскольку Редферн хотя бы не станет вырывать из нее душу, дабы вселить на освободившееся место покойницу. Джозеф пытался умерить пыл супруги, но, уходя, тихо спросил, может ли Натан дать ему слово, что с Пегги все в порядке. И хуже всего – Бреннон это слово дал.

Чтобы утешиться, комиссар спустился в морг. С собой он нес докладную записку от Галлахера и кое–какие из описаний неопознанных покойниц. Студенты к этому времени уже разошлись, и Кеннеди в одиночестве изучал их отчеты о вскрытиях.

– А, вот и вы, молодой человек, – приветливо сказал патолоанатом и протер тряпочкой табурет напротив стола. – Садитесь, садитесь!

Бреннон положил перед старичком папки.

– Это неопознанные трупы, которые больше всего подходят под описанные вами части тела, использованные некроманткой. Похоже, она орудовала тут три месяца, а мы ничего не замечали. Что это о нас говорит?

Кеннеди снял пенсне и проницательно уставился на комиссара ясными ярко–голубыми глазами.

– С медицинской точки зрения это говорит о том, что расчлененный труп проще спрятать и труднее опознать. Кроме того, части разлагаются быстрее целого. Поэтому ваша чувствительная совесть может успокоиться.

– А ведь их искали, – пробормотал комиссар. – Кто–то искал этих девушек, а мы даже не заметили…

– Вы знаете, что безумие прогрессирует? Возможно, сперва она тщательнее прятала тела, а потом, по мере прогресса болезни, стала все меньше придавать этому значения. Удивительнее то, – помолчав, продолжал старик, – что это женщина.

– Ее зовут Полина Дефо. Она была вместе с дочерью Мари Ноэль и мужем, хирургом, в эдмурском поезде во время крушения, – Бреннон бросил поверх папок доклад Галлахера. – Ехали на медицинскую конференцию на континент.

– Полина Дефо? – удивленно повторил Кеннеди. – Полина Дефо?! О Господи, вот чем кончается обучение женщины делу, к которому их не приспособила природа!

– О чем вы?

– Она ассистировала мужу, – пояснил патологоанатом. – Первая женщина–хирург в стране! Шутка ли. На их совместные операции сбегались толпы народу, как на цирковые представления. И вот чем кончилось. Нельзя насиловать природу! Женщины по сути своей неспособны освоить столь трудную и страшную профессию. Неудивительно, что бедняжка рехнулась. Не женского ума это дело.

– Мне думается, она рехнулась потому, что в эдмурском крушении погибла ее единственная дочь, – сказал Бреннон. – А не потому, что муж научил ее хирургическим фокусам. Сами же говорили, что шьет она отменно.

Кеннеди посопел и буркнул:

– Но я бы не советовал вам теперь к ней обращаться.

– Хорошо, а что с ней делать? Какая–нибудь операция на мозге может ее обезвредить?

– Обезвредить? О чем вы? Боже мой, вы верите в эту чушь насчет того, что она – ведьма и силой воли принуждала людей ей служить?!

– Она не ведьма, – отозвался комиссар. – Видели бы вы ведьму – в жизни бы не спутали.

– Ох, – вздохнул старичок. – Не буду спорить. В глубине души вы все еще суеверный крестьянин. Но попробуйте дать ей успокоительные. Они расслабляют и погружают в полусонное состояние. Некоторые ученые психиатры считают, что это облегчает давление, которое испытывает психика больного.

– Угу, – с мрачным скептицизмом сказал Натан.

– Сэр! – гулко раздалось в коридоре, и комиссар с некоторой радостью узнал голос ведьмы. – Сэр, вы тут?

– Здесь! – обозначился Бреннон, и Джен вбежала в морг.

– Смотрите, что я у нее нашел, – без предисловий заявила девушка и выложила на стол бархатную синюю коробку. Бреннон открыл ее и напряженно подобрался. Внутри лежали стеклянные шары золотистого цвета, шесть штук, почти точь–в–точь как те, в которые заточал души Джейсон Мур – Душитель. Разве что поменьше.

– Они пусты, – сказала Джен. – Но полностью готовы. Лонгсдейл уже нашел подходящий ритуал.

– Молодые люди! – возвысил голос представитель науки. – Если вы продолжите обсуждение этой ереси в моем морге, то я воспользуюсь скальпелем и пилой!

Ведьма ехидно оскалилась. Бреннон захлопнул шкатулку.

– Ладно, последний вопрос, и мы уйдем, – примирительно сказал он. – Вы помните про массовые вспышки чумы в последнее время? Тысяч на десять жертв?

Патологоанатом задумчиво прикусил цепочку пенсне.

– Я помню вспышку в имперском Дартсворте. Она унесла две тысячи жизней, и было это в восемьсот тридцать первом. Но десять… где это случилось?

– Не знаю, – вздохнул Натан. – Потому и спрашиваю.

– Могу поинтересоваться у коллег на медицинском факультете.

– Буду благодарен. Идем, – кивнул комиссар ерзающей от нетерпения ведьме.

– Что случилось? – зашептала она, едва дверь морга закрылась.

– Имел откровенную беседу с пироманом. Он упомянул эпидемию чумы, и… что такое? – удивленно спросил Бреннон, увидев почти кубарем скатившегося по лестнице дежурного. Вид у него был ошалелый и несчастный.

– Маньячка, сэр! – выпалил он. – Маньячка сбежала!

Глава 25

29 февраля

Бреннон смотрел на молодого врача сверху вниз. Тот съежился на стуле в допросной, пытаясь сохранить остатки достоинства, но испуганно шаря взглядом по комнате и полицейским.

– А потом, сынок? – вкрадчиво спросил комиссар. – Что было потом?

– Не помню… – выдавил тот. – Послушайте, я всего лишь исполнил свой врачебный долг! Это пациентка, ей было дурно, еще и ранение, и возраст, и я всего лишь оказал ей необходимую помощь!..

– И разбудил, – заключил Бреннон. Доктор втянул шею в плечи. – Как ты объяснишь, что тебя нашли на окраине рынка, роющимся в мусорных кучах?

– Н‑никак, – прошептал врач. – Я ничего не помню…

– Сэр, – кашлянул Бирн. Комиссар обернулся. В дверях допросной стоял Айртон Бройд. Буркнув детективу «Закончи тут», Натан вышел из допросной. Шеф полиции протянул ему сложенный лист бумаги. Комиссар развернул его и чуть слышно вздохнул.

– Ордер на убийство при задержании, – сказал Бройд. – Стреляйте сразу в голову.

– Да, сэр, – Бреннон убрал неприятный документ за пазуху. – Консультант колдует над амулетом. С его помощью можно выследить Дефо, но нужно заклинание. А заклинанием пироман не поделился.

– Я выставил охрану вокруг дома Шериданов. Не знаю, будет ли с этого толк. Кто неподвластен этой даме?

– Тот, у кого амулет, Рейден и… – Бреннон сглотнул. Шеф посопел. – Миссис ван Аллен с семьей.

– Это потому она и юный ван Аллен ждут вас в приемной?

Натана кольнула совесть. Он ведь даже не заходил в последние дни!..

– Почему? – спросил Бройд.

– Не знаю, сэр, – уклончиво ответил комиссар. – Возможно, пережитые в Меерзанде лишения…

– Не порите чушь! Лишения, ха! Я выясню, – угрожающе пообещал Бройд. – Потом. Когда прибьем эту тварь. Где ее видели?

– В последний раз около рынка, сэр. Потом следы затерялись. Вернуться в квартиру или в павильон она не может. Но не думаю, что она станет прятаться. Скорее всего, она попытается закончить начатое.

– И будет искать подходящую девушку. Вы уверены, что она не найдет мисс Шеридан?

– Уверен.

– Вы настолько доверяете этому пироману?

– Нет, сэр, – вздохнул Бреннон. – Это не Лонгсдейл, помогать нам он не намерен. Боюсь, теперь, когда он заполучил Пегги, мы его больше не увидим.

– А девушку? – тихо спросил Бройд.

– Не знаю, – угрюмо буркнул комиссар. – Но пока она хотя бы в безопасности.

В приемной ждали ван Аллены, и Натан с первого взгляда понял, что разлад в семье вот–вот превратиться в непреодолимую пропасть. Виктор стоял, отвернувшись от матери, и хмуро рассматривал в окно кафе; Валентина сидела, опустив голову и крепко стиснув руки. Бройд смерил обоих подозрительным взором, фыркнул и потопал по лестнице наверх, к себе.

– Добрый день, – сказал Натан; Валентина поднялась ему на встречу. – Простите, я не заходил…

– Она цела? – быстро спросила вдова, и комиссар кивнул:

– Да. С Пегги все в порядке.

Валентина взяла его за руку, и Натану впервые немного полегчало за минувшие сутки.

– Мы пришли помочь.

– Где она? – отрывисто бросил юный ван Аллен. – Где мисс Шеридан?

– В укрытии. Пойдемте наверх. Мой кабинет занят мистером Лонгсдейлом, но комната совещаний свободна.

– Вы ведь не знаете, где она? – чуть слышно спросила Валентина, пока они поднимались. Бреннон покачал головой. – Наверное, так лучше.

– Угу, – с горечью отозвался он. – Ежели пироман захочет ее вернуть. А с чего бы ему хотеть?

Виктор ван Аллен судорожно охнул. «Ага, – мрачно подумал комиссар, – вглядись в свою мечту, парень – вот такая она, эта девушка». Он впустил их в комнату и закрыл дверь.

– Пироман?! – возволнованно воскликнул Виктор. – Какой еще пироман?!

– Мы пришли помочь, – сказала Валентина, с укором взглянув на него. – Мы не поддаемся воздействию маньяка. За нас вы можете не опасаться.

Бреннон присел на край стола. Размышления комиссара были тяжелы: в нем многое восставало против того, чтобы впутывать в это женщину. Хотя Валентина и не была такой, как все остальные…

– Это не маньяк, – наконец сказал Бреннон.

– А кто же? – удивленно спросила миссис ван Аллен, и комиссар выложил ей все, от начала до конца. Странным образом ему полегчало, будто все это – жертвы, ритуалы, знания, которых Натан не хотел, пироман с его признаниями, Лонгсдейл с его загадками – было такой тяжкой ношей, что у Бреннона уже не хватало сил тащить ее в одиночку. К счастью, Виктор ван Аллен воспринял его откровения молча – то есть осел в кресло, как мешок с тряпьем, и сидел не шевелясь, глядя в одну точку.

– Почему вы думаете, что она не вернется ни в павильон, ни в квартиру? – спросила Валентина. – Ей ничего не стоит пройти мимо охраны.

– Не уверен, что она захочет, – поколебавшись, сказал Натан. – Она показалась мне глубоко одержимой. Теперь, когда мы знаем о ней почти все, она должна понимать, что времени и возможностей у нее куда меньше, чем раньше. Если бы я только мог выяснить, где она!

– А вы не можете связаться с мистером Редферном, чтобы он передал вам заклинание? – подумав, предложила миссис ван Аллен. Бреннон покачал головой:

– Обратного адреса он не оставил. Да и раньше мы общались через Пегги или когда он снисходил к нам, убогим. А сейчас ему нет смысла… – комиссар замолчал и прислушался к шуму за дверью. Валентина на миг нахмурилась, а потом вдруг улыбнулась так, что сердце у него перевернулось, и заметила:

– Но все же вы ошибаетесь.

Дверь распахнулась. Виктор с невнятным криком подпрыгнул в кресле.

– Дядя! – воскликнула Маргарет и бросилась на шею комиссару. Он едва успел заметить Редферна и обалделую физиономию дежурного за его плечом, а потом Бреннону стало не до того.

– Ох, Пег, Пег! – зашептал он, сжимая племянницу в объятиях так, что оторвал от пола. – Пегги, ну как ты могла! Ты цела? Здорова? С тобой все в порядке?

– Все хорошо, – нежно выдохнула безобразница, прильнув шелковой щечкой к его щеке. – А ты? А мама и папа? Они… они сильно волнуются?

– Твоя мама! – у Натана перехватило дыхание. Он наконец смог опустить ее на пол, но не разжимал объятий. – Твоя мама…

– Ну, хватит, – нетерпеливо перебил пироман и захлопнул дверь. – У нас есть дело, которым следует немедленно заняться, пока оно лежит в больнице под наркозом.

– Оно уже не лежит, – признался комиссар, чувствуя болезненные уколы стыда за свой же непрофессионализм. – Полина Дефо сбежала.

Маргарет побледнела. Энджел прошипел сквозь зубы длинную, совершенно непечатную фразу, ничуть не постеснявшись женщин, и сжал руку девушки повыше локтя. Маргарет отступила от комиссара и встревоженно уставилась в лицо Редферну. Он притянул ее к себе, его взгляд стал напряженным и угрожающим.

– Вы немедленно отправитесь обратно, – сказал Энджел. Пегги кивнула, и комиссар с горечью подумал, что родные от нее такой покорности не дождались бы. Ни слова против не пикнула! – А вы верните мне мой амулет, пока ваш чертов консультант его не испортил!

– А вы так уверяли меня, что консультанты – прирожденные профессионалы в этом деле, – сухо сказал Натан. – Виктор, спуститесь ко мне и принесите амулет.

Молодой человек сдвинулся с места не сразу. Он буквально пожирал глазами Энджела и Пег, и комиссар с досадой отметил, что мысли, отражающиеся на физиономии Виктора, совершенно очевидны. Маргарет не обращала на него внимания, целиком поглощенная своим наставником, и ван Аллен, передернув плечами, вышел вон. Напоследок он попытался выдавить из себя презрительную улыбку, но зрелище вышло жалким.

– Что они тут делают? – подозрительно потребовал ответа пироман.

– Кроме ведьмы, семья ван Алленов – единственные, кто не поддаются влиянию Полины Дефо, которая смогла одолеть даже Лонгсдейла. Миссис ван Аллен пришла помочь.

– Логично, – пробормотал Редферн. – Правда, вивене не могут убивать… зато ее ведьма может! Какую пользу вы собираетесь из них извлечь?

– Для начала найдем с помощью амулета саму Дефо, – сказал комиссар. – А там посмотрим. Никто из моих людей не сможет к ней подойти, да и другие в опасности. Потому я считаю, что ее стоит выкурить из норы и загнать в какое–нибудь безлюдное место.

– А потом? – с насмешкой продолжал Энджел, пристально глядя на Бреннона. – Что вы будете делать потом?

– Увидим, – угрюмо отозвался Натан. Ордер на убийство при задержании жег ему карман, напоминая о худших послереволюционных временах, когда полиции дозволялось расстреливать и вешать мародеров, убийц, разбойников без суда и следствия.

– Возможно, – подала голос Валентина, – я смогу на время ограничить ее способности. Если прикоснусь к ней.

– Это не болезнь, – резко ответил Редферн, – вы не сможете ее исцелить. Или, – он вдруг впился в миссис ван Аллен вспыхнувшим взглядом, – сможете? – его глаза расширились, и он отступил от вдовы, стиснув трость.

– Я знаю, – спокойно сказала Валентина. – Если вы опасаетесь за себя, то я никогда не стану делать это насильно, против вашей воли.

Пироман так переменился в лице, что Маргарет сжала его руку и зашептала:

– Энджел! Они не станут причинять вам вред, ну правда же!

– Вас облучило на этом острове, – сказал Натан, – во время вспышки чумы и открытия портала из–за… – он запнулся, глядя на Пегги. Девушка напряженно прижалась к своему наставнику.

– Вы понятия не имеете, о чем говорите, – процедил Энджел. Он побледнел, но комиссар не успел развить наступление: дверь снова отворилась, и на пороге возник Лонгсдейл с псом. Редферн отшатнулся. Пес зарычал, оскалил клыки, бросился на него с места длинным прыжком и впечатал в пол.

– Эй!! – взвыл комиссар. Маргарет с криком кинулась к собаке и вцепилась ей в загривок:

– Нет! Пусти! Пусти, Рыжий, что с тобой?!

Бреннон и Лонгсдейл схватили пса с двух сторон. Редферн успел выставить перед собой трость, но собака, сипло рыча и капая слюной, мигом прогрызла дерево и заскрипела зубами по клинку. В пасти трепетали языки пламени. Пока Энджел извивался под псом, двое мужчин тщетно пытались оттащить животное. Трость под давлением собаки опускалась все ниже и почти коснулась лица пиромана.

– Рыжий, да уймись! – прохрипел Бреннон: он и не подозревал, как сильна эта скотина! Шерсть зверюги уже стала пламенеть, как вдруг на лоб ей легла белая женская рука. Пес замер. Его глаза все еще горели, слюна капала на лицо Энджела, оставляя ожоги, но зверь не двигался. Валентина поглаживала его по лбу, глядя ему в глаза. Ее очи потемнели до глубокой синевы; наконец пес выпустил излохмаченную трость и отступил, сел на пол и сгорбился.

– Ох, Энджел! – выдохнула Маргарет; пес вздрогнул. Она подхватила наставника под руку, и он сел, опираясь на ее плечи. Взгляд, брошенный пироманом на собаку, был черен от ненависти. Маргарет достала платочек и принялась осторожно промокать слюну с лица Энджела.

– Простите, – сказал Лонгсдейл. – У меня с собой несколько заживляющих составов…

– Амулет, – сквозь зубы прошипел Редферн. Консультант отдал ему футляр. Бреннон подал Валентине руку, обернулся к двери и был неприятно удивлен тем, с каким наслаждением ведьма наблюдала за происходящим. Она прислонилась к стене, скрестив руки на груди, и довольно усмехалась.

– Какого ч… что тут творится? Что с вашей собакой, Лонгсдейл?

– Не знаю, – пробормотал консультант. – Такое с ним впервые.

– Б-боже мой… – выдавил юный ван Аллен. Он выглядел как кролик в клетке с хищниками и, когда на лестнице раздался топот, взвился в воздух от неожиданности.

– Сэр! – в комнату ввалился Галлахер, запнулся, в изумлении оглядев всех присутствующих, и выпалил: – Сэр, там внизу мальчик! Мы вызвали Кеннеди и врача из больницы, но вам надо срочно…

– Какой мальчик?

– Мальчик Шериданов, сэр, – ответил детектив. – Один из младших.

* * *

Даниэль сидел в комнате детективов, взъерошенный и съежившийся, как воробей, укутанный в сюртук Бирна. Детектив осторожно стирал платком кровь с его груди.

– Дэни! – вскрикнула Пегги и кинулась к брату. Он дернулся всем телом, вскинулся ей на встречу, и комиссар увидел вырезанное у него на груди имя: «Маргарет». Девушка отпрянула.

– Он такой пришел, – сказал Бирн. Натан поставил рядом стул и обнял племянника за плечи. Дэни била сильная дрожь, и он был все еще синий от холода и стучал зубами.

– Кто это сделал?

– Мама, – прошептал мальчик. – Дядя, мамочка сошла с ума?

– Господи, – прошептал Бирн.

– Нет, сынок, – Бреннон забрал у детектива платок и промокнул порезы. – Мама просто… просто…

– Это она, – глухо выдохнула Маргарет. – Она прислала его за мной!

Комиссар поднял на нее взгляд. Племянница застыла в дверях, бледная, как мрамор, но глаза у нее горели, как у кошки перед прыжком, от ярости, а не от страха. Пироман подошел к ней и положил руку на плечо; Бреннона вдруг остро кольнуло сходство, которое на миг причудилось ему, когда он увидел их рядом… но впечатление рассеялось, как только Пегги опустилась на пол около брата.

– Дэни, – шепнула она, – это не мама. Это злой дух, который заставляет ее.

– Это мама, – мотнул головой Дэниэл. – Она велела идти сюда. Чтобы ты вернулась домой.

– Ты видел дома еще кого–нибудь? – спросил Бреннон. – Кроме мамы, папы, братьев и слуг?

Мальчик помотал головой. Глаза у него были прозрачные от страха, но он почему–то не плакал, хотя комиссару стало бы легче, если бы он заплакал. Но Дэни застыл в своем страхе, словно мушка в янтаре, и только крепче прижимался к Натану. Маргарет накрыла ладонью порезы на груди брата и тихо забормотала.

– Сначала обеззараживающее, – сказал Энджел. – Потом кровеостанавливающее, потом заживляющее.

– Вы сняли повреждения? – спросил комиссар у Бирна.

– Да, сэр, я подписал, – детектив протянул ему бумагу, Бреннон скользнул по ней беглым взглядом и вдруг, вспыхнув, как порох, в бешенстве подумал, что стоило бы позволить Редферну задушить эту падаль еще в больнице.

– Дядя, – позвал Дэни, – мама станет такой как раньше?

– Да, сынок, – сквозь зубы выдавил комиссар, поглаживая по его плечу. – Пегги права: это злой дух заставил твою маму…

– А Эдди тоже заставил? Зачем Эдди держал меня, когда… – мальчик запнулся. Его знобило все сильнее, и Бреннон теснее прижал его к себе. Маргарет приложила ладонь ко лбу Дэни.

– Кто еще вел себя не так, как обычно?

– Папа. Он велел всем слугам уйти, и няньку отослал, и мистера Шелби – всех!

– Шелби – это гувернер, – сказала Маргарет. – В доме осталось только трое взрослых. И трое мальчиков! Дядя!

– Тебе велели что–нибудь передать, Дэни? – спросил комиссар. – Тебе дали какое–то послание?

– Пег должна прийти, – еле шевеля губами, отозвался мальчик. – Должна прийти домой…

– Энджел, ну помогите же! – взмолилась Маргарет. – Я не знаю жаропонижающих заклятий!

Пироман с опаской приблизлся к Дэниэлу, будто боялся, что десятилетний ребенок его укусит, и спросил:

– Чем нанесены порезы?

Мальчик, увидев его, испуганно притиснулся к Натану и прошептал:

– Ножом. Таким, с резной ручкой, папа подарил его маме…

– Это нож для бумаг, – быстро сказала Маргарет.

– Скорее всего, в ранки попала грязь и бумажная пыль. Держите его крепче, – пироман вытолкнул из ячейки на ремне флакон с прозрачной жидкостью и достал из кармана платок.

– Не хочу! – пронзительно крикнул племянник и вцепился в Натана. – Уйди! Дядя, прогони его!

– Лучше я.

Когда Валентина вошла, Бреннона охватило ни с чем не сравнимое облегчение. Почему–то тперь ему показалось, что ребенок будет в полной безопасности рядом с ней.

– Виктор, принеси из дома теплые одеяла. Как тебя зовут? – она опустилась на колено перед мальчиком и положила руки ему на плечи.

– Дэни…

– Валентина, – с улыбкой представилась вдова. Бреннон почувствовал, что бьющий мальчика озноб слабеет. – А спать ты не хочешь?

– Нет, я не хочу… – Дэни завороженно уставился в глаза Валентины, зевнул, сонно заморгал и склонился к ней на плечо. Миссис ван Аллен подхватила его на руки и поднялась.

– Здесь есть тихое место, где можно его уложить?

– Диван в моем кабинете к вашим услугам, – заявил Бройд. Бреннон даже не знал, как давно шеф здесь находится. Он проник внутрь с бесшумностью тумана, хмуро оглядел всех присутствующих и осведомился: – Ну, какие действия мы теперь предпримем?

– Действия? – переспросил комиссар. Он покосился на Редферна, который отвел в угол Пег и что–то шептал ей, застегивая у нее на шее амулет; оглянулся на Джен, Лонгсдейла и пса, которые стояли в коридоре у двери; вспомнил лицо Полины Дефо и процедил: – Сейчас я вам объясню насчет действий.

Ночь на 1 марта

Свет горел лишь в одном окне, на втором этаже, в папином кабинете, как маяк, требующий: «Иди сюда!». Дядя открыл дверцу кареты, спрыгнул наземь и протянул руку племяннице. Маргарет задумчиво накручивала на палец цепочку амулета. Лодочка с ампулой согрелась в ее ладонях.

– Ты все еще можешь отказаться, – мягко сказал комиссар. Девушка очнулась от раздумий.

– Нет. Ни за что.

Она выбралась из кареты, обмотала свое и дядино запястья цепочкой амулета, спрятала лодочку в ладони. Комиссар поправил их рукава, чтобы прикрыть цепочку, и повел девушку в дом.

«В дом, но не домой», – подумала Маргарет. С той самой секунды, как она увидела Дэни, ее не отпускало странное, тянущее чувство – не только чувство вины, но и смутное ощущение потери от того, что она утратила право называть этот дом своим, ведь если бы не она – ничего такого с ее семьей не случилось бы. Девушку охватило оцепенение, будто все ее чувства выцвели от нервного напряжения.