Текст книги "Голос во тьме (СИ)"

Автор книги: Аргентина Танго

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

– Сам найдет. Я доставлю вас в надежное убежище и займусь вашими ранами.

– К Валентине? – робко спросила девушка. Это убежище уже не казалось ей надежным.

– Нет, – уклончиво ответил Энджел. Кельпи низко скользнула над павильоном, и с другой стороны Маргарет обнаружила дядю, Лонгсдейла и какого–то человека, которого консультант не то душил, не то приводил в чувство, пока комиссар перевязывал ногу этого незнакомца своим шарфом.

– Не волнуйтесь, с вашим дядей я договорился.

– Кто это? – спросила Маргарет; язык еле ворочался, но она должна была знать, если этот человек…

– Это маньяк, – после короткой паузы сказал Редферн. Девушка так вздрогнула, что едва не съехала с кельпи:

– Маньяк?! Но там же дядя! Вдруг этот человек, вдруг он…

– Это не он, – медленно произнес Энджел. – Это она.

Глава 22

– Это она? – спросил Бройд.

– Угу, – отвечал Бреннон; шеф полиции взъерошил бакенбарды.

– Нда, – после долгого молчания изрек он, – немного неожиданный результат.

Комиссар тихо засопел. Записка пиромана жгла ему карман, как уголь, и Натану требовались изрядные усилия воли, чтобы устоять на месте рядом с начальством, а не унестись к Лонгсдейлу или к Валентине.

– А вы уверены?

– Уверен, – процедил Бреннон.

– То есть она пыталась вас… гм… захватить?

– Пыталась.

Бройд надел пенсне и окинул комиссара долгим взглядом, словно оценивал его вменяемость.

– Что вы теперь будете с ней делать?

– Это, – вздохнул Натан, щупая записку, – очень сложный вопрос.

Женщина, одурманенная морфином, лежала на больничной койке. Рану на ноге промыли, зашили и перевязали, но что делать с преступницей дальше – комиссар не знал. В сущности, удержать ее в неволе они смогут лишь до тех пор, пока она в бессознательном состоянии. Но его нельзя продлевать постоянно! Как ее допрашивать, в конце концов?

– Как здоровье вашей племянницы? – спросил Бройд. – Вы вернули ее домой?

– Пока еще нет, сэр.

– Разумно, – кивнул шеф. – Мало ли, что еще нас ждет.

– Угу.

«Маньяку» выделили отдельную палату в больнице Святого Якова. Четверо полицейских дежурили у дверей. Но был ли в этом смысл?

– Натан, – вкрадчиво поинтересовался Бройд, – может, вы уже скажете, что случилось?

– Это долго.

– Ничего, едва ли я заскучаю, слушая вас. Итак?

Бреннон вздохнул, переступил с ноги на ногу, собрался с духом – и рассказал. Постарался покроче и без особо выдающихся деталей, но сомнение на лице шефа все равно прочел. К счастью, оно относилось не к здравому рассудку комиссара.

– То есть вы отпустили вашу племянницу с этим пироманом…

– Я не отпускал. Он ее забрал.

– Однако вы обещали ему, что отпустите.

– Но я думал, что он хотя бы сделает это при мне и с моего ведома! А сейчас я даже не знаю, где она, и вернет ли он ее, или… – Бреннон угрюмо смолк. В самом деле, зачем пироману возвращать уже пойманную добычу?

– Значит, вы не думаете, что он поступит как человек чести?

В горестном фырканье комиссар выразил все, что думал по поводу этого человека и его «чести».

– Странно все это, – задумчиво сказал Бройд. – Сперва у нас появился консультант, потом этот тип, Рейден уверяет, что они родичи, но при этом Лонгсдейл не знает Редферна… или не помнит.

– Думаю, что действительно не помнит, а этот паразит Лонгсдейла как раз таки помнит и всячески избегает. У дома маньяка Редферн даже не стал приближаться ко мне, когда я стоял рядом с Лонгсдейлом.

– Вы думаете, он как–то причастен с тому, что случилось с консультантом?

– Да, и еще думаю, он опасается, что Лонгсдейл его вспомнит. Опять же все эти пироманские штучки, умения, знания… черт его знает, может, Редферн вообще не человек.

Бройд тяжело вздохнул.

– До чего мы докатились, – грустно заметил он. – Впору уже отдельный департамент создавать, по борьбе с этими, – он стукнул тростью по кровати маньячки. – Но вообще фамилия Редферн мне знакома. Правда, я слышал ее очень давно, еще до того, как уехал на службу в Мазандран, то есть, до революции. Не помню, о чем шла речь. Но попробую навести справки среди моих старших родственниц. Эти гарпии ничего не забывают.

– Спасибо, сэр. С вашего разрешения, я поеду к Лонгсдейлу. Нам надо в конце концов решить, что с ней делать.

– Поезжайте. Я дам указания персоналу больницы, дабы избежать возможных эксцессов. Не хотелось бы, чтобы дама очнулась.

– А то ж, – согласился Бреннон, взял пальто, шляпу и вышел. Снаружи его ждал Келли, с первым отчетом Бирна по результатам обыска в доме «Марка Стилтона». Комиссар взял папку с некоторым трепетом. Он никогда не понимал, как Бирну удается писать отчеты с такой скоростью и при этом – дотошностью.

Сидя в карете, Натан расправил на папке записку Редферна. По сравнению с прошлыми, она была очень длинной – аж четыре фразы: «Мисс Шеридан спрятана в надежном месте. Не волнуйтесь о ее чести, здоровье и добром имени. Не пытайтесь ее найти. Будьте осторожны с той женщиной». Бреннон раздраженно фыркнул. И это ему пишет человек, похищающий невинных девиц практически с улицы! Где он, черт побери, спрятал Пегги, если так уверен, что маньяк ее не отыщет? В полом холме?!

Однако записка снова вернула комиссара к запавшим в память словам пиромана. Ведь, в самом деле, как можно удержать в тюрьме такого человека как эта женщина? Как ее судить, если ей достаточно пожелать, и судья сделает все, что она ему велит? Разве что Лонгсдейл придумает какой–нибудь фокус.

Бреннон сунул записку в карман и открыл папку. От чтения отчета он получил истинное удовольствие. Бирн, как всегда, подошел к делу нудно и методично, и отчет содержал описание каждого дюйма квартиры и каждого клочка пыли под кроватью. Хоть что–то в этом полоумном мире по–прежнему нормально!

Джен впустила комиссара в дом; вид у нее был хмурый и озадаченный.

– Как они? – спросил Натан.

– Относительно неплохо, – ответила ведьма. – Он ждет вас, чтобы поговорить.

– А я‑то как жду…

В гостиной было жарко натоплено – камин пылал, как жерло вулкана. Пес лежал рядом, погрузив лапы в огонь; Лонгсдейл гладил собаку по голове. Увидев комиссара, Рыжий приветственно замахал хвостом.

– Ну как вы? – спросил Бреннон, опустившись в кресло.

– Все функционирует, – ответил консультант, – хотя ей удалось нанести некоторый ущерб, который мы сейчас и ликвидируем.

Пес со сладостным урчанием зарылся лапами поглубже в камин. Джен поставила на столик поднос с кофейником, сливочником, чашками и закусками.

– Рад за вас, – несколько смущенно пробормотал Натан, покосившись на блаженствующее животное. – Взгляните. Это отчет по обыску квартиры, которую она снимала под именем Марка Стилтона.

Лонгсдейл с интересом погрузился в чтение, пока Бреннон воздавал должное имбирному прянику и кофе. На вид консультант был все еще бледноват, но вполне бодр, свеж и чисто выбрит. Даже полосы на руках от наручников уже исчезли. Натан ему позавидовал.

– Что скажете?

– Довольно типичный набор для некроманта, – Лонгсдейл положил отчет на колени и задумчиво нахмурился: – Сложность, насколько я понимаю, в том, что ее нельзя ни допросить, ни посадить в тюрьму.

– Именно. Есть ли у вас какие–нибудь идеи по этому поводу?

Консультант потер пальцами лоб и со вздохом признал:

– Пока никаких. Ей удалось одолеть даже меня, пусть и не напрямую.

– Как это? – удивился Натан.

– Она атаковала пса, – сказал Лонгсдейл. – Она попыталась захватить меня, но почему–то сразу перескочила на него. Она не смогла его подчинить, только лишить сознания, а вместе с ним – и меня.

– И что, по–вашему, это значит?

Консультант молчал, опустив взгляд на собаку.

– Мы тесно связаны, – наконец пробормотал он, – и не можем находиться порознь. Когда это случается, тело начинает умирать.

– Как это – умирать? – выдавил комиссар. – Разлагаться, что ли?!

– Нет, не так… скорее, погружаться в кому.

– Куда?!

– Кома – этот состояние между жизнью и смертью, – сказала Джен, – когда нет сознания, реакции на внешние раздражители, рефлексов, когда нарушены дыхание, пульс, температура. Живой труп, проще говоря.

– Но вы же смогли защитить Пегги!

– Ну это же не мгновенно происходит. Процесс отключения функций идет постепенно, ускоряясь по мере своего развития.

– Но… то есть… если кому–то удастся убить собаку…

Пес скептически фыркнул.

– Это не собака, неужели вы до сих пор не поняли? – раздраженно спросила Джен. – Это такой же дух, как и кельпи! Я думала, это даже вам очевидно!

Бреннон сжал подлокотники. Так вот оно что! Конечно, зачем делать полубессмертное существо и тут же ставить его жизнь в зависимость от какого–нибудь хрупкого создания. Куда разумнее и надежнее привязать его к неубиваемой твари!

«Но почему? – подумал комиссар; эта непробиваемая стена доводила его до умоисступления. – Зачем кому–то это делать? Для чего и как, ради Бога, это вообще удалось сделать?!»

– В любом случае, – как ни в чем не бывало продолжал Лонгсдейл, – повредить псу практически невозможно. За все эти годы ни одна нечисть или нежить так и не смогла…

«Ну да, конечно, – с горечью осознал Бреннон и поразился собственному идиотизму. – Охотник на нечисть и нежить должен быть неуязвим для них. А с таким псом уж куда неуязвимее…»

Это же каким надо быть кретином, чтобы не видеть лежащего на поверхности!

«Но кем он был до этого? – подумал Бреннон, глядя на Лонгсдейла. – Почему выбор пал именно на него? Или это случайность? Нет, вряд ли, – комиссар сжал зубы. – Вряд ли кто–то случайно будет отбирать людей, чтобы превратить их в монстров для охоты на других монстров. Уж наверняка подойдет не всякий!»

А ведь Лонгсдейл говорил ему! Говорил, что таких консультантов не один и не два! Что кто–то, как на фабрике, штампует таких охотников – без памяти, без друзей, без семьи, зато неуязвимых, сильных, не знающих страха – тех, кого нельзя убить.

– Сэр? – ведьма склонилась к нему и притронулась к плечу. – Вы в порядке?

– На два слова, – процедил комиссар, встал и стремительно зашагал к двери. Лонгсдейл проводил его удивленным взглядом. Пес опустил морду на лапы и прикрыл глаза.

28 февраля

Маргарет проснулась, с усилием приподняла голову над подушкой, сонно сощурилась на утренний (или полуденный…) свет и упала обратно. Она чувствовала себя уставшей до последней косточки; даже думать было тяжело, и девушка с головой укрылась пуховым одеялом. Которое ей, кстати, было незнакомо. Полежав под ним и накопив сил, Маргарет высунула нос из теплых мягких складок и окинула взглядом окружающий мир. Это была какая–то спальня – не ее комната дома и не та, где она жила у ван Алленов.

Простыни и наволочки на мягких подушках были белыми, с меерзандским кружевом, над головой нависал темно–зеленый балдахин, а кровать казалась такой необъятной, что Маргарет затерялась в этих просторах. Волосы мисс Шеридан, чисто вымытые и пахнущие чем–то травяным, заплели в мягкую косу. Девушка смущенно поерзала и ощупала теплую фланелевую сорочку, в которую ее кто–то переодел (хоть бы не лично Энджел, о Господи!).

Но эта мысль настолько ее взбодрила, что она села в кровати, прижимая к груди одеяло. Ведь должна же здесь быть горничная, или какая–то служанка, или хотя бы звонок, чтобы вызвать эту служанку! Кто–то же ее раздел, вымыл, уложил в кровать и… и… Маргарет снова накрылась одеялом и рухнула в подушки. Не мог же Энджел этим заниматься! Должны же у него быть представления о приличиях! Хоть какие–то!

Свернувшись калачиком, девушка неохотно вспомнила предыдущий день – такой невероятно долгий и полный событий, что он был длиннее иной недели. Маргарет с удивлением пощупала бок – ничего не болело, нигде, хотя в экипаж Энджел погрузил полную развалину. В ее памяти сохранился плеск воды и серебристый отблеск на мягкой ряби в глубокой ванне или бассейне. Кроме этого, Маргарет не помнила ничего: ни дороги, ни того, кто о ней заботился, ни как она оказалась в кровати.

«Надежное убежище», – ей впервые пришло в голову, что она оказалась полностью во власти Энджела, без всякой связи с внешним миром и даже без возможности послать весточку родным. Хотя, после всего, что случилось… наверное, так лучше всего. Энджел ведь не станет причинять ей вред? Маргарет съежилась, вспомнив ящик с дырочками, и подвал в павильоне, и рабов маньяка. Если бы не мистер Лонгсдейл и его пес… воспоминания о сильных руках, грустных глазах и нежном поцелуе прервал настойчивый стук в дверь.

– Маргарет! Вы уже проснулись? Я могу войти?

Девушка от неожиданности чуть не подпрыгнула. Ей почему–то казалось, что Энджел ушел по своим делам (или к дяде, допрашивать маньяка) – но уж никак не сидит под дверью, карауля пробуждение гостьи.

– Маргарет? – встревожился Редферн. – Вы хорошо себя чувствуете?

Дверь стала открываться, и мисс Шеридан, осознав, что лежит в постели, одетая в одну сорочку, натянула одеяло до самых глаз. В щели показался Энджел, бросил обеспокоенный взгляд на гостью и бесшумно направился к постели.

– Вы что, не спите? – сурово сказал он, обнаружив, что за его приближением наблюдают. – Почему вы мне не отвечаете? Я решил, что вам стало хуже!

– Извините, – пролепетала Маргарет. – Просто я… я…

Энджел оперся коленом на кровать и потянулся к девушке, чтобы потрогать лоб, но она шарахнулась к другому краю постели.

– Энджел! – вырвалось у жертвы обстоятельств. – Это неприлично!

– А? – удивился Редферн, поразмыслил и сказал: – Конечно. Я забыл. Но не бойтесь – ваши девичьи честь и скромность в полной безопасности, – и улегся поверх одеяла, вытянувшись во весь рост. Девушка залилась краской от корней волос до шеи. Проклятая врожденная склонность чуть что краснеть, как помидор! Она негодующе дернула одеяло, но наставник был слишком тяжел, чтобы так просто от него избавиться. Он следил за ее попытками со скептической усмешкой.

– Вижу, я зря беспокоился. Вы вполне здоровы и, судя по вашему ярко–розовому личику, сейчас попытаетесь меня исцарапать, защищая свое целомудрие.

– Надеюсь, что хотя бы не вы уложили меня в кровать после ванной, – буркнула Маргарет, завернушись в свою половину одеяла.

– Нет, – безмятежно отозвался Энджел. – На это у меня есть прислуга. Но, несмотря на вашу бодрость, я советую вам этот день провести в постели.

– Если вы не хотите, чтобы я бродила по вашему дому и всюду совала нос, то так и скажите.

– А почему вы решили, что это мой дом?

– Здесь слишком роскошно для гостиницы.

– Вы считаете, что это роскошно? – поднял бровь наставник.

– На самом деле я не знаю, – призналась Маргарет. – То есть, мне кажется, что это ваш дом, но… это было бы глупо с вашей стороны, да?

Энджел задумчиво посмотрел на нее.

– Да, – наконец сказал он, – но все же вы правы. Это мой дом.

Сердце девушки екнуло. Его дом!

– Но я прошу вас оставаться в постели вовсе не потому, что не хочу ваших прогулок по моему тайному логову. Вы прошли лечебную процедуру, а она обычно ослабляет, – Энджел приложил ладонь к ее лбу, прижал пальцы к шее и посчитал пульс.

– Это потому, что на магическое лечение нужно потратить силы?

– Именно. Либо свои, либо чужие. Поэтому, если у вас нет под рукой белокурой девственницы – или хотя бы черной кошки – будьте осторожны. Пытаясь вылечиться магией, можно ненароком умереть от истощения.

Маргарет хмыкнула. В любом случае, магия вызывала у нее больше доверия, чем медицина.

– На вид вы здоровы, – Энджел откинулся на подушки, помолчал, напряженно о чем–то размышляя, и наконец спросил: – А чем вас нужно кормить?

– В смысле? – удивилась мисс Шеридан.

– Что вы едите, когда голодны? На завтрак, например? Вы же хотите есть или захотите когда–нибудь?

– Кашу, – ошеломленно отвечала девушка, – пудинг, яичницу, тост с джемом…

– Фу, – с глубоким отвращением высказался наставник. – Я и забыл, как омерзительна кухня моей родины. Каша! Пудинг! Яичница! Тьфу! – он щелкнул пальцами, и спустя секунду на кровати девушки появился низенький столик–поднос с дымящимися тарелками и кружкой.

– Что это?! – воскликнула Маргарет.

– Ризотто, куриная грудка с сыром и орешками, пирожок со сливами, – Энджел принюхался к тарелке. – Какао и виноград. Вам нужны питательные и полезные вещества.

– Виноград зимой? – удивилась Маргарет. Она уселась в подушках, опираясь на спинку кровати, а столик подполз поближе. Девушка отщипнула полупрозрачную розовую ягоду. – Сладкий!

– Это десерт. Ешьте и рассказывайте. Не будем терять время.

Маргарет запустила ложку во что–то густое, белое, ароматное и на вид – рисовое, осторожно попробовала и жадно набросилась на восхитительное нечто. Чтобы растянуть удовольствие, она принялась за рассказ, начав с того, что увидела уезжающего мистера Лонгсдейла. Редферн слушал, не перебивая, только под конец задал несколько вопросов и, к облегчению и некоторому стыду Маргарет, не стал ее ругать.

– Впредь будьте осторожны с автономными заклятиями. Вы еще не настолько опытны, чтобы контролировать расход сил. Интересно, – протянул он и оторвал от кисти винограда веточку. – Неужто маньячка ошиблась с дозировкой дурманного зелья? Или вы по какой–то причине оказались устойчивей к его действию, чем она думала? Вполне возможно, – Энджел склонил голову набок и смерил девушку цепким изучающим взглядом, – что это наследственное, но не от дядюшки.

Маргарет торопливо прожевала кусок курицы.

– Она! Энджел, вы уверены, что это она? То есть женщина? Я имею в виду, это… это же странно и…

– И неожиданно, мда, – заключил Редферн. – Но, в общем–то, почему бы и нет? Женщина может пережить воздействие с тем же успехом, что и мужчина. Хотя именно эта, похоже, повредилась в уме.

– Не факт. Мы же не знаем, чего она хочет. Вон, Душитель был вполне себе трезвомыслящим. Может, она тоже хотела провести какой–то ритуал с целью провертеть дыру на ту сторону и получить еще немножко магии.

– В чем–то вы правы. Чаще всего они гадят по зову сердца и будучи в здравом уме. Но меня смущает слишком малое количество жертв. Если считать вас и консультанта, то всего пять. Этого недостаточно для портала.

– А для чего–нибудь другого? Например, проклясть весь город? Навести мор?

– Для другого… но для чего?

– А у нее разве нельзя спросить?

– Можно, – буркнул Энджел, – и боюсь, именно это ваш дядя и попытается сделать без моего присмотра.

– Ну, у него есть консультант, – Маргарет отодвинула пустые тарелки и взялась за какао. Наставник помрачнел, однако ничего не сказал. Девушка, удивленная его насупленным видом, сказала: – Ведь они, консультанты, должны разбираться во всяком таком. Они же для этого существуют?

– Почему вы у меня спрашиваете? – резко осведомился Энджел.

– Но вы же сами мне рассказывали, что поставляете им всяческое снаряжение, оружие и прочее, создаете для них амулеты и это все. Значит, их точно больше, чем один.

– Какая память, – процедил Редферн. Он сел и отодвинулся от Маргарет, но посматривал на нее исподлобья, сердито и недовольно. С чего бы это?

– Вам не нравится мистер Лонгсдейл?

– С чего вы взяли?

– Тогда чего вы так ершитесь, словно вас против шерсти гладят? Вы же работаете для них…

– Я для них не работаю, – резко ответил Энджел. – Это они от меня зависят.

– То есть вы главнее? – сообразила Маргарет. – Ну ладно.

– Ладно? – вскипел наставник. – Ладно?! Не смейте так о них говорить, будто они мне приказывают! И оставьте этот тон снисходительного одолжения!

Девушка опустила чашку и внимательно посмотрела на Редферна. Его ноздри сердито раздувались, брови сошлись над выдающимся носом, на виске забилась жилка.

– Извините, – сказала Маргарет. – Я не знала. Я думала, что если и вы, и они бьетесь против нечисти и нежити, то…

– То я питаю к ним нежную братскую любовь?

– То вы хотя бы единомышленники. Энджел, что с вами? – ласково спросила она. – Почему вы сердитесь?

Он заерзал, недоверчиво покосился на нее и наконец буркнул:

– Мне не нравится, что вы так тесно общаетесь с Лонгсдейлом. Мне не нравится ваша симпатия к нему.

– Почему?! – изумилась Маргарет. Она ждала какого угодно ответа (лучше, конечно, рассказа про консультантов со всеми подробностями) – но только не такого!

– Потому что такие, как он, не совсем люди.

– Да, – после паузы отозвалась девушка, – я заметила. То есть вот это с собакой – это для них нормально? Что это вообще было? При чем здесь пес?

Энджел встал и отошел к окну. Маргарет отпила какао, выжидательно глядя в узкую спину наставника. Как он вообще выжил, весь такой худой, длинный и хрупкий, постоянно общаясь с нечистью? Даже Лонгсдейл – и тот не всегда может осилить…

– Это фамилиар, – наконец ответил наставник.

– Что? – встрепенулась мисс Шеридан.

– Сами подумайте, девушка, в борьбе с кем консультанты проводят свою жизнь. Человек по сравнению с нежитью хрупок и уязвим, а про нечисть и говорить нечего. Будь они обычными людьми, то погибали бы сотнями, не успев прикончить и трех–четырех таких тварей. Поэтому… кандидаты в консультанты проходят… некую процедуру, – он говорил медленно, будто на ходу пытался собрать ответ из правды, вранья и недоговорок. – В результате которой они меняются… и приобретают фамилиара–хранителя.

– И что он делает? – жадно спросила Маргарет. Энджел подошел к ней ближе. Он смотрел на нее сверху вниз, и по его лицу девушка поняла, что ответ будет неприятен.

– Консультант не может умереть, – холодно сказал Энджел. – После окончания… процесса он приобретает множество свойств, необходимых охотнику, и лишается возможности умереть. Он теряет воспоминания о том, кем был до процесса, забывает себя и свою прежнюю жизнь, но приобретает…

– Но зачем?! – потрясенно выдохнула Маргарет. – Зачем так поступать с ними?!

– Затем, – ответил Энджел, – что нежить и нечисть – это твари, питающиеся жизнями смертных. А чтобы победить одного монстра, нужен другой монстр.