Текст книги "Скалола. В осаде (сборник)"

Автор книги: Арч Стрэнтон

Соавторы: Абрахам Бемс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 29 страниц)

В свою очередь лейтенант Макдермот заявил, что в 14:53 на экране радара появилась яркая точка – сигнал неопознанного самолета, двигавшегося в сторону Бландинга. Сигнал был очень четким. Макдермот склонен считать, что это были два самолета, шедшие на очень близком расстоянии, хотя данное предположение вряд ли имеет под собой почву, учитывая погодные условия. Через 1 минуту 57 секунд сигнал пропал из-за сильных рельефных помех. В 14:56 они вновь появились, но всего на несколько секунд, а потом опять пропали. В 15:01 на радаре зафиксировано странное световое пятно. Лейтенант Макдермот доложил, что это было похоже на пуск противорадарной защиты, либо на взрыв, судя по высокому изменению теплового фона. В 15:04 самолет появился в последний раз. Он шел вниз под углом тридцать четыре градуса. Через двенадцать секунд самолет исчез с радара и больше не появлялся.

Сообщение было подписано генералом ВВС США Ка-упервудом, носило чисто информативный характер и, как большинство подобных бумаг, представляло наибольшую ценность с точки зрения практической пользы.

Читая его, Райт выкурил еще две сигареты, роняя время от времени пепел на ковер и себе на брюки. Глотнув кофе, он отложил лист в сторону, и тот свернулся трубочкой.

Судьба «боинга» не стала яснее, но картину в целом можно было охарактеризовать одним словом: катастрофа. Некий неопознанный самолет появляется над горами Сан-Хуан в то время, когда там должен был находиться самолет с деньгами. Лейтенант Макдермот говорит, что, возможно, два самолета шли некоторое время рядом, но пилоты министерства не сообщили об этом диспетчеру. Вопрос первый: почему? Далее, два пилота, дежурный станции НОРАД в Аризоне и тот же Макдермот утверждают, что видели вспышку, похожую на взрыв. Вопрос второй: был ли это взрыв на «боинге»? Если да, то какова его причина? Далее, какой-то самолет совершает вынужденную посадку в горах Сан-Хуан. Или, что правдоподобнее, падает. Вопрос третий: был ли этим самолетом пропавший «боинг»? В то же время неизвестный «джет стар» пропадает с экрана. Вопрос четвертый: куда он делся? И, наконец, вопрос номер пять: где деньги и что случилось с людьми?

Райт полез в пачку за сигаретой и обнаружил, что она пуста. Вытряхнув пепельницу в корзину для бумаг, начальник Службы Безопасности достал из ящика стола новую пачку, распечатал и закурил, пробормотав себе под нос:

– Рак легких, дружище, помни об этом.

Открыв лежащую на столе папку с делом Квейлана, Райт несколько секунд созерцал обаятельную физиономию, ямочки, улыбку, катарактовый глаз и, наконец, сказал фотографии:

– Ты – псих, парень. Обычный дерьмовый псих.

Никому еще не удавалось ограбить самолет в воздухе.

Чемоданы с деньгами весят не меньше трехсот килограммов. Как, интересно, ты собирался перетаскивать их? А как предполагал лезть сам? Помощник? А как бы перебрался он? Нет, это невозможно. Не-воз-мож-но, что бы ни говорили Маклейн с Хейзом. Это же не поезд и не автомобиль, черт побери!

Тут-то он и закрыл глаза, положив очки на усыпанный пеплом стол.

Значит, остается одно: катастрофа. «Боинг» потерял управление в буране и упал. Да, но «джет стар»? Может быть, с него и сбили «боинг»? Черт, дерьмо! Прямо кинобоевик. Триллер в духе Флеминга. Господи, с ума можно сойти. Скоро, наверное, так и произойдет. Кстати, почему пилоты не сообщили о чужом самолете? А если именно они и помогали угнать или ограбить?.. Какая, к черту, разница! Короче, именно эта парочка и есть участники заговора? Но тогда почему Тревис, Лендфорд и Эдмет не помешали им? Да еще и Мастерсон в придачу. Или они все – все пятеро – члены одной шайки? Нет. В Тревисе, Лендфорде и Эдмете он уверен.

Да, скорее всего, это просто авария. Может быть, «джет» снижался и случайно зацепил «боинг» турбулентной струей? При такой погоде это может сбить любой самолет. А потом пилоты «джет стар» испугались и ушли в сторону? Возможно, возможно, возможно...

Дверь открылась и в кабинет вошли Маклейн и Хейз. Райт их не видел, но слышал шаги. Да и кому еще быть в это время? Почти все служащие уже разошлись по домам. Лишь он, мисс Мерцер, несколько человек из службы безопасности да директорат находились здесь.

Райт вздохнул и с сожалением открыл глаза. Конечно, это были они. Хейз прищурился и разогнал рукой табачный дым, висящий серо-голубым тусклым маревом в не слишком-то просторном кабинете.

– Вы слишком много курите, – серьезно сообщил он.

– Вас это действительно беспокоит? – огрызнулся Райт и тут же пожалел о сказанном. Зачем? Этот парень не сделал ему ничего плохого. Да и сколько раз он говорил себе точно те же слова.

Хейз пожал плечами.

– Это ваше дело, в конце концов.

– Конечно.

Фэбээровцы сели в кресла.

– Какие-нибудь новости?

– И очень много.

Райт протянул им факс. Хейз взял лист и углубился в чтение. Брови его то вползали на лоб, то хмурились, сходясь на переносице. Изучив доклад, он передал его напарнику. Маклейн откинулся в кресле, держа скручивающуюся страничку перед собой, в свете настольной лампы. Лицо агента не выражало ничего. Точнее, выражало абсолютное спокойствие.

Райт внимательно наблюдал за ним, но те, кто готовил этого парня, крепко вбили в него привычку не выдавать своих эмоций. Маклейн дочитал, отложил лист и взглянул на Хейза. Тот молча созерцал хлопья пепла, отбрасывающие в свете лампы на полировку стола длинные тени, создавая поистине странно-фантастический пейзаж.

– И что вы думаете по этому поводу? – нарушил наконец молчание Райт и тут же вспомнил, что за такой же вопрос наорал на чинушу из Министерства.

– Сдается мне, это дерьмовенькое дельце, – ответил Маклейн.

«Надо же, какая глубина мысли, – подумал Райт. – Прямо-таки потрясающая проницательность. Интересно, что бы он сказал, объяви я ему, что этот вывод пришел мне в голову полтора часа назад? То-то, наверное, удивился бы».

Хейз сдул пепел со стола и задумчиво сказал:

– По-моему, этот Макдермот сообразительный парень.

– Правда? – язвительно усмехнулся Райт.

Хейз удивленно взглянул на него, не понимая, чем вызвана такая неприязнь в данный момент. Но ответил вполне серьезно:

– Да. Именно он наиболее внимателен и правильно трактует факты.

– А почему вы так уверены, что именно он правильно их трактует?

Хейз пожал плечами.

– Потому что я знаю Квейлана. Очень хорошо знаю.

– А я не знаю, – сказал Райт. – И мне кажется, что это всего лишь несчастный случай. Катастрофа, авария, называйте, как хотите.

Фэбээровец покачал головой и пробормотал:

– Для начальника службы безопасности вы что-то подозрительно слепы.

– А вы нет?

– Просто я не отрицаю очевидного, – возразил Хейз.

– И в чем же здесь, по-вашему, очевидность?

– Во всем. Совершенно ясно, что неопознанный самолет – предположительно «джет стар» – действительно шел рядом с «боингом». Затем ваш самолет просто взорвали.

– Дерьмо собачье! – вскинулся Райт. – Вы что, хотите прославиться, как второй Том Кленси[4]4
  Том Кленси – американский писатель, автор шпионских бестселлеров «Кардиналы Кремля», «Охота за “Красным Октябрем”» и др.


[Закрыть]? Это не больше, чем обычная катастрофа! Случайно один самолет сбил второй турбореактивной струей, а вы хотите убедить нас, что тут орудует международная мафия! Черт вас побери, Хейз, это не книга! Уверяю вас, «джет» уже полтора часа, как приземлился в Кортез, Фармингтоне или Санта-Фе. Мы найдем этих заср...ев и вложим им по первое число! Они отправятся в тюрьму, лет на пять каждый, а если кто-нибудь погиб, то и на все пятнадцать!

– А вы – оптимист, я смотрю, – спокойно сказал Хейз и усмехнулся. – Ну, дай Бог, чтобы все случилось именно так, как вы говорите. Но... но. Клянусь Богом, мне бы вашу уверенность.

Райт закурил, сделал несколько затяжек и раздавил сигарету в пепельнице.

– Так и будет.

Пискнул селектор и голос секретарши известил:

– Мистер Райт, пришел ответ относительно «джет стар».

– Да, я слушаю, – Райт кивнул и победно посмотрел на Хейза. Тот сидел с отсутствующим видом, глядя в стену через плечо Маклейна.

– Ни в одном из аэропортов Кортез, Фармингтона и Санта-Фе самолет подобного класса с двух часов сегодняшнего дня не приземлялся.

Райт почувствовал, как у него холодеет между лопатками. В груди что-то оборвалось. Он бросил быстрый взгляд на Хейза. Тот даже не переменил позы, только немного напрягся.

– А другие города?

– По линии Монтроз – Санта-Фе остается только

Дуранго и Лос-Аламос. Там «джет стар» тоже не было. На всякий случай я запросила Лас-Вегас, Галлап и Альбукере.

– И что?

– В Лас-Вегасе садился один «джет стар», в 14:43. В Абулькерсе два: в 15:04 и 15:32. В Галлапе пусто. Это все.

– Спасибо, мисс Мерцер. Сегодня вы мне больше не понадобитесь.

– Хорошо, мистер Райт. Информация из Ленгли поступит в отдел по связям с общественностью. Там дежурит агент Каупервуд.

– Хорошо, спасибо.

– Всего доброго, мистер Райт.

Селектор отключился.

Хейз вздохнул и повернулся к Райту.

– Что будем делать теперь? Ждать ответа из Ленгли?

* * *

...Гейб перевалился через уступ и с трудом перевел дыхание. Господи, если бы кто-нибудь сейчас сказал ему, что он похож на мороженного кентуккийского цыпленка, Гейб, пожалуй, не удивился бы. У него не было сил даже на то, чтобы встать, хотя снег жег тело, как раскаленная плита. Тающая влага стекала по шее, плечам, наст, ломаясь, царапал кожу, и кое-где уже проступили обжигающие капли крови. Руки, замерзшие, посиневшие, бесчувственные обрубки, отказывались повиноваться ему. Тело сводила тупая, ломающая боль.

Гейб слыша, как трещат шейные позвонки, повернул голову и тут же увидел его. Чемодан упал в снег плашмя и не провалился слишком глубоко армированный сталью пластиковый бок торчал из сугроба на добрые десять сантиметров.

«Носочки, рубашечки, галстучки, сто миллионов долларов – обычная хозяйственная дребедень», – прозвучал в его сознании голос Квейлана.

Он врет, подумал тогда Гейб. Но теперь-то он не был в этом уверен. Нет, там, конечно, нет ста миллионов, такая сумма не уместится даже в пяти таких чемоданах, но что-то ценное, очень ценное несомненно. Не стали бы эти парни затевать кутерьму с похищением людей – до двадцати лет тюремного заключения! – ради пустяка.

Гейб с трудом перевернулся и встал на колени. Голени его провалились в снег, однако, ему было не до того. Порывшись в ледяном месиве, он нащупал увесистый булыжник и, размахнувшись что было сил, ударил по черному гладкому боку чемодана. Пластик прогнулся. Мелкие трещинки разбежались от углов к середине крышки.

Крепкая штука, подумал Гейб. Схватившись за ручку чемодана, он выдернул его из снега, удивившись тому, насколько тяжелым оказался этот «сейф». Не меньше сотни килограммов. С первого взгляда было понятно, что в нем должны возить действительно большие ценности. Замки, укрепленные стальными пластинами, производили впечатление мощной непробиваемости носорога. Крышки подогнаны настолько плотно, что между ними не осталось ни малейшей щели, в которую смог бы пролезть инородный предмет. Судя по предыдущей попытке, внутри, под обшивкой, скрывалась стальная крепежная сетка. Словом, открыть такую махину можно было бы только динамитом, да и то лишь очень впечатляющей дозой.

Во всяком случае, Гейб теперь понял: размахивание булыжником тут не поможет. Разве что посмешит кого-нибудь.

Если чемодан выдержал даже падение с высоты в несколько сот метров, что уж говорить о камнях. Так, детская забава.

Гейб поднялся, вцепился руками в черные бока, рывком поставил чемодан на бок и улыбнулся. Да, люди, делавшие этот сейф, позаботились о прочности, но им не могло придти в голову, что их созданию придется падать с самолета на скалы. К чести конструкторов надо сказать, что щель между крышками, образовавшаяся при страшном ударе, была совсем небольшой. Гейб не смог бы просунуть туда даже пальцы, однако, если найти какой-нибудь узкий и прочный предмет, можно было бы попробовать сломать замки или петли. Только вот вряд ли здесь найдется что-нибудь подходящее. Гейб огляделся, Камни? Может быть, попробовать расширить щель тем же булыжником? Черт возьми! У него же есть... Он торопливо снял с пояса альпинистские «кошки». То, что надо.

Сунув изогнутые, заточенные «когти» в щель, Гейб налег на второй конец с крепежными ремнями всем весом. Крышка затрещала, чуть прогнулась. С хрустом вылетели две клепки, удерживающие петли. Переместив «когти» поближе к никелированному болтающемуся замку, он попробовал еще раз. На шее вздулись жилы. Под кожей пульсировали синие набухшие вены. Лицо Гейба покраснело от дикого напряжения.

Звук был похож на сухой треск ломающейся кости. Замок выдержал, но пластик в том месте, где сетка крепилась к стальному основанию чемодана, лопнул. Через мгновение поддался и металл. Крышка с чавкающим влажным хлюпаньем упала в снег. Гейб смотрел на уложенные ровными рядами пачки тысячедолларовых купюр. Не надо было обладать большими познаниями в математике, чтобы понять: здесь очень много денег. Дико много. Ему еще никогда не приходилось видеть такую сумму.

Значит, все-таки сто миллионов... Гейб нахмурился. Квейлан сказал правду, а это было очень плохо. Хуже некуда. Конечно, он – позер, но не настолько, чтобы пытаться произвести впечатление на пленников. Значит, их собираются убить.

– А ты сомневался? – спросил Гейб себя. Этот парень, может быть, и испытывает к тебе какие-то чувства, но не братскую любовь точно.

Держа в руках «кошки», он посмотрел вверх. Нет, забраться на скалу с чемоданом невозможно. Тогда как быть? Если убедить этих людей, что деньги у него, то появится возможность обменять их на Хела. Только как это сделать? Ни трещины, ни пещеры, ничего.

– Не спускайся! Они убьют тебя, Гейб! Не спус...

Гейб быстро повернулся к пропасти. Кричал Хел, но выстрела не было. Квейлан не убьет его, им нужен проводник.

Кто-то сильно дернул за трос. Гейб упал в снег. Он пытался ухватиться за что-нибудь, найти опору, но се не было. Трос натянулся, узел врезался в плоть так, что человек застонал от боли. Бандитов не заботило, сломают ли они ногу своему проводнику – участь его была уже решена. Все известно заранее. Сейчас он полетит вниз, кувыркаясь в воздухе, как тряпичная кукла. И если повезет, то умрет раньше, чем достигнет земли.

Гейб не хотел умирать, как, впрочем, и любой другой на его месте. Извернувшись по-кошачьи, ощутив противный скрип выворачивающегося коленного сустава, он что было сил рубанул «кошками» по тонко звенящему тросу почти у самой стопы. Кожа на щиколотке лопнула и алые капли упали в мокрый снег, растапливая его, как расплавленный металл. Несколько желтых волокон, рассеченных сталью, свернулись крохотными петлями.

Снизу потянули сильнее – видимо, теперь за дело взялись несколько человек сразу. Гейб понимал несмотря на все отчаянные усилия через несколько секунд он рухнет в пропасть. Тогда Хел полезет за чемоданом. Скорее всего, напарник проживет дольше. День, а может быть, даже два. Но закончит тем же, хотя, возможно, к нему проявят определенную гуманность и просто пустят пулю в затылок.

«Кошки» описали в воздухе свистящую дугу и обрушились на приторно-желтый капрон. И еще раз. Трос поддался лишь после третьего удара. Раздался звонкий басовитый звук, словно лопнула громадная леска, и Гейб наконец ощутил, что давление пропало...

...Как только трос оборвался, Брайан и Телмар повалились в снег. Тревис, глядя на них, ощутил что-то, похожее на удовольствие. Ему даже стал немного симпатичен парень, сидящий там, на скале. Хотя, с другой стороны, полицейский понимал, что ничего хорошего в освобождении пленника нет. Но все же зрелище барахтающихся в снежном месиве ублюдков Брайана и Тел-мара доставило ему несколько оч-чень приятных минут.

– Это он! – заорал в бешенстве Кеннет, поворачиваясь к Хелу, потирающему разбитый затылок. – Этот урод хреново завязал веревку!

– Ее перебили, – возразил Квейлан, поднимая с земли трос и рассматривая расщепленный конец. – Да, этот парень, Уокер, знает свое дело, – он поднял голову и взглянул из-под ладони на безмолвный уступ, затем обернулся к Хелу. – Ну что, Такер, может быть, ты нам посоветуешь, как быть дальше?

Тот выдержал взгляд мертвых холодных глаз. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Квейлан ждал ответа, наблюдая за реакцией пленника на происходящее. Ему был нужен один пустячный штрих – какой-нибудь признак страха, смятения или злобы. Человек, охваченный хотя бы одним из этих трех чувств, не способен нормально мыслить. Страх и злоба могут свести с ума, они занимают все существо, точат сердце и мозг, делают зрячего слепым.

Пленник не проявил ни одного из них. Лишь в какой-то крохотный момент в зрачках Такера вспыхнули пурпурные искры, придавая глазам нездоровый блеск. Однако спасатель сразу взял себя в руки.

Квейлан постарался «подтолкнуть» его.

– Что скажешь, Такер?

Хел криво усмехнулся в ответ.

– А ты у него спроси, – и кивнул в сторону утеса.

Квейлан покивал, будто посетовал на нерадивого ученика, затем взглянул вверх и спокойно произнес:

– Боюсь, что Уокер уже ничего никому не сможет сказать, – он, не поворачивая головы, скомандовал. – Убейте его. Давайте.

Дерек и Брайан, видно, только и ждали этих слов. Вскинув автоматы, они начали палить в сторону утеса. Пули отбивали кусочки скальной породы, поднимали фонтанчики снега, с визгом рикошетировали, уносясь в пустоту. Было очевидно, что стрельба не достигала цели. Гейб находился в «мертвой» зоне.

Квейлан, прищурясь, наблюдал за их бесплодными попытками. Через несколько минут его раздражение приняло открытую форму.

– Убейте же этого ублюдка! – громко сказал – почти выкрикнул – он.

Дерек поднял автоматический «кольт», на котором под стволом темнел короткий сорокамиллиметровый гранатомет М203, и нажал на курок. Раздался звонкий хлопок, как если бы кто-то открыл бутылку шампанского. Белая дымчатая полоса устремилась вверх. Дерек немного промахнулся. Граната прошла над утесом и взорвалась почти в пятидесяти метрах над головой Гейба, обдав того дождем горячих осколков и потоками вязкой снежной каши.

«О, Господи, – подумал Хел, делая шаг к скале. – Они полные кретины. Только законченные идиоты могут решиться устраивать взрывы в горах. Да еще в такую погоду! Эти парни спровоцируют лавину, и тогда уж дай Бог нам всем удержаться на чертовой скале».

Карниз заволокло пороховым дымом, особенно вонючим и едким в чистом, морозном, хотя и крутящемся в снежной круговерти, воздухе гор Сан-Хуан.

Дерек, оскалясь, подобно загнанному в угол зверю, нажимал и нажимал на курок, а М203 выплевывал сорокамиллиметровые болванки, с воем прорезавшие буран и рвущие на куски скальный остов, раз за разом все больше сотрясая тонны снега, нависшие над головами людей.

Гейб, как и Хел, видел, как белая плотная «шапка» медленно, по сантиметру, сползает вперед, к краю. Он не боялся лавины. Те несколько сотен метров, которые снежный поток пройдет вниз, послужат определенной гарантией безопасности. Лавина пройдет мимо, возможно, и зацепив утес, но лишь самым краем. Хел, знающий нравы гор не понаслышке, конечно, догадается прижаться к скале, защитив себя, а вот остальным наверняка придется туговато. Тем, кто не успеет укрыться, уготовано теплое местечко в аду. И Гейбу очень хотелось, чтобы таких оказалось побольше.

Шагнув к краю, он мощным рывком поднял чемодан над головой и застыл, удерживая его, выжидая нужный момент. Собственно, задуманный им план был не более чем трюком. Эффектным, очень рискованным, «дорогостоящим» – тридцать миллионов все же серьезные деньги – но, в сущности, вполне обычным обманом. Только бы не подвело сильное тело. Тело, в котором Гейб был уверен еще восемь месяцев назад и за которое боялся сейчас. У него останется, в лучшем случае, секунда – а может быть, даже меньше – на то, чтобы отпрыгнуть и спрятаться под защиту спасительной скалы до того, как лавина достигнет карниза основной массой снежного потока. И, тем не менее, он должен рискнуть. Иначе бандиты убьют его. Потом Хела. Потом вызовут вертолет и... Тогда, наверное, умрут Френк и Джесси. Черт побери. У него просто нет другого выхода. Квейлан должен поверить, что он погиб. Если, конечно, этого не случится на самом деле.

Ну-ка, повторял он про себя, еще разок.

Очередная граната глухо хлопнула высоко над ним, и в ту же секунду скала вдруг мелко задрожала, словно испугалась чего-то. На самой ее вершине зародился низкий горловой гул, набирающий мощь с каждым следующим мгновением. Было похоже, что огромный грозный зверь мчится сюда в предвкушении свежей дымящейся крови.

В воздухе возник первый признак его приближения: сверху посыпались целые пласты снега, достаточно увесистые, чтобы убедить Гейба – это началось. Повинуясь скорее инстинктивному пониманию повадок лавин, чем трезвому разуму, он сделал шаг вперед, замахиваясь для броска. Вес чемодана давил на руки. Мышцы на них вздулись, кровь, насыщенная адреналином, горячая, обжигающая, почти кипящая, мчалась по венам, согревая своим огнем замерзающее тело. Гейб не мог видеть себя со стороны, а от него валил пар, как от выплеснутой на лед горячей воды. Веревки жил сплели на мощной шее тугие узлы, пульсировала голубоватая артерия.

Лавина ревела все громче, заглушая и вой бурана, и глухие всплески разрывов гранат, и вопли бандитов, и треск автоматных выстрелов, и влажные чавкающие всхлипывания раненого снега. Она ворчала, хрипло и страшно, как жуткий космато-седой оборотень на полуночную круглую луну. Звук нарастал, пока не достиг сотрясающей мир громкости несущегося на полной скорости экспресса.

Гейб не мог посмотреть вверх, он надеялся только на свой слух, реакцию и наработанные годами навыки. Рядом с ним шлепнулся тяжелый, объемный снежный пласт, брызнув во все стороны белесыми каплями. Через мгновение перед его лицом выросла ревущая, мчащаяся вниз стена с редкими просветами, в которых мелькало серое небо и стальные горы. Закричав во всю силу легких, чувствуя, как в них на смену воздуху проникают микроскопические льдинки, обжигающие горло белым пламенем, Гейб подался вперед и швырнул чемодан в пропасть. Крышка распахнулась, и зелено-серый ручей, смешавшись с искристой рекой снега, покатился вниз пышным фейерверком. Бумажки исчезли мгновенно. Стена вновь обрела природную чистоту. Через секунду многотонная, яростно хрипящая влажная масса похоронила под собой ту часть карниза, где только что стоял человек...

...Они оказались проворнее, чем мог ожидать Хел. И Квейлан, и Кристель, и даже Тревис успели отскочить к скале за ничтожную долю секунды, прежде чем лавина коснулась площадки и с ревом помчалась дальше, все ниже, к елям, к равнине. Кеннет и Телмар лишь сделали шаг назад. Им, караулящим Хела, собственно, ничто и не угрожало. Негр даже не поморщился, когда лицо его лизнул ледяной шершавый язык гудящей снежной реки. Брайан пригнулся и плашмя кинулся на землю. Только это и спасло незадачливого стрелка.

А вот Дереку повезло куда меньше. Он как раз собирался выстрелить снова, когда над ним вдруг возник огромный, белый, беснующийся «зверь».

Лицо его моментально исказил дикий панический ужас. Пальцы бандита с неимоверной, нечеловеческой силой сжали рукоять «кольта». Хелу даже показалось, что он увидел, как сталь поддалась, уступая давлению, и вогнулась, проступая между пальцами, словно растопленный воск. Но это, разумеется, только показалось. Дерек заорал, и в распахнутом, искривленном гримасой дикого страха рту мелькнули черные прорехи и мертвенно розовые десна, там, где отсутствовали зубы. Глаза полезли из орбит, как у задыхающейся рыбы. На совершенно белой, застывшей маске лица они смотрелись, словно стеклянные шары с нарисованными черными пятнышками зрачков.

Таким Дерек и запомнился Хелу. Перепуганный, жуткий в этом своем безумном испуге, уродливый, будто Квазимодо – «звонарь» Собора Гор Сан-Хуан, балансирующий на самом конце площадки, изо всех сил стремящийся удержаться на ней, смотрящий навстречу летящему, искристому, бесформенному хищному призраку. Голова его запрокинута, тело выгнуто странной дугой. Позже Хел думал, что даже если бы этого парня не убила лавина, он все равно рухнул бы вниз. Но снег настиг жертву. Миг, и темная фигура, замершая в нелепой позе человека, получившего удар ножом под левую лопатку, исчезла, словно ее и не было. Даже последнего крика, взывающего о прощении к Господу, не было слышно. Все спрятал оглушающе громкий, неистовый рев. «Концерт» природы, в котором даже буран казался не более, чем затерявшейся в какофонии медных флейтой.

«Это и было лицо незваной смерти, – подумал Хел. – Оно разное, но всегда его можно узнать по одинаковым глазам, рту и этой белизне».

Сверху докатился отдаленный глухой крик и в воздухе промелькнуло что-то черное. Очертания невозможно было разобрать в слишком быстром потоке, но Хел почувствовал, как сердце его... сжалось. Гейб умер. Его больше не было. И он ощутил боль, почти столь же сильную, как та, которую он познал тогда, на утесе, потеряв Сару. Странно, Хел и ненавидел Гейба и любил одновременно, но только сейчас, поняв, что крик принадлежал его другу, наконец постиг, что тот для него значил. Даже не дружба – в последнее время можно ли было говорить о дружбе? – а сам факт существования Гейба в этом странном непостижимом мире...

А затем сверху хлынул настоящий денежный дождь. Тысячедолларовые «капли», мгновенно рождающиеся из небытия, проживающие крохотную жизнь и вновь исчезающие, уходящие в забвение. Хел равнодушно наблюдал за зелеными крапинами. Он не испытывал волнения, желания кинуться вперед, поймать несколько штук и сунуть в карман, нет. Но Кеннет чуть шагнул вперед. Тревис схватил его за руку, однако негр легко выдернул ее с брезгливой гримасой. Полицейский чуть пожал плечами и посмотрел в сторону, тут же наткнувшись на взгляд Хела. Губы его шевельнулись, он что-то крикнул. Слова заглушила лавина, но Хел прочел их по губам: «Отвернись, мать твою!» и прокричал в ответ: «Пошел к матери, дерьмовый урод!»

Тревис не умел читать по губам и вновь уставился в денежный поток.

Вторым равнодушным, или, скорее, очень сильным, умело скрывающим свои эмоции, был Эрик Квейлан. Бандит взирал на происходящее с ленцой, спокойно, будто они теряли не деньги, а банкноты для игры в «Монополию». Лишь подсознательно проговариваемые слова выдавали его. В какой-то миг, когда грохот стих, Хел успел даже разобрать, что именно шептал Квейлан: «Дьявол! Дьявол! Дьявол!» Много-много раз подряд, с одинаковой механической монотонностью.

Остальные же так или иначе проявляли охватившее их возбуждение.

Хел опасался лишь одного: как бы оно не переросло в ярость, которую будет чертовски сложно обуздать. Люди, подобные им, склонны обвинять в своих неудачах других, да и злость срывают на том, кто подвернется под руку, а таких здесь всего двое: он и Тревис. Этого человека почему-то очень не любят все, включая Квейлана.

Лавина стихла резко, лишь далеко внизу еще трещало, гудело, выло.

Кеннет приблизился к краю, осторожно заглянул в бездну, поднял что-то со снега и повернулся. В руках он держал одну-единственную, чудом уцелевшую купюру.

– Черт, – наконец сказал негр. – Вот это дерьмо! Все видели? Бум! – и тридцати миллионов как не бывало! А все из-за этого ублюдка Уокера.

– Да, – согласился Квейлан, поглядывая на Хела. – Твой друг сейчас устроил себе самые дорогие похороны за всю историю Соединенных Штатов.

Хел смотрел на него, не отводя глаз. Сейчас упоминание о Гейбе не породило новой волны боли, как в первый момент. Лишь ярость и жажда мщения забурлили в нем, словно пузырьки сладковатого дыма в кальяне. Но пока еще не имеющие возможности выплеснуться, они копились внутри Хела, постепенно приближаясь к критической массе.

Брайан несколько смущенно поднялся, отряхиваясь от снега, и остановился, переминаясь с ноги на ногу.

– Вот так и пролежал все шоу задницей кверху, – сообщил бандит, будто остальные были слепыми идиотами и сами этого заметить не могли. Впрочем, на это проявление смущения никто не отреагировал.

Хел все ждал, что кто-нибудь из них что-нибудь скажет о погибшем товарище – Дереке, но все хранили молчание, отчего появилось ощущение фальши. Неестественности. Они хотели эго сделать, но существовала некая договоренность, запрет, о котором Хел, конечно же, не мог знать.

– Итак, – наконец задумчиво продолжил Квейлан, – эту партию мы проиграли. Надо признать, что Уокер оказался даже круче, чем я думал. Но в следующий раз... – он замолчал на несколько секунд. Лицо его изменилось, став жестким, с примесью звериного напряжения. В глазах зажегся неприятный холодный огонь. Зрачки излучали некую почти магическую силу, гипнотизирующую, завораживающую силу удава, заставляющую кролика лезть к нему в пасть. – Но в следующий раз осечки не будет, Такер. Не надейся, – палец его коснулся груди Хела. – Ты достанешь второй чемодан.

* * *

18:07 (горное дневное время).

Красно-белый «джет рейнджер», тяжело преодолевая яростные потоки встречного ветра, прорывался сквозь мутную грязно-серую вереницу плотных туч. На борту его, прямо на поперечной белой линии, красовалась надпись: «Спасательный». Он был похож на огромного жука, медленно ползущего к цели, непонятной и далекой. Френк, сидящий за штурвалом, следил сквозь стекло за высокими безголовыми горами, тающими в вышине, размытыми вверху, но плотными и несокрушимыми у основания, ниже облаков, тумана и снега. Прожектор, укрепленный под плоским брюхом геликоптера, освещал вырастающие на пути серые стены, словно горящий циклопий глаз. Вечерняя темнота, почти перетекшая в ночь, окрасила мир в темно-синий и густо-фиолетовый тона. Желтый поток света резал их, как нож теплое масло, пронзал, как шпага пронзает человеческое тело. «Рейнджер» зависал на месте, нырял вниз, будто катился с горы, почти отвесно, разворачивался и бросался в узкие просветы между скалами, поднимался вверх, вклиниваясь в беспросветный ватный потолок, мерцающий в лучах прожектора мягким жемчужным сиянием.

Френк старался как мог. То, что делал он, было верхом мастерства. Никто никогда не смог бы провести вертолет в такой темноте настолько быстро и ловко. Старик сосредоточился, вызывая к жизни умение и навыки, бывшие в молодости, но похороненные под гнетом прожитых лет. Он, как всемогущий шаман, молча произносил заклинания, прося что-то у высших сил, и они благоволили к нему. Глаза Френка вдруг начали различать некоторые детали, которые старик перестал замечать уже давно, руки вновь стали по-обезьяньи цепкими и налились силой. А может быть, организм просто вычерпывал остатки сил из усталого тела. Да нет, он, собственно, ощущал себя вполне нормально. Вполне нормально. Писал картины, играл в пул, а иногда даже разминался с парнями в городе бейсболом и – видит Бог – делал это весьма неплохо. Да, ему было чем похвастаться, черт возьми! До старой развалины Френку еще далеко. Куда дальше, чем думают эти ребята. Джесси и Хел.