Текст книги "Скалола. В осаде (сборник)"

Автор книги: Арч Стрэнтон

Соавторы: Абрахам Бемс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 29 страниц)

Гейб кивнул и махнул рукой.

– Пока, парни. Я рад был вас видеть!

– И тебе счастливо!

«Ренегат», взвизгнув, затормозил и нача/i разворачиваться. Гейб проводил его глазами. Через несколько секунд «джип» скрылся за поворотом.

Солнце светило по-прежнему ярко. Сосны застыли, неподвижные, молчаливые, похожие в своем нарядном убранстве. Таял снег, истекая тонкими ручейками, растрачивая остатки своей недолгой жизни на извечную, борьбу с теплом.

А над горизонтом висели свинцово-фиолетовые тучи. Но куда худшие тучи собрались над головой Гэбриэла Уокера.

* * *

11:48 до полудня (центральное дневное время).

Темно-синий «шевроле-пикап» остановился у административного комплекса компании «Эр Трак». Трехэтажное строение отличалось непритязательностью. Кажется, нынешние владельцы фирмы вовсе не старались быть оригинальными. Приевшиеся всем стекло, алюминий, чуть-чуть бетона – обычный набор. Лишь огромный щит на крыше, видимый за километр, гласил: «Эр Трак – грузовые и пассажирские перевозки! Для Вас мы открыты всегда». В верхнем углу щита огромный рефрижератор прорезал облака.

Человек, сидящий на переднем сиденье пикапа рядом с водителем, не торопился выходить на улицу. С ленивым любопытством он осматривал тянущиеся вдоль взлетной полосы серебристые ангары, объемные коробки складов, метеовышку. Все оказалось именно так, как выглядело на фотографиях. Спокойная небольшая компания, не слишком дотошная, но владеющая тем, что им нужно. Похоже, проблем впереди не предвидится, хотя, конечно, никто от них не застрахован.

Не торопясь, нарочито медленно, человек открыл дверцу машины, вылез на улицу и потянулся, хрустнув суставами. Высокий, плотный, он производил впечатление огромного пса. Ротвейлера. Во всем его облике сквозила неудержимая всесокрушающая сила. Круглое лицо светилось доброжелательностью, опущенные уголки твердых губ недвусмысленно говорили о твердом упорном характере. Высокий, покатый лоб наводил на мысль о недюжинном уме. Светлые жидкие волосы он время от времени приглаживал уверенными движениями широких ладоней. Человек являл собой образ спокойствия.

Оглядев здание, он обаятельно улыбнулся, от чего вокруг глаз образовались маленькие морщинки, а на щеках и подбородке – ямочки, и, ни к кому не обращаясь, даже не отрывая взгляда от белеющих жалюзями окон административного строения, сказал в пустоту:

– О’кей. Выходите. Мы на месте.

Боковая дверь пикапа откатилась в сторону и из кузова один за другим стали выбираться люди. Высокий худощавый негр, двигающийся с плавной грацией танцора или человека, давно занимающегося боевыми искусствами; мрачноватый, коротко стриженный брюнет с внешностью бывшего футболиста, постоянно щурящийся от яркого солнца; молодой осанистый блондин с длинным хрящеватым носом и нервными губами, тем не менее, достаточно широкоплечий, чтобы выглядеть довольно уверенно даже рядом с «футболистом»; среднего роста длинноволосый шатен с обвислыми усами, развитыми руками, которые явно были длиннее нормы, и от этого шатен походил на шимпанзе. Сходство усиливал сплющенная чьим-то ударом переносица. За ним появился настороженный нескладный мужчина, отличающийся от остальных непомерно широкой грудью и мощными ногами. Этот производил впечатление строительного бульдозера. Замыкала «парад» высокая, прекрасно сложенная девица с длинными соломенного цвета волосами. Ни малейшего следа косметики на решительном, не по-женски суровом  Непонятная подтянутость отличала всех шестерых, словно они были не гражданскими лицами, а переодетыми в штатское военными.

Последним вышел водитель – симпатичный, если не сказать красивый, парень, похожий на актера Тома Круза. Он, как и человек, выбравшийся из машины первым, был одет в прекрасный серый двубортный костюм и вполне мог сойти за сотрудника солидной фирмы. По сравнению с ними шестеро в свободных брюках и одинаковых спортивных куртках представлялись не более чем охранниками или погрузочной командой.

Но именно этого эффекта, судя по всему, и добивались. Человек, появившийся первым и отдававший приказы, осмотрел сопровождающих и довольно улыбнулся. Ему понравилось то, что он увидел. Все семеро, включая киногероя-блондина, пока переминались с ноги на ногу, ожидая дальнейших указаний своего босса и озираясь, будто и не изучали этого места день назад по многочисленным фотографиям.

– Ну и дыра, мать ее, – брезгливо констатировал «футболист».

– А ты хотел, чтобы это была «Пан Америкен»? – тут же откликнулся негр-«танцор». Он словно ждал момента, чтобы затеять драку.

– Телмар, Кеннет, заткнитесь, – не повышая голоса приказал человек. Спор мгновенно смолк. – Сейчас не время для выяснения отношений, – он еще раз критически осмотрел строение, прищурился, читая надпись на щите, и вновь улыбнулся, не разжимая губ. – Ну что? Как у нас насчет перевозки людей и грузов?

Девушка усмехнулась. «Киногерой» подошел поближе к боссу и встал у него за спиной.

– Представляю, как управляющий сейчас наблюдает за нами в окно, – тихо сказал он.

Человек пожал плечами, достал из нагрудного кармана солнцезащитные очки и водрузил их себе на нос, скрыв от окружающего мира глаза, один из которых был затянут серой пленкой катаракты.

– Итак, джентльмены, я думаю, самое время начинать.

Чувствовалось, что каждый из них знал, что именно он должен делать. Тот, кого называли Телмаром, встал у боковой дверцы пикапа, шатен – Брайан и «бульдозер» – Чак застыли у задней двери, девушка – Кристель и негр – Кеннет – у кабины. «Киногерой», Малколм и главный – не кто иной, как Эрик Квейлан, – не торопясь вошли в большие стеклянные двери компании «Эр Трак».

Швейцар, седой пожилой мужчина в синей форменной куртке с пластиковой фирменной эмблемой на груди, изучавший толстый журнал «Спорт-ревю», оторвался от чтения и посмотрел на посетителей. Видимо, их дорогие костюмы и респектабельный вид произвели на него подобающее впечатление. Журнал исчез в ящике стола, а на красном морщинистом лице расцвела приветливая улыбка.

Малколм обвел взглядом холл. Внутри здание выглядело немного лучше, чем снаружи. Ковры были чуть~чуть потерты, хотя и не вызывали воспоминаний о дешевых сезонных распродажах, Кресла казались вполне приличными. По крайней мере, пыль с них, низких столиков и низкорослых пальм в кадках, торчащих в каждом углу, вытирали ежедневно. А жалюзи так и вовсе смотрелись почти новыми. Смущало лишь полное отсутствие каких-либо звуков. Тишина стояла такая, словно это был не офис авиакомпании, а фамильный кладбищенский склеп.

– Добрый день, господа! – улыбнувшись еще шире, воскликнул швейцар и, похоже, сам смутился от чересчур громкого звука собственного голоса.

Квейлан и Малколм переглянулись.

– Скажите, мистер... э-э-э... – Квейлан вопросительно вздернул брови.

– Оджерс, – быстро сообщил швейцар и смутился вновь. – Мо Оджерс.

– Отлично, мистер Оджерс, – мягко улыбнулся Квейлан, – а почему так тихо? Разве сегодня выходной день?

– Нет, сэр, – торопливо закивал старик. – Обычный. Но компания переносит основной офис в Колорадо-Спрингс. Здесь останется лишь диспетчерский пункт и сам аэродром. На третьем этаже уже монтируется оборудование.

– Ну, надеюсь, это не повлияло на частоту полетов?

– Компания временно сократила количество принимаемых заказов. Но всего лишь на неделю. Однако, все заказы, сделанные заранее, удовлетворяются полностью.

– Отлично, отлично, – Квейлан посмотрел на спутника. Тот кивнул с достоинством эксперта, состоящего при большой фигуре. – Скажите, мистер Оджерс, а как нам увидеть управляющего? У нас именно на сегодня заказан самолет.

– Ага, – старик понимающе кивнул. – Вам надо подняться на второй этаж и пройти по коридору направо. Мистер Шелдрейк у себя.

– Благодарю вас.

Квейлан и Малколм пересекли холл, провожаемые уважительным взглядом швейцара, поднялись на второй этаж и, как и говорил старик, свернули направо. Тут было чуть оживленнее. Совсем немного. Одинокий молодой человек, сжимающий в руке стопку каких-то бумаг, вынырнул из двери с надписью «Отдел технических заказов» и тут же, словно испугавшись нечаянных посетителей, нырнул в соседнюю. Табличка на ней сообщала любопытным, что клерк нашел убежище в отделе маркетинга. Молодой человек исчез, как и появился, с виртуозной скоростью.

Малколм посмотрел на босса, ожидая его реакции, но таковой не последовало. Квейлан был сама невозмутимость. В коридоре вновь повисла могильная тишина. Ни стука печатных машинок, ни писка компьютеров, ни звука шагов, ни человеческих голосов – ничего. Лишь каблуки их собственных туфель глухо ударялись о ковровое покрытие. Правда, света здесь было вполне достаточно. Яркие лампы предоставляли прекрасную возможность рассмотреть выкрашенные зеленой краской стены и желто-коричневые прямоугольники дверей.

Найдя кабинет старшего менеджера, Квейлан вежливо постучался. Получив приглашение войти, он толкнул безликую, ничем не отличающуюся от остальных дверь, и шагнул вперед.

Шелдрейк, поджарый крепкий мужчина средних лет, одетый в довольно дорогой костюм, встал из-за стола – одновременно застегивая пуговицу на пиджаке – и протянул руку для пожатия. Квейлан и Малколм поздоровались.

– Садитесь, джентльмены, – пригласил Шелдрейк, указывая на кожаные кресла. – Садитесь. Мы рады, что вы сочли возможным обратиться в «Эр Трак», – он слегка улыбнулся и, разводя руками, посетовал. – К сожалению, именно сейчас мы переводим наш офис в Колорадо-Спрингс и поэтому возникает неожиданно много бумажных проблем. Знаете, терпеть их не могу, – он улыбнулся еще шире, и Квейлан ободряюще улыбнулся в ответ с некоторой долей понимания. – Обычно все происходит гораздо проще. Еще раз от имени компании приношу вам свои извинения за задержку.

Квейлан покивал.

– Ничего страшного. По совести говоря, я и сам не люблю заниматься бумагами, – он выдержал паузу и засмеялся. – Если это, конечно, не крупные купюры. К тому же, нам все равно пришлось бы приехать заранее, чтобы проследить за тем, как будут грузить нашу аппаратуру. Верно?

– Да, так, право, лучше всего, – подтвердил Шелдрейк.

Квейлан с удовольствием сел, закинув ногу на ногу. Малколм последовал его примеру. Шелдрейк тоже вернулся на свое место за столом. Он казался очень довольным такими посетителями.

– Если вы не возражаете, джентльмены, я уточню кое-какие детали, – менеджер взял со стола одну из многочисленных накладных. – Компания «Электронике аутоматикс лимитед». Самолет «Джет стар», вылет в четырнадцать ноль-ноль. Конечный пункт назначения – Сан-Франциско. Характер груза: электронное оборудование, заказ оплачен две недели назад. Все верно?

– Да, все именно так и есть, – подтвердил Квейлан.

– Простите, мистер...

– Хэмптон. Эндрю Хэмптон, – он указал на Малколма. – А это – Тревер Дитсон, наш эксперт по электронному оборудованию.

– Очень рад, мистер Хэмптон, – Шелдрейк полистал бумаги. – Но... прошу прощения, если не ошибаюсь, заказ делал мистер... Даффи?

– Совершенно верно, – подтвердил Квейлан. – Это один из менеджеров нашей компании.

– Ага, ну тогда все понятно, – Шелдрейк на секунду замялся. – Надеюсь, у вас все в порядке с накладными на груз?

– Разумеется.

Бумаги легли на стол поверх кипы документов. Менеджер быстро просмотрел их.

– Спасибо. Прошу прощения, но сейчас в нашей компании ввели новые правила контроля. После недавней попытки переправить на самолете «Эр Трак» большую партию оружия мы вынуждены проверять бумаги, удостоверяющие подлинность груза.

– Не надо извиняться, – улыбнулся Квейлан и поднял руки ладонями вверх. – Вы совершенно правы. Сейчас много различного... м-м-м... различных махинаторов, да что там, самых настоящих гангстеров, пользуются слишком мягкой политикой некоторых фирм.

– Я рад, что вы все понимаете правильно, мистер Хэмптон, – облегченно сказал Шелдрейк. – Людей, подобных вам, к сожалению, довольно мало.

– Да, я знаю это по собственному опыту, – подтвердил тот. – Действительно, слишком мало.

– Конечно, – менеджер вновь поднялся. – Ваш

«Джет стар» сейчас заправляется. Пилоты прибудут к часу дня. Охрана...

– У нас будет своя, – перебил Малколм.

– Простите? – растерялся Шелдрейк.

– С нами летят шесть детективов службы безопасности нашей фирмы.

– Но... – менеджер взглянул на Квейлана, словно искал поддержки. – Правила гласят...

– Сожалею, мистер Шелдрейк, – вновь прервал его Малколм, – но таково решение нашей компании.

– Я немного не понимаю...

– Сейчас я все объясню, – Квейлан остановил Малколма движением руки. – Видите ли, мистер Шелдрейк, аппаратура, которую мы транспортируем, принадлежит к разряду особо секретной. Скажу больше, это новейшая разработка в области электроники, сделанная «Электронике аутоматикс» по заданию одного весьма крупного военного ведомства. Естественно, для перевозки мы могли бы воспользоваться услугами вышеупомянутого ведомства, но нам не хотелось бы афишировать заказчика. А шумиха в прессе была бы неизбежной. Поэтому руководство «Электронике аутоматикс» приняло решение прибегнуть к услугам небольшой, но хорошо зарекомендовавшей себя компании. Во избежание случайной утечки информации было решено отказаться от услуг пилотов и охраны, предоставляемых обычно второй стороной. Мистер Даффи сообщил руководству «Электронике аутоматикс», что «Эр Трак» настояла на своих пилотах, но охрана должна быть только из числа специалистов службы безопасности нашей компании.

– То, что вы сказали, несколько проясняет ситуацию, – пробормотал Шелдрейк. Несколько секунд он молчал, обдумывая создавшееся положение, а затем смущенно спросил. – Джентльмены, надеюсь, вы не станете возражать, если я созвонюсь со своим руководством? Видите ли, ответственность слишком велика и... мне хотелось бы...

Малколм быстро взглянул на босса и незаметно сунул руку за отворот пиджака.

– Конечно, если это недолго, – пожал плечами Квейлан, – ног боюсь, у нас слишком мало времени. Также я должен поставить вас в известность о том, что, если вылет будет задержан хотя бы на полчаса, у руководства «Эр Трак» могут возникнуть огромные неприятности, включая финансовые убытки. Как вы думаете, на кого ваш босс переложит ответственность?

– М-да... – Шелдрейк суетливо потянулся за телефоном, набрал номер и несколько секунд слушал длинные гудки. Он был явно растерян и хотел переложить ответственность за принимаемое решение на кого-нибудь другого.

– Наберите еще раз, – посоветовал менеджеру Квейлан. – Но, боюсь, что дольше мы ждать не сможем.

Торопливо поворачивая диск, Шелдрейк то и дело бросал быстрые взгляды на заказчиков. Их лица посуровели и вообще они были явно недовольны, хотя и старались не показывать вида. В трубке вновь послышались длинные гудки. Менеджер вздохнул и аккуратно положил трубку на рычаг.

– Никто не подходит, – тоскливо сообщил он. – Даже не знаю, что и делать. По правилам, я не должен разрешать вылет самолета без охраны фирмы. По крайней мере, без сопровождающего.

– Вам не о чем волноваться. Все согласовано с руководством «Эр Трак», – пожал плечами Квейлан. – Я понимаю ваше положение, но у меня есть строгие инструкции, отступление от которых будет стоить мне работы. У нас обоих существует начальство и, к сожалению, далеко не всегда приятное, верно?

– Да. Ну... хорошо. Ладно. Раз вы договорились с моим начальством... Им, вероятно, лучше знать, когда отступать от правил, – Шелдрейк улыбнулся и потер лоб.

– Отлично, я знал, что мы договоримся, – улыбнулся в ответ Квейлан.

Он поднялся. Малколм убрал руку из-под пиджака и тоже встал. Шелдрейк отодвинул свое кресло и протянул им руку. Посетители охотно пожали ее.

– Теперь вы можете осмотреть свой самолет, джентльмены, – сообщил менеджер. – И начать погрузку.

– С вами приятно иметь дело, мистер Шелдрейк, – довольно произнес Квейлан. – Я доложу дирекции «Электронике», что в «Эр Трак» работают действительно деловые люди. Думаю, наши компании будут сотрудничать и в будущем.

Менеджер кивнул.

– Я тоже на это надеюсь.

– Всего доброго, мистер Шелдрейк.

– Всего доброго, мистер Хемптон. Мистер Дитсон.

Квейлан и Малколм направились к двери, и последний вопрос Шелдрейка настиг их уже почти в коридоре.

– Простите, мистер Хемптон.

– Да? – обернулся Квейлан.

– Ваша охрана вооружена?

– Конечно, – кивнул тот. – Иначе какая же это будет охрана?

– Но, надеюсь, ваши люди имеют разрешение на ношение оружия? Я имею в виду, не будет ли у нас проблем с полицией?

– Ручаюсь, что нет, – ответил, улыбнувшись, Квейлан и вышел из кабинета, закрыв за собой дверь.

* * *

12:19 после полудня (горное дневное время).

Асфальтовая дорога кончилась. Теперь «лендровер» трясло на гравийной узкой тропе, справа от которой лежал лед, а слева несла свои воды река – один из рукавов Колорадо. Выбрасывая из-под колес мелкие камешки, автомобиль полз вперед. Туда, где за поворотом расположился поселок спасателей. Гейб, честно говоря, и сам не знал, чего ему больше хочется: чтобы Джесси оказалась дома или на дежурстве. Он очень хотел поговорить с ней, но... боялся. Элементарно боялся. Чем ближе «лендровер» подъезжал к дому, тем ниже становилась скорость и тем тревожнее мысли возникали в голове.

А вдруг Джесси вообще не станет слушать его? Или, того хуже, рассмеется в лицо? Она имела полное право поступить именно так. Ведь он сбежал. Смотал удочки. Струсил. Будь у Гейба чуть побольше силы воли, он бы, наверное, сумел перебороть в себе это жуткое чувство вины за гибель Сары, но одно дело сказать... Давящая депрессия победила. Он уехал. Уехал, не попрощавшись, без предупреждения, не говоря ни лова. Просто однажды утром они проснулись и обнаружили, что его нет. И, наверное, ждали, видя, что его вещи на месте. Ждали долго и терпеливо. Никого не хоронят, не убедившись в том, что человек мертв. Но восемь месяцев – очень большой срок. Они должны были устать ждать. Гейб умер. Умер для них как товарищ, друг, спасатель. Он ушел из их жизни сам, по своему желанию. А если здесь Хел?

Не доехав до поворота двадцати метров, «лендровер» остановился. Гейб заглушил мотор и, откинувшись на сиденье, закрыл глаза.

А в самом деле? Что случится, если он и Хел окажутся один на один в пустом доме? Как поведет себя друг? Точнее, бывший друг. Скорее всего, кинется в драку и, зная характер Хела, Гейб с достаточной долей вероятности мог предположить: тот попытается убить его. Всерьез.

Но драки он не боялся. Драться ему приходилось и раньше. Нет, он боялся другого. Взгляда. Глаза, вот что было ужаснее всего. Обвиняющие, ненавидящие, испепеляющие глаза.

В этот момент Гейб вдруг впервые за восемь месяцев отважился посмотреть на собственное бегство с точки зрения окружавших его людей. Они могли подумать, будто он испугался того, что трос не выдержит двоих и специально разжал пальцы... Нет, господи, это же не так. Будь это так, он бы вообще не пошел на трос. Или... Черт!

Ему захотелось закричать от отчаяния. Черт! Но ведь Джесси так не думает? Господи, да они ведь знают его как облупленного! Пять лет в одной связке, карабкающиеся в буран на отвесную скалу, когда не на кого положиться, кроме как на друга! Неужели они смогут так подумать? Черт.

Он не хотел в это верить. Но, если смогут, значит, это уже не те люди, которых Гейб знал раньше. И тогда ему нечего делать среди них.

Открыв дверцу, он ступил на разъезжающийся под ногами гравий и вдохнул полной грудью влажный, прозрачный, до боли знакомый воздух. В нем витал аромат хвои и прохлада реки, слабый, почти неразличимый запах тающего снега и прелой листвы.

В ту же секунду Гейб уловил... даже не ветер, а лишь намек на него, но чуткие сосны отозвались, качнув мохнатыми лапами. Серебристые капли влаги посыпались на землю, в снег, прочертив сверкающие дорожки случайно пойманными в полете солнечными лучами.

Слух, притупленный ревом мотора, начал различать звуки. Сперва плохо, затем все отчетливее. Вот совсем рядом фыркнула лошадь, захрустел гравий под копытами, затем послышались шаги – Гейб почувствовал, как сердце его замерло, готовое забиться в неистовом, сумасшедшем ритме – и голос Джесси произнес:

–. Ну, ну, ну. Спокойно, милый, спокойно.

Гейб медленно пошел вперед. Он миновал поворот и увидел...

Ничего не изменилось. Тот же дом, тот же метеозонд на высоком флагштоке – к нему так привыкли, что не обращали никакого внимания – и Джесси точно такая же, как и восемь месяцев назад, в джинсах и толстом свитере, скребла жесткой щеткой гнедого коня, Вельзевула, прозванного так за свой буйный норов.

Она услышала шаги, но не обернулась, а только спросила:

– Хел, это ты?

Гейб остановился в нескольких метрах за спиной девушки. Он смотрел, как щетка скользит по шоколадной с отливом шкуре жеребца, оставляя на ней золотистые бороздки. Пальцы Джесси сжимали ее уверенно и сильно. Вельзевул фыркнул и взглянул на Гсйба темным влажным взглядом. Через мгновение конь узнал  человека, когда-то кормившего его морковкой и сахаром с ладони, а узнав, фыркнул еще раз и потянулся к Гейбу мордой, пытаясь уловить знакомый сладкий запах лакомства.

– Ну-ну, стой спокойно, красавчик, – Джесси ладонью похлопала жеребца по мускулистой шее. – Стой спокойно...

Внезапно спина девушки напряглась. Она словно почувствовала неладное. Щетка двигалась все медленнее и медленнее, пока не остановилась совсем.

– Френк?

Она все еще не хотела верить.

– Здравствуй, Джесси, – тихо сказал Гейб.

Девушка вздрогнула и обернулась. Лицо ее застыло.

Наверное, именно такой и изобразил бы древний скульптор богиню бесстрастия, если бы таковая существовала. Такой и хотела казаться Джесси, но руки выдавали ее душевное состояние предательским подрагиванием. Заметив это, девушка скрестила их на груди и просто, словно Гейб никуда и не уезжал, а лишь отлучился на денек-другой, поздоровалась.

– Здравствуй, Гэбриэль.

За последние три года их знакомства Джесси ни разу не называла его полным именем.

Так они и стояли, глядя друг на друга, не зная, что же сказать дальше. Первым нарушил затянувшееся молчание Гейб.

– Занимаешься лошадкой?

Джесси перевела взгляд на руки, проверяя, унялась ли дрожь, затем на пенящуюся белыми барашками реку и спросила:

– Ты где пропадал?

– Работал, – ответил он. – В Денвере.

Гейб обошел Вельзевула, похлопав коня по крупу. Тот ткнулся ему в ладони, выпрашивая лакомство, но ничего не нашел, фыркнул, удивленно поднимая голову, а затем ткнулся человеку в шею и закрыл глаза, глубоко вздохнув. Гейб провел рукой по длинной шелковистой гриве.

– Понимаешь, – сказал он, продолжая разговор, – после этих похорон я вдруг проснулся посреди ночи и... понял, что больше не могу оставаться здесь. Мне надо было уехать.

– Да, – эхом повторила Джесси. – Тебе надо было уехать и ты уехал. Уехал, не подумав об остальных. О Френке, который любит тебя, о Хеле, который потерял любимого человека, обо мне, наконец. Знаешь, наверное,, все хотели уехать. По крайней мере, большинство. Но мы остались. Все, кроме тебя. Ты проснулся ночью, тихо встал и вышел, не сказав никому ни слова.

– Джесси...

– Но, куда хуже, ты даже не подумал сообщить нам, что с тобой, где ты.

Гейб вздохнул и, отстранив Вельзевула, отошел к короткой коновязи.

– Джесси, наверное, ты права, я виноват, но тогда, на утесе... многое сломалось.

– Я знаю, – серьезно кивнула девушка.

– Но ты еще многого не знаешь.

– Гейб, ты напоминаешь маленького мальчика, который, туша устроенный взрослыми пожар, разбил любимую мамину вазу, прости за сравнение. Я знаю, погибла Сара. Но почему ты винишь себя в ее смерти?

– Не знаю, – он покачал головой. – Иногда мне кажется, что был какой-то другой выход. Я ищу его и не могу найти. Но меня постоянно мучает ощущение, что он есть, где-то совсем рядом, и, если понять, каков этот выход, то... Наверное, я неправ. И мне не нужно сожаление. Просто все время одна и та же мысль крутится в голове: если бы я не полез на этот трос, все могло бы кончиться иначе. Не знаю.

– Я ведь была там, Гейб. Ты помнишь? – Джесси подошла к нему и остановилась напротив. – Я не буду тебя успокаивать и не собираюсь жалеть, как того мальчика. Жалеют слабых. Но, по крайней мере, в одном я убеждена на сто процентов: ты делал именно то, что должен был делать! И поэтому перестань взваливать всю вину на себя! Ты сделал все, что было в твоих силах. Большего не смог бы никто, – она замолчала, собираясь с мыслями. – Есть такие люди, и их много, даже больше, чем нам кажется, которые не могут без того, чтобы не истязать себя за что-нибудь. За разбитую чашку, вырубленные леса в Бразилии, атомную бомбу, сброшенную на японцев. Их не волнует, есть ли действительно в этом их вина. Им важен процесс, важно, что все видят, как они страдают. Я знаю тебя. Ты не такой человек. По крайней мере, был не таким. И мне не хотелось бы, чтобы ты когда-нибудь таким стал. А поэтому скажи мне, Гейб, ты за восемь месяцев ни разу не задавался вопросом: какого дьявола Хел потащил на этот утес девчонку, которая никогда к горам и близко не подходила?

– Нет. Хел тут ни при чем. Я говорю не об этом. Мне нужно было что-то предпринять, а я просто висел и кричал ей : «Сара, держись!» Это моя вина. Пойми, я не удержал ее. Какой-то выход должен был быть...

– Его не было! – жестко оборвала его Джесси. – Пойми же это сам! Ее смог бы спасти только Господь Бог, а ты – уж извини меня – далеко не Бог. Нельзя казнить себя за то, что не сделал невозможного. От этого лучше не будет.

– А должно быть лучше? – вдруг спросил Гейб и взглянул девушке в глаза.

– Что?

– По-моему, ты не понимаешь...

– Не понимаю? – зло переспросила его девушка. – Вот что я тебе скажу, Гейб. Временами я, и правда, не понимала, чего мне хочется: любить тебя или ненавидеть. Иногда не знала, врезать тебе как следует или поцеловать. Но одно я знала и знаю точно до сих пор: я тебя понимаю.

Гейб неожиданно, подчиняясь идущему из самой глубины сердца импульсу, обнял ее и прижал к груди. Джесси напряглась, но не вырвалась, а осталась стоять, положив голову ему на плечо.

Несколько минут они молчали, а затем девушка тихо спросила:

– Ты приехал, чтобы... остаться?

Он молчал. Джесси отстранилась и заглянула ему в глаза.

– Нет? Ответь, Гейб.

– Я не могу, Джесси. Пойми, действительно не могу. Я вернулся за тобой. Если то... что было между нами не... угасло, если все сказанное в силе... то, может быть, поедешь со мной?

– Вон оно что, – лицо ее окаменело, а голос стал ледяным. – Значит, ты вернулся за мной...

– Джесси...

Гейб попытался что-то сказать, но девушка не слушала его.

– Ты вернулся после года отсутствия и думаешь, что я вот так, запросто, соберусь и уеду с тобой? Но это же наш дом. Мой дом. Нет, Гэбриэль, ничего не получится. Я не уеду отсюда. И уж тем более, не уеду так, как ты. Молча, тихо, не попрощавшись.

– О’кей, – вздохнул Гейб.

Он даже еще не до конца переварил услышанное. Оно лишь начало доходить до его сознания. Но слова были сказаны, решение принято.

Джесси повернулась и пошла к дому.

– Джесси, ты не возражаешь, если я заберу кое-что из своих оставшихся вещей?

Она, не останавливаясь, обернулась и зло усмехнулась.

– Если ты забыл, меня зовут Джессика, Гэбриэль. Конечно, можешь забирать все, что захочешь, а мне пора. Прощай!

Левушка вошла в дом и хлопнула дверью.