Текст книги "Спасение мира и другие неприятности (СИ)"

Автор книги: Арабелла Фигг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

«Ещё бы не дура, – подумала она, – коррольская графиня мне эбонитовый доспех отвалила, Маглиру – мифриловый, Мазогу в рыцари произвела, а Эаране обещала место придворного мага. А Клинки что? Деньги на дорогу и лошади – вот и всё. А вместо спасибо – новое поручение. Но я, дура, опять сую голову в петлю. Что ж мне всё неймётся-то?»

– Вы к себе несправедливы, леди Фросткрег, – сказал Джоффри, словно мысли её подслушал. А ещё он теперь неизменно величал её леди Фросткрег. Словно не сам уговаривал графиню дать нахальной норде хоть какой-нибудь клочок земли в ленное владение. Тоже приучал понемногу к её новому положению, как Мартина? – Дай-то Талос, чтобы все были такими дураками, но мало, очень мало таких, как вы. Во все времена было мало, и нынешние не исключение. Если… когда эта история закончится, я, чего бы мне это ни стоило, выбью из Совета хотя бы баронский титул для вас, потому что герои должны быть вознаграждены. А иначе… – он только рукой махнул, не договорив. – Я пошлю с вами нескольких человек. Много не обещаю, но кого смогу. И дам ключ, без которого вы не сможете попасть в крепость. А ещё буду молиться. Талосу, Акатошу, Шору вашему – кому угодно. Если правда, что вас ведёт и поддерживает кто-то из Девяти…

– А вы сомневаетесь? – Мартин удивился так, что даже перебил грандмастера, хотя обычно такого себе не позволял. – По-моему, это было ясно уже тогда, когда она доставила меня в Вейнон. Не думаю, что это ко мне боги были настолько благосклонны.

– А чего тут думать? – проворчала Ингрид. – Тамриэлю нужен ты, а не я.

– Поэтому тебя мне и послали.

Ох, вот же монах и священник, и плевать, что один глава Клинков, а другой принц! Ингрид предпочла бы, чтобы ни боги, ни даэдра в её дела не лезли, но кто ж её спрашивал?

– Где его искать, этот ваш Санкр Тор? – спросила она. – У меня карта есть хорошая, точная такая и подробная. Отметьте на ней, что ли.

========== Санкр Тор, или Доспехи Тайбера Септима ==========

Комментарий к Санкр Тор, или Доспехи Тайбера Септима

Ужасно хотелось озаглавить эту часть “Доспехи бога”, но мрачные залы Санкр Тора, освещённые призрачным огнями и кишащиее нежитью, мало вяжутся с комедийным боевиком

Что Мазога поедет с нею, Ингрид даже не сомневалась: добыть доспехи самого’ Тайбера Септима – вот уж это был подвиг так подвиг, даже закрытые Врата меркли. Эарана с её вечным познанием тоже не сильно удивила. Удивил Маглир – он тоже вызвался ехать в Санкр Тор. Вот и верь после этого в байки, что босмеры трусливы и ненадёжны! «Боюсь, – серьёзно ответил он на её недоверчивый вопрос. – Ещё как, аж яйца поджимаются. Но ты везучая сучка, Алебарда. И не из тех везунчиков, которые одни из всей компании выживают, знаешь, да?» Ингрид знала. И не очень таких любила, хоть умом и понимала, что это несправедливо. Что эти везунчики сами ни в чём не виноваты, сколько бы ни болтали разные придурки, будто они за свою шкуру чужими расплачиваются – якобы с кем-то из даэдрических владык можно на такое сговориться. «Ты из таких переделок и сама выпутываешься, и других вытаскиваешь, что я тоже подумываю, не ваш ли Дракон Севера тебя заделал, – продолжил Маглир. – Так что я с тобой. Такие возможности упускать – я же себе потом локти до плеч искусаю».

Мальчишек-рекрутов никто, разумеется, не спрашивал, но уж понятно, как Клинки отнеслись к приказу отправиться в древнюю крепость своего ордена и привезти оттуда доспехи основателя. А главным над ними поставили Бауруса, потому что не штатским же, будь они хоть сто раз почётные Клинки, рекрутами командовать. Или грандмастер просто посылал в Санкр Тор одного из немногих, кому полностью доверял? Так, на всякий случай.

Если смотреть по карте, ближе и вроде бы удобнее было ехать по дороге, которую некоторые для краткости звали Верхней, поскольку шла она по горам. Выезжать при этом можно было прямо из храма. А можно было ехать в Коррол и уже оттуда карабкаться вверх. Это было и дальше, и последний отрезок пути даже на той же карте выглядел сложнее, но Ингрид с Баурусом всё-таки склонялись к нему – очень уж обоим не хотелось путешествовать зимой по горам, где огры, лавины, внезапные бураны и прочие радости вроде обледенелых серпантинов и сорванных снежными обвалами подвесных мостов через пропасти. А ещё Ингрид не говорила этого вслух, но она собиралась купить, хотя бы и за свой счёт, припасы получше, чем могли предоставить Клинки. Военно-монашеский орден мог сколько угодно усмирять плоть своих братьев и сестёр простой грубой пищей, но Ингрид и сама слишком ценила всяческие мелкие радости жизни, и мальчишек хотела побаловать немного, раз уж им не повезло сопровождать её в откровенно самоубийственной поездке.

– Ты очень изменилась.

– Да быть того не может! – Ингрид опять поймала себя на том, что фыркает по-кошачьи. Или по-эльфячьи, как Эарана. Прямо как матушка говаривала: с кем поведёшься, так тебе и надо. – Вы тут в Сиродииле друг друга со зла в Обливион посылаете, а я сама туда аж четыре раза уже совалась. И вроде как по своей воле. Ещё б мне после такого не перемениться.

– Может быть, – легко признал Флориус. – А ещё может быть, что у тебя теперь трое спутников, за которых ты отвечаешь.

– Ага. И замок в горах Джералл.

– Серьёзно? – удивился он.

– Ой, ты б его видел, замок этот! – хохотнула Ингрид. – Графиня Карвейн, небось, сплясала на радостях, когда повод подвернулся его кому-то всучить. И вроде как наградила героиню, и разваливающуюся башню с дырявой крышей спихнула. Даже не знаю, что дороже стоит – Шпиль Фросткрег со всеми его мышами или доспех эбонитовый, который мне здешняя графиня подарила.

– Ты в нём, кстати, потрясающе смотришься, – польстил хитрый имперец. – Белая кожа, светлые волосы, голубые глаза – и всё это на тёмном лаковом с золотом фоне. Шанель, кстати, твой портрет по памяти пишет. Не просила позировать?

Ингрид сердито засопела. Придворная магесса леди Валги польстила ей так безбожно, что Ингрид попыталась отобрать холст и кинуть его в камин. Ну, ни в одном месте не она это была – статная белокурая и синеглазая красавица в глянцевой с золотом кирасе. Но капитан Биттнелд, предатель, не дал содрать холст с мольберта, а пока он ласково придерживал землячку за вывернутые за спину руки, Шанель верещала, что она так видит героиню, и любой житель Коррола с нею согласится! И Эарана, ещё одна предательница, поддержала редгардку, заявив, что герой выглядит так, как его видят спасённые. И если одной нордской дурище сделали челюсть поуже, а глаза поярче, то это ещё не повод жечь портрет, где её изобразили такой, какой она должна быть. Наверное, хотела, чтобы Шанель рядом пририсовала её в парадной мантии…

А старую, заслуженную орочью кирасу Вилена Донтон потребовала поставить в холле коррольского отделения Гильдии бойцов. Заплатив, правда, как за новую, так что Маглир сам предложил напялить на соседний стояк свою, тоже порядком побитую кольчужку. Глава гильдии покривилась, но согласилась, что лесовик тоже защитник Коррола и его доспехи также должны стоять в холле. Но заплатила сущий пустяк, поскольку кольчугу-то он получал у гильдейского кузнеца – Маглир потом дня три ворчал и бухтел.

– А почему я? – спросил Флориус. Он опирался на левый локоть, а пальцами правой руки легко скользил по груди Ингрид, словно какие-то загадочные руны выписывал. – Нет, я всей душой за, но я немолод, некрасив, а тебе теперь только пальцами щёлкнуть, и такая толпа молодых красавцев набежит…

– Молодого красавца я найму, когда надумаю наследника Шпиля Фросткрег завести, – лениво отозвалась Ингрид. – Да-да, найму. Заставлю для начала в деревню на месяц-другой уехать, вкусно есть, мало пить вина и много гулять по полям-по лужайкам. А так… в койке от них радости мало. Они ж красивые, им и стараться не надо – и без того дуры найдутся на их прелести. А ты и в самый первый раз был ого-го, когда я ещё была никто и звать никак, просто мародёрша. Ну… Ты знал тогда, что Героиня Кватча – это я?

– Нет вроде бы, – он чуть пожал плечом. – Да мне, в общем, всё равно. Ты очень темпераментная женщина, такие редко попадаются. Сама понимаешь, я не молодой красавец, и за мной глупые девицы стайками не гоняются. Мне и сейчас, собственно, неважно, сколько порталов ты закрыла и сколько титулов за это получила.

– Я знаю, Мел. – Имя его она, в общем, могла выговорить с первой попытки, но он сам разрешил «Контумелиоруса» слегка укоротить. – Вот потому и ты, а не какой-нибудь хорошенький блондинчик Гилберт Джеман. Разве что, – задумчиво прибавила она, – обоих братцев враз снять? Так Рейнолд, наверное, всё так же не просыхает – толку от него?

Они посмеялись оба. А наутро Ингрид сотоварищи уехала искать Санкр Тор. Хондитару, которого она наняла в проводники, она соврала, что ищет дорогу в айлейдские руины и показала карту, где была отмечена Нинендава. Охотник лезть в проʼклятое место отказался наотрез, но обещал вывести на дорогу, откуда компания самоубийц легко доберётся до своих развалин. И Ингрид, и Бауруса это вполне устраивало.

***

Зима была не особенно снежная: снега намело по колено, а не выше пояса, как нередко бывает в горах Джералл. Ну, то есть, попадались лощинки, где он лежал по грудь норде, а босмер, вздумай он спешиться, ухнул бы по самые уши. Лошадей через такие места приходилось переводить по расстеленным одеялам и плащам – видок после этого у путников был, конечно… но в остальном дорога была не такой кошмарной, как опасалась Ингрид.

А на небольшом плато, где ещё высились остатки башен и стен, свирепый ветер частью сдувал, частью плотно зализывал выпавший снег. И это было хорошо, потому что в руинах города до сих пор обитали полчища скелетов. Драться с ними, барахтаясь в сугробах, было бы совсем не весело, а так удалось худо-бедно очистить развалины.

От надземной части самого форта тоже мало что осталось – что не было разрушено во время осады, над тем потрудились время и непогода.

– А ведь Санкр Тор означает Золотой Холм, – с сожалением проговорила Эарана, озирая унылые островки серых щербатых стен, осыпающиеся башни, ещё не обрушившиеся, но уже выглядевшие так, что соваться под них никто не рисковал, арки… – Красивый город, видимо, был когда-то.

– Кватч тоже неплохо смотрелся, пока был цел, – буркнула Ингрид.

Она была хронически не в духе, подавлена и зла: и в подземелья лезть не хотелось до тошноты, до завязывающихся узлом кишок, и по дороге они до хрипоты спорили с Эараной по поводу всё того же злосчастного портрета, который отважной героине так и не дали ни сжечь, ни разодрать. Шанель и продать его отказалась, и что-то в нём менять отказывалась тоже, а графиня её в этом поддержала. «Вы не понимаете, леди Фросткрег, – отрезала она. – Неважно, как вы выглядите на самом деле. Важно, какой вас представляют». – «Ага, – ехидно отозвалась Ингрид, прикидывая, как бы подобраться к этой мазне с бутылью скипидара, – и после такого портретика меня живьём ни одна собака не признает». – «Ничего подобного, – влезла Шанель. – После моего портрета любой, кто вас увидит вживую, в своём воображении дорисует вам и бледное золото волос, словно заснеженные горы на закате, и глаза как небо над горами. Никто не скажет, что видел мародёршу Алебарду. Все будут восхищаться могучей северной красавицей Ингрид Фросткрег». Об этом Ингрид и спорила с Эараной, когда на это оставались силы и время. О том, надо ли приукрашивать героев. «Дурища нордская, – привычно уже обозвала её эльфийка. – Легенды не плесень, сами собой не заводятся, их нужно правильно сформировать. Вот Шанель уже написала такой портрет, где ты выглядишь как надо». – «Кому надо?» – мрачно спросила Ингрид. – «Тебе, бестолочи, в первую очередь. Детям твоим будущим, внукам. Тамриэлю. Мальчикам-девочкам, которые будут век-другой спустя слушать песни и сказки о благородной, могучей и прекрасной леди Фросткрег, закрывавшей Врата Обливиона. Ты должна быть в них такой, чтобы тебе хотелось подражать, быть на тебя похожими…» – «Чтобы выросли книжными рыцарями вроде Мазоги, что ли?» – «Да уж лучше такими, чем мечтающими о карьере в Тёмном Братстве». На это возразить было нечего, но Ингрид всё равно не нравилось, что из неё хотят сделать какую-то насквозь фальшивую куклу, да ещё кого-то из богов норовят в отцы приписать.

Тем временем под укрытием сохранившихся стен Клинки устроили лагерь, а Баурус уговаривал Маглира остаться и проследить за тем, чтобы никто к лагерю этому не подобрался незамеченным, потому что на парочку сопляков надежды мало. Хотелось бы, сказал редгард, выбравшись из подземелий, застать на месте и лошадей, и припасы, и самих зелёных рекрутов тоже. А если уважаемый лесной эльф думает, будто в нетопленых подземельях будет теплее, чем здесь, наверху, то он сильно ошибается.

– Там хоть ветра не будет, – проворчал Маглир, но видно было, что не так уж он вниз и рвётся. В Санкр Торе он, если что, побывал: Санкр Тор – это ведь древний разрушенный город, а не именно подземелья форта, так что можно будет смело рассказывать о поездке туда (если Клинки разрешат, понятно). Долю в добыче, если она вдруг найдётся, Ингрид ему в любом случае обещала. И кстати, она тоже полагала, что за лошадьми и прочим добром он присмотрит лучше слишком молодых Клинков.

Словом, за доспехами шли Ингрид, Эарана и Мазога при поддержке Бауруса и двоих его братьев по ордену. Как именно Баурус выбирал, кто идёт и кто остаётся, Ингрид не спрашивала – его дело. Она развернула тщательно скопированный Эараной план подземелий, и они долго разглядывали его так и этак, прикидывая, откуда лучше начать и где удобнее будет пройти к гробнице Реманов. Разумеется, если проходы не обрушены и не завалены битым камнем.

– А Исмира попросить о покровительстве? – с нервным смешком спросила Эарана, когда Ингрид с натугой провернула ключ в то ли промёрзшем, то ли проржавевшем замке и потянула на себя тяжёлую дверь.

– Совнгард ждёт, – буркнула Ингрид. – Могу замолвить словечко перед Шором.

– Идиотка, – прошипела Эарана, – кто такими словами бросается перед тем, как в руины лезть?

– Обе заткнулись! – рявкнул Баурус. Он старался держать лицо, но видно было, что нервничает и он. – Нашли время и место…

Время и место в самом деле не годились для ссор в команде – прямо у входа лежал чей-то скелет: то ли бедолага трёх шагов не дошёл до двери, то ли едва успел войти, как был убит. Ингрид оглянулась по сторонам. Ей редко приходилось бывать в заброшенных фортах, но раз пять-шесть Паслён водил свою команду по подземельям, давным-давно оставленным солдатами Легиона. Подземный Санкр Тор напоминал все виденные до него – за одним исключением. В тех, просто заброшенных, либо было темно, как у редгарда в… ухе, либо красновато-золотыми пятнами на стены и пол ложился пляшущий свет факелов и костров, поскольку ни бандиты, ни гоблины в темноте сидеть не любили. Санкр Тор освещался похуже, чем айлейдские руины, однако довольно неплохо для подземелий. Вот только свет там был, как и от айлейдских кристаллов, мёртвый и холодный. От ледяного сияния магических факелов и магического же огня в широких чашах совсем не тёплые помещения ощущались как совершенно промороженные.

Так что туманное привидение, явившееся приветствовать незваных гостей ледяными стрелами, было удивительно к месту. Нестройно, но дружно лязгнули катаны, выхваченные из ножен. Эарана презрительно фыркнула: «Боги, что за идиоты? Это призрак!» – и любезно отозвалась на заклинания привратника огненным шаром. Привидение сипло зашипело и стекло на пол кучкой истлевшей одежды и лужицей эктоплазмы.

– Ну, – сказала эльфийка, откровенно рисуясь, – с почином.

Привидений было немало, и туманных, и попроще, но большую часть мёртвой стражи составляли скелеты в форменных шлемах и с одинаковыми древними катанами. Против них Эарана воевать не рвалась, легко доверив их истребление бойцам – Ингрид, надавав себе мысленных оплеух, засунула своё дурное настроение куда подальше и велела магичке поберечь силы, поскольку зачарованное оружие имелось только у неё самой да у Мазоги, а Клинки, включая Бауруса, против призраков были бесполезны-беззащитны.

Так они и продвигались по залам и коридорам, освещённым зеленоватым неживым огнём: Эарана жгла огненными шарами привидений, остальные крушили костяков. Один из них, рассыпавшись по полу, неожиданно засветился всё тем же зеленоватым призрачным светом, свет сгустился в фигуру, облачённую в форму Клинков, и прежде чем Эарана приложила его огненным шаром, призрак заговорил:

– Приветствую вас, друзья. Счастлив видеть, что наш орден жив.

– Кто ты? – подозрительно спросил Баурус. Он покосился было на Ингрид, но та помалкивала, решив, что древний Клинок скорее доверится Клинку ещё живущему, чем какой-то посторонней бабе.

Так и вышло.

– Моё имя Риелус, – ответил призрак. – Я погиб здесь много лет назад, а моя душа была заперта Подземным Королём. Теперь вы освободили меня. Могу я спросить, что привело вас сюда?

– Нам нужны доспехи Тайбера Септима, – чуть помедлив, ответил Баурус. – Мы понимаем, что не следовало бы тревожить покой мёртвых, но кровь Талоса может спасти множество живых.

Риелус качнул головой.

– Вам не пройти в гробницу Реманов, – сказал он. – Дыхание Подземного Короля убьёт всякого, кто попытается преодолеть магический барьер, а мне не снять его одному. Но если вы освободите моих братьев по ордену, вчетвером у нас, возможно, хватит на это сил.

Баурус заверил его, что они приложат все силы для освобождения пусть и мёртвых, но всё равно братьев. Риелус благодарно кивнул и указал на собственные кости, среди которых тускло блестела цепочка с медальоном.

– Не сочтите это платой, – церемонно проговорил призрак, – я просто хочу, чтобы эта вещь послужила кому-то из новых Клинков. Мой амулет… он зачарован так, чтобы помогать блокировать удары. Может быть, кто-нибудь возьмёт его на память обо мне?

– Это честь для нас, – не менее церемонно ответил Баурус и поднял с пола медальон. – Возьми, Ингрид, – сказал он. – Ты не носишь щит, тебе нужнее, чем любому из нас.

Эарана помогла подруге застегнуть на шее цепочку. Ингрид ждала, что металлический диск обожжёт её могильным холодом, но тот был лишь слегка прохладным и быстро нагрелся от кожи. Кажется, Риелус совершенно искренне желал, чтобы полезная и дорогая вещь продолжала служить людям.

А чтобы найти его друзей, пришлось порядком побродить по катакомбам. Алан, Вальдемар и Каснар так же, как Риелус, охотно соглашались помочь с барьером… только вот сначала надо было уничтожить их зачарованные Подземным Королём скелеты. А разыскивая их – целую толпу иной нежити. Зато Мазога обзавелась зачарованным щитом, Баурус взял себе легендарный Секач Мишаххи, а не менее легендарный Северный Ветер решено было отдать Маглиру. С рекрутов, очевидно, достаточно было и высокой чести участия в экспедиции. Ингрид это казалось несправедливым, но рекрутами командовал Баурус, он же распределял трофеи, и вряд ли почётной сестре-Клинку стоило соваться в чужой монастырь.

Чувство всё равно было неприятное, но достаточно было посмотреть на лица мальчишек, когда четверо призрачных Клинков опустились на одно колено по бокам прохода в гробницу, и злобно светящаяся завеса развеялась, как туман под лучами солнца… Мазога тоже, кстати, следила за священнодействием горящими глазами. Наверное, ей казалось возвышенным и романтичным это посмертное служение своему ордену. Наверное, она даже мечтала о чём-то подобном и для себя. Ингрид, понятно, предпочла бы пиршественные залы Совнгарда, но портить торжественный момент не стала. В конце концов, помалкивала даже ехидина Эарана.

– Путь свободен, – объявил Риелус, поднимаясь. – Пусть доспехи Тайбера Септима помогут вам в борьбе с новым злом, а мы уходим в Этериус. Да пребудет с вами благословение Талоса и наша вечная благодарность.

Миг – и прозрачные фигуры пропали, заставив живых вздрогнуть и помянуть богов по своему вкусу. А ещё чуть погодя Ингрид вошла в гробницу и увидела на постаменте императорские Драконьи доспехи.

========== Имперский город – Линдаи, или Чокнутые коллекционеры ==========

– А знаешь, – сказала Эарана, – похоже, автор «Арктурианской ереси» кое в чём был прав.

– В чём это? – подозрительно спросил Мартин.

– Для норда эти доспехи точно маловаты. Они разве что тебе подойдут, а ты, уж прости, далеко не норд.

То ли кто-то из агентов Джоффри патрулировал дорогу, то ли Баурус умудрился как-то послать весточку, но возвращение в храм Повелителя Облаков вышло невозможно торжественным и пафосным. Почётный караул отдал героям честь, ворота распахнулись, и оказалось, что по всей длинной лестнице от ворот до дверей храма выстроились все Клинки, наличествовавшие в храме – и рыцари, и рекруты. Наверху стояли принц-бастард и грандмастер, и пока отважные братья-сёстры, вернувшие ордену доспехи Тайбера Септима, поднимались по лестнице, прочие Клинки опустились на одно колено, приветствуя их. У мальчишек-рекрутов и у Мазоги глаза горели и пламенели скулы от поклонов ветеранов, Маглир нещадно драл нос, Эарана загадочно улыбалась, а Ингрид, приветливо кивая на все стороны, думала о том, что этот грёбаный доспех надо было добыть хотя бы для того, чтобы люди воспряли духом: с ними кровь Талоса, а значит, и он сам! Значит, они не одиноки в борьбе с даэдрическим владыкой и его адептами – их поддерживает хотя бы один из Девяти богов. Сама Ингрид распрекрасно обходилась и без божественного покровительства, но глядя на сияющие лица Клинков, в очередной раз убедилась в том, что’ для большинства людей означает поддержка высших сил. Джоффри произнёс небольшую речь о тех, кто несёт людям свет надежды и веры в эти тёмные времена, Ингрид торжественно вручила ему неуклюжий куль из замотанных в меховое одеяло доспехов, грандмастер размотал его, и на бледном зимнем солнце тускло заблестела старая, давно не чищенная Драконья броня. Несомненно, для Клинков это сияние было ослепительным в своей божественной чистоте…

В общем, доспехи были благополучно доставлены в храм, отполированы до зеркального блеска и выставлены в Зале Славы среди катан Клинков, погибших при исполнении долга. Рекруты, участвовавшие в походе, были досрочно произведены в рыцари. Мартин получил частички божественной крови для портала и желал знать во всех подробностях, как были добыты доспехи его прославленного предка. Тут-то Эарана и заметила, что настоящему норду вроде того же Бурда в этой броне даже вздохнуть толком не получится, не то что воевать.

Мартин пожал плечами:

– А какая в сущности разница, нордом или бретоном был Тайбер Септим? Мы – это то, что мы делаем. Независимо от расы. А ты что молчишь, Ингрид?

Сидели они для разнообразия не в библиотеке, а в спальне Мартина – была у него, на зависть Эаране, собственная спальня, где он мог оставаться в полном одиночестве. Сидели втроём, потому что Маглир и Мазога заметно робели перед сыном Уриэля Септима и нормального разговора в их присутствии не получалось.

Отдельная комната для наследника трона была небольшой, но по меркам военно-монашеского ордена, просто роскошной. Мебели, правда, было маловато, и девушкам пришлось сидеть на кровати. Оставив при этом раздвижную, на акавирский манер, дверь открытой, чтобы не было никаких дурацких разговоров о том, чем там его высочество занимается с двумя бабами враз. Клинки или не Клинки, а у людей, запертых в небольшом храме, развлечений немного, а чем игривые сплетни не развлечение? Вряд ли кто-то из императорской гвардии осудил бы септимовского бастарда за такое (мужики, пожалуй, наоборот, ещё и повосхищались бы), но когда Ингрид до упора задвинула в стену лёгкое дверное полотно, чтобы спальня полностью просматривалась из коридора, и Мартин, и Эарана одобрительно кивнули. Хотя сама Ингрид с безнадёжной тоской подумала о том, что если бы Мартин глянул ну хоть с каким-нибудь интересом, она бы даже с Эараной согласилась его делить. И сейчас, и сколько угодно раз. Но он, конечно, не захочет портить потрахушками их уже сложившиеся приятельские отношения.

– А что я могу сказать? – отозвалась она. – Что от Санкр Тора у меня мурашки по спине, хуже чем от айлейдских руин? Так ты и сам это знаешь, твоё высочество.

– Не уверен, – хмыкнул Мартин. – Понимаю, что живой нормальный человек не может не бояться, но нормальные люди не лезут так упорно и настойчиво туда, где легко могут в лучшем случае умереть.

– Ты видел, что стало с Кватчем, – мрачно ответила Ингрид, – а я видела, чем может стать весь Тамриэль. У меня, знаешь ли, родные есть, друзья-недруги, племянник к лету намечается… Если я могу что-то сделать, чтобы остановить хитровымудренного урода с его рогатым хозяином, я это сделаю. – Она погладила странно и почти непристойно смотревшееся в аскетичном храме цветное шёлковое покрывало и добавила: – Но бояться – всё равно боюсь. А, ладно! Скажи лучше, придумал что-нибудь с третьим ингредиентом, или как там его назвать?

– Нет, – с тяжким вздохом признал Мартин. – Не то что не придумал – вообще никаких мыслей нет на этот счёт.

– Тогда думай, – велела Ингрид. – А мы, пожалуй, махнём в Имперский город. Спасение мира – своим чередом, а кушать хочется, и брату на свадьбу подарок надо послать, и на постройку нового Шпиля Фросткрег тоже денежки нужны, и немалые.

– Опять вы к этому коллекционеру? – почти враждебно спросил Мартин.

– К нему, – признала Ингрид. – Мы же после Моранды прямиком в Бруму двинулись, статуэтку так и не отдали, а Умбакано, между прочим, пять сотен за неё обещал. Эту отдадим, поищем ещё одну. А в айлейдских руинах и без статуэток есть чем поживиться. Хотя бы велкиндские камни – маги их с руками отрывают…

Остальную добычу из Моранды они тогда распродали в Бруме, потому что не было смысла тащить в столицу велкиндские и камни Варлы. Впрочем, «распродали» – сильно сказано. Джин Франсорик купила все, сколько их было, даже не торгуясь. Наверное, хотела произвести впечатление на подчинённых.

– Кстати, – сказал вдруг Эарана, – следовало бы мне всё-таки с этим коллекционером встретиться… Поболтать кое о чём.

***

– Отлично, – сказал Умбакано, убирая статуэтку за стекло. – Уже четвёртая, просто отлично. Но Предки могут подождать, сейчас у меня есть для вас другая работа.

– Да? – с ленивым, словно просто из вежливости, интересом спросила Эарана, и Ингрид окончательно убедилась, что для разговора с альтмером нужен другой альтмер. И очень неплохо бы – сильный маг. А ещё лучше – язва вроде Эараны, да ещё язва, собравшая перед тем, как идти, всяческие слухи-сплетни о прошлом знаменитого коллекционера: «О, Аури-Эль! Неужели работая в шахте, можно так поправить свои дела? Я поражена, господин Умбакано…» В присутствии уроженки Саммерсета заносчивый остроухий богач даже вроде ростом стал чуть пониже и язык заметно придерживал.

– Я не единственный, кто коллекционирует древности, в этом городе, – проговорил Умбакано, пройдясь туда-сюда по кабинету. – И порой другим коллекционерам удаётся перехватить занятные вещицы. Так некая Герминия Цинна приобрела корону последнего айлейдского короля, а мне хотелось бы самому владеть такой редкой и ценной вещью. Я предлагал Цинне сумму, в полтора раза превосходящую ту, что заплатила она сама, но эта упрямая… – он покосился сперва на Ингрид, потом на Эарану и сказал явно не то слово, какое хотел, – женщина мне отказала. Если вы сумеете убедить её, я буду вам весьма благодарен, – он приналёг на слово «весьма».

Он положил на стол очередной кошелёк с пятью сотнями септимов. Эарана указала Ингрид на деньги таким жестом, что сразу и не поймёшь: то ли скомандовала: «Взять», – то ли уступила главе команды право забрать плату за выполненное задание.

– И в пределах какой суммы мы можем рассчитывать на вашу благодарность? – поинтересовалась Эарана, пока Ингрид пересчитывала монетки. Умбакано вроде бы платил честно, но если храни Исмир в кошельке не хватит хоть септима, Маглир мозоли на ушах натрёт нытьём о том, как легко обмануть тупых северных верзил.

– Тысячи будет достаточно?

– А сколько обещать госпоже Цинне?

– Я не думаю, что она нуждается в деньгах, – возразил Умбакано. – Подозреваю, что она придумает для вас какое-либо поручение. Со мной она разговаривать не желает в принципе, но надеюсь, госпожа Эарана, вашу подругу имперка воспримет не так враждебно.

– Она не любит альтмеров вообще, или ей неприятны лично вы? – дотошно уточнила Эарана.

Умбакано поморщился.

– Полагаю, – сказал он, – она и от нордов не в восторге, но леди Фросткрег всё-таки человеческая женщина.

Ингрид сдержанно хмыкнула: надо же, остроухий задавака назвал её леди. Или это был такой намёк, что к Цинне над подкатывать не как мародёрша, а этак официально и солидно? «Сударыня, позвольте представиться: леди Фросткрег, Героиня Кватча, для своих – просто Ингрид. Ну, или Алебарда…»

Она ссыпала монеты обратно в кошелёк и сказала:

– Хорошо, сударь. Не уверена, что мы уболтаем эту дамочку, но постараемся.

– Да уж, постарайтесь, – ядовито ответил он. – За тысячу золотых можно и постараться.

Дом Герминии Цинны располагался в Эльфийских Садах, не на Талос Плаза, но убранством и количеством древностей мало уступал особняку Умбакано. Ингрид по совету Эараны послала госпоже Цинне письмо с просьбой о встрече, а не ломанулась сразу знакомиться лично. Эарана хотела сама письмо это написать… вернее, черновик к нему, чтобы не светить явно альтмерским почерком, если дама-коллекционер и правда не любит всех эльфов подряд, не только остроухого конкурента. Ингрид однако решила, что слишком уж разным будет впечатление от письма и от разговора живьём, поэтому просто, без затей и реверансов, нацарапала записочку, что леди Фросткрег просит госпожу Цинну о встрече. Посыльный принёс ответ-приглашение, и Ингрид отправилась на переговоры. Одна, раз уж людей в её команде больше не имелось.

– Умбакано нельзя давать такую вещь в руки, – отрезала Цинна, едва Ингрид объяснила, зачем пришла. – Вы, я вижу, считаете его безобидным коллекционером, богатым чудаком, но это не так. Он очень опасен!

– Я тоже, – скромно заметила Ингрид.

Цинна замолчала, переваривая такой ответ.

– Да, – сказала она неуверенно. – Вы сталкивались с ужасными вещами, и видимо, поэтому не принимаете Умбакано всерьёз. А между тем, от короны, которой он хочет владеть, так и веет какой-то магией потрясающей силы, и я не могу понять её природы.

Ингрид вздохнула и подумала, что Эарану надо было всё-таки брать с собой, чтобы посмотрела на эту корону.

– Мне только одно непонятно, сударыня, – сказала она. – Вы думаете, что Умбакано опасен, так? Вы знаете, что эта корона ему нужна ни жить ни быть, так, да? Вот попала шлея под хвост, и захотелось ему вещицу, которую вы у него увели из-под носа. Так?