Текст книги "Спасение мира и другие неприятности (СИ)"

Автор книги: Арабелла Фигг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

========== Тюрьма Имперского города, или Пролог, как и положено в приличном произведении ==========

Голова, как это порой бывало по утрам, трещала. Ещё болели рёбра слева и левая же нога, словно после неудачного прыжка… или пинка. Хорошо погуляла, несмотря на то, что сходили на редкость неудачно.

А всё братец сводный, чтоб его скампы насухо отодрали! Разлаялся, придурок, с Паслёном, ушёл из вполне пристойной команды – пришлось уходить с ним: родная кровь, как ни крути, хоть Паслён и твердил, что её-то никто не гонит, а братец побегает и вернётся как миленький. Вернётся он, как же! Даже если пожалеет, что ушёл, всё равно рогатым шлемом упрётся в стенку и будет стоять на своём. А бросишь его одного, он в такое дерьмо вляпается…

Впрочем, в дерьмо они и вдвоём вляпаться сумели. Ингрид предложила проверить слухи о вроде бы не до конца разграбленных руинах, и даже придурку Свену было ясно, что по айлейдским руинам вдвоём не ходят. Вот только товарищей он нашёл – смилуйся Исмир! Девка-лучница была ещё ничего, а вот Две-Монеты Ингрид не понравился сразу: мутный тип, скользкий, к такому и в кабаке-то спиной поворачиваться не стоит, а уж в руины его брать…

Так и вышло. Ловушек в Кулотте либо не было, либо сдохли уже, но древний мост кое-как выдержал мелкую лесную эльфу, а вот под нордом в тяжёлой броне обрушился, и Свен загремел вниз вместе с каменными обломками. Пришлось тратить на него дорогущий лечебный свиток, но всё равно он заметно хромал, и потому не смог увернуться от хлынувшей на грохот и ругань нежити. Отбиться – отбились, но на неудачливого братца Ингрид потратила все лечебные зелья, и даже после этого пришлось переть его на собственном горбу до ближайшего жилья. Хорошо, что неподалёку стояли лагерем охотники – за остатки наличности мужики согласились присмотреть за Свеном, пока его сестрица мотается до столицы и обратно: всё равно кто-то один оставался в лагере стеречь барахло и готовить еду.

А Две-Монеты с подружкой свалили, едва выбрались из руин, понятное дело. Не нанимались они раненых таскать. Забрали с собой половину добытого и ушли вверх по Нибену, уроды. Чтоб их так же бросили ранеными крабам и крысам на прокорм.

Ингрид же, пристроив братца, напросилась в обоз, ползущий из Лейавиина в Имперский город. Просилась она за “пожрать-переночевать”, и толстый торгаш, подумав, махнул рукой: валяй, пригодишься. Лишний топор в бою с бандитами совсем не лишний. Бандитов по дороге не попалось, а может, просто не рискнули напасть, и обозники, почти сплошь имперцы на полголовы ниже Ингрид ростом, шутили, что это норда с топором всех распугала. Купец даже сказал что-то про удачливую девку, но Ингрид только хмыкнула: удачливая, ага! За миску каши и кружку эля обоз охранять – вот уж удача.

А в Имперском городе рыжий лис Торонир долго вертел в руках статуэтку, добытую среди прочего хлама в Кулотте, наконец пожал плечами и сказал, что наверняка такой штуковиной заинтересуется кто-нибудь из коллекционеров, но кто и когда – вот бы знать? Короче, его цена – сотня золотых. Не хочешь, бери свой хабар и дуй на Талос-плаза, авось, сама продашь выгоднее. Ну да, ну да, в богатенькие дома на Талос-плаза, ясен день, охотно пускают всякую шваль в побитых доспехах, кто же не знает!

В общем, пришлось соглашаться на сотню, да ещё столько же вышло за колечки-подвески, но починить оружие-броню тоже денег стоит, а уж почём алхимики лечебные зелья продают – это просто слов нет, кроме ругани. Вот только ни в айлейдские руины, ни в развалины старых фортов никто, кроме совсем уж безмозглых или вконец отчаявшихся, без зелий не сунется. Словом, септимы утекли талой водичкой, на остатки выручки Ингрид решила посидеть в портовом кабаке, чтоб наутро двинуться за Свеном (оклемался уже, наверное, настолько, чтобы дорогу как-нибудь выдержать), но тут принесло кодлу Марика, а эти сукины дети как раз-таки нашли что-то сто’ящее и решили это дело обмыть, ну и… Как обычно, слово за слово, хреном по столу – драка вышла знатная.

Ингрид села на тощем тюфяке, сжимая ладонями многострадальную голову, и с усилием припомнила, что на шум явились стражники и повязали всех подряд – и её, и Марика, и кого-то из его бойцов. Хвост Исмира! Штраф заплатить после расчёта с кабатчиком было нечем, так что ночевала она в тюряге. И хрен бы с ним, не в первый и, надо думать, не в последний раз, но как раз перед тем злополучным походом она справила себе старенькую, понятно, но ещё вполне крепкую орочью кирасу, а теперь с обновкой можно распрощаться – тряпьё, понятно дело, вернут, когда отпустят, но броню и оружие стражники наверняка уже сволокли к Рохсанн, а деньги пропили. Вот же блядь, а?

– Эй, ты! Да-да, ты!

– Чего тебе? – буркнула Ингрид, неохотно повернув голову к решётчатой двери, сквозь которую в сумраке полуподвала можно было кое-как рассмотреть такую же дверь напротив и маячившего за ней типа. Вроде бы данмера, судя по выговору – крошечное окошечко под потолком камеры давало слишком мало света, чтобы рассмотреть какие бы то ни было подробности.

– О-о, какая красивая девушка, – мечтательно протянул эльф. – Твоя кожа такая белая, такая чистая. – Ингрид хохотнула: ага, чистая! После попойки-то, драки с Мариком и попыток отбиться от стражников. А уж красива до чего! Матушка до сих пор вздыхает потихоньку, что никто дочку-раскрасавицу замуж не берёт. Похоже, мужик оголодал тут не на шутку, раз напридумывал себе и чистую белую кожу, и прочую неземную красоту. Но данмер то ли не расслышал смешка, то ли вообще слушал только себя. – А твое тело такое… Сильное. Дай угадаю. Ты норд, правильно? Ручаюсь, ты думаешь, что ты очень сильная, да?

– Ага, только слюнями не захлебнись.

Ингрид кое-как поднялась и доковыляла до столика, на котором стояла оловянная кружка. Пустая, чтоб ей в Обливион провалиться! А у бедной похмельной норды все потроха горят после вчерашнего. Завтрак ей не приносили, воды не дали, уроды… Она приложила кружку ко лбу, и от холодного металлического бока стало чуть-чуть полегче. Ещё бы сосед напротив заткнулся, но он продолжал трещать:

– Наверное, ты умеешь махать мечом и всё такое. Но это уже не имеет значения! Только не здесь. Здесь тебе не придётся сражаться. Но не волнуйся, стражники всегда хорошо обращаются с такими милашками. До самого конца. Ох, это точно. Ты умрёшь здесь, норд!

Ингрид пожала плечами.

– Все умрём в своё время, – сказала она равнодушно.

– В тёмной грязной вонючей камере, – никак не затыкался эльф.

– В тёмной грязной вонючей камере или на солнечной поляночке посреди цветов и трав – один хрен умирать. Слушай, заткнись-ка ненадолго, а? Вроде бы сюда идут.

– Идут, – радостно согласился сосед. – За тобой!

– Ясен день, за мной, – саркастично отозвалась Ингрид. – Мародёрша, набившая морду конкуренту и сломавшая пару табуретов в кабаке – это ж слов нет, какая важная птица!

Тем не менее, компания, что, живо переговариваясь, шла по проходу между камерами, остановилась именно напротив двери, за которой сидела Ингрид. Чем немало её удивила.

– Почему здесь заключённый? – рявкнула начальственным голосом какая-то баба, которую Ингрид в ту же минуту люто возненавидела: голос стервозной бретонки сверлом ввинтился в похмельную голову. – Эта камера должна оставаться свободной!

Мужской голос что-то забубнил было про охрану и путаницу, но тут дверь распахнулась, и в камеру ввалились крепкие ребята в броне императорской гвардии, один из которых гаркнул:

– Ты! Заключённая! Отойди к стене.

– А орать-то зачем? – проворчала Ингрид, послушно попятившись и почти вжавшись лопатками в стену. Умнее, конечно, было бы повернуться лицом к этой стене – дескать, ничего не видела, ничего и рассказать не смогу, но любопытство оказалось сильнее осторожности. Всё-таки не каждый день Клинки, сопровождающие какого-то важного типа, вваливаются толпой в тюремную камеру.

Баба с начальственным голосом пошарила по корявой кладке стены слева от окна, и с каменным гулом, знакомым Ингрид по руинам, в стене открылся проход. М-да… Надо было всё же поворачиваться спиной к этой компании, а то сейчас точно прирежут как нежелательного свидетеля. И всего оружия – оловянная кружка в руке. Самое то против акавирских катан, которыми Клинки, как слышала Ингрид, весьма неплохо владеют. Намерение такое читалось на лице бабы-Клинка совершенно ясно, даэдров данмер из камеры напротив оказался прав, скамп его дери, но тут старик в долгополой роскошной мантии шагнул вперёд, отстраняя свою охрану, и впился глазами в лицо Ингрид. Так что ей захотелось даже потрогать себя на всякий случай: что он там такого углядел? Рог на лбу вырос за ночь, что ли? Глаз только подбит, а в остальном морда как морда.

– Ты? Я видел тебя, – потрясённо выдохнул старик. В котором Ингрид с не меньшим потрясением узнала императора Уриэля. Близко они, понятно, не встречались, но уж знаменитый амулет полыхал на его груди драконьим пламенем, да и лицо было знакомо по монетам. Только на монетах, ясен день, не чеканили ни морщин, ни мешков под глазами. – Звёзды послали мне тебя в этот роковой день!

Мародёрша нахмурилась. Когда звёзды посылают тебя кому-то из знатных господ, оказавшихся в полной жопе, это значит, что ты в следующую минуту загремишь туда же. Если не ещё глубже. А если откажешься, то вон, госпожа Клинок так и тянет ручки к катане.

– На меня напали, – продолжил император, – мои сыновья убиты, но если я встретил тебя, значит, надежда ещё есть.

– Идёмте, ваше величество, – поторопила его бретонка-командир охраны, или кто она там была. – Нам нельзя терять время! Заключённая, ты идёшь с нами.

Если бы Ингрид кто-то спросил, она бы охотно осталась в камере, потому что за такую ерунду, как пьяная драка в дешёвом кабаке, больше недели-другой сроку не дают. Тем более, что она возместила кабатчику причинённый ущерб. А вот поход с императором и Клинками по подземельям явно не обещал ничего хорошего. Но кто ж её спрашивал? Откажешься – останешься в камере, ага. Трупом. Так что придётся идти.

И Ингрид нырнула в тесный и низкий проход, недоумевая про себя, зачем Клинкам понадобилось уводить императора из дворца таким хитровымудренным способом? Сколько б ни было напавших на него убийц, охраны во дворце в разы побольше. А если Клинки опасаются предательства легионеров, так заняли бы какую ни есть угловую комнатёнку и держали оборону там, пока охрана прочёсывает дворец. И вообще, прохлопать заговор, в результате которого убиты все три принца – это как? Будь Ингрид императрицей, она поганой метлой гнала бы такую гвардию, а уж командиров её дотошно допросила бы. На дыбе или ещё каким-нибудь занятным способом. Виновных повесила бы, невиновных отправила куда-нибудь в Чернотопье, имперские склады охранять. Потому что если они в этом не были замешаны, значит, просто ни хрена не смыслят в своей службе.

Но императрицей она к худу ли, к добру ли не была, Клинками не командовала, а просто тащилась вслед за императором и его охраной по подземельям тюрьмы. И при этом вместо оружия у неё имелся теперь… нет, уже не кружка, а факел, который ей всучил Клинок-редгард, не такой злющий и хамоватый, как его напарник-имперец. Что ж ей так не везёт-то в последнее время?

========== Аббатство Вейнон, или Новые проблемы ==========

Ничем хорошим это кончиться не могло, не надо было никакого мародёрского чутья, чтобы это понять – так, немножко мозгов и опыта. Подземелья просто кишели чокнутыми типами в красных хламидах, на редкость быстро и ловко оборачивающихся призванными доспехами. Да-да, призванными, так что даже снять с трупов этих уродов было нечего, кроме кое-каких зелий. После гибели бретонки-командирши удалось, правда, подобрать её оружие, но катану, ревниво зыркнув, тут же отобрал один из Клинков, тот самый злющий и хамоватый имперец – пришлось обходиться обыкновенным стальным одноручником. Никогда Ингрид на мечах не была сильна, хорошие топорики на длинной крепкой рукояти уважала гораздо больше, но рыться не приходилось, взяла меч.

Шли долго, по пути отбиваясь не только от буйнопомешанных в красном, но и от гоблинов, здоровенных канализационных крыс и нежити. Ну, крысы есть крысы, они повсюду водятся, нежить тоже, но гоблины, живущие прямо под столицей? Ингрид тихо охреневала, но помалкивала, потому что оба Клинка посматривали на неё подозрительно, только редгард держал свои подозрения при себе, а вот его напарник, чуть что, принимался орать и грозить.

Хвалёные Клинки, кстати, оказались не так уж и хороши, видала Ингрид бойцов и получше. И погибли двое из троих, и императора не уберегли: выскочивший прямо из стены, которая вот только что была вроде бы совершенно глухой, очередной маньяк в красной рясе пырнул Септима ножом, пока Ингрид и Клинки отбивались от его собратьев, посыпавшихся со всех сторон, точно крысы. Но перед смертью император снял с шеи Амулет Королей и отдал его мародёрше со словами: «Отнеси его в аббатство Вейнон, отдай Джоффри. Пусть найдёт моего сына». Ещё и с Баурусом, тем самым темнокожим Клинком, пришлось по поводу амулета объясняться, поскольку он разговора не слышал.

– Джоффри – это наш грандмастер, – сказал он, сняв шлем и почёсывая в затылке. – А Вейнон находится южнее Коррола. Если въезжать в город через южные ворота, его не минуешь. – Ингрид, в Корроле бывавшая не раз и не два, припомнила маленькое, небогатого вида аббатство и кивнула, подтверждая, что знает такое. – Но ещё один наследник? – растерянно продолжил Баурус. – Никогда о нём не слышал. Спроси Джоффри.

– Эй! – возмутилась Ингрид. – А ничего, что это ваши Клинковские дела, а? Императора охранять, его семью, его имущество? Вот императорский амулет, сами несите его своему грандмастеру, а я обратно в камеру пошла, я лучше свой срок досижу, как приличный человек.

– Как приличный человек, ты должна выполнять приказы своего императора, – сразу посуровел Баурус. – Если он сказал, что это должна сделать ты, значит, так оно и есть. Ты пойми, – прибавил он помягче, потому что Ингрид нехорошо сощурилась, – он что-то разглядел в тебе. Драконья кровь, говорят, многое даёт. Император мог приказать это сделать мне, Гленрою, Рено… мог вообще не приказывать – мы бы так и так поставили в известность грандмастера. Но он решил, что этим должна заняться ты. Может быть, только ты справишься с тем, что нас всех ждёт?

– Я? – поразилась Ингрид. – Дочка трактирщицы, охотница за сокровищами? А, ну да. Я каждый день мир спасаю перед завтраком, а как же.

– А может, спасала бы, да только повода не было? – возразил редгард. – Так что давай, подруга, ноги в руки – и в Вейнон!

– Ага! – саркастически отозвалась Ингрид. – Вот прямо так и пойду, в арестантской робе и без гроша в карманах, побираясь дороʼгой. Да самого Коррола!

– Денег у меня немного, – заметно смутившись, сказал Баурус. – Но добраться до Вейнона хватит. Если не роскошествовать в дороге, понятно.

– А мне только деньги нужны, да? Возьму я твою пару септимов и завалюсь с ними прямо в «Божественную элегантность». Дескать, Палонирия, душечка, почём возьмёшь моё тюремное тряпьё, если я у тебя куплю синее бархатное платье?

– А про «Почти новые товары Дженсин» никогда не слыхала? – возмутился Клинок. – «Божественную элегантность» ей подавай!

– Нет уж, – отрезала Ингрид. – Пока не уладят мои дела с тюремным сроком, никуда я не двинусь. Отродясь в беглых не ходила и вперёд не собираюсь. И вещи мои пускай возвращают.

Так они и препирались, – довольно вяло, впрочем, – пока их не отыскали Клинки, так и не дождавшиеся императора в условленном месте. Командир, выслушавший доклад Бауруса про последнюю волю Уриэля Септима и про нежелание упрямой бабы выполнять её, медовым голосом заверил «госпожу Алебарду», что все её пожелания будут выполнены в кратчайшие сроки, но после этого чтобы госпожи Алебарды духу в Имперском городе не было, а чтобы вместо этого она добралась в аббатство так быстро, как это позволяет хорошая лошадь. Ингрид сплюнула и поняла, что дешевле будет отвезти этот даэдров амулет в Вейнон и отвязаться от Клинков с их требованиями, чем пытаться послать туда (и ещё очень, очень далеко!) императорскую гвардию.

***

Первым делом Ингрид двинулась не на северо-восток, а на юго-запад: спасение мира подождёт, надо сперва братца непутёвого домой отправить. Братец, как оказалось, уже бодро ковылял по лагерю, помогал собирать дрова для костра, чистить овощи и разделывать мясо. Домой он не хотел, в лесу ему вроде как было лучше. И матушка далеко – очень недовольная тем, что сынок не помогает ей в трактире, а увязался за дурищей-сестрицей, да ещё не только ничего не заработал, но и покалечился в придачу. Охотники его тоже не гнали, поскольку хлопот с ним никаких не было, а стряпал Свен лучше всякой бабы и без разговоров мыл чашки-ложки на всю честную компанию.

Ингрид даже спорить на стала. Отдала его долю и половину денег, выделенных ей Клинками на дорогу, выехала на Красную Кольцевую в сторону Врат Пелла, оттуда – на север, до пересечения с Чёрной дорогой, и уже по ней до самого Коррола. Коня ей дали резвого (на вкус Ингрид, даже чересчур), но за Вороными курьерами она не гналась, а вот к легионерским патрулям, наоборот, очень охотно садилась на хвост. Да, мужики никуда не торопились, зато с ними было куда больше шансов добраться до аббатства Вейнон живой и даже с амулетом.

Ингрид вообще пыталась постичь логику Клинков, отправляющих с главной государственной реликвией какую-то безвестную мародёршу. Получалось, что императорская гвардия не доверяла даже своим: чего бы там ни приказал умирающий император, а на месте капитана Клинков Ингрид послала бы Амулет Королей в Вейнон под охраной десятка бойцов. Но то ли капитан был уверен, что предатели имелись среди самих Клинков, то ли чокнутые культисты в красном знали всю гвардию в лицо и поимённо, однако миссия по «спасению мира» досталась всё-таки посторонней бабе. Возможно, действительно потому, что про неё ни убийцы императора, ни остальные Клинки ничего не слышали. Не нравилось всё это Ингрид страшно, но её опять же никто не спрашивал. «Ладно, – подумала она, – отдам амулет и свалю в Скайрим от греха подальше. Только не в Рифт домой, а на Белый берег, к примеру – хрен там кого найдёшь».

До Коррола она добралась без особых приключений. Подумав про себя, что если кто-то и следил за нею после столицы, то наверняка быстро потерял интерес, увидев, как она обнимается с братом и заигрывает с главой охотников. Отчаянно надеясь, что так и есть, она ставила своего гнедого в конюшне, но комнату сняла всё-таки в «Серой кобыле», даже не потому, что подешевле, а чтобы к городским воротам поближе (так, на всякий случай – мало ли), наскоро умылась, накинула только куртку, без кирасы, и рванула в Вейнон, пока ещё не стемнело. Очень уж не хотелось лишнюю ночь проводить с даэдровым амулетом под подушкой, вздрагивая от каждого шороха.

А вот в монастыре пришлось пободаться с крепкими мужичками, на которых броня смотрелась бы куда более к месту, чем рясы. Очень им было интересно, кто она такая и зачем ей Джоффри. Рассказывать о своём походе по подземельям, равно как и светить Амулетом Королей, Ингрид в мыслях не имела, так что беседа глухих с немой продолжалась довольно долго. Наконец она сообразила потребовать, чтобы брату Джоффри передали, будто для него есть послание от Бауруса, но исключительно на словах, и один из монахов, хмурясь, пошёл докладывать об этом послании. Ингрид осталась маячить перед воротами*. Амулет, лежащий у неё за пазухой, прямо-таки жёг ей кожу своим драконьим огнём, и единственное, о чём Ингрид мечтала – сбыть его с рук наконец.

Монахи не торопились, и Ингрид бесилась, что вот стоит она тут на перекрёстке, который отлично просматривается чуть ли не на все четыре стороны, и наверняка кто-нибудь увидит бабу, которая ломится в мужской монастырь, и расскажет об этом нынешним же вечером в кабаке – просто чтобы поржать. Внешность у неё, конечно… норда – и норда: рослая, здоровая, белобрысая, от шрамов на видных местах пока что Исмир уберёг, но кому очень надо будет, тот найдёт и по такому описанию. Броня эта её орочья, скажем, довольно приметная. Или там какой-нибудь знаток оружия в красках распишет её алебарду, от крюка до гравировки на лезвии и клейма кузнеца. Но не менять же верное оружие только потому, что из-за него тебя могут узнать кому не надо!

Наконец её проводили к брату Джоффри. Смиренный монах занимал просторный кабинет, целую стену которого занимали книжные полки. Ещё Ингрид с мародёрским интересом глянула на здоровенный сундук у стены: в похожих сундуках, до сих пор стоящих в заброшенных фортах, иногда находилось неплохо сохранившееся оружие и прочие полезные вещицы. И что в таком может держать монах? Сам Джоффри сидел за столом у окна и на настырную посетительницу смотрел неласково, словно она оторвала его от важного и неотложного дела. Хотя… он ведь не просто монах, а грандмастер Клинков. Скампы его знают, чем он тут занимается вместо молитв.

– Добрый день, – сказал он холодновато. – Чем могу служить?

Ингрид сунула руку за пазуху (монах с неистребимым мужским интересом проследил за этим движением), вытащила свёрток, растряхнула порядком замызганный платок и положила на стол перед Джоффри Амулет Королей.

– Вот, – сказала она. – Забирайте, мне даже денег никаких не надо. Я его привезла, как и уговаривались – с меня хватит. Сами играйте в свои покушения и перевороты, а я простая мародёрша, не по мне это всё.

Камень в даэдровом амулете полыхал красным огнём, и Джоффри так и впился в него глазами.

– Амулет Королей? – не веря себе, спросил он. – Откуда он у тебя? Пока император жив, никто не может снять его…

– А не хрен было гонять старика по подземельям под охраной всего троих! – рявкнула Ингрид, которой почудилось некое подозрение в свой адрес в голосе и словах монаха.

От её рыка Джоффри даже пригнулся слегка. Бретоны и так-то нордам макушкой достают хорошо, если до подбородка, а этот бретон даже не потрудился встать, когда к нему вошла норда. Так что пусть не жалуется, раз сам себя поставил в заведомо проигрышное положение, когда посетительница нависает над ним мускулистой тушей. А уж северный боевой клич – это вам не кошачьи вопли и даже не рычание орков. Первого своего бандита Ингрид убила, заорав на него «Пошёл на!» и почти оглушив этим мелкого, но наглого данмера. Монах тоже слегка оторопел.

– Что значит, всего троих? – растерянно спросил он.

– А вам что, господин грандмастер, до сих пор не доложили, кто, как и когда убил императора? – ещё не остыв, злобно спросила Ингрид. – Я с этим амулетом такую петлю сделала – аж в половину Красной Кольцевой, а курьер до вас до сих пор не добрался?

Джоффри нахмурился, но вместо ответа потребовал её изложение событий.

– Присесть-то не предложите? – ядовито полюбопытствовала Ингрид. – Я с дороги как-никак. И глоʼтку бы чем промочить, хоть водичкой, что ли. Рассказ долгий будет.

Монах, к чести его, сарказм уловил, и один из тех здоровяков, с которыми Ингрид спорила, принёс кувшин эля.

– Да, наследник есть, – сумрачно проговорил Джофри, выслушав отчёт охотницы за сокровищами, умеющей, когда надо, выражаться коротко и точно и приметливой к мелочам. – И ему грозит серьёзная опасность.

– Ему-то хоть дадите нормальную охрану? – буркнула Ингрид. – А то трое Клинков против целой банды – маловато как-то.

– Мы недооценили Мифический Рассвет, – Джоффри ещё во время её рассказа прямо на глазах осунулся и постарел ещё больше. Признать свою несостоятельность явно стоило ему немалого усилия. – Даэдрических культов много, есть поклонники и у Мерунеса Дагона, но до сих пор никто из культистов не замахивался на то, чтобы привести своего владыку в наш мир.

Ингрид поперхнулась элем.

– Принца даэдра – к нам? – неверяще переспросила она. – А не проще самим к нему, если этим придуркам так нравится горелый битый камень? Это ж принц разрушения, не Сангвин какой-нибудь!

Джоффри потёр ладонями лицо.

– Фанатиков вообще понять сложно, – сказал он. – На наше счастье, Мифический Рассвет не может привести свой план в исполнение, пока жив хоть один Септим. Сила Амулета Королей не позволяет принцам даэдра преодолеть барьер между Нирном и Обливионом. Поэтому Мифический Рассвет и затеял это убийство…

«Гнать Клинков поганой метлой, – утвердилась в своём мнении Ингрид, вылив в свою кружку остатки эля и сумрачно глядя на пожилого монаха, вещающего тут о даэдрических культах вместо того, чтобы мчаться спасать последнего Септима от Мифического Рассвета.

… – И потому бастард императора в опасности, – закончил Джоффри, так что Ингрид с трудом подавила порыв заорать: «Так хрена ли вы его не спрятали сразу после убийства отца и братьев?!»

– Ясно, – сказала она, выдув эль, как воду, и грохнув кружкой об стол. – Только вы бы, господин грандмастер, послали, что ли, хоть кого-нибудь, чтобы мужика предупредили – дескать, его скоро убивать придут. Вот в жизни не поверю, будто никто, кроме вас, не знает, чей он сын. Не бывает такого. У Септимов, как ни крути, морда… ой, то есть, лицо такое… всему Тамриэлю известное. Кто-нибудь мог и полюбопытствовать, чего это парень так на монетку похож.

– Разумеется, предупредим, – согласился Джоффри. Таким тоном, что Ингрид сразу подобралась в предчувствии очередных неприятностей. – И разумеется, спрячем в надёжном месте. Судя по тому, что вы благополучно доставили сюда Амулет Королей, – о, он к ней уже на «вы»? – никому пока что и в голову не пришло, будто вы как-то во всём этом замешаны. Поэтому я прошу вас, – он налёг на это «прошу», – съездить в Кватч и найти там Мартина, священника в храме Акатоша. Вам что-нибудь нужно в дорогу? Кроме денег? Мои возможности невелики, но они полностью в Вашем распоряжении.

Комментарий к Аббатство Вейнон, или Новые проблемы

* – в игрушке, разумеется, никакой ограды нет. И у деревушек в лесу её нет, и у приората Готтлесфонт тоже. А ведь достаточно выйти за городские стены, как едва ли не прямо у ворот на тебя нападают волки и прочая фауна, не говоря уже о бандитах. Так что, я думаю, и ограда у Вейнона имелась, и ворота в ней – всё как полагается в приличном монастыре.

========== Окрестности Коррола, или Взаимовыгодные сделки ==========

– Хрен знает что творится, – злобно бурчала Ингрид, плюхая свою тарелку с жареной бараниной и бутылку местного бренди на грязноватый стол в «Серой кобыле». – Э-э… сударыня, я вам не помешаю? Вон тот тип в углу мне не нравится, старикану-фермеру точно нужно кому-то поплакаться, а я нынче не в настроении – тут только с вами вроде бы и можно посидеть спокойно. Вы как?

– Садитесь, – милостиво разрешила высокая эльфа. Одета она была в шёлковое зелёное платье, а осанка и манеры были – прямо хоть в графский замок за стол приглашай. Комнату однако снимала в «Серой кобыле», а не в куда более приличном (и куда более дорогом) заведении «Дуб и патерица». – Вы в Гильдию бойцов вступать приехали?

– Подумываю, – уклончиво отозвалась Ингрид. – Бесплатная койка и миска каши по утрам – это хорошо, конечно, когда ты совсем на мели. Да уж больно я не люблю, когда мною командуют! Опять же народ там какую-никакую карьеру делает, стало быть, обязательно меж собой грызётся втихомолку.

Эльфийка пожала плечами.

– Это в любой гильдии так, – сказала она. – Поэтому я и ушла из Гильдии магов. Грм. Они все такие высокомерные… – Ингрид издала неопределённый хмык: альтмер, который жалуется на чьё-то высокомерие? Чего только не творится на белом свете! – Это потому, что им как-то удалось заполучить власть, – продолжила магичка. – Кстати, если вы пока свободны, у меня есть для вас предложение. Как вы смотрите на небольшую прогулку за город? До Облачной вершины примерно день пути, потом столько же обратно, и каких-то особенных опасностей нет, но я не люблю ходить в одиночку.

– С охотой бы, – сказала Ингрид с нескрываемым сожалением: денег у магички, скорее всего, в обрез, но с мага всегда можно стрясти свиток-другой – весят мало, а стоят дорого; даже если самой не пригодятся, их всегда можно выгодно продать. – Но мне надо в Кватч, и поскорее.

– В Кватч? – эльфийка по-птичьи склонила голову набок. – Хм. Если ехать одной, то это на восток до Красной Кольцевой, по ней на юг, и только тогда уже на запад, верно? А вдвоём мы с вами можем сразу отправиться на юг через лес. Главное – держаться подальше от даэдрических святилищ и от Хак-Дирта: там опять какие-то тёмные делишки творятся, плохо в прошлый раз деревню сожгли. Выйдем к Скинграду и там расстанемся, как вам? Но сначала вы проводите меня к Облачной вершине.

Ингрид задумалась. Напрямик через лес – это вовсе не обязательно быстрее, чем по дороге. Совсем-совсем не обязательно. Зато если кто-нибудь всё же следит за нею, её поход на север с колдуньей, разругавшейся с Гильдией магов, точно собьёт его с толку.

– Ладно, – сказала она. – Годится.

Не в меру резвого гнедого коня Ингрид легко обменяла на двух пегих кобылок, послушных, выносливых и неторопливых. Очень неторопливых, но неважной наезднице от этого было только спокойнее. И вообще, кто по лесам скачки устраивает? По лесу надо ехать медленно и осторожно, а ещё лучше – идти пешком, а на лошадь навьючить много разных полезных вещей вроде запаса еды, меховых одеял и сменной одежды. Она даже стрясла с владельца конюшни второй комплект сбруи, напирая на разницу в цене лошадок. Тёмный эльф повздыхал, но велел своей работнице выдать требуемое.

Магичка наличию второй лошади обрадовалась настолько, что предложила оплатить половину закупленных продуктов… или нет, трети хватит – она же точно не съест столько, сколько норда. Ингрид сказала, что всё уже куплено и деньги потрачены, стало быть, говорить не о чем, а за свою службу она хочет пять свитков. Вроде как болтают, будто альтмеры – самые сильные чародеи во всё Тамриэле? Значит, альтмерских свитков хватит и пяти штук.

Честно говоря, она ждала, что эльфийка посмеётся, напомнив глупой норде, почём эти свитки в Гильдии или у торговцев, но та, то ли падкая на лесть, то ли обрадовавшаяся, что не надо тратить наличные, величественно кивнула и ответила: «Договорились». Словом, управившись всего за день со всеми делами, уже на следующее утро, серенькое и вообще мглистое какое-то, они вышли за городские ворота, едва те открылись.

Забрав лошадей из конюшни, взяли они гораздо восточнее, чем требовалось для похода к Облачной вершине. Не потому что прятались от тех, кто мог увидеть их на западной дороге, а потому что Эарана* спросила, не завалялся ли у Ингрид в мешке велкиндский камешек-другой? Ингрид хмыкнула: «У меня что, на лбу написано, что я мародёрша?» – «Большими буквами», – подтвердила Эарана. Велкиндских камушков у Ингрид не водилось, потому что Паслён с каким-то магом договаривался напрямую, так что все добытые тут же продавались. Зато Ингрид знала, где ими можно разжиться.