Текст книги "Спасение мира и другие неприятности (СИ)"

Автор книги: Арабелла Фигг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

– А ммне с ваммможна? – изо всех сил упираясь руками в столешницу, чтобы не свалиться под стол, как ей советовали, спросила Мазога. – Я больш нне… не подвду, вот! Слово!

Ингрид вздохнула. Кроме того, что Мазога честно (и молча!) пёрла на закорках раненого эльфа, она ещё и здорово выручила саму норду: в замке, прямо во время получения награды от графа, на Ингрид с воплем: “Меня ждёт рай!” – напал какой-то псих в призванной броне Мифического Рассвета. Оружие авантюристы сдали на входе в тронный зал, а Эарану стражники заставили выпить какое-то зелье (она только кривенько усмехнулась и спросила десятника: «Вы полагаете, в этом есть смысл? После Мёртвых Земель?» – зелье, надо думать, лишало на время магических сил, а их у эльфы точно должно было остаться с гулькин нос, после Мёртвых-то Земель). В общем, стража позорно прохлопала нападение, Ингрид была в расстроенных чувствах и потому тоже не сразу сообразила, что к чему, зато Мазога, не растерявшись, сдёрнула с руки орихалковую перчатку и с немалой силой метнула её точно злоумышленнику в лоб. Всё-таки призванные доспехи только выглядят как даэдрические, защищают они гораздо хуже, и стражникам осталось только подобрать оглушённого поклонника лорда Дагона.

– Проспишься, тогда и поговорим, – буркнула Ингрид.

Она обвела долгим взглядом зал «Серебряного-Дома-на-Воде». Драться не хотелось, пить тоже больше не хотелось. Хотелось, чтобы кто-нибудь пожалел и утешил. Только вот единственным, кто додумался, что здоровенной нордской лосихе тоже иногда надо поплакаться, был Мартин. А он был далеко, и вообще… у него теперь у самого сколько угодно имелось поводов поплакать. Не хватало ещё ему жаловаться на собственную дурость.

Встречаясь глазами с Героиней Кватча, Брумы, а теперь и Бравила, народ салютовал ей кружками и стаканами. Ингрид кивала в ответ, вымученно скалясь в приветливой улыбке. Может, найдётся какой-нибудь тип, который захочет похвастать, что повалялся с той самой Алебардой? Она уже и на такого хвастуна согласилась бы. Но никому, похоже, и в голову не приходило, будто бесстрашная героиня имеет какие-то желания, кроме как выпить и закусить. И даже на выпивку девушкам никто не раскошелился, только Гилгондорин принёс по бутылке от братьев Сурили за счёт заведения. Паршивый городишко этот Бравил. Во всех отношениях гнилой. Вонючий, как бедная река, в которую сливается всё местное дерьмо. И стоило тащить стражников за собой в Обливион, чтобы четверых из десятка оставить там – ради вот этих? Ингрид вполне могла сама заплатить за себя в любом заведении, теперь – хоть в «Короле и Королеве», но само отношение бравильцев к людям, не побоявшимся ради них сунуться в ад, поражало. Особенно в сравнении с Брумой.

***

– Ага, – сказала Эарана и решительно двинулась к айлейдскому колодцу. – Очень кстати.

Маглир негромко фыркнул, и Ингрид, кажется, догадывалась, над чем: это простецкое «ага» высокая эльфа могла подцепить только у одного человека. Мазога непонимающе посмотрела на обоих, но Ингрид только головой мотнула. Потом, не до того пока.

Она всё ещё не была уверена, стоило ли брать с собой орчанку. Той объяснили, что разорение айлейдских руин на рыцарский подвиг никак не тянет. Скорее уж, это мародёрство в чистом виде. Мазога подумала немного и сказала, что оставлять боевых товарищей, один из которых толком не поправился после ранения – это точно не по-рыцарски, и опять попросилась в команду. Ну, хоть посмотреть, какие они из себя, эти айлейдские руины. Эарана фыркала, Маглир, не забывший, ни как с комфортом ехал через Сигиллум на орочьей спине, ни как свалил на Мазогу заботу о лошадях, высказывался за то, чтобы так и быть, взять «жабку клыкастую». Ингрид подумала, что босмер в самом деле ещё не поправился по-настоящему, и сказала: «Ладно, до столицы ты с нами, а там не знаю. Ничего пока не могу сказать». Мазога, кажется, и тому была рада. Исмир знает, кто её растил – кто-то не бедный точно, если судить по доспехам и по тому, как её научили управляться с мечом. Однако возвращаться ей, похоже, было не к кому – очень уж у неё взгляд был растерянный и обиженный, когда Эарана бросила: «Ну, что ты за нами таскаешься? Пойти больше некуда?» Другом ли был ей тот, за кого она собиралась мстить? Может, кто-то вроде приёмного отца?

А Эарана меж тем подошла к колодцу и провела над ним рукой, словно собирая его сияние. Ингрид от этих сооружений старалась держаться подальше: так и чудилось в них что-то враждебное… чужое. Руфио тоже их не жаловал, хоть и маг. А альтмерша хоть бы что: забрала силу колодца и не поморщилась. Эльфа всё-таки. Мазога сунулась к ней с вопросом, что это за хренотень в колодце светится, откуда берётся и куда девается. Ингрид ждала, что магичка её обфыркает, но та, дивное дело, снизошла до ответа, что айлейдские колодцы собирают магическую силу звёздного света и излучают её обратно в небо. Любой, у кого есть способности к магии, может воспользоваться этой силой, и через некоторое время энергия в колодце накопится снова.

– А тебе-то зачем? – удивилась Мазога. – У тебя и своей силы много. Ну, этой… колдовской, не настоящей.

– Разве силы бывает много? – спросила Эарана, презрительно усмехнувшись «не настоящей» колдовской силе.

– Как и денег, – вставил Маглир. – Ну что, девочки, как пойдём? Все? Или оставим кого лагерь стеречь?

– Я не останусь, – немедленно заявила Мазога. – Я хочу посмотреть руины!

– А ты свои хотения придержи пока что при себе, – немедленно ощетинилась Эарана. – У нас есть глава, ей и решать.

Ингрид чуть не уронила алебарду себе на ногу. Это вот что сейчас было? Альтмерская магесса заявила, что главная здесь не она, а тупая норда? Правда, что ли? Оказалось, правда. Лесовик тоже подтвердил, и Мазоге пришлось подчиниться.

Ну… Лошадей и вещи всё-таки опять оставили под охраной заклинаний. Ингрид отдала Мазоге купленный у Агнетты серебряный стилет, годный лишь над кроватью висеть для красоты – у той было только обычное оружие, совершенно непригодное против призраков. С призраками, конечно, распрекрасно управлялась Эарана, но мало ли как дело повернётся. Не упокоить не-мёртвого, так хоть не подпускать к себе и к лучнику. Маглир, кстати, откровенно красуясь, вытащил из ножен катану и полюбовался рассветными бликами на зеркально-гладком клинке. Пришлось напомнить ему, как он схлопотал зачарованной булавой по рёбрам, чтобы ткнуть носом в очевидное: меч или кинжал для стрелка – оружие на самый крайний случай. Только если враги подобрались к нему слишком близко. Вот что за тип этот лесовик? То отчаянно трусит, то лезет в ближний бой, хотя мог бы почти безопасно постреливать с полусотни шагов.

– Ещё раз для тех, кто забыл или, – Ингрид покосилась на Мазогу, – вообще не знал. За мной ступать след в след, как по болоту. На подозрительные плиты не наступать, в боковые коридоры, пока не разрешу, не соваться. Если прикажу лезть на колонну…

– Спросить только, на какую именно, – кивнула Эарана без следа обычной своей высокомерной усмешечки. – Я помню, Ингрид. Маглир, думаю, тоже. – Тот энергичным кивком подтвердил, что да, помнит и непременно так и поступит – Вендир, похоже, оба не забыли до сих пор.

Так и пошли. Впрочем, руины были небольшие и почти без ловушек; только маятники раскачивались в узком коридоре, и где они отключались, Ингрид так и не поняла. Пришлось всем по очереди пробираться, замирая и почти не дыша между двумя лезвиями. Особенно нервничала Ингрид из-за Эараны: лесной эльф был мелким и прытким, орчанка – не особенно ловкой, но крепкой и живучей, да ещё и в отличной броне, а вот магичка в её несерьёзной курточке и с её привычкой задумываться на ходу над векторами приложения магических потоков… Хвала всем богам, включая эльфийских и орочьих, проскочили без серьёзных ранений, только Эарану зацепило-таки. Рассекло рукав, и заклёпки не спасли, содрало кожу выше локтя.

– Дёшево отделались, – пробормотала Ингрид, туго бинтуя руку магичке. – Хм… Эарана, ты ведь этим айлейдам немного родня. Может, примут твою кровь?

– Альтмеры айлейдам родня? – удивилась та. – Не больше, чем норды – бретонам.

– Ну, всё-таки… высокий эльф, сильный маг, – поддержал Ингрид Маглир. – Вдруг и правда сойдёшь за свою?

Не сошла – нежить валила толпами. Правда, главным образом, скелеты – что Ингрид, что Мазоге на два-три удара. И только в подземельях стерёг сокровище лич, да и тот вендирскому не чета: на Ингрид его заклинание не подействовало вообще – зачарованная броня отразила. Зато Мазоге каждый шаг давался с таким усилием, словно она пыталась выбраться из трясины, засосавшей по грудь. Хорошо, хоть девица была из тех, кто с перепугу только сильнее злится, а не обмирает и не срывается в истерику.

– Это всегда вот так? – спросила она, делая глоток бренди, чтобы отпустил противный озноб, и с уважением поглядывая на мелкого лесного эльфа, деловито ковыряющего замок айлейдского ларя Скелетным Ключом.

– Да что ты, обычно всё гораздо хуже, – заверила её Ингрид.

– Хуже?!

– Намного.

– А-а, – только и сказала рыцарь-мародёрша и молчала всю обратную дорогу.

Кстати, Умбакано не ошибся – статуэтка в Веньяндавике действительно была, и следовало доставить её в столицу. Ну, и посох лича тоже, хоть он и в подмётки не годился вендирскому. Ещё в ларе нашлось зачарованное колечко.

– Что-то для лучника, насколько я могу судить, – сказала Эарана, покрутив его в руках. – Не очень разбираюсь в таких вещах, но похоже на то. Надо будет спросить у Риндира или у Калиндила. Риндир наверняка разбирается лучше, – неохотно признала она.

– Ещё добавь: «Хоть он и босмер», – проворчал Маглир.

– Ну, если ты настаиваешь…

– Почему Риндир разбирается лучше? – влезла Ингрид. Она примерно представляла, почему, но ей надо было развести этих двоих: авантюристам предстояло ещё выбираться из руин, а немалая часть неудачников становилась таковыми ровно потому, что слишком расслаблялась раньше времени. Или начинала ссориться из-за добра, ещё не вынесенного наружу. Ну, таʼк Ингрид слышала – Паслён-то ссоры и лишнюю болтовню обрывал сразу.

– Он зачаровывает посохи, а это сложнее, чем оружие и украшения, – пояснила Эарана. – Так что в чарах на кольце должен разобраться легко.

День опять ушёл на отдых и сортировку добытого, а Маглир сходил поохотиться: он уверял, что на охоте отдыхает лучше, чем тупо валяясь у костра. Принёс двух зайцев и сам их приготовил, пока «девочки» заворачивали в обрезки очередной шкуры с дюжину велкиндских и даже два камня Варлы. Правда, поев, эльф завалился спать задолго до заката и проспал до полуночи, когда его и Эарану разбудили, чтобы сменили Ингрид с Мазогой. Вообще-то, следовало бы бойцов разделить и поставить в пару магу и стрелку, но Ингрид подумала, что лучше сама посидит с орчанкой.

– Я вам только мешаю, да? – неожиданно спросила та. До этого они сидели молча. Ну, как молча… Ингрид, точила иззубренное лезвие алебарды и мурлыкала песенку про девицу, которую матушка не пускает на свидание. Молчала Мазога, так что Ингрид даже показалось, что орчанка задремала под её… хм… пение.

– Мы тебя пока ещё не знаем, – Ингрид пожала плечами. – Вот посмотрим, покрутим так и сяк, тогда и решим, мешаешь или не очень. Для первого раза ты держалась неплохо. Уж точно не хуже моего братца.

– А где он теперь?

– Вернулся домой. Понял, что не по нему это всё. Решил, что лучше будет трактирщиком.

– А-а. – Орчанка опять надолго замолкла, слушая то ли треск горящих сучьев, то ли монотонное вжиканье точильного бруска, то ли просто думая о своём. – Вы, наверное, надо мной смеётесь, – заговорила она снова. – Начиталась книжек, да? Напридумывала чего-то, вообразила себя рыцарем… Но вот ты называешь себя то искательницей сокровищ, то вовсе мародёршей, а сама людей спасаешь. Зачем тогда говорить о себе хуже, чем ты есть?

Ингрид хмыкнула, сунула оселок обратно в мешок, а алебарду положила рядом.

– Затем, сэр Мазога, – сказала она, – что денежки я добываю не спасая людей, а грабя древние храмы и всё такое. Могу сделать доброе дело, и даже задаром, но пить-есть надо всем, и рыцарям на белых конях тоже. И даже белых коней кормить надо. Это легионерам платят по септиму в день на всём готовом, а нас, как волков, ноги кормят. Неужели непонятно? А говорить о себе… зачем вообще? Другие скажут. Такого наговорят, – ухмыльнулась она, – себя не узнаешь. Не слушай никого, сама смотри и думай. Эарана вон с Гильдией магов разругалась вдрызг. А за мной полезла в Обливион, хоть я и не хотела её брать. Ну, то есть, она-то говорит, будто ей интересно было узнать, что это за Мёртвые Земли…

– Да куда уж интереснее!

– Вот-вот. А я всё-таки надеюсь, что она меня одну не хотела отпускать.

– Надейся и дальше, – буркнула Эарана из-под одеяла. – Что там? Вставать не пора?

– Да можно бы уже, – согласилась Ингрид. – Я нарочно погромче заговорила, так и думала, что проснётесь потихоньку.

– Заговорила она погромче, – проворчал Маглир, неохотно выползая из мехового кокона, в который скрутил своё одеяло. – Да твоё пение пьяного огра разбудит…

========== Коррол – храм Повелителя Облаков, или Кровь божеств ==========

– Госпожа графиня, а вы меня ни с кем не путаете? Вам, наверное, Нереварин нужен, а никак не охотница за сокровищами.

– Мне нужны именно вы, леди Фросткрег, – возразила Кассия Валга. – Что там было с Нереварином, я не знаю доподлинно, но вы и ваши друзья закрыли уже три даэдрических портала. Полагаю, вас в ваших деяниях поддерживает кто-то из Девяти. Иначе Нереварин должен за вами комнатные туфли в зубах носить.

– В Бравил со мной вернулась только половина стражников, – мрачно сказала Ингрид. – Не знаю, как там было с Нереварином, но вроде половину своих он ни разу не терял.

– Своих, – невоспитанно влез в беседу двух дам местный капитан стражи, – вы ни одного не потеряли. А в том, как подготовлена и снаряжена стража Бравила, вашей вины точно нет, только тамошнего капитана.

– И графа, – прибавила графиня. – В Бруме, сколько я слышала, назад вернулся весь десяток. Возможно, как правительница я в чём-то уступаю Нарине Карвейн, – сказала она таким тоном, что ясно было, как день: не наоборот ли? – но совершенно уверена, что капитан Биттнелд ничуть не хуже Бурда во всех отношениях. Он тоже готов возглавить добровольцев, а я позабочусь о том, чтобы все участники похода получили лучшее оружие и броню, вдоволь зелий и свитков и вообще всё необходимое для успешного завершения миссии. Поскольку я не трачу деньги своих налогоплательщиков на сомнительные коллекции, думаю, у меня найдётся немного золота на хорошую экипировку для вас и ваших спутников, не только на достойное вознаграждение.

Ингрид помолчала немного. Прыгать в очередное огненное кольцо, точно пума из бродячего цирка, не хотелось совершенно. Ну, невозможно человеку привыкнуть к тому, что никогда для людей не предназначалось, а Мёртвые Земли точно не были предназначены ни для людей, ни для зверья, ни даже для нормальных деревьев и травы.

– Поймите, – безнадёжно сказала графиня, верно истолковав глухое враждебное молчание, – мы фактически брошены на произвол судьбы. Помощи от Совета ждать не приходится, сын у меня слишком мал, а муж дочери… Скажу честно, мне всегда казалось, что Лейавиин только и ждёт удобного момента, чтобы отделиться. Я… не рассчитываю на хоть какую-то поддержку графа Каро. Вам, возможно, кажется, леди Фросткрег, что я трусиха и паникёрша. Ведь эти Врата даже не под стенами города, как это было в Бруме, а довольно далеко за дорогой, и прямо Корролу как будто не угрожают. Но вот расспросите капитана – он вам расскажет, что по городу шныряют какие-то подозрительные типы и заводят провокационные разговоры. Например, о том, что столичные власти не способны или, может быть, просто не хотят ничего делать для защиты граждан Империи, а сама вдовствующая графиня мало на что годна.

Ингрид дёрнулась. Именно это она пыталась вдолбить Джоффри, но её просто-напросто грубо заткнули. Графиня Валга, стало быть, додумалась до того же, но её затыкать некому: грандмастер Клинков перебрался далеконько от Коррола, а капитан, судя по мрачной роже, сам думал точно так же. Что в Мифическом Рассвете есть не только придурочные фанатики, кидающиеся на людей с воплями про рай, но и хитрые сволочи, которые мутят потихоньку водичку – готовят жителей Тамриэля к явлению прекрасного, могучего и светозарного Манкара Каморана с Амулетом Королей на шее.

– А вы знаете, что это такое – ночь за ночью видеть во сне эти треклятые Мёртвые Земли? – сиплым от придушенной злости голосом спросила Ингрид, понимая про себя, что пойдёт, никуда не денется.

– Понимаю, – натянуто улыбнувшись, ответила графиня. – Судьба Кватча мне известна, леди Фросткрег. И если ваши кошмары – это пятеро погибших, как вы считаете, по вашей вине стражников, то мой кошмар – груда горелых развалин на месте моего города. Я не хочу, чтобы Коррол стал вторым Кватчем. Если этого можно избежать, всего только заплатив золотом или пожаловав рыцарское звание этой вашей смешной орочьей девочке, называйте вашу цену, ставьте ваши условия – я приму любые. Даже откровенно выходящие за рамки разумных.

– Это мне так кажется, или ты и впрямь просто хочешь позлить Тикиуса и прочих магов из гильдии?

– Не просто, – Эарана лениво поигрывала цепочкой новенькой подвески – то наматывала её на запястье, словно браслет, то переплетала ею пальцы. Цепь была массивная, впору мужику-норду вроде Бурда носить, а сама подвеска выглядела дешёвкой, недостойной золотистой изящной шейки высокой эльфийки – просто серебряный диск с вставленным посередине хризолитом. Тем самым, за который воришка-гоблин выкупил у Ингрид собрата и мешок сладких рулетов. Зачаровывал это, с позволения сказать, украшение Риндир, и из-за него авантюристы едва не рассорились с Умбакано, потому что Риндир за работу хотел посох лича. Для изучения, исключительно для изучения, и только поэтому кое-как удалось уговорить Умбакано подождать, пока босмер разберёт трофей из Вьендавьявика на щепочки-проволочки, а потом соберёт обратно. Он даже выразил готовность зарядить посох после того, как разберётся с ним. Но нервов Эаране и Ингрид оба эльфа, высокий и лесной, вымотали немало, пока удалось найти вариант, устраивавший всех. Или, как сказала магичка, одинаково не нравившийся всем, а потому достойный гордого звания компромисса. – Я, кстати, – продолжила она, выложив из цепочки какую-то руну на атласном покрывале (номер они сняли у Таласмы, не у Эмфрид), – поднимаю авторитет графини на недосягаемую прежде высоту: её придворная магесса лично отправляется в Обливион, чтобы закрыть Врата. А не малюет посредственные портреты.

– А я слыхала, что портреты-то вроде как раз и неплохи, – возразила Ингрид. – Один даже кто-то украл.

– О да, – ехидно согласилась Эарана, – кража картины – это точно признание её высокой художественной ценности.

– Значит, ты останешься в Корроле?

– Ты имеешь в виду, если вернёмся живыми? Нет. Я договорилась с графиней, что место придворного мага останется за мной до тех пор, пока я не решу, что мне пора успокоиться и осесть на одном месте. А Кассия Валга вполне обойдётся услугами госпожи Шанель или другой такой же бездарности. В сущности, – Эарана дёрнула плечом, так что очередная руна погибла, превратившись в кучку серебряных звеньев, – что делать сильному боевику в замке?

– Охранять графиню?

– Тогда уж, скорее, юного графа. Леди Кассия явно не в том возрасте, когда можно ещё оставить наследников для графства.

– Она же Валга только по мужу, – сказала Ингрид, устав мотаться по комнате туда-сюда и присев на край кровати. – Какие ещё наследники? Если только внуки… какой-нибудь младший сын Алессии. Только он уже будет Каро, не Валга.

– А кто был твой отец? – неожиданно спросила Эарана. – Ты говорила про отчима и про брата. А отец?

Ингрид пожала плечами.

– Пока отчим был жив, мать вообще про отца молчала. Я, в общем, только лет в семь или восемь узнала, что отец у меня не родной. Мне же и двух не было, когда они поженились, и он всегда меня… ну, не знаю, любил ли, но точно разницы между нами со Свеном не делал. Вроде как оба его дети. Хороший был мужик, прими Шор его душу. А отец… не знаю. Мать говорила, что не из простых, но ни имени настоящего, никаких подробностей не называла. Он их команду для чего-то нанимал, когда она уже собиралась завязывать с мародёрством, даже трактир присмотрела. Так что… какая разница-то? Растил меня Гунмар Одноглазый, он и драться учил – матушка мне своей судьбы не хотела, вечно ругалась, когда на заднем дворе с топором заставала.

– Разница? – задумчиво переспросила Эарана. – Наверное, никакой. Но графиня, как ты говоришь, помянула в разговоре то ли кого-то из Девяти, то ли Нереварина…

– Нереварина помянула я, – отмахнулась Ингрид. – А мужик, который про меня и знать не знает, при чём тут вообще? Или, скажешь, Исмир матушку мою посетил под видом простого или непростого норда?

– Ну, не зря же ты без конца его просишь о помощи и защите? И, как я посмотрю, он тебе ещё ни разу не отказал.

Ингрид фыркнула, Эарана чему-то усмехнулась, и норда тогда только сообразила, что подцепила это фырканье у эльфы точно так же, как та у неё – просторечное «ага».

– Кое-кто считает, что Исмир, Дракон Севера, – проговорила Ингрид, подражая интонациям старичка-учёного, храни его все боги Нирна, если ещё жив, – это просто титул. Доподлинно известно, что его в разное время носили Пелинал Вайтстрейк, Вульфхарт и Хьялти Раннебородый. Тот, что позже вроде как стал богом Талосом. Ты как полагаешь, который из троих больше годится мне в отцы?

– Не Пелинал точно, – усмехнулась Эарана. – Припадков безумной ярости я за тобой не помню, как и склонности к бессмысленной… да даже осмысленной жестокости. Хьялти Раннебородый, если верить «Арктурианской ереси», тоже был… тот ещё подарочек. Очевидно, матушке твоей являлось очередное воплощение Вульфхарта? Правда, он очень не любил эльфов, а ты нас с Маглиром как-то слишком легко терпишь. Времена, видимо, изменились. Или отчим у тебя был настолько разумный и практичный человек, что сумел внушить тебе правильное отношение к другим расам, несмотря на кровь Исмира?

– Что за кровь Исмира? – Мазога не имела привычки ни стучать, ни просто спрашивать, не помешала ли. Влезать в чужие разговоры она тоже никогда не стеснялась – за что её и в Имперском городе, и по дороге из столицы в Коррол уже пытались разок-другой поколотить.

– А это Эарана думает, что к моей матушке Дракон Севера прилетал, – буркнула Ингрид.

– Ты, когда злишься, рычишь так, – тут же отозвалась орчанка, – что легко верится. А когда мой меч зачаруют?

– Тогда же, когда лук Маглиру. И доспехи для всех. – Гильдейские маги, понятно, графине не подчинялись, но и ссориться с нею не хотели, поэтому взялись зачаровать всё, даже вещи Эараны. Правда, Кассия Валга всего лишь убедила Тикиуса и Флориуса взяться за заказ, а оплачивать его пришлось самим авантюристам. Ингрид отдала за это два сигильских и один камень Варлы, а ещё пообещала очередной сигильский камень, все, какие удастся собрать, ингредиенты и «мало ли что попадётся интересное» тоже. Проглотив так и рвавшееся с языка: «Так, может, схоʼдите с нами и сами посмоʼтрите, что вам там интересно? Эарана вон идёт».

Вообще-то, в Коррол они приехали, чтобы зачаровать вещи, купить продовольствие и зелья-свитки, а потом спешно, пока коловианская осень не превратилась в коловианскую же, весьма суровую по сиродиильским меркам, зиму, отправляться в Моранду. Вместо этого они уже неделю торчали в городе, ожидая, когда капитан Биттнелд Проклинающий решит, что его отряд готов прикрывать четверых самоубийц в их вылазке за сигильским камнем. Его серьёзное отношение к делу радовало, конечно, но Ингрид уже хотелось либо закрыть эти скамповы Врата, либо сдохнуть наконец. «А интересно, – подумала она, – если геройски сдохнуть в плане Обливиона, душа останется там или всё-таки отправится туда, где ей место по заслугам? Вот мою душу как Мерунес Дагон с Шором будут делить? Спросить жрецов, что ли? Жалко, тут часовня Стендарра, не Аркея – кому лучше знать о посмертии, как не жрецам бога рождений и смерти, погребений и похоронных обрядов?»

***

– Противоположность крови даэдра – кровь божества.

Ингрид подозрительно посмотрела на Мартина.

– Опять ваши мажеские загадки, твоё высочество? – спросила она.

– Да если бы мои! – с досадой сказал он.

Уже прошла Самая Длинная Ночь, и морозы стояли такие, что Ингрид даже не пыталась вытащить Мартина проветриться, хоть цветом лица он опять догонял Мазогу. Которую, кстати, Ингрид без стеснения натыкала носом в настоящих рыцарей: «Смотри, бестолочь, откуда звание „сэр“ берётся», – прислуги в храме Повелителя Облаков не было, и всю работу выполняли сами Клинки. Грязную и тяжёлую – рекруты, остальную – у кого оставались силы и время. Мазога насупилась, но в очередной раз смолчала. Походы за сигильскими камнями вообще действовали на неё благотворно. А с женщинами-Клинками она неожиданно поладила быстрее и сошлась теснее, чем сама Ингрид. Ну… по крайней мере, не мыкалась без дела, пока Эарана пропадала в библиотеке в компании принца-бастарда: орчанка на пару с Маглиром не вылезала из подвала, куда Клинки из-за холодов перенесли свои тренировки.

А Мартину с Эараной Ингрид даже поесть то и дело приносила в библиотеку, потому что иначе двое этих учёных ослов просто сидели бы голодными, не желая прерываться на поход в трапезную. Аккуратно расчистив уголок стола, то есть, сдвинув с него стопки книг и ворох свитков, Ингрид в очередной раз приткнула на этот уголок две миски и ковригу. Подумав, что готовят Клинки, похоже, по очереди, потому что еда у них вся такая… походная: каши, похлёбки, рагу у кого-то получалось неплохое, но никаких изысков, а временами просто едва съедобно. Это Эарана без стеснения посылала рекрутов в город за орешками и сладкими рулетами (а Мартин с рассеянным видом тянулся к её тарелке, не переставая листать пожелтевшие тома – кажется, бесконечные каши и ему поднадоели); самой Ингрид и жалко было мальчишек гонять по морозу, и вообще неловко как-то. Но тарелку со сладкими крошками и обломками глазури она взяла со стола и принялась поклёвывать остатки лакомства, пока Мартин и Эарана тоскливо вздыхали над бобовой похлёбкой.

– Кровь даэдра, как мы с тобой поняли, – сказала Эарана, – означала часть сущности, заключённую Принцами в некие предметы. Но боги не создавали артефактов. Разве что принять за бога орочьего господина Малаката? Я слышала про его святилище где-то на Золотом Берегу.

– Этак и Азуру можно объявить божеством тёмных эльфов, – возразил Мартин. В библиотеке было нежарко, обед эта парочка пропустила, а сладкие рулеты способны ненадолго отбить аппетит, но не насытить всерьёз, поэтому горячую похлёбку оба ели торопливо и жадно, хоть и кривились при этом. – Звезда Азуры от этого не перестанет быть даэдрическим артефактом, как и Волендранг.

Ингрид развернула стул, стоящий за соседним столом, так, чтобы сесть лицом к спорщикам, и пристроила тарелку с крошками у себя на коленях. Никаких светлых мыслей, о которых её с надеждой спросил Мартин, у неё в голове не было. Кровь божеств… Какая у них может быть кровь? Они же боги, бессмертные… вроде бы. Хотя того же Лорхана эльфийский Аури-Эль победил и вырвал ему сердце. Или не сам Аури-Эль, а какой-то его рыцарь? Об этом было занятно читать и слушать, но всерьёз интересоваться такими вещами Ингрид никогда бы в голову не пришло – и это на её-то светлые мысли по поводу крови божеств рассчитывал священник Акатоша?

Она всё-таки припомнила эту историю, хотя была уверена, что Эарана или расфыркается, или посмеётся над неотёсанной деревенщиной, лезущей поразмышлять о богах и их деяниях.

– Лорхан, – пробормотала та. – Он же Шезарр, или Шор, или бог смертных… в этом что-то есть, хотя вот убейте – не пойму что.

– Воплощения? – аккуратно спросил Мартин, словно боялся неправильным вопросом спугнуть смутную пока идею.

– Воплощения? Возможно.

– Как у Исмира? – рискнула влезть Ингрид. – Ну, помнишь, мы шутили про моего отца? Ты ещё взялась разбирать, кто из троих мог бы быть им?

– Пелинал, Вульфхарт или Тайбер Септим?

– Стоп! – Мартин аж вскочил, бросив ложку, так что она с противным дребезжанием запрыгала по столу и свалилась под него. – Тайбер Септим, ставший после смерти Талосом! Вот, Ингрид, бестолочь моя ненаглядная, я же знал, что надо спросить тебя!

– И как это нам поможет? – усомнилась Эарана, не возражая, как ни странно, против того, что похвалили глупую норду, а не её, как раз про Тайбера Септима и вспомнившую.

– До того, как стать богом, – эльфийка презрительно фыркнула, но не стала перебивать, – Тайбер Септим вёл вполне обычную земную жизнь. Участвовал в сражениях, бывал ранен… надо спросить Джоффри – не может быть, чтобы Клинки не сохранили ничего из вещей своего основателя.

– Доспехи Тайбера Септима… – Джоффри смотрел хмуро и… безнадёжно как-то. – Клинки хранили их, но Санкр Тор почти разрушен и захвачен нежитью. Ещё в тридцать восьмом году правления Тайбера Септима тогдашний грандмастер Клинков запечатал вход в крепость. Вы уверены, ваше высочество, что это единственная возможность?

– Ни в чём я не уверен, – не менее хмуро отозвался Мартин. – Разве только в том, что посылаю других на верную смерть, а сам отсиживаюсь здесь. Грандмастер, если у вас имеются другие идеи, я с удовольствием их выслушаю.

Джоффри покачал головой, а Ингрид опять испытала тоскливую уверенность в том, что и в развалины, кишащие древней нежитью, лезть придётся ей. Но даже подземелья Вендира, как она легко признавала, компания мародёров проскочила каким-то чудом. А уж руины, в которых хранится реликвия Клинков, но в которые сами Клинки не суются… Хватит ли чудес на её долю, или она пополнит тамошнюю неживую стражу?

– В этот ваш Санкр Тор ещё и добраться как-то надо, – сказала она. – Зимой в горах без всякой нежити погибнуть недолго. Понятно, что настоящих бойцов вы мне не дадите – они тут нужнее. Но хоть пять-шесть рекрутов, а? Огров отгонять, а то сожрут и косточек не оставят.

– Эарана-то тебя не слышит, – невесело улыбнулся Мартин.

– Ага. И Мазога. Уж она этих огров одной левой… Твоё высочество, я знаю, что у тебя язык не повернётся меня просить. Но у господина грандмастера слишком мало верных людей, – тот неохотно кивнул, – а кого попало посылать в Санкр Тор за святыней Клинков он тоже не станет.

– Ни в коем случае, – подтвердил тот.

– И получается, – с кривой ухмылочкой заключила Ингрид, – я сама напрашиваюсь, дура.