Текст книги "Держать в плену (ЛП)"
Автор книги: Анжелика Снайдер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)
Она борется с мужчиной, как дикое животное, и я не могу не подбадривать ее молча. Делаю шаг вперед, чтобы помочь ей, но меня немедленно оттаскивают. Я борюсь со своим собственным похитителем, пинаю его в голень и заставляю взвизгнуть от боли.
Прямо сейчас мы обе ведем борьбу всей нашей жизни. Мы не отступаем. Мы не облегчаем им задачу.
В конце концов, Селина обмякает в объятиях мужчины, выбившись из сил. Ее дыхание прерывистое и хриплое, когда она впивается взглядом в Константина. Я никогда раньше не видела ее с этой стороны. Но, учитывая, через что она прошла, я уверена, что ей пришлось адаптироваться и стать кем-то другим, кем-то жестоким и несокрушимым.
Константин небрежно достает белый носовой платок из кармана своего костюма и вытирает лицо, глядя на кровь, когда убирает его. Смешок вырывается из его груди, прежде чем его темные глаза останавливаются на Селине.
– Побереги свои силы, маленький питомец. Они тебе понадобятся для того, что я запланировал для тебя, – угрожает он. Затем смотрит на своих людей. – Поторопись и обыщи их, а потом давай убираться отсюда к чертовой матери.
Дрожь пробегает вверх и вниз по моей спине.
Мой мобильный телефон.
Он спрятан спереди моего платья. Мне нужно, чтобы Константин дал нам больше информации, хоть что-нибудь, и я могу только надеяться и молиться, что Ренато все еще на линии и слушает все это.
– Куда ты нас ведешь? – Я кричу, чтобы это было слышно в микрофон.
– Мы отправляемся на небольшую прогулку на лодке, – загадочно говорит он, прежде чем повернуться и уйти, перешагивая по пути через мертвые тела.
Вдалеке слышны полицейские сирены, в то время как четверо мужчин грубо обыскивают Селину и меня, срывая с нас одежду и засовывая пальцы туда, где их быть не должно. Я отбиваюсь от них изо всех сил.
– Не смей прикасаться ко мне! Не надо! Остановись!
Несмотря на все мои усилия, им удается залезть мне под платье, прежде чем вытащить мой спасательный круг для Ренато.
– Сотовый телефон, – выкрикивает один из мужчин, прежде чем бросить его на пол и разбить о бетон каблуком тяжелого ботинка.
Рыдание вырывается из меня, когда я смотрю на Селину. Мы точно знаем, о чем думает каждая из нас – теперь нас никогда не смогут найти.
Глава 3
Ария
Я жалобно стону, медленно приходя в себя. Все тело болит. Последнее, что я помню, это как меня запихивают в кузов черного фургона без окон. Я кричала и пинала охранников, отбиваясь изо всех сил… пока один из них не размахнулся и не ударил меня по голове.
После этого все погрузилось во тьму.
Моя голова раскалывается от мучительной мигрени, расцветающей за глазами.
– Ч-что… где мы? – Спрашиваю я, заставляя себя полностью проснуться и взглянуть в лицо реальности.
Пытаюсь пошевелиться, но понимаю, что руки связаны над головой, и я буквально повисла в воздухе. Мои глаза резко открываются, и я обегаю плохо освещенный склад. Веревка больно натягивается на моей коже, когда я брыкаюсь в пустоту, ноги болтаются в нескольких дюймах от грязного бетонного пола.
– Ария, все в порядке, – говорит Селина рядом со мной.
Я бросаю на нее взгляд, она подвешена, как и я. Селина выглядит обманчиво спокойной, и это заставляет меня паниковать еще больше, до такой степени, что чувствую учащенное дыхание. Готовится ли она мысленно к тому, что должно произойти? Я знаю, что в прошлом она много раз переживала ад и возвращалась обратно. Она была с нашим похитителем целое десятилетие, в возрасте от тринадцати до двадцати трех лет. Даже представить себе не могу, через что ей пришлось пройти, и мне неприятно думать, что меня, возможно, постигнет та же участь.
– Это не нормально, – хнычу я, слезы текут по щекам. – Мы должны выбираться отсюда, Селина!
Я шиплю, указывая на очевидное. Надеясь, что у нее было время обдумать план, пока я была без сознания, но вижу унылое выражение лица, когда она поворачивает голову ко мне.
Ее мрачное выражение лица говорит мне все, что нужно знать.
Мы обе в полной заднице.
У меня вырывается всхлип, когда тяжелые шаги эхом отдаются по складу, приближаясь, и Селина успокаивает меня. Константин выходит из тени и все мое тело дрожит. Однако его внимание сосредоточено исключительно на Селине, когда он подходит к ней и говорит: – Привет, мой маленький питомец.
Селина медленно поднимает голову и смотрит в лицо своему бывшему похитителю.
– Как ты нашел меня? – Спрашивает она ровным и твердым голосом. И я снова восхищаюсь тем, какая она храбрая.
Ее вопрос, кажется, раздражает его.
– Я говорил тебе, что всегда найду тебя, моя милая Селина.
Он подходит ближе, заходит ей за спину. Медленно, казалось бы, нежно, убирает волосы до плеч с ее шеи и отводит их в сторону. Ощупывая кожу головы, он объясняет: – Трекер.
Я бормочу проклятия себе под нос. Все это время мы понятия не имели, что Селина не была в безопасности с нами. Это объясняет, как легко нас нашли в клубе. Он ждал. Ждал, когда кто-нибудь из нас совершит какую-нибудь глупость и Селина потеряет бдительность.
Я опускаю голову в отчаянии. Я привела его прямо к ней, выкинув свой трюк сегодня вечером. Мне не следовало тайком выбираться из дома и определенно не без моей обычной группы телохранителей. Это все моя вина.
Он отпускает ее волосы, а затем обходит вокруг, пока снова не оказывается перед ней.
– Я никогда не теряю того, что принадлежит мне, – говорит он обманчиво спокойным голосом. – Просто потребовалось немного больше времени, чтобы добраться до тебя, но я знал, что в конце концов у меня будет шанс. Ты знаешь, каким терпеливым я могу быть.
Вижу, как суровая внешность Селины внезапно начинает давать трещину. Возможно, она заново переживает годы, проведенные вместе с ним, мучая себя ужасными воспоминаниями.
Константин придвигается ближе, пока их не разделяет всего дюйм, и я сжимаю челюсти так сильно, что, клянусь, слышу, как хрустят зубы.
– Я хочу отомстить человеку, который убил моего сына, – начинает он, и я с трудом сглатываю.
Мой брат убил сына Константина, чтобы спасти Селину, но очевидно, что он не знает, кто это сделал.
Это все ради мести? Что ж, он ее не получит. Я буду защищать Нико и семью ценой своей жизни, если это потребуется. И знаю, что Селина никогда бы не выдала моего брата.
Просто это не в ее характере предавать единственного парня, которого она когда-либо любила и который так же сильно любит ее.
Константин продолжает: – Ты пробыла там достаточно долго, чтобы знать расписание охраны, планировку комплекса Витале. Я хочу знать все слабые места. Я хочу знать, когда они наиболее уязвимы. Ты дашь мне все, что я захочу.
Внезапно его рука вырывается и хватает Селину за волосы, сгибая шею под неудобным углом и заставляя ее вскрикнуть от боли.
– Не прикасайся к ней, ублюдок! – Я кричу.
Константин отпускает ее с мрачным смешком, а затем обращает свое внимание на меня. Я пытаюсь сохранить ту же браваду и пристально смотрю на него, но терплю жалкую неудачу. Он воплощение дьявола. Я вижу это в его глазах.
– И что мне делать с моим новым маленьким питомцем? – Спрашивает он.
Только через мой труп, думаю про себя.
– Я никогда не буду твоим домашним животным, ты, гребаный психопат!
Его язык высовывается, и он облизывает нижнюю губу, смотря на меня развратным взглядом.
Боже, это его заводит?
Я мгновенно хочу взять свои слова обратно, но уже слишком поздно.
Константин подходит и протягивает руку, чтобы дотронуться до меня, но я быстро бью его ногой, едва не задев яйца и, к сожалению, вместо этого зацепив бедро.
– Не смей прикасаться ко мне!
– О, я собираюсь сделать гораздо больше, чем просто прикоснуться к тебе, моя маленькая принцесса, – говорит он сквозь стиснутые зубы. – Я собираюсь причинить тебе боль. Я буду гнуть тебя, пока ты, блядь, не сломаешься, – угрожает он, превращая кровь в чистый лед.
Щелчком пальцев вперед выходят двое охранников.
– Давайте покажем манеры моему новому маленькому питомцу. Сними ее.
Высокий, тощий охранник с прыщавым лицом размахивает ножом и, протянув руку надо мной, перерезает веревку. Я падаю на твердый пол, каждая косточка в моем теле болит от удара.
Вскрикиваю от ужасающей боли, сотрясающей мое тело.
– Нет! Пожалуйста! – Плачет Селина. – Я сделаю все, что ты захочешь, Константин! Убей меня ради своего сына. Забери мою жизнь. Просто отпусти ее!
На Константина, кажется, не действует мольбы.
Теперь его внимание сосредоточено исключительно на мне, и он просто приказывает своим охранникам: – Держите ее. Я собираюсь получить от этой маленькой сучки все, прежде чем до вас дойдет очередь.
Один из охранников бросает меня на бетонный пол и заламывает руки над головой. Я сопротивляюсь изо всех сил, пока охранник, который освободил меня, не приставляет нож к моему лицу. Чувствуя, как лезвие царапает кожу, внезапно замираю. Мучительный всхлип срывается с моих губ.
– Не заставляй его испортить это совершенство, – предупреждает Константин. Затем он встает на колени и раздвигает мои ноги.
Я проклинаю себя за то, что надела сегодня это чертово платье и предоставила ему беспрепятственный доступ.
Селина снова борется за меня.
– Нет, Константин! Пожалуйста, не делай этого! Я сделаю все, что ты захочешь. Что угодно! – Плачет она, умоляя.
Я в ужасе смотрю, как Константин расстегивает ремень. А затем молния на его брюках опускается, и вижу его полутвердый член. Он приближается ко мне, и я начинаю паниковать, мои легкие сжимаются.
Мой первый раз не может быть таким!
– Нет, нет, нет! Пожалуйста! Пожалуйста!
Я умоляю. А затем ставлю последний и единственный козырь, который у меня есть.
– Я девственница! – Кричу, мое горло саднит.
И как будто только что произнесла волшебное слово, Константин чудесным образом останавливается. Я наблюдаю, как он медленно встает, застегивает штаны и смотрит на меня сверху вниз со смешанными эмоциями, написанными на его лице, самую большую из которых можно описать только как разочарование.
Чувство облегчения захлестывает меня, когда понимаю, что он не собирается меня насиловать. Но когда я поворачиваюсь и вижу мрачное и суровое выражение лица Селины, облегчение, которое испытывала, стремительно просачивается из каждой поры моего тела, и я понимаю, что каким-то образом только что совершила очень серьезную ошибку.
Я вижу, как ее губы произносят слово "нет", как раз в тот момент, когда Константин говорит: – Отведите ее к врачу и заставьте его осмотреть. Если то, что она сказала, правда, посадите ее на следующую лодку, идущую на остров.
Остров?
Я качаю головой, отказываясь верить, что это то самое место, которое отец и брат обсуждали последние несколько недель. Я подслушала, как они говорили об ужасных вещах, которые там происходят.
Девушек и женщин продают с аукциона, как ценный скот, тому, кто больше заплатит, и большинство из них больше никогда не увидят и не услышат.
Двое людей Константина заставляют меня встать.
– Куда вы меня ведете? – Я кричу, мне нужно убедиться, что это то же самое место.
– Ты теперь будешь выставлена на аукцион, моя дорогая, – с усмешкой объясняет Константин. – Твоя девственность принесет мне кучу денег. Это будет возмездие за смерть моего сына, если угодно.
Я сражаюсь и кричу, пока мужчины уводят меня от Селины. Я слышу, как она выкрикивает мое имя, и не могу не задаться вопросом, что с ней будет и увижу ли я ее когда-нибудь снова.
Глава 4
Ария
Кровь стучит в ушах, я пытаюсь успокоить дыхание под черным мешком, закрывающим мою голову. Странно, что начинает делать твой разум, когда одно из твоих чувств отключается на длительный период времени. Я почти вижу предметы и цвета, которых там нет, хотя в полной темноте, слепа к внешнему миру и вообще ко всему, что находится в дюйме от моего лица. Я чувствую запах металла, дождя, отчаяния… и крови.
Возможно ли это вообще?
Кроме того, слышу все: капли дождя, стучащие по крыше; мелкие камешки, отскакивающие от шасси фургона, в котором мы едем по гравийной дороге.
И тут мне в голову приходит мысль. Может быть, просто схожу с ума в этот момент. Пойму ли я вообще, что сошла с ума психически?
Как долго я нахожусь в этом фургоне?
У меня болит голова, когда думаю о событиях, произошедших ранее. Которые привели меня сюда, к этому ужасному моменту. Все началось с того, что должно было стать веселой вечеринкой…
Фургон резко попадает в выбоину, все сильнее раскачиваясь из стороны в сторону, и я врезаюсь в женщину рядом со мной. Нас несколько человек, втиснутых в фургон. Я быстро пытаюсь подняться, борьба настоящая, поскольку мои руки связаны вместе. По крайней мере, они связали их спереди, а не сзади – одно маленькое благословение в этой ужасной ситуации.
Я точно не знаю, в какой момент у меня появляется луч надежды, но вот он здесь.
Дыши, Ария. Просто дыши, продолжаю мысленно повторять.
Ранее я подверглась насилию со стороны так называемого врача, который физически осматривал меня на скамье. Клянусь, все еще чувствую, как его пальцы тыкают внутри меня, и сильная дрожь пробегает от воспоминаний. Он был в абсолютном экстазе, когда понял, что моя девственная плева все еще цела. И после этого подтверждения меня немедленно посадили на лодку, затем на самолет и, наконец, в этот тесный фургон. Все виды транспорта были утомительными, особенно без какого-либо представления о том, куда мы направляемся и как далеко, пока мы не доберемся до нашего конечного пункта назначения. И каждая остановка, которую мы делали, включала в себя подборку новых невинных, перепуганных женщин. Думаю, я насчитала уже десятерых, прежде чем мне на голову надели капюшон, когда мы садились в самолет, но к настоящему времени их могло быть больше.
У меня дрожит нижняя губа, но я отказываюсь сдаваться. Это слишком опасно. Я не могу показаться слабой. Я знаю, что здесь происходит со слабыми девушками. Девушка час назад плакала, кричала и умоляла сохранить ей жизнь. Я в ужасе слушала, как они вытаскивали ее из машины. Я слышала, как они напали на нее, хотя и не могла этого видеть. Знала, что они избивали ее, чтобы заставить замолчать. После этого стало очень тихо.
Я даже не знаю, вернулась ли она в фургон. Но, по правде говоря, надеюсь, что она этого не сделала. Я думаю, большинство из нас предпочли бы смерть, чем столкнуться со своей ужасной неизбежной судьбой.
Проданы с аукциона, как куски мяса, тому, кто предложит более высокую цену, чтобы делать с нами все, что им заблагорассудится. Все, что они пожелают.
Тряся головой, прогоняю эти ужасные мысли из головы. Я не могу думать о ней. Я не могу думать о них. В этот момент не могу думать ни о чем, кроме себя и собственного выживания. От этого зависит вся моя жизнь.
Фургон резко останавливается, отбрасывая нас всех вперед. У меня даже нет времени попытаться сесть, прежде чем слышу, как открываются задние двери, и кто-то приказывает нам вылезать.
Не желая упасть и увидеть, что происходит, я осторожно поднимаю руку и снимаю мешок. Темные волосы падают на лицо, надеюсь, они не заметят, что я его сняла.
Запах океана атакует мои чувства, и я знаю, что мы на острове. Мои глаза сканируют окрестности, лихорадочно ища выход. Многочисленные вооруженные охранники в темной одежде в тактическом стиле и черных масках ведут нас к огромному зданию. Даже если бы я побежала, далеко бы не ушла. Меня бы либо застрелили, либо, вероятно, утонула, пытаясь плыть со связанными руками.
Отвлекшись, спотыкаюсь и чуть не падаю.
Мои лодыжки неловко подгибаются, и я проклинаю свои каблуки.
Почему я не могла надеть в клуб какие-нибудь удобные кроссовки?
– Иди, – произносит грубый, глубокий голос позади меня, прежде чем дуло его пистолета упирается мне в спину, толкая вперед.
Резко оборачиваюсь, уставившись на человека в маске.
– Попробуй ходить на каблуках, придурок! – Рявкаю я, прежде чем успеваю сдержаться.
Слышу, как несколько женщин ахают, и чувствую, как мое сердце бешено колотится в груди.
Боже, что я наделала?
Я сразу же вспоминаю девушку в фургоне. Как они заставили ее замолчать. И теперь меня ждет тот же исход.
Охранник поднимает пистолет, намереваясь ударить меня рукоятью, и я напрягаюсь, ожидая удара. Но его так и не последовало.
– Полегче. Сегодня вечером она – лучший товар, – предупреждает его один из мужчин.
Я медленно открываю глаза и вижу двух сцепившихся охранников. Один действительно хочет причинить мне боль, но другой знает последствия этих действий.
– Отлично! – Усмехается первый охранник, отталкивая от себя второго. – Тогда ты заставь сучку идти. И снова надень на нее мешок.
– Нет, пожалуйста, – умоляю более милого охранника, он меня не слушает, и вскоре я снова погружаюсь во тьму. Пытаюсь дышать, но кажется, что мне не хватает воздуха, и я паникую под капюшоном.
– Иди. Сейчас же! – Кричит он, грубо толкая меня.
Ладно, этот парень определенно не лучше.
Я изо всех сил вытягиваю перед собой связанные руки, чтобы случайно ни на что не наткнуться по пути. Мои пальцы запутались в длинных спутанных волосах девушки передо мной, и она всхлипывает, когда я освобождаю их.
– Прости, – быстро шепчу я.
Не хочу, чтобы у нее были неприятности из-за меня.
Мы идем некоторое время, прежде чем я слышу скрежет металла. Возможно, открывается дверь. И вдруг с моей головы стягивают темный мешок, яркие лампы дневного света наверху мгновенно ослепляют. Я резко закрываю глаза, отчаянно ища другой способ привязать себя к окружающему миру. Вытягиваю руку перед собой, но тут же сожалею о своем решении, когда чувствую мускулистую руку одного из охранников. Он тут же отталкивает меня, чуть не опрокидывая на пол. Спотыкаясь, я хватаюсь за стену и встаю на этих богом неудобных каблуках, которые решила надеть сегодня вечером. Это было сегодня вечером? Нет, меня не было гораздо дольше. Должно быть, прошло по меньшей мере два дня с тех пор, как меня похитили. Украли у моих друзей и семьи.
Константин Карбоне. Ублюдок. Надеюсь, он сгниет…
– Продолжай двигаться, – говорит охранник, вырывая меня из горьких мыслей, когда толкает меня в спину.
Я падаю на колени, раздражаясь, готовая снова наброситься на него. Но вызов в его голубых глазах, заставляет меня прикусить внутреннюю сторону щеки, чтобы не сказать ему то, что действительно хочу. У меня такое чувство, что другой охранник на этот раз меня не спасет, и я не хочу испытывать судьбу.
Давайте просто скажем, что мой язык и выбор слов доставляли неприятности в прошлом, и сейчас не время быть дерзкой. Прямо сейчас я должна действовать разумно, выжидать удобного момента и надеяться, что кто-нибудь спасет меня из этого места, прежде чем все станет хуже. И у меня такое чувство, что скоро все станет намного хуже.
С большим усилием мне удается подняться с грязного пола и забиться в угол к остальным женщинам, возраст которых варьируется от совсем юных подростков до среднего возраста. Выражение их лиц одинаково – мы облажались. Целиком и полностью. Я отрываю взгляд от них и сосредотачиваюсь на том, что нас окружает.
Мы в какой-то бетонной тюремной камере. Возможно, в подвале, потому что нет окон, что в итоге означает отсутствие выхода.
Мое дизайнерское платье грязное, измятое и рваное, едва дающее мне ощущение тепла или укрытия, а туфли-лодочки Louboutin золотистого цвета с красной подошвой не подлежат ремонту. Если бы я не была в такой ужасной ситуации, разозлилась бы из-за туфель. Они были в идеальном состоянии, когда я надевала их, чтобы пойти в клуб. Подарок моей матери.
Возможно, это последний подарок, который я когда-либо получу от нее.
И когда думаю о своих родителях и остальных членах моей семьи, друзьях, у меня в груди щемит боль, которую никогда раньше не испытывала. Я прижимаю к себе связанные руки, отчаянно пытаясь стереть боль, когда первая из того, что, вероятно, будет многими слезами, наконец стекает по моей щеке. Рыдание угрожает вырваться из моего горла, но я не позволяю этому случиться. Быстро сглатываю и выпрямляю спину. Меня воспитывали жестче. Мои отец и брат сделали все возможное, чтобы подготовить меня на случай, если я окажусь в подобных обстоятельствах.
Хотя не думаю, что что-то или кто-то мог подготовить меня именно к такой ситуации. Я знаю, сколько плохих людей в мире, и знаю, сколько плохих вещей может случиться с людьми. Я видела это своими глазами.
Отец годами разрушал подобные заведения еще до моего рождения. Он сам плохой человек, но совершает хорошие поступки, например, спасает женщин и детей от банд торговцев людьми. Он сделал своей жизненной миссией спасение людей от обмена и продажи, как животных. И я могу только надеяться, что прямо сейчас он в пути со своей командой, чтобы спасти меня.
Внезапно открывается дверь, и внутрь заходит один из охранников в маске со штурмовой винтовкой в руках. Я узнаю его, тот же, кто чуть не ударил меня после того, как набросилась на него.
– Пришло время аукциона, – объявляет он, указывая винтовкой, чтобы мы вставали и выходили. – Ведите себя тихо или умрете. Это единственные два варианта для вас, – говорит он, намеренно глядя на меня.
Я медленно встаю, все мое тело в синяках и ноет.
Мы выстраиваемся в шеренгу, наши шаги медленные, как будто нас ведут на бойню. На данный момент это определенно так. Я не знаю точно, что произойдет после того, как мы покинем эту комнату, но одно я знаю наверняка – все наши жизни изменятся навсегда.
Пока нас ведут по темному коридору, слышу, как один из охранников говорит: – Улыбайтесь и веди себя хорошо, девочки. Пришло время показа.
Медленно на моем лице появляется злая ухмылка.
Они хотят, чтобы мы разыграли спектакль для этих больных извращенцев?
Что ж, тогда я собираюсь устроить им адское шоу.
