Текст книги "Держать в плену (ЛП)"

Автор книги: Анжелика Снайдер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

Глава 54

Матео

Доминго ждет нас, когда мы возвращаемся в дом. Мы с Арией долго были на пляже после нашего маленького праздника секса. Даже наблюдали за заходом солнца, как нормальная пара. Если бы кто-нибудь сказал мне хотя бы несколько месяцев назад, что я буду любоваться закатом на пляже с женщиной, к которой у меня есть чувства, вероятно, застрелил бы его даже за предположение о подобном богохульстве. Я никогда не думал, что буду заниматься подобными вещами… или чувствовать то, что сейчас чувствую.

Ария изменила меня. Полагаю, к лучшему. Теперь я знаю, что до нее я не жил. Просто существовал.

Она по-прежнему моя самая большая слабость, но я не могу ее отпустить. Единственное, что могу сделать, это стать еще более собственническим, держать ее рядом и надеяться, что ничто никогда не разлучит нас.

Прижимаясь губами к уху Арии, я шепчу ей, чтобы она шла наверх и переоделась. Мне невыносима мысль о том, что мой дядя будет пялиться на нее, когда на ней почти ничего не надето.

Доминго прочищает горло, с трудом стирая ухмылку с лица.

– Мои люди сказали мне, что ты устроили им настоящее шоу сегодня днем. Они были просто разочарованы тем, что ты трахнул ее в хижине, а не на пляже. Они могли только слышать ее крики, но не видеть ее.

– Твоим людям повезло, что они остались в живых, – рычу я на него. – Я слышал, как они говорили об Арии.

– Один из моих охранников сказал, что ты выстрелил ему в руку за то, что он сказал что-то неподобающее? – Подсказывает он, прищурив глаза.

Он взбешен. И не без оснований.

– Просто небольшая рана, – говорю, слегка пожимая плечами. – Я считаю это небольшим неудобством, учитывая альтернативу нахождения в шести футах под водой.

– Ты так ревностно относишься к своей маленькой пленнице, не так ли?

Хотя его использование слова "пленница" раздражает меня, я думаю, в глубине души так оно и есть.

Сможет ли она уйти в любое время, когда захочет?

Нет. Я бы не смог ее отпустить. Я собираюсь удерживать ее так долго, как смогу, и молиться всем святым, чтобы это было навсегда.

– Она моя, – говорю сквозь стиснутые зубы.

– Но надолго ли? – Загадочно спрашивает он.

Я пристально смотрю на него, гадая, что он имеет в виду, но затем на его лице появляется улыбка, и он меняет тему, говоря: – Ужин скоро подадут. Я ожидаю, что вы двое присоединитесь ко мне?

Я киваю, прежде чем подняться наверх, чтобы найти Арию.

С моим дядей что-то не так, и это постоянно вызывает тревогу в глубине сознания. С момента своего визита в Мексику он ведет себя по-другому. Это заставляет меня сомневаться… ну, во всем. Даже в прошлом. Почему его не было в поместье моих родителей в день убийства. Как он избежал всего этого, а затем удачно появился после. Я до сих пор помню выражение его лица, когда он понял, что я все еще жив, лежа в луже собственной крови.

Это не принесло облегчения. Похоже, он был почти удивлен.

Двигая шеей из стороны в сторону, пока не слышу несколько удовлетворяющих меня тресков, я протискиваюсь в комнату. Ария стоит там обнаженная, и быстро поворачивается, хватая одеяло с кровати, чтобы прикрыть свое тело. Когда она понимает, что это я, она сбрасывает одеяло и застенчиво улыбается мне.

И я не знаю, что именно поражает меня в этот момент, но такое чувство, будто тонна кирпичей разом врезалась в мое тело. Я понимаю, что по уши влюбился в свою маленькую пленницу. Это было постепенно, она медленно проникала в мои вены, заражая до точки невозврата. И теперь знаю, что от моей одержимости ею нет лекарства, и я не хочу его. Я буду обладать ею до скончания времен и в загробной жизни. Я в этом не сомневаюсь. Она моя во всех смыслах этого слова, а я принадлежу ей. Полностью и безраздельно принадлежу ей.

– Что сказал Доминго? – Спрашивает Ария, когда подхожу к ней.

Я игнорирую ее вопрос и прижимаюсь губами в поцелуи.

– Давай примем душ, – выдыхаю ей в губы, прежде чем отвести в ванную.

Под каскадом теплой воды я нежно беру ее, трахая у кафельной стены, пока она не выкрикивает мое имя. Наши занятия любовью продолжаются часами, пока вода не становится холодной, а ее зубы не начинают стучать. Даже тогда я не хочу, чтобы это заканчивалось.

Вытирая ее полотенцем, понимаю, что что-то изменилось.

Нет, все изменилось.

Я никогда раньше ни к кому не испытывал таких чувств. Я знаю, что сделал бы все, чтобы защитить ее, даже если бы для этого пришлось отдать свою жизнь в обмен на ее. И если это не любовь, тогда я не знаю, что это.

Когда я смотрю на Арию сверху вниз, то могу представить, как мы идем к алтарю. Я могу представить, что она беременна моим ребенком. Как мы вместе стареем, и я несу ее в постель, когда она слишком устает, чтобы ходить.

Я никогда не думал ни о чем из этого до Арии. Человек, которым я был до нее, был холодным, отстраненным и отрезанным от окружающего мира. Меня заботила только месть за мою семью и империю. Эта новая версия меня способна любить, заботиться о ней, защищать ее любой ценой.

– Что случилось? Что не так? – Спрашивает Ария, глядя на меня своими знакомыми глазами медового цвета, которые я успел полюбить.

Возможно, она чувствует перемену во мне.

Я уверен, что мои противоречивые эмоции написаны на лице.

– Ничего, – вру я. – Мы опаздываем на ужин, – говорю, ненавидя себя за то, что был слишком большим трусом, чтобы сказать ей, что я на самом деле чувствую.

Глава 55

Матео

Мы с Арией присоединяемся к дяде в обеденном зале. В комнате высокие соборные потолки с невероятно большой и дорогой люстрой, свисающей в центре над длинным столом, за которым могут разместиться четырнадцать человек.

Доминго встает, когда мы входим, и выдвигает стул для Арии слева от себя. Ворча себе под нос, я позволяю ему усадить ее рядом с собой, а сам сажусь справа от него.

Сегодня вечером мы все одеты повседневно. На дяде рубашка с тропическим принтом и брюки цвета хаки. Даже я решил отказаться от костюма и галстука и просто надел черную рубашку и брюки, в то время как Ария надела сарафан цвета шалфея без бретелек, который обнажает ее загорелые плечи.

Я внимательно наблюдаю, как Доминго пододвигает стул Арии, когда она садится, и не пропускаю то, как его рука касается ее обнаженного плеча, прежде чем он идет к своему месту.

Мои глаза прищуриваются, когда я смотрю на него, прежде чем оглядываю комнату и замечаю нечто совершенно очевидное и, возможно, тревожное. С тех пор, как мы впервые приехали сюда, Доминго расставил охрану в каждой комнате своего дома и почти на каждом гребаном дюйме своей собственности. Это было так заметно и удушающе. Но сегодня вечером я почти не заметил, чтобы кто-то стоял на страже.

– Сегодня вечером нет охраны? – Я спрашиваю его.

Он пожимает плечами и небрежно машет рукой.

– Иногда даже им нужен перерыв. Если только ты не планируешь, что что-то произойдет сегодня вечером за ужином? – Он бросает на меня подозрительный взгляд.

Я пристально смотрю на него, пытаясь уловить, что что-то не так, но ничего не вижу.

Его лицо расслаблено, поведение спокойно. Откинувшись на спинку стула, позволяю себе немного расслабиться, но я все еще не до конца уверен. Что-то все-таки не так, просто не могу понять, что именно.

Я провел почти всю жизнь, тренируя свои чувства, чтобы всегда быть начеку. Я всегда готов к худшему в любых ситуациях. И только потому, что нахожусь в доме моего дяди и он единственный человек, которого могу назвать семьей, не означает, что я буду чувствовать себя в его обществе совершенно непринужденно. Если уж на то пошло, тот факт, что он мой единственный оставшийся член семьи, заставляет меня нервничать еще больше. И внезапно я жалею, что отправил Игнасио обратно в Мексику.

Первое блюдо подается быстро и состоит из смешанного зеленого салата и гаспачо. Я осторожно откусываю от каждого кусочка, а затем, возможно, иррационально, жду, чтобы убедиться, что в еду ничего не подсыпали. Но в глубине души знаю, что если бы я действительно думал, что с едой что-то не так, то не позволил бы Арии есть ее. Хотя, возможно, он бы просто отравил только меня.…

– Не голоден? – Спрашивает дядя, набивая рот салатом.

Я пожимаю плечами.

– Думаю, нет.

Он вытирает рот салфеткой и кивает.

– Возможно, тогда мы сможем поговорить.

Он бросает на меня многозначительный взгляд и спрашивает: – Итак, ты так и не рассказала мне правду о том, как Ария волшебным образом появилась в твоей жизни почти за одну ночь. Как все это произошло, я могу спросить об этом?

Поднимаю бровь, глядя на него.

Он хочет затронуть эту тему сегодня вечером? Я не могу не задаться вопросом о его мотивах. Прочищая горло, я отвечаю ему частичную правду.

– Нас познакомил мой бывший коллега.

– Итак, свидание вслепую? – Спрашивает он, переводя взгляд с Арии на меня и обратно.

Я замечаю, что Арии становится неуютно.

Ей не нужно говорить или двигаться. Теперь я так хорошо знаю ее тело. Как будто мы связаны на каком-то подсознательном уровне.

Ненавижу, что дядя настоял на том, чтобы мы сели по обе стороны от него. Хочу, чтобы она была рядом со мной, чтобы я мог ее успокоить. И я точно знаю, что могло бы успокоить мою маленькую пленницу – заставить ее мурлыкать, поглаживая ее мягкую киску под столом.

– Ходят слухи, что ты купил ее на аукционе, – объявляет мой дядя, отрывая меня от грязных мыслей.

Я пристально смотрю на него, задаваясь вопросом, как он мог это услышать.

– Слухи – это всего лишь слухи, – язвительно замечаю я.

– Ария, возможно, ты расскажешь мне правду о том, что мой племянник приобрел тебя, – настаивает Доминго, переключая свое внимание на нее и заставляя меня встрепенуться.

Она смотрит на него глазами лани, прежде чем ее взгляд устремляется через стол на меня. Она не хочет меня расстраивать, и я вижу страх в ее глазах. Даже спустя столько времени она все еще боится меня. И, черт возьми, от этого мой член становится твердым.

– Продолжай, Ария. Скажи ему правду, – убеждаю ее.

Я хочу услышать о нашей истории из ее хорошенького маленького ротика. А потом, когда мы останемся одни, если она меня разочарует, я отшлепаю ее по заднице к чертовой матери, прежде чем напомню ей, кому она принадлежит.

– Мы… мы встретились на… благотворительном аукционе, – говорит она, и я не могу не улыбнуться ее маленькой лжи.

– Благотворительный аукцион, – повторяет Доминго, прежде чем из его груди вырывается смех. – Я ни на минуту в это не верю, моя дорогая. Единственное, что благотворительно в моем племяннике, так это то, со сколькими женщинами он переспал за свою жизнь.

Я ударяю кулаком по столу, заставляя хрустальные бокалы дребезжать от силы удара.

– В какую игру ты, блядь, играешь? – Спрашиваю сквозь стиснутые зубы.

Почему он хочет знать правду? И почему сейчас? Это неприятное чувство, которое было в глубине моего сознания с тех пор, как я попал сюда, становится больше и громче, как предупреждающий маяк.

– Я просто хочу знать, как мой племянник заполучил такую красивую женщину, – говорит он с мягким смешком, изображая, что все это забава и игры.

– Ты хочешь сказать, что я не могу заполучить красивую женщину? Ты называешь меня уродом? – Мой голос полон гнева.

– Конечно, нет. В конце концов, ты похож на своего красивого дядю, – говорит он с непристойной ухмылкой.

Я беру стоящий передо мной бокал с вином и смотрю на жидкость. И когда мысль о том, что в нем может быть яд, приходит мне в голову, я ставлю его обратно, не выпив ни капли. Волосы у меня на руках встают дыбом. Единственное, что у меня было после убийства моей семьи, – это инстинкт. Я никогда не подвергаю его сомнению. Здесь определенно что-то не так.

– Почему ты хотел, чтобы мы приехали в Калифорнию? ы был так настойчив по этому поводу по телефону, но мы едва вели дела с тех пор, как я приехал.

Я смотрю через стол на Арию. Она слегка ерзает на своем стуле. Возможно, тоже чувствует, что что-то не так. У нее такая сильная интуиция, моя девочка.

Я поворачиваюсь и многозначительно смотрю на своего дядю.

– Это из-за Арии?

Он планирует попытаться забрать ее у меня? Сначала ему придется вырвать ее из моих холодных, мертвых рук.

– Я просто пытаюсь завязать разговор, – говорит он, отпуская меня. – Давай просто насладимся едой.

Я отодвигаю свою тарелку, она нетронута.

– Я не голоден.

Встаю и смотрю на Арию.

– Мы собираемся вернуться в Мексику. На самом деле, прямо сейчас, – говорю я.

– Сядь на хрен, Матео, – говорит Доминго сквозь стиснутые зубы. – Мы здесь еще не закончили.

Я возвышаюсь над ним и смотрю на него сверху вниз. Он, блядь, меня больше не пугает. Когда я был маленьким, он был жестоким человеком, и я его очень боялся. Но теперь он всего лишь пехотинец под моим сапогом.

– С кем, черт возьми, ты думаешь, ты разговариваешь? Я глава familia, – напоминаю я ему.

– О, я в курсе этого. Поверь мне, я думаю об этом каждый гребаный день своей жизни. Как тебе удалось выжить и занять мое законное место, – издевается он.

Я прищуриваюсь и машу рукой в его направлении.

– Просвети меня, дядя. Расскажи еще раз, как тебе удалось выжить и остаться невредимым, когда остальная часть моей семьи была жестоко изнасилована, замучена и убита.

Годами я хотел знать правду.

– Я до сих пор помню выражение твоих глаз в тот момент, когда ты понял, что я все еще жив. Это было не облегчение. Это было удивление.

Он свирепо смотрит на меня.

– В чем ты пытаешься меня обвинить, Матео?

– Я тебя ни в чем не обвиняю. Я просто хочу знать правду.

– В тот день меня не было в городе, – начинает он, повторяя ту же историю, которую рассказывал множество раз за последнее гребаное десятилетие.

– Хватит! Больше никакой лжи! – Кричу я.

Не помню тех дней, когда его не было рядом с моим отцом. А потом он выбрал этот день, чтобы отправиться в деловую поездку. Возможно, тогда я был наивным маленьким мальчиком, но он больше не может морочить мне голову.

Ударяю кулаком по столу, прежде чем обвиняющее ткнуть в него пальцем, и требую: – Я хочу гребаную правду!

– Ты хочешь правду? – Он выплевывает, вставая, хватаясь за край стола так, что костяшки пальцев белеют. – Эта империя должна была принадлежать мне! Твой отец не знал, как ей управлять! Он загнал меня в угол, вот что он сделал!

Сейчас он кипит, и я вижу настоящую ненависть в его глазах, когда он смотрит на меня. Может быть, это было всегда, но я никогда не хотел видеть это раньше.

– Твоя семья заслужила смерть! – Сердито выпаливает он, слюна стекает по его подбородку. – Людям, которым я заплатил, было сказано не оставлять никого в живых, но ты выжил, – говорит он, недоверчиво качая головой. – Я должен был убить тебя тогда сам, голыми руками, но врачи были так убеждены, что ты не протянешь больше дня. – Он с сожалением качает головой. – Я должен был свернуть твою маленькую шейку, пока она не сломалась. Тогда все было бы моим, и я бы не работал на такого хныкающего маленького ублюдка, как ты, все эти годы!

Его откровения сильно поразили меня, но почему-то в глубине души я думаю, что всегда знал правду.

– Ты прав, – говорю со злой усмешкой. – Тебе следовало убить меня в тот день. Потому что теперь я стану твоим жнецом, дядя. Я смерть, стучащаяся в твою гребаную дверь! – Я кричу, прежде чем наклониться и выхватить маленький пистолет из кобуры на моей лодыжке.

Это не мой Глок, но пуля – это гребаная пуля. Она все равно убьет его.

Я взвожу курок и направляю его на него.

– Тебе не следовало говорить своим охранникам взять выходной сегодня, – говорю я с усмешкой, наслаждаясь страхом в его глазах.

– Красный, – говорит он, и я наклоняю голову, пытаясь понять, что он имеет в виду.

Менее чем через пять секунд я понимаю, что это было кодовое слово. Я слышу металлический звон дымовых шашек, которые бросают по коридору в комнату, прежде чем они взрываются. Моя единственная мысль в тот момент – обезопасить Арию, поскольку комната начинает наполняться густым серым дымом.

Я перелезаю через стол, умудряясь найти ее в наступившей темноте. Хватаю за руку и крепко прижимаю к себе. Я опускаю ее на пол, надеясь, что там, внизу, дым не такой густой.

Панический приступ кашля заставляет мое сердце биться в ужасном ритме. Если с Арией что-нибудь случится, мой дядя не только умрет, но я позабочусь о том, чтобы это было медленно и мучительно.

Требуется несколько минут, чтобы воздух очистился настолько, чтобы можно было видеть сквозь него. И тогда я вижу людей в черном, которые входят с поднятыми винтовками.

– ФБР! – Объявляет кто-то. – Поднимите руки!

В этот момент я понимаю, что сбылись мои худшие опасения.

Они, без сомнения, заберут Арию у меня навсегда.

Они собираются забрать мою маленькую пленницу, и я ни черта не могу с этим поделать. Я никогда больше не увижу ее после этой ночи.

– Ария, – стону я, когда мы медленно встаем.

Я смотрю в ее блестящие глаза медового цвета, запоминая каждую черточку прекрасного лица. Облизываю губы, желая сказать ей, как много она для меня значит. Как сильно я ее люблю. Но понимаю, что было бы не очень честно признаваться в своих чувствах в подобной ситуации, не оставляя ей выбора в этом вопросе. Итак, если я не могу произнести нужные слова, то могу, по крайней мере, показать ей, как много она для меня значит.

Поворачивая ее в своих объятиях, я прижимаю ее спиной к своей груди, а затем приставляю пистолет к ее виску.

– Прости, Ария, – шепчу я ей на ухо.

Глава 56

Ария

– Мне жаль, Ария, – шепчет Матео.

Все мое тело дрожит от его слов.

За что он извиняется? Он сожалеет о ситуации, в которой мы оказались, или о том, что ему приходится убить меня сейчас? Когда пистолет приставлен к моему виску, трудно не думать о последнем.

Нет, Матео никогда бы не причинил тебе вреда, я внутренне убеждаю себя.

В глубине души знаю, что это правда. Итак, я расслабляюсь в его объятиях, полностью доверяя ему, даже если не должна, учитывая, что он приставил оружие к моей голове сбоку. Но я знаю, что он напуган. Боится стольких вещей прямо сейчас. Боится, что ФБР заберет меня у него. Боится потерять все, ради чего он когда-либо работал.

Матео крепко прижимает меня к себе, его знакомый запах окутывает. Когда дым полностью рассеивается, я смотрю на большую группу агентов ФБР и чувствую, как напрягаются мышцы Матео. Не думаю, что кто-то из нас ожидал этого. Первая линия бойцов одета в полное тактическое снаряжение, с многочисленным оружием, направленными прямо на нас.

– Брось оружие! – Кричит один из мужчин.

Рука Матео сжимается вокруг моей талии, прижимая ближе.

Он держит пистолет направленным мне в висок, и я закрываю глаза, сосредотачиваясь на нашем дыхании и учащенном сердцебиении. До меня медленно доходит разрушительное осознание того, что из этой ситуации нет простого выхода. ФБР собирается схватить меня и арестовать Матео. Это единственный возможный исход здесь. Единственная переменная зависит от того, сотрудничает Матео или нет. И если он этого не сделает, я боюсь, что они застрелят его или даже убьют.

Насколько известно ФБР, Матео похитил меня и держал в плену в чужой стране. Хотя это было правдой в самом начале, в конце концов я добровольно стала пленницей. Но они этого не знают и, вероятно, даже не поверили бы мне, если бы я им сказала. Как бы мы ни пытались это раскрутить, для него все это не выглядит хорошо.

– Бросайте оружие, или мы будем стрелять! – Выкрикивает другой агент.

– Не стреляйте! – Кричу я. – Мы сдаемся. Пожалуйста, не стреляйте в него!

Я плачу. Поворачиваясь лицом к Матео, он медленно опускает пистолет, глядя мне в глаза.

– Я не хочу уходить, но должна, – объясняю я. Слезы текут по моим щекам, когда он обхватывает мою ладонь, смахивая ручейки большим пальцем.

– Я найду тебя, Ария, – клянется он.

Я закрываю глаза, смакуя его слова.

– Обещаешь? – Спрашиваю, снова открывая глаза.

Его темный взгляд прожигает меня, когда он говорит: – Да.

Затем слышу, как его пистолет со звоном падает на пол рядом с нами. Ничто не помешает им забрать меня у него сейчас. И одна только мысль о том, что меня заберут у Матео и я больше никогда его не увижу, наводит панику. Я знаю, что так и должно быть, но ненавижу это.

Мне всегда было интересно, что бы я сделала в подобной ситуации, когда придумывала в своей голове подобный сценарий.

Убежала бы я с криком от Матео или побежала бы к нему, ни за что не желая, чтобы он меня отпускал? Что бы я выбрала?

И когда пара рук хватает меня, оттаскивая от Матео, я точно знаю, какой выбор сделала бы.

Я бы выбрала его. Я всегда буду выбирать его.

– Не трогайте его! – Я кричу, наблюдая, как четверо агентов ФБР набрасываются на него, с силой валят на землю. Смотрю, как один из них пинает его ботинком, и это выводит меня из себя. Сражаясь с агентом, удерживающим меня, я кричу: – Оставьте его в покое!

Я борюсь с мужчиной, чьи руки сжимают меня в тисках. Я сражаюсь с ним, как с диким зверем, поскольку у меня непреодолимая потребность добраться до Матео, как-то защитить его.

– Отпусти меня! – Я кричу. – Отпусти меня!

Мы боремся, и он внезапно выворачивает меня под неудобным углом. Я вскрикиваю, когда чувствую, что мое плечо выскакивает из суставной впадины. Мужчина немедленно ослабляет хватку, и я стою там со свисающей вдоль тела рукой, стиснув зубы от сильной боли.

Когда ловлю потемневший взгляд Матео, то вижу, как щелкает выключатель. В один момент он спокоен, принимая свою судьбу. А в следующий он видит красное.

– Отвали от нее нахуй! – Рычит Матео, приближаясь к нам.

Затем агенты окружают его, прижимая к земле, и я в ужасе наблюдаю, как он сражается с ними. Двое мужчин падают на землю с разбитыми носами, а третий прижимает к себе сломанную руку. И затем Матео снова идет за мной, его лицо в крови, рубашка порвана, видимые татуировки перекатываются, мышцы напрягаются от ярости. Его шаги решительны, взгляд непоколебим.

И вот тогда раздается первый выстрел. Он почти оглушительный, и я ахаю, когда вижу, как Матео вздрагивает от силы попавшей в него пули. Сквозь дыру в рубашке проступает багрянец, и все же он все еще стоит. Его глаза встречаются с моими, и я вижу в них решимость. Скрипя зубами от боли, он снова делает шаг ко мне. Он готов умереть, чтобы добраться до меня, защитить меня.

– Нет! – Я кричу, как только вижу, что другой агент поднимает пистолет и стреляет.

На этот раз я вижу, как плечо Матео разрывается от пули. Он отшатывается назад, но не падает.

– Матео, остановись! Пожалуйста!

Его убьют, когда он попытается прийти за мной.

Но он не останавливается. Он делает еще шаг, потом еще.

Раздается третий выстрел, и на этот раз Матео падает на пол. Рычит, как дикий зверь, но его взгляд не отрывается от моего. Он готов принять пули за меня. Он готов умереть за меня.

– Пожалуйста! – Я умоляю его, по лицу катятся слезы. – Пожалуйста, прекрати.

Я вижу мириады эмоций в его пронзительном взгляде, когда он изучает мое лицо. Вероятно, задается вопросом, хочу ли я, чтобы он остановился, потому что хочу, чтобы меня спасли, или говорю ему остановиться из-за своих чувств к нему. Хотела бы я сказать ему, что это потому, что…Я влюблена в него. Помоги мне Господь, но я люблю его каждой частичкой своего сердца и души.

Мне, наконец, удается вырваться из хватки агента и подбежать к Матео. Он сломлен и окровавлен, но ему удается схватить меня и удерживать.

– Ты в порядке? – Спрашивает он, прежде чем сделать резкий вдох сквозь зубы.

Я не знаю, смеяться мне или плакать.

В него стреляли три раза, и он спрашивает, со мной все в порядке? Прежде чем успеваю ответить, меня внезапно поднимают и оттаскивают от него. Я кричу, брыкаюсь и сопротивляюсь, выкрикивая его имя.

Последнее, что вижу перед тем, как меня выводят за дверь, – глаза Матео медленно закрываются, он остается на полу в луже собственной крови.