Текст книги "Тамара Васильевна меняет профессию! (СИ)"

Автор книги: Анжелика Роуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА 4. Получите ваш талончик!

Ёжки макарёжки… То ли это сон, то ли я таки… тапки откинула! Но ощущения слишком реальные. Холод босых ног, вес Герасима на руках, нервный холодок, ползущий по позвоночнику. А теперь вот это – стойка и сидящая за ней тётка.

Я подошла ближе, прижимая Герасима к себе, словно он был единственным, кто понимал, что тут происходит (что вряд ли). На удивление, ничего вокруг не ускорилось, как я предполагала. Время шло своим ходом. Ну, вроде бы.

Тётка за стойкой подняла голову, и её глаза за толстыми линзами очков блеснули.

– Имя? – спросила она, наклоняясь огромным бюстом над не менее над огромной книгой.

– Тамара… Тамара… Васильевна, – выдавила я, чувствуя, как голос предательски дрогнул.

Тётка смерила меня взглядом поверх очков, а потом медленно опустила голову к книге, перелистала пару десятков страниц и наконец прищурилась.

– Кхм… Ага… Вот… Тамара Васильевна Подушкина. Восемьдесят четыре года. Кхм… добровольное самопризвание. Что ж, меньше волокиты…

– Чего? – переспросила я, будто меня ударили тапком по голове. – Какое ещё призвание? Куда призвание? Это какая-то ошибка!

– Ошибка? – её голос взлетел на пару тонов выше, а в глазах заблестело что-то такое... – Тут всё чётко! Добровольное самопризвание. Полный комплект. Использование артефакта и самовызов. Никаких ошибок нет и быть не может!

У меня аж челюсть отпала. Ну, правда, что за чушь? Что вообще происходит?

– Простите, что? Какое самопризвание? Это, наверное, кто-то другой. У меня кот, я в ночнушке. Я не могла никуда самопризваться в таком виде. Тем более добровольно.

– Женщина, тут всё записано! – рявкнула она, тыча в книгу пальцем.

Я прищурилась и наклонилась ближе. Там действительно было что-то написано, но шрифтом, который я бы в жизни не прочитала. Какие-то завитушки, буквы, похожие на иероглифы, но, если присмотреться…

– А это что такое? – вдруг резко спросила тётка, упирая взгляд в моего Герасима.

– Эт-т-то? Гераська, – пролепетала я, инстинктивно крепче прижимая кота к груди.

– Какой ещё Гераська?! С животными не положено! – она сжала губы так, что те превратились в одну тонкую и напряжённую линию.

– Но...

– Не положено, я сказала! – повторила она с таким напором, что у меня едва кот не выпал из рук. – Как вы его вообще пронесли?

– Но я… я не знаю… я здесь случайно… Мы, мы здесь случайно! Я же вам говорю…

Герасим, чувствуя мой страх, издал жалобный звук и вцепился когтями в мою ночнушку. Но тётку это ничуть не убедило. Она начала пыхтеть, краснеть, лицо её уже больше напоминало раздувающийся воздушный шар.

– Дайте, посмотрю! – рявкнула она, наклоняясь через стойку и протягивая руки к Герасиму.

– НЕТ! – попыталась я её остановить, но было поздно.

Герасим мгновенно взвился в воздух. Его пушистая тушка взметнулась над стойкой и каким-то чудом оказалась на "башенке" волос регистраторши.

– А-А-А-А-А-А!!! – заорала тётка, крутясь на стуле. – СНИМИТЕ ЭТО СО МЕНЯ!

Кот, естественно, вцепился ей в волосы, как в последний шанс на спасение. Я пыталась схватить его, но испуганная животинка только шипела и царапалась.

– ЗИНА!!! ЗИНА, СПАСАЙ!!! – вопила тётка.

Из-за боковой двери моментально появилась вторая женщина. Зина. Она была похожа на комбайн, работающий на повышенной мощности: широкоплечая, с квадратным подбородком.

– Что здесь происходит?! – рявкнула она.

– Убери это!!! Убери!!! – закричала тётка, тряся головой.

Зина недолго думая, схватила Герасима за шкирку и отцепила его, словно банный лист с ненужного места. Я тут же выхватила своего бедного, напуганного кота у неё из рук, пока он не заскочил обратно.

– Ты что за зверюгу такую сюда притащила? – злобно прошипела тётка, нервно поправляя свою башенку.

– Я… я, он не специально… – начала было я.

Зина, не на шутку нахмурившись, склонилась над книгой.

– Слушай, Глаша, – она ткнула пальцем в одну из строк. – Тут же написано, что кот тоже самопризвался. Ты что, не видишь? Вот ведь. Герасим Тамарьевич Подушкин, кот, восемнадцать лет… Добровольное самопризвание!

– Простите, – мягко прервала я её, всё ещё сжимая Герасима так, что он тихо жаловался, – но это какая-то ошибка. Я точно никого не призывала и уж тем более сама не вызывалась! И Герасим, ну вы посмотрите на него… Как он мог? Он же кот, в конце концов…

Но, кажется, меня никто уже не слушал.

Тётка регистраторша – Глаша – лишь побагровела ещё больше.

– БРЕД КАКОЙ-ТО! – закричала она, хватаясь за голову. – Такого не бывает!

– Значит, бывает, – спокойно сказала Зина, поглаживая книгу. – Оформляй. И зверя тоже. Видимо, они в комплекте идут. Наше дело простое, канцелярское… Им там сверху, видать, лучше знать…

Глаша только фыркнула, но, сжав зубы, взялась за перо.

– Комплект… – проворчала она. – Вот тебе и "добровольное самопризвание"! Тьфу на вас на всех, на обоих!

Я хотела ещё что-то сказать, но решила, что лучше пока промолчать. Честно говоря, я боялась, что, если ещё раз открою рот, мы с Гераськой окажемся где-нибудь ещё похуже… Кто ж знает?

Через минуту Глаша ткнула в меня листком бумаги.

– Вот, держите. Удачи, комплект! – ехидно добавила она и махнула рукой в сторону двери. – Следующий!

Бумага выскочила из-под её рук и сама полетела ко мне. Я машинально поймала её.

На талоне была нарисована стрелочка. Просто золотая стрелочка – и всё!

– А куда идти-то? – пробормотала я, переворачивая бумажку туда-сюда, будто она могла дать мне более подробные инструкции.

Я снова оглянулась, надеясь найти хоть кого-нибудь, кто мог бы объяснить мне, что, чёрт возьми, происходит. Но очередь позади продолжала стоять, как ни в чём не бывало. Люди стояли молча, в своих мыслях, в своих ночнушках, халатах и даже трусах.

Глаша даже не подняла головы. А вот Зинаида, прищурившись, явно не на шутку напряглась. Она ухватилась за край стойки, как учительница, которая терпит особо непонятливого ученика.

– По стрелочке, женщина, по стрелочке, – процедила она, тыча пальцем в мой талончик.

– А, ну спасибо, поняла… – буркнула я под нос, всё ещё чувствуя себя полнейшей дурой.

Шагнула…

И знаете, что? Ноги, действительно, повели меня, как будто знали, куда идти!

Да так быстро, что я сама не поняла, как всё произошло. Коридор за коридором, одна лестница сменялась другой. Поворот, ещё поворот. Мимо проплывали двери, мелькали чьи-то лица…

– Что за лабиринт… – пробормотала я, едва переводя дыхание, пока Герасим на руках напряжённо косил глазами по сторонам.

Ещё один коридор, ещё один лестничный пролёт, и вот мои ноги остановились. Да так резко, что я чуть не уткнулась носом в огромную дверь. Она была золотистого цвета.

– Какая солидная дверь… – пробормотала я.

Над дверью замигало что-то яркое. Табло с надписью "Заходите!"

ГЛАВА 5. Подпись судьбы, или Как я стала супергероем на полставки

– Ну что, дружище, похоже, нам пора. – Я вздохнула, сжала талончик в одной руке, Герасима – в другой и, набравшись храбрости, шагнула к двери.

Дверь открылась сама. Даже ручку трогать не пришлось. Ну конечно, это же "дверь-люкс"! Она бесшумно распахнулась, словно хотела произвести впечатление. А за ней, как в лучших фантазиях, оказалось не мрачное бюро с кучей бумаг, а уютная приёмная, напоминающая стильный салон для кофе-перерывов. Угловой диван, пара растений в горшках, мягкий свет. И самое главное – запах корицы и ванили, будто я попала в пекарню, а не в… не пойми куда.

– Наконец-то, вы пришли, а то мы вас уже заждались! – поприветствовала меня молодая женщина приятной наружности. Она сидела за стеклянным столом, перелистывая что-то в своём планшете, и улыбалась так тепло, что я на мгновение расслабилась.

– Меня? Точно? Вы не ошибаетесь? – осторожно уточнила я, подтягивая Герасима ближе к себе.

– Ничуть. Я абсолютно уверена, именно вас мы и ждали столько времени, – женщина кивком пригласила меня присесть в кресло напротив.

– Я вот только одного не пойму... Можно узнать, каким это образом мы с Герасимом сюда самопризвались?

– Конечно. В вашем мире был артефакт, – спокойно объяснила она, по-прежнему не отрываясь от своего планшета. – Уже догадались, какой?

Я пожала плечами.

– Гребень. Вы с Герасимом причесались и легли спать.

– Так просто? – у меня вырвался нервный смешок.

– Не совсем. Тут прямо всё совпало, – женщина отложила планшет и склонилась ближе, будто собиралась выдать какую-то тайну. – Артефакт долго вас искал. Очень долго. И нашёл. Притянул. А вы… ваше желание…

Она нажала на кнопку на своём столе, и из динамика раздался мой собственный голос:

«Господи, дай мне ещё один выход. Один маленький шанс... быть нужной...»

У меня в груди всё перевернулось. Было дело…

Видимо, Вселенная решила поймать меня на слове! Что ж…

– А Гераська? – выдохнула я, сжав кота чуть крепче, чем следовало. Он протестующе мяукнул.

– Гераська с вами был абсолютно согласен. На одной волне, так сказать! А потом… вы сами его причесали. У нас такое большая редкость, знаете ли. Чтобы и человек, и животное вот так синхронно изъявляли желание. Единичный случай!

– Ясно, – тихо пробормотала я, пытаясь всё это переварить. – И что теперь?

– Теперь, – она достала папку, толщиной с "Войну и мир", – вы подписываете контракт.

– Контракт? – я нервно сглотнула. – На что?

– На спасение мира. Ну, или, точнее, отдельных его жителей, – она говорила так буднично, будто предлагала мне подписаться на рассылку рецептов. – Вы будете переселяться в другие тела и помогать людям в сложных жизненных ситуациях.

– Ясно. А потом, когда помогу?

– Когда миссия будет выполнена, вы используете артефакт, чтобы вернуться. Причешетесь этим гребнем, положите его под подушку и ляжете спать. А проснётесь уже у себя дома, в своём мире.

Я нервно стукнула ногтем по папке.

– А если миссия займёт год? Я что, буду год лежать в коме?

– Ах, нет. – Женщина рассмеялась, будто я задала самый смешной вопрос на свете. – Сколько бы ни длилась ваша миссия, в вашем мире она займёт лишь ночь.

– То есть… я ложусь спать и в это время разруливаю чью-то жизнь?

– Именно так.

Я не знала, что сказать. В голове всё перемешалось: кот, артефакт, миссии... Это было слишком странно, но в то же время…

– А можно спросить? – я подняла взгляд. – Этот гребень… он ведь принадлежал Майе Шелогубиной. Она тоже переселялась? Что с ней стало?

Лицо женщины вдруг стало серьёзным.

– Мы не разглашаем подобную информацию. Конфиденциальность.

Я лишь вздохнула.

Женщина задумалась, а потом, будто вспомнив, добавила:

– Ах, да. Есть ещё один нюанс.

– Конечно, – пробормотала я, нервно поглаживая Герасима. – Как же без нюансов?

– Если вы умрёте в другом теле… умрёте именно вы.

Сердце ёкнуло.

– Я?

– Да. Ваша душа исчезнет, – просто сказала она. – А душа, временно переселённая в ваше тело, сможет вернуться, если, конечно, тело будет в жизнеспособном состоянии.

Я сглотнула.

– То есть, если меня там… убьют, всё? Конец?

– Да. Для вас да. Но не волнуйтесь, у нас отличная страховка. Посмертная.

Воцарилась тишина. Такая густая, что, казалось, её можно было резать ножом и намазывать на хлеб. Герасим, видимо почувствовав важность момента, перестал вылизывать лапу и уставился на меня своими янтарными глазами.

– Ну что, Тамара Васильевна? – женщина протянула мне ручку, словно это был ключ от нового мира. Или отмычка от старого. – Ваш шанс помочь другим… Новые жизни… Новые роли…

"Или новые проблемы на мою... голову," – мысленно добавила я.

– ...или можете просто вернуться домой, как будто ничего и не было, – продолжила она. – Мы даже можем стереть ваше воспоминание о нашей встрече. Внушим вам нестерпимое желание отнести шкатулку обратно в антикварную лавку. И артефакт продолжит свои поиски…

Я перевела взгляд на Герасима. Он смотрел на меня взглядом "Ну и во что ты нас втянула?".

– Ладно, – вздохнула я, беря ручку. – Где там подписать? В конце концов, что может пойти не так, когда подписываешь контракт с неизвестной организацией на перемещение души?

На душе было тревожно. Примерно так же я себя чувствовала, когда впервые села за руль. Но где-то глубоко внутри, под слоями страха и сомнений, теплилось чувство, что я поступаю правильно.

Сама напросилась, за язык меня никто не тянул! Всё, как загадывала.

– Надеюсь, у вас есть инструкция для начинающих спасателей вселенной?

Женщина улыбнулась:

– Не волнуйтесь, всему научитесь в процессе.

Я хмыкнула и поставила подпись. Ручка в моей руке слегка завибрировала, а бумага на мгновение засветилась мягким голубоватым светом.

– Добро пожаловать в команду, Тамара Васильевна! – торжественно произнесла женщина. – Теперь вы официально супергерой на полставки.

– На полставки? – переспросила я.

– Ну да, – она пожала плечами. – Вторая половина вашей жизни всё ещё принадлежит вам. И Герасиму, конечно.

Кот, услышав своё имя, важно мяукнул.

– Ладно, – вздохнула я, – я готова. Куда там надо идти? В какой-нибудь портал или волшебный шкаф?

Женщина рассмеялась:

– О нет, всё гораздо проще. Вы возвращаетесь домой, проводите день, как обычно, а затем причешитесь на ночь и ляжете спать.

Я кивнула, пытаясь осознать хоть что-то.

– И помните, Тамара Васильевна, – добавила она, когда я уже направилась к выходу, – каждая жизнь важна. Даже если это жизнь таракана в теле слона.

Я замерла на полушаге. Надеюсь, это была шутка?

ГЛАВА 6. Казнь

Снежинки кружили в морозном воздухе, оседая на мои волосы и плечи. Они щекотали кожу, но мне не было до этого никакого дела. Я ощущала лишь холод.

Он вгрызался в кожу, пробирался под рёбра и цеплялся за кости, не оставляя ни малейшего шанса согреться. Грубое рубище царапало плечи и шею. Швы натирали, но это было ничто по сравнению с ледяным ветром, который прорывался сквозь каждый её разрез, и словно иглы, впивался в кожу.

Я стояла босая, чувствуя, как мои ноги вмерзают в землю. Я попробовала свести пальцы на ногах, но они не слушались.

С каждой секундой я теряла ощущение собственного тела. Оно словно растворялось, уступая место холоду – бесконечному, всепроникающему, равнодушному.

Площадь магической академии Стормхейвен гудела, как растревоженный улей. Лица, искаженные яростью, сливались в одно многоликое чудовище, жаждущее крови. Их голоса, хриплые от крика, сплетались в единый рёв: "Казнить!"

Я посмотрела в толпу, столько знакомых лиц… Вот профессор алхимии, мистер Стилсс, у которого я училась в прошлом семестре. Милейшее существо! Его глаза теперь горели лютым гневом. Рядом – девушка из параллельного потока, с которой мы частенько болтали в библиотеке. Сейчас она, брызгая слюной, выкрикивала проклятия.

Те, кто когда-то улыбался мне, кто делил со мной хлеб за одним столом. Теперь все они смотрели на меня с ненавистью. Все... кроме него.

Мой отец!

Он стоял в стороне, скрестив руки на груди. Его глаза не кричали, не обжигали ненавистью. В них была боль. Глубокая, тяжёлая боль. Он верил. Или хотел верить, что я не совершала всех тех ужасных преступлений, которые мне приписали. Но даже его лицо не давало мне утешения. Оно только делало этот момент ещё тяжелее.

А вот и она – моя лучшая подруга. Её взгляд! Такой я её никогда не видела. Она смотрела на меня, как на дикого зверя, который заслуживает быть пойманным и убитым.

Что я сделала, чтобы заслужить всё это?

Прямо передо мной стоял он. Ректор. Высокий, статный, красивый, как бог. Его мантия, расшитая серебряными рунами, казалось, впитывала весь свет зимнего солнца. Когда он заговорил, площадь затихла, ловя каждое его слово.

– Тайрия Фаэрис! – его голос, усиленный магией, эхом разнесся над толпой. – За преступления против магического мира, за кровь невинных, которую ты пролила, за покушения и предательство, ты приговариваешься к смертной казни!

– Казнить, казнить её! – взревела толпа, как единый зверь, готовый растерзать меня на части.

Я попятилась, но уперлась в чьи-то сильные руки. Двое магов в чёрных мантиях держали меня за плечи, толкая вперёд. Сердце колотилось, как бешеное.

– Это ошибка! Я ничего не делала! Это не я! – крикнула я, но мой голос утонул в рёве толпы. – Я невиновна!

И тут я почувствовала её – веревку. Грубая, тяжёлая пенька обожгла кожу. Петля.

Я судорожно дёрнулась. Нет, это просто кошмар, сон! Это не может быть правдой!

Я стояла на эшафоте. Прямо передо мной, над толпой, раскинулось зимнее небо, бледное, как смерть. Ветер гудел, раскачивая верёвку, и каждое его прикосновение было предвестником конца.

Дышать становилось всё труднее.

Толпа ревела, выкрикивая свою мантру "казнить!".

Но я уже не слушала. Не слышала… Я искала только его. Мой взгляд метался в отчаянии…

Перед тем, как…

Где ты?

Толпа казалась бесконечной. Лица сливались в одно безумное, злое пятно. Каждый взгляд был направлен на меня. В каждом – презрение, ненависть, торжество. Но я знала, что его глаза не такие. Они не могут, не могли быть такими...

Я искала глаза, которые когда-то обещали мне тепло. Те глаза, в которых я так отчаянно надеялась найти хоть каплю…

Где ты, Дариан?

И вот, наконец, я нашла его. Сердце на мгновение застыло, а затем заколотилось с новой силой.

Он стоял в стороне, чуть в тени. Его лицо было спокойным, но его взгляд...

Я замерла.

Да, в его глазах не было ненависти. Там была пустота! Бездонная и холодная, как зимнее небо над нами.

Сердце сжалось до боли.

Я запомню тебя иначе…. Запомню тёплый смех, мягкий голос, как ты касался моей руки…

Но теперь…

Теперь я была для него пустым местом.

– Казнить её! – вновь прокатилось по толпе.

А он все так же стоял, неподвижный, как статуя. Его лицо не дрогнуло.

Я отвернулась, не в силах больше выносить этот взгляд.

Подняла глаза к небу, чувствуя, как холодный ветер высушивает непролитые слезы.

Ректор поднял руку, призывая к тишине.

– Пусть это будет уроком для всех, кто осмелится предать наш мир!

Толпа затаила дыхание.

Я услышала звук, доска скрипнула под ногами.

Что-то с силой дёрнуло меня вперёд, и я почувствовала, как земля уходит из-под ног. Острая боль пронзила шею, настолько сильная, что на мгновение весь мир сузился до этого ощущения.

А потом... Пустота.

Абсолютная тишина.

Темнота накрыла меня, как тяжёлое одеяло, и я растворилась в ней, оставляя позади ликующие крики толпы, холодное зимнее небо и равнодушные глаза того, кого так сильно любила.

ГЛАВА 7. Последние инструкции

Резкий вдох. Я открыла глаза. Зимний ветер сменился уютным теплом комнаты, а ледяные доски эшафота – мягкой кушеткой. Я машинально схватилась за горло и прокашлялась.

Сердце колотилось как безумное, дыхание было прерывистым.

Я привстала на кушетке. Передо мной стояла Куратор, её лицо было бледным, взгляд тревожным.

– Всё в порядке. Это было лишь видение, – сказала она, садясь напротив.

– Какого хрена?!! Что? Видение? Серьёзно?!! Вы называете это видением?! Да меня там вздёрнули! Это всё было слишком… реально!

– Потому что это и есть реальность, которая ждёт девушку… если вы не выполните миссию, – ответила Куратор. – Её казнят за преступления, которых она не совершала. Провидица уже видела это будущее. Она получила запрос и знает, что должно произойти.

– Какая ещё провидица? Кто она?

– Провидица – это сущность, существующая за пределами времени. Она видит будущее таким, каким оно может быть. Именно она приняла запрос из того времени, которое ещё не наступило, но уже сплелось в ткань судьбы.

– И я… Я должна это исправить?

Куратор кивнула.

– Да. Вы.

Я глубоко вдохнула, вытирая выступившую на лбу испарину. В комнате повисла тяжёлая тишина. Куратор терпеливо ждала, пока я осмыслю услышанное.

– То есть, – я прижала ладонь к пульсирующему виску, – вы просто закинете меня в тело этой… несчастной, а дальше – разбирайся сама? Всё так?

– Мы не можем дать вам большего. Только это видение.

– Замечательно! – я резко выдохнула, встречаясь с ней взглядом. – И конечно же, вы понятия не имеете, кто за всем этим стоит?

Куратор медленно покачала головой:

– Могу сказать лишь одно: Тайрия Фаэрис невиновна. Все обвинения – фикция, часть тщательно спланированного заговора.

Я вскочила с кушетки, чувствуя, как внутри закипает смесь страха и злости:

– То есть вы хотите сказать, что я должна ворваться в её тело, притвориться ею и разгадать этот чёртов заговор?

– Да, именно так.

Я замерла, ожидая продолжения. Может, сейчас она улыбнётся и скажет, что пошутила? Что у меня будет помощник или хотя бы магический дневник с подсказками? Но Куратор молчала.

– Великолепно, – пробормотала я. – А что, если я провалюсь?

– Тогда она погибнет.

Я отвела взгляд, чувствуя, как к горлу снова подступает удушье.

– Но вы сможете уйти, – почти шёпотом добавила она.

– Уйти?

– Если почувствуете, что не справляетесь, что всё идёт к неизбежной развязке... вы сможете покинуть тело. Вернуться в своё.

Её слова повисли в воздухе. Я смотрела на неё, не зная, как на всё это реагировать.

– То есть, – мой голос упал до шёпота, – вы предлагаете мне просто... бросить её умирать?

– Это будет вашим выбором, – ответила Куратор.

– Моим выбором? – горько усмехнулась я. – Просто прекрасно! Её жизнь, её смерть – всё на мне. А вы будете просто наблюдать, так?

– Нет, – в голосе Куратора впервые прозвучала твёрдость. – Мы не можем вмешиваться или наблюдать. Я лишь посредник, передающий запрос.

Так отлично! Замечательно! Помощи я там не дождусь, видимо.

– Когда кто-то отчаянно жаждет справедливости, когда их сердце кричит о спасении невиновного, этот зов становится настолько мощным, что преодолевает границы миров и достигает нас.

– Значит… в той толпе, – медленно произнесла я, – был кто-то, кто верил, что она… что я… невиновна?

– Да.

– Наверное, это был её отец. Или… мой теперь, – задумчиво пробормотала я.

– Возможно, – ответила Куратор. – Мы слышим зов, но не видим тех, кто его совершает.

Пока мы разговаривали, дверь бесшумно отворилась. На пороге возникла женщина в длинном сером платье, держа в руках небольшой поднос с дымящейся кружкой. Травяной аромат, густой и сладкий, заструился по комнате.

– Это вас согреет и придаст решимости, – произнесла Куратор, принимая кружку и протягивая мне. – Старинный рецепт. Наш фирменный. Его используют... в особых случаях.

Ой, как приятно! Видимо, я и есть тот особый случай!

Я осторожно взяла кружку, чувствуя, как тепло обжигает пальцы. Поколебавшись секунду, я поднесла кружку к губам. Вкус был необычным – сладким и терпким одновременно. Сладость мёда переплеталась с терпкостью неизвестных трав, а послевкусие оставляло на языке покалывающее ощущение.

По телу разлилось приятное тепло. Туман в голове рассеялся, а мысли обрели удивительную чёткость. Что бы ни было в этом чудо-чае, оно определенно действовало!

– Уж не знаю, что вы туда подмешали, – пробормотала я, делая ещё глоток, – но это... удивительно. Восхитительно!

Женщина лишь загадочно улыбнулась в ответ.

Я сделала последний глоток, чувствуя, как внутри растёт странная уверенность. Может быть, дело было в напитке, а может – в том, что решение уже само созрело, нужно было просто позволить ему прозвучать.

Поставив пустую кружку, я посмотрела на Куратора:

– Эх-х-х! Ладно. Я согласна. Я сделаю это! Спасу девку!

В её глазах промелькнуло облегчение – такое искреннее, что на миг показалось: возможно, она переживала за исход этого разговора не меньше моего.