Текст книги "Тамара Васильевна меняет профессию! (СИ)"

Автор книги: Анжелика Роуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА 40. Неожиданное открытие. Кукловод

Я медленно приходила в себя, ощущая странное тепло под спиной. Я открыла глаза и увидела его.

Дариан. Его лицо было так близко, что я могла различить каждую деталь – темные брови, аккуратный нос и, конечно, эти глубокие зеленые глаза, тепло его тела, его запах.

– Ты очнулась? – его голос звучал с легким напряжением, как будто он боялся, что я снова потеряю сознание.

Я сглотнула, пытаясь понять, что со мной происходит.

– Я… впорядке, – произнесла я тихо, пытаясь сесть. Но голова продолжала кружиться, и я сразу же почувствовала, как слабость овладевает моим телом.

– Приподнимись, я помогу, – сказал Дариан, осторожно поддерживая меня.

Его руки были теплые, и, несмотря на всю мою растерянность, я почувствовала странное успокоение от его прикосновений.

Неожиданно рядом раздался знакомый звук – мяуканье. Гераська запрыгнул на кушетку и устроился рядом со мной, внимательным взглядом окидывая Дариана.

Дариан встал и отошел к окну, его силуэт был обрамлен мягким светом, падающим через большие окна кабинета. Он вернулся, поставив передо мной стакан с водой. Я с трудом взяла его и сделала несколько глотков, надеясь, что это немного восстановит силы.

Дариан внимательно осмотрел меня и измерил пульс. Его взгляд скользил по моему лицу, как будто он мог прочитать диагноз по каждой черточке.

– С тобой все в порядке, – наконец сказал он. – Когда ты в последний раз ела?

Вопрос поставил меня в тупик. Я слабо пожала плечами, не в силах выудить из памяти эту, казалось бы, простую информацию.

– Тогда пойдем в столовую, – решительно сказал Дариан, игнорируя мои слабые протесты. – Сейчас для тебя лучшее лекарство – это еда!

В столовой он усадил меня за стол и принес поднос с горячим бульоном. Его забота и нежность были очевидны, исчезли все следы прежнего отчуждения.

Я почувствовала запах, и мое тело отреагировало на это, хотя я и не хотела есть. Он мягко вложил ложку в мою руку, но я не могла заставить себя поднять её ко рту.

– Пожалуйста, – сказал он с улыбкой, но в глазах его скрывалась искренняя забота. – Ты же не хочешь ослабнуть еще больше.

Я вздохнула, признавая его правоту. Но в тот самый момент, когда я решила поднести ложку ко рту, странное, почти навязчивое чувство охватило меня. Мой взгляд, словно притягиваемый невидимым магнитом, упал на серебряную вилку, лежащую рядом на соседнем подносе.

Внезапно передо мной вспыхнуло острое желание взять ее – желание такой силы, что я не могла ему сопротивляться.

Моя рука, будто управляемая невидимыми нитями кукловода, медленно потянулась к вилке. Пальцы сомкнулись на холодном металле, и в то же мгновение внутри моей головы зазвучал ужасающий импульс – мысль, настолько чуждая мне, что я почти физически ощущала ее инородность.

Я должна была воткнуть вилку Дариану в ладонь, прямо между костяшками.

Сделать ему больно!

Но где-то глубоко внутри… Я не хочу! Я не хочу этого делать!

Странное чувство пронизывало меня, заставляя бороться с собой. Я хотела остановиться, но мысль продолжала настойчиво врываться в мой разум.

Мои пальцы нервно сжались, костяшки побелели от напряжения. Собрав последние крупицы воли, я стиснула зубы так сильно, что услышала их скрип, и с огромным усилием положила вилку обратно на поднос.

Облегчение длилось лишь мгновение. Потому что тут же пришло новое, еще более чудовищное желание – воткнуть эту же вилку себе в глаз. Почувствовать, как холодный металл прорывает нежную ткань, как острие входит в глазное яблоко...

Я пыталась бороться с этой мыслью, отгонять ее, но с каждой секундой становилось все труднее. Моя рука, дрожащая и непослушная, медленно поднималась к лицу, словно подчиняясь чуждой воле. Я чувствовала, как слабость разливается по телу, как темнота начинает сгущаться по краям моего зрения.

– О, Катарина, привет! – внезапно голос Дариана разрезал пелену кошмара, возвращая меня к реальности. Его голос прозвучал как заклинание, разрывающее злые чары.

В одно мгновение всё исчезло.

Вилка выскользнула из ослабевших пальцев и с металлическим звоном упала на пол, как будто недавнее безумие никогда не существовало. Я почувствовала облегчение, но ненадолго, когда я подняла глаза и увидела её.

Катарина.

Она стояла неподалеку, словно мрачная статуя. Ее лицо было искажено эмоциями такой силы, что оно казалось лицом совершенно другого человека. Ярость и ревность горели в ее глазах, как два темных пламени, а губы искривились в безмолвном проклятии.

В ее глазах я увидела ревность, жгучую и болезненную, словно открытая рана, и желание причинить боль, такое сильное, что оно почти материализовалось в воздухе между нами. Ее взгляд скользнул с меня на Дариана и обратно.

И тут Гераська, который все это время сидел рядом, словно серый страж, внезапно мяукнул – громко и настойчиво. Но я была настолько потрясена и дезориентирована произошедшим, что не обратила на это внимания.

Но он не сдавался. Я почувствовала, как его острые зубки едва заметно, но ощутимо сомкнулись на моей щиколотке – почти не причиняя боли, но настойчиво привлекая внимание. И этого оказалось достаточно, чтобы вырвать меня из оцепенения.

Я нагнулась под стол.

– Гераська! Ты совсем... – начала я возмущенно, но тут же осеклась, слова застыли в горле.

Мой умный кот сидел рядом с упавшей вилкой и настойчиво скреб лапкой по полу возле нее. В сумраке под столом я отчетливо увидела то, что не заметила в обычном освещении – на вилке мерцал тот же светящийся магический след, который я видела ранее в кабинете профессора Стебля. Тонкая, почти неразличимая для обычного взгляда нить голубоватого света пульсировала, как живая.

От вилки эта нить тянулась по полу, извиваясь, словно ядовитая змея. Мой взгляд медленно проследил ее путь, пока не достиг... Катарины.

Нить заканчивалась у ее ног, почти незаметно оплетая ее щиколотки, словно невидимые оковы.

Но нить не заканчивалась у её ног, как я сначала подумала. Она продолжалась, взбираясь по её фигуре, как невидимая лиана, опутывающая дерево.

Моё сердце забилось чаще, когда я увидела, куда на самом деле вела нить. Она поднималась к шее Катарины, где висел тот самый кулон, с огненной прядью волос внутри, так похожих на мои.

Нет сам кулон не было видно. Он был спрятан под блузкой. Но судя по знакомому серебряному шнурку, он был там.

И нить исчезала именно под этой блузкой, в том месте, где должен был находиться кулон.

Это открытие заставило меня отпрянуть, ударившись головой о нижнюю часть стола. От неожиданной боли я вскрикнула, и Дариан тут же наклонился, обеспокоенно заглядывая под стол.

– Что случилось? Ты в порядке? – его голос звучал встревоженно, но я едва могла его слышать.

Мои мысли лихорадочно складывали головоломку.

Кулон, огненная прядь волос... Теперь все приобретало ужасающий смысл. Катарина не просто ревновала. Она пыталась контролировать меня…

ГЛАВА 41. Девушка с сиреневыми волосами

Бежать!

Я едва поспевала за Гераськой, чья мохнатая попка маячила впереди, ритмично размахивая крылышками.

После того, что там случилось, после осознания всего… Я бежала из столовой со всех ног, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле.

В голове бурлил хаос из мыслей и догадок. Кусочки головоломки начинали складываться, и картина, которая проступала сквозь туман, была настолько ужасающей, что мне хотелось зажмуриться и никогда больше не открывать глаза.

Я уже поняла по моим первым двум видениям, что их появление инициирует Гераська.

И вот сейчас, доверившись своему предчувствию и фамильяру, я следовала за ним, не разбирая дороги, не заботясь о том, куда он меня ведёт. Куда угодно, лишь бы подальше от глаз Катарины, что так пристально следили за мной в столовой.

Ох, мне надо всё это хорошенько обдумать!

Кажется, теперь понятно, откуда мне ждать беды. Эта ненормальная способна на всё. А если она может меня контролировать…

Катарина... неужели всё это время она...

Я даже не заметила, как кого-то сшибла. Ох, опять!

Удар был ошеломительной силы, словно я врезалась не в человека, а в каменную стену. Мир перевернулся, в ушах зазвенело, а перед глазами заплясали разноцветные пятна.

Тайра-таран… Прозвище, которое я скоро заработаю…

Шмякнувшись на пятую точку, я попыталась сфокусировать взгляд. Голова кружилась, и коридор вокруг меня качался, словно палуба корабля в шторм. Гераська тут же оказался рядом, тревожно обнюхивая моё лицо.

И когда мне наконец-то удалось сфокусировать взгляд...

Прямо напротив меня, тоже сидя на пятой точке, сидела девушка с сиреневыми волосами.

Та самая, с которой я столкнулась у кабинета профессора Стебля. Её волосы, напоминающие цветущую сирень, рассыпались по плечам, а глаза – большие, почти прозрачные – смотрели на меня с выражением, которое я не могла расшифровать. В них была странная смесь удивления, страха и... узнавания.

И что-то мне подсказывало, что это многовато для простого совпадения. Дважды за день столкнуться с одним и тем же человеком в огромной Академии? В местах, связанных с преступлением и возможно последующим расследованием? Это было бы смешно, если бы не было так пугающе.

Может, Гераська привёл меня к ней…

Время словно застыло. Мы смотрели друг на друга сквозь пространство, наполненное недоговорённостью и напряжением. Где-то в глубине коридора раздавались шаги и голоса, но они казались далёкими и нереальными, словно доносились из другого мира.

И тут что-то блеснуло, и мой взгляд зацепился за необычный предмет.

На её шее висел кулон, он очень напоминал тот, что был у Катарины. Чертовски напоминал! Вот только волос в нём был не рыжий, как у меня, а другой – пепельно-белый.

Гераська вдруг зашипел, выгнув спину и распушив хвост. Его глаза стали янтарными щелочками, а крылышки затрепетали от напряжения.

Это движение словно разрушило чары. Девушка моргнула.

Резким движением она спрятала подвеску за воротом блузки. Вскочила и, нецензурно выругавшись, скрылась в толпе прочих студентов. Её сиреневые волосы мелькнули последним всполохом среди тёмных мантий, как угасающее пламя свечи.

Она испугалась. Испугалась, что я увидела кулон.

Я медленно поднялась на ноги, чувствуя, как дрожат колени. Не от страха – от осознания. Пепельно-белый волос. Такой же, как у того парня с серёжкой-птичкой…

Воспоминание вспыхнуло в моей голове с ослепительной яркостью, словно кто-то зажёг магический фонарь в тёмной комнате моего сознания. Тот самый студент, которого обвинили в убийстве профессора Стебля.

Высокий, худощавый парень с необычной серебряной серёжкой в форме птицы и пепельно-белыми волосами, собранными в небрежный хвост. Его лицо, искажённое ужасом и недоумением, когда стражники Академии тащили его по главному коридору, а вокруг шептались студенты и преподаватели.

– Убийца! – говорили одни.

– Сумасшедший, – вторили другие.

– Он всегда был странным, – кивали третьи, хотя наверняка даже не знали его имени.

И тут…

Словно под копирку другое воспоминание.

С каждой секундой я теряла ощущение собственного тела. Оно словно растворялось, уступая место холоду – бесконечному, всепроникающему, равнодушному.

Площадь магической академии Стормхейвен гудела. Лица, искаженные яростью, сливались в одно многоликое чудовище, жаждущее крови. Их голоса, хриплые от крика, сплетались в единый рёв: "Казнить!"

Прямо передо мной стоял он. Ректор. Равенкрафт.

– Тайрия Фаэрис! За преступления против магического мира, за кровь невинных, за покушения и предательство, ты приговариваешься к смертной казни!

Сердце колотилось, как бешеное.

– Это ошибка! Я ничего не делала! Это не я! – крикнула я, но мой голос утонул в рёве толпы. – Я невиновна!

И тут я почувствовала зубастый кусь на своей щиколотке. И вздрогнула, возвращаясь в реальность. Спасибо, Гераська.

Конечно, конечно, я не совершала всех этих ужасов. Как и этот бедный паренёк!

Ну конечно же! Вот оно! Вот, как это произойдёт!

Всё складывалось в жуткую, но логичную картину, как фрагменты разбитого зеркала, отражающие искажённую реальность.

Кулон.

Локон волос.

Контроль.

Сиреневолосая использовала его, чтобы убить профессора Стебля. Так же, как Катарина... На ум сразу начали приходить все те странности, что я творила. Компульсивное переедание до тошноты, непристойное поведение в кабинете Дариана… когда я вдруг оказалась перед ним в позе, которую даже вспоминать стыдно...

Сиреневолосая каким-то образом заполучила волос студента, поместила его в кулон, похожий на тот, что носила Катарина, и использовала его для контроля над парнем. Заставила его войти в кабинет профессора и... что? Убить его?

Но зачем?

Зачем убивать профессора?

Какую такую угрозу он мог представлять, что его решили убрать?

За ответами я отправилась на место преступления. В кабинет профессора Стебля.

Надо действовать быстро, кто знает, какое наказание они готовят для невиновного парня.

ГЛАВА 42. В поисках ответов

Я сделала несколько осторожных шагов вглубь кабинета, стараясь не наступить на разбросанные повсюду предметы. Тут пока даже не удосужились прибрать, словно время застыло в момент трагедии.

Воздух был густым и тяжелым. Пахло увядшей листвой – горький, щемящий аромат, от которого к горлу подкатывал ком.

Я огляделась, пытаясь собраться с мыслями. Что я ищу, собственно? Улику? Подсказку?

Взгляд упал на разбитую колбу, осколки которой поблескивали в тусклом свете. За что с ним сотворили такое?

Гераська, словно почувствовав мое смятение, тихо мяукнул и потерся о ногу.

Видимо, всё-таки, было за что…

Потому что, судя по всему, тут явно заметали следы. Всё, что можно, было разбито, разорвано, разлито.

"Всё напрасно, всё уничтожено," – пронеслось в голове, когда я подняла с пола обрывок какой-то важной на вид бумаги, испещренной неразборчивыми заметками.

Я машинально положила его в карман.

В углу я заметила пустой деревянный короб.

Я начала собирать всё, что осталось от профессора, в пустой короб. Когда я закончила, то разрыдалась. Не сдержалась. Слезы катились по щекам, капая на собранные мною осколки чьей-то оборванной жизни.

Кто посмел оборвать жизнь этого добрейшего существа? Кем он был для всех? Чудаковатым говорящим растением?

Гераська уткнулся в меня своим влажным носом, словно пытаясь утешить. Его маленькое тельце вибрировало и урчало, создавая успокаивающий ритм, который немного унял мою дрожь.

Внезапно Гераська замер и напрягся. Его уши прижались к голове, а хвост распушился. Он зашипел, уставившись на дверь. В ту же секунду она распахнулась с оглушительным стуком.

– Ты… Дура! Какого... Что ты наделала?! – прогремел голос, от которого у меня внутри всё похолодело.

Передо мной, словно воплощение гнева, стоял комендант Грим. Его обычно бледное лицо побагровело, а выцветшие голубые глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит. Седые волосы торчали во все стороны, придавая ему сходство с разъярённым филином.

Не говоря ни слова, он вцепился в короб в моих руках и резко дёрнул. От неожиданности я разжала пальцы, и драгоценное содержимое рассыпалось по полу.

– Я... решила... – начала я.

– Дура! Что ты там решила? Это улики! Ты топчешься по уликам. Пшла вон отсюда, – рявкнул Грим, брызжа слюной.

Его лицо приобрело оттенок спелого помидора, а глаза, казалось, вот-вот выскочат из орбит.

Я машинально дёрнулась в сторону двери, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле. Но не успела сделать и шага, как жилистая рука старика грубо схватила меня за ворот.

– Постой-ка, – прохрипел он, обдавая меня запахом крепкого табака. – Ничего не взяла? Не прихватила, а?

Моя рука непроизвольно дёрнулась и нырнула в карман, зажав найденный листок бумаги. Я почувствовала, как холодный пот выступил на лбу.

– Нет, – я попыталась пожать плечами как можно небрежнее, но, похоже, вышло неубедительно.

Глаза Грима сузились, превратившись в две колючие щёлочки. Заметив моё нервное движение, он бесцеремонно запустил руку в мой карман. Его пальцы, шершавые и холодные, словно древесная кора, скользнули по моей коже, вызывая волну отвращения.

– Чёртова девка! – прорычал он, вытаскивая листок. – Вали давай отсюда!

Он оттолкнул меня с такой силой, что я едва не упала. Гераська зашипел, его шерсть встала дыбом.

Внезапно он взвился в воздух, словно маленький пушистый вихрь. Он начал кружить над головой Грима, как разъяренный ворон, шипя и выпуская когти.

– Что за... Убери! Убери свою тварь! – заорал комендант, размахивая руками в попытке отогнать фамильяра.

Но Гераська был слишком быстр. В одно мгновение он метнулся к лицу Грима и острыми когтями полоснул его по щеке. Грим взвыл от боли, отшатнувшись назад. По его лицу потекла струйка крови.

– Ты... ты пожалеешь об этом! – прохрипел он, прижимая руку к раненой щеке. – Я буду в комиссии по твоему фамильяру, и уж поверь, замолвлю словечко. Посмотрим, как долго ты и эта тварь продержитесь в Академии после этого!

Но в этот момент я заметила нечто странное: в зубах Гераськи блеснула тонкая призрачная нить.

Не раздумывая ни секунды, я схватила Гераську и бросилась к выходу. Позади раздавались проклятия Грима, но я не оглядывалась, несясь по коридорам Академии.

Коридор Академии казался бесконечным лабиринтом. Эхо моих шагов отражалось от каменных стен, сливаясь с гулким стуком сердца.

Только оказавшись за поворотом, я позволила себе остановиться и перевести дух. Прислонившись к холодной стене, я закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями.

Гераська спрыгнул с моих рук и сел передо мной, всё ещё держа в зубах призрачную нить.

– Ну-ка, что там у тебя? – прошептала я, присаживаясь на корточки.

Фамильяр выпустил нить, и она зависла в воздухе, слабо мерцая в полумраке коридора. Я осторожно коснулась её пальцем и почувствовала лёгкое покалывание магии, словно тысячи крошечных искр пробежали по коже.

– Это... след? – предположила я, глядя на Гераську.

Он кивнул, его янтарные глаза светились необычным блеском.

Итак, я вспомнила, что, если потянуть за такую нить, то можно отмотать события, связанные с человеком, оставившим этот след.

Но в кабинете Стебля я отмотала события на небольшой промежуток времени, этого было достаточно, чтобы пролить свет на момент преступления.

Сердце забилось чаще. В кабинете профессора Стебля я уже использовала подобную магию, отмотав события на небольшой промежуток времени. Этого было достаточно, чтобы пролить свет на момент преступления.

Но сейчас ситуация была иной. Я, толком, и сама не знала, что ищу. Мне нужны были зацепки, которые приведут меня к Алисии. Этот угрюмый старик, комендант Грим, точно связан с её похищением. Но я даже не представляла, как далеко могу заглянуть в прошлое…

Внезапно прозвенел звонок, и коридор начал наполняться гулом голосов и топотом ног. Студенты выходили из аудиторий, спеша на следующие занятия. Паника охватила меня – нельзя было допустить, чтобы кто-то увидел эту магическую нить.

Я огляделась по сторонам, лихорадочно ища укрытие. В нескольких шагах от меня возвышалась массивная статуя двуглавого дракона, расправившего свои тяжёлые, массивные крылья – символа нашей Академии. За ней виднелась небольшая ниша, достаточно глубокая, чтобы укрыть меня и Гераську.

Не теряя ни секунды, я схватила фамильяра и нырнула в укрытие. Прижавшись спиной к холодному камню, я затаила дыхание. Мимо проходили студенты, их голоса и смех эхом отражались от стен, но никто не заметил нас в тени статуи.

Когда последние шаги стихли, и коридор снова погрузился в тишину, я осторожно выглянула из-за статуи. Убедившись, что мы одни, я вновь сосредоточилась на мерцающей нити…

ГЛАВА 43. По следу коменданта

Я глубоко вздохнула, собираясь с духом. Внутри меня бурлили эмоции – страх, надежда и нечто похожее на азарт. Затем медленно протянула руку и ухватилась за призрачную нить.

На мгновение мне показалось, что ничего не произошло, но затем я почувствовала, как реальность вокруг начинает размываться. Коридор, статуя, даже сам воздух – всё стало зыбким и нечётким.

Стены Академии растворились в тумане, а звуки затихли, сменяясь странным гудением в ушах.

Внезапно меня охватило ощущение падения. Я зажмурилась, крепче сжимая нить в руке. Сквозь закрытые веки я видела вспышки света, слышала обрывки разговоров и звуков, словно пролетая сквозь время на огромной скорости.

Я начала тянуть за нить, отправляясь в недавние события. Картины прошлого начали сменяться перед моими глазами. Вот Грим сегодня утром, нервно шагавший по темному коридору. Затем – гневный разговор с каким-то преподавателем в кабинете. Эти сцены были чрезвычайно подробны, но, увы, бесполезны для моего поиска.

Это всё не то…

Я решила потянуть сильнее, вкладывая в движение больше усилия и эмоций. Время перемотки ускорилось, и сцены начали мелькать с бешеной скоростью.

Ох! Голова закружилась, в желудке противно заныло. К горлу подкатила тошнота, во рту появился металлический привкус. Гераська издал встревоженный писк, его коготки впились мне в плечо.

Справившись с приступом тошноты, я начала тянуть за нить слабее, пытаясь замедлить этот сумасшедший полёт. Картины прошлого начали сменяться перед моими глазами с большей чёткостью, как страницы перелистываемой книги.

Вот Грим сегодня утром, нервно шагающий по тёмному коридору. Его фигура, сгорбленная и напряжённая, отбрасывала длинную тень на каменный пол, а острый кадык дёргался, когда он что-то бормотал себе под нос.

Дальше, ещё…

И тут... о боги! Я невольно стала свидетельницей сцены, совершенно не предназначенной для моих глаз.

Ванная комната. Грим, совершенно обнажённый, если не считать нелепой шапочки для душа, пританцовывал перед зеркалом, напевая шлягер "Ведьма из Лоутауна". Его тощее, белое, как известка, тело совершало такие немыслимые па, что я невольно прыснула, тут же зажав рот рукой. Когда он сделал особенно лихой поворот, крутанувшись на пятке и сверкнув худосочным задом, я едва не взвыла от смеха.

Бррр… Промотаю-ка дальше…

Ещё один рывок нити – и я увидела, как наш комендант известный своей непримиримостью к любым нарушениям дисциплины, тайком хлебал медовуху прямо из котелка, а после долго и безуспешно пытался привести себя в порядок, прежде чем начать дневной обход.

Чем дальше я заглядывала в прошлое Грима, тем сильнее ощущала, как истощаются мои силы. Каждое новое видение давалось с возрастающим трудом, словно я брела против течения стремительной реки, пытаясь удержать равновесие на скользких камнях.

Гераська беспокойно мяукнул, потираясь головой о моё ухо. Его крошечное тёплое тельце было единственным якорем, удерживающим меня в реальности.

Видения становились всё размытее, словно смотришь сквозь мутное стекло. Цвета блекли, превращаясь в монохромные оттенки серого и синего, а звуки доносились приглушённо, как из-под толщи воды.

Но я продолжала тянуть нить, игнорируя дрожь в коленях и холодный пот, стекающий по спине.

Теперь Грим шёл быстрым шагом по тёмному коридору. Интересно, где это? Незнакомое место…

Он то и дело озирался по сторонам. Он явно нервничал, словно опасался быть замеченным. Каждый его шаг был осторожным, как у хищника, крадущегося к добыче.

– Что ты скрываешь, Грим? – пробормотала я, усиливая хватку на временной нити.

Внезапно он остановился перед неприметной дверью, огляделся по сторонам ещё раз, затем быстро прошептал что-то – заклинание, которое я не смогла расслышать. Дверь бесшумно отворилась, и он скользнул внутрь.

Мне удалось проследовать за ним, хотя каждое движение в потоке времени теперь причиняло почти физическую боль. Головокружение усилилось, перед глазами плясали чёрные точки, но я упрямо держалась за тающую нить.

Я уже силилась из последних сил, пытаясь оставаться в сознании.

Магическое истощение накатывало волнами, каждая из которых была сильнее предыдущей.

Воздух вокруг меня сгустился, став вязким и тяжелым, словно я погружалась в болото памяти Грима.

Я напряглась, пытаясь разглядеть обстановку в комнате. Тесно, темно. Сырость пропитала всё вокруг, оседая на коже холодными каплями.

Стены, казалось, сочились влагой, а в углах клубился густой туман, скрывавший очертания предметов.

Запах плесени и гнили ударил в ноздри, вызывая тошноту. Я почувствовала, как к горлу подкатывает ком, но заставила себя сосредоточиться. Где-то вдалеке капала вода, отмеряя секунды в этом забытом богом месте.

И тут я заметила движение.

Это был силуэт, определённо, женский. Из-за тусклого освещения и моего затуманенного состояния я не могла рассмотреть лицо. Фигура медленно двигалась вдоль стены, словно призрак. Её движения были скованными, будто она была связана невидимыми цепями.

Сердце забилось быстрее.

Алиска?

Но я не успела разобраться. В тот же миг я почувствовала, как невидимая сила выдёргивает меня из воспоминаний. Словно гигантская рука схватила и потянула назад, вырывая из хрупкой ткани прошлого.

Я отчаянно пыталась удержаться, цепляясь за обрывки видения. Но тщетно. Реальность настоящего накатывала неумолимой волной, смывая образы прошлого.

Время откатилось, стремительно проматываясь назад, сливаясь в размытый поток цветов и звуков. К настоящему моменту. Очень быстро, словно лента кинопленки, которую я отмотала далеко назад, теперь с сумасшедшей скоростью заматывалась обратно в катушку.

Я закричала, но не слышала собственного голоса. Гераська вцепился в мою мантию всеми когтями, его маленькое тельце прижалось к моей шее.

А потом всё закончилось.

Я снова оказалась в коридоре Академии, в нише за статуей. Я лежала на холодном полу, дрожа и задыхаясь, а мои руки были пусты – нить времени исчезла.

"Нужно встать", – мелькнула мысль, но, когда я попыталась подняться, ноги отказались повиноваться.

Я тяжело вздохнула, смирившись с неизбежным. Надо восстановиться.

"Полежу тут немного..." – пробормотала я, закрывая глаза.