Текст книги "Тамара Васильевна меняет профессию! (СИ)"

Автор книги: Анжелика Роуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА 50. В поисках ингредиентов

Сумерки медленно окутывали академию, когда я, наконец, закончила свои метания по городу. Весь день превратился в бесконечную охоту за ингредиентами, каждый из которых был важен, словно кусочек сложной головоломки.

Студенческая оранжерея встретила меня привычным теплом и влажным воздухом. Между изумрудными листьями и причудливыми цветами я нашла большую часть необходимого: серебристые листья лунноцвета, светящиеся в полумраке бутоны ночной лилии, хрустальные капли росы с вечноцветущего папоротника. Но самого главного здесь не оказалось.

Я отправилась в город. Лавка старого алхимика пряталась в узком переулке, где тени казались гуще, а воздух – тяжелее от странных ароматов.

Колокольчик над дверью мелодично звякнул, впуская меня в полумрак. Сушеные травы свисали пучками с потемневших балок, в многочисленных банках поблескивали странные субстанции, а с полок, казалось, наблюдали десятки стеклянных глаз в мутноватой жидкости.

Тусклые солнечные лучи, пробивающиеся сквозь пыльные витражные окна, создавали причудливую игру света и тени. В их свете танцевали пылинки, окрашиваясь всеми цветами радуги.

Массивные деревянные шкафы, почерневшие от времени, были заставлены склянками всех форм и размеров. На их этикетках виднелись полустёртые надписи на древних языках.

В дальнем углу громоздился старинный прилавок. За ним восседал сам хозяин – сухонький старичок с длинной седой бородой и глазами цвета весеннего неба, удивительно яркими для его возраста.

Его морщинистые руки перебирали какие-то корешки, а в небольшом котелке рядом что-то тихонько булькало, испуская спирали разноцветного пара.

Вдоль стен тянулись полки с книгами в потрепанных кожаных переплетах, некоторые из них были прикованы тонкими цепочками, словно особо опасные звери.

Это было то самое место, где можно найти всё – от пыльцы фей до слёз русалок, если знать, что искать и как правильно спросить.

Когда я выкладывала на прилавок горсть серебряных монет, морщинистая рука старого алхимика неожиданно метнулась вперед, ухватив меня за запястье.

Его пальцы, несмотря на кажущуюся хрупкость, оказались удивительно сильными. Я вздрогнула от неожиданности, едва не просыпав монеты на пол.

– Занятная вещица, – проговорил он, склонившись над моей рукой. Он внимательно изучал браслет, подаренный мне инспектором Донаваном.

Старик поднес мое запястье ближе к глазам, и я заметила, как его зрачки расширились. Пламя ближайшей свечи дрогнуло, отбросив на стены причудливые тени. Где-то в глубине лавки тревожно звякнул колокольчик, а странное существо в аквариуме резко метнулось в дальний угол, взбаламутив воду.

– Давно я не видел подобной… работы, – пробормотал он себе под бороду, водя пальцем по узорам браслета. – Очень давно...

В его голосе слышалось что-то такое, от чего по спине пробежал холодок. Казалось, старик знает о браслете что-то важное, что-то, чего не знаю я сама.

– Не хочешь ли мне его продать? – спросил он, и его глаза вдруг стали похожи на две льдинки, острые и пронзительные.

Я мягко, но решительно высвободила руку из его хватки.

– Нет, простите. Это подарок.

– Подарок? – протянул алхимик. – Я могу предложить хорошую цену. Очень хорошую. Или обменять на что-нибудь... особенное. У меня есть редкие артефакты, древние книги... Уверен, мы могли бы договориться.

Я почувствовала, как браслет на запястье едва заметно потеплел.

– Благодарю, но нет, – твердо ответила я, собирая свои покупки. – Этот браслет не продается.

Старик откинулся назад, и его лицо вновь стало добродушным, словно маска вернулась на место. Но в его глазах притаилось что-то тревожное, какое-то знание, которым он не спешил делиться.

– А второй где? – вдруг спросил старик, когда я уже была у самой двери.

Я замерла на полушаге. Второй? Откуда он...

– У... – я запнулась, судорожно подбирая слова, – друга.

– Надеюсь, что так... – услышала я в спину, спешно покидая лавку.

Эти слова преследовали меня всю дорогу домой.

Что знал этот старик? И главное – откуда он знал о втором браслете? Этот вопрос эхом отдавался в моей голове, смешиваясь с весенним ветром и криками птиц над городом.

Я шла по улице, крепко прижимая к себе сумку с покупками, и пыталась успокоить разбушевавшиеся мысли. Солнце уже клонилось к закату, окрашивая булыжные мостовые в теплые оттенки янтаря.

Наверное, этот старикашка специально решил меня припугнуть в надежде, что я тут же продам ему браслет. За копейки… Да, именно так.

Обычный торговый трюк – создать атмосферу таинственности, намекнуть на что-то зловещее, чтобы покупатель занервничал и согласился на сделку.

Я тряхнула головой, отгоняя непрошеные мысли.

К вечеру я вернулась в свою комнату, где закатный свет окрашивал стены в нежно-персиковые тона. Пальцы подрагивали от усталости, но времени на отдых не было.

Я расставила на столе колбы и флаконы, превращая свой уютный уголок в импровизированную лабораторию. Старинная горелка тихо зашипела, согревая маленький медный котелок.

Один за другим я добавляла ингредиенты, наблюдая, как меняется цвет поднимающегося дыма: от нежно-розового до глубокого индиго, от изумрудного до золотистого. Воздух наполнился странным ароматом – смесью молодой травы, весенних цветов и чего-то неуловимо магического.

Оставался последний штрих.

Я перевела взгляд на хрустальный стакан, где медленно, словно в танце, распускался загадочный росток. Он словно пульсировал жизнью, излучая мягкое зеленоватое сияние.

Но когда моя рука потянулась к стакану, тишину комнаты разорвало яростное шипение.

Гераська, обычно такой спокойный и степенный, вдруг превратился в настоящего демона. Его глаза сверкнули недобрым огнем, а когти едва не оставили на моей руке глубокие борозды.

– Ты чего? – изумленно выдохнула я, отдернув руку.

Но это было только начало. В следующий миг Гераська, словно молния, метнулся к стакану. Схватив росток зубами, он взмыл к потолку комнаты, оставив меня в полном недоумении.

Что-то подсказывало мне – этот вечер будет куда длиннее и сложнее, чем я предполагала...

ГЛАВА 51. Страшный сон

Забившись на самый верх шкафа, Гераська напоминал разъяренную фурию. Его шерсть встала дыбом, а глаза светились недобрым светом в полумраке комнаты.

Да что на него нашло?

Покачав головой, я вернулась к своему занятию. Пламя под котелком мягко потрескивало, распространяя по комнате терпкий аромат трав. Варево приобретало поистине завораживающий оттенок – глубокий индиго с серебристыми искрами, танцующими на поверхности.

Я дала зелью немного остыть, а затем, осторожно, стараясь не расплескать ни капли, перелила жидкость в небольшой хрустальный флакон. Зелье переливалось словно заключённое в стекло ночное небо.

Недостающий ингредиент добавлю потом, решила я, закупоривая флакон серебряной пробкой.

Некоторые компоненты нельзя смешивать раньше времени, если не хочешь, чтобы твоя уютная комната превратилась в дымящиеся руины…

Возможно, именно об этом пытался предупредить меня Гераська своим странным поведением?

И я смирилась с его настороженностью, решив довериться кошачьему чутью.

Усталость навалилась внезапно, словно кто-то набросил на плечи тяжёлое одеяло. Я едва успела добраться до кровати, как сон уже утягивал меня в свои объятия. Последнее, что я увидела перед тем, как закрыть глаза – настороженную морду Гераськи, всё так же охраняющего таинственный росток.

Чудилка… Я зевнула.

Сон пришёл странный, тревожный, с привкусом чего-то неправильного, словно глоток прокисшего вина.

Я брела по тёмным коридорам Академии, но они казались искажёнными, словно отражение в кривом зеркале. Стены вокруг будто дышали, едва заметно пульсируя в такт неслышимому сердцебиению, как живое существо. Магические кристаллы горели тусклым, болезненным сиянием, отбрасывая на стены причудливые тени, которые, казалось, двигались сами по себе, складываясь в неведомые узоры.

Гераська скользил рядом беззвучной тенью.

Стены тюремного блока.

Охранники, встречавшиеся на пути, падали без чувств, стоило мне взмахнуть рукой. Это должно было встревожить меня – я никогда не владела такой магией – но во сне всё казалось правильным и естественным.

Моё тело двигалось словно само по себе, ведомое какой-то неведомой силой, будто я была лишь пассажиром в собственном теле.

Камера Эйдена появилась внезапно – массивная дверь, окованная железом и покрытая древними рунами. Замок щёлкнул. Внутри, в полумраке, сидел он – но что-то было не так.

Его лицо, обычно такое живое и выразительное, теперь казалось лишь восковой маской. Глаза, устремлённые на меня, напоминали застывшие осколки льда – пустые, безжизненные, стеклянные.

Я хотела крикнуть, предупредить, спросить, что случилось, но голос не слушался. Слова застревали в горле, превращаясь в беззвучный хрип. А потом я почувствовала их – три женских силуэта, возникших за спиной словно из самой темноты.

Они о чём-то перешёптывались, но я не могла разобрать ни слова.

Я не могла обернуться, чтобы увидеть их лица, но кожей чувствовала их присутствие.

Мы шли куда-то по извивающимся коридорам, но с каждым шагом росло осознание страшной правды – это не мы шли, нас вели.

Словно марионеток на невидимых нитях, нас тянула вперёд какая-то неумолимая сила. Я пыталась сопротивляться, но тело не слушалось, продолжая механически переставлять ноги.

В какой-то момент из удушающей темноты проступило знакомое лицо. Лицо коменданта Грима, но оно тоже казалось искажённым, словно отражение в воде, по которой пробежала рябь.

Его лицо расплылось в широкой улыбке, обнажая неровные лошадиные зубы.

Улыбка становилась всё шире и шире, пока не достигла противоестественных размеров, словно кто-то разрезал его лицо от уха до уха.

– Это вы! Наконец-то... – радостно воскликнул он голосом, в котором смешались подобострастие и какое-то извращённое торжество.

И отвесил поклон – глубокий, церемонный. Но я знала, этот жест предназначался не мне, и не застывшему, подобно кукле, Эйдену, а тем, кто скрывался за нашими спинами.

Тем, чьё присутствие я ощущала кожей, как прикосновение ледяных пальцев.

А потом был подвал – бесконечная спираль ступеней, уводящая вниз, во тьму. Темнота впереди казалась живой, она пульсировала и дышала, готовая поглотить нас целиком.

Дверь за спиной лязгнула с оглушительным звуком, эхом отразившимся от каменных стен.

Я резко пришла в себя, словно вынырнула из-под воды после долгого погружения. Сердце колотилось как безумное. Вокруг была кромешная темнота, густая и почти осязаемая.

В этой темноте где-то совсем рядом раздалось тихое, утробное рычание Гераськи, и, впервые за всё время, этот звук показался мне успокаивающим. По крайней мере, я была не одна в этом кошмаре.

Я напряглась, пытаясь разглядеть обстановку в помещении. Сырость пропитала всё вокруг, оседая на коже холодными каплями.

Стены, казалось, сочились влагой, а в углах клубился густой зеленоватый туман, скрывавший очертания предметов.

Запах плесени и гнили ударил в ноздри, вызывая тошноту. Я почувствовала, как к горлу подкатывает ком, но заставила себя сосредоточиться, впиваясь ногтями в ладони до боли – любое ощущение сейчас было лучше, чем поддаться подступающей панике.

Где-то вдалеке мерно капала вода, но звук был неправильным – слишком глухим, словно капли падали не на камень, а на что-то мягкое.

Кап... кап... кап... Каждый удар отдавался в висках, отмеряя секунды в этом забытом богом месте, будто метроном в преисподней.

Чувство дежавю накатило с такой силой, что у меня закружилась голова.

Я уже была здесь – нет, не в похожем месте, а именно здесь.

Только вот когда?

ГЛАВА 52

– Что происходит? – голос Эйдена прорезал темноту, напряжённый и хриплый, словно каждое слово давалось ему с трудом. – Почему так темно? Почему не работают магические светильники?

Дрожащими пальцами я потёрла браслет на запястье – древний артефакт связи, подаренный инспектором Донаваном. Серебряные руны, обычно мерцающие мягким светом, оставались тусклыми и безжизненными.

Хоть бы сработало... Я снова и снова водила пальцем по холодному металлу, но браслет оставался немым, словно обычное украшение.

– Потому что здесь наложены антимагические чары, – прозвучал знакомый голос из темноты, и моё сердце пропустило удар. Голос был слабым, надтреснутым, но я узнала бы его из тысячи.

– Алиска!

Я рванулась на звук, спотыкаясь в кромешной тьме, пока не наткнулась на хрупкую фигуру. Обняла её, чувствуя, как её тело сотрясает крупная дрожь. От Алиски пахло сыростью подземелья.

Её кожа была холодной, почти ледяной. Пальцы, вцепившиеся в мою мантию, казались скорее когтями – такими сильными и отчаянными были её объятия.

– Ты... ты цела? – прошептала я, всматриваясь в знакомые черты, едва различимые в темноте.

– Они идут. Они уже близко, – прошептала она, и в её голосе прозвучал такой неприкрытый ужас, что по спине пробежал холодок.

Что они задумали? Эта мысль пульсировала в голове, как открытая рана. Что-то настолько чудовищное, что даже воздух, казалось, сгустился от предчувствия беды. Что-то, за что меня неминуемо приговорят к смерти.

«Тайрия Фаэрис!»

Голос прогремел в моей голове подобно раскату грома. Каждое слово било, словно плеть, проникая в самые потаённые уголки сознания.

«За преступления против магического мира, за кровь невинных, которую ты пролила, за покушения и предательство, ты приговариваешься к смертной казни!»

Колени подкосились, и я едва удержалась на ногах. Нет-нет, только не это. Только не снова. Видение было таким ярким, таким реальным, что я почти чувствовала жёсткий захват верёвки.

Волна первобытного страха накатила подобно приливу, затопляя сознание ледяной водой паники. Сердце колотилось так сильно, что, казалось, вот-вот проломит рёбра.

В горле пересохло, а руки... руки дрожали так сильно, что я сжала их в кулаки, впиваясь ногтями в ладони, пытаясь хоть как-то удержаться в реальности.

Я упала на колени, и рыдания вырвались из груди – горькие, отчаянные, неконтролируемые. Слёзы обжигали щёки, а тело сотрясалось от рыданий, которые я не могла, да и не хотела сдерживать. В этот момент рухнули все барьеры, все маски, вся храбрость.

– Ну, ты чего? – Алиска опустилась рядом, обнимая меня за плечи. Её прикосновение было тёплым, живым, настоящим – единственным якорем в этом кошмаре. – Ох, Тайра...

"Я не справилась", – пульсировала в голове страшная, оглушающая мысль.

"Я... Тамара Васильевна Подушкина... сегодня умру".

Эта мысль была такой чёткой, такой окончательной, что перехватывало дыхание. Женщина, волей судьбы оказавшаяся в чужом теле, в чужом мире, в чужой судьбе.

"Я всех подвела".

Горечь этого осознания была невыносимой. А ведь где-то там, в другом мире, настоящая Тайра... Что будет с ней? Бедная девочка проснётся в теле пожилой женщины, в совершенно незнакомом мире, без магии, без всего, что ей знакомо и дорого.

Она же сойдёт с ума! Эта мысль причиняла почти физическую боль.

Гераська тревожно зарычал. Он чувствовал приближающуюся опасность острее, чем кто-либо из нас.

Где-то за дверью раздались звуки приближающихся шагов – медленные, размеренные, неотвратимые. Они приближались.

Времени больше не осталось.

На пороге возникли три силуэта, словно материализовавшись из самой тьмы. Катарина – высокая и прямая, как клинок. Лира – с её извечной полуулыбкой, которая теперь казалась зловещей. И Эйра, чьи сиреневые волосы мерцали даже в этом мраке, будто впитывая остатки света.

Движения их были синхронными, отточенными, словно части одного механизма. Три руки одновременно потянулись к вороту рубашек, извлекая кулоны – древние артефакты, чья истинная сила была скрыта от посторонних глаз.

Кристаллы вспыхнули неестественным светом – не тёплым и успокаивающим, как обычная магия, а холодным, пронзительным, безжалостным. Свет растекался по темнице подобно ядовитому туману, проникая в каждый уголок, каждую щель.

Я попыталась отвернуться, зажмуриться, но было поздно.

Свечение кулонов отразилось в глазах Эйдена, застывшего как статуя, в расширенных от ужаса зрачках Алисии. Мир вокруг начал расплываться, терять чёткость.

Сознание затуманивалось. Последнее, что я увидела – это торжествующие улыбки на лицах наших захватчиц, прежде чем реальность окончательно растворилась в гипнотическом мареве их чар. Мы падали. Падали в бездну, созданную их древней, запретной магией, и не было никакой возможности остановить это падение.

А потом нас вели. На улице стояла ночь – глухая, беззвёздная, словно само небо отвернулось от происходящего. Под ногами хрустели ветки, каждый звук отдавался в голове болезненным эхом.

Сквер, когда-то казавшийся таким уютным, теперь выглядел зловеще. Беседки и скамеечки, некогда создававшие атмосферу романтического уединения, прятались за вьюнами и кустиками цветов, превратившись в молчаливых свидетелей нашего последнего пути.

Мы углублялись всё дальше и дальше. Деревья сгустились вокруг, их кроны переплетались над головой подобно решётке темницы. Милые беседки остались позади, уступив место древним стволам и колючему подлеску. Перед нами открылась небольшая поляна, залитая призрачным светом. В центре возвышался огромный светящийся камень, похожий на алтарь, источающий холодное, неестественное сияние.

Знакомое место. То самое... Место, где всё началось и где теперь, видимо, всё должно закончиться.

"Нет!" – кричало сознание, пытаясь вырваться из гипнотического плена. Но любая попытка сопротивления немедленно усугубляла состояние приступом жуткой тошноты, словно невидимая рука выкручивала внутренности.

Перед алтарём, спиной к нам, стояла мужская фигура в мантии, которую я сразу узнала. Высокий силуэт, расшитая серебром тёмная мантия, гордо расправленные плечи.

Мой палач.

ГЛАВА 53. Катарина

Лунный свет серебрил её янтарные волосы, пока мы шли по извилистой тропе к древнему алтарю. Я не спускала глаз со спины Тайры, впитывая каждое её движение, каждый шаг.

Сегодня всё наконец-то закончится. Эта мысль пульсировала в висках в такт шагам, принося странное успокоение.

Тайра сама виновата.

О да, она всегда была такой – любопытной не в меру, вечно сующей свой нос куда не следует! Даже сейчас, связанная и обессиленная магией, она умудрялась держаться с достоинством, словно это не её вели на заклание, а она сама выбрала этот путь.

Бесииит…

Я машинально сжала кулон на груди – тёплый, пульсирующий украденной силой.

Всё могло быть иначе.

Она могла спокойно отправиться в Эльмвуд, как и подобает непроявившейся. Академия наёмного быта – не худшая судьба. Многие и там находят своё тихое счастье, ухаживая за богатыми магами, создавая уют в чужих домах.

Убогие создания, довольные крохами с господского стола...

Я усмехнулась, чувствуя, как губы кривятся в презрительной улыбке. Я? Прислуживать? Нет, я была рождена для величия. В моих жилах течёт кровь древнего рода Астерхольд. Мы не подтираем чужие задницы – мы правим, блистаем, вершим судьбы!

Воспоминания накатили волной, непрошеные и горькие. Тайра, сияющая от счастья после первых признаков пробуждения фамильяра. Тайра, держащая за руку Дариана, которого я так любила издалека... Тайра, такая красивая, такая особенная, такая... избранная. Каждое воспоминание жгло, словно раскалённое железо.

Помню, как рыдала на плече у бабушки, размазывая слёзы и тушь по лицу. "Это нечестно! Почему она? Почему не я?" Старая ведьма гладила меня по волосам, вытирая слёзы своим кружевным платком, пропахшим травами и старыми заклинаниями. А потом... потом она рассказала мне о ритуале.

Древняя чёрная магия, запретная и манящая. Волос жертвы, кулон из лунного хрусталя и... особая плата.

Я до сих пор помню потные руки Равенкрафта на своей коже, его горячее дыхание, пахнущее серой и древней магией. Этот развратник был только рад заполучить меня…

Омерзительно? Возможно. Но я получила то, что хотела.

Сила Тайры перетекла ко мне, словно вода из одного сосуда в другой.

Я пошла на это и не жалею!

Я получила её фамильяра, её парня.

Я усмехнулась, вспоминая, как всё обернулось. Равенкрафт... этот старый ящер оказался куда более... жадным, чем я предполагала. После нашего ритуала он изменился. Я стала замечать, как его глаза начали следить за каждой непроявившейся студенткой, как его ноздри раздувались, улавливая запах невинности.

Древняя магия действовала на него как дурманящее зелье, превращая в одержимого.

Он сам нашёл Лиру – милую, наивную Лиру с её большими испуганными глазами. Вызвал к себе в кабинет, где тяжёлые шторы всегда были задёрнуты, а воздух пропитан запахом серы и древних фолиантов. Поставил перед выбором: либо ритуал, либо прямая дорога в Эльмвуд, к тряпкам и вёдрам.

"Я же хочу помочь…"

Лира плакала, когда ложилась на алтарь. Равенкрафт был... нежен. По-своему. Как может быть нежен дракон, пожирающий свою добычу.

Тогда-то Тайра и её соседка Алисия стали свидетелями тёмного ритуала, и всё пошло наперекосяк.

Но даже после этого, Равенкрафт был не в силах остановиться.

Похотливая скотина!

Потом настала очередь Эйры. О, эта была другой. С вызовом в сиреневых глазах, с усмешкой на накрашенных губах.

"Я знаю, чего ты хочешь, " – бросила она Равенкрафту в лицо. Но выбора у неё тоже не было.

Равенкрафт думал, что использует нас? О нет, это мы использовали его. Его похоть, его одержимость древней магией – всё это было лишь инструментом. Для меня, по крайней мере.

Теперь, глядя на спину Тайры, я почти чувствовала вину. Почти. Но корона не достаётся тем, кто колеблется. А я была рождена для короны.

Впереди замаячил силуэт Равенкрафта у алтаря. Его мантия переливалась в лунном свете, расшитая серебряными рунами силы. Интересно, понимает ли он, что после этой ночи больше не будет "бедняжек", которых можно "спасти"? Что его маленькая игра подходит к концу?

Больше ничего не будет, как прежде. И это именно то, чего я хотела.

Пора заканчивать начатое. Эта жертва завершит ритуал, и сила Тайры станет неотъемлемой частью меня. Навсегда.

И ещё этот странный крылатый котяра... Равенкрафт занервничал, когда увидел его – впервые за всё время я заметила настоящий страх в глазах дракона.

"Это может быть опасно. Нужно закончить ритуал. Последняя кровавая жертва – и дело с концом."

Я никогда не видела его таким... встревоженным. Что-то в этом крылатом звере заставило древнего ящера потерять свою обычную самоуверенность. Возможно, именно поэтому он так торопился с последним ритуалом, словно чувствовал – время на исходе.