Текст книги "Семейные хроники Лесного царя (СИ)"

Автор книги: Антонина Бересклет (Клименкова)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

– Через мой труп, – отрезал Яр.

– Хех, ты ж бессмертный, – крякнул соседушка. – А Тишку вон отправил ажно за границу.

– Сравнил! – фыркнул лесной владыка. – Мышонок на своем веку сколько уже людских девок перепортил? Сколько с парнями из-за этого дрался – один на ватагу? А Мирош? Вот то-то и оно. Чтобы Тишку обидеть, надо очень постараться. Да потом постараться остаться в живых, если он всё-таки разозлится. А Мир весь в меня пошел, нервный и ранимый.

– Нервный, это да, – кхекнул соседушка. – Ну, дык как же не пойти-то в тебя, коли ты его заместо матери и выно… – Договорить домовому Яр не позволил, залепил рот ладонью, разъяренно зашипел.

Соседушка опомнился, глаза вытаращил, поняв, что едва не проболтался. Кивнул, помигал глазами, что осознал, мол, и руки можно убирать.

– Присмотришь за ним, – приказал лесной царь. – Если что, сразу докладывай.

– Ну, это как обычно, – вздохнул соседушка. – Только уж и ты… как бы… от Луши не отворачивайся совсем-то, ладно? Ну, дурит баба на старости лет, уж прости ее.

– Я никогда ни от кого не отказывался, – с затаенной обидой негромко ответил Яр. – Если я признал кого-то своим, значит, не отступлюсь ни за что. Это они меня все вечно бросают. Лукерья – моя любимая. Пусть думает что хочет, но она всегда будет моей.

– Упрямый ты. И она упрямая! – вздохнул домовой. Но заулыбался с облегчением, всё-таки ощущал себя ответственным за Лукерью во имя памяти ее покойной бабки.

– Сегодня чудесный день! Просто прекрасный! Только кое-что мешает мне увидеть, насколько этот день хорош, – бормотал Светозар, успокаивая сам себя. Он ломился через заросли, не разбирая дороги, ибо зачем искать тропинку, если кусты у него на пути сами поджимаются, а деревья поднимают ветки повыше, чтобы не стегнуть и не уколоть. Потому что это пусть и был приграничный, но всё-таки еще Лес.

Светозар как думал: сегодня на рассвете оседлает Полкана – и к закату наконец-то оставит родные земли далеко позади. А что получилось? Верный скакун наотрез отказался надевать сбрую, тыча в лицо молодому хозяину своё когтистое копыто, уверяя, что не в состоянии наступить на ногу, куда уж тут скакать во весь опор. Якобы заноза застряла. Светозар честно осмотрел и мозолистую пятку, и проверил, крепко ли сидят когти-кинжалы на коротких пальцах скакуна, даже заодно подточил оные специальной адамантовой пилочкой, чтобы острее были и блестели ярче. Но занозы не нашел и следа. Светозар усомнился бы в уверениях своего бессловесного спутника, ведь не могла какая-то случайная щепочка, иголка или колючка проколоть толстенную шкуру чудо-коня, которую и мечи-копья взять не смогли бы. Однако просто так верный скакун не станет валяться на земле, задрав копыта кверху. Полкан своего молодого хозяина катал на широкой спине, когда тот едва из пеленок вылез, он не будет ему врать в глаза только из лени и нежелания уезжать из родного дома. Поэтому пришлось вздохнуть и согласиться на еще один день промедления.

Светозар, когда собрался в героический поход, вообще наивно полагал, что на дорогу от Дубравы до границы Леса он потратит от силы день. Еще недельки хватит на поиск рощи дриад. Вот на месте придется задержаться подольше, там всё-таки дракон – зверюга, которую следует тщательно изучить и по возможности доблестно покорить.

Однако несмотря на всю целеустремленность, старший сын лесного царя только на пересечение отцовских владений потратил больше недели. Каждый обитатель Леса стремился при встрече выразить царевичу свое почтение, поболтать о жизни часок-другой или пригласить высокого гостя к себе в логово на ночлег, что обычно оборачивалось хмельной пирушкой с привлечением соседей разнообразного вида, а утром, естественно, Светозару в седло залезать не хотелось, ибо укачивало после вчерашнего.

Вдобавок объявились эти дриады. Он уже предвкушал свободу приключений на чужбине – куда там! Пришлось развернуться и проводить девиц аж до Кабаньей лощины, чтобы не заплутали. Причем одна проявила особенную настойчивость… Отказать же попавшим в беду дамам Светозар не мог в силу своей героической натуры. Он вообще женщинам не умел отказывать, кем бы те ни были: русалками, древесными девами или простыми смертными. Из-за чего и терпел сейчас душевные страдания. Одно хорошо: благодаря дриадам путешествие за абстрактными подвигами приобрело конкретную цель назначения.

Из-за всех проволочек лесному царевичу стало казаться, будто теперь даже ведро над ним насмехается. Обычное ведро, кожаное, практичное, удобно складывавшееся в седельные сумки. Но ведь оно ПОХОДНОЕ! А у него, горе-героя, не поход получается, а черт знает что. Расскажет дракону при встрече, как он до него ехал – чудище, пожалуй, со смеху лопнет.

Светозар, бухтя себе под нос ругательства, вышел к тихому озеру и зачерпнул воды. При этом зелень на водном зеркале услужливо расползлась в разные стороны, открыв для него чистое окошко. Полкан, пользуясь привилегией хворого, гонял его с раннего утра: то еловых лап для подстилки нарежь, то спинку почеши, то за ухом пощекочи, то гриву расчеши и в косички заплети, то воды натаскай… Воду таскать Светозар замучился – уже пятый раз к озеру бегает. Никогда раньше он не замечал за своим скакуном такой жажды.

Светозар выпрямился, пронзенный мыслью: а если Полкан столько пьет, то почему в кустики не бегает? Или бегает, но специально пользуется его отлучками, чтобы не показывать, что может наступать на якобы больную ногу? Нет, быть такого не может, лесной царевич аж головой помотал, прогоняя догадку. Наверное, чудо-конь запасает влагу в тайных участках собственного тела, в предчувствии тяжелой дороги через чужбину, где просто так из первой лужи не попьешь – мало ли отравишься по неосторожности. Видел же Евтихий в детстве забавных зверюг верблюдов, когда отец его с собою на Ярмарку брал. На этих степенных скакунах купцы с юга привозили огромные тюки с товаром, которые не каждая лошадь поднимет. Верблюды воду запасали в своих горбах. А куда запасается Полкан? Вроде бы горбов у него никаких не выросло, в объеме он тоже не прибавил.

Крепко задумавшись, Светозар не сразу заметил, что на озере он не один. Чуть в сторонке от него, замершего, за прозрачной «ширмой» разлапистого ивняка купалась прелестная дева. И то определенно была не полудикая кикиморка, которая встретилась ему здесь в полдень и пыталась строить глазки, пока Светозар не объяснил ей, что такое обет безбрачия и почему он на себя оный наложил.

Меднобокое солнце усаживалось на горизонт, застланный длинной лиловой тучкой. Косые лучи рассыпались бликами по озерному темному зеркалу. Прекрасная дева, стоя в воде по пояс, с тихим плеском обмывала свои перси и нежный животик, зачерпывая воду ладошками. По спине ее, белокожей, гибкой, струились каскадом роскошные волосы, в закатном свете играющие золотом и янтарем, кончики же прядей расползались по воде ореолом вокруг ее стройных ног.

Светозар залюбовался девичьей грацией, на губах его кривилась усмешка. Дева мурлыкала песенку, поэтому не слышала его приближения.

Он вежливо покашлял.

Дева, что ожидаемо, вскрикнула вспугнутой птичкой. И прикрыла наготу ладошками. Впрочем, одной рукой она поддержала округлые перси, а второй, в отличие от большинства девушек в подобном положении, не чресла закрыла от нескромных взоров, а собственные свои прекрасные очи залепила. И не присела в воду, ища прикрытия, а напротив шагнула к берегу, позволяя видеть себя всю до колена. И не отвернулась.

Светозар ложно скромничать не стал: оглядел и в этой позе, оценил. Благо незнакомка замерла, не убегая, и лишь взволнованно глубоко дышала, отчего перси, и без того с трудом удерживаемые одной ее тонкой рукой, разволновались, как густой кисель, приковывая к себе мужское внимание.

– Ты зачем здесь купаешься? Холодно ведь еще! – спросил, усмехаясь, Светозар. Пришлось на пару шагов отойти от кромки воды, чтобы обогнуть мешающий куст и приблизиться к деве.

– Кто ты, о доблестный витязь? – трепетным голосом невпопад отозвалась дева.

– Просто случайный путник, – заявил Светозар, от души развлекаясь происходящим.

– И я – просто путница! – воскликнула она. – И сейчас мне отчего-то очень хочется, чтобы наши пути резко разошлись!

– Как же оказалась здесь столь милая странница в этих безлюдных лесах одна, без стражников и верных рыцарей? – ехидно спросил Светозар. – Без служанок и без кареты?

Пока дева пыталась придумать правдоподобный ответ, он подхватил с земли большое мягкое полотенце, оставленное на груде сброшенной одежды. И не заботясь о своих сапогах, по колено вошел в воду.

Дева пальчики растопырила, из-под ладошки подсмотрела хитрым глазом – и не на шутку возмутилась:

– Ты что делаешь?! Ноги ведь промочишь, простудишься!

Несмотря на ее протесты, герой закутал брыкающуюся прелестницу в полотенце, подхватил на руки и вынес на сушу. Присев на траву, пользуясь огромной разницей в росте, посадил деву себе на колено и принялся тщательно вытирать, растирать до легкой красноты белую кожу.

– Сапоги-то просмоленные, – проворчал Светозар, – не промокнут. А вот ты какого лешего в холодную воду полез? Если уж так охота дурака валять, выбрал бы хоть мелководье, там чуток потеплее.

И он одарил закутанную в полотенце «незнакомку» подзатыльником.

Из-под мягкой ткани блеснули бирюзовые глаза:

– А как ты догадался?

– Неужто я родного папку-охламона не признаю? – хмыкнул Светозар, продолжая активные растирания. – А если б усомнился, так вот эта твоя свита подсказала бы.

Он обличающим пальцем ткнул в сторону еловых зарослей, откуда торчали крайне заинтересованные морды рысей: пятеро только на виду, а сколько в тени спряталось!

– И что за представление ты мне тут устроил? Я, слава богу, не стукался головушкой в детстве, как братик. Меня, глядя на твои мощи, только смех разбирает.

– Ну, извини, не удалась шутка. Я-то думал проверить, как ты свой обет держишь, – отговорился Яр.

Он послушно сменил цвет волос на пестрый летний и девичьи округлости на юношеские угловатости. При этом в росте почти не прибавил: как обычно макушкой едва дотягивает до локтя старшего сына-богатыря. Уж о разнице в ширине плеч и молодецкой мощи и говорить нечего – сын определенно в этом отношении уродился не в отца. Чем постоянно злоупотреблял. Вот и теперь Светозар вздернул родителя встать, полотенце отбросил в сторону (и оно, зеленея на ходу, расторопно уползло подальше, чтобы слиться с ковром лугового разнотравья, откуда и было призвано). Присев на корточки, сынок взялся одевать родителя, а тот не сопротивлялся, но мешал тем, что норовил обнять строгого отпрыска.

– Папка, ты пьяный? Что-то случилось? – нахмурил светлые брови Светозар.

– Немножко с водяными погудели, – признал полуправду лесной царь.

– Каким ветром тебя вообще сюда занесло? Уж искупаться после пьянки мог бы и поближе к дому.

– Мышонок, я так по тебе соскучился!!!

Яр всё-таки повис на шее сына. Благо Светозар успел его одеть и обуть, оставалось только пояс завязать. Но плюнув на пояс, старшенький обнял отца в ответ, да так стиснул, что у того дух перехватило и ребра затрещали:

– Я тоже соскучился, пап! А ведь мы вчера с тобой через Лес всё утро проболтали! Как же мы перенесем разлуку? Я ведь думал до самой осени путешествовать. А как же, раз так вот? Может, мне тогда и не ехать никуда?

– Нет, Тиша, поезжай! – шмыгнув носом, отстранился родитель, чтобы погладить сына по коротким кудрям цвета солнечного золота, заглянуть в ярко-голубые глаза, благо тот сидел на коленках, так что получилось в кои-веки поглядеть свысока. – Тебе мир надо посмотреть, погулять, пока ты еще молод душой и телом. И не женат. И с Лесом не связан. А мне летом скучать не дадут заботы о хозяйстве, ты же знаешь.

Светозар тоже шмыгнул носом – и еще раз, еще крепче прижал к себе отца в предчувствии долгого расставания. Вот только ноги затекли на корточках долго сидеть, поэтому он встал в полный рост, но родителя не отпустил, наоборот стиснул чуточку сильнее, чтобы не сползал по нему вниз. И запоздало сообразил:

– Так ты на рысях приехал, выходит?

Яр придушенно пискнул – и догадался обернуться крошкой феей, выскользнул из любящих рук, пока не раздавили. Вздохнув с облегчением, пояснил:

– Меня попутным ветром к тебе принесло. Поднялся повыше в небо, поймал поток – и вперед! Спустя час – я перед тобой.

– Час лётом? Мне бы так! – завистливо вздохнул Светозар. – А то всё пешком или в седле трястись. Научи, а?

– Увы, ты у меня слишком большой вымахал, Мышонок. Тебя, медвежонка, ни одни крылышки не поднимут. Даже стрекозиные! – задорно смеясь, уколол родитель.

– Стрекозлом быть увольте, – усмехнулся Светозар. – Но на рысях ты всё равно успел порысить, признавайся.

– Ты же знаешь, на кошках где сядешь, там же и слезешь, – улыбнулся Яр. – Ну да, чуть-чуть прокатился. Когда меня встречным потоком ветра сбило с высоты и бросило прямо на мимо пролетавшего коршуна, мы с ним сцепились, закружились, стремительно падая вниз!.. – расписал он, крутясь в воздухе и размахивая руками. – А рыси нас с земли приметили, сцапали обоих в головокружительном прыжке. Коршуна они тут же слопали – пух и перья в разные стороны летели. А меня вовремя узнали и только слегка помяли, потом всего облизали. Они же такие милые и мягонькие у меня!

– Угу, – кивнул Светозар. Устав от мельтешения перед глазами, он поймал отца, ухватив за талию в кулак, и усадил к себе на плечо. – Поэтому ты, облизанный, сразу полез мыться.

Яр оправдываться не стал. Дернул сына за мочку уха, развернул обратно к берегу – за разговорами позабыли ведро. Увидев ведро, Светозар вспомнил о своем чудо-коне:

– Кстати, папка, ты очень вовремя! Полкан захворал, вылечишь?

– Полкан? – изумился Яр, едва не свалившись с плеча. – Заболел?

– Угу. Лежит, копыта раскинув.

– Странно, – произнес лесной владыка. – Он ведь у нас сто пятьдесят лет на здоровье не жаловался, с тех самых пор, как скопытился.

Светозар в ответ лишь пожал плечами… Охнул, спохватившись – поймал взвизгнувшего в падении отца, посадил обратно и обещал больше плечами не пожимать. Яр принялся ворчать, что за коротко обрезанные золотые кудри держаться совершенно невозможно – и ругался на простецко-крестьянскую стрижку сына до самого их возвращения к месту стоянки. Там Яр мигом вернул себе обычный размер и принялся с живостью исследовать и оценивать, как же старшенький устроил свое походное хозяйство. Светозар ему не мешал. Встал, подбоченясь, уверенный в своих успехах. Пусть лесного царевича всю жизнь до этого опекали либо матушка, либо служанки во дворце, уж что, а костер сложить из сухостоя, чтобы чаю вскипятить, или шатер вырастить из молодых ёлочек – с такими заботами будущий герой всяко справится.

– А заклятье от комаров почему на шалаш не наложил? – наконец-то нашел к чему придраться Яр.

Светозар мигом помрачнел: родитель умудрился попасть в точку. Всю ночь лесному царевичу не давал спать наглый пищащий задохлик – один из первых, что проснулся после холодов. И этот кровопийца наотрез отказывался понимать, насколько различно их положение в лесу – какая-то мошка охотилась на наследника самого владыки! Еловые «стены» позволяли легко ускользнуть от ударов, спрятавшись между иголок, так что Светозар быстро понял тщетность размахивания руками в темноте и болезненность заноз в ладонях.

– Вот!!! – обличающе ткнул в сына пальцем Яр. – Только из дома вышел, а уже забыл всё, чему я тебя учил? Выбрав стоянку для ночлега, первым делом обязательно накладывай чары безопасности!

– Пап, это всего лишь комар, – попытался оправдаться Светозар.

– И слава богам, что всего лишь комар! – наступал на сына владыка. – Сегодня мелкий кровопийца, а завтра упыри к тебе пожалуют?!

– Пап, да ладно тебе, я ж даже из твоих владений еще не выехал, какие упыри?

– Это крайние земли, а значит сила Леса здесь ослабленная. Так что шастать тут может кто угодно!

Кусты на краю поляны бесшумно раздвинулись, оба спорщика обернулись к явившемуся из зарослей чудовищу. Черное, как сама тьма. Глаза горят адским пламенем. Размерами больше матерого лося – Светозар при всей богатырской стати казался рядом с этим зверем просто мальчишкой, что уж говорить о лесном владыке. Голову зверя украшали бараньи рога, аж две пары: одна пара завернута улиткой, прикрывая витками уши, острые кончики выставлены вперед. Два верхних рога на макушке торчали саблями вверх, завинчиваясь винтом с острыми гранями. По-лошадиному узкую вытянутую морду делала ужасающе страшной гряда коротких шипов от массивной переносицы до кончика носа с пыхающими жаром крупными ноздрями. Из закрытой пасти, оттопыривая мягкие губы, торчали вверх и вниз клыки, по два пальца толщиной каждый зубик. Чудище, не решаясь прыгнуть вперед, переступало на четырех стройных голенастых ногах, заканчивающихся необычными «копытами» из плотно сомкнутых пальцев с внушающими уважение когтями. Хвост, эдакая толстая чешуйчатая змея с гребнем костяных шипов по всей длине и с волосяной кисточкой на кончике, извивался кольцами, выдавая крайнее любопытство и радость от встречи. Изогнув длинную конскую шею, по которой струилась заплетенная в косички шелковая грива, зверь искоса разглядывал резко замолчавших отца с сыном.

– Значит, в кустики ты всё-таки бегаешь, – понял Светозар. Перевел взгляд на когтистые копыта: – Перестала пятка-то болеть?

Зверь тут же поджал переднюю левую конечность, сделал несколько жалобно-неуклюжих шажков вперед.

– А мне ты утверждал, что болит правая, – с сомнением протянул Светозар.

Чудо-конь немедленно поменял ноги: теперь поднял правую, на левую спокойно наступил. Яр хмыкнул – и поспешно прикрыл себе рот рукой, с преувеличенным сочувствием покачал головой:

– Перемежающаяся хромота! Ну надо же, вернулась спустя столько лет!

Сын обернулся к отцу, тот развел руками:

– Иногда с ним такое случается. В последний раз полвека назад, ты тогда еще совсем маленький был, Мышонок, поэтому не помнишь, а ведь едва не свалился с него, когда поехали кататься и ему вдруг в ногу вступило. Это начинается внезапно, но так же неожиданно и проходит. Думаю, к утру он будет совершенно здоров. Да, Полкан?

Чудовищный скакун охотно закивал. Копытом же указал в сторону зарослей.

– За какой-такой травкой ты туда ходил? Лечебной? – переспросил Светозар у коня. От Яра сын унаследовал способность общаться без слов с любыми живыми (и не вполне живыми) существами. Но в отличие от родителя, царевичу не нужно было соединяться с ними посредством волшебства Леса, он и без тончайших невидимых нитей прекрасно считывал обращенную к нему мысль. – Пап, давай найдем эту травку и сделаем зелье про запас? На случай, если ему опять вступит.

Яр с Полканом переглянулись, конь неприметно покачал головой, а владыка возвел очи к небу. Заявил сыну:

– Мышонок, пойми, не я Полкана оживил. Я не знаю в точности, как он устроен изнутри, понятия не имею, из каких существ Сильван сшил эту химеру. Вот найдем мы травку, сделаем зелье, а вдруг зелье подействует на него иначе, чем свежее растение? Как мы его потом воскрешать будем? Из некромантии я научился сносно лишь упокаивать, сам знаешь.

Полкан на такие речи невольно попятился задом в кусты.

Светозар вздохнул и спорить не стал. В конце концов, подумаешь – маленькая слабость позволительная даже коню героя. Тем более иных слабостей у Полкана не имеется в принципе.

Пока сын отошел, чтобы заняться костром и ужином, Яр шепнул коню на ухо:

– Спасибо, что задержал его. Но притворяться мог бы и получше!

За готовкой и разговором не заметили, как совсем стемнело. Яр, как в Тишкином детстве, сварил в котелке на костре ароматную кашу, сдобрив крупу душистыми травами и сушеными ягодами. Искры от ленивого огня взлетали высоко к темному небу, почти достигая смыкающихся над поляной тихо шелестящих крон. Выскоблив котелок дочиста и поклявшись, что завтра поутру всю посуду непременно отмоет на озере, Светозар уселся, довольный, под боком у разлегшегося по-собачьи Полкана, а на колени к себе притянул родителя. Яр с брюзжанием позволил прижать себя спиной к широкой груди, обхватить за пояс, водрузить подбородок на свое плечо. Так и сидели, наблюдая за потрескивающим рыжим племенем.

Яр не унимался, в сотый раз повторял наставления:

– Ты только на людское добродушие не полагайся. Смертные двуличны – будут тебе улыбаться, а сами в спину ножом пырнут. Воров остерегайся, с грабителями не церемонься, разбойников сразу режь.

– Угу.

– Что «угу»? Спишь уже?

– Нет, тебе внимаю.

– Знаю я, как ты меня слушаешь! Только из Леса выедешь, сразу... Да! И чужие леса не слушай! Будут тебя уговаривать сделаться у них правителем или хранителем – ни за что не соглашайся! Тебе еще рано. Ты еще жизни не знаешь, не видел ничего. Вот я стал царем – и всё, больше никуда не могу уехать. Тебе это надо? Тем более в чужих землях!

– Ну, ты ведь тоже здесь был поначалу чужаком, – заметил Светозар.

– Ты у меня еще порассуждай! – шикнул на отпрыска владыка. – Хоть чем соблазнять будут, не соглашайся и даже не слушай. До старости тебе еще далеко, а там сам увидишь, вообще нужно ли тебе оно, это лесное царство.

– Хорошо, не соблазнюсь.

– Дракона, когда найдешь, тоже не слушай. Они твари скользкие, уболтает запросто, а ты у меня доверчивый и добрый. Не позволяй себя использовать никому...

– Интересно, это тот самый дракон, который убил короля эльфов, или всё-таки другой? – перебил отца Светозар.

Яр помрачнел.

– А мне вот совсем не интересно, – буркнул он. – Дракон в любом случае крайне опасен.

– Пап, ну ты же был там, в самой гуще событий! – оживился сынок, жаждущий приключений и свершений. – Как же ты его не видел?

– Ты сам прекрасно знаешь, что я тогда видел, а что нет, – ответил Яр.

Старшенький вместо сказок перед сном постоянно требовал показать ему, как отец, будучи тогда еще совсем юным, глупым и безрассудным эльфом-изгнанником по имени Ксаарз, пытался спасти правителя эльфов, на которого какая-то тайная нечисть буквально открыла охоту, устраивая покушение за покушением. Причем Яр не просто рассказывал – он делился с сыном своими воспоминаниями благодаря связи через Лес. Тишку завораживали эти живые картинки, возникающие в его сознании, когда отец брал его за руку: далекие страны, чужие города, непривычно одетые люди и нелюди. Он словно бы сам ходил по этим улицам и разговаривал с этими людьми, которые давным-давно стали прахом. Кстати, таким чудесным образом все трое отпрысков Яра легко «выучили» иноземные языки, которыми владел отец, причем не потратили на это больше секунды, тогда как Ксаарзу в свое время пришлось вдоволь помучиться, заучивая слово за словом, иной раз весьма болезненно расплачиваясь за ошибки.

С тех самых пор старший из Яровичей и воспылал мечтою сделаться героем – стать тем, кем не сумел стать его отец. Ведь Ксаарз не только не сумел спасти короля, но напротив из эльфа-одиночки, от которого отказалась семья, превратился по своей неосторожности и наивности в преступника против всего своего народа. И никому уже не докажешь, что не его старания погубили старого правителя... Впрочем, всё это дела давно минувших веков, Яр не собирался возвращаться на родину и что-то предпринимать, чтобы обелить свое имя.

– И ни в коем случае не появляйся на землях эльфов! – с горячностью повторял сыну владыка Леса. – Вообще не приближайся к эльфам, держись от них подальше и даже не попадайся на глаза. Если люди глупы и злы, но срок у них недолог, а память еще короче, то эльфы бессмертны, хитры и злопамятны. Ты очень похож на меня юного... Ну, то есть лицом похож, не фигурой, слава богам. Но всё равно, если эльфы узнают, что ты сын изгнанника, они смешают тебя с грязью! Это в лучшем случае.

– Ладно, пап, я понял, – вздохнул Светозар. Хотя больше всего на свете ему хотелось побывать хоть разочек именно на родине отца, воочию взглянуть на зачарованный замок деда, который он видел в воспоминаниях родителя. Умом-то Светозар понимал, что опасно лезть туда, где ему не будут рады. Но так хотелось!..

– И с женщинами, умоляю, будь осторожен, – перешел на откровенно жалобный тон владыка Леса. – Ладно крестьянки и простолюдинки. Но не дай боже тебе попадется какая-нибудь аристократка или, того хуже, принцесса!

– Пап, отстань, я непоколебим в своем решении, – надул губы старшенький. – Никакие прелестницы не смутят меня более. Пока я не найду свою единственную, пока полностью не уверую, что это именно она...

– Да уж столько у тебя было, этих единственных, – грустно покачал головой Яр. Обернувшись, потрепал сына по кудряшкам: – Это ведь не от тебя только зависит. Ты у нас такой красивый уродился! Какая же баба пройдет мимо и не загорится желанием нарожать от тебя детишек? А принцессы, те вообще не знают слов отказа. Им тебя заполучить в свою собственность, что медведю мёда полизать – никто не остановит. Поймают, очаруют, свяжут по рукам и ногам, венчаться потащат в церковь... А для тебя венчание равносильно отпеванию, понимаешь? Если живой останешься, то уж точно перестанешь быть самим собой. Потеряешь свою нечеловеческую часть существа, свое наследие Лесного царевича.

– Пап, я буду осторожен, обещаю. – Светозар притянул к себе отца, снова заключил в тиски объятий. Посопел носом на ухо: – А у вас с мамой точно всё хорошо?

Яр не ожидал вопроса, невольно напрягся, чем сам себя выдал.

Сын огорченно вздохнул.

– Она человек, Мышонок, – мягко произнес Яр. – Ей нужны перемены, как воздух. Но я подожду, пусть она немного развеется. В конце концов, ведь я привык ее ждать: ждать, пока она подрастет, пока повзрослеет, пока поймет, что хочет, чтобы у нас появился ты. А потом я еще ждал – когда она решится на Милку с Мирошем... Она вернется, куда она денется от нас.

– Человек, угу... Папка?

– Что? – отозвался Яр, поглаживая руки сына. И краем сознания придумывая, как бы аккуратней вырваться из объятий, если дышать будет уж совсем тяжело.

– А мама тоже когда-нибудь станет... старой? Дряхлой. Морщинистой, беззубой...

– Нет, Тиша, ведь мы этого не позволим. Ведь мы ее не отпустим, правда? – тихо произнес Яр.

– Не отпустим, пап. – Светозар уткнулся носом в зеленые волосы, пахнущие хвоей и свежей листвой.

– Мышонок...

– У?

– Ты меня задушишь.

– Ой, прости, пап.

– И еще одно, – не удержался, вновь заговорил Яр: – Если тебе потребуется помощь...

– Пап! – возмущенно начал было сын, но отец просто закрыл ему рот ладонью.

– Если ты попадешь в беду, пришли птицу с весточкой. Любую птицу попроси, хоть ворону, хоть воробья. Или пошепчи на текущую воду. Заклинание помнишь?

– Помню, я всё помню, хватит уже меня поучать! – обиделся недоверием будущий герой. – Вся текущая вода есть одно целое, все ручьи и реки, а также каналы и сточные канавы вместе с подземными водами соединяются между собой. И водяные начальники услышат всё, как бы далеко от их логова ни было произнесено это заклинание. Пап, я знаю, сколько можно повторять?!

– Наши водяные в крепком союзе с иноземными, и вместе они в состоянии в одно мгновение поднять реки и смыть с лица земли любой город! – торопливо договорил, повысив голос, Яр. Обхватил ладонями лицо сына, заставляя смотреть себе в глаза. – Я не оставлю тебя, если ты попадешь в беду! Если тебя схватят и заточат в темницу...

– Ты смоешь город и затопишь тюрьму, – поддакнул Светозар, по-утиному шевеля губами, потому как щеки были сплющены. – И я утопну вместе со стражей, в компании воров и преступников.

– Не порол я тебя в детстве, – вздохнул владыка Леса.

Он отпустил отпрыска, тот принялся тереть помятые щеки, поэтому родитель смог воспользоваться временной свободой от объятий.

– Вот, возьми, – Яр отцепил от своего пояса тугой кошелек, в котором звякнула отнюдь не медь.

– Пап, у меня есть, куда еще-то? – отказался Светозар. – Если будет надо, я сам заработаю, не маленький. А если буду ехать и звенеть деньгами, только воров привлеку. Зачем это.

Отец спорить не стал. Позже, когда сын крепко заснул, пригревшись под жарким боком своего чудо-коня, Яр выбрался из ослабевших рук и всё-таки засунул кошелек в тайный карман на попоне Полкана, шепотом велел:

– Если понадобится, отдашь ему. У Тишки и впрямь могут срезать кошелек, он вечно ворон считает. А к тебе ни один воришка не посмеет подойти. Так что пусть будет на крайний случай.

Конь важно кивнул зубастой головой. Не удержался, потерся атласной щекой о плечо владыки. Яр сделал вид, что не заметил, как кончик клыка случайно прошелся по рукаву, распарывая дорогую ткань.

====== Глава 2. Милена ======

Не так представлял себе Веснян Березопольский их путешествие. Еще прошлым летом – да что тут, еще этой зимой! – Милена Яровна не отказала бы себе в удовольствии замучить лесного воеводу капризами, скрасить путь-дорожку причудами. Он же, в свою очередь, рассчитывал в ответ заручиться ее поддержкой в одном щекотливом дельце. Свататься он надумал наконец-то. К Лилии.

А что? Веснян – леший генерал в полном расцвете сил. Лилька – русалка, красавица и хохотушка. То, что она сохнет по царю, а шуры-муры крутит со старшим царевичем, это совсем не важно, это для девицы ее положения и звания вполне простительно и даже естественно. Именно сейчас, когда Яр занят разводом, а Тишка (то есть, тьфу, Светозар Ярович!) уехал мир смотреть и драконов побеждать – сейчас к обделенной вниманием русалке самое время засылать сватов. А кто лучше всех девичью придурь способен понять, как не другая девица? Вот и Веснян так рассудил, что лучше царевны союзника в этом предприятии ему не найти.

Только вот царевне оказалось совершенно не до него. Милену Яровну словно подменили в последние дни весны – собранная, целеустремленная, почти не капризничает и дурочку не валяет. Неужели наконец-то повзрослела? Обычные-то бабы в ее возрасте уже давно с юностью распрощались, да что там – о внуках мечтать начинают. Но ведь царское потомство – оно совсем особенное, все в отца пошли, взрослеть не торопятся. Вон, Евтихий хоть и старше сестрицы по годам, а ума и того меньше: имя себе героическое сколько времени выбирал! И на дракона поехал! Причем с голыми руками, тьфу.

Собиралась царевна в дорогу недолго. Выйдя за порог Дубравного дворца, Милена вмиг обернулась сизой горлицей – и помчалась, куда глаза глядят. Глядели ее очи лишь в одну сторону, лишь в неведомую даль ее влекло всем сердцем. Так что пришлось и Весняну облачиться в перья вместо привычной шкурки ежа – соколом взвился следом в высокие чистые небеса.

И летели они так без отдыха и перерывов, как на пожар. Какие уж тут разговоры. Милена даже перекусить отказывалась, приходилось воеводе, будто настоящей пташке, глотать на лету зазевавшихся мошек, вот же гадость. Отчего, естественно, настроение его лучше не делалось.