Текст книги "Путями Сталкеров"

Автор книги: Антон Тихонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

ГЛАВА 17.

Теперь наше путешествие стало легким и комфортным. «Беговые» верблюды оказались неторопливыми флегматичными животными, едва способными обогнать пешехода; подозреваю, что и старыми. Выносливый «буйвол» после первого ночного перехода тоже едва волочил ноги. В общем, товар Саид нам вручил «качественный». Зато теперь мы не прятались, едва увидев лучи восходящего солнца – только днем давали отдых себе и животным. Армейские кепи, так любимые всеми сталкерами, вкупе с темными очками позволяли двигаться в утренние и вечерние часы; чем больше мы удалялись от деревни бедуинов, тем нежнее становилось солнце. Вероятно, озоновая дыра в том месте имела локальный характер. А может и нет – я же не ученый. Главное – мы беспрепятственно приближались к Египту.

Правда, с Романом так и не общались. Борода все время уделял своей новой игрушке – "Абакану", изучая все его нюансы. "Никонов" – это не "калаш", его за пять минут собирать-разбирать не научишься. Так и крутил днями автомат в руках Долгов, не выпуская самокрутку изо рта. После той гулянки, в деревне, Роман раздобыл пакет травы и теперь постоянно "смолил". Я не стал делать замечания; его здоровье – это его проблемы. Просто лишний раз отметил, что с напарником творится неладное; ведь не травился он раньше. Взять хоть тот груз марихуаны на рухнувшем вертолете…

Пустыня неспешно, километр за километром, пожиралась мягким верблюжьим шагом. По словам Саида, за две недели она должна была остаться у нас за спиной, как и весь Синайский полуостров. Нынешний Синайский полуостров: Обмен поменял его очертания. Когда утром по карте я пытался уточнить у шейха более-менее подробный маршрут, Саид воскликнул – неправильно! – и, выхватив из моих рук карандаш, несколькими штрихами сравнял один из двух южных "отростков" Красного моря – Арабский залив. "Там сейчас сухо!" – вполне понятно выразился собеседник, – "и мертво…". Потом, подумав, Саид обвел большим неровным кругом Каир с окрестностями. "Там тоже смерть!". А после этого провел прямую линию от своей деревни, во всяком случае от того места, где, как он сам считал, находилось селение, к границам африканской части Египта. Посередине черного графитового следа, по словам шейха, находился оазис; в нем нам надлежало пополнить запас.

В общем, этот мой, третий, переход через пустыню казался легкой прогулкой по сравнению с предыдущими. Налицо положительная тенденция: если пять лет назад, покинув Кургудул я чуть не отдал концы в казахской пустыне, то неделю назад мы с Романом сумели своими силами добраться до бедуинов. Теперь же все шло как по нотам: в рассчитанный срок мы вышли к оазису, похожему на тот, где мы встретили мертвого араба с мальчиком. Там нас ожидало небольшое поселение бедуинов, которые едва услышав имя Саида, тотчас окружили нас навязчивым вниманием. Но, на этот раз, обошлось без гулянок. Пополнив запасы воды мы продолжили маршрут.

Еще целую неделю пустыня оставалась нашим домом; вполне гостеприимным. Здесь, к юго-востоку от последнего оазиса, солнце оказалось добрым и ласковым; ночи теплыми; легкий ветерок дул в спину, приятно освежая жарким днем. Я даже в чем-то начал понимать коренных жителей пустыни – бедуинов, которые из поколения в поколение противились всем попыткам цивилизации обратить их в свое лоно. Зачем? В чем смысл жизни? Ради чего мы гробили себя на не приносящей радости работы, службе?.. Ради неработающих плазменных панелей, что висели на стенах шикарных покинутый домов? Или ради ярких спортивных болидов, как тот Ferrari, что без малейшего сожаления бросил Котельников в поселке сталкеров? Или смысл жизни скрыт в глубоких бронированных сейфах; облачен в хрустящий зеленый цвет? Нет.

Это уж точно бессмыслица!

За такими ленивыми раздумьями тихо проплыла на горизонте гора Синай. Место, где христианский бог вручил Моисею скрижали с десятью заповедями. "Не убий…" Нелепо вспоминать о них в мире, где Земля сотряслась от разрывов Обмена… В общем, одна из главных святынь христианства не вызвала у меня никаких эмоций, скорее – всколыхнуло старое непонимание поведению людей, позволяющих дурманить свои головы.

Что творилось в душе Романа – не знаю. Знаю только то, что он не перекрестился, когда на горизонте показался горный пик. Может, просто не заметил?..

***

Красное море показалось точно в предсказанный Саидом срок. Секунду назад мягкие ноги наших верблюдов ступали по бескрайнему песку пустыни, как вдруг горизонт бросил на нас огромную водную гладь. И на самой границе, между янтарно-желтым и лазорево-синим, нелепым грязным пятном прилепился крошечный рыбацкий поселок с немудреным названием Кафр Кафр – деревня (арабский). Деревушка стала последней нашей остановкой в Синае; долго задерживаться мы там не стали, и постарались поскорее сбыть наших верблюдов. За трех «великолепных» животных Вассим-торговец, после долгих споров отдал нам старую лодку и приличный мешок с патронами к АКМу и «Абакану»; приличная часть из них оказалась бронебойными. Чего-чего, а боеприпасов в Кафре оказалось с избытком – когда-то недалеко от деревни находилась египетская военная база. Вассим, попервой, попытался нам втюхать автоматы, но Роман быстро отмел эти потуги плутоватого араба: «Давай, брат, лучше патроны.» Торговец не стал спорить.

Кстати, в Кафре я подметил еще одну особенность. Редкие поселяне после приветствия непременно обращались с дальнейшими вопросами к Долгову, полностью игнорируя меня. Объяснение этой странности нашлось быстро: заросший бородой Роман, загоревший до черноты под жарким солнцем пустыне, удивительно походил на местных жителей. Это поджарые, высушенные бедуины сразу распознали в Долгове чужака, пусть и потом довольно быстро с ним сблизились. Местные жители Кафра и вовсе принимали моего напарника за араба.

Уже в лодке, неспешно качающейся на ласковых волнах спокойного моря, мы решили воспользоваться неожиданной удачей. Согласно новому экспресс-плану, в ближайшем населенном пункте Долгов должен был попытаться выдать себя за араба. Язык, благодаря многолетним скитаниям, он знал довольно хорошо: уж послать-то куда подальше мог любого. Этот план вполне мог сработать: распознать обман аборигены могли лишь в бане, но защита от таких случайностей оставалась в наших руках.

Старый двигатель, непонятно каким чудом заведшийся в пронырливых руках Вассима, все-таки сдох. Хорошо хот, что большая часть водного пути осталась за кормой. Пришлось взяться за весла; помозолить руки. Нет худа без добра: двигатель теперь не заглушал голоса – можно было поберечь глотку, а столь высокоинтеллектуальное занятие, как неумелая гребля, давало время для обсуждения нашей легенды. Сошлись на том, что Роман с этого момента обзывался Джамалем (что значит красивый по-арабски; на этом имени настоял сам Долгов). Новоиспеченный араб, оказывается, был ни много ни мало коренным египтянином, но выросшим на чужбине, вдали от родины с отроческого возраста; после Обмена жил в Иране, ходил в Зоны, там познакомился с русским сталкером Андреем. А теперь Джамаль решил вернуться с другом в родные места, которые он знал только по обрывочным детским воспоминаниям.

– Хорошо, акцент мы этим, допустим, объясним. А вот я за каким лешим за тобой поперся? – легенда должна была выглядеть если не безупречной, то, хотя бы в известной степени, логичной.

– Ты? – Борода развел руками, из-за чего ему пришлось выпустить весла. – Как за каким? Мир повидать. Чего только человеку не забожиться?.. Во всяком случае, нам ты именно это и рассказывал, забыл? Тот же Котельников, да и Джафар до сих пор так думают…

Котельников. Джафар. Как они там? Живы ли. Ведь Хишам Нага не дурак, легко сложит два плюс два и сделает правильные выводы от пропажи своих людей. Хотя, не пойман – не вор. Из "Земли смерти" не вернулся никто – ни Команда, ни Близнецы, ни Бача с вертолетом. Пусть посылает новых сталкеров в Зону (из которой не вернулись две группы самых лучших!), и уже потом предъявляет обвинения.

Хотя, все это отговорки, для того, чтобы себя успокоить. Как оно там произошло, я узнаю не скоро…

– Ну что? – Роман явно хотел услышать мое мнение.

– Пойдет… Если кому не понравится история – у нас всегда найдутся аргументы под рукой, – я погладил приклад автомата и добавил – Джамаль…

Раас Хариб – город на берегу – встретил нас оживлением на улицах и долгожданной прохладой редких пальм. Людей на улицах оказалось на удивление много – на первый взгляд не меньше, чем на базарной площади Горгана. Правда, в отличие от североиранского города, большая часть мужчин занималась ничего неделанием: арабы сидели на коврах в многочисленных закусочных попивая крепкий чай. Старые песчаные стены, не знавшие ремонта два десятка лет, грозили обрушиться, погребя под собой посетителей, но те с флегматичным спокойствием продолжали лениво о чем-то спорить друг с другом. Некоторые попросту сидели в придорожной пыли, подперев спинами теневые стороны стен домов. Ну а от количества и цветов кальянов вокруг просто зарябило в глазах. Создавалось впечатление, что людям здесь давно ничего не надо – лишь бы ощутить в зубах вожделенный мундштук.

– Беспредел, – выдал Роман, окинув взглядом окрестности пристани. – Здесь явно железной руки не хватает.

Я не успел поддержать разговор: нас перебил невесть откуда взявшийся щуплый мужичонка в длинном, подметающем песок, балахоне. Черные глаза его постоянно бегали, делая совершенно бесполезными попытки уяснить, куда же именно направлен взор их владельца.

– Салям алейкум, дорогие! – затараторил подбежавший по-арабски. – Вам надо продать лодку? Шакир вам поможет! Надо снять комнату? Шакир поможет! Гашиш, мужчину? Шакир поможет!

– Малейкум асалям, почтенный, – довольно чисто начал играть свою роль Роман. – Ты действительно можешь помочь нам продать эту быстроногий, как горная лань, и прекрасный, как цветок розы, челн, с мотором, спрятавшим в себя сотню могучих жеребцов, достойных конюшен солнцеликого шейха?

Из ступора я вышел секунды на две быстрее, чем Шакир, который никак не мог проникнуться смыслом сказанного.

– Уважаемый, мой друг слишком долго прожил в Иране…

– Понятно… – сумел выдавить из себя мужичонка. Ошалевшие глаза уже начали свой привычный бег, но подвижность к конечностям еще не вернулась.

– Так сколько можно получить за нашу лодку?

– А, за лодку… – Шакир наконец очухался. – Ну, учитывая ее состояние – тридцать патронов.

– Всего каких-то тридцать жалких патронов за неудержимо быструю, прочную… – затянул опять свою песню Роман.

– Семьдесят! – не выдержал араб.

– Сто! – встрял я. – Или вон тому продадим, – к нам спешил еще один житель города, потрясая при каждом шаге вывалившимся из расстегнутой рубашки брюшком и поблескивая лысиной на солнце.

– Хорошо!…грабители, – уже тише добавил Шакир. – Но гостиницу вам тоже я подыщу!

– По рукам! – не дав завестись Роману, я протянул ладонь арабу.

– За информацию о комнате десять патронов! – успел ввернуть тот фразочку, прежде чем руки разомкнулись. Проныра!

– Хорошо, хорошо, – я улыбнулся. – Извини почтенный, но мы идем с этим уважаемым мужчиной, – а это уже в адрес подбежавшего, наконец, лысого.

Толстяк бросил в сторону грязное ругательство, смысл которого состоял… в общем, нехорошим ругательство было. Предупреждая взрыв эмоций со стороны Романа, я ответил лысому, что его голова похожа на… в общем, нехорошо обозвал его самого, его родителей, и его верблюдицу, что ввело бедного араба в состояние ступора, привычное, как выяснилось, при общении с русскими.

Гостиница, в которую привел нас Шакир, находилась всего в пяти минутах ходьбы от пристани. Хозяина звали Абу-Ахмед – первый встретившийся в Раас Харибе человек, который своим видом внушал доверие. Немногословный пожилой араб без лишних разговоров выдал нам ключи от номера на втором этаже, потребовав плату за неделю вперед – тридцать патронов. Плюс десять проныре Шакиру. Вот так быстро истратилась почти половина суммы, вырученной за лодку…

Интересно – Раас Хариб оказался единственным городом, где сохранилось какое-то подобие денег. Из тех, конечно, в которых я побывал. Здесь функцию местной валюты выполняли патроны. Наиболее ходовыми были 7.62 мм для АКМов и 9мм пистолетные; чуть дешевле шли 5.45 и 5.56, гораздо дороже – экзотические 12.7. В других же городах – даже в огромном Горгане – давно перешли на простой меновой торг, по принципу – чего хочу, того и прошу.

Ключи от номера исчезли в кармане Романа, без раздумий направившегося к лестнице; вероятно, его сильно истощил словесный порыв на пристани. Я же ненамного задержался у стойки.

– Абу-Ахмед, а где тут у вас в городе можно с активными людьми поговорить, а не с этим наркоманьем, что на улицах валяется? Есть у вас хоть кто-нибудь, кто еще хочет чего-то от этой жизни добиться?

Старый араб взглянул на меня, подумал.

– Приходи вечером в кафе ко мне. Там и найдешь нужных людей.

Тяжело вставать с нормальной постели; трудно заставить тело подняться с настоящего матраса, заправленного чистой простыней; нелегко оторвать голову от подушки. Особенно, если учесть, что спал ты всего три часа, да и последний раз опочивал в таких условиях три недели назад.

Тяжело. Но получилось. Гораздо труднее оказалось поднять Романа – тому, казалось, было абсолютно все равно, что творится вокруг; главное – чтобы поспать дали. Наверное, случись сейчас второй Обмен – и он бы не заставил Долгова оторваться от подушки. Пришлось потрудиться.

Десять минут не прошли даром – матом да тычками, уворачиваясь от ответных отмашек медвежьей лапы Романа, мне удалось поднять его на ноги, и заставить разлепить глаза. Затем, я обратился с короткой речью к неотошедшему от сна напарнику. Простым, доходчивым языком, опираясь на многолетний опыт русского фольклора, Бороде было объяснено, что поспать он и позже может, а сейчас дело надо делать.

Кафе Абу-Ахмеда примыкало к стене гостиницы: на небольшой площадке, отгороженной кустарником от дороги, стояло несколько столиков и два дивана. Днем все места были пусты, сейчас же в закусочной находились четыре посетителя. И если внешность троих из них, покуривающих кальян на диване, была вполне заурядной, то одиночка за столиком приковывал к себе внимание. Темнокожий, со смуглой даже для араба кожей, мулат своими габаритами напоминал незабвенного Степана: такой же огромный. Только в отличие от кургудульского байкера руки этого мужика представлялись непомерными в обхвате жгутами мышц; да и вся фигура под "боксерской" майкой и ярко синими джинсами не предполагала лишнего веса. И это несмотря на то, что судя по лицу мулаты было никак не меньше пятидесяти лет.

– Вон Зияд сидит, – указал нам хозяин гостиницы на здоровяка. – С ним поговорите…

– Спасибо, почтенный. Пусть твои закрома всегда ломятся от зерна, а сундуки с богатствами заполняют весь твой чертог до самой крыши.

Похоже, Роман наконец-то проснулся.

– Спасибо Ахмед. Джамал, пойдем поговорим с уважаемым Зиядом.

Мулат тем временем жестом подозвал помощника хозяина, который выполнял функции официанта, вышибалы, горничного и уборщика в одном лице. Человек принял заказ и направился к барной стойке, как раз мимо нас.

– Постой, уважаемый, – остановил официанта я. – Не скажешь, что заказал почтенный Зияд?

– Бутылку вина, урожая 2003 года.

"Ого-го".

– Запиши ее на наш счет и принеси еще одну.

Официант согласно кивнул и продолжил свой путь.

– Андрей, слушай, это ведь мусульманская страна, – зашептал мне на ухо Долгов. – Так почему он алкоголь жрет?

– А я почем знаю, – огрызнулся я в ответ. – Может, поменялись какие законы. Раз он пьет – то мы ему компанию составим… Добрый вечер уважаемый! – это уже относилось к здоровяку. – Разреши присесть?

Мулат за столом повернулся в нашу сторону, взглянул мне в лицо. Брови его нехорошо сошлись к переносице.

– Европеец? Кто?

– Не нервничай, брат! – вступился Долгов. – Это мой друг Андрей из далекой и снежной России. А я Джамал, сын Аль-Масира с ранних лет росший в горном Иране.

– А… русский значит… – здоровяк успокоился. – Садитесь, пожалуйста. А меня Зиядом зовут…

Не успели мы примоститься на старые деревянные стулья, как появился официант.

– Вот, две бутылки, как и заказывали.

Зияд вопросительно взглянул на подошедшего.

– Какие две? Я об одной говорил…

– Ничего, брат. Это мы угощаем. Давай за знакомство! – просиял Джамал-Роман.

Здоровяк ухмыльнулся.

– Ну, раз вы угощаете…

Хорошо, что официант убирал за нами каждую выпитую бутылку – иначе пространство вокруг столика уже давно стало бы непроходимым. Сколько мы их осушили? Десять или больше? Я давно уже сбился со счета и сейчас просто "хилял": цедил вино из бокала малюсенькими глотками, в основном слушая перебивающих друг друга Романа и Зияда.

А услышать пришлось много чего, интересного и не очень. Зияд рассказал "своему брату Джамалу" о том, как сильно изменилась жизнь в Египте с послеобменных времен.

Оказалось, что Раас Хариб являлся чуть ли не единственным оплотом цивилизации на территории бывшей арабской республики. Относительный порядок (тот самый, который Долгов охарактеризовал одним словом "беспредел") поддерживали многочисленные полицейские, работающие на нынешнего хозяина окрестностей – мэра Мансура Зиятти. Сам мэр, кстати, на людях давно не появлялся и по городу поползли нехорошие слухи. Мол, что Мансура уже и нет в живых, а городом на самом деле правит начальник полиции.

– Похоже на правду! – Роман, в отличие от изрядно захмелевшего Зияда, держался молодцом. – История нашего мира, мой брат, знала немало таких случаев.

– Нет! Нет, Джамал! – мулат хлопнул кулачищем по столу; на звук обернулись арабы на диване. Зияд жестом извинился перед ними, наклонился к Долгову и зашептал тому прямо в лицо. – Жив Зиятти, жив! А начальник полиции предан ему, как верный пес.

– Не верю! – Борода гнул свою линию. Я же вообще опустил голову на руки, прикинувшись спящим. – Зияд, брат, ну сам посуди, чем Мансур такую верность покупает?.

– Чем, брат мой Джамал? Я тебе скажу. Вообще у нас в городе об этом не принято говорить, но тебе, брату, как не сказать. А этот, – пренебрежительный взмах в мою сторону, – шайтан с ним. Пусть слушает, неверный. Так вот, брат мой, Аллах подарил истинно верующим надежду на продолжение рода. Он второй раз создал женщин!

Так, вот это уже интересно. Продолжай араб, продолжай, родной мой! Долгов – тоже молодец; абсолютно ничем не выдает своей заинтересованности, напротив, пытается все в шутку обратить.

– Ну ты даешь, Зияд! Сказанул – женщины второй раз. Наверное, вино крепкое?

– Джамал, ты хочешь обозвать меня лжецом? – здоровяк не на шутку рассердился. – Так вот, слушай. У Мансура есть жена. Молодая – не старше двадцати. Ее мало кто видел. Мэр с нее глаз не сводит, поэтому и сам не показывается прилюдно.

– Брехня… – лениво протянул Роман. – Байки. Брат мой, я тебя не оскорбляю, я имею в виду, что тебя обманули.

– Обманули?.. – усмехнулся Зияд. – А теперь слушай ОЧЕНЬ внимательно. Сына. Мансура. Видел. Я. Сам.

– Тю, ну и что? Сколько лет сынку-то?

– Два года.

А вот в этом месте рассказа Долгову следовало бы поперхнуться. Он это с успехом проделал, закашлявшись так натурально, что заставил меня "проснуться".

Пришлось даже постучать напарника по спине.

– Сам видел, говоришь? Значит – правда. Я верю тебе, брат! Аллах велик в своей щедрости! Но откуда все-таки взялась женщина?

– Откуда? – здоровяку уже плевать было на "проснувшегося" русского. Зияда понесло. – Слушай, Джамал. На юге, вверх по течению Нила есть Зона. Огромная Чужая Зона – так о ней сталкеры отзывались, когда они еще ходили здесь. Где-то недалеко от Луксора. Так вот, говорят, были счастливчики, которым удалось выбраться оттуда. Которые видели райский сад на земле. Райский сад, населенный молодыми прекрасными гуриями, черноглазыми и большеокими. Оттуда, говорят, и привели жену нашему мэру. Отвалил он за нее, по слухам, около двух тысяч верблюдов.

Вот! Наконец! Захотелось выбежать на улицу, заорать во всю глотку! Но пришлось изображать неверие…

– Даже не знаю что сказать… – абсолютно правдиво и убедительно выдохнул из себя Роман. Я тоже закивал головой, мол "как-то с трудом верится во все это"…

– А что ж ты, Зияд, себе женщину не привел? Или рассосалось там все за последние два десятка лет?

– Не обижай меня, брат! Не с кем у нас в Зоны ходить. Перевелись сталкеры. Последний – три года назад сгинул. Там же, под Луксором. А я – пытался. Собрались мы группой, лет пять назад туда. Но накануне выхода, хвала Аллаху, мне приснился вещий сон. И я не пошел… А та группа тогда так и не вернулась…

– Да, дела… – вздохнул Роман. – Слушай, брат, а ты нас с Андреем до той Зоны не подкинешь? Мы бы тебя не обидели, послушную жену привели бы.

– Джамал, ты что? – встрепенулся араб. – Хочешь сказать, что вы хотите в Зону пойти? Одумайся, брат! Сгинете там!

– Брат, забыл тебе сказать. Мы – сталкеры. Лучшие во всем Иране. Вместе четыре года ходим, до этого порознь шайтан знает сколько времени ходили… Так что?

Зияд просиял.

– Тогда давайте прямо завтра! Сам Аллах вас ко мне послал, так чего откладывать. У меня джип есть, я его заправлю под завязку, и рванем на Юг. Согласны?

– Андрей, ты не против? – Долгов взглянул в мою сторону. – Ну, раз нет – то давай прямо завтра. Кстати, за это нужно выпить!

Утром мне было плохо. Во рту поселился противный привкус, который не в силах был прогнать даже крепко заваренный каркаде; ноги налились свинцом и совершенно не хотели слушаться своего хозяина. Роман – тот вообще дрых без задних ног. Будить его я не стал – все равно выехать мы планировали во второй половине дня – и решил немного прогуляться по окрестностям городка.

На улице меня встретил теплый и неожиданно сильный ветер. "Почти как в "воронке". Да нет, куда уж этому ветерку до того урагана, что сносит с ног в Зонах и заставляет безвозвратно исчезать лучших "ходящих". Хотя пригоршнями песка и ему удавалось огорчить редких прохожих, тех кто действительно шел по каким-то делам. Тем же, кто просто валялся в дорожной пыли, давно было на все наплевать…

Вернулся я к гостинице примерно через час, изрядно посвежевшим и даже слегка проголодавшимся. Уже хотел было подняться в номер, но к своему удивлению увидел Романа, поджидавшего меня в кафешке. Борода сидел за тем же столиком, где вчера была рассказана удивительная история; перед ним уже покоилась початая бутылка вина. Мало того, похоже Роман успел рассчитаться с хозяином гостиницы: у стены стояли наши автоматы, подле них базировались походные мешки.

– Андрюха, а я тебя уже искать думал начать! Куда делся? – заорал Долгов едва увидел меня. – Садись, давай! Вина будешь?

– Нет, спасибо. Что, по мне не видно, что не хочется?

– Да ты попробуй, полстаканчика – сразу полегчает.

– Нет. Слушай, Борода, а чего ты так рано вскочил? Да и стволы притянул сюда? Нам еще же долго ждать выезда.

Долгов хитро прищурился.

– Ага, как же, долго. Пока ты там по улицам шлялся, ко мне человек пришел от Зияда; сказал, чтобы собирались, скоро он за нами на своем джипе подкатит.

– А чего ж он так резко планы поменял, а? – у меня закралось нехорошее предчувствие. – С бухты-барахты. Не делаются ведь так серьезные дела…

– Да кто его знает… – махнул рукой напарник, – может опять, приснилось чего. А может, как понял что его бабы ждут, так и утерпеть не может!

И Борода залился смехом.

Смейся, Роман, смейся. Только как бы после твоего смеха нам, согласно мудрой русской поговорке, плакать не пришлось.

Но мрачные мысли не успели овладеть мной. Нарушая предполуденную ленную тишину, к гостинице примчался огромный грохочущий ослепительно-белый джип. Автомобиль, поднимая клубы пыли, бешено заскрипел тормозами, остановившись в нескольких метрах от живой изгороди кустарника. Абу-Ахмед, выглянувший из дверного проема, покачал головой и снова скрылся в прохладных недрах помещения.

Из машины вылез Зияд. Здоровяк облачился в крахмально-белый костюм, который выигрышно оттенял его смуглую кожу. Конечно, этот наряд дико смотрелся среди привычно-рванных балахонов окружающих аборигенов. Зато, и этого не отнимешь, выглядел Зияд очень эффектно.

"Он что, уже собрался на женщин впечатление производить? И как в таких шмотках в Зону идти? Да нет, все нормально, переоденется…"

– Здравствуй, брат! – Роман полез обниматься с прибывшим. – Садись, пропустим по стаканчику за успех вашего мероприятия.

Тем временем подъехал еще один автомобиль, на этот раз – "Импреза"; остановился подле джипа.

– Спасибо, Джамал, но я ненадолго, – с места в карьер взял мулат. – Я с вами в Зону не пойду.

Если я ожидал что-то подобное, то для Долгова слова Зияда стали откровением.

– Как… почему?… Мы же вчера договорились.

Зияд присел на стул.

– Джамал, брат, помнишь, что я вчера тебе рассказывал о моей задумке пойти Зону? О вещем сне?

– Помню, брат, помню. Ты говорил еще, что те почтенные мужчины так и не вернулись.

– Да-да, именно это, – кивнул араб. – Так вот. Этой ночью Аллах снова послал мне предостережение. Мне приснился то же сон, что и пять лет назад. Понимаешь, именно тот! Поэтому – я твердо решил не идти…

– Твое, конечно, право, Зияд, – Долгов насупился. – А нам-то что теперь прикажешь делать? Мы-то с русским не передумали!

– Джамал, брат! Я так и знал, что ты не передумаешь… Вот! – и рука мулата положила на стол ключи. – Бери джип. Там карта. Пользоваться компасом, надеюсь, умеешь? И, если ты действительно найдешь женщин – постарайся вернуться! Да и русский твой тоже!

Роман моментально заключил араба в крепкие объятия; мулат, похоже, и не ожидал такой прыти. Я ограничился простым рукопожатием.

– Спасибо, Зияд. Мы вернемся – машину отдадим.

Погрузились за считанные секунды. Вскоре белоснежный джип оставил позади и Зияда, и вышедшего попрощаться Абу-Ахмеда и весь Раас-Хариб.

И вслед нам неслось:

– Удачи. Аллах с вами.