Текст книги "Васка да Ковь (СИ)"
Автор книги: Аноним Эйта
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)
...Перед тем, как гостей развели по разным комнатам, Ковь прошипела Васке на ухо:
– Попомни мои слова, неспроста эта грымза на нас так взъелась! Это она во всем виновата, зуб даю! И почему нас не встречала ее сестра? Боится в глаза поглядеть?
–Лучше бы ты язык отдавала. А то зубы на болтливость мало влияют, – огрызнулся Васка, – я кому сказал, улыбайся и молчи, богами заклинаю!
Если Кирочка была очень красивой девочкой, навечно законсервированной в возрасте пяти лет, то перед ее сестрой проблемы утопления не стояло, и она выросла в девушку, пожалуй, даже слишком зрелую для своих пятнадцати. Ради таких, как она, в древности брали города. Единственным ее недостатком в глазах Кови, не понимавшей аристократических мод, было то, что Мила была немного бледновата, ее кожа несла легкий, едва различимый оттенок голубизны, что, впрочем, было неизбежно: все-таки сестра русалки.
Ковь плохо ладила с магичками, которые специализировались на воде. Даже если те были необученные. Однако с этой было нужно поладить, и Ковь дала себе зарок сначала думать, потом говорить.
Мила заявилась к ней в комнату на рассвете, очень напомнив сестренку. Но она этот раз Ковь подготовилась: ночью к ней прокрался Васка и теперь дрых на полу как самый верный на свете страж. Мила запнулась об вольготно растянувшегося на полу рыцаря и не смогла застать Ковь врасплох. И, кажется, оттоптала Васке бок, потому что он с отчетливым звяканьем вскочил и ругнулся, держась за пострадавшую часть тела. Кови показалось, что проснулся он уже после того, как выхватил из сапога кинжал.
Она запалила свечу. Солнечного света, проникавшего в покои через узкую бойницу, было вполне достаточно, но Ковь всегда успокаивал горящий огонь рядом.
– Так это вы те двое, которых нашла сестра? – Сразу взяла быка за рога Мила.
– А что, кроме нас еще кто-то приехал? – Делано удивилась Ковь и осеклась, готовая извиниться за вырвавшуюся резкость.
К счастью, Мила не обратила на нее внимания.
– Ну и кто из вас главный?
– Он!
– Она! – Ответили они дружным хором.
Вопросы этой девушки складывались во что-то, очень напоминающее допрос. Ковь переглянулась с Ваской – да, тот тоже едва сдерживал смех. Очень уж серьезно Мила хмурила бровки и очень уж глупо выглядела ситуация вообще.
– Ладно, кто из вас несет ответственность?
– Смотря за что. Если ей блажь придет – то она. А если мне – то я. – Пожал плечами Васка и зевнул.
– А так, – подхватила Ковь, – если никто не хочет – никто не несет. Драпаем мы быстро.
– Я бы сказал, очень быстро.
– Что, и совесть не ограничивает? – Прищурилась Мила.
– Мы, – гордо провозгласила Ковь, – живая формула "мозги плюс сила". Совесть здесь явно будет третьей лишней.
– И кто из вас мозги?
– Я! – последовал единодушный ответ.
– А сила?
– Тоже я! – заявили Васка с Ковью хором.
Ковь обиженно скривила губы.
– Ну ладно, – протянул Васка после долгого молчания, – Так и быть, мы меняемся.
Ковь захлопала в ладоши.
– Почему-то мне кажется, что вы не слишком-то серьезно относитесь к заданию. – Нахмурилась Мила.
– Ты нас разбудила без предупреждения, – пожала плечами Ковь, – мы проснулись, а наша серьезность нет. А можно мы еще поспим?
– Нет. Потом мне никак не удастся с вами пересечься, – отрезала Мила. – Прошу вас, разбудите свою серьезность – это дело моей жизни.
Не стоило обманываться детской припухлостью щек Милы и наивным взглядом ее огромных голубых глаз: она несомненно умела приказывать. Что-то в ее голосе заставило Ковь сосредоточиться.
– Жизни? Мне показалось, ты неплохо живешь. Тебя же признали? – Удивилась она.
– Конечно, признали, – фыркнула Мила, – мачехи-то никак забеременеть не могли... Кто бы мог подумать, что эта вечно больная серая моль все-таки сможет, через семь-то лет бесплодных попыток?
– Так вот почему вы с сестрой засуетились? – Спросил Васка, – Хотите унаследовать замок?
– Мачехи? Так их все-таки две? – Одновременно с ним спросила Ковь.
– Попробую ответить по порядку... Да, мачехи, да, две, вторую вы не видели на ужине, потому что она очень боится потерять ребенка и не вылезает из постели, болезная. – Мила презрительно фыркнула. – А нам с Кирой замок ни к чему, но мы не хотим, чтобы я зависела от Гарпии. Мы давно искали кого-то, похожего на вас...
Ковь отлично понимала, почему это заняло столько времени. Возможно, не стоило отдавать роль переговорщика русалке? Хотя вряд ли у Милы была хоть какая-то возможность действовать вне замка...
– Похожего на нас?
– Нам нужен был кто-то вроде вас. Ну, знаете, кто-то, смахивающий на аристократа... аристократов. Чтобы в компании был хоть самый завалящий магик. Мы подозревали, что Елль живой, но нам он не верил. Он очень упрямый... – Мила чуточку покровительственно улыбнулась Кови, и той захотелось ее удушить. – У вас очень натурально получилось сыграть искреннюю простоту. Вас где-то обучали?
– Я действительно выходец из древнего рода. – Холодно сказал сэр Васкилерох.
Ковь встала с кровати и прислонилась к стене рядом с ним. Коснулась рукава рубахи.
Она тоже могла бы сказать, что ее порыв был искренним, а то и обидеться на "завалящего магика" – но что толку? Миле ничего не докажешь. Все-таки, не стоило Васку перекрашивать, сомнения в родовитости ранили его гордость. Однако не могла же она признаться, что теперь ей стало гораздо проще с ним разговаривать? Она вернет все как было, обязательно вернет... но позже.
– Да, да, конечно. – Рассеяно кивнула Мила. – Просто одним из планов был фиктивный брак. Мы бы просто постояли в церкви, и так далее, и все такое... Хотя теперь он никуда не годится, конечно. Раз Елль наконец поверил, что он живой...
–...то вы хотите, чтобы замок перешел ему. – Закончил Васка.
–...вы ненавидите отца и дядю, верно? Тебе недостаточно просто уйти? – Вступила Ковь.
Вопрос был дурацкий: Кирочка точно не могла уйти просто так.
– Да. Именно так. Мы заберем то, что наше.
– То есть вам плевать, кто именно виноват?
Ковь спросила это, даже толком не обдумав. Это просто вырвалось. Однако частично это было правдой, и откуда-то она даже знала, что Мила скажет дальше.
– Да. – Сказала Мила. – Мы хотим, чтобы умерли все. Моль. Гарпия. Ребенок... Если Моль успеет родить, то ребенка воспитаем мы. Дядя и отец должны погибнуть в первую очередь.
Кови показалось, что на самом деле там должно было быть не "мы" а "я".
– Мы не будем убивать. – Сказала Ковь. – В договоре не было ни строчки про убийство. Если вы просто хотели всех вырезать, почему вы не хотите сами?
– Не говори глупостей, Ковь, – поморщился Васка, – конечно, они не могут вырезать всех сами. Приедет дознаватель из этой вашей Академии. Или Школы? Опросит всех... как они умеют. И ничего Етелю не светит. Дело-то государственное.
– А, то есть нас подставлять можно? К тому же я еще ни разу не слышала, чтобы суд судил русалку за убийство.
Васка пожал плечами.
– Осудить не осудят, но если докажут сговор – Мила наследства не увидит, Етель тем более.
– Нет-нет! – Поспешила возразить Мила, – Просто... во-первых, хорошо бы знать, кто именно нам отец, а кто дядя. Ну, просто для общего образования. Во-вторых, я не смогу убить, Кира тоже, мы еще не готовы... а Еллю плевать на обиды, он готовится управлять рекой, и больше ничего его не интересует. Но... ребенок... и время поджимает... и я не могла не попытаться уговорить...Мы просто хотим, чтобы кто-то другой посмотрел, поверьте! Мы не можем понять... За что? А вам все равно, вы не знаете их, вы с ними не знакомы... Вы сможете беспристрастно...
Ковь посмотрела на Милу. Та выглядела такой... растерянной, такой беспомощной... Невольно захотелось ей помочь – просто из человеколюбия. Она в этом замке пленница...
Попросить убить – жест полного отчаяния, заказать убийство или убить самой – невелика разница. Дознаватель из Школы разберется, не успеет Мила глазом моргнуть. А его обязательно пришлют – Васка прав. И это будет не подмажонок и не магик, а полноценный маг с ученой степенью и родословной длиной от Столицы до границы, которому чужие мозги – что бумага с чистосердечным.
Мила явно запуталась. Неужели все эти годы она только и думала, кто убийца, не доверяя никому, кроме не очень-то живых родственников? Неудивительно, что она в таком отчаянии, что готова вырезать всех.
– Это, конечно, очень интересно, но ты не думала, как велики шансы, что тебя выдадут замуж? Ну, когда выскользнула из собственной комнаты ночью? – Вдруг сказал Васка. – Вот-вот тебе найдут подходящего мужа и отправят подальше, раз как наследница ты больше не нужна. На твоем месте я бы не поступал столь опрометчиво и перестал бы бродить по замку ночами. Ты удивишься, но, скорее всего, это заметят, даже если раньше им до тебя не было ровным счетом никакого дела. Ставлю доспех, скоро зайдут ко мне, найдут какую-нибудь твою вещь...
– ...Твою ж... – Протянула Ковь, отвлекшись от разглядывания Милы, – А ты прав. Только ей даже из комнат выходить не надо было бы... Думаешь? Пятнадцать ведь всего, и ты рыжий. И у тебя есть невеста, которая зубами вцепится...
– Насколько я понял, им все равно. Я-то думал, почему нас так охотно приняли... скажу тебе вот что, Ковь, ни один молодой неженатый аристократ не войдет в замок, где есть несговоренная девушка старше двенадцати. Особенно, если ее хотят сбыть с рук. Прислушайся.
– Что?
– Ну, прислушайся, как ты умеешь. Солнце уже высоко, если все так, как я и сказал...
Васке не надо было договаривать, Ковь поняла.
Милы в комнате нет, Васки тоже нет, человек, который пошел бы подкладывать компромат в его комнату, это бы засвидетельствовал. Следующей комнатой, которую проверят, будет ее.
В конце концов, перекупить бедную невесту не так уж и сложно. Вряд ли она выглядела как кто-то, кто втрескался в Васку по уши, и будет драться за него до последнего.
Ковь прислушалась.
Далеко-далеко шумел лес и грыз землю червяк где-то глубоко...
Да уж, настраиваться Ковь так и не научилась. Она стала потихоньку уменьшать дальность.
Гудел ветер где-то на чердаках, шумели кухарки в дальнем крыле, где была кухня... нет, это все еще слишком далеко. Она прислушалась чуть по-иному.
По коридору определенно кто-то гневно топал. Негодующе. Разъяренно. Ковь даже подумала, что для подобной ситуации это как-то чересчур, так топать.
– Ты прав. Еще минут десять и... Мила, прячься.
Девушку затрясло. Ковь удивила такая реакция. Для девушки, много лет успешно скрывавшей свои контакты с братом-мавкой и сестрой-русалкой, Мила была слишком трепетна. Хотя, может, поэтому и скрывала успешно, что боялась каждого шороха? А, может, ее трясет от ярости?
– К-куда? Может, я просто выйду и убегу?
Нет. Не от ярости.
– Чтобы увидели, как ты выбегаешь из моей комнаты? А зачем ты сюда ходила? Быстро, отвечай! – Рявкнула Ковь. – Ну, что ты делала в комнате у незнакомой девки непонятного роду-племени?
– Эм... знакомилась? Интересно было послушать истории о... о... э-э-э...
– Прячься. – Твердо сказали Васка и Ковь.
Ковь не ожидала, что они скажут это одновременно. Иногда их мысли шли в одном направлении, это ее пугало. Вот сейчас, например, ей совершенно не нравилось то, что придется сделать. Она потянулась ослабить ворот ночнушки за секунду до того, как Васка сказал:
– А ты... Приспусти-ка с плечика рукав.
К тому времени, как в комнату наконец постучались, Ковь уже успела задремать у Васки на коленях. Сам Васка не заснул только потому, что волосы «невесты» (первоклассный конский волос, мастер говорил, что непрофессионал от человеческих и не отличит) щекотали ему шею и нос, и он с трудом удерживался от чихания.
– С добрым утром! – Наконец вломилась в комнату небеременная мачеха. Мила, кажется, назвала ее Гарпией, но за обедом ее представили как Ганталену.
От ее резкого возгласа Ковь дернулась и заехала Васке затылком в подбородок. Он прикусил язык, а она, видимо, хорошенько ушибла голову, оттого удивленный вскрик вышел особенно натурально.
– Это не то, что вы подумали! – Не задумываясь, выдала Ковь.
В ее голосе слышалась на редкость правдоподобная паника. Иногда Васке хотелось основать с ней на пару бродячий театр, и жить на гонорары до самой старости.
– Меня мучали кошмары, а сэр Васкилерох знает, что на новом месте меня всегда мучат кошмары, и я закричала, а у нас такая... ну, эта, красная нить, связь богов, судьба, мы любим друг друга, и он тут же примчался, и стал меня утешать, и утешал, и утешал, и утешал...
Конец фразы красная как помидор Ковь уже шептала себе под нос, уставившись на свои босые ноги и сминая в пальцах подол. Где-то Васка это уже видел.
Окончательно Ковь похоронила свою репутацию, когда подняла голову и сказала:
– А так я бы никогда до свадьбы... я порядочная девушка!
– Угу. – Хмыкнул Васка угрюмо и повел себя так, как вел себя его брат, застигнутый на горячем: напал на раздражитель. – Почему вы нарушили покой моей невесты? Таково ваше гостеприимство, врываться ни свет, ни заря в комнаты и будить бедняжку? Это уже неприкрытое хамство, знаете ли. Вы еще на ужине не высказали достаточного уважения... Мы уезжаем после обеда. Я скажу вашему мужу, что вы нанесли мне ужасное оскорбление.
Разумным было бы просто сказать, что она зашла пожелать доброго утра, извиниться и ретироваться, но, к счастью, Гарпия растерялась и дала Васке еще повод для удара:
– Я искала мою падчерицу...
– Простите? В покоях моей невесты?
– Мы нашли ее шарфик в вашей комнате...
– Что? Вы рылись в моей комнате?! – Возмущенно воскликнул Васка. – Мой дядя три года был в свите младшего принца! Мы обязательно... Да как вы...
– Но шарфик...
– Я понятия не имею, как он там оказался. Ваша падчерица... я, кажется, не видел ее на обеде, у вас есть падчерица? Наверное, она живет в этом замке дольше меня? Она могла его оставить до того, как я приехал. Сколько ей лет?
– Девятнадцать! – Не задумываясь, выпалила мачеха.
Васка вскинул брови.
– Перестарок? Вы хотели сосватать мне старую деву, не так ли? Когда я проезжал мимо, я думал, тут живут порядочные люди. Я подам на вас в суд. Так смешать с грязью род Диерлихов! Боги свидетели, я думал подобное варварство в прошлом!
Васка поражался наглости этой женщины. Добавить падчерице четыре года – это же надо! Хотя, конечно, Мила выглядела значительно старше своих лет, в основном благодаря распирающей тесноватое платье груди и коротковатому подолу, едва доходившему ей до щиколоток. Ей явно редко шили новые вещи.
Да и Ковь давно вышла из возраста девушки на выданье; возможно, Гарпия решила что ему не нравятся молоденькие?
Но все равно: зачем ей это делать?
– Нет, что вы, вы не так поняли... – Смешалась Гарпия. – Я не хотела прерывать отдых вашей невесты...
– Не хотели – так идите отсюда. – Не подумав, ляпнула Ковь, мигом выходя из роли смущенной девицы. – Я хочу спать. Я целую ночь не могла заснуть из-за ваших сквозняков. Мой внучатый дядя тоже видел короля, и все-все ему расскажет.
Она капризно оттопырила губу. Конечно, сказала она полную ерунду, но уверенность ее тона подействовала на Гарпию как-то магически: она коротко кивнула и закрыла дверь. Васка даже подумал, не загипнотизировала ли Ковь женщину... если бы он не знал, что к ментальной магии его спутница не способна, то обязательно бы об этом спросил.
– Все, ушла. – Минут через пять сказала Ковь.
Мила выползла из под кровати. Ее трясло мелкой дрожью – вероятно, виной тому были холодные полы.
– Вы отвратительно врете. – Сказала она первым делом. – Что значит "внучатый дядя"?
– Первое, что пришло в голову. – Пожала плечами Ковь. – испуганной девице можно.
– Он обязательно догадается и прогонит вас из замка!
– Конечно. – Согласился Васка. – Мы выглядим, как самые что ни на есть настоящие мошенники. Только посмотри на мою рыжую голову. Авантюристы и прохиндеи, куксье семя... Думаю, она заподозрила нас во вранье еще за обедом. Слишком неприкрыто хамила моей невесте. Но – не выгнала. Если она попросит нас что-нибудь сделать с тобой, то и матушку вашу она или по ее приказу утопили.
– Что?!
Мила присела на краешек кровати.
– Очень просто. Раз мы, скорее всего, асоциальные элементы...
– Он имеет в виду, жулье. – Поправила Ковь, но Мила отмахнулась.
Васка продолжил, будто и не перебивали.
– То нас можно купить. Для того, чтобы играть аристократов, не будучи таковыми, требуется наглость, жадность и толика удачи – иначе нас давно бы поймали... Скорее всего, нас попросят тебя скомпрометировать, уговорить сбежать, что угодно – лишь бы расчистить дорогу тому, кто вот-вот родится. Нас попытаются купить и будут шантажировать. Однако, если бы это было общее желание всей семьи, то ты давно бы плавала с сестрой. Значит, кто-то один... и, скорее всего, это Гарпия, потому что именно она только что пыталась устроить тебе судьбу с непонятно кем.
– Подожди, Васка. Я не согласна. – Вмешалась Ковь. – Тебе не кажется, что для бабы, утопившей соперницу так, что никто на нее и не заподозрил, она слишком топорно действует? Только обкурившийся кейриэ пьяный матрос с провалившимся носом не понял бы, что она хочет сплавить падчерицу замуж. Однако это нормально! Девушек всегда хотят выдать замуж, а в этом медвежьем углу нет достойных женихов, вот Гарпия и суетится. Только вот суетится, чтобы Мила не дай боги на безрыбье не клюнула на подозрительного рыжего прохиндея, зуб даю! Да она сама, сама, самолично! Пошла проверять мою комнату, хотя чего проще прислать служанку. Хотела позлорадствовать? Но раз девчонку признали, то отец не одобрил бы скандала и публичного поругания чести дочери. А значит, Гарпии стоило бы держаться подальше от этого дела, обстряпывать чужими руками, дабы с мужем не ссориться. А она сунулась по самые уши. Шарфик нашла она, на скандал с тобой пошла тоже она...
Васка пожал плечами.
– Хотела сама убедиться? Не удержалась? Она же не знает, зачем мы здесь, и что мы знаем о Кире, Етеле... Зачем ей быть осторожной с нами?
Ковь недоверчиво хмыкнула.
– Ты меня чем слушал?! Для тугодумов: даже если она и не печется о падчерице, все равно ей не нужно осложнять отношения с мужем, признавшим левак. Это его дочь, вряд ли он захочет отдать ее первому попавшемуся рыжему проходимцу. При чем тут мы? Я бы не хотела этого говорить, Мила... Ты ведь даже не зовешь ее по имени, чтобы не привязаться, верно? Но, похоже, она о тебе волнуется. Она не прислала служанку, ведь если бы Васки здесь не оказалось, дело было бы гораздо сложнее замять. Она даже накинула тебе четыре года, лишь бы Васка не счел тебя достойным объектом для охоты – кому нужен перестарок без приданого?
В рассуждениях Кови была некая внутренняя логика, но Васка все равно не очень понимал ее умозаключений. Хотя, может, он и не должен понимать всех этих женских штучек, проворачиваемых ради замужества?
И тут Мила задала неожиданный вопрос.
– Почему не отец и не дядя? Вы их даже не упоминали.
Васка поспешил ответить до того, как это сделает Ковь, потому что понимал, что она в словах стесняться не будет.
– Очевидно. Етель очень похож на отца... и на дядю. Они не стали бы убивать женщину, которая носит их ребенка, в этом просто нет смысла. С наследованием у детей законных жен никаких проблем бы не возникло, решают-то они; да и на случай, если Моль с Гарпией оказались бы бесплодны обе, было бы трое запасных наследников, а не один. Предположим, ваша мать их чем-то шантажировала, но ведь сроки были поздние, потянули бы время, пока родит... Ведь Киру тоже успели признать?
– Да. Естественно, мы же близнецы!
– А вот если мужик прижил ребенка от любовницы, когда есть жена... и признал предыдущих детей... Любая жена, у которой хоть сколько-нибудь варит котелок, постаралась бы избавиться от такой помехи собственным детям. Мало ли, что муженек на старости лет в завещание впишет. – Добавила Ковь безапелляционно. – Гарпия и Моль уже были к тому времени в замке, насколько я помню?
– Да, достаточно долго. – Кивнула Мила серьезно.
– Расскажи про них. – Попросил Васка.
– Ну... Гарпия – она злобная. Чуть что – сразу кричит. Юридически именно она моя мачеха, и именно ее муж, Фахлер – мой отец. Мужа мне уже третий год приглядывает. Все время попрекает, что я не ношу платьев, которые мне шьют – а они мне не идут, категорически! И обувью... и когда кто-то повадился вино таскать из погребов, и она заметила, первым делом меня за косы оттаскала, а уж потом виновного нашла – это поваренок был... и не извинилась. Ну а Моль... я ее редко вижу. Она вечно в своей комнате сидит, ну и молчит... или книжки читает, всякие... и болеет часто. Вот вроде бы близняшки, а Гарпия здоровехонька, а Моль болеет и болеет. Жалко ее. Манталена очень детей всегда хотела... Не чтобы наследник, а просто... я даже немного рада, что у нее получилось. Она очень любит мужа. Они с сестрой неразлучны, и, говорят, Гарпия сюда приехала только потому, что не захотела оставлять сестру одну. Каждый день ругается с мужем, орет, орет, орет...
Ковь медленно, чуточку безумно улыбнулась.
– Васка! Я знаю, кто виноват. Моль же!
Васки подумал немного. Согласиться не получилось – слишком гадкое впечатление на него произвела Гарпия. Он думал, что и на Ковь тоже, но она, видимо, уже и забыла их недолгую пикировку за ужином.
– Я не согласен. По описанию Милы, это безобидная женщина. А вот Гарпия...
Ковь начала загибать пальцы:
– Хочет ребенка. Не общается с падчерицей – все заботы о Миле лежат на Гарпии. Любит мужа! И на нее никто бы не подумал, потому что она вроде бы болезненная и безобидная, тень своей боевитой сестры!
Васка недоверчиво покачал головой.
– Признал-то девочек Фахлер. А Моль замужем за Тахлером. Зачем ей ревновать чужого мужа к племянникам?
–А леший ее знает, зачем, мало ли, как бабу переклинило. Но ну сам подумай, зачем Гарпии убивать мать Милы, если мужа она не любит, своих детей у нее как тогда не было, так и нет – она даже о Миле заботится, да и замуж-то она вышла вслед за сестрой? Кстати, а кто из братьев официально старший, Мила?
Отогревшуюся было у Васки под боком Милу вновь затрясло.
– Фахлер...
Васка крепко задумался.
Слова Кови были правдоподобны. А если Фахлер старший, если любовница – любимая, то если бы Етель родился и был бы признан, то велика вероятность, что именно он стал бы наследником. И неважно, кого родила бы жена Тахлера и родила бы вообще. Но нельзя же обвинять человека, которого ни разу не видел?
– А мы можем как-то пообщаться с госпожой Манталеной?
– Увы, никак. – Вздохнула Мила. – Хотя... Она бывает в библиотеке. Наверное, если караулить ее там, то можно. Хотите, я там посижу, а потом вам по воде весточку пошлю, чтобы вы с ней как бы случайно столкнулись? Ковь ведь умеет... ну, магию? Глупый вопрос, я понимаю...
Ковь как-то странно поморщилась, и Васку это насторожило.
– Я специализируюсь на бездымном небесном огне, молниях. Вода мне не очень дается.
– А разве это важно? – Удивилась Мила.
Она протянула руку к свече, зажженной Ковью, сделала пасс рукой – свеча погасла. Сделала еще какой-то сложный жест – свеча зажглась.
– Вот, я же могу с огнем?
В глазах у Кови плескалось безграничнейшее изумление.
– Ну, попробуй. – Неохотно сказала она. – Ты, должно быть, очень-очень талантлива и с твоей весточкой у меня все получится.
Мила чуть ли не в припрыжку поскакала к двери, прямо засветилась вся от похвалы. Ее наконец перестало трясти. Самоучку признала настоящая магичка – шутка ли!
Васка подумал, что Миле не стоит скрывать свой дар. Когда они разберутся со всем этим, он поговорит с ее отцом. Или дядей... Не замуж ей надо, а в Школу.
На пороге Мила обернулась, лучезарно улыбнувшись.
– Спасибо вам... что согласились помочь. Даже если не получится – мне стало легче.
– Зажги свечу. – Попросил Васка, когда Ковь оделась.
Просьбу эту он буквально выдохнул ей в ухо: без его помощи Ковь бы эту пыточную конструкцию, по недоразумению считавшуюся платьем, не нацепила бы.
Ковь замерла. Пикантность момента тут была совершенно не при чем, она просто лихорадочно соображала, что бы соврать. Не признаваться же Васке в том, что она не слишком-то умелая магичка. Что может быть позорнее, чем истратить почти весь свой резерв, просто прислушиваясь? Да, она никогда не умела соизмерять собственную силу, но Васке об этом знать совершенно не обязательно.
– Не-а. Фигушки. – Сказала она лениво.
– Слабо? – Подначил Васка.
Все-таки этот гад ее неплохо знал. Однако и она не лыком шита. Ковь перешла в наступление
– Не-а. Можешь сбегать за Милочкой, попросить, чтобы она еще разок показала. Ты же не прочь, я-то видела, как ты на ее ноги пялился!
– Она ходит босой по холодному полу. Естественно, я удивился! – Васка принял оборонительную стойку. – Но ты можешь испепелить меня пламенем ревности. Или не можешь?
– Дурак. – Расхохоталась Ковь и как-то незаметно для себя призналась. – Не, не могу. Я выдохлась, когда прислушивалась.
– Вполне в твоем стиле. Ну, что говорят на базаре? Рыба свежая?
Да уж, не стоило тратить силы на самообман. Конечно же, он заметил.
Ковь никогда не говорила ему прямо, что не слишком-то контролирует собственную силу, но странно было бы, если бы за столько времени он бы не понял. Да боги, однажды она выжгла целую лужайку во сне, проснулась на пепелище. С тех пор Васка каждый раз, когда они ночевали в лесу, ее окапывал канавкой и сам ложился подальше.
Она зябко передернула плечами.
– Рыба свежая, пряники медовые... и все равно, Васка, я пойду разговаривать с Молью.
Напускная дурашливость исчезла с его лица, будто и не бывало.
– Не-а. – Передразнил он. – Если она действительно убийца, то без магии ты – как котенок.
– Против тебя. Она слабая, болезненная женщина. Беременная! И ты же не верил, что она убийца.
– Это не значит, что я непредусмотрительный дурак. Она может ей оказаться. И кто тебе сказал, что она не умеет колдовать? Хотя бы чуть-чуть? Вдруг она злобная ведьма-самоучка?
– Но ей незачем убивать человека, который просто зашел в библиотеку за книжкой!
Васка закатил глаза к небу, скрестив руки на груди.
– Всемогущий Ха, подтверди: эта женщина может выбесить любого незнакомца с первого взгляда!
– Эй, ты, бог, которому Васка молится только как припрет! Послушай, вразуми дурака, женщина с женщиной всегда общий язык найдет, я должна идти! – Ковь возвела глаза к потолку и молитвенно протянула руки. – Ну ладно, мне просто интересно на нее взглянуть. С каких пор ты стал параноиком?
Васка отвел глаза.
– Я никогда не видел убийц – ну, тех которые... в мирной жизни не видел. Когда я ходил на Кьяксон – там было понятно. Война же. Да и боя было всего два: сначала мы отбили Кьяксон и я служил в гарнизоне, а потом была осада, меня ранили, и я вернулся домой... А тут мирно. Знаешь, как мне полегчало, когда ты вдруг заявила, что Етель живой?
Ковь не понимала.
Она знала, что Васка год бегал где-то за границей вместе с армией в одной из тех бесконечных стычек за веру – об этом красноречиво говорили настоящие зазубрины на его мече. Она неоднократно предлагала купить что-нибудь поцелее или хотя бы перековать меч, хотя и понимала, что Васка никогда не согласится.
Еще у него была бумага, что он имеет право на клочок земли где-то там, в пустынях под Кьяксоном. Он хотел подарить его Кови на день рождения, но она послала его далеко и надолго, в этот самый Кьяксен, арбузы выращивать. Подумаешь, куксы его отбили обратно.
Но он не был похож на ветерана. У нее в деревне были ветераны какой-то настолько давней войны, которую никто и не помнил... Васка был другим.
Это вообще был первый раз, когда он сам об этом заговорил. До того Ковь думала, что война миновала ее спутника, так не и не оставив в его душе особенно глубокого следа.
Хотя как-то он подозрительно вовремя об этом вспомнил...
– Не-а. Не верю. – Сказала она прежде, чем поняла, что именно говорит. – Ты не боишься. Ты просто не хочешь, чтобы я шла, потому что я докажу что ты не прав, и виновна Моль. При чем здесь вообще Етель?
Васка отвернулся.
– Договорились. Ты идешь. – и добавил, убеждая скорее себя, чем Ковь. – Виновна Гарпия.
Встретиться с подозреваемой удалось только вечером, так что Ковь успела немного восстановиться.
Моль оказалась такой же худой и угловатой, как ее сестра. И бледной-бледной, почти как падчерица. Если бы Ковь не слышала, что это очень болезненная женщина, и не проверила бы на всякий случай ауру, то решила бы, что она нежить.
Моль, увидев незнакомого человека, тут же скрестила руки на огромном животе – защищая. Уронила при этом книжку.
– Здравствуйте, я Ковия. Я гощу здесь. А вы, наверное, хозяйка замка, Манталена? – Как можно учтивее спросила Ковь.
Она опустилась на колени и подняла книгу, отряхнула обложку.
– Хозяйка замка... – Прошелестела Моль, – Это Ганталена... А я замужем за младшим братом, Тахлером... Все путают... но не я...
И она жалко улыбнулась, предлагая оценить... штуку? Наверное, это была шутка.
Они немного помолчали. В воздухе так и витала неловкость. Затем Ковь протянула книгу, краем глаза заметив название.
– интересуетесь древними легендами? Я тоже сказки люблю.
Моль неожиданно дернулась. Лицо ее искривилось в презрительной гримасе.
– Нет! – Воскликнула она, но тут же вновь перешла на шепот. – Сказки – это совсем другое. Легенды... красивые. Сказки нелепые... В сказках всегда справедливо, а так ведь не бывает. Бывает не так!
Иногда Ковь знала, что нужно сказать и когда именно сказать. Что-что, а интуиция у нее была отменная.
– А как бывает? Расскажите мне, как?
– Бывает, как в "Легенде о Каяке". – Улыбнулась-оскалилась Моль. – Когда девушка бросает свой мир ради любви и уходит к чудовищу в замок... второй женой. Чудовище – вдовец. Первую жену он съел. А вторую постоянно с ней сравнивает, и сравнивает, и сравнивает... и тогда Каяка открывает хрустальный гроб первой жены, чтобы спросить у мертвой совета... Она не враг ей. А там лишь обгрызенные кости, да и то не все. Потому что Чудовище съело ее, и никак Каяка не сможет доказать, что она лучше или хуже. Никогда не сможет, девочка... Я слышала, ты невеста тому рыжему парню? – Теперь Моль просто улыбалась.
Будто и не было той жутковатой гримасы, с которой женщина рассказывала легенду о Каяке.
Кстати, Ковь ее ни разу не читала и не слышала. Однако Ковь многого не читала...
– Да. – Кивнула Ковь. – Выйду замуж и буду Ковия Диерлих.
Она старалась говорить это жизнерадостным, ликующим тоном. Наткнулась на проницательный взгляд Моли и поежилась. Та как будто догадалась...
– Осторожнее, девочка. В любом мужчине кроется чудовище. Тебе посчастливилось – посчастливилось ли? Стать первой женой.
– Но первую жену же съели! – испуганно охнула Ковь.
