Текст книги "Серебряный свет (СИ)"

Зеркало портала привело нас в высокую, извилистую пещеру. Шагнув первым я придержал оступившуюся Куэс и осмотрелся. Высокие стены с капельками влаги на них, многочисленные сталактиты и сталагмиты, узкая тропка между ними. Пахло сыростью, свежей проточной водой, грибами... и смертью. Тем самым сладковатым запахом тлена витавшим в старых, запечатанных гробницах.

– Плохое место.

– Где? Я ничего не вижу, – пожаловалась Куэс слепо глядя во тьму. Я лишь сейчас сообразил что здесь нет ни одного источника освещения и для нее темень кромешная.

– Сейчас помогу.

Впечатать чуть измененную структуру способности в ее тонкие оболочки души было проще простого. Куэс несколько раз моргнула, и посмотрела прямо на меня.

– О! Вижу, – обрадовалась она оглядываясь, – что ты сделал?

– Наделил тебя способностью ночного зрения. Ничего особенного.

– Не знала что Амакава так умеют...

– Я полон сюрпризов, – хмыкнул я, проходя по вздымавшемуся над небольшим подземным ручьем каменному мостику. Кладка и еще различимые на ней узоры подсказывали что мостик дело человеческих рук. Пройдя по мостику мы очутились на берегу бурной речушки, весело текущей по стиснутому стенами руслу. С нашей стороны у самого русла, одним краем упираясь в стены пещеры вилась отмеченная старыми каменными столбиками тропа. Довольно широкая и удобная, она явно относилась к тому-же времени что и мост над речушкой и явно была создана теми же руками. По ней мы и последовали. От воды несло промозглым холодом, а запах тлена усиливался с каждым шагом, пока не стал настолько силен что его почувствовала Куэс.

– Где-то кто-то умер...

Я промолчал.

Пещера начала постепенно расширяться, стены расходились в стороны, а свод – вверх, пока наконец не завис высоко над головой. Стены еще некоторое время расширялись, а затем, безо всякого перехода резко оборвались выводя нас в просторную, заполненную озером пещеру. Здесь был свет – тонкий лучик далеко вдали, а тленом пахло еще сильнее, практически забивая все остальные запахи. Но кое-что я смог учуять.

Пахло кровью. Человеческой.

Вода в озере была чистой настолько, что казалась абсолютно черной, дно располагалось неглубоко – мне по щиколотку, а на нем лежали кости. Старые человеческие кости. Много костей, целые горы. Вначале целые, затем все более поврежденные.

Создавалось впечатление что их кто-то грыз.

Общее настроение от такой картины было гнетущим, Куэс до боли вцепилась мне в руку, закрыв глаза и прижимаясь в тщетной попытке не видеть того ужаса вокруг. Я вел ее стараясь не наступать на останки, но это не всегда получалось и от влажного хруста прогнивших костей девочка вздрагивала, сильнее прижимаясь.

Чем ближе мы приближались к лучу света, тем отчетливее виднелся небольшой островок посреди пещеры, и застывшая в одиноком столбе света изломанная коленопреклоненная фигурка.

Остановившись, я осторожно высвободил руку. Куэс, открыв глаза и стараясь не смотреть на кости перевела взгляд на фигурку, несколько секунд приглядывалась, а затем в ужасе закрыла рот руками.

– Я все гадал: почему ты не преследовала Арго... – восемь шагов и под ногами захрустела влажная галька берега – а ответ оказался очень прост: твоя магия сильна, но тело человеческое – ты слишком сильно пострадала от обвала.

С тихим хрустом переломанных ребер аякаси развернулась ко мне. Улыбнулась искривленными в судороге боли губами, покрытыми коркой запекшейся крови.

– Твой слуга был силен, у меня не было шансов.

– Я считал что ты Воплощение Предвечной, одна из ее аватар что бродит по земле воплощенная в теле смертной... а все оказалось куда прозаичнее. Ты – аякаси. – Она промолчала. Незрячий взор слепых глаз был направлен в сторону, на самую большую груду костей. Уловив направление я тихо сказал: – Они выжгли твои глаза дабы ты не могла найти своих убийц, и закололи на алтаре, как жертвенную деву.

– Стоял голод, жители умирали один за другим... они считали что другого выхода не было... – в ее голосе звучала застарелая горечь и обида, обида обреченного на страшную смерть, и еще более страшную участь ребенка, принесенного в жертву богам. – Они молили богов принять жертву, спасти их детей взяв лишь одну меня... но они ошибались.

– И ты убила их.

Она кивнула.

– Не было рядом ни одного онмедзи, и я уничтожила их. Это – место моего второго рождения. Здесь я умерла, и здесь я родилась.

– И сюда пришла умирать... чего ты хочешь?

Аякаси долго молчала, а затем тихо выдохнула:

– Покоя.

– Хорошо, – кивнул я. Присел рядом и безо всякой брезгливости положил руку на окровавленный лоб. – Я дам его тебе.

– Я ведь твой враг, – слабо улыбнулась аякаси, – так почему ты помогаешь мне?

– Ты мне не враг, ты лишь заблуждавшаяся глупая девочка что слишком много страдала.

Она долго сидела повернув лицо в мою сторону, а затем, тихо прошептала откидываясь на спину:

– Спасибо.

Я постарался улыбнуться.

– Спи, засыпай не думая ни о чем.

– Скажи, там очень... страшно?

– Там темно, уютно и тепло. Мягкая Тьма что окутывает тебя уютным покрывалом небытия. Там покой.

– Покой, как давно я о нем мечтала, – она откинулась затылком на землю, устремив взор слепых глазниц в темный небосвод. – Он не оставит тебя в покое, Амакава его личные враги, а ты слишком часто переходил ему дорогу, он будет мстить.

– Пускай приходит. Я с радостью определю ему место в мироздании.

– Спасибо... выслушаешь меня в последний раз?

– Разумеется.

– Меня зовут... – она прошептала мне на ухо свое имя, и умерла. Умиротворенная улыбка осветила изуродованное обвалом лицо. На один миг, ее лицо стало красивым умиротворенным лицом обычной девочки которой она некогда была... а затем осыпалась прахом. Плоть столетиями скованная сутью рассыпалась обнажая хрупкие белоснежные кости.

Я протянул подошедшей Куэс окровавленную ладонь.

– Вот она, суть аякаси. Красная, как и наша, и такая же горькая как ее судьба. А ведь она была всего на год старше тебя.

Она села рядом на колени, с сочувствием глядя на останки усопшей.

– Бедная... Что с ней случилось?

Я поднялся и посмотрел на девочку сверху вниз.

– Надо ее похоронить.

Я создал могилу в месте освещаемом одиноким лучом солнца. Бережно уложил останки в могилу и сомкнул землю, возводя высокий тонкий шпиль алмазного надгробья. Его поверхность искрилась на свету разбрасывая лучики сияющим ореолом солнечной короны.

– ...Раньше, в онмедо, существовал ритуал, страшный, кровавый, но практикуемый. Ритуал создания "оберега" – стража что оберегал поселения от любых невзгод, будь то мор, голод или стихия. Выбирали жертву – обычно ребенка лет десяти-одиннадцати – и приносили его в жертву, отводя рок от поселения. Жертве выжигали глаза, особым образом подготавливали и умерщвляли в месте богатом природной силой... таком как это. Ты не видишь того, но на месте ее могилы раньше располагался алтарь, именно на нем ее и убили.

– Это ужасно!

– Увы, но это – реальность! Люди сами навлекают на себя беды влезая в дела в коих не смыслят ничего. Скажи, ты понимаешь зачем ты здесь?

Она неуверенно кивнула:

– Ты хотел чтобы я ее увидела. Увидела не екая, но человека.

– Верно. Я хотел дабы ты увидела к чему приводит человеческая жестокость и глупость. Я хотел дабы ты осознала одну простую вещь: мы и аякаси – два мира со своим правилами и законами. Мы сосуществуем вместе бесчисленные тысячелетия и связаны узами крепче стали. Взаимососуществование наших миров возможно и реально, но нарушение законов одного другим – приводит к большим проблемам. Ты спрашивала как я могу жить с аякаси, потому я хочу дабы ты осознала одну простую мысль: уничтожать кого-то лишь за его принадлежность к иному виду – мерзко и глупо. Круг занимается именно этим, и потому я ненавижу их, но ты еще можешь измениться... если захочешь и осознаешь что наша история куда запутаннее и не включает в себя вечную войну духов и людей. И я очень надеюсь что ты осознаешь эту простую на словах, но очень сложную в реальности истину.

– Я... я постараюсь понять.

– Постарайся, – кивнул я и развернулся к озеру. Прокусил запястье и показал Куэс свою сверкавшую расплавленным серебром кровь: – А вот это – моя суть. Суть ханъе.

Сияющие капли звездочкам рассыпались в воде. Вспыхнули серебристым огнем, затанцевали на поверхности воды. Пламя взмыло стеной, охватило кости очищающим саваном, разогнало тьму и мрак пещеры пожрало всю энергию смерти и боли под сводами, очистило великое множество прикованных к останкам душ, отправило их в круг реинкарнации и заплясало в воде, поглощая кости и оставляя после себя лишь чистую черную воду.

Куэс вначале отшатнулась от пелены огня, затем, осознав что пламя не источает жара с любопытством протянула руку, и языки обвили ее кисть ласковым прохладным саваном силы. Стерли синяки и ссадины полученные в пути, и погасли. Девочка перевела на меня взгляд.

– Это не способность Амакава.

– Нет, это – именно она. Истинная способность утраченная моими предками под гнетом тысячелетий и восстановленная во мне.

– Кто же ты такой, Юто Амакава?

– Со временем, ты узнаешь правду. Когда будешь достойна.

– И кто это определит?

– Я.

Открыв зеркало портала, я протянул ей руку.

После пещеры мы вернулись в Сад. Уже начинало смеркаться, но возвращаться домой мы не спешили. Происшествие в пещере, будто сломало некую стену между нами, нашлись темы для общения, исчезло напряжение в поведении.

– Скажи, что ты знаешь о Симабаре? – втихомолку заведя руку за спину, я щелкнул по носу высунувшуюся из кустов мордочку белой кошки. Негодующе фыркнув, нэко вновь исчезла в кустах, переместилась на несколько метров назад, и, судя по ощущениям, залезла на дерево, где и залегла тщательно прислушиваясь и приглядываясь.

Химари как всегда не оставляла меня наедине...

– Симабаре? – переспросила Куэс и в замешательстве повертела яблоко. – Ничего. А что это?

– Хм... ладно, а что ты знаешь о истории аякаси и людей?

– Тоже не особо много, – стыдливо покраснев, призналась она, – меня готовили к поступлению в Британскую школу Колдовства, а вот историю преподавали слабо.

– Ах, да! Авада Кедавра и все такое прочее?! – я помахал рукой в воздухе изображая колдование с палочкой, и тут-же пригнулся, пропуская над собой яблоко.

– И ты туда же?!

– Что, уже успели достать? – сочувственно спросил я.

Куэс подозрительно покосилась на меня, но не увидев насмешки пожаловалась:

– Угу, с выходом этой книги все так и пытаются подколоть, постоянно спрашивают на какой факультет поступлю... нет там никаких факультетов! То что Роулинг выпускница той школы, не означает что она передала в точности ее обстановку.

– Иди на Слизарен, – с ухмылкой посоветовал я, и рассмеялся пропуская очередное яблоко над головой. Куэс надулась. Я примирительно поднял ладони вверх.

– Ладно, не обижайся. Я что хочу сказать – в твоем образовании существует пробел...

– Ну?..

Я без тени усмешки посмотрел на резко побледневшую и инстинктивно вытянувшуюся по швам девочку.

– Сегодня уже поздно, потому завтра, мы пойдем к тем кто помнит истинную историю мира. К тем кто жил во времена зарождения мира. У них ты и узнаешь о истинном положении дел. Надеюсь тебе понравится.

– А это не опасно?

– Пока я рядом, ни одно существо в этом мире не причинит тебе вреда.

Я был достаточно убедителен дабы она поверила мне.

Глава 35. Мудрый Ух и холм Шепчущих духов.

Уговорить ее следующим утром выйти на поверхность озера, было делом нелегким, – Куэс никак не могла поверить что по воде можно ходит аки посуху. Прошлось доказывать делом. Поверила, но все равно вцепилась в локоть как клещ.

– Итак, что ты видишь?

Она послушно огляделась, с недоверием косясь на неверную водную гладь под ногами.

– Озеро, туман, беседку, водопад, скалы, деревья, карпов... камни и песок, а так же солнце... все?

Я таинственно улыбнулся:

– Не совсем. Скажи что из этого всего реально?

– Ммм... не знаю.

– Пустота, в данном случае нереальна пустота! – С этими словами я показушным взмахом руки сорвал покрывало иллюзии, обнажая застывшее на самом верху скалы, склонившее ветви над водопадом дерево. Его листья в свете восходящего светила пылали огнем, ствол серыми разводами чистого агата с прожилками сияющего янтаря, а ветви были увешаны необычными плодами. С гордостью представил: – Рудничное древо, что носит на своих ветвях все богатство земных недр.

Однажды, Химари спросила меня почему я всегда выбираю деревья в качестве основного элемента. В тот миг я ответил что просто слишком люблю природу, и это было правдой. Но правдой также было и то, что мне просто нравился этот образ. Образ древа ставшего чем-то большим чем обычное растение. И когда пришла пора очередной Грёзы, я не слишком задумывался над ее формой. Хотя, по правде говоря, и думать особо не пришлось. Образ дерева растущего на краю пропасти, и укрывающего ветвями озеро с водопадом внизу, пришел сам собой. И очень напоминал иной – более древний – образ старой сакуры, растущей на краю бездны и окруженной реками лавы.

– Как красиво! А что там, на ветвях?

– Подойди, посмотри, – с улыбкой посоветовал я, и придержал за локоть рванувшую было девочку. – Осторожно, иногда оно роняет со своих ветвей богатства, – в этот самый миг древо издало тихий звон, и с его ветвей сорвалась алая звездочка. Мелькнула в воздухе, блеснув напоследок алым краем и исчезла в воде. – Примерно так.

Подбежав к месту падения девочка издала восхищенный вздох и достала из воды крупный, в кулак размером рубин.

– Нравится? – Все дно вокруг водопада было усеяно мерцавшими в пробивавшихся сквозь водную гладь сокровищами: золото, серебро и драгоценные камни лежали рядом с самородками железа, меди, олова и полудрагоценными камнями. Древо доставало из недр не только то что иные назвали бы величайшей ценностью или кровью цивилизаций – но даже то что ценилось лишь мастерами ремесел.

– Сколько он стоит?

– Не дороже денег, – я внимательно присмотрелся к девочке, но того чего опасался – алчности – не увидел. И решив подтвердить свои подозрения предложил: – если хочешь, возьми себе.

– Мне от него никакого толку, пусть лежит, может понадобиться кому-то еще. – С легкой тенью сожаления выронив камень, ведьмочка вопросительно посмотрела наверх. – Как мы доберемся наверх?

– Легко! – Миг краткой дезориентации и мы стоим на краю пропасти. Смотрим в долину, на окутывающую горы и холмы зеленую фату лесов. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь разрывы туч столбами сияющего злата, спускались к земле развеивая флер туманов, вызолачивая кроны деревьев, верхушки гор и отбиваясь от зеркальной глади озера.

Оторвав взгляд от прекрасной картины жизни, я подошел к дереву. На одной из нижних ветвей в компании пары бледно-голубых сапфиров и прозрачного как слеза хрусталя, висел небольшой аметист насыщенно-сиреневого цвета.

– Вот, возьми. Он отлично подходит к твоим глазам.

– Спасибо! – меня быстро, неумело и краснея поцеловали в щеку. – Вот только мне некуда его деть, – Куэс с огорчением осмотрела свое легкое платьице. Карманов на нем действительно не наблюдалось, потому я спрятал камень в карман и вновь вернулся на край, давая ей возможность без стеснения оглядеть висящие сокровища. Природа просыпалась, стряхивали утреннюю росу с ветвей деревья, пробуждались и начинали свой извечный хоровод дневные духи природы и стихий, щебетали птицы и устраивались на ночлег ночные звери – уступая место зверям дневным. Все это составляло ту самую столь любимую мною картину живого, пробуждающегося мира...

Тихий хруст за спиной отвлек меня. Обернувшись, я смерил взглядом невинно водящую ногой по земле потупившуюся Куэс, источающий янтарные капли сока обломок на стволе, опять Куэс, подошел к обрыву и выудил телекинезом застрявший в камнях чуть ниже обломок ветви. Показал кулак ведьмочке и полез приращивать ветку на место. Прирастив, придирчиво оглядел место стыка, не нашел, и повел Куэс вверх по руслу реки.

Пройдя несколько десятков шагов оглянулся, и древо исчезло из виду.

***

Место куда я в привел ведьмочку спустя некоторое время, представляло собою небольшую, зажатую кольцом скал долину. На первый взгляд в ней не было ничего необычного. Два холма в центре, один густо порос лесом, множество старых кряжистых деревьев по краям, и просторная проплешина вокруг холмов. Но все это было лишь одной – видимой стороной это необычного места. Если посмотреть так как умеют немногие, способные видеть истинный облик мира то открывалась совсем другая картина. Мощнейший магический фон, завеса божественной силы, абсолютно чистый астрал.

И два могучих источника магии. Один в центре, другой в роще слева. Туда мы и направились.

Уже при приближении мы услышали мощный басовитый храп, а когда приблизились к центру рощи – гигантскому дуплистому дубу, – храп стал совсем невыносим. Усмехаясь я подобрал длинную ветку приложил палец к губам, призывая ведьмочку к молчанию и полез наверх. Заглянув внутрь дупла полюбовался на источник храпа – громадный клубок перьев – и с воплем "Просыпайся!" ткнул его палкой. Ткнул и спрятался.

С оханьем клубок пошевелился и разогнулся превращаясь в громадного филина. Он суетливо поводил крылом по мшистому подножию дупла, нашел свои очки в золотой оправе, нацепил их на клюв и выглянул наружу, – тут-же наткнувшись взглядом на мою ухмыляющуюся физиономию

– Ну конечно, кто еще мог разбудить меня как не ты?

– Не ворчи, – забравшись в дупло я пожал в приветствии теплое пушистое перо и присел на краешек выдолбленного в стволе стула. – Я разбудил тебя не просто так. Мне нужны твои истории.

– Неужели кто-то еще хочет выслушать меня? – с недоверием спросил филин. Его можно было понять, истосковавшись за много лет по общению он обожал поболтать, но выслушать его желали немногие – уж больно многословным был мудрец.

– Моя... невеста, имеет досадный пробел в образовании, и я бы хотел чтобы ты исправил это упущение, поведав ей истинную историю взаимоотношений екаев и людей. Включая и историю Симабара.

– С радостью! – мигом отозвался оживившийся мудрец и нетерпеливо заерзал: – Ну же, веди ее сюда!

Высунувшись наружу я позвал Куэс к себе, помог забраться на дерево и представил их друг другу.

– Куэс – это Ух, он расскажет тебе истинную историю нашего мира. Ух – это Куэс, моя невеста и та кто желает узнать истину.

– Приятно познакомиться, – сделала вежливый книксен девочка.

Филин завозился подслеповато присматриваясь к ней. Ласково улыбнулся совершенно невозможным для обычного животного образом и поманил громадным крылом.

– Подойди дитя, не бойся, я не причиню тебе вреда, – сграбастав подошедшую девочку усадил ее на сгиб крыла, окутал пуховой мантией. – Удобно?

– Да.

– Вот и хорошо, вот и отлично. Ты хочешь чтобы я рассказал тебе историю мира... ты не представляешь как я рад поделиться накипевшим хоть с кем-то. Со мной мало кто общается...

Он продолжал жаловаться найдя себе благодарного слушателя, но я его уже не слушал; спрыгнув с дуба, медленно побрел в сторону центра долины. Я нашел это место несколько лет назад – когда заинтересовавшись источником силы за водопадом, однажды все-таки дошел сюда. И здесь я нашел их – осколки цивилизации Симабара, двух древних существ. Мудрого болтливого Уха – филина-духа что знал казалось все на свете, и старого ленивого Беорго – медвежьего зверобога что застал времена зарождения мира. Они жили здесь с незапамятных времен, закрытые от всего мира могущественными скрывающим чарами. До тех времен пока их не нашел я...

В роще, центр долины казался проплешиной на которой не росло ничего – лишь красноватый цвет показывал что это не так, а вблизи, становилось ясно что все пространство густо заросло хиганбаной – цветком смерти, цветом упокоищ что символизирует мир ушедших по колесу инкарнаций. Символично, особенно если вспомнить что тысячелетия назад здесь гремели сотрясающие само мироздание битвы.

Дойдя до холма побольше, я сел на валун на самом краю холма и похлопал по камню ладонью.

– Привет, Беорго, давно не виделись. Как ты?

Холм, а точнее выглядевший как холм медвежий зверобог отозвался низким, приветственным гудением. Беорго не мог говорить на языках людей, но очень хорошо общался на языках духов.

– Рад что ты в порядке. Скучал?

В ответе переплелись согласие, сонная медлительность и мягкая насмешка древнего, привыкшего к тишине и покою существа. Он дремал здесь десятки тысяч лет, и будет дремать еще столько-же, постепенно срастаясь с землей, и становясь неотличимым от окружающих его гор. Что ему заботы смертных?

– Вот как...

Утратив интерес к разговору, я принялся рассматривать соседний холм. При некотором напряжении в нем все еще можно было разглядеть остатки циклопического сооружения – сторожевой башни Симабара. Остатки высоких стрельчатых окон, обломки серого камня стен и огрызки колонн смешались в куче, затянулись землей, заросли травой и кустарником, немногочисленными деревьями и лозой. В центре холма у самого подножия башни, все еще сохранялись останки башенного источника – сложнейшей конструкции из металла и эфира, питавшей все сооружение и наложенные на него чары. Я пытался восстановить его, это было возможно, но очень сложно и затратно. Куда легче было создать несколько куда более мощных природных источников, и связать их между собой, чем возиться с реанимирующими чарами, сложного механизма рискуя в конце получить все тот-же результат.

– Вот так всегда, – с грустью промолвил я, наблюдая как стремительно затягивают тучи небо сплошной серой пеленой – ты стараешься, трудишься, а в конце-концов, через столетия после твоей смерти тебя забывают, следы твоего пребывания стираются и уже ничто более не говорит о том что когда-то существовал кто-то подобный.

Гудение приняло вопросительный тон. Задрожала земля когда холм начал подниматься – принимая форму громадного медведя сотканного из почвы, камней и лозы; Беорго начал просыпаться более основательно, и заинтересовался происходящим. Осыпая комья земли надо мной навис огромный каменный нос, шумно втянул воздух, и с чудовищным грохотом туша зверобога плюхнулась на землю. Горы сотряслись казалось что до самого основания, зашумели кронами деревья: с них стаями взлетали всполошенные птицы.

Смахнув крошки земли с макушки я вновь забрался на валун с которого свалился и недовольно заглянул в уставившийся прямо на меня, удивительно маленький для такой туши янтарный глаз. В зрачке размером с тележное колесо отразилась мое недовольное лицо.

– Это было неприлично!

Веселое фырканье в ответ взъерошило волосы. Беорго показалось забавным что я способен испытывать неудобства от простого падения на землю.

– Гад ты! Эх... о чем я там говорил?

«Память. Воспоминания.»