Текст книги "Серебряный свет (СИ)"

Пройдя по узкой улочке деревушки я свернул в проулок и немного подумав, зашел в один из домов. Его покинули быстро и без сопротивления: постели были расстелены, пища стояла на столах, вещи были на местах, а окна и двери еще открыты... Миновав домашнее святилище я зашел в самую дальнюю комнату. Здесь было почти пусто. Лишь лежал на матах расстеленный футон, окруженный у изголовья баррикадой лекарств. Прикоснувшись к подушке я провел рукой по небольшому кровавому пятну и сжал кулак подавляя дрожь пальцев. Тринадцатилетний ребенок, девочка по имени Саяко, за неделю до происшествия тяжело заболевшая простудой, так и не поняла за что ее убили. Вещи буквально сочились детской обидой и ужасом... Достав из-под одеяла плюшевого медвежонка, я прикоснулся рукой к меховой грудке и непроизвольно вздрогнул когда игрушка запищала «I love you!».

Аккуратно прислонив игрушку к подушке я собрал остатки растерзанной души, отправил их Отражению, и уже на веранде на миг обернулся. Современная игрушка, пищащая "Я люблю тебя!" на фоне всеобщего запустения, тишины и навеки поселившегося духа средневековья, смотрелась... странно.

Откровенно говоря, она вызывала ощущения сюрреализма и желание уничтожить все вокруг.

Особенно на фоне знания о судьбе ее владелицы.

Отвернувшись, я поглубже натянул капюшон плаща, и медленно пошел по пустой улице. Окна осиротевших домов вызывали ассоциации с слепыми бельмами уже мертвых, но не желающих того признавать существ. Они знали что уже мертвы, знали что их хозяева навеки ушли, но не могли смириться с этим знанием и беззвучно плакали от тоски и боли. Я слышал их плач когда шел к центру, и все что мог пообещать – это месть и покой.

Слабое утешение для потерявших все, но никто иной, им бы и этого не предложил.

На небольшой площади в самом центре деревни я замер не обращая внимания на мелкий промозглый дождик, и смотрел на небольшой холмик, притаившийся в тени одного из домов, пока не подошла Химари, ушедшая проверить окраины деревни.

На мой взгляд нэко отрицательно покачала головой:

– Никаких следов.

– Ясно...

– А ты, узнал что-то?

Вместо ответа я криво усмехнулся. Как сказать, объяснить ей те разрозненные видения произошедшего, что неохотно открыл мне страдающий от боли мир?! Как показать и рассказать о том что пришедший однажды вечером екай, одним махом подчинив себе всех живущих людей, принялся затем за... сортировку, отбирая лишь тех кто мог пригодиться ему в качестве воинов... и убивая неподходящих руками марионеток, – тех чьи тела были подчинены, а разум был чист до последнего: до самого конца позволяя им наблюдать за происходящим, медленно погружая в пучину безумия.

И как показать последовавшее за этим, пиршество твари – пиршество душами людей?!

Я и сам был далеко не ангелом, но творившаяся здесь омерзительная вакханалия безумия и крови внушала неприкрытое отвращение. Ведь одно дело убить своего врага, воина, того кто заслуживал смерти и знал на что шел, а другое – заставить страдать и сходить с ума невиновного. И творить его руками безумства, наслаждаюсь своей властью...

Подобная тварь заслуживала лишь Небытия!

Разумеется, ничего из увиденного я нэко не показал, да и не позволил бы себе показать.

– Они... умерли? – на положительный ответ она и не надеялась, прочитав все у меня на лице.

– Весьма... скверной смертью, – подтвердил я.

– Давай отсюда уйдем.

– Давай, – кивнул я, и со внезапно нахлынувшей злостью сжал ладонь, превращая в прах тела похороненных заживо. Холм со стоном просел и выровнялся, надежно скрывая в недрах земли братскую могилу. Вызвав огненный дождь, я дождался первых пламенных капель, с шипением упавших с неба и распустившихся цветами огоньков на крышах, взял Химари за руку и шагнул в зеркало портала, выводя нас из начинающей пылать деревни.

Выйдя возле небольшого ручья, присел возле воды и тщательно умылся, стирая отпечатки негативных эмоций с кожи.

– Все так плохо?

– Они умерли действительно поганой смертью, – тускло улыбнулся я в ответ, прекрасно представляя какое зрелище сейчас из себя представляю: Мокрый, жалкий и наверняка еще и бледный как полотно. Неудивительно что нэко так сочувственно на меня смотрит.

– Тебе нужно отвлечься... может перекусим? – помедлив спросила она.

Посмотрев на слегка поникшую Химари, я не смог сдержать улыбки.

– Спасибо!

Посмотрев на увешанное тяжелыми свинцовыми тучами небо, я покосился на бордовое облако вдали, извергавшее целый столб пламени из своих недр, и перевел взгляд на девушку.

– Тут неподалеку деревенька аякаси есть, может туда сходим?

***

Поселение аякаси встретило нас редкими прохожими коих не смог разогнать даже усилившийся дождь, огнем в окнах и насыщенной атмосферой вечного праздника. Пройдясь по его улицам и словив лишь несколько любопытных взглядов не распознавших во мне ханъё аякаси, мы зашли в украшенное приметным красным фонарем заведение.

Здесь было шумнее.

Множество екаев различавшихся размерами от гигантов трех метров росту, до не превышающих в размерах десяти сантиметров, сидели за столиками, пили, ели, болтали, пели песни и разумеется – дрались.

Пропустив при входе сцепившегося с неведомым тентаклеобразным екаем Хитоцумэ-кодзо, мы прошли к ближайшему столику в углу, занятому небольшой группкой из четырех екаев среди которых я узнал лишь довольно слабого, молодого хёсубэ, где Химари, откинув капюшон и выставив на показ кошачьи ушки, остановилась за спиной одного из сидящих и принялась сверлить его взглядом.

Все шумы разом стихли, сменившись напряженной тишиной когда на нас дружно обернулись все присутствующие. И немудрено! Слухов и легенд об отмороженности бакэнэко ходило не меньше чем о красоте и хитрости кицунэ, или силе и жестокости они. Не зря ведь безумные кошки входили в число самых известных екаев Японии!

Буквально позеленевшие от страха екаи поспешили уступить нам место и довольная Химари первой усевшись за столик принялась диктовать заказ поспешно подскочившей подавальщице. Выслушавшая заказ девушка – что характерно так и не спросившая меня и, судя по эмоциям, принявшая за котенка самой нэко, – испарилась в мгновение ока, а я осмотрел зашептавшихся за соседними столиками аякаси. Ловившие мой взгляд екаи спешно отводили глаза, чем изрядно веселили.

– Сейчас перекусим, – с улыбкой сообщила мне нэко, демонстративно кладя Цукико на стол.

– Ты не спросила что они берут в качестве платы? – я чуть отодвинул клинок в сторону.

– Что угодно, от современных йен до золота.

– Отлично, – одобрил я подобный прагматичный подход и вновь окинув взглядом окружение откинулся на стену. Провел когтем по столешнице снимая слой потемневшего дерева, прислушался к барабанящему по крыше дождю. Посмотрел на Химари.

Нэко, положив голову на сцепленные ладони пристально за мной наблюдала.

– Интересно живут, да?

– Наши тоже не хуже, – заметила она.

– Тут атмосфера другая, более... жесткая... интересная.

– Может потом тут прогуляемся?

– Да ну?, – я удивленно вскинул брови. – Ты ведь была против прогулок.

– Ну, была, – не стала отрицать нэко. – Теперь-то не против.

Я лишь хмыкнул, наблюдая как лавирующая между столиками разносчица несет наш заказ. Поставив тарелки аякаси в ожидание застыла. Пошарив в кармане я достал завалявшийся там камешек и кинул ей. Бормочущая благодарность девушка исчезла, а я столкнулся с неодобрительным взглядом Химари.

– Зачем ты ей кинул обычный камень? – тихо поинтересовалась она.

– Камень? – я фыркнул. – Ты что-то перепутала. Это был рубин на двадцать карат!

– Но...

– Рубин, Химари! Это рубин и он будет рубином для всех!

– ...Иллюзия?

– Искажение восприятия.

Я потыкал палочкой в еще дымящегося жаренного карпа, краем уха отмечая раздающиеся с улицы вопли – одноглазый монах перешел к более активным действиям, доказывая с помощью кулаков и железного посоха своему оппоненту как тот неправ.

– А почему я заметила?

– Потому что связана со мною... давай уже есть!

Фыркнув, нэко принялась за еду.

Посмотрев на нее несколько секунд, я последовал ее примеру. Рыба была вкусной, а вот чай был зеленым и потому крайне отвратительным, хотя Химари понравилось.

Насытившись я отложил палочки и принялся ждать кошку, попутно оглядываясь. Наткнувшись взглядом на тащившегося от входа монаха, махнул ему, подзывая. На несколько мгновений замешкавшись, хитоцумэ неохотно поплелся к нам с видом идущего на эшафот смертника.

– Зачем нам эта пьянь? – неодобрительно прошипела кошка, морща носик от запаха перегара и жженого сахара, удушливым облаком окутывающего приближающегося монаха.

– Пригодится, – краем рта ответил я переводя взгляд на воздвигающегося рядом потрепанной колонной духа.

– Чем могу служить? – на этих словах екай с опаской покосился на Химари, с намеком подтянувшую к себе клинок.

– Садись! – я указал куда, и махнул разносчице заказывая у нее несколько бутылок саке. Налил полную пиалу и пододвинул ему. Жадно втянув запах спиртного и почти не колеблясь екай осушил пиалу и потянулся к бутылке. Я не стал ему мешать здраво рассудив что пьяным он будет меньше бояться, и уж точно более разговорчивым.

Покончив с первой бутылкой монах, стал хорошим и настолько пьяным что позабыл про всякий страх.

– Чего от меня надо безумным кошкам?

– Слухи, последние новости, – я неопределенно пошевелил пальцами, – все что можешь рассказать.

– Это будет стоить минимум еще три бутылки.

– Идет, – я кивнул разносчице и подался вперед, старательно не обращая внимания на вонь исходящую от екая. – Начинай!

Пьянчуга принялся в полной мере отрабатывать полученное спиртное, рассказывая про все события и происшествия случившиеся во всей восточной части Хонсю за последние две недели. Рассказал про ссору двух старост деревень духов и последовавшую за ней битву. Рассказал про прошедшего здесь десять дней назад дайдароботча сопровождаемого хиноенмой, рассказал про заварушку у подземных кузнецов у горы Хаккода, вылившуюся в потепление всех подземных источников вокруг горы, и парализовавшую туризм на неопределенное время, и поделился "новейшей" новостью про вернувшуюся к жизни Тамамо-но-Маэ.

К концу рассказа его речь стала уж совсем неразборчивой и Химари, с трудом терпящая ароматы пьяницы, твердо решила что пора и честь знать. Я ее молча поддержал и мы принялись собираться, не обращая внимания на уже клюющего носом екая. Накинув капюшон она секунду подумала и в последний раз обернулась к монаху.

– Скажи, а если надо кого-то найти, или спросить про него, к кому тут можно было бы обратиться?

– В храме... неподалеку... хакутаку... Кеине зовут... – он уткнулся носом в стол и захрапел.

Мы переглянулись, и вышли под ливень, остановившись под козырьком на самой границе дождя.

– Сходим туда?

– Можно, – рассеяно согласился я приглядываясь к бредущей под струями воды, и будто размывающейся в их токах фигурке. Меня что-то насторожило в ней и я пригляделся повнимательнее. Человек: лет тридцати, небритый, в очках, одет в классический деловой костюм на вид – обычный офисный работник... Вот только офисный планктон в деревне аякаси, смотрелся также неестественно как и рыба в Сахаре! Я прищурился, начиная сплетать вязь чар. – Но думаю, в этом нет смысла.

– Почему?

– Он нас уже сам нашел! – С этими словами я метнул "Копье льда" пришпиливая фигуру марионетки к мостовой. Быстрым шагом подошел и заглянув в глаза куклы, не сдержал злой усмешки. – Ведь так, тварь?!

– Нассследниик Аммакааваа – прошипела-прохрипела кукла. Через крохотные отверстия грязно-бордовых зрачков, виднелся бесконечно чуждый людям, жестокий и злобный разум. – Яаа нашеелл тебяя!

– Теперь поймай!

Разбив нити души и тела я освободил измученную душу от оков подчиненной плоти отпуская ее на перерождение. Тело рассыпалась прахом.

– Кажется, нас ждет хорошая битва, – Химари предвкушающе улыбнулась, сверкая алыми глазами. В духовном спектре, нэко буквально горела жаждой разорвать марионеточника на мелкие кусочки.

– Не здесь, – решил снизить число случайных жертв я. – Выйдем за деревню и там подождем. Он сам явится.

***

Подходящее место: достаточно далеко от поселений и соответственно внимания богов, и в тоже время не совсем в глуши, нашлось довольно быстро. Небольшая долина судя по валявшимся вокруг костям послужившая однажды в качестве поля боя притаилась меж трех отвесных скал окруженная их острыми вершинами как клыками была сплошь усеяна примостившимися в густой траве валунами различных форм и размеров.

– Неприятное местечко, – заметила Химари, и воткнула обратно в землю подобранную берцовую кость. Я с завистью покосился на ровно вздымающуюся грудь нэко: от безумной пробежки по маршруту "Деревня – долина" она лишь зарумянилась как яблоко – не то что я, до сих пор с трудом переводящий дух.

– Наоборот, – не согласился я подыскивая более-менее свободную площадку. – Отличное место! В крайнем случае я смогу поднять духов мертвых и они нам помогут.

– Может заранее призовешь? – нэко запрыгнула на громадный белесый валун округлой формы, козырьком приставив ладонь ко лбу и огляделась в попытке разглядеть хоть что-то в округ. Ливень хлестал с такой силой что сбивал листья с деревьев, и мы были относительно сухими лишь благодаря защитным рунам на одежде. – Что это за звон?

Тихий звон так похожий на тот что раздается в голове при оглушительной тишине, тихо, но отчетливо рассекал шум дождя.

– Это гашодокуро недоволен что ты по его голове топчешься!

– Что?! – Химари птицей слетела с затрясшегося валуна и длинным прыжком скакнув ко мне обнажила клинок.

Валун затрясся сильнее и начал постепенно вылазить из почвы, попутно стряхивая с себя комья мокрой земли и принимая более узнаваемые очертания гигантского черепа.

Я подтянул нэко за вспыхнувшую белоснежную линию и положил руку на лезвие Цукико.

– Сейчас она не понадобиться. Он нас не заметит.

– Ты уверен? – опасливо поинтересовалась Химари, наблюдая как по бокам от черепа выплывают костлявые руки, упираются в землю и начинают, медленно, рывками выволакивать массивное костлявое тело из землю. Роняя целые пласты чернозема из межреберных промежутков и отверстий таза, гигант выпрямился, медленно повел черепом по сторонам и резко встряхнулся всем телом расшвыривая по сторонам остатки налипшей почвы. Мы синхронно поморщились от раздавшегося в голове писклявого грохота:

– Еда?! – Гашодокуро повернулся шагнул в нашу сторону, нелепо наклонился, заглядывая за один из валунов поднял «голову» и обвел взглядом пустых темных глазниц окрестности, – не замечая нас в упор. – Где еда?!!! Хочу есть!!! Есть!!!

Несуразное чудовище принялось исследовать долину, заглядывая за валуны и издавая пронзительно тонкие вопли: сообщая всему миру о терзающем его голоде. Убедившись что здесь ничего и никого нет, он медленно убрел вглубь гор.

Дождавшись пока его вопли не стихнут вдали, я снял защитный барьер.

– Теперь нам ничего не мешает.

– А это не опасно, – отпускать его? – забеспокоилась нэко.

– Опасно, но у нас нет на него времени и сил, – враги близко!

– Сколько у нас времени?

Я замешкался с ответом. Построенная в моем сознании трехмерная карта местности – с отражающейся на ней темной массой приближающихся врагов, реальное расстояние отображала, но предсказать точно сколько у нас времени было затруднительно, – враги двигались слишком странно: одни отряды отставали, другие наоборот – выбивались вперед или даже в стороны. Создавалось впечатление что враг не только не знает точно где мы, но еще и плохо управляется с такой массой марионеток. Решив ему помочь я выпустил в пространство приличный объем маны, и дождавшись пока войска не начнут двигаться по направлению к нам, посмотрел на Химари:

– Минут двадцать.

– Готовимся!

Пока Химари бегала, прикрепляя к валунам многочисленные талисманы и защищая их от дождей я раскидал по местности в произвольном порядке несколько сотен ловушек, закрепил их на тактической карте в сознании и полоснул по запястью ножом. Тягучие серебристые капли падая на землю впитывались в нее и притягивая к себе свободную ману начали тянуться, образуя вокруг меня чудовищно сложный восемнадцатиконтурный заклинательный круг. В данный момент, обойтись без него я не мог.

– Химари, – закончившая с амулетами кошка стояла рядом. – Послушай меня. Когда придет время битвы, ты ни в коем случае не должна выходить за эту линию, – я указал на проявившуюся линию круга. – Что бы не случилось, даже не думай выходить за нее! Ты поняла?

– Э-э-э... почему? – нэко по птичьи склонила голову набок.

Тяжко вздохнув я принялся объяснять, попутно создавая плетения:

– Магию высших порядков быстро заметят все мало мальски могущественные существа, и боги – не исключение. А нам их внимание совсем не нужно – потому я создам купол рассеивания что будет маскировать созданную мною магию. Но ты не сможешь выжить в зоне разрушения, потому я и говорю тебе – сидеть здесь! Эх, опять тратить силы... – я горестно скривился. Чувство опустошенного резерва и затухающей Искры, по праву делили второе место в моем списке неприятных отношений...

– Юто.

– Хм?

– Может пойти более простым путем и не тратить свои драгоценные силы?

Я отвлекся от вязи плетений.

– Что ты имеешь в виду?

– Почему бы просто не призвать всех наших? Несколько сотен екаев сотрут в порошок всех врагов, и не надо будет принимать крайние меры!

От шока я потерял концентрацию, но не обращая внимания на рассыпавшиеся чары, в восхищении уставился на нее. От такого внимания девушка аж попятилась.

– Что?!

– Химари... ты гений! – я обнял девушку изо всех сил, не обращая внимания на сдавленный писк "Ребра!" и отпустив, запрыгнул на ближайший валун, воздвигая над солидным участком непроницаемый для дождя купол.

– Почаще это вспоминай, – заявила польщенная нэко, украдкой потирая бока, и уже тише спросила: – а почему?

Я лишь улыбнулся, зажигая на ладони серебристое пламя.

Я ведь и в самом деле не вспоминал про возможность призвать своих вассалов на битву – не воспринимая их воинами, способными действовать в масштабных битвах... Эх, да что там уже говорить! Инерция мышления как она есть... Как просто бы было жить без нее!

Направив руку к небу, я вложил почти все свои силы в масштабный зов. Пламя на ладони, взметнулось столбом, застыло колонной холодного света и от нее начали отделяться маленькие огоньки. Касаясь земли они вспыхивали бесцветным маревом, оставляя вместо себя моих вассалов – недоумевающих, озадаченных и даже испуганных, но всех как один одетых и с оружием.

Я не стал идти сложным путем и на душе каждого пришедшего в мой клан, ставил самую что ни на есть вульгарную метку, – являвшую собою сложнейшую печать. Эта печать являвшая собою комплекс витиеватых, растянутых по времени и воздействию чар, усиливала способности моих вассалов, увеличивала их личную силу, давала возможность обрести те способности о которых они сильнее всего мечтали, прививала им стимул развиваться и учиться, подавляла агрессию и ускоряла акклиматизацию в клане, внушала чувство абсолютной верности и духа братства... а также позволяла мне в любой момент найти любого из них где угодно и когда угодно, – и призвать к себе!

Но позвал я лишь сильнейших.

Первой – как сильнее всего связанная со мною, появилась Тама, за ней Хашан, Цицерон – в окружении воинов-теней, Сураи, Арго – с компанией из пятнадцати они, в числе коих, был и Карнаж, Мияко со своей сестрой и многие другие... Ближе к концу прибыла Кёко, а самым последним – Рум, – тот самый, избавленный от безумия Химари, кот. Все прибыли и на меня уставились в немом ожидании двести восемнадцать глаз.

Старательно откашлявшись, я постарался придать себе более внушительный вид (судя по ухмылке Тамы, неудачно) и начал рассказывать зачем я собственно всех собрал таким... экстравагантным образом.

На словах о битве, екаи чуть оживились, при упоминании численности врага и собственно о том кем они являлись и как сюда попали – возбужденно загомонили, а при упоминании что Кабал уже нападал на меня и теперь повторяет попытку – взревели от ярости. И я ясно видел алый туман ярости, гнева и ненависти, поднявшийся над уже даже не толпой, а чем-то куда более опасным и грозным, чем-то что собралось с одной целью – уничтожить того кто покусился на их предводителей, восстановить честь и сокрушить врага, сокрушить настолько жестоко, насколько возможно! Выбить из него само желание выступать против нас...

Я не стал возражать. Пламя в моей груди пылало, обжигая грудь и внося в разум толику такого далекого, давно забытого, но вернувшегося вновь желания обрести упоение в битве. Забытые давным давно чувства истинного демона, жаждали собрать жатву душами и жизнями на поле боя...

– Коль мы желаем единого – сокрушим врага, – я говорил тихо, но слышали меня все. – Но став одним целым – сокрушим без потерь! Вы согласны доверить мне свои души и разумы?

– Да! – Химари шагнула первой.

– Разумеется – вильнула хвостом Тама.

– Мы и так едины – пророкотал Хашан. Его стальной лик выражал полное одобрение: пусть я и редко сейчас с ним общался, но Архивариус был моей Эмблемой, этого было не изменить, это было предрешено, и он не мог поступить иначе кроме как одобрить.

– Я ваша Тень! – глаза Цицерона пылали белизной. Его тень вихрилась вокруг него, обращаясь острыми клинками, и вновь расплываясь туманом.

– Да! – Арго оперся на свой атрибут – массивную золотую секиру. Земля вокруг ее лезвия стремительно умирала, трава засыхала на корню, а вода превращалась в пар.

Один за другим, они все кричали "Да", и я решился.

Мир поплыл и взорвался мириадами осколков зеркал, разбиваясь на части и собираясь вновь. Ослепительные пушистые клубки разумов и душ раскрывали свои тайны, сплетаясь в единую сеть со мною в центре и делясь секретами друг с другом. Магия и Дух, переплетались, объединялись, сливались и умножались, образуя одно целое – из множества тел, но одно. Мы стали едины и мир для нас никогда более не будет прежним... но нас это уже не волновало. Единым порывом, мы развернулись к темному приливу, захлестывавшему тысячами тел край долины...

Комментарии автора:

Улицы заброшенного поселения.

https://pp.userapi.com/c604720/v604720212/35125/JlNS4j8muAY.jpg

https://pp.userapi.com/c604720/v604720212/35137/cd9nnByI494.jpg

https://pp.userapi.com/c604720/v604720212/3512e/t79WCyTmQJs.jpg

Глава 27. Бой в Долине Валунов

.