Текст книги "Чужой выбор (СИ)"

Автор книги: Анни Кос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

19. Наперегонки

Йорунн с наслаждением зарылась лицом в гриву своей лошади. Сегодня, впрочем как и вчера, и несколько дней до этого, и еще много дней впереди, тренировки отменились, а значит нашлось свободное время, которое можно было посвятить чему-то непривычному. С момента приезда посланца императора прошла уже неделя. Жизнь в замке стала напоминать хождение по тонкому льду. Через два дня после торжественного приема Ундес Чагатай Шона обратился к леди Виале с просьбой о приватной беседе. Они долго говорили за закрытыми дверями кабинета, но встреча закончился ничем: Виала не приняла предложение сиятельного. Основной причиной отказа она назвала то, что не считает себя достойной роли императрицы. Советник был готов к этому ответу, но все же вышел рассерженным. Нет, ни по словам, ни по жестам этого видно не было. Однако взгляд его был тяжелым и мрачным.

Вечером того же дня один из людей Ундеса в нижнем городе был отправлен прочь из Кинна-Тиате со срочным донесением. Виала после этой беседы покинула замок и ушла в храм Семиликой, предупредив, что останется там на всю ночь. По всей видимости, принятое решение далось ей тяжело, и теперь девушка нуждалась в том, чтобы восстановить душевные силы.

На следующее утро правитель послал за советником и вместе с ним и в сопровождении Ульфа они отправились в городской гарнизон, где в честь визита посла планировали провести смотр. Йорунн было велено остаться в замке и не показываться на глаза Ундеса. Девушка была не против, она весь день просидела в библиотеке, с интересом изучая книгу, посвященную магии Тьмы. И хотя практические занятия откладывались на неизвестное время, понимание принципов, управляющие этой стихией, все равно было полезным.

Дни шли, вынужденное заточение начинало надоедать. К концу недели посыльный доставил девушке короткую записку без подписи, украшенную сухим листом. В послании была просьба матушки Уттуннике о встрече, и Йорунн сразу же отправилась к кочевникам. Саянку она нашла в компании Хелми, как и предполагала, у своего шатра. Обе шаманки обрадовались приходу гостьи. Однако, старая женщина была обеспокоена. Духи поведали ей, что рядом ходит зло и идет оно за темными крыльями. Все трое, разумеется, знали, о ком идет речь, но говорить в открытую не стали. Уттуннике добавила, что духи редко говорят о тех, кто не относится к саянам, и что это означает особую важность происходящего. Хальвард лишь сосредоточено кивнул, когда Йорунн передала ему слова шаманки.

Леди Мейрам и вовсе не выходила из комнаты. Привыкшая к мягким южным зимам сестра императора простыла и теперь была вынуждена лежать в кровати и пить травяные отвары. Конечно, для нее тут же вызвали целителя, но поскольку магия не имела к заболеванию ни малейшего отношения, тот просто снял излишний жар и прописал больной покой и укрепляющие настои. Если советник Ундес и собирался покинуть столицу в ближайшее время, то его планам пришлось потесниться как минимум на неделю, а может и на две.

Йорунн оказалась предоставлена сама себе. В конце концов, впервые за долгое время она решилась выбраться из города на прогулку. Оседлав лошадь и накинув теплую зимнюю куртку девушка почти добралась до выхода из конюшни, когда внезапно дорогу ей прегородила массивная фигура. Сначала Йорунн не поняла, кто стоит перед ней, но, разглядев, вздрогнула и отступила.

– Доброе утро, лорд Ундес.

Советник смотрел на нее цепким долгим взглядом, затем слегка поклонился.

– И вам, леди Йорунн.

– Я не леди, зовите меня просто по имени, – Йорунн старалась не показать своего волнения.

– Разве вы не благородного рода? – советник вроде бы даже удивился по-настоящему. – Глядя на ваши манеры, я решил, что вы получили хорошее воспитание в богатом доме.

– Благодарю вас за комплимент, я уже долгое время живу в замке под покровительством правителя, надеюсь, мои манеры больше соответствуют этому месту, чем моему происхождению.

– Тогда примите мои поздравления, вы сделали большие успехи – советник улыбнулся, но глаза были холоднее льда. – Собираетесь на прогулку?

– Отчасти, у меня есть поручение правителя, которое не терпит отлагательств, – попыталась увильнуть от ответа Йорунн.

– Позволите составить вам компанию?

– Вам доставляет удовольствие верховая езда в такой холод?

– Отчего нет? Я, как и вы, вырос в Степи, где зимние ветра бывают даже сильнее, чем тут.

– И все же, мое поручение относится лишь ко мне, не хочу утруждать вас.

– Тогда позвольте мне хотя бы проводить вас до ворот замка.

Йорунн вспомнила предостережение Хальварда, но решив, что, пока они будут на виду у стражи, ей ничего не угрожает, и согласно кивнула.

Ундес подозвал своего конюха и приказал подать лошадь. Конюх – молоденький еще парнишка – коротко поклонился и исчез, чтобы вернуться спустя едва ли минуту, то ли знал заранее, что Ундес придет, то ли боялся его гнева из-за лишнего промедления. Конь у советника оказался невероятно хорош – почти черной масти, с крепкими ногами, статный и горделивый, хотя порода была не чистая, а смесью степных лошадок и быстроногих скакунов, которых разводили на юге. Такие полукровки были не очень быстрыми, но крайне выносливыми и высокими. А еще они отличались преданным характером и привязывались к своим наездникам. Йорунн протянула руку и погладила по мягкому носу темного красавца. Тот в ответ фыркнул и довольно ткнулся носом в ладонь девушки.

– Вы ему нравитесь, – хмыкнул советник. – Редкий случай, обычно он мало кого к себе подпускает.

– Видимо, чувствует, как я им восхищаюсь. Красавец! – кобылка Йорунн покосилась на хозяйку, но ревновать не стала, вероятнее всего, норовистый скакун приглянулся и ей.

Вдвоем с советником девушка покинула конюшню. Ундес легко поднялся в седло, Йорунн понравилось, как спокойно и уверенно он чувствует себя на коне. Жители Недоре предпочитали верховой езде пешие прогулки или удобные повозки. Ундес же составлял со скакуном единое целое, впрочем, как и воспитанница правителя. Улица встретила их порывами холодного свежего ветра. Кобылка девушки рвалась вперед, но, сдерживаемая твердой рукой, смиряла шаг. Советник императора обронил:

– Вы хорошо держитесь в седле, редкость для герцогства. Слишком отличаетесь от местных жителей.

– Как раз хотела сказать то же самое о вас.

– Мы оба гости здесь, и оба родом из мест, где понимают толк в лошадях, – советник слегка наклонил голову и пригладил рукой идеально подстриженную бородку.

– Возможно.

– Простите мою невежливость, я не поздравил вас с тем, что вы обрели наставника.

– Это огромная удача для меня, – Йорунн скромно опустила глаза.

– И не меньшая для правителя. Да, удача… – задумчиво протянул он. – Вы знали, что до недавних пор магия в Недоре передавалась от отца к сыну, а все представители герцогского рода владели Тьмой? Правда, по большей части силы были невелики, потому жизнь их была обычной, человеческой, непродолжительной. Однако в истории империи встречались выдающиеся личности, в том числе и одаренные Тьмой. Для них обязательно нужен преемник, этого требует само течение стихии.

– Мне известно это.

– Нам посчастливилось жить в интересное время. Взять, к примеру, вашего наставника. Как герцог Недоре он должен передать власть сыну. Как маг – ученику. Но магически одаренного, к тому же родного, наследника у него нет, есть только вы. Как думаете, какова ваша дальнейшая судьба?

– Еще рано что-то решать. Лорд Хальвард молод, у него еще будут дети.

– Правитель старше меня и вас вместе взятых. Он помнит жизнь наших отцов и дедов. Впрочем, вероятно, это лишь небольшая часть его пути, и судьба еще подарит ему достойную пару… Если, разумеется, он не погибнет раньше и наш мир не потеряет столь выдающиеся способности.

– Что вы имеете в виду?

– А он вам не рассказывал? Его магия все время растет, хотя обычно этого не происходит. Возможно, однажды ее даже станет слишком много, чтобы удержаться в человеческом теле. Ему обязательно нужен кто-то талантливый, способный контролировать и направлять Тьму, и очень важно успеть закончить обучение. Тьма изменчива и коварна, не справитесь с ней из-за отсутствия знаний или опыта – погибните. Лишившись носителя, эта прекрасная первородная стихия со временем зачахнет и рассеется, покинет наш мир. Именно так однажды произошло с силой Света. Мда, – советник помолчал. – Теперь понимаете, почему найти вас – большая удача для правителя?

– Что ж, я рада, если смогу быть полезной.

Двое всадников неспешно миновали арку ворот.

– Мне пора, милорд, – Йорунн остановилась и повернулась к спутнику. – Спасибо за урок истории.

– Не за что, ученица лорда. Счастливой тебе дороги.

Дальше Йорунн двинулась сама. Ощущение странности происходящего скребло изнутри. Зачем был нужен этот разговор, почему советник оказался там? Только для того, чтобы объяснить ей, как важна она в нынешнем раскладе сил? Сомнительно, должна быть другая причина.

Выехав из города, девушка привычно направилась по дороге вверх. Если обогнуть внешние стены, то на широком плече горы можно было позволить себе пуститься вскачь. Пространство там было открытое, снег сдувало частыми ветрами, поэтому лошади свободно могли перейти там в рысь или галоп. Поднявшись на ровное место, Йорунн ослабила поводья и с радостью предалась скачке. Белогривая кобылка неслась вперед, радуясь простору. Мерный стук копыт о стылую землю выбивал из головы все тревоги, и даже холодный ветер в лицо не мог испортить настроение.

Внезапно девушка почувствовала сильный рывок за волосы, словно кто-то ухватил ее за прядь и потянул изо всех сил. Дорога тут слегка забирала вправо, и от неожиданности всадница чуть вильнула в сторону. Рефлекторно подняв руку к голове и сбавляя ход, девушка нащупала в волосах косичку с подвеской-мышкой, которую подарила ей Хелми. Честно сказать, Йорунн уже совсем забыла об этом подарке.

Рядом что-то свистнуло. В нескольких шагах справа в воздухе мелькнул быстрый росчерк, затем раздался глухой стук. Секунду Йорунн оторопело разглядывала древко, еще дрожащее после удара, а потом внезапно осознала, что если бы не странный рывок, то вот эта стрела с полосатым оперением сидела бы сейчас в ее спине. Повинуясь больше инстинктам, чем разуму, девушка пригнулась и резко дернула лошадь в сторону. В то место, откуда она только что успела сойти, вонзилась вторая стрела. Короткий взгляд за спину – сзади летело трое всадников, один из которых уже вновь поднимал лук, прицеливаясь. Времени на раздумья не осталось совсем, и Йорунн бросилась прочь, стремительно набирая скорость.

20. Сражайся!

Йорунн приходилось рыскать из сторону в сторону, уходя с линии выстрела, преследователи мчались напрямую, а потому расстояние сокращалось пугающе быстро. В какой-то момент до беглянки донесся крик, полный злости и досады, видимо у лучника закончились стрелы. Девушка поняла, что теперь ее спасение только в скорости, и бросилась к темной кромке деревьев.

Это была по-настоящему опасная гонка: без дороги, не разбирая, что под ногами, каждую секунду лошадь могла оступиться и упасть вместе со своей отчаянной всадницей. Однако каким-то чудом они держались, плавно поднимаясь по горному склону. Там, под прикрытием деревьев, Йорунн хотела оторваться от преследователей и выбраться в направлении города.

Однако везение неожиданно закончилось. Лошадь Йорунн захрипела, сбилась с шага и закашлялась пеной. Всего несколько метров – и верная кобылка упала на передние колени, а девушка еле успела выдернуть ноги из стремян, на полной скорости соскальзывая на жесткую землю, едва прикрытую снегом. Мир закружился, безжалостно смешивая все направления и стороны в бессмысленную мешанину. От резкого удара о камни в глазах потемнело, воздух выбило из легких, тело заныло сразу в нескольких местах. Повинуясь больше рефлексам, чем разуму, Йорунн все же поднялась на ноги и, отчаянно шатаясь и петляя, бросилась к лошади, в надежде понять, что происходит.

Кобылка билась в агонии, изо рта ее текла кровь, а глаза уже остекленели. Йорунн в ужасе отпрянула назад, и тут на нее обрушились звуки погони. Девушка оглянулась в поисках хоть какого-то пути к отступлению, но его не было: до леса оставалось метров двести, а до приближающихся врагов – не более пятидесяти шагов. Ни деревца, ни валуна, ничего, что могло бы послужить защитой. Одна, оглушенная падением, почти совсем без оружия, пешая – против троих всадников. Шансы на победу были ничтожно малы, но просто стоять и ждать скорой смерти дочь конунга не собиралась. Рывком выхватив тонкий лёгкий меч, она отступила за тело лошади, и пригнулась в ожидании нападения.

Один стук сердца, второй, третий, и вот уже первый из вражеской троицы летит прямо на нее. Нападающий замахивается мечом – длинным, тяжёлым, чуть изогнутым – но, заметив труп лошади, поднимает своего скакуна в прыжок. На секунду всадник вместе с конем словно застывают в долгом полете, пропуская свою жертву под собой. Йорунн, рискуя разбить голову, ныряет под копыта летящему коню и одним резким ударом рассекает тому сухожилия на передних ногах. Дикое ржание лошади смешивается с криком страха всадника, а затем снег позади Йорунн окрашивается кровью: скакун вместе с наездником падает на землю, разбиваясь о камни.

Но Йорунн не видит, выжил ли всадник после падения, сейчас это не имеет значения, ведь второй из троицы уже совсем рядом. Он успевает отклонить коня в сторону, в мгновение ока обходя Йорунн сбоку. В его руке такой же меч, как и у первого. У девушки нет ни малейшего шанса выдержать прямой удар, и она, отчаянно спотыкаясь, отскакивает вбок. Нападающий не сдерживает торжествующий улыбки и постепенно заставляет свою жертву отступить на открытое пространство. Йорунн не видит третьего, лучника, но понимает, что он должен быть близко. Повинуясь страху и инстинктам, она резко приседает и разворачивается, выбрасывая руку с мечом в сторону. С противным чавкающим звуком лезвие находит свою цель. Третий нападающий оказался настолько дерзок, что соскочил на землю, подставив под удар левое предплечье. Рана, нанесенная клинком девушки, не смертельна, но глубока, мужчина шипит от боли и злости и делает шаг вперед, замахиваясь, а взгляд его застилает мутная пелена ярости.

Их клинки сталкиваются, запястье Йорунн обжигает болью, пальцы непроизвольно разжимаются, рукоять меча выскальзывает вниз и ударяется о камень, высекая искры. Удар лучника достигает цели, разрывая плоть, прикрытую только тканью одежды, девушка вскрикивает жутко и пронзительно.

Йорунн теряет опору под ногами и почти падает на спину в снег, в последний момент успевая ухватиться за широкую полу куртки нападающего. Всего миг нужен, чтобы дернуть врага на себя, лишая равновесия, второй – чтобы сорвать с его пояса кинжал, третий – чтобы всадить лезвие в открытую шею. На землю они падают одновременно, лучник даже не успевает понять, как именно умер.

Йорунн с трудом откидывает мертвое тело и приподнимается, зажимая рану ладонью. Горячая, липкая кровь заливает рукав от самого плеча, в глазах плывут пятна, застилая обзор.

Теперь они остались один на один – всадник с мечом против раненой и уже безоружной Йорунн. Лицо всадника искажено торжествующей гримасой, он точно знает, что из этой схватки он выйдет живым, а жертва погибнет. Губы нападающего крепко сжаты, глаза сверлят хрупкую фигурку на земле, он не спешит, смакует, наблюдает, видит, что кровопотеря убьёт вернее оружия. Йорунн медленно разгибается, шатается, земля под ногами ходит ходуном и внезапно встает на дыбы, девушка падает на колени и упирается ладонями в замерзшие камни. «Если потеряю сознание, то это конец», – мелькает запоздалая мысль. А враг медленно приближается, занося меч.

И тут на Йорунн обрушивается злость и ярость, которой она давно не испытывала. Ярость эта сносит все внутренние преграды и выпускает наружу что-то злое, что-то темное, что-то бесконечно хищное и голодное до чужой боли и страха. Медленно, словно против своей воли, девушка вытягивает правую руку в направлении убийцы и резко разжимает ладонь, с которой вырываются языки огня и клочья тьмы, неоформленные, жуткие и огромные.

Лицо нападающего искажается страхом и удивлением, всего мгновение – и сгустки силы долетают до всадника и лошади и словно разрывают обоих на десяток кусков. Девушка видит, как то, что ещё секунду назад было живыми существами, опадает на землю кучей кровавых ошметков, а затем взгляд ее застилает серая тень. Звуки гаснут и словно удаляются, а вместе с ними тают и растворяются оранжево-красные пятна на снегу. «Хорошо бы упасть на левую руку, – успевает подумать Йорунн, – тогда есть шанс остановить кровь и дождаться помощи». А затем силы совсем покидают ее, и темнота смыкается перед глазами.

21. Мост-между-мирами

Йорунн моргнула и недоуменно осмотрелась по сторонам. Вокруг, насколько хватало глаз, тянулась степь – ровная, покрытая травами, пахнущая пылью, зноем и полынью, но какая-то совсем неправильная. Словно кто-то отсек от мира все лишнее, как портной, что кроит новую рубашку из непомерно большого куска ткани. Пейзаж был слишком идеален – ни единой сухой травинки, осколка камня, сломанного ветром цветка или примятой нитки ковыля.

“Звуки, – вдруг поняла девушка и похолодела, – так тихо не бывает даже перед грозой!”.

Она поднялась и аккуратно сделала несколько шагов. Осмелев, топнула ногой, попробовала крикнуть, но все впустую – ни тяжести человеческой поступи, ни голоса, ни пения птиц, ни даже треска назойливых насекомых не было – только звенящая и угнетающе пустая тишина.

Стало страшно. Паника накатила безудержной волной, подталкивая бежать, скрываться, спасаться, вот только куда, если не знаешь, где находишься? Сердце колотилось так, словно хотело разбиться о грудную клетку, а ладони покрылись холодным потом.

И тут что-то изменилось. По безмятежному голубому небу над горизонтом начала расползаться буро-серая полоса. Неровная, темная, чуждая, она увеличилась в длину и превратилась в глубокий провал, за которым не было ничего. Рваные края, словно обрывы в горном ущелье, в полной тишине расходились в стороны, кроша и разламывая реальность будто картинку, нарисованную тонком куске древесной коры.

Йорунн попятилась, потом развернулась и побежала прочь, гонимая животным инстинктом. Она хотела одного – спастись от опасности. Но сзади налетел резкий ветер, и девушку сбило с ног, поволокло по земле, как сухую соринку. Кожу рук неприятно царапали поднявшиеся в воздух песчинки, глаза тут же заслезились, пришлось долго тереть их пальцами, чтобы снова начать видеть.

А местность вокруг разительно изменилась – теперь от горизонта до горизонта простиралась безжизненная сухая растрескавшаяся пустыня, а над ней висело низкое небо в тучах, подсвеченное тревожным красным светом. Было настолько тоскливо, что девушка окончательно пала духом. В какой-то момент она поняла, что это и есть конец пути, в пустоте и одиночестве. И тогда накатило безразличие ко всему. Йорунн просто опустилась спиной на землю и закрыла глаза – пусть придет забвение и поглотит все тревоги.

– Встань!

Голос, произнесший эту короткую фразу, разорвал молчание окружающего мира.

– Немедленно открой глаза и поднимись!

Йорунн нехотя шевельнулась – тело было чужим, недодатливым, тяжелым, веки словно налились свинцом, перед глазами плыло красное марево, а посторонний голос раздражал, ранил слух, причиняя почти ощутимую боль.

– Встань, я сказал!

Неведомая сила подняла ее вверх и тряхнула, как котенка, лицо неприятно обожгло – пощечина была не сильной, но достаточной, чтобы сбить липкий вязкий сон.

– Смотри на меня и не смей закрывать глаза – время уходит!

Из мутной пелены проступил силуэт – размытый, в темных вихрях и отблесках пламени. Из человеческих черт угадывалось только лицо – острое, хищное, смутно знакомое и пугающее. Йорунн мотнула головой, отгоняя видение, силясь найти в этом неустойчивом мире хоть что-то реальное, но поняла, что сил на борьбу не осталось. Ее снова встряхнули, жестко, требовательно.

– Слушай мой голос, следуй за ним, надо уходить отсюда.

Девушка поверила. Или не поверила, но очень захотела, чтобы сказанное было правдой. Сделала шаг, второй, третий и ещё несколько. Марево вокруг опять сгустилось, отбирая зрение, лишая слуха, сковывая движения. А потом из серой мути на Йорунн взглянула сама Тьма, в ее глубине полыхнули огни – и мир завертелся в безудержном хороводе, обрушиваясь на израненное сознание запахами, звуками и безумным холодом.

– Сюда, скорее сюда, милорд!

– Жива?

– Да, дышит, но много крови потеряла, возможно обморожение.

– Поднимите ее, только аккуратно, положите сюда.

– Какая бледная, и губы синие совсем.

– Пусти. Глаза реагируют, сердце бьется, хотя и частит, значит ещё есть шанс.

– Кто-нибудь, дайте настойку.

– Режьте рукав, надо видеть, что с раной.

– Ах ты ж!

– Перевязать надо, сейчас опять хлынет, жгут нужен.

– Вот, держите.

– Осторожно, вот так. Надо везти в город, она без сознания. И осмотрите остальных, если найдутся живые – тащите их сюда.

– Ох и каша. Милорд, там и рук-ног не видно, собирать нечего. А этот наповал, в шею, хорошо она его!

– Молчать! Сейчас не до твоих комплиментов. Что с третьим?

– Дышит гад, его контузило, ноги переломаны, но пока жив.

– Это не надолго. Сам виноват. Оттащите от него лошадь и приведите в чувство. Хочу, чтобы он мне на пару вопросов ответил.

– За минуту сделаем.

– Милорд, сюда, она приходит в себя. Только это, к врачу бы ее, как бы поздно не было.

– Йорунн, ты слышишь меня? Давай же, постарайся открыть глаза! Держись, девочка, ты молодец, немного осталось, все уже позади. Демоны!

Реальность обрушилась на Йорунн дикой всепоглощающей болью, жаждой и холодом. Ее куда-то тащили, безжалостно дергали и толкали, кто-то прикоснулся к ее одежде, буквально разрывая рукав куртки. Пахло кровью. Потом она почувствовала, что на рану плеснули чем-то жидким – плечо словно кипятком окатило. Стало ещё больнее и сознание опять попыталось ухнуть в чёрную яму. Смутно знакомый голос пробился через вязкую пелену, выдернул на поверхность.

– Дыши, глупышка, и потерпи немного. Знаю, больно, но скоро пройдет. Просто не засыпай, хорошо? – и куда-то в сторону. – Что там с раной?

– Все, милорд, готово, что могли – сделали, пока только так, теперь быстрее в город. Сидеть она не сможет, надо держать.

– Малкон, у тебя самый быстрый конь. Гони без остановок.

– К Семиликой?

– Да. Как доберешься – пошли кого-то за правителем, его помощь не будет лишней, вот только небо знает, где он сейчас. Просто отправь в замок весть, там разберутся.

– Разрешите выезжать немедленно?

– Сию минуту, это приказ.

Ее снова волокли и тянули, затем подкинули, и она почувствовала под собой спину коня. Кто-то крепко обхватил ее и прижал к себе, стало теплее, и лошадь тронулась. Каждый шаг отдавался во всем теле раскатами боли, Йорунн была только рада, когда вновь провалилась в беспамятство