Текст книги "Чужой выбор (СИ)"

Автор книги: Анни Кос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

42. Допрос

Дверь камеры открылась с протяжным скрипом, пропуская внутрь мрачного помещения невысокую фигуру.

– Оставьте нас, – мягко прошелестел безликий голос. – Уверен, почтенный господин бен Шарди не причинит вреда ни мне, ни себе, ведь так? Мы просто поговорим.

Двое стражников, что стояли по обе стороны от пленника, покинули комнату. Чуть слышно звякнула длинная цепь кандалов. Избитый, сгорбленный и очень жалкий старик тихо всхлипнул, поднимаясь с пола, проводил воинов испуганным взглядом, утер разбитое лицо краем рукава и замер, не смея поднять глаза на неожиданного избавителя. Тот осмотрел ювелира с искренним сочувствием и слегка прицокнул языком.

– Как грубо с вами обошлись, да к тому же без острой необходимости. К чему подобная жестокость? Ну-ну, не плачьте, уверен, худшее уже позади.

Посетитель вынул из-за отворота дорогой куртки шелковый платок и протянул его пленнику. Ювелир бездумно уставился на белый лоскут, обшитый по краю тонким кружевом, явно не понимая, чего от него ждут.

– Промокните ваши раны, не то воспалятся, – пояснил гость, улыбаясь одними губами.

Дрожащая рука приняла подачку. Гость меж тем продолжил:

– Должен признать, что не ожидал этой встречи. Уверен, что произошла какая-то досадная ошибка, но мы можем все исправить, верно? Сейчас я задам вам несколько вопросов, вы мне ответите. Честно и искренне, ведь вам нечего скрывать. Я выслушаю, поверю каждому слову и ваши мучения окончатся. Но, увы, порядок есть порядок, вас не могут отпустить просто так, – он развел руками в слегка извиняющемся жесте.

Старик всхлипнул и несколько раз кивнул.

– Кто вы, господин? Как мне обращаться к вам? – голос его дрожал.

– О, я не представился, как неловко и невежливо. Меня зовут Сиф Йонна, простите мне эту досадную оплошность, мастер.

– Господин Йонна! Я – честный человек, никогда не преступал закон, это какая-то ужасная ошибка. Все это…

– Конечно-конечно, – торопливо кивнул Сиф. – И мы сейчас во всем разберемся. Сядьте, – указал он рукой на длинную лавку у стены. Видно было, что двигаться ювелиру больно – сказывались побои и старческая слабость. Как только мастер бен Шарди умостился на край сиденья, господин Йонна добавил чуть громче, чем следовало: – Не туда. Ближе ко мне.

Бен Шарди растерянно моргнул, но спорить не решился. Встал, передвинулся ближе.

– Хорошо, – ласковый голос обволакивал со всех сторон. – А теперь скажите мне, мастер Шарди, вы же не только продаете, но и покупаете драгоценные камни и украшения?

– Да, господин Йонна. Я могу огранять сырой материал или добавлять оправу к готовому камню. Но почему вы спрашиваете?

– Вопросы задаю я, – грубо оборвал его Сиф, и добавил, намеренно опуская вежливое обращение: – Ты молчишь, слушаешь и отвечаешь быстро и по существу. Это ясно?

– Да.

– Не слышу. Громче!

– Да, господин, – выдавил из себя старик.

– Вот и отлично. Простите мою резкость, мастер. Был сложный день, – Сиф выглядел по-настоящему расстроенным. – Но вернемся к делу. Вам приходилось покупать очень дорогие и старинные изделия?

– Да…господин, – после недолгой паузы отозвался пленник.

– В том числе у благородных господ из знати?

– Да, вам ли не знать, как часто дети из благородных домов проматывают семейное достояние?

Сиф усмехнулся краем губ.

– На своем опыте не знаю, не имел возможности проверить. Мои родители были, скорее всего, беднее городских крыс, потому что выкинули меня сразу после появления на свет. Я выжил чудом и рос голодранцем на самых темных задворках Дармсуда. Все, чего я достиг, далось мне потом, кровью и тяжким трудом, а не по праву рождения.

– Простите, господин, не хотел вас обидеть.

– Вы и не обидели, мастер, – легко пожал плечами посетитель. – Да и речь не обо мне. Вы – знаменитый ювелир, частый гость во многих домах, даже, помнится, выполняли заказы прекрасной леди Мейрам, сестры нашего императора. Уверен, вы знаете клиентов из аристократии в лицо. Были среди них Леонард Борре и Умар бен Дилиш?

Ювелир побледнел, точнее посерел, и как-то разом сник, будто из него вынули стержень, дающий внутреннюю опору.

– Да, господин.

– Повтори.

– Да, господин, – прошептал одними губами старик.

– Ты знал, на что идут деньги, когда выкупал у них драгоценности?

– Нет, мой господин, – бен Шарди смотрел умоляюще. – Пожалуйста, поверьте мне, я лишь делал свою работу, ничего больше. Мне неизвестно ни о причинах, по которым знатные господа желают расстаться со своим семейным достоянием, ни то, на что потратят полученные деньги. В нашем деле о подобном не спрашивают, чтобы не потерять клиентов.

– А ты все еще боишься остаться без заработка? – искренне удивился Сиф. – Какая поразительная недогадливость.

Он мгновенно развернулся, подошел к мастеру вплотную, склонившись к самому его лицу. Тонкие холодные пальцы впились в дрожащие старческие плечи.

– Твоя жизнь сейчас висит на волоске! Спасай себя, не то будет поздно, – он почти коснулся носом головы бен Шарди и шумно вдохнул. – Ты пахнешь страхом, но не достаточно сильно. Не достаточно… А еще домом, горячей едой, семьей и розами.

Сиф отстранился и в бесцветных глазах его промелькнуло что-то жуткое.

– Розы – это хорошо. Это очень красиво. Нежные цветы, тонкие лепестки, аромат юности и любви, – в камере повисло тяжелое молчание. – Как зовут твоих дочерей, мастер? Говорят, они прелестны. Может, мне стоит позвать их, пару ребят из тех, что охочи до ласк, и мы продолжим разговор в более широком кругу?

– Нет, не надо…. Не делайте этого, господин, – старика затрясло. – Не надо, пожалуйста, во имя всех стихий, не надо…

– Тогда скажи мне, мастер Махран бен Шарди, ты знал, на что пойдут деньги от продажи этих драгоценностей?

– Да-да, я знал…

– Ты согласился купить их, чтобы у Леонарда Борре и Умара бен Дилиш было чем заплатить наемникам, готовым поднять оружие против Сабира Ахунда вар Наиль из рода Фаррит, нашего законного повелителя?

– Да, да, как скажете, да, я знал, господин.

– Ты подпишешь показания и дашь клятву при трех свидетелях?

– Дам, господин. Любую клятву. Умоляю отпустите моих девочек, они ни в чем не виноваты, они не знали, это только я…

– Хочешь воды? – внезапно спросил Сиф и отошел в угол, где на небольшом столике стоял кувшин. Наполнил глиняную кружку, почти силой всунул в дрожащие руки пленника. Старик всхлипнул, послушно отпил, пролив на пол не меньше половины.

– Хорошо, будь по твоему. Честный уговор, мастер, – господин Йонна выглядел абсолютно спокойным. – Что ж, как я и говорил, это не заняло много времени. Почти как всегда – скучно и просто. Я пришлю к тебе человека с записанным признанием. Как только закончите – твои девочки будут в безопасности, а тебя самого освободят…

– Спасибо, спасибо, спасибо, – зашептал старик, падая на колени и пытаясь поймать край одежды Сифа. Но глава тайной службы лишь брезгливо отступил на шаг назад и небрежно бросил: – Платок можешь оставить себе, он все равно провонял и безнадежно испорчен.

И вышел за дверь. Ночь входила в полную силу, а у господина Йонны еще оставались незавершенные дела.

43. Истинный облик

Колокол равномерно отбил четыре удара. Йорунн бросила задумчивый взгляд в широкое открытое окно. Там, в залитом светом городе, лето передавало власть над природой терпкой осени. После недели дождей и туманов смотреть на солнце было приятно. Девушка ощущала последнее тепло всем сердцем, ловила в случайном порыве ветерка ароматы листвы, силясь найти что-то родное и привычное…и не могла.

Горы не только выглядели иначе, но и дышали совсем не так, как Великая Степь. На родине сейчас еще жарко и сухо, травы потеряли свой ярко-зеленый оттенок, а мелкие полевые цветы плавно уступили место настырным иммортелям. Там на вольных просторах дует ветер, пропитанный ароматом полыни, а золотистые метелки колосьев раскачиваются, подобно морским волнам. Йорунн тихонько вздохнула.

Закончилось второе лето в Кинна-Тиате, и в памяти девушки начали понемногу тускнеть воспоминания о прошлом. Сердцем она уже довольно сильно привязалась к красивому белому городу, окруженному крутыми склонами и заснеженными пиками. Йорунн очень нравилось тут, хотя она не призналась бы в этом никогда в жизни. Гордость не позволяла.

Сейчас она занимала очень высокое положение, пользовалась благами, недоступными многим урожденным жителям империи. И прекрасно понимала, что не сделала ничего, чтобы заслужить всеобщее уважение и почтение, которым ее окружили.

Раньше в Витахольме это казалось естественным и правильным, а теперь совесть медленно точил червячок сомнения. Чем и как она может отплатить за доброту абсолютно незнакомых людей? В праве ли она бездумно гордиться тем, что так щедро выделила ей судьба?

К примеру, сейчас она участвовала в малом совете герцогства, выслушивая просьбы и предложения глав гильдий. Хальвард настоял на том, чтобы она вникла во все особенности жизни не только города, но и Недоре и Миаты. На практике это означало часы разговоров, бесконечные вечера в изучении тонкостей различных ремесел, а иногда – дни, проведенные в мастерских, отданные постижению тайн того или иного дела.

С одной стороны это утомляло. Жизнь степных народов текла по-другому и в чем-то была даже примитивней. Кроме того, уклад и традиции хольдингов Йорунн впитала с молоком матери, а здесь сталкивалась со сложностями и открытиями на каждом шагу.

С другой стороны – за минувший год у девушки появились друзья во всех крупных гильдиях, она познакомилась с многими выдающимися мастерами и получила огромное количество знаний.

Впрочем, сегодня на совете Йорунн была явно не в форме.

Хальвард почти сразу заметил излишнюю рассеянность и задумчивость подопечной. Казалось, что она внимательно слушает разговоры за столом, однако чутье подсказывало правителю, что мысли ее очень далеко.

Когда пробил четвертый колокол и члены совета начали расходиться, Хальвард окликнул Йорунн.

– С тобой что-то происходит. Я хочу понимать, что, – произнес он, с интересом отслеживая игру эмоций на лице степнячки – скрывать переживания от правителя Йорунн еще совсем не умела. – Ты выглядишь странно, да и ведешь себя не как всегда: молчишь, не задаешь вопросов, застываешь, смотря в одну точку.

Девушка расстроенно опустила голову и тяжело вздохнула.

– Простите мою невнимательность. Сама не знаю, что на меня нашло.

Правитель чуть нахмурился – ответ его не устроил.

– Я не сержусь, но причину хотелось бы знать.

– Мелочи, это не стоит обсуждения.

– И все же?

– Я думаю о доме, – тихо призналась Йорунн. – О своем настоящем доме.

Она ожидала насмешки над своей слабостью, равнодушия или даже раздражения, потому сильно удивилась, увидев тень печали на лице мага.

– Расскажи мне о нем, – внезапно попросил Хальвард.

– Что?

– Расскажи о том, что занимает твои мысли.

– Зачем это вам?

– Мне – возможно ни к чему, а вот тебе это будет полезно.

– Это слабость, – возразила она. – Пустые разговоры, в которых нет смысла.

– Ошибаешься, – правитель говорил совершенно серьезно. – Твоя тоска нормальна и понятна, любой человек в похожей ситуации вспоминал бы о родных краях, людях, привычной жизни. Глупо отрицать, что у всех нас есть прошлое. Ты силишься загнать его в самые дальние уголки памяти, но стереть или изменить – не сможешь.

– Но так больнее, – голос ее стал едва слышным. – К чему бередить незажившие раны?

– Потому что иначе они не затянутся. Тебе одиноко?

– Нет, что вы, – поспешно, слишком поспешно ответила она. И устыдилась, услышав ложь в своих словах.

– Значит да, – резюмировал Хальвард. – Боишься чего-то?

– Нет, – уже тверже ответила она. – Но скучаю по запахам и просторам степи. Мне не хватает равнин.

– Изумрудно-зеленых, покрытых густыми травами, изрезанных оврагами и вьющимися лентами рек, овеянных вольными ветрами?

Йорунн зажмурилась, представив это все. Горло перехватило, и она только кивнула.

– Я был в степи недолго, – мягко продолжил Хальвард, – но она не оставила мое сердце равнодушным. Твои воспоминания бесценны. Не прогоняй их. Сделай их той основой, на которой построится новая жизнь и новый опыт. И помни, что однажды настанет время вернуться.

– А настанет ли?

– Я дал тебе слово. И сдержу его.

– Спасибо, – ей было неловко и она постаралась сменить тему разговора. – Есть еще кое-что. Возможно, это только домыслы, но магия Тьмы во мне беспокойна. Как будто ей неуютно внутри, она просится на свободу. Уже несколько дней, но сегодня особенно.

– Как давно? – уточнил правитель.

– Три дня.

Хальвард в задумчивости постучал пальцами по подлокотнику.

– Мне тоже неуютно. Я чувствую себя так, будто сижу на краю раскачивающейся лодки.

– А кто может раскачать эту лодку? – осторожно спросила Йорунн.

– Ты помнишь, как долго привыкала к давлению моей магии, когда столкнулась с ней впервые в доме Агвида? Теперь мы оба ощущаем гнет чей-то силы. Кто превосходит нас с тобой по уровню владения Тьмой?

– Никто, – растерянно моргнула девушка.

– В этом мире – да.

– Не может быть. Вы хотите сказать, что…?

– Возможно, – оборвал правитель, не дав закончить фразу. – Очень может быть, что кто-то более могущественный ищет способ пройти к нам. И ты сама понимаешь, радостного в этой встрече будет мало.

– Кинна-Тиате?

– Нет, я бы почувствовал раньше. Скорее всего нам следует ожидать вестей из Дармсуда. Боюсь, даже потеря советника Ундеса не остудила пыл императора.

– И мы никак не может повлиять на это? Остановить?

– Увы. Я не знаю как.

Ужин прошел скомкано. Говорить никому не хотелось, за столом висела какая-то нездоровая тишина. Даже Ульф выглядел тревожным и подавленным, хотя причину назвать бы не смог.

Виала извинилась и ушла к себе, сославшись на усталость. Сказала, что хочет лечь спать пораньше. Никто не возражал. Вслед за ней ушла и Йорунн.

– Есть что-то, о чем я должен знать, но не знаю? – уточнил Ульф, когда за девушкой закрылась дверь.

– Тьма беспокойна, – отозвался правитель. – Мне надо в теневой храм. Быть может, там станет ясно, что происходит.

– Пойти с тобой?

– Нет необходимости, – он улыбнулся как можно более небрежно, и Ульф понял, что дело плохо. – Я могу сам за себя постоять.

– Остаться тут? – тихо спросил он.

– Сегодня будет долгая ночь. Не выпускай из виду ни сестру, ни Йорунн.

– Как скажешь, – не стал спорить Черный Волк.

Первый удар силы пришелся на пору, когда солнце уже опустилось за горизонт, но на западе еще светилась узкая полоска неба. Его почувствовали все, в ком жили стихии, даже самые слабые. Отголоски его прокатились на много дней пути по округе. Подобного не случалось уже очень давно, но всякий, в ком жили стихии, знал – где-то начался нешуточный бой.

Второй удар обрушился на мир спустя лишь несколько минут. Тьма прокатилась по землям, вздымаясь, как волна в шторм. Захлестнула, окутала на миг людей ужасом, и растворилась так же внезапно, как появилась.

И тут же над Кинна-Тиате раскатился тревожный звон колокола. Он выбивал назойливый ритм, поднимая на ноги всех, кто уже успел заснуть, твердя только об одном: беда, беда, беда…

***

Ночная тишина взорвалась диким грохотом. Виала в ужасе подскочила на кровати, судорожно пытаясь понять, что произошло. Дверь в комнату оказалась распахнута от мощного удара воздуха, и из нее на порог падали неровные, вздрагивающие оранжевые блики. Секунду девушка с недоумением наблюдала, как в переменчивом свете кружится и оседает на пол пыль и мелкий сор, а затем в сонный разум ворвалось понимание – пожар.

Виала мгновенно вскочила и, набросив на себя халат, метнулась вон из комнаты. Лицо сразу опалило жаром, в нос ударил едкий запах гари. Она отшатнулась и замерла у стены, в отчаянии оглядываясь.

Вся комната оказалась заполнена разломанной мебелью. Стол, разбитый и искореженный, отбросило в угол, гобелен на стене пылал, выход в коридор был завален обломками, огонь подбирался к нему почти вплотную.

Но не это было самым страшным: дверь в комнату Йорунн была сорвана с петель, а изнутри со злым шипением вырывалось пламя.

Кто-то сильно дернул ее за руку и потащил в сторону. Оглянулась – брат.

– Назад, отойди, ты тут ничем не поможешь.

– Но…

– Я сам! В сторону, я сказал! – он решительно оттянул ее подальше, прикрывая от жадных языков пламени.

Виала, впрочем, уже и сама поняла, что от паники и неуместного героизма толку будет мало. Она попятилась, стараясь не наступить на острые обломки.

Ульф метнулся к себе и вернулся через минуту с мокрым одеялом в руках. Бросил его так, чтобы сбить пламя и немного расчистить проход. К чаду прибавился белесый пар, дышать стало сложно. Виала отшатнулась и, наконец, поборов оцепенение, устремилась вслед за братом. Чем скорее они потушат пожар, тем больше шансов уцелеть и не отравиться гарью.

О том, что происходит в комнате подруги, и жива ли она еще, Виала старалась не думать.

Пламя добралось до крепления гобелена и вышитая ткань перебитым огненным крылом рухнула вниз. Ульф выругался – дойти до двери стало почти невозможно.

– Йорунн! – крикнула Виала, голос ее сорвался, и она закашлялась.

Ответом ей был только нарастающий гул пламени.

Ульф подхватил сестру под руку и, толкнув двери в покои Хальварда, решительно шагнул внутрь. Это было самое удаленное от огня место. В любом случае пожар сюда не доберется, просто не успеет. Ульф знал, что стража уже подняла тревогу, слышал, как в воздухе разливается мерное звучание колокола. Заваленный выход в коридор едва ли остановит гвардейцев надолго, в конце концов в охране герцога не было ни новичков, ни робких духом.

Что было хуже – едкий дым. Он забивал легкие, не давал сделать вдох, заставлял голову кружиться, мешал думать.

– Оставайся тут, закрой двери. Так безопаснее.

– Что будет с Йорунн? – Виалу трясло.

– Не знаю, но сейчас пойду туда, – Ульф обеими руками обхватил лицо сестры, стараясь пробиться сквозь ее панику. – Ты. Тут. В. Безопасности, – раздельно произнес он. – Скоро нам помогут, главное – не наделать глупостей. Хорошо? Ты мне веришь?

Виала кивнула несколько раз и даже слегка оттолкнула брата:

– Иди скорее, времени мало.

Однажды он уже это делал – шел через огонь напролом. Очень давно, но такие вещи не забываются. Минута понадобилась для того, чтобы намочить всю одежду, еще одна – найти, чем замотать лицо. В том, что дышать будет крайне сложно, Ульф не сомневался. Последнее, что он сделал – сорвал с постели покрывало, окунул его в воду и, закутавшись в него, как в плащ, шагнул в пылающий дверной проем.

Влажная ткань тут же нагрелась, горячий пар неприятно ожег кожу, но это было не так больно, как прикосновение открытых языков пламени.

Ульф был готов увидеть все что угодно. Понимал, что скорее всего найдет безжизненное тело. Если очень повезет, то успеет добраться до девушки, пока она еще не задохнулась. Шансов, впрочем, было мало – слишком уж лютовал огонь, взявшийся из ниоткуда. Однако, то, что предстало его глазам, мало походило на привычную реальность.

Покои Йорунн оказались в абсолютном беспорядке: все, что еще не успело сгореть, было разломано или перевернуто. Витражные стекла выбило почти полностью, обломки рам острыми зубьями вгрызались в темное небо. Повсюду стелился едкий чад, дышать удавалось с трудом. Ульф с ужасом понял, что живому человеку тут нет места.

В оранжевых отблесках тонуло все: стены, шторы на окнах, даже по полу змеились струи пламени. А в центре комнаты, бешено вращаясь, кружилась Тьма, сотканная из сотен полупрозрачных длинных полос. Она сжималась и расширялась, вторя пульсации неведомого магического сердца. Выбивающиеся хвосты черных лент рассекали воздух с противным свистом. Серый дым закручивало потоком, унося под своды и вытягивая в окна. А внутри Тьмы проступал человеческий силуэт.

Покрывало стало нагреваться, пришлось его бросить на пол, Ульф закашлялся. В том, что подойти к Йорунн не получится, он не сомневался. Тьма рассекала все, к чему прикасалась не хуже остро отточенной стали. Уйти? Но ведь неизвестно, сколько еще продержится эта странная защита, а если огонь проберется внутрь, то сама девушка наверняка не справится.

Решение надо было принимать здесь и сейчас, но что делать дальше, Ульф просто не знал. Громкого треска и грохота, что доносились из коридора, Черный Волк попросту не заметил.

А пламя вдруг притихло, замерев в воздухе, как остывший воск, а потом абсолютно бесшумно сжалось, впитываясь в стены и пол, и наступила темнота. Сзади послышались твердые шаги, что-то слегка щелкнуло. Под потолком поплыли бледно-золотистые сгустки света – холодного, спокойного, совершенно безопасного.

Из клубов чёрного дыма проступил силуэт правителя. Он шел по раскалённым углям с такой же легкостью, как по начищенному паркету.

– Выброс силы, – мрачно констатировал Хальвард. – Сейчас сниму защиту – сможем подойти. Надо будет привести ее в чувства.

Он плавным жестом скользнул кончиками пальцев по вырвавшейся из общей круговерти теневой плети, лаская, успокаивая. Вращение чуть замедлилось. Два аккуратных шага вдоль сферы, касание, тихий шелест опадающих на пол теней – и вот преграда снята. Фигура внутри тряпичной куклой опустился на пол.

Хальвард сделал шаг вперед и вдруг замер.

– Мне это мерещится? – раздался из-за плеча голос Ульфа.

Над Йорунн прямо в воздухе кружилось нечто, более всего напоминающее извивающееся змеиное тело, только голова существа была увенчана короной рогов, пасть – длинными усами, у тела обнаружились четыре когтистые лапы, а на спине, украшенной колючим гребнем, подрагивали полусложенные крылья. Сделав несколько оборотов, существо ощерилось, демонстрируя острые мелкие зубки, недовольно зашипело и принюхалось.

На лице Хальварда заиграла улыбка, он аккуратно протянул ладонь, приглашая существо рассмотреть себя поближе. То недоверчиво фыркнуло, обвило руку правителя, на миг превращаясь в привычную и понятную тень, а затем снова обрело форму и скользнуло к девушке на полу.

– Я не причиню ей вреда, ты же знаешь, – спокойно ответил правитель на немой вопрос.

Существо, похоже, согласилось. Опустилось вниз, свернулось кольцом, удерживая хвост зубами, а потом вдруг сжалось, вцепилось всеми четырьма лапками в ткань одежды, и замерло. Там, где только что клубилась Тьма, к рубашке оказалась приколота небольшая серебряная фибула.

Ульф шумно выдохнул.

– Что это было?

– Истинный облик Тьмы, живущей в Йорунн.

Он наклонился и поднял безвольное тело на руки. Голова девушки бессильно откинулась назад, но правитель чувствовал биение жизни в хрупком теле.

Дверь в коридор оказалась выбита, в общей зале уже суетились люди, разгребая дымящиеся обломки. Чуть в стороне Ульф заметил Арена – тот с искренним волнением расспрашивал о произошедшем Виалу. Он крепко держал девушку за руку, и сестра не делала попытки освободиться. Черный Волк отметил эту странность, но промолчал. Хальвард, аккуратно минуя обломки, прикрытые полусгоревшей тканью, негромко приказал:

– Наведите тут порядок, проверьте, что огонь потух везде. Принесите свет. Арен, никаких посторонних. Это ясно?

– Да, милорд, – кивнул воин, чуть отстраняясь от девушки. – Позвать лекаря?

– Нет, я сам.

Виала придержала двери, пропуская Хальварда и его ношу. Правитель опустил бесчувственное тело на широкий диван. Йорунн была бледна и совершенно неподвижна.

– Что с ней? – тихо спросила Виала.

Вместо ответа правитель коснулся пальцами лба степнячки, из рук его потекли тонкие струйки света. Минуту казалось, что ничего не происходит, но вот Йорунн пошевелилась, широко распахнула глаза и в ужасе отпрянула от правителя.

– Не подходи ко мне! Не прикасайся! – чужим, злым тоном крикнула она.

Хальвард тут же убрал руки и отстранился:

– Слушай мой голос. Все уже закончилось. Ты в безопасности.

Девушка задрожала, несколько раз моргнула, и взгляд ее прояснился. Она неловко одернула ночную рубашку и с недоумением осмотрела собравшихся, искренне не понимая, отчего они так тревожны.

– Я…простите, я разбудила всех? Похоже, мне снился кошмар, – неуверенно протянула она и только тут осмотрелась и поняла, что сидит не на своей кровати, а в личных покоях Хальварда.

– Разбудила – не совсем точное слово, – озвучил общее мнение Черный Волк. – Я, конечно, не раз просыпался в странных обстоятельствах, но чтобы настолько – впервые.

– Голова болит? Чувствуешь слабость, тошноту?

– Нет-нет, все в порядке, просто дурной сон.

– Ты помнишь, какой именно? – правитель опустился на колени перед кушеткой, внимательно вглядываясь в лицо девушки.

– Ужасная гадость, – скривилась она.

– И все же?

– На меня нападали, я не помню точно, не хочу вспоминать. Какая разница?

– Просто прекрасно, – Ульф рассмеялся излишне нервно. – Я надеюсь, что не всякий кошмар будет иметь такие последствия. Иначе придется поискать себе комнаты в нижнем городе – исключительно ради безопасности.

– Что-то случилось? – Йорунн растерянно осмотрелась и наконец уловила в воздухе ощутимый запах дыма. Повинуясь внезапному озарению, она поднялась на ноги и выглянула в общую комнату. Да так и замерла на пороге, не в силах осознать увиденное.

– Разница все-таки есть, – вздохнул Хальвард, запоздало отвечая на ее предыдущий вопрос.

– Это я сделала? – еле слышно прошептала она, рассматривая длинные полосы копоти на стенах, угли под ногами, искореженные стулья и двери, сорванные с петель. – Никто не пострадал?

– Слава небу, мы все целы, – ответила Виала, – и ты тоже, но это больше похоже на чудо.

– Защитные контуры сработали, смягчив удар. Иначе вы бы уже превратились в кучки пепла, – пояснил Хальвард. – Так что, помнишь, что тебе снилось?

– Демоны, – тихо выдохнула Йорунн. – На мосту-между-мирами.

Ульф и Виала непонимающе переглянулись, правитель нахмурился:

– Понятно. Если сложить твой кошмар, пришедшую волну Тьмы, добавить к этому сон, ослабивший контроль, то вот вам результат – магия вырывается и сносит все на своем пути.

– Какую волну? – хором спросили Ульф, Виала и Йорунн.

– Что прокатилась по землям империи менее часа назад, – Хальвард поднялся на ноги и открыл окно, впуская в помещение прохладный ночной воздух. – И шла она с юга. Если мои догадки верны, то это значит только одно: очень могущественный демон шагнул в наш мир, принимая телесную форму. Он пробыл тут недолго, но этого хватило, чтобы нестабильная Тьма внутри Йорунн откликнулась слишком сильно. Результат вы можете видеть сами. Кстати, дорогая ученица, поздравляю с обретением истинного облика, – он указал на фибулу, тускло сверкающую серебром.

Девушка прикоснулась к украшению, и то, слегка дрогнув, мягкой змейкой скользнуло ей в руки. Крохотный дракончик свился в кольцо, ласково потерся головой о человеческую ладонь и снова превратился в холодный металл.

– Красиво, верно?

Три пары глаз уставились на правителя в недоумении. Хальвард был откровенно весел, несмотря на абсурдность и противоречивость ситуации.

– Дракон. Похож на мой родовой символ, – отметил маг, указав на вышивку своего плаща, – только более гибкий и подвижный на вид. Хотелось бы мне знать, почему вышло именно так, но боюсь, этот вопрос задавать некому.

– Я немного не так себе это представляла, – растерянно протянула девушка. – И думала, что пройдет еще много времени, прежде, чем Тьма покажет себя полностью. Не ожидала, что моя сила будет такой…

– Какой?

– Живой. И хрупкой на вид.

Ульф не удержался и фыркнул. Виала вздохнула, присев рядом. Теперь, когда страх отступил, накатила усталость и апатия.

– Не обманывайся, – правитель снова стал серьезным. – Форма бывает любой, а результат можно наблюдать в паре шагов отсюда. Теперь ты должна научиться скрывать ото всех свою Тьму.

– Что для этого нужно?

– Как и всегда: сконцентрируйся и рассей эту форму. Она – твое продолжение. Ее нельзя потерять, забыть или обменять. Видимая или нет, эта змейка – часть твоей сути.

Йорунн закрыла глаза, сделала несколько медленных вдохов и выдохов, а когда открыла – серебряный дракончик исчез.

– Отлично, – маг удовлетворенно кивнул. – Но спокойно поспать нам этой ночью уже не получится. Ульф, сколько у тебя людей в Дармсуде?

– Совсем немного. Малкон охраняет леди Мейрам. Двое живут около речных доков на случай, если понадобится водный путь. Пять человек в торговых кварталах и мастерских. На этом все. Еще несколько в предместьях, но в самом городе не более восьми.

– Отправь письма во все пограничные крепости. С сегодняшнего дня на территорию Недоре не должен попасть ни один стихийный маг из Золотых Земель. И мне нужны сведения о событиях в столице максимально быстро.

– Сделаю, – кивнул Черный Волк. – Сестра, может переберешься в мои покои? Они почти не задеты. А завтра что-то придумаем.

Виала кивнула, соглашаясь.

– Теперь ты, – Хальвард повернулся к Йорунн. – Нам придется провести обряд памяти. Прямо сейчас. Я должен показать тебе кое-что важное, раз уж теперь ты владеешь своим истинным обликом.