Текст книги "Чужой выбор (СИ)"

Автор книги: Анни Кос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

14. О ролях и истории

Кортеж посланца сиятельного императора Сабира Ахунда вар Наиля из рода Фаррит, сильнейшего мага четырех стихий на континенте, властвующего в Золотой империи, въехал в Кинна-Тиате ясным и холодным солнечным утром. В Недоре, Миате и на Зеленых островах, несмотря на то, что формально они принадлежат огромному государству, о власти сиятельного вспоминали редко. Тут были свои традиции и даже законы, отчасти противоречащие законам империи. В частности, во владениях лорда сумеречных земель категорически было запрещено рабство, правитель имел возможность содержать собственную армию и флот, контролировавший острова.

Самым интересным было то, что герцог имел редкую привилегию, носившую официальное название «право противоречия», а в узких кругах называвшуюся просто неподчинением. Иными словами, Хальвард хоть и входил в состав высшего совета, мог не выполнять указы этого самого совета. Золотые земли и Недоре связывали очень сложные и противоречивые во всех смыслах отношения, разорвать которые не могла ни одна из сторон уже две сотни лет.

– Зеленые острова, откуда мы с братом родом – свободная провинция, признающая господином только властителя Недоре, – объясняла однажды вечером Виала. – Миата – территория, которую присоединили в результате давней войны. Сейчас долина рек и озер является неотъемлемой частью герцогства, но не обладает свободой и независимостью Зелёных островов. Те, по сути, стали вассальным союзным государством. Единственная причина по которой Измиэри до сих пор не вышли из состава империи – это то, что жителям архипелага вообще неинтересно, что происходит на материке. Они полностью поглощены личными заботами, а с большой землей общаются в основном из-за выгодных торговых сделок, да и то лишь с Миатой, поскольку остальная империя гораздо дальше. С севера Недоре заканчивается в горах, за ними лежат северные пустоши, жить в которых под силу только саянам, да и то при поддержке духов. С восточной стороны вдоль моря до самой Великой Степи тянется горный хребет. Причём чем южнее, тем более обрывистые там склоны, так что побережье заселено в основном между Миатой и островами. А вот герцогство Недоре – одна из двух ключевых провинций Золотой империи. Конечно, если смотреть на карту, то станет ясно, что мы находимся на окраине и территория тут не самая большая. К примеру, к западу от Дармсуда лежат обширные плодородные земли, на фоне которых Миата – как дворцовый парк в рядом с настоящим лесом. Но нам отведена особая роль в истории. Когда-нибудь я расскажу в подробностях, почему так вышло, или спросишь в свободное время правителя сама, но пока важно одно: в эпоху становления государства Золотые земли стали вотчиной старшего сына императора, территорией наследника, а Недоре – местом ссылки младшего. Именно второй сын – Гайя Роалд – стал тем, кто начал род темных магов, более ни одна ветвь сиятельной семьи не владеет этим даром.

Йорунн удивленно взглянула на Виалу.

– Но правитель Хальвард владеет магией Тьмы.

– Верно, – Виала кивнула. – Потому, что является прямым потомком того самого Гайи Роалда, Хальвард принадлежит к императорской семье. Более того, отдельные представители старой знати полагают, что сейчас у него больше прав на трон, чем у Сабира. Дело в том, что ветвь, в которой родился Хальвард, не прерывалась за время существования ни разу, всегда власть переходила от отца к сыну. Одаренными магами являлись далеко не все, точнее, большая сила редко проявляла себя в семье нынешнего правителя. Говорят, что даже основатель рода в годы наибольшего расцвета не был так силён, как Хальвард сейчас. А ветвь старшего брата как раз прерывалась: однажды трон унаследовал племянник императора, так как у сиятельного не было родных детей, позже на трон взошла женщина – единственный ребёнок в семье, обладающий даром стихийного мага. Отец Сабира стал самым слабым звеном в цепочке – он узаконенный бастард сестры императора – снова не было прямых наследников. Сам император пока не женат, ни одна из наложниц не родила долгожданное дитя. Есть те, кто в открытую поговаривает о смене власти. Но правителя Недоре не интересует трон в Дармсуде. Хальвард ясно дал это понять на коронации Сабира, лично доставив в тронный зал и передав будущему сиятельному венец его отца. На время этого хватило, недовольные умолкли, поняв, что герцог не желает затевать междоусобную войну. Однако прошло уже десять лет, а Сабир все еще не подарил стране ни мира, ни процветания, ни даже наследника. Брат считает, что ситуация с ребенком остается такой, чтобы не дать старой знати нового законного кандидата. Возможно, Сабира лишат короны в пользу малыша, а для управления страной найдут наместника или созовут регентский совет.

– А разве император не должен быть полноценным магом четырёх стихий?

– Должен, именно поэтому в сиятельной семье нередки случаи признания законными побочных детей. Стихийная магия очень стойкая, обязательно проявляется в потомках, если встречалась хоть у кого-то из родителей. А в Золотых землях задатки есть у трёх из пяти местных жителей. Кроме того, стихийность в отличие от Тьмы или тех же способностей саянов, очень легко разбудить, развить и усилить. Конечно, были исключения, как с тем случаем, когда короновали женщину – четверо ее братьев были абсолютно лишены дара. Хальвард – не стихийник, ему подвластен лишь Огонь, да и то не совсем так, как это обычно происходит у огненных магов. Скорее это побочный эффект сильной Тьмы. Спроси его, он сам объяснит понятнее.

– И все же, император опасается герцога Недоре?

– Да. Сабир мнителен, жёсток и крайне целеустремлен. Масла в огонь подливает то, что Хальвард не поддерживает политику сиятельного, а герцогство все больше выходит из-под протектората империи. Уже сейчас нас с связывают лишь формальные договоренности, даже границу между Недоре и Золотыми землями мы охраняем двумя отдельными войсками, оставляя широкую нейтральную зону меж цепочками пограничных крепостей. Этим активно пользуются все, кто бежит от жестоких законов: люди, которым грозит рабство или те, кто попадает в немилость сиятельного или его приближенных. Недоре официально не даёт защиты преступникам, но поскольку наши законы не признают рабовладения, мы не выдаем беглых рабов бывшим хозяевам. Все, кто добирается через горы до нейтральной полосы, могут рассчитывать на покровительство нашего герцога, если принесут клятву верности Недоре, Миате, Зеленым островам и лично правителю. Сабир в ярости, но сделать ничего не может.

– А почему герцогство не отделится от империи?

– Потому что, несмотря на внутренние раздоры в стране, Сабир обладает численным преимуществом. Кроме того, пока древний союз не нарушен, у стихийных магов нет повода применять свои силы на наших подданных. Если начнется открытая война, то погибнет слишком много мирного населения долины. Это может спровоцировать противостояние двух сильнейших магов нашего материка, что также приведет к бесчисленным жертвам. Кроме того, Сабир вовсе не уверен в личной победе. В бою один на один против Хальварда ему не выстоять: лорд сумеречных земель сильнее как воин и маг, не знаю, что можно ему противопоставить, – Виала остановилась, переводя дух.

– Значит, мир в империи достаточно шаткий?

– Да, надо признать, что так и есть.

Сейчас, стоя в парадной зале за спиной правителя и ожидая посла Сабира Ахунда вар Наиль из рода Фаррит, Йорунн вспоминала этот разговор. Похоже, что хрупкий баланс готов был нарушиться, и девушка очень опасалась стать тем камнем, что сдвинет горный обвал, сметающий все на своем пути.

Сегодня впервые за долгое время давали официальный прием. В зале собралось такое количество посетителей, что Йорунн невольно начала вспоминать пиры у себя на родине, которые устраивали ее родители много лет назад. Вот только дома эти праздники собирали у очага радостных и счастливых людей, а в этом прекрасном огромном зале, сияющим огнями и дорогими одеждами, не ждали добрых вестей.

Место Йорунн было на возвышении за левым краем трона герцога Недоре, Миаты и Зеленых островов. Справа стоял Ульф Ньорд, весь одетый в черное, в кольчужной рубашке, с длинным мечом на боку под нарочито небрежно отброшенным плащом. Одежду его не украшал родовой герб, но на вороненой кольчуге сияла вытканная белым серебром скалящаяся морда волка – как напоминание любому, кто перед ним.

У самого возвышения стояло широкое низкое кресло – его занимала Виала, в отсутствие жены или иной родственницы правителя – первая леди герцогства. Наряд ее был сдержан, хоть и сшит из дорогих тканей черного цвета, а шикарные волосы безжалостно убраны в строгую причёску и покрыты тонкой сияющей сеточкой с синими камнями. В нескольких шагах позади трона молчаливыми изваяниями застыли воины личной гвардии герцога.

Ближе к центру зала стояли люди, ожидающие прибытия посла. С большей их частью Йорунн была знакома лично: военачальники, знатные горожане, торговцы, несколько магов, живущих в Кинна-Тиате. Тут собрались представители гильдий ремесленников, лекари, жрицы из храма Семиликой богини. Рассмотрев в толпе настоятельницу, Йорунн слегка улыбнулась и кивнула ей, приветствуя. Под стенами стояли те, кого призвало сюда любопытство или тревога: слуги из дворца, простые горожане, свободные от вахты воины и даже хранитель библиотеки.

Сам Хальвард вошёл в зал за минуту до прибытия гостей из Дармсуда. Йорунн внутренне сжалась – сейчас наставник вновь стал таким, каким она видела его на ступенях своего дворца полтора года назад – внушающим трепет темным магом, герцогом и представителем императорского дома.

Стоило Хальварду занять своё место на возвышении, как звонкое пение трубы возвестило о прибытии гостей. Стражи в чёрном распахнули резные тяжелые двери и в зал вошли двое в сопровождении вереницы слуг. Герольд объявил имена вошедших, но Йорунн сразу узнала их и без этого. Портреты, что показывал правитель, были удивительно точными. Однако, некоторых деталей художник передать не мог при всём желании.

К примеру, походка Ундеса Чагатай Шона – от его шагов казалось пол пойдет трещинами. И еще взгляд – колючий и острый, подобно игле – тут же нашёл Йорунн и впился в нее, словно хотел на части разорвать. По спине девушки пробежал холод, но она постаралась ничем не выдать волнения от этой встречи. Застыв будто статуя, Йорунн даже забыла о спутнице Ундеса, а между тем именно она первая склонилась в глубоком поклоне перед троном герцога, вынуждая советника последовать ее примеру. Выждав ровно три положенные по этикету секунды, Хальвард дал знак гостям подняться и в свою очередь склонил голову в вежливом приветствии.

– Милорд Ундес, миледи Мейрам. Рад приветствовать вас в Кинна-Тиате. Надеюсь ваше путешествие не было слишком утомительным.

– Милорд Хальвард, – голос леди Мейрам лился серебряным ручьем, – благодарю за заботу, смею заверить, что путешествие по вашей прекрасной стране доставило нам только удовольствие.

– Милорд Ундес, для нас честь приветствовать вас, как посланца сиятельного императора Сабира Ахунда вар Наиль, – обратился Хальвард к мужчине. – Надеюсь, вы привезли нам вести о добром здравии нашего повелителя, – последнее слово правитель произнес с еле заметной интонацией, которую при желании можно было трактовать, как дрогнувший от теплоты голос или как почти несуществующую долю сомнения.

– Благодарение небу, повелитель здоров и шлёт вам приветствие от всего своего поистине безграничного сердца, – Ундес оценил слова герцога Недоре, и, конечно, оценил верно. – Сиятельный император Сабир отправил меня передать вам поздравления с наступающим праздником начала нового года. Я должен вручить вам послание, чтобы вы могли в полной мере почувствовать искренность и любовь нашего господина ко всем своим верным вассалам, – Ундес не глядя протянул в сторону руку, держащую белое письмо, скрепленное печатью золотого цвета. Тут же словно из пустоты появился слуга, и конверт занял положенное место на серебряном подносе. – Я счастлив исполнить свою миссию. А также польщен, что это путешествие пожелала разделить со мной прекрасная миледи Мейрам. Миледи не смогла устоять перед искушением посмотреть своими глазами на вашу столицу. Я взял на себя смелость пообещать ей близкое знакомство с чудесами Кинна-Тиате.

– Для меня будет честью сопроводить миледи в любое место, которое вызовет ее интерес, – Хальвард встал и подошёл к сестре императора, склоняясь в поцелуе над ее рукой. Леди Мейрам глаз не сводила с правителя.

– И все же сейчас я прошу разрешения откланяться – дорога была долгой и мы бы хотели немного отдохнуть.

– Разумеется, ваши комнаты готовы и ждут вас. Сегодня вечером состоится празднование в честь вашего приезда, вы присоединитесь к нам?

– Разделить с вами торжественный вечер – удовольствие для нас, – леди Мейрам снова присела в глубоком реверансе.

На этом официальная часть приветствия была окончена. Хальвард направился к выходу, Ульф подал руку сестре, помогая той встать, следом за ними вышла Йорунн. Сейчас она как никогда раньше была рада почетному эскорту, что шел за ними в двух шагах: не так жгли спину взгляды, полные скрытого яда.

А леди Мейрам задержалась на миг, рассматривая стройную девичью фигурку Йорунн. На лице ее промелькнула легкая заинтересованность, но не позволив себе ни малейшего промедления, изящным жестом она протянула руку лорду Ундесу, разрешая сопроводить себя из зала.

15. В ожидании вечера

Хальвард распечатал письмо императора сразу же, как только охрана закрыла двери жилых комнат. Ульф, Йорунн и Виала терпеливо ждали, не решаясь тревожить правителя.

– Император действительно передает мне пожелания светлых праздников и удачного года. Пишет, что хотел бы присутствовать в Кинна-Тиате лично, но, увы, дела не отпускают его из столицы. Шлет свои искренние заверения в дружбе и надежду на скорую встречу, – Хальвард сделал небольшую паузу, изучая приписку в конце. – Лорд Ундес уполномочен именем императора представлять здесь его волю, решать любые вопросы и вести переговоры. И это все, – Хальвард небрежным жестом бросил письмо на стол в приемной и прошелся по комнате. – Видимо, самого интересного бумаге не доверили. Любопытно. Значит, сегодняшний вечер будет полон важных разговоров. Ульф, уже есть отчеты тех четверых?

– Да, только что передали. Я ещё не успел прочесть.

– Я сам прочту, хочу узнать, чем развлекали себя наши гости во время поездки.

– А зачем к нам приехала сестра императора? – Виала озвучила тот же вопрос, что мучил Йорунн. – Она не похожа на любителя праздных зимних путешествий.

– Не знаю, но для ее присутствия тут точно есть причина.

– Она маг, как и император? – спросила Йорунн.

– Нет, не такой, у нее есть задатки, но достаточно слабые. Ее основная стихия – вода, второстепенная – воздух. Земли и огня практически нет. Как маг она не представляет угрозы ни для кого, крупнее кошки.

– Если слухи о личной жизни сестры императора верны, то я предполагаю, зачем она здесь, – тихо сказала Виала. – Я могу ошибаться, но если нет, то ситуация может оказаться сложнее, чем мы ожидали. Хальвард, ты позволишь мне проверить свою догадку?

– Ты имеешь в виду, что у миледи Мейрам могут быть планы, отличающиеся от намерений ее брата? – нахмурился правитель.

– Отчасти. Ее присутствие тут – неожиданность. Возможно она окажется ценным источником информации. Или она просто ищет отдушину. В любом случае женщине всегда легче довериться другой женщине. Позвольте мне поговорить с леди Мейрам без лишних свидетелей – неожиданно в голосе Виалы прорезались решительные ноты.

– Один вечер. Хорошо. Если твой брат не против, – правитель повернулся к Ульфу.

– Я не доверяю Мейрам, – нахмурился Черный Волк, – но не думаю, что один разговор может навредить тебе, сестра. Однако прошу, чтобы ты все время была на виду у большого количества людей.

– Обещаю, что покину зал только в твоем сопровождении. Но все же скорее всего мне ничего не угрожает.

16. Пир

Вечер начался мелодичной песней в пиршественном зале, значительную часть которого занимали накрытые столы. Вдоль стен сияли золотистые фонари, в кованых подставках мерцали свечи, под высокими сводами танцевали отблески и тени.

Во главе стола темнело кресло герцога, по правую руку от него выделили места обоим посланцам императора, по левую расположились Ульф с сестрой. Йорунн решила остаться в тени, да и ей, как воспитаннице Хальварда, не полагалось сидеть вместе с почетными гостями.

Леди Мейрам явилась в сопровождении посла Ундеса. Советник императора был холоден и невозмутим, Мейрам дышала жизнью и посылала всем окружающим теплые улыбки. Первая пара часов прошла в непринужденной беседе ни о чем. Столичные гости щедро делились свежими новостями и с благожелательно слушали рассказы Виалы о традициях, связанных с зимними праздниками в Недоре.

– Однако я прибыла так далеко на север не только ради приятной беседы, – леди Мейрам чуть склонила голову и бросила многозначительный взгляд на Ульфа. – Слышала, что герцог Недоре прекрасно играет на лютне. Это правда? – повернулась она к Хальварду.

– Правда, но играю я крайне редко.

– Можно ли просить вас исполнить что-нибудь? – в прекрасных глазах Мейрам мог бы утонуть целый город.

– Не в моих привычках отказывать в подобной просьбе, тем более если ее озвучивает прекрасная сестра нашего повелителя, – Хальвард склонил голову в вежливом поклоне и подал знак слуге, чтобы ему принесли инструмент.

Леди Мейрам озорно прихлопнула узкими ладошками, словно выточенными из белого мрамора, но тут же устыдилась своего порыва и в смущении опустила глаза.

– Буду признательна вам, милорд.

Когда принесли лютню, остальная музыка в зале стихла. Все взоры были устремлены на Хальварда. В полной тишине пальцы правителя пробежались по струнам, вызывая в сердцах слушателей трепет и волнение. Несколько резких аккордов, наполненных пронзительными нотами, быстрый перебор, а после мелодия заструилась, словно горная река – то срываясь бурным потоком, то затихая и растворяясь в неглубоких озерах и заводях.

Слушатели зачарованно притихли, даже в глазах лорда Ундеса промелькнуло что-то, похожее на интерес. Казалось, время остановило свой бег, и лишь когда мелодия рассыпалась мелкой рябью и смолкла, зал взорвался бурными аплодисментами. Хальвард привстал и поклонился, как настоящий менестрель, удачно сыгравший на рыночной площади. Леди Мейрам залилась счастливым смехом и послала правителю совершенно лучезарную улыбку.

– Еще! – потребовала она. – Такое искусство заслуживает большего, чем обыкновенной похвалы. В мелодиях горного края столько силы и жизни, они не могут оставить равнодушными никого, а усидеть на месте становится все сложнее. Милорд, – обратилась гостья к Ульфу, – пригласите меня на танец, думаю, что смогу стать вам достойной партнершей.

Ульф поднялся и, обойдя стол, с поклоном протянул даме руку.

Этот стало сигналом для всех, кто пожелал танцевать. Постепенно зал заполнился парами, одна песня сменяла другую почти без паузы. Замковый колокол успел отбить дважды по четверти часа, прежде чем правитель вернул лютню слуге, и музыканты продолжили свою работу. Кто-то пригласил Виалу, и та не стала отказывать. Рядом с Хальвардом остался только лорд Ундес. Практически весь вечер он молчал и пил один бокал за другим, не вмешиваясь в течение беседы, но теперь, отставив изящный резной сосуд в сторону, обратился к Хальварду.

– Благодарю за чудесный вечер. Хорошо, что наконец мы побеседуем без лишних свидетелей. Леди Мейрам очаровательная спутница, но, боюсь, что наши разговоры могут показаться ей утомительно скучными. Вы, наверное, не удивитесь, узнав что кроме письма я привез от императора устное послание, которое не хотелось бы доверять бумаге. На самом деле в последние дни его величество Сабир несколько смущен и пребывает в сомнениях. События прошлого лета опечалили сиятельного. Ваша с ним размолвка – сильный удар по целостности империи. Как показало время, мы переоценили важность выхода к морю и пользу, которую может принести Талгат. Среди знати зреет недовольство, – лорд Ундес сделал многозначительную паузу, однако Хальвард не произнес ни слова, давая собеседнику возможность развить свою мысль дальше. – Кстати, примите мои искренние поздравления. Я далек от мира магии Тьмы, но даже мне известно, какой важной частью жизни мага является обретение ученика. Мне ведь правильно передали, что вы нашли ученицу – ту самую девушку с короткими волосами, что мы имели радость видеть на утренней церемонии приветствия?

– Вы все верно поняли, это она, – по лицу правителя сложно было прочесть эмоции.

– Что ж, надеюсь, она окажется достойной великого дара судьбы, – лорд Ундес отсалютовал правителю бокалом. – Кто она? Где вы нашли столь редкий подарок?

– Ее имя Йорунн, она из степных народов. Впрочем, думаю, вам это отлично известно.

– Красивое имя… королевское, – улыбнулся лорд Ундес, выискивая в полутьме зала девушку с короткой стрижкой.

– Не более, чем мое или ваше, – спокойно ответил Хальвард. – И к тому же достаточно распространенное.

– Да, вы правы, – не стал спорить советник. – Тем более в мире магии происхождение не играет никакой роли. Другое дело, когда мы говорим о судьбах государства. Простите меня, я отвлекся. Так вот, как вам известно, император не имеет законных наследников, что дает отдельным людям повод открыто заявлять о своем неповиновении. Множатся неприятные разговоры, ползут слухи. Некоторые безумцы осмеливаются ставить под сомнение процветание сиятельной семьи в будущем.

– Возможно они правы, – прозвучало достаточно резко. – К чему вы клоните, советник? Если хотите знать, имею ли я отношение к этим слухам, то нет, не имею. Вам не хуже, чем мне, известно, что не в моих интересах разжигать войну и смуту в Золотых землях.

– Я ни на секунду не усомнился в вашей верности престолу, – в голосе советника явственно сквозила уверенность в обратном. – И все же буквально на днях случилось одно крайне важное событие: одна из рабынь Сабира родила крепкое здоровое дитя.

– Тогда передайте императору мои самые искренние поздравления.

– Проблема заключается в том, что Сабир не желает признавать все права за этим ребенком. Сиятельный молод и хочет оставить свое наследие сыну, рожденному в законном браке со свободной женщиной, – лорд Ундес умолк и словно на некоторое время отвлекся созерцанием танцев. – В Золотых землях множество достойных девушек из знатных родов. Однако брак императора – событие исключительной степени важности, событие, которое может залечить многие старые раны и показать всем, как крепок престол.

– И что же сиятельный хочет от меня?

– Сабир искренне сожалеет, что не может продемонстрировать всем недоброжелателям, как глубока и прочна связь Золотых земель и провинции Недоре, заключив брак с представительницей герцогского рода. Судьбе не даровала вам сестры или дочери. Однако, решение, как бывает очень часто, оказалось даже проще, чем можно было надеяться. При вашем дворе есть истинное чудо, которое нельзя скрывать от людей. Это настоящий бриллиант, что займет заслуженное место в короне Золотой империи. Я говорю о сестре Черного Волка – леди Виале. Ее любят и знают в Недоре и Миате. А на Зеленых островах, уверен, помнят, откуда родом она и ее брат. Девушка молода, прекрасна, умна. Это замечательные черты для нашей будущей императрицы. Насколько я могу судить, она здорова и скорее всего подарит стране долгожданных наследников. Она обязательно завоюет любовь подданных сразу, как окажется в столице.

Над столом повисло тяжелое молчание.

– Леди Виала не имеет титула и не принадлежит ни к старой, ни к новой знати. Двор никогда не примет ее. Она урожденная жительница Зеленых островов, и, кроме того, больше десяти лет провела в рабстве на территории империи, – сухо возразил Хальвард.

– О, сиятельный, разумеется, знает об этом. Уверяю, когда на ее голову возложат императорский венец, события прошлого перестанут быть преградой даже для самых упрямых снобов.

– Сильно сомневаюсь, что сама леди Виала желает этого. Сиятельному Сабиру вовсе нет необходимости подтверждать наш с ним союз посредством подобного брака. Я не имею намерения бороться с ним за трон, и тому есть более веские причины, нежели простое отсутствие желания. Император может рассчитывать на то, что я не нарушу условия нашего договора, по крайней мере до тех пор, пока Золотые земли их соблюдают, – голос Хальварда наполнился тяжестью, словно снег по весне – талой водой.

– Но подобный брак укрепит в сердцах простых обывателей веру в мир и процветание, – лорд Ундес словно пропустил мимо ушей последнюю реплику правителя.

– Я не стану заставлять леди Виалу. И просить о подобном не могу.

– Мне кажется, этот разговор неприятен вам, – лорд Ундес выглядел искренне расстроенным. – Быть может, сердце леди Виалы или, возможно, ваше не свободно? Скажите об этом – и я немедленно умолкну.

– Вы неверно истолковали мои слова, милорд, – спокойно поправил правитель. – Как вы думаете, человек, которого лишили семьи, оторвали от родины и заставили десять лет провести в неволе, захочет отдать свою руку тому, кто косвенно виновен в содеянном? Разве не Сабиром и его предками установлены такие жесткие законы? Вы, видимо, никогда не задумывались о том, что значит быть бесправным рабом.

– Ради блага других – да, я бы не колебался и отринул собственные эмоции, как не колеблется император, оказывая такую высокую честь девушке со столь непростым прошлым. Однако милость сиятельного Сабира безгранична, и он готов забыть обо всех былых невзгодах во имя грядущего блага. В конце концов для леди Виалы это огромная честь, рассчитывать на которую в иной ситуации она бы не могла.

– Милорд Ундес, – голос Хальварда стал остер, как лезвие ножа, – я прошу вас никогда впредь не говорить о сестре Ульфа Ньорда в подобном тоне.

– Простите, видимо, вино ударило затмило мои мысли и спутало слова, – Ундес не смог скрыть злого блеска в глазах, хотя вся его фигура выражала смирение и раскаяние.

– Забудем об этом, – произнес правитель. И добавил после долгого молчания: – Я не стану препятствовать вам, если вы захотите поговорить на эту тему с самой леди Виалой, но все же предупреждаю – ей в жизни пришлось пролить немало слез, и любого, кто опечалит ее, я уничтожу лично.

На этом разговор замялся и стих, а через некоторое время советник, сославшись на усталость после дороги, откланялся. Хальвард не стал его задерживать. Следом за Ундесом из зала незаметно выскользнул один из слуг правителя и исчез в темных дворцовых переходах.

Тем временем музыка в зале вновь замедлилась и потекла легким горным ручьем, позволив людям вернуться к трапезе или разговорам. Леди Мейрам воспользовалась затишьем и, простившись с Ульфом, обратила лучезарный взор на Виалу, подхватив ее под руку.

– Простите мою настойчивость, однако я хочу украсть вас у этого замечательного общества. Спешу поделиться своим восторгом – по-настоящему прекрасный вечер, давно мне не было так весело.

– Рада, что вам нравится в Кинна-Тиате, – Виала словно не удивилась подобному поведению гостьи.

– Вы знаете, – леди Мейрам склонилась к Виале, будто хотела скрыть свои слова от всех окружающих, хотя рядом не было желающих подслушать. – Столица утомила меня обилием обязанностей и этикета. Тут, в горах, жизнь суровее и проще, в чем-то привлекательнее. Здесь можно позволить себе быть самой собой. Вот взять, к примеру, вас с братом, – теперь гостья увлекла Виалу в неспешную прогулку между резных колонн. – Вы сами распоряжаетесь своим временем и пристрастиями. А я, к сожалению, вынуждена заводить знакомства исключительно в интересах государства и по приказу брата.

– Однако, вы не похожи на несчастного человека.

– Нельзя предаваться печали, это путь в никуда, – легко пожала плечами леди Мейрам, но глаза ее остались грустными. – И все же я рада временной передышке. Не знаю, что заставило брата отправить сюда советника, но для меня это настоящий подарок судьбы. И я собираюсь воспользоваться им в полной мере, – золотоволосая красавица задержала взгляд прекрасных глаз на фигуре Ульфа в другом конце зала. Тот, словно почувствовав ее интерес, оглянулся, прервав беседу с кем-то, на лице Черного Волка застыла улыбка. – Ваш брат красив. Совсем не изменился за все прошедшие годы.

– Разве вы давно знакомы? – удивилась Виала.

– Да, можно и так сказать. Мы встречались дважды в Дармсуде, около пяти лет назад. Я тогда ещё была замужем и редко присутствовала при дворе, а ваш правитель как раз навестил столицу, естественно в сопровождении своего верного военачальника. Был устроен праздник, который я посетила по приглашению сиятельного. Там мы и познакомились, но практически не общались. Как много случилось с тех пор, но я рада видеть, что некоторые вещи остаются неизменными. К примеру, верность Ульфа Ньорда и благосклонность к нему правителя Хальварда.

– В горах ценят постоянство, – согласилась Виала. – Кроме того, иногда нам улыбается удача, и мы можем позволить себе сердечные привязанности к тому, с кем связаны долгом служения.

– Вы все ещё говорите о брате или уже о себе? – лукаво улыбнулась леди Мейрам.

– Всех нас в Кинна-Тиате объединяет любовь к правителю Хальварду и мы с братом не стали исключением. Для меня он сделал много больше, чем под силу любому другому человеку в мире, подарив мне надежду на нормальную жизнь. Благодарность моя не знает границ, и я буду надеяться, что в один прекрасный день Хальвард обретет семью, которую помог найти мне.

– Что ж, по крайней мере у него есть верные и преданные друзья. Это немало, – голос Мейрам стал грустным.

– Вы правы, миледи, – скромно опустила глаза Виала. – Простите мою нетактичность, наверное, вам тяжело далась потеря вашей собственной семьи, а я позволила себе лишнего.

– Что вы, дорогая, – Мейрам накрыла своей ладошкой руку Виалы. – В вашем желании поделиться теплом нет ничего оскорбительного. Да и моя потеря уже не так свежа. Говоря откровенно, мой супруг был хорошим человеком, но нас мало что объединяло, кроме взаимного уважения и обоюдной выгоды от этого брака. Я получила имя, он – место подле престола. Честная сделка, на мой взгляд. Нас обоих устраивало такое положение дел, смешно сказать, но многие браки, заключенные по любви, не были настолько идеальными, как наш. Я смирилась, решив, что проведу остаток жизни в покое и достатке. И все же, когда муж погиб, – голос Мейрам не дрогнул даже самую малость, – я стала жить надеждой, что однажды судьба сжалится надо мной и позволит познать, что значит любить и быть любимой.