Текст книги "Соблазнение строптивого (СИ)"

Автор книги: Анна Замосковная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Лежать было просто невозможно.

Села. Горячие руки, ласково обнимая, соскользнули к моим бёдрам.

– Так… я ведь была не одна. Где вы меня нашли? Где тё… спутник мой где?

Брюнет всхрапнул. Блондин непонимающе взглянул сонным взглядом. Я оглядела домик: три кровати, три сундука, один стол и две скамьи, странные маленькие окошки под самым потолком, на столе шкуры, над ним – пучки трав.

Третий, тощенький мужчина с немного испуганным, но умным лицом и каштановыми волосами, сидел на кровати, пряча за изголовьем член, который ласкал, наблюдая за нами. Этот тоже выглядел устало.

– Как я оказалась здесь? – строго спросила и поняла, что язык слегка заплетается. Ощущения были странными: я точно захмелела, мысли путались.

– Эй, – толкнула блондина, но он лишь слегка повёл плечом.

Потеребила брюнета – он захрапел громче. Перепрыгнув через него, направилась к третьему. Он поспешно натянул штаны, покраснел. Присев рядом, я накрыла его пах рукой, погладила.

Взгляд его затуманился, я проникла под ткань, обхватила влажный член, томно спросила:

– Расскажи, как вы меня нашли.

Он закрыл глаза, ресницы трепетали, с искусанных губ сорвался стон, и мужчина подался навстречу моей руке, застонал громче. Он был в восторге, остановиться стоило большого труда.

– Расскажи, иначе совсем прекращу, – я едва сдерживалась, чтобы не продолжить ласки.

– В-вы… лежали на поляне. Оба. Ты… мы не могли тебя разбудить, а мужчина… он этими, стражами граней покусанный…

Меня кольнуло нехорошее ощущение, пробилось даже сквозь дурман желания.

– …почти не дышал. Мы его подёргали, но он совсем плох был. Едва языком ворочал, просил тебя забрать, а его оставить.

Какая потрясающая самоотверженность. Я даже член из рук выпустила. Мужчина жалобно-жалобно на меня посмотрел:

– Против яда стражей лекарства не помогут, всё равно он нежилец был, да и недостойный он всё равно, мы его и оставили.

– Его же… тело же звери растерзают. – Навернулись слёзы.

– Ну, мы тоже хотели его добить, чтоб не мучился, и закопать, но он сказал, что б мы время не тратили, мол, твоя безопасность важнее, тебе помощь срочно нужна, а ему уже без разницы.

Слёзы потекли. Спрятала лицо в ладони.

«Бедный тёмный… спас меня ценой своей жизни, а я… я… даже имени его не знаю!.. Надо будет хоть похоронить его по-человечески…»

– Эй… – мужчина осторожно погладил меня по плечу. – Понимаю, словами этому горю не поможешь, но он всё равно недостойный был, не мог испытания пройти, а ты достойная… ты другого найдёшь, из достойных, ты вон какая красивая.

Скользнул ладонью к ягодицам, сжал. Он меня хотел, и я хотела. Но я не должна развлекаться, пока труп моего спасителя терзают дикие звери: надо его похоронить.

Судорожно вытерев слёзы, я поднялась с кровати, полная решимости во что бы то ни стало закопать тёмного и привалить чем-нибудь тяжёлым, чтобы никто не раскопал.

Глава 10

– Послушайте, мы должны немедленно закопать тем… моего друга, – потянула брюнета за ухо.

Он всхрапнул и накрылся подушкой. Блондин просто отвернулся. Как трахнуть меня

– так они готовы, а как труп закопать – не зазовёшь. Где справедливость? Развернулась к тихо подранивающему в уголке своей кровати третьему. Голодными глазами смотрел, как в меня всовывает представлял…

– Пока не похороним – не дам, – повторила упрямо; по спине от напряжения струился пот, я не привыкла сдерживать возбуждение и оттягивать близость.

– Один не пойду.

– Оо, – схватилась за голову. – За что мне это?

Но, глядя на этого дохляка, понимала, в чём-то он прав: тёмный большой, копать придётся много, а этот после похорон вряд ли захочет что-нибудь, кроме отдыха.

Надо брюнета с блондином поднимать. Не повезло мне с помощниками. Придётся принимать крутые меры.

Вдохнув и выдохнув, ухватила брюнета за руку и потащила с кровати. Грохнулся он на мою ногу, локтем между косточек. Вскрикнув, отскочила и схватилась за ушибленное место. Брюнет заполз на кровать и снова захрапел.

Плюнув на боль, подскочила и дёрнула брюнета за ухо:

– Мы должны закопать моего друга!

Брюнет сонно и непонимающе смотрел на меня.

– Отстань от них уже, – велел тёмный.

Медленно развернулась: он шёл к столу в углу. Вполне живой, на лбу и плече – розовые припухлости и багряные полоски порезов. Почему-то в одних подштанниках. И босой.

Сбоку послышался всхлип-вой:

– П-привидение, – третий заползал под кровать.

Из-под стола тёмный вытащил свои ботинки и меч. Порывшись в сундуках, отыскал штаны. Прихватил рубашку василькового цвета, оказавшуюся ему впору. В ней его оранжевые глаза казались ярче.

Тёмный молча оделся. Пристегнул меч:

– Бери вещи и пошли.

Наконец обрела дар речи:

– А они?..

– Пусть спят.

Из-под кровати доносились тихие всхлипы. Пожав плечами, забрала со свободной постели свою одежду, из-под неё – сапоги. Поморщилась:

– Мне б помыться…

– Снаружи.

В некотором ступоре от возвращения покойничка, вышла за ним. Дом, почти землянка, был укрыт мхом и кустами, и в окружении ёлок казался скорее холмом, чем жилищем. Отведя меня шагов на десять в сторону, тёмный указал на искусственную заводь ручья.

Только отмывшись в ледяной воде и одевшись, я опомнилась.

И вознегодовала:

– Ты оставил меня, беспамятную, на попечение каких-то непонятных мужиков!

– Да ты что, они ребята добрые, даже добить меня хотели. А мне полежать хотелось спокойно, полечиться, а не думать, как тебе помогать. – Тёмный широко, протяжно зевнул. – Имей совесть: я не железный тебя от всего спасать.

– Ты меня бросил каким-то непонятным людям, а если бы у них были злые намерения?

Тёмный улыбнулся во все зубы:

– Не переживай, если бы они тебя убили – я бы им страшно отомстил.

– Но я была бы мертва!

– И они бы об этом очень жалели.

Он издевался. Одно слово – тёмный! Меня переполняла злость, но я стискивала кулаки и старалась дышать ровно: всё же он меня спас.

Да, надо быть благодарной за это.

Расслабившись, перевела дыхание. Глянула на тёмного исподлобья:

– А давай у них деньги заберём, а?

Тёмный снова зевнул:

– Нет у них. Они – каторжники беглые, прячутся тут, живут, можно сказать, натуральным хозяйством.

– То есть ты оставил меня преступникам? – я задохнулась от возмущения.

– Как видишь, – развёл руками тёмный и пошёл прочь.

Похоже, по этому поводу он ни малейших угрызений совести не испытывал. Следуя за ним, вспомнила, как ласково со мной обращались эти трое, какие они чистые, и протянула:

– Они не похожи на преступников.

– На каторгу посылают не только хамоватых грязных мудаков.

– Мм… а кого ещё туда посылают?

– Иногда невиновных, – тёмный нырнул под ветку. – За политические преступления, сектантов.

И меня словно током ударило, даже остановилась: один из них назвал чудовищ стражами бездны, а так у нас их не называли. Тёмный скрылся за деревьями, я побежала следом:

– О каких достойных и испытания они говорили?

– Испытание гранью, достойные – те, кого не хотят сожрать стражи грани. – Впереди мелькнула спина тёмного. – К вопросу о моей безответственности: эти трое – достойные, тебя посчитали такой же, так что самое большее, чем ты рисковала – промывание мозгов, но они так заполнены лресветлым, что я был за них совершенно спокоен.

– Никогда о таком не слышала. – Обжегшись ладонью о крапиву, ойкнула и стала внимательнее смотреть вниз. – Как хоть они додумались до такого?

– Ну… людям нравится считать себя особенными. Эти верования зародились около ста пятидесяти лет назад в бедном окраинном княжестве Крас. Оно расположено в горах, их единственный Гранограф рухнул при землетрясении.

– И они выжили?! – снова остановилась.

– И не только: они ещё обзавелись непомерным самомнением (впрочем, они и так себя считали выше остальных, блюли чистоту крови) и объявили грани испытанием богов, а себя – достойными это испытание пройти. А Противостоящие объявили их новую религию вне закона. Сейварильский король, взяв в жёны княжну Крас, впал в ересь и перед прогнозируемым всплеском взорвал столичный Гранограф. В Сейвариле население больше, чем во всём достойном княжестве, много магов… – Тёмный наступил на что-то хрусткое. – Было. Грань замкнула полгорода, тёмный, светлый и стихийный храмы, пристань. Самое долгое стояние грани в истории. Взбесившиеся из-за обилия магии твари бросались на всех. Кричали со всех сторон, хрустели кости, улицы были в крови, сапоги скользили по ней, как по грязи в дождливую пору, она стекала в реку, и вода стала тёмно-красной…

Что-то мне стало не по себе. Тёмный шагал дальше:

– Твари жрали людей и раздваивались, снова жрали – их становилось всё больше и больше. Когда грань схлынула, из примерно семнадцати тысяч попавших в ловушку осталось два десятка, и большая их часть погибла в течение часа из-за проросших в ранах зубов монстров.

– А ты? – прибавила шаг, хотела потрогать плечо тёмного. – Ты все зубы вытащил? Ты не?.. Ой, а эти… и ты тоже говорили что-то о яде. Они сказали, что против яда лекарств нет…

– Магия вполне справляется с ядом. И нет, я не умираю: зубы вытащил. К тому же теперь мы знаем, как бороться с этой гадостью.

Выдохнула, перешагнула через полуистлевший ствол и задумалась:

– После того, что случилось, все должны были разуверится в этой… религии.

– Ничуть: бойню объявили доказательством силы богов и их ненависти к недостойным, особенно к магам. Проповедники достойных до сих пор обращаются к этому случаю как к доказательству греховности любого волшебства. Страх – очень мощное оружие. Этот случай усилил ужас перед гранями, а когда достойные объявили, что единственный шанс навсегда от них избавиться – уничтожить недостойных, к ним потянулись отчаявшиеся люди, в основном из тех, кто не мог себе позволить жить в городах. Ну и те, кому надоело платить Противостоящим за защиту.

– И как они предлагают осуществить спасение?

– Погрузить мир в грань.

– А? – споткнулась. – Это возможно?

– Теоретически – если уничтожить все Гранографы, существует вероятность, что грань сможет одновременно накрыть весь мир.

– И эти сумасшедшие пытались уничтожить Гранографы?

– До сих пор пытаются, поэтому их приверженцев сразу изолируют, об этом даже говорить запрещено, Крас убран с официальных карт, но верования просачиваются через границы с Сейварилом, больше известном как Проклятое королевство.

О, вот Проклятом королевстве слышала: оно стеной отгорожено, из нашего храма несколько магов отправляли на её охрану.

– А что эти люди делают здесь? Ну эти, – махнула назад, – у которых денег нет.

– Конкретно эти – прячутся.

– И они… Они хотят уничтожить Гранографы?

– Наверное. Не знаю: приверженность той или иной религии не всегда обусловлена верой, иногда причиной оказывается выгода. Насколько понял, посадили их за проповеди.

– И ты оставишь их вот так? Нужно их обезвредить.

– Куда интереснее узнать, кто помогает им прятаться. Я поставил несколько меток, в ближайшем храме попрошу за ними последить.

– А им кто-то помогает?

– У них нет денег, они беглые, но вещи в сундуках качественные, есть книги. В погребе свежие куриные яйца, сыр, хлеб, пирожки. Шкуры есть, но ни силков, ни капканов, а оружие в схроне – мечи. И арбалеты бронебойные – такими удобнее щит мага пробить, чем охотиться. За ними определённо стоит последить…

По спине побежали мурашки, обернулась: лес как лес, назад пути не видно. Облизнула пересохшие губы и обхватила себя руками:

– То есть ты меня использовал для отвлечения преступников, пока их обыскивал? – почти сразу пришлось вновь раздвигать ветки.

– Да, вот для этого ты подходишь просто идеально… Хоть для чего-то.

Между деревьями просветлело, я прибавила шаг, выискивая дерзкий ответ.

На прогалине Тёмный обнимал морду Ветра, почёсывал его за ушами, перебирал гриву и чуть не целовал:

– Хороший мой, сделай одолжение, повози ещё немного эту глупую женщину.

– Эй, я не глупая. И хватит называть меня женщиной.

– Называть девушкой женщину, у которой было более ста любовников, у меня язык не поворачивается. И какая ты не глупая, если коня моего загнала. – Тёмный поцеловал Ветра в лоб. – Я чуть второго не загнал, тебя догоняя.

Серый конь подёргивал ушами, хвостом и смотрел на товарища с завистью.

– Я думала, ты меня бросил, – вновь сложила руки на груди.

– О, ну не надо быть гением тактики, чтобы сообразить: бросаться наперерез чудовищам – не лучшая идея, а вот убирать их по одному с хвоста – оптимальный вариант.

– В следующий раз учту.

– Чур тебя, чур, – отмахнулся тёмный и, обнимая Ветра, почесал его под подбородком. – Так, сейчас надо быстро вернуться за вещами, пока их не спёрли, поэтому я еду на Скорбном, а ты, так и быть – на Ветре. Медленно и осторожно. Дашь шенкелей – ноги оторву.

Моргнула. Конечно, это был тёмный, и он уже показал свой дурной нрав, но…

– Ты правда ценишь его больше меня?

– Это даже не обсуждается. – Тёмный отстегнул удила, помедлив, и поводья тоже снял. – Садись. Он будет ехать за мной, даже когда потеряет из виду.

– А если откажусь? – спросила из чистого любопытства.

– Пешком пойдёшь. Я и так делаю тебе огромное одолжение, разрешая снова сесть на него.

– Вредина, – буркнула я.

Тёмный поглаживал Ветра, пока я не села в седло, потом что-то шепнул, вскочил на Скорбного и рванулся прочь.

Ветер медленно зашагал следом.

Глава 11

Час спустя мы выехали на пустынный тракт, и Ветер пошёл чуть быстрее. В одном месте каменное полотно было залито кровью, рядом валялось погрызенное седло… кому-то этой ночью не повезло. По спине побежали мурашки. Я старалась не думать о том, что случилось, точнее, могло случиться со мной… Но стоило прикрыть глаза, видела то несущуюся на меня пасть, то когтистую лапу. Когда тёмный скакал со мной в руке, я раз десять чуть не оказалась в зубах, но едва осознавала это. Я была такой… беспомощной. Будь у меня кристалл, могла бы использовать лезвия света, щит, молнию…

Вздохнув, потёрла лоб: нет, не смогла бы – не успела бы. У тёмного умопомрачительные концентрация и скорость реакции: я бы после царапины по лицу вышла из строя, а он… Может, есть смысл потренироваться?

Но Эсин говорил, чтобы я не тратила время и силы на всякие глупости, что единственное, что мне нужно – сохранять красоту, а об остальном он позаботится, от остального защитит, и что теперь?

Снова подступили слёзы: за что Эсин отправил меня на это задание? Конечно, он не знал, что мы попадём в грань, но в пути всякое может случиться. Вот сейчас, например, я еду по тракту одна, у меня даже кристалла нет. Конечно, и без него могу пустить маленькую молнию, зажечь огонёк и, если очень постараться, кинуть малюсенькое лезвие света, но этим можно разве что дурака отпугнуть…

От невесёлых мыслей меня отвлёк цокот копыт: по тракту приближалось четверо всадников… обветренные бородатые лица, грубые кожаные штаны и куртки, в вырезах виднелись кольчуги, все вооружены мечами, ножами, у двоих к сёдлам пристёгнуты арбалеты.

И все больны. По телам чёрно-зелёной жижей растеклась одна из срамных болезней. Похоже, ребята заразились одновременно, хотя некоторые сопротивлялись инфекции успешнее. В любом случае, в суставах уже начались необратимые изменения. Меня замутило, отвернулась.

Цокот становился громче и реже, реже… Всадники приближались, и от них исходило желание. Кожа у меня запылала, но внутри было холодно от ужаса перед заразой. Конечно, если сразу принять меры, ничего страшного не случится, но всё равно мерзко…

Дала шенкелей. Ветер продолжал размеренно шагать. Всадники пустились скакать вокруг нас. Глядя на сложенные на седельной луке ладони, видела, как мелькают бока лошадей, колени мужчин. Они смеялись.

– Какая красавица и одна.

– Не боишься?

– Не хочешь под нашу защиту?

Ветер встал. Всадники кружили, точно голодные хищники. Закрыла глаза. Желания были примитивными: чтобы я визжала, пиналась и кусалась, пока они волокут меня на обочину. Должна кусаться и брыкаться, чтобы у них была причина бить меня, пока не отключусь…

«Эсин… где же ты?»

Цокали копыта. Я крепко зажмурилась, чужое желание отзывалось во мне теплом, туманило разум. Дышала я тяжело и часто, внизу живота стало нестерпимо жарко, влажно – их дико возбуждала скачка вокруг меня, предвкушение, воспоминания и о криках других женщин…

«Эсин, ты обещал меня защищать».

– Какая трусливая.

– Неужели даже не крикнет?

– У меня закричит.

Меня затрясло от смеси желания, ужаса и отвращения.

– Ребят, вы бы полечились сначала! – раздался оклик тёмного. – А то через полгода рискуете остаться без причинного места!

Словно камень с души свалился, я потянулась вперёд: тёмный соскочил с нагруженного поклажей Скорбного и бодро пошагал к нам.

– Ты кто такой? – гаркнул самый большой из всадников, на гнедом.

– Муж её, – широко улыбнулся тёмный. – Ревнивый.

Я б при виде такой улыбки прятаться начала, но громила кивнул остальным всадникам. Они поскакали на тёмного, а предводитель обхватил меня за плечи и потянул на своего коня. Самое время использовать молнию или лезвие света, тут даже маленького хватит. Зажмурилась, попыталась представить, как сила обращается в них, но жамкающая меня рука отвлекала, и запах перегара, и страх, парализующий сильнее самых крепких пут. Открыла глаза: в поясе предводителя торчали метательные ножи… Может вытащить один и ударить?

Кто-то закричал. Вскинула взгляд: тёмный сидел на буланом коне бандита, тот орал на земле, прижимая сломанную руку. У второго сверкнул меч, третий судорожно взводил арбалет. Лёгким движением руки тёмный поставил буланого на дыбы и обрушил на арбалетчика, поднырнул под мечом второго и резко пихнул того в рёбра, тот пошатнулся…

Меня швырнули на землю, в локтях и коленях стрельнуло, главарь ускакал вперёд. Боль отступала, я приподнялась: меч главаря, сверкнув в вышине, спикировал и воткнулся в паре метров от меня.

– Ублюдок! – выхватив короткий меч, главарь ринулся на тёмного.

Щелчок – и короткий меч тоже взлетел и вошёл в землю. На сей раз подальше, но как-то неприятно близко.

– Ну надо же, дважды одним приёмом. – Тёмный покачал головой. – Лечиться тебе надо. И как можно скорее.

Главарь зарычал: у него не было арбалета. И ножей метательных в поясе тоже почему-то не было. Одна из лошадей лежала на земле с таким ножом в черепе. Бандит со сломанной рукой поскуливал в кустах. Ещё один лежал без движения. Третий, скаля окровавленный зубы, заряжал арбалет за спиной тёмного. Я взвизгнула:

– Сзади!

Опустив меч на луку, тёмный как-то странно развернулся, метнул нож, и снова обернулся к поскакавшему на него главарю, провернул коня, выставляя меч. Летящий нож звонко срикошетил от лезвия. Вскинутый для удара кулак главаря отлетел в сторону, покатился по камням.

Я тупо смотрела то на него, то на главаря, прижимавшего к покрасневшему животу руку, то на бандита, выдирающего нож, приколовший его ладонь к рукояти арбалета, то на задумчиво озиравшегося тёмного.

Только теперь поняла, что странного было в его движениях: он держал меч в левой руке. Похоже, рана в правом плече ещё болела…

– Господа. – Тёмный оглядел поверженных врагов. – Моей дорогой супруге нужен конь. Надеюсь, вы жаждете подарить этой красавице одно из ваших животных.

– У-ублюдок, – простонал главарь.

– Принимаю это за знак согласия, – тёмный потрепал отбитого им буланого коня по тёмной гриве. – И мне тоже конь не помешает, мой пока на больничном. Не возражаете, если возьму этого красавца? Всё же уроки фехтования дорого стоят…

Взгляды бандитов были бесценны. Особенно главаря. Сплюнув, он пробормотал:

– Хватит измываться. Бери.

– И деньги, – я вскочила. – Пусть отдают деньги.

Тёмный лучезарно улыбнулся:

– А ты просто бандитка с большой дороги.

– Если бы ты знал, сколько я за ремонт квартала должна, ты бы не удивлялся.

– А я ничему не удивляюсь, – он повёл правым плечом, – я для этого уже старый… Так, господа, деньги на бочку.

Господа, то есть бандиты, оказались бедноватыми: пару сотен медяков, тридцать серебряных и ни одного золотого. К предложению пытать их, пока не расскажут, где у них схрон с награбленным, тёмный отнёсся без должного энтузиазма, ещё и денег им на лечение оставить предлагал, так что пришлось ограничиться наличкой, буланым и игреневым конями (гнедого тёмный милостиво оставил хозяину).

Когда моё возмущение гуманностью тёмного улеглось (где-то через полчаса неспешной поездки), поинтересовалась:

– Почему ты не воспользовался магией?

– Магией я бы точно с ними справился, а вот мечом в бое на конях, да ещё левой рукой – тут уверенности не было, решил проверить.

– Знаешь, по-моему, у тебя задатки самоубийцы.

Тёмный рассмеялся:

– Может быть. Но правда в том, что если ты всегда идёшь по самому лёгкому пути, потом рискуешь внезапно обнаружить, что не в состоянии преодолеть даже самое маленькое сопротивление. Посмотри на себя, например.

– А что я?

Он просто смотрел на меня, и я покраснела, отвернулась к шагавшему рядом Скорбному.

– А почему ты так странно назвал коня?

– Не я, хозяин его. Когда у него мать загнали, он плакал, от еды отказывался, вот и дали кличку соответствующую.

– А Ветер?

– У него родители быстрые, я серьёзно отношусь к тренировке выносливости своих коней, сразу дал соответствующее имя.

– Мм… и как он?

– А ты не заметила? – оскорбился тёмный.

Мы подъехали к развилке, на этот раз он повернул вправо. Оглянулась: вдали на тракте темнели несколько точек. Задумчиво уточнила:

– Не боишься, что бандиты нам отомстить попытаются?

– Не боюсь, ожидаю, так что коней меняем при первой возможности. И волосы тебе пора перекрасить. Или вернуть им натуральный цвет.

– А ты тоже перекрасишься? – ядовито уточнила я. – В белый? Рыжий?

– Учитывая, что я могу за себя постоять, в этом нет такой насущной необходимости.

– А если к тебе сзади подкрадутся и по голове треснут?

– Ты такая добрая.

– О тебе беспокоюсь, – я прижала ладонь к груди. – А ты…

– Что я?

– Не ценишь.

Тёмный зевнул. Потянулся, осторожно покрутил правым плечом:

– Я бы вздремнул.

– Приляг на травке, посторожу.

Он вздёрнул бровь:

– После того, как ты грабанула бандитов?

– Я? – я даже в седле приподнялась. – Я их грабанула?

– А кто?

– Тыы…

– Да ты что, я только одного коня взял. В обмен на уроки фехтования, кстати. А вот ты их ограбила. Нагло.

Открывая и закрывая рот, я тискала поводья игреневого коня.

– Какие нынче аморальные светлые пошли, – тёмный театрально вздохнул, приложил руку к груди. – Боюсь представить, чего я понаберусь, с тобой путешествуя. Ах, мне просто страшно за свой моральный облик.

Он скосил на меня яркий апельсиново-оранжевый глаз и злорадно ухмыльнулся.

Надо будет какую-нибудь гадость этому паяцу сделать… клопов, например, в гостинице на него созвать.

Глава 12

С просёлочной дороги к тракту приближалась карета, запряжённая шестёркой рыжих лошадей. Следом скакали четверо огромных всадников на соловых конях. Эскорт. Похоже, ехал кто-то состоятельный… симпатичный?

– Мы торопимся, – буркнул тёмный, будто уловив мои мысли, и дал шенкелей.

– Но мне надоело ехать верхом.

– Мы полдня потеряли, нам надо в город, уточнить, что с прогнозами по граням. В конце концов…

Карета начала сворачивать на тракт, до неё оставалось немного. Тёмный задумчиво придержал коня, кивнул каким-то своим мыслям:

– Ладно, задержимся, – он кинул мне поводья Ветра. – Только не мешай.

Вскинув руки, он вновь припустил коня:

– Добрый день, любезные господа, позвольте переброситься парой слов с владельцем этой замечательной кареты.

Мордовороты с вертикальными зрачками, выдававшими родство с орками, грозно смотрели на него, один даже взялся за меч, но из кареты высунулась ручка в перчатке, махнула, и тёмного подпустили к окну.

Двое сопровождающих лишь глянули на меня и остались равнодушны, а вот двое других буквально ласкали жадными взглядами – полуорки, муур. Растворяясь в нежно любимых ощущениях вожделения, я едва слышала тёмного.

– Простите за беспокойство… рана… любезны… премного благодарен.

Вот я улыбалась широкоплечему всаднику, и тёмный ехал рядом с каретой, а вот я уже не улыбалась, потому что седло тёмного опустело. Тихо хлопнула дверца.

Так.

Не поняла.

Он вместо меня в карету влез?

Или договаривается меня туда посадить?

Решила подождать, перехватила под уздцы отставшего буланого.

Прошла минута, пять, десять. Я уже не могла наслаждаться вниманием двоих громил: почему тёмный не обеспечил мне место в карете? А что, если там было только одно свободное, и что теперь? Я должна ехать верхом, пока он наслаждается комфортом?

Насупившись, сцепила поводья буланого и Ветра, припустила своего коня. Равнодушный охранник преградил мне путь, через плечо пробасил:

– Чего надо?

– Мой м-муж ранен, хочу уточнить, в порядке ли он.

Подумав, он придержал коня, и я подъехала к окошечку. Оно было закрыто, но внутри горел светильник, так что, наклонившись, в щель между качающимися занавесками я увидела моего типа благоверного, уткнувшегося в декольте блондинки в маске и задирающего ей подол.

Она что-то шептала пухлыми губами и зарывалась пальцами в роскошные волосы тёмного.

В следующее мгновение окошко заволокла тьма, жирно намекнув на недопустимость подглядывания.

Ну тёмный! Вот… вот… у меня просто слов нет: я тут на коне страдаю, мне с этими охранниками даже не уединиться сейчас, а он… он…

Развернулась к одному из полуорков и прорычала:

– А поехали в кусты.

Каким же жадно-несчастным взглядом он на меня смотрел, как он хотел в эти кусты, как жаждал меня конкретно оттрахать, но…

– Контракт семейный, – он стиснул кулачищи. – Мы должны доставить госпожу к её жениху. Но после – после этого я весь твой, и брат мой тоже.

Ещё один полуорк восторженно закивал. Семейный контракт – это у них серьёзно, двое других (как же они напоминали Илеоста с его нестандартными пристрастиями) лишь губы презрительно кривили, даже не пытались братьев вразумить, понимая, что те не пойдут на нарушение.

Сплюнула, нахохлилась. Хлопнула по бедру:

– А мы по-быстрому.

Вот что я творю? Что я творю? Зачем? Я за наше путешествие уже с четырьмя трахнулась, а тёмный вторую обрабатывает, преимущество явно на моей стороне, так на кой ляд я спешу? В городе выбор больше, удобнее…

– Гур, ты за меня, я быстро, – полуорк схватил меня в охапку и перекинул через седло.

– Роно, не глупи…

Но полуорк увозил меня к кустам у дороги:

– Считай, у меня живот прихватило!

Он хотел меня безумно, просто и безыскусно, горячий член распирал штаны. Во рту у меня пересохло, руки и ноги отяжелели от желания. Спрыгнув с коня, Роно стащил меня, швырнул на траву.

– Раздевайся, – вибрирующий рык.

Он хотел меня прямо здесь, по-звериному. Дрожащими от возбуждения руками я распутывала ремешки. Сзади сопел Роно, его штаны трещали, с таким нетерпением он раздевался. Штаны с меня он тоже сорвал, внутри всё горело, я прогнулась, потянулась ему навстречу. Он ворвался внутрь, я застонала, прогибаясь. Впившись в мои волосы, Роно придавил голову к земле и стал бешено всаживать в меня огромный горячий член.

В глазах потемнело, я затряслась от удовольствия, хныкала, волны наслаждения захлёстывались, сливались, весь мир сосредоточился на ощущении, как в меня врывается член, на шуме дыхания надо мной. И движения всё чаще-чаще-чаще, жар концентрировался у меня между ног, я зажмурилась, представила вдруг, что это тёмный трахает меня с бешеным желанием, и по телу пробежала умопомрачительная судорога, меня всю перетряхнуло.

Полуорк, зарычав, спустил в меня горячую струю семени, толкнулся ещё пару раз и отпустил.

Приподнялась на руках. Застыла на четвереньках, глядя на траву, закапанную слюной, ощущая, как по коже разбегается знакомое покалывание, а в груди растёт ощущение чуда… и всё это отравлял тот факт, что я на кой-то ляд представила тёмного.

Ну зачем?

Ощущения были прямо престранные.

Но двигаться, как обычно, хотелось, так что я вытерлась лопухом, натянула штаны. Полуорк рухнул рядом.

В спине торчал арбалетный болт.

Моргнула, но видение не исчезло. Полуорк даже не дышал. Внутри разрасталась пустота…

– Быстро ты мужа сменила.

Подняла взгляд на гнедого, на сидевшего на нём бандита с перевязанной укороченной рукой. Ойкнула. Попятилась. Двое других бандитов тоже были верхом, видимо, успели кого-то обобрать.

К Эсину уже пробовала взывать, не помогало.

Теперь заверещала:

– Тёмный!

Висок взорвался болью, и настала тьма.

Глава 13

– Вы уверены, что она будет в порядке? – нежный певучий голосок.

– Да, моя сестра довольно крепкая девушка, – тёмный.

Голова, лежавшая на чём-то тёплом, раскалывалась. Я покачивалась, покачивалась и покачивалась… похоже, еду, лежу, свернувшись калачиком, положив голову на чьи-то колени, и чья-то тёплая ладонь греет лоб.

– Вы такой смелый, господин Вейл, настоящий мастер.

– Ну что вы, Клэр, мои навыки фехтования оставляют желать лучшего. А смелость… разве я мог оставить любимую сестричку на растерзание бандитам? – тёмный погладил меня по голове. – Это был приступ безрассудной смелости, мне просто повезло.

– Ах, господин Вейл, господин Вейл, – укоризненно-игриво отозвалась она. – Мой брат, Жиан, мечник первого звена. Чтобы добиться таких успехов, он много тренировался, а я любила за ним наблюдать.

Тёмный молча поглаживал меня по волосам. Клэр продолжала:

– Не спорю, вы явно не стремитесь демонстрировать свои истинные навыки, но эта победа была ни в коем случае не случайной. И даже будь я столь же не сведуща в фехтовании, как обычная девушка, я бы не поверила, что только удача дважды позволила вам отразить гардой арбалетный болт.

– Вы мне нравитесь всё больше и больше, дорогая Клэр, – промурлыкал тёмный.

Я тут, понимаете ли, без сознания лежу, а он флиртует. Вот нахал! Он пробежался пальцами по моей шее, снова накрыл лоб.

– Не желали бы вы встретиться… – начала Клэр.

Но её голос утихал – я уносилась во тьму сна. Слишком внезапно… тёмный постарался?

Подо мной ничего не качалось, явно была просто постель и подушка вместо коленей. Сзади тихо зашелестела бумага.

Открыла глаза: обитая деревянными панелями стена с выцветшими картинками, комод, окошко, закрытое зелёными занавесками. За ними темно. Позади меня горела свеча.

Кажется, это гостиница.

Я раздета, явно вымыта, заботливо укутана одеялом.

Сзади снова зашелестела бумага.

Тёмный.

Закрыв глаза, вспомнила, что случилось накануне. Сглотнула. Меня могли убить, украсть, могло случиться что угодно.

Мне не место на этом треклятом задании, я должна вернуться в Самран, высказать Эсину всё, что думаю о его планах и… и…

Просто представила, что врываюсь в кабинет Эсина, заявляю о провале, об отказе выполнять его поручение – и сердце болезненно сжалось, навернулись слёзы. Страшно, просто неконтролируемо и безотчётно страшно.

Не думаю, что Эсин сделал бы мне что-нибудь плохое, но подвести его, не оправдать его ожиданий – так ужасно, просто… всё внутри переворачивалось: я должна выполнить его поручение, чего бы это ни стоило. Обязана. И я сделаю это.