Текст книги "After Ever Happy (ЛП)"

Автор книги: Анна Тодд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)

– Долго ждешь? – спрашиваю я.

От него жутко воняет, но я не могу даже заикнуться об этом, так как от меня, скорее всего, пахнет не лучше. Он напоминает мне Ричарда, и я задаюсь вопросом, как там у него дела в клинике. Отец Тессы в клинике, а я заливаю свои беды алкоголем и убегаю от реальности. В каком замечательном мире мы живем.

– Два часа, – отвечает тот.

– Твою мать, – бормочу я себе под нос и начинаю сверлить взглядом стену. Мог бы догадаться не переться сюда в восемь вечера.

Спустя полчаса называют имя моего бездомного соседа, и я с облегчением понимаю, что можно снова дышать через нос.

– Моя невеста вот-вот родит! – восклицает какой-то мужчина, не успев войти в приемную. На нем выглаженная рубашка и брюки цвета хаки. Он выглядит до боли знакомо.

Когда из-за его спины появляется миниатюрная брюнетка на последнем месяце беременности, я сильнее вжимаюсь в пластиковый стул. Да, это не могло не случиться. Я в запое и явился в больницу, чтобы осмотрели мою сломанную руку, именно в тот момент, когда ей приспичило рожать.

– Не могли бы вы нам помочь? – спрашивает он, взволнованно расхаживая взад-вперед. – Ей нужно кресло-каталка! Двадцать минут назад у нее отошли воды, а следующие схватки начнутся через пять минут!

Его метания нервируют других пациентов, но беременная женщина только смеется и берет своего мужчину за руку. Вот она, Натали, во всей красе.

– Я могу дойти. Все в порядке.

Натали объясняет медсестре, что ее жених, Элайджа, паникует больше, чем следует. Пока он продолжает мерить шагами приемную, она сохраняет спокойствие, полностью держа себя в руках. У меня вырывается смешок, и Натали поворачивается в мою сторону.

Широкая улыбка озаряет ее лицо:

– Гарри! Какое совпадение!

Про такое говорят, что беременные будто светятся изнутри?

– Привет, – отвечаю я, глядя куда угодно, только не на ее жениха.

– Надеюсь, у тебя все хорошо?

Пока ее парень разговаривает с медсестрой, она подходит ближе.

– Я недавно встретила твою Тессу. Она здесь, с тобой? – спрашивает Натали, оглядывая комнату.

«Разве ты не должна сейчас корчиться от боли или что-то типа того?»

– Нет, она… э-э-э… – Я пытаюсь на ходу придумать объяснение, но тут из-за стойки появляется еще одна медсестра.

– Мисс, мы вас ждем.

– Слышал? Шоу продолжается. – Натали уходит, но затем, обернувшись через плечо, машет мне рукой. – Была рада встретить тебя, Гарри!

У меня отвисает челюсть.

Видимо, кто-то на небесах решил глупо пошутить. Нельзя хотя бы немного не порадоваться за девушку: мне не удалось до конца разрушить ей жизнь… Вот она, передо мной, улыбающаяся и по уши влюбленная, готовая родить своего первенца, а я сижу в переполненной комнате в абсолютном одиночестве, вонючий и со сломанной рукой.

Карма наконец-то меня настигла.

========== Глава 19 ==========

Тесса

– Спасибо, что поехал со мной. Я просто хотела оставить машину и взять кое-что из вещей, – говорю я Лиаму, наклонившись у пассажирского окна.

Я долго раздумывала, где лучше оставить его машину. Не хотелось парковать ее у дома Кена: я боялась, что Гар… он скажет или сделает, когда в конце концов объявится, чтобы ее забрать. Оставить ее у его дома более логично. Здесь спокойный, патрулируемый район, так что, думаю, если кто и полезет в машину, его поймают.

– Ты уверена, что не хочешь, чтобы я поднялся с тобой? Я помог бы тебе спустить вещи, – предлагает Лиам.

– Нет, я пойду одна. Да и вообще у меня там не много вещей, спущу их за раз. Но все равно, спасибо.

Это правда, но настоящая правда в том, что я просто хочу попрощаться с нашим старым жилищем в одиночестве. В одиночестве: теперь это состояние кажется более естественным.

Войдя в холл, стараюсь отогнать нахлынувшие воспоминания. Пытаюсь ни о чем не думать: пустые белые пролеты, белые цветы, белый ковер, белые стены. Никаких мыслей о нем. Только белые пролеты, цветы и стены.

Однако у моего сознания другие планы: белые стены медленно превращаются в черные, ковер заливает черная краска, а цветы засыхают, превращаясь в пыль.

Мне нужно только забрать пару вещей – коробку с одеждой и папку из университета, вот и все. Это не займет и пяти минут. Пяти минут недостаточно, чтобы темнота затянула меня обратно.

Прошло уже четыре дня, и я становлюсь все сильнее. С каждой секундой, проведенной без него, становится легче дышать. Возвращение в это место может свести на нет все мои усилия, но я должна справиться, если хочу идти вперед без оглядки на прошлое. Я собираюсь в Нью-Йорк.

Возьму перерыв на лето, как и хотела, и отправлюсь знакомиться с городом, который станет моим домом самое меньшее на несколько лет. Оказавшись в Нью-Йорке, я не смогу уехать, пока не окончу университет. Еще один перевод в личном деле не пойдет мне на пользу, поэтому нужно будет остаться на новом месте до конца учебы. И этим местом будет Нью-Йорк. Мысли о переезде немного пугают, да и мама расстроится. Но решать не ей, а мне, и я в кои-то веки думаю только о том, что нужно для меня самой и моего будущего. К тому времени, как отец выйдет из реабилитационной клиники, я уже освоюсь и буду рада, если он сможет приехать и навестить нас с Лиамом.

Я начинаю паниковать, думая о том, что почти не подготовилась к переезду, но Лиам обещал помочь утрясти все детали. Последние два дня мы подавали заявление за заявлением на грант. Кен набросал и прислал черновой вариант рекомендательного письма, а Карен помогала искать мне по Интернету временную работу. София тоже забегала каждый день: рассказывала о самых интересных местах и предупреждала об опасностях, подстерегающих в таком большом городе. Она была так любезна, что даже пообещала поговорить со своим начальником, чтобы устроить меня в ресторан, где собиралась работать сама.

Кен, Карен и Лиамом советовали просто перевестись в новый филиал «Вэнс», который должен открыться через несколько месяцев. Жить в Нью-Йорке, не работая, невозможно, впрочем, как и устроиться на оплачиваемую стажировку без диплома университета. Я еще не разговаривала с Кимберли по поводу переезда, но у нее сейчас и так дел по горло, и они только что вернулись из Лондона. Мы практически не общаемся, лишь пару раз обменялись сообщениями, но она заверяет, что позвонит, как только все утрясется.

Я вставляю ключ в замочную скважину нашей квартиры, и меня словно осеняет: мне ненавистно это место с тех пор, как я побывала здесь в последний раз. Трудно поверить, что когда-то я его так любила. Войдя, я вижу, что в гостиной горит свет. Как же это в его стиле: не выключить свет перед поездкой в другую страну.

Однако прошла всего неделя. Время – сложная штука, когда живешь как в аду.

Я сразу прохожу в спальню, к шкафу, чтобы забрать папку, за которой пришла. Нет смысла задерживаться здесь дольше, чем необходимо. Папки не оказывается на полке, где я ее оставила, поэтому приходится начать поиски среди вещей Гарри. Наверное, он закинул папку в шкаф, когда делал уборку.

На верхней полке до сих пор стоит та старая обувная коробка, и мое любопытство берет верх. Я дотягиваюсь до нее, спускаю на пол и сажусь рядом, скрестив ноги. Снимаю крышку и заглядываю внутрь. В коробке стопка листков, исписанных его почерком с обеих сторон. Я замечаю, что некоторые распечатаны на принтере, и выбираю одну, чтобы прочесть.

«Вы разрываете мне сердце. Отчаяние и надежда сменяют друг друга. Мне больно знать, что я потерял Ваше расположение. Вы в сердце моем, и я думаю о Вас даже больше, чем восемь с половиной лет. Не говорите, что мы, мужчины, забываем скорее, что наша любовь скорее гибнет. Я никого не любил, кроме Вас» [2 – Джейн Остин. Доводы рассудка.].

Я сразу узнаю слова из романа Остин. Читаю цитату за цитатой, ложь за ложью, пока не добираюсь до страниц, написанных от руки.

«Тогда, на пятый день, на мои плечи опустился неподъемный груз – постоянное напоминание о том, что я натворил и, скорее всего, потерял. Нужно было позвонить ей в тот день вместо того, чтобы пялиться на ее фотографии. Смотрела ли она на мои? Тогда у нее было только одно мое фото, и я поймал себя на мысли, что нужно было позволять ей фотографировать меня чаще. Какая ирония. На пятый день я швырнул телефон об стену в надежде разбить его, но треснул только экран. На пятый день я жаждал, чтобы она позвонила. Если бы она тогда позвонила, все было бы в порядке. Мы оба попросили бы прощения, и я бы вернулся домой».

Когда я перечитываю абзац во второй раз, на глаза наворачиваются слезы.

Зачем себя мучить? Должно быть, он написал это очень давно, сразу после того, как вернулся из Лондона в прошлый раз. С тех пор он изменил свое мнение на противоположное и ничего не хочет от меня, а я наконец смирилась. Я вынуждена смириться. Прочитаю еще один абзац и закрою коробку. Только один, обещаю.

«На шестой день я проснулся с опухшими красными глазами. Поверить не могу, что так сорвался прошлой ночью. Груз на моих плечах стал еще тяжелее, и я вообще с трудом различаю, что передо мной. Почему я такой идиот? Почему продолжал так плохо обращаться с ней? Она первая, кто увидел меня таким, какой я есть, разглядел настоящего меня, а я с ней так поступил. Обвиняю ее во всех грехах, хотя виноват только сам. Только я сам, даже когда не делал ничего плохого. Я был груб с ней, когда она пыталась поговорить со мной о проблемах, кричал на нее, когда она пыталась выбить из меня все мое дерьмо, и часто лгал. Она простила меня за все, как и всегда. Я всегда могу на это рассчитывать, может, поэтому так и поступал – потому что знал, что могу. На шестой день я ботинком раздавил телефон».

Все. Не могу читать дальше: силы, которые я кое-как скопила после того, как вернулась из Лондона, тают с каждым словом. Я сую листы обратно в коробку и захлопываю крышку. Незваные слезы предательски застилают глаза, и мне не терпится сбежать отсюда. Лучше позвоню в офис университета и попрошу сделать копии документов, чем проведу в этой квартире еще хотя бы минуту.

Я оставляю коробку на полу шкафа и иду по коридору в ванную, чтобы поправить макияж перед тем, как спуститься к Лиаму. Толкнув дверь, включаю свет и вскрикиваю от неожиданности, когда наступаю на что-то.

Вернее, на кого-то…

В жилах стынет кровь, и я пытаюсь разглядеть тело на полу. Не может быть, чтобы это происходило на самом деле.

«Пожалуйста, Господи, не допусти, чтобы это был…»

Я приглядываюсь и понимаю, что моя молитва наполовину услышана. У моих ног на полу ванной лежит не тот парень, который меня бросил.

Это мой отец. Из его руки торчит игла, на лице ни кровинки. А значит, мои кошмары наполовину сбылись.

========== Глава 20 ==========

Гарри

Объемное стекло закреплено на переносице доктора, который меня осматривал. Он, должно быть, до сих пор злится, что я вырвал дверную ручку, когда он блять в десятый раз спросил:

–Вы уверены, что сломали руку об стену? – я знаю, что он думает, и он может идти к черту.

–У вас трещина кости, – сообщает он мне.

–По-английски, пожалуйста, – бормочу я.

Я успокоился, но все равно меня бесит его допрос и жестокий взгляд. Работая в такой оживленной клине в Лондоне, он, конечно же, встречался со случаями похуже моего, но он все равно пялится на меня при каждом удобном моменте..

–Сломаанаа, -говорит он протяжно. – Ваша рука сломана, и вам будет нужно походить с гипсом пару недель. Я дам вам рекомендации, как справиться с болью, но вам надо будет подождать… ждать пока кость вновь не срастется.

Я не знаю, что звучит смехотворней, идея о том, что я должен носить гипс или то, что он думает, что мне нужна помощь, чтобы справиться с болью. Фармацевтика ничем мне поможет, ей не справиться с моей болью. Если только у них нет самоотверженной блондинки с серо-голубыми глазами.

Через час моя рука и вс. запястье было покрыто толстым гипсом. Я старался не смеяться над лицом старого дядьки, который спросил меня какого цвета оттенок я бы предпочел. Я помню как будучи совсем ребенком я хотел носить гипс, чтобы друзья подписывались на нем или нарисовали глупые картинки, но к сожалению у меня не было друзей пока я не нашел свое место с Марком и Джеймсом. Эти двое сейчас очень отличаются от тех подростков, которых я помню. Я имею в виду, что Марк все такой же гавнюк, его мозг расплавился от всех этих препаратов. И ничего уже не вернет его. Но изменения обоих парней очевидны. Джеймс помешан на какой-то мед-цыпочке, чего я никак не ожидал. Марк вс. такой же без башенный, живет без цели, не делает никаких выводов, но он стал мягче, более расслабленным, ему просто комфортно жить так, как есть. За последние три года они как то подрастеряли суровость, которую использовали как щит. Я не знаю, что вызвало в них эти изменения, но учитывая мою нынешнюю ситуацию, я это не приветствую. Я ожидал увидеть тех же козлов, что и три года назад, но тех парней уже не найти.

Да, конечно они до сих пор производят наркотики, больше чем это вообще возможно, но они уже не те злобные преступники какими я их помню, уезжая из Лондона.

–Зайдите в аптеку, и вы свободны, -доктор бросает мне быстрый кивок и уходит, оставляя меня одного в кабинете.

–Блять, – я ударяю по столу. Зачем мне все эта фигня. Смогу ли я водить машину? Или писать? Твою мать, конечно нет, мне все равно нечего писать. Все это дерьмо должно закончиться сейчас же, я пытаюсь мыслить трезво, пытаюсь отвлечься от воспоминаний, в которые погружаюсь, стоит мне только расслабиться. Карма имеет меня, как хочет, оправдывая свою стервозную репутацию, и продолжая издеваться, когда я достаю телефон из кармана и вижу на экране имя Лиама. Я засовываю телефон обратно в джинсы, игнорируя звонок.

Что за херню я натворил…

========== Глава 21 ==========

Тесса

–Как долго она будет в таком состоянии? -говорит кому-то Лиам. Все себя ведут так, будто я не слышу их, будто меня здесь даже нет, но я не возражаю. Я не хочу быть здесь, приятное ощущение быть здесь и чувствовать себя невидимой одновременно.

–Я не знаю. Она в шоке, милый, -ласково отвечает Карен.

Шок? Я не в шоке.

–Мне следовало зайти внутрь вместе с ней! -вырывается у Лиама через всхлип.

Если бы я могла отвести взгляд от кремовых стен гостиной Скоттов, я знаю, что увидела бы его в объятиях Карен.

–Она была там одна наедине с его телом почти что час. Я думал, что она собирает свои вещи…и я позволил ей там сидеть с его мертвым телом целый час!”

Лиам так много плачет, и мне следовало бы его утешить; Я знаю, что я должна, и я бы это сделала, если бы могла.

–Ох, Лиам, – Карен тоже плачет.

Кажется, все плачут, кроме меня. Что со мной не так?

–Это не твоя вина. Ты не мог знать, что он был там; ты не мог знать, что он бросил свою программу реабилитации.

В какой-то момент среди приглушенных шепотов и сочувственных попыток переместить меня с моего места на полу, солнце зашло, и попытки повторялись все реже, и наконец, они прекратились, я оставлена в покое, в слишком большой гостиной, крепко прижимая колени к своей груди, не сводя глаз ни на миг со стены.

Из торопливых приказов медиков и полицейских, я узнала, что мой отец был мертв. Я знала это, когда увидела его, когда я дотронулась до него, но они подтвердили это. Они сделали это официальным. Он умер от своих собственных рук, проталкивая иглу в свою вену. Пакетики героина, найденные в кармане его джинсов, говорили о его намерениях на выходные. Его лицо такое бледное, что образ, встающий у меня перед глазами, походит больше на маску, чем на человеческое лицо. Он был один в квартире, когда это произошло, и он был мертв уже несколько часов, когда я наткнулась на его тело. Его жизнь вытекала из него, в то время как героин проникал внутрь через шприц, еще больше проклиная тот ад, замаскированный под квартиру.

Это именно то, чем является это место -так же, как это было с момента, как я зашла внутрь квартиры. Книжные полки и кирпичные стены покрывали здешнее зло, милые детали прячущие проклятое место, маскируя то зло, на которое кажется указывала каждая проблема в моей жизни. Если бы я никогда не переступала через тот порог, у меня все было бы хорошо.

У меня бы была моя честь; Я бы не отдала ее человеку, который никогда не будет меня любить достаточно сильно, чтобы быть рядом со мной.

У меня бы все еще была моя мать; Это немного, но это все, что у меня осталось теперь от семьи.

У меня бы было место, где жить, и я бы никогда не стала налаживать отношения с отцом, только чтобы найти его бездыханное тело на полу в ванной двумя месяцами позже.

Я вполне осознаю, в какое темное место меня тянут мои мысли, но у меня больше нет сил бороться. Я боролась за что-то, за то, что я считала всем в своей жизни, слишком чертовски долго и больше я не могу.

–Она вообще спала? -голос Кена тихий и осторожный.

Солнце уже взошло, и я не могу найти ответа на вопрос Кена. Спала ли я? Я не помню, чтобы я засыпала или просыпалась, но это не кажется возможным, чтобы прошла целая ночь, пока я сидела, уставившись на эту пустую стену.

–Я не знаю, она вообще не двигалась с прошлой ночи, -грусть в голосе моего лучшего друга глубока и болезненна.

–Ее мать звонила снова, час назад, ты слыхал что-то от Гарри? -Это имя, исходящее из уст Кена убило бы меня … не будь я уже мертва.

–Нет, он не отвечает на мои звонки, и я звонил по номеру, который ты дал мне, но Энн, она тоже не отвечает. Я думаю, они все еще на своем медовом месяце. Я не знаю, что делать, она такая …

–Я знаю, -вздыхает Кен. -Ей просто нужно время, это должно быть сильная травма для нее. Я все еще пытаюсь понять, что к черту случилось и почему меня не поставили в известность, когда он оставил реабилитацию. Я дал им четкие указания вместе с хорошей суммой денег, звонить мне, если что-то случится.

Я хочу сказать Кену и Лиаму перестать винить себя за ошибки моего отца. Если кто-то и виноват, то это я. Мне никогда не следовал ехать в Лондон. Мне следовало быть там и присматривать за ним. Вместо этого я разбиралась с другой потерей на другом конце света, и Ричард Янг боролся и проигрывал в битве со своими демонами, один.

Голос Карен пробуждает меня, выводя из моего транса. Или, что бы то не было.

–Тесса, пожалуйста, выпей воды. Прошло уже два дня, дорогая. Твоя мама едет забрать тебя, милая. Надеюсь это хорошо? -человек, который в моем понимании больше является мне матерью, чем моя родная, тихо говорит со мной, пытаясь пробиться через мой транс.

Я предпринимаю попытку кивнуть, но мое тело просто не отвечает. Я не знаю, что не так со мной, но я кричу, и никто меня не слышит.

Может быть, я в шоке все-таки. Хотя шок -это не плохое место. Я бы хотела остаться здесь на как можно дольше. Тут меньше боли.

========== Глава 22 ==========

Гарри

Квартира снова полна, и я работаю над своим вторым напитком и сначала перемешиваю. Жжение ликера на моем языке и дым в моих легких начинают угнетать меня. Если будь я трезвым, мне не было бы так чертовски плохо, я бы не стал трогать это дерьмо снова.

–Прошло два дня, а у меня уже чешутся руки, -жалуюсь я тому, кто будет слушать.

–Отстой, чувак, но в следующий раз ты не будешь дырявить стены? -подкалывает меня Марк с ухмылкой.

–Да, он будет, -Джеймс и Джанин произносят одновременно.

Джанин протягивает мне руку.

–Дай мне еще твоих обезболивающих таблеток, – Ебаная наркоманка съела половину бутылки менее чем за два дня. Вообще, мне все равно -я не пользуюсь ими, и меня точно, блядь, не волнует, что она их принимает. Сначала я подумал, что таблетки помогли бы мне, но нет. Они делают меня усталым, и усталость ведет ко сну, который приводит к ночным кошмарам, которые всегда включают ее. Я закатываю глаза и встаю на ноги.

–Я просто отдам тебе эту чертову бутылку, -я иду до комнаты Марка, чтобы достать таблетки из-под моей небольшой кучи одежды. Прошла уже почти неделя, и я сменил одежду только один раз. Прежде чем она ушла, Карла, раздражающая тетка с комплексом Спасителя, пришила какие-то отвратительные черные заплатки на моих джинсах. Я бы наорал на ее задницу, если бы Джеймс не выгнал меня.

–Привет, Гарри Стайлс. Телефон! -доносится пронзительный голос Джанин эхом из гостиной.

Блядь! Я оставил телефон на столе в гостиной.

Когда я не отвечаю сразу, я слышу, как Джанин говорит нахально:

–Мистер Стайлс сейчас занят; могу я узнать, кто его спрашивает?

–Дай мне телефон, сейчас же, -говорю я, бросаясь обратно в комнату и кидая ей таблетки. Я пытаюсь остаться спокойным, когда она просто показывает мне свой средний палец и продолжает говорить, давая бутылке упасть на пол. Я становлюсь чертовски зол от ее дерьма.

–Ооу, Лиам звучит как горячее имя, и ты американец. Я люблю американских мужчин.

Не стерпев, я вырываю телефон из ее руки и прижимаю его к уху.

–Какого черта ты хочешь, Лиам? Думаешь, если бы я хотел с тобой поговорить, я бы не ответил раньше … Я не знаю, ты звонил тридцать чертовых раз?– ору я.

–Знаешь что, Гарри?– Его голос столь же суровый, как и мой. -Да пошел ты. Ты эгоистичный мудак, и я должен был понять, что не стоит звонить тебе. Она сможет пройти через это без тебя, как всегда это делает.

Линия обрывается.

Пройти через что? Какого черта он несет? Мне нужно это знать?

Кого я обманываю -конечно же, я, блядь, это сделал. Я немедленно набираю его и проталкиваюсь мимо пары людей в пустой прихожей для хоть какой-то конфиденциальности.

Паника поднимается внутри меня, и мой гребаный разум ведет к худшему из возможных сценариев. Когда Джанин крадется в коридоре, очевидно, чтобы подслушивать, я направляюсь к машине.

–Что? -огрызается он.

–О чем ты говоришь? Что случилось?– Она в порядке, верно? Она должна быть в порядке. -Лиам, скажи мне, что с ней все в порядке. -У меня нет терпения, а по-прежнему молчит.

–Это Ричард, он мертв.

Все, что я ожидал услышать, было не это. Сквозь туман я чувствую это. Я чувствую острую боль потери внутри меня, и я ненавижу это. Я не должен чувствовать это, я едва знал этого мужчину.

–Где Тесса? – Вот почему Лиам звонил мне так много раз. Не стоит читать мне лекции о том, что я оставил Тессу, но дать мне знать, что ее отец умер.

–Она здесь, в доме, но ее мать в пути, чтобы забрать ее. Она в шоке, я думаю; она не разговаривала с тех пор как нашла его.

Последняя часть его приговора заставила меня пошатнуться, моя грудь сжалась.

–Какого хрена? Она нашла его?

–Да, -голос Лиама ломается в конце, и я знаю, что он плачет.

–Блядь!– Почему это произошло? Как такое могло произойти с ней только после того, как я послал ее подальше? – Где была она, где было его тело?

–В твоей квартире. Она пошла туда, чтобы забрать последние вещи и оставить машину.

Конечно, даже после того, как я обращался с ней, она достаточно внимательна, чтобы думать о моей машине.

Я с силой выталкиваю слова, мы оба хотим и не хотим говорить:

–Дай мне с ней поговорить. -Я хотел услышать ее голос, и я уже опустился на самое дно, засыпая последние две ночи, под роботизированное сообщение, напоминая мне, что она сменила номер.

–Ты не слышишь меня, Гарри говорит Лиам с досадой. -Она не разговаривает и не двигается два дня кроме как в уборную, и я даже не уверен в этом. Я не видел, чтобы она двигалась вообще. Она ничего не пьет и не ест.

Все дерьмо я стараюсь держать в себе, стараясь не обращать внимания, но водоворот тянет меня ко дну. Мне плевать какие последствия будут, меня волнует, если последнюю каплю здравомыслия я оставил: мне нужно поговорить с ней. Я добираюсь до автомобиля, точно зная, что мне делать.

–Попробуй просто приложить трубку к ее уху. Послушай меня и сделай это, -говорю я Лиаму и завожу машину, и держу путь к аэропорту.

–Я просто боюсь, что услышав твой голос, ей может стать только хуже, -его голос звучит через громкую связь. Я включаю плеер на полную громкость и устанавливаю телефон на центральной консоли.

–Черт возьми, Лиам, -Я ударяюсь грудью о руль. Стало тяжело вести машину.

–Приложи трубку к ее уху, пожалуйста. -Я стараюсь держать голос спокойным, несмотря на бурю, рвущую меня на части изнутри.

–Хорошо, но не говори ничего, что расстроит ее. Она уже достаточно натерпелась.

–Не говори мне, будто знаешь ее лучше, чем я! -Мой гнев по отношению к моему всезнайке -сводному брату достигла нового максимума, и я почти достиг точки, чтобы накричать на него.

–Я, возможно, нет, Но ты знаешь, что я знаю? Я знаю, что ты долбанный идиот, что бы ты ни делал для нее, и знаешь, что еще я знаю? Что если бы ты не был таким эгоистом, ты бы был здесь с ней, и она не была бы в таком состоянии сейчас, -бросает он. -Ох, и еще кое-что…

–Достаточно! -Я ударяюсь грудью о руль снова. -Просто приложи трубку к ее уху -ты мудак не можешь ничем помочь. Теперь отдай ей мобилу…

Тишина сопровождается нежным голосом Лиама:

–Тесса? Ты меня слышишь? Конечно можно. -Он наполовину смеется. Я слышу боль в его голосе, когда он пытается уговорить ее поговорить. -Гарри на телефоне, и он…

Мягкое повторение доносится из динамика, и я склоняюсь к телефону в надежде услышать шум. Что это? В течение следующих нескольких секунд, это продолжается, слабый и навязчивый, и требуется много времени, чтобы понять, что это голос Тессы, повторяющий одно и то же слово снова и снова, и снова.

–Нет, нет, нет, -говорит она, не останавливаясь, не замедляя. -Нет, Нет, Нет, Нет, Нет…

То, что осталось от моего сердца разбилось на части, на такое количество кусочков, что сложно сосчитать.

–Нет, пожалуйста, нет!– кричит она на том конце линии.

О Боже.

–Ладно, все в порядке. Ты не обязана говорить с ним.

Он вешает трубку, я перезваниваю, зная, что никто не собирается мне отвечать.

========== Глава 23 ==========

ТЕССА

–Я собираюсь забрать тебя сейчас, -говорит знакомый голос, который я не слышала слишком долго, пытаясь меня утешить, как сильные руки поднимают меня с пола и нежно прижимают к груди, как ребенка.

Я зарываюсь с головой в твердую грудь Ноя и закрываю глаза.

Мамин голос тоже здесь. Я ее не вижу, но слышу ее:

–Что с ней? Почему она не разговаривает?

–Она просто в шоке, -начинает говорить Кен. -Она скоро вернется

–Ну, что прикажешь с ней делать, если она вообще не заговорит? -набрасывается мама.

Ноа, который в состоянии справиться с моей черствой матерью так, как никто другой, тихо говорит:

–Кэрол, она просто нашла тело ее отца несколько дней назад. Ей нелегко.

Я никогда в жизни не чувствовала такой легкости рядом с Ноем. Как бы я не любила Лиама, и, как благодарна бы я не была его семье, я должна покинуть этот дом. Мне нужен кто-то вроде моего старого друга. Кто-то, кто знал меня раньше.

Я схожу с ума; я знаю, кто я. Мое сознание не функционирует должным образом, так как моя нога задела что-то очень твердое -тело моего отца. Я не была в состоянии мыслить рационально, так как я выкрикнула его имя и потрясла его так сильно, что его рот раскрылся от удивления, и игла выскочила из его руки, последовал звонкий шум, который все еще отзывается в моем сломленном разуме. Такой простой звук. Такой ужасающий звук.

Я почувствовала что-то внутри себя, когда рука моего отца дернулась в моей руке непроизвольный мышечный спазм, и я до сих пор не могу понять – было ли это на самом деле или мой разум создает ложное чувство надежды. Эта надежда быстро исчезла, когда я проверила его пульс снова, только чтобы ничего не чувствовать, только чтобы не остаться смотреть в его мертвые глаза.

Ноа шагает и мягко качается меня, когда мы двигаемся через дом.

–Я позвоню на ее телефон позже, чтобы проверить ее. Ответьте, пожалуйста, так я узнаю, как у нее дела, -мягко произносит Лиам.

Я хочу знать как Лиам; надеюсь, он не видел того, что видела я, хотя все я вспомнить не могу.

Я помню, что держала в руках голову своего отца, и думаю, что я кричала или плакала, или все вместе, когда я услышала, как Лиам вошел в квартиру. Я помню его, когда он пытался драться со мной, чтобы я отпустила человека, которого я только начала узнавать, но после этого мой разум перепрыгивает сразу на момент со скорой помощью, то вспоминая отрывки, то погружаясь в пустоту, пока я сидела на полу у Гарри в квартире.

–Я отвечу, -уверяет его Ноа, и я слышу, как открывается дверь. Прохладные капли дождя приземляются на мое лицо, смывая несколько дней слез и грязи.

–Все в порядке. Мы сейчас поедем домой, все будет хорошо, -шепчет он мне, его рука убирает мокрые волосы с моего лба. Я держу глаза закрытыми и прижимаюсь щекой к его груди; стук его сердца только напоминает мне, когда я прижимала ухо к груди отца, не найдя ни сердцебиения, ни дыхания.

–Это нормально, -говорит Ноа снова. Это как в старые добрые времена, он опять приходит мне на помощь, как раньше, после пьяных выходок моего отца, сеющих хаос.

Но в этот раз нет теплицы, чтобы скрыться там. В этот раз есть только тьма, в которой негде спрятаться.

–Сейчас мы поедем домой,– повторяет Ноа, усаживая меня в машину. Дорогой Ноа, милый человек, он не знает, что у меня нет дома?

Стрелки на моих часах движутся так медленно. Чем дольше я смотрю на них, тем больше мне кажется, что они издеваются надо мной, замедляя свой ход с каждой секундой. Моя старая спальня выглядит такой большой, что я могу поклясться – раньше она казалась крошечной комнатушкой, но теперь она выглядит огромной. Может это потому, что я чувствую себя маленькой? Я чувствую свет, она светлее, чем в прошлый раз, когда я спала на этой кровати. Я чувствую, что могла бы уплыть, и никто бы этого не заметил. Мои мысли не нормальны, я знаю это. Ноа говорит мне это каждый раз, пытаясь вернуть в реальность. Он сейчас здесь: Ноа не отходил от меня с тех пор, как я легла в постель, Бог знает сколько времени назад.

–Ты будешь в порядке, Тесса. Время все лечит. Помнишь, что всегда говорил наш пастор?

Голубые глаза Ноа беспокоятся за меня. Я, молча, киваю, продолжая смотреть на часы, висящие на стене.

Ноа тащит вилку по тарелке с едой, принесенной час назад.

–Твоя мама собирается прийти и заставить тебя съесть обед. Уже поздно, а ты так и не притронулась к своему обеду.

Я смотрю в окно, отмечая тьму. Когда солнце исчезнет? И почему оно не возьмет меня с собой?

Нежные руки Ноа обхватывают мои ладони, и он просит посмотреть на него.

–Просто откуси пару раз, так она оставит тебя в покое. – Я тянусь к подносу, не желая усложнять его отношения с моей матерью, я знаю, что он и так спорил с ней.

Я подношу черствый хлеб к своему рту, и стараюсь, чтобы меня не стошнило от жесткого мяса. Я считаю время, что сделать пять укусов и проглотить, запив водой комнатной температуры, оставленной мне с утра.

–Мне нужно вздремнуть, -говорю я Ноа, когда тот предлагает мне немного винограда.

–Не хочу больше, – отодвигая тарелку, отвечаю я. Вид еды вызывает у меня тошноту.