Текст книги "After Ever Happy (ЛП)"

Автор книги: Анна Тодд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц)

Я знала, что он не был в порядке, но своим высказыванием только подтверждает это. Я помню, как он говорил мне несколько месяцев назад, что сломал этот диван – “часть дерьма, было легко раскромсать”, хвастался он.

Я смотрю на диван, который стоит перед нами, его новизна обеспечивается жесткими подушками и неотмеченной тканью. Мой живот изворачивается. Я понимаю, чего стоит Гарри, чтобы смотреть на него.

Его глаза на момент закрываются.

– Возможно, один из моих чертовых отцов, думал, чтобы купить новый.

– Мне так жаль. Я знаю, что слишком для тебя прямо сейчас. – Я стараюсь утешить его, но он продолжает игнорировать меня.

Он открывает глаза и идет на кухню, а я следую в нескольких футах позади.

– Где он …– бормочет он и падает на колени, чтобы заглянуть внутрь шкафа под кухонной мойкой. – Попался. – Он держит в руках бутылку прозрачного ликера. Я не хочу спрашивать, чей это был ликера и как он туда попал вообще. Учитывая тонкий слой пыли, который появляется на черной футболке Гарри, когда он протирает бутылку тканью, я бы сказала, что бутылка пряталась там, в течение, по крайней мере, нескольких месяцев.

Я следую за ним, когда он возвращается в гостиную, не зная, что он будет делать дальше.

– Я знаю, что ты расстроен, и ты совершенно вправе злиться. – Я стою перед ним в отчаянной попытке завоевать его внимание. Он отказывается, даже переведя свой взгляд на меня. – Но можем ли мы, пожалуйста, вернуться в отель?– Я хватаюсь за его руку, но он отстраняется. – Мы можем поговорить, и ты сможешь протрезветь, пожалуйста. Или ты можете пойти спать, все, что хочешь, но, пожалуйста, нам нужно уходить отсюда.

Гарри быстро поворачивай голову и идет к дивану, указывая.

– Она была здесь…– Он указывает на диван с бутылкой ликера. Мои глаза наливаются слезами, но я глотаю их вниз. – И никто не пришел, блять, прекрати. Ни один из отцов. – Он плюет и крутит горлышко бутылки. Он прижимает бутылку к губам и наклоняет голову назад, чтобы проглотить остатки ликера.

– Достаточно! – Я кричу, ступая ближе к нему. Я полностью готов выдернуть эту бутылку прямо из его рук и разбить об кухонную плитку. Хоть что-то, но он не будет это пить. Я не знаю, сколько еще алкоголь сможет выдержать его тело, прежде чем он упадет в обморок.

Гарри делает другой глоток перед остановкой. Он использует тыльную сторону руки, чтобы вытереть остатки ликера со рта и подбородка. Он усмехается и смотрит на меня впервые, как мы вошли в этот дом.

–Почему? Ты хочешь немного?

– Нет – да, фактически, я делаю это, – я лгу.

–Слишком плохо, Тесси. Там не достаточно, чтобы разделить на двоих, – он произносит нечленораздельно, держа большую бутылку в руке. Я съеживаюсь, когда он называет меня, как мой отец. Это должно быть более, чем литр любого ликера, который он выпил. Интересно, как долго он прятался тут в течении тех худших одиннадцати дней всей моей жизни?

– Я держу пари, что ты любишь это.

Я отхожу назад и пытаюсь думать о плане действий. Прямо сейчас у меня нет никаких вариантов, и я становлюсь немного напуганной. Я знаю, что он физически никогда не причинял бы мне боль, но я не знаю, как он будет обращаться с собой – и я эмоционально не подготовлена к другому упреку от него. Я стала слишком привыкшей к Гарри, которым я могу хоть немного управлять, который был более милосердным: саркастичным и капризным, но не более. Свет в его налитых кровью глазах слишком знаком мне, и я вижу всю его злобу в опьяненных глазах.

– Почему я должен любить это? Я ненавижу видеть тебя таким. Я не хочу, чтобы ты страдал, Гарри.

Он улыбается и тихо хихикает перед тем, как поднимает бутылку и разливать спиртное на диванные подушки.

– Знаешь ли, ты, что ликер является одним из наиболее пожароопасных средств? – говорит он мрачно.

Моя кровь становится холодной.

– Гарри, я…

– Этот ликер здесь сто доказательство. Это чертовски высокая. – Его голос был, как в тумане, медленным и страшным, пока он продолжал заливать диван.

– Гарри! – Я кричу намного громче. – Что ты собираешься делать потом? Спалить дом? Это ничего не поменяет!

Махнув пренебрежительно рукой в сторону меня, он иронизирует.

– Ты должна уйти. Сюда нельзя детям.

– Не разговаривай со мной так! – Чувствую свою смелость, но одновременно немного боюсь, я хватаюсь за бутылку и тяну на себя.

Ноздри Гарри раздуваются, и он пытается ослабить мою хватку.

–Отпусти его. Сейчас, – говорит он сквозь зубы.

– Нет.

– Тесса, не провоцируй меня.

–Что ты собираешься делать, Гарри? Драться со мной за бутылку алкоголя?

Его глаза широко открываются, даже рот открывается от удивления, когда он смотрит на наши руки, когда мы играем в перетягивание каната.

– Дайте мне бутылку, – я требую, усиливая хватку. Это тяжело, и Гарри не облегчает ситуацию, но у меня столько адреналина, что дает мне силы. Ругаясь себе под нос, он вырывает руку. Я не ожидала, что он сдастся в этом так легко, из-за того, что он отпускает бутылку, она выскальзывает из моих рук и падает на пол перед нами, проливая жидкость на состаренное дерево.

Я тянусь к нему, предлагая оставить ее там.

– Я не вижу ничего особенного здесь. – Он хватает бутылку, прежде чем я успеваю, и льет больше спиртного на диван, затем ходит по кругу комнаты, оставляя следы легковоспламеняющихся рома позади него. – Эта дыра будет снесена в любом случае. Я делаю новым владельцам большое одолжение.– Он смотрит на меня и пожимает плечами игриво. – Это, наверное, дешевле в любом случае.

Я медленно отворачиваться от Гарри и лезу в сумочку, чтобы найти телефон. На дисплее появляется мигающий символ, показывая, что мой телефон скоро выключится из-за низкого заряда батареи, но я набираю единственный номер, который мог бы помочь нам в этот момент. Держа телефон в руке, я перехожу обратно к Гарри.

– Полиция приедет к дому твоей мамы, если ты сделаешь это. Тебя арестуют, Гарри. – Я молюсь, что человек на линии может слышать меня.

– Плевать, – бормочет он, его челюсти сжимаются. Он смотрит вниз на диван, его пронзительные глаза смотрят в прошлое. – Я до сих пор слышу ее крик. Ее крики звучали, как раненый дикий звереныш. Ты знаешь, как это звучит для маленького мальчика?

Мое сердце болит за Гарри, от обоих рассказов – невинный маленький мальчик, который был вынужден наблюдать, как его мать били и изнасиловали, и злой, раненый мужчина, который чувствует, что его единственный выход – это сжечь весь дом, чтобы избавиться от воспоминаний.

Ты не хочешь попасть в тюрьму, не так ли? Куда бы я пошла? Я застряла бы. – Я не буду проклинать себя, но надеюсь, что эта идея заставит его пересмотреть свои действия.

Мой прекрасный темный принц смотрит на меня с минуту, мои слова явно напугали его.

– Вызови такси сейчас. Прогуляйся до конца улицы. Я прослежу, чтобы ты ушла прежде, чем я сделаю что-нибудь. – Его голос яснее, чем должен быть, учитывая количество алкоголя в его крови. Но я слышу, как он пытается сдаться.

– У меня нет никакого способа, чтобы заплатить за такси. – Я показываю ему мой бумажник и свою американскую валюту.

Его глаза чуть закрыты, и он бросает бутылку в стену. Она разлетается, но я еле-еле дрогнула. Я видела и слышала это слишком много раз за последние семь месяцев.

– Возьми мой бумажник и забери деньги. Уходит. Ебать!– Одним быстрым движением он вынул бумажник из заднего кармана и бросает его на пол передо мной.

Я нагибаюсь и засовываю его в свою сумочку.

– Нет. Мне нужно, чтобы ты пошел со мной, – говорю я мягко.

– Вы настолько идеальна … ты ведь знаешь, да? – Он делает шаг ко мне и поднимает свою руку, чтобы прикоснуться своей рукой к моей щеке. Я вздрагиваю от его прикосновения и смотрю глубоким хмурым взглядом на его красивое измученное лицо. – Разве ты не знала, это? Что ты идеальна. – Его рука горячая ложится на мою щеку, и его большой палец начинает двигаться по коже.

Я чувствую, как мои губы задрожали, но я умею держать лицо.

– Нет. Я не идеальна, Гарри. Никто из нас, – я спокойно отвечаю ему, мои глаза смотрят в его.

– Ты да. Ты слишком идеальна для меня.

Мне хочется плакать – мы снова вернулись к этому?

–Я не позволю тебе оттолкнуть меня. Я знаю, что ты делаешь: ты пьян, и ты пытаетесь оправдать это, сравнивая нас. Я просто такая же ебанутая, как и ты.

– Не говори так. – Он опять хмурится. Другая его рука движется вверх по моей челюсти и откидывают мои волосы. – Это звучит некрасиво, слова, произнесенные из такого красивого ротика. – Его большой палец идет вдоль моей нижней губы, и я не могу не заметить контраст между тем, как глаза его горят между темной болью и светом, наполненных нежными прикосновениями.

– Я люблю тебя, и я никуда не уйду, – говорю я, молясь, чтобы до него до шло из-за алкоголя. Я ищу в его глазах любой намек моего Гарри.

– Если два человека любят друг друга, не может быть никакого счастливого конца, – сказал он тихо.

Мгновенно узнав слова, я отрываю глаза от него.

– Не цитируй Хемингуэй мне, – огрызаюсь я. Он считал, что я не узнала бы его и то, что он пытался сделать?

– Это правда, все-таки. Не будет счастливого конца – не для меня, во всяком случае. Я слишком ебанутый. – Он опускает руки от моего лица и отворачивается от меня.

– Нет. Ты…

– Зачем ты это делаешь?– невнятно спрашивает он, его тело, качается взад и вперед. – Почему ты всегда пытаешься найти во мне что-то хорошее? Проснись, Тесса! Нет, блять, ничего хорошего!– он кричит и ударяет обеими руками в грудь.

– Я ничто! Я гребаный кусок дерьма с ебанутыми родителями, и сам чокнутый на голову! Я пытался предупредить тебя, я пытался оттолкнуть тебя, прежде чем я тебя уничтожил … – Его голос становится ниже, и он лезет в карман. Я вижу фиолетовая зажигалка, как Джуди из бара.

Гарри не смотрит на меня и зажигает пламя.

– Мои родители слишком много испортили! Мой отец находится в реабилитационном центре, ради Бога! – Я кричу на него.

Я знала, что это случится – я знала, что рассказ Кристиана будет для Гарри последней каплей. Только один человек может обрабатывать так много информации, но Гарри был уже достаточно хрупким.

– Это твой последний шанс, чтобы уйти прежде, чем это место сгорит дотла, – говорит он, не глядя на меня.

– Ты бы сжег дом вместе со мной?– Я вздыхаю. Я плачу сейчас, но я не помню когда я начала.

– Нет.– Звук его сапоги слышен громко, когда он пересекает комнату; моя голова кружится, сердце болит, и я боюсь, что я потеряла чувство реальности. – Давай.– Он поднимает руку, прося меня принять ее.

– Дай мне зажигалку.

– Иди сюда.– Он протягивает обе руки ко мне. Я уже рыдаю. – Пожалуйста.

Я заставляю себя игнорировать его знакомые знаки, неважно, насколько это больно, чтобы сделать это. Хочется бежать в его объятия и увести его отсюда. Но это не роман Остин со счастливым концом и добрыми намерениями; это Хемингуэй в лучшем случае, и я насквозь вижу его жест.

– Дай мне зажигалку, и мы можем уйти вместе.

– Ты почти заставила меня поверить, что я смогу бы быть нормальным.– Зажигалка все еще лежит в его ладони.

– Никто! – Я плачу. – Никто не был нормальным – я не хочу, чтобы ты был таким. Я люблю тебя сейчас, я люблю тебя и все! – Я оглядываю гостиную и поворачиваюсь обратно к Гарри.

– Ты не сможешь. Никто не хотел, или не мог помочь мне. Даже моя собственная мама.

Когда последние слова вылетают из его рта, звук хлопнувшей двери заставляет меня подпрыгнуть. Я смотрю в сторону, откуда был шума, и испытываю облегчение, когда в гостиную проходит Кристиан. Он запыхался и запаниковал. Он замирает, когда видит состояние гостиной и ликер, который пропитал почти все, что находилось здесь.

– Что – Глаза Кристиана находят зажигалку в реке Гарри. – Я слышал сирены на пути сюда. Нам нужно уходить, сейчас же! – он кричит.

– Как ты …– Гарри смотрит назад и вперед, возвращаясь то ко мне, то к Кристиану. – Ты позвонила ему?

– Конечно, она это сделала! Что она должна была делать? Оставить тебя, чтобы ты поджег дом и чтобы тебя арестовали?– Кристиан продолжает кричать.

Гарри разводит руки в воздухе, все еще держа зажигалку.

–Уебывай отсюда! Вы оба!

Кристиан поворачивается ко мне.

– Тесса, иди на улицу.

Но я стою на своем.

– Нет, я не собираюсь оставлять его здесь. – Разве Кристиан мне не говорил, что Гарри и меня нельзя отделять, особенно сейчас?

– Иди, – Гарри говорит, сделав шаг навстречу мне. Он щелкает пальцем по металлической зажигалке, зажигая пламя. – Уведите ее, – невнятно говорит он.

– Мой автомобиль припаркован в переулке через дорогу – иди к ней и жди нас, – инструктирует Кристиан. Когда я смотрю на Гарри, его глаза смотрят на белое пламя, и я знаю его достаточно хорошо, чтобы знать, что он действительно собирается сделать это, уеду ли я или нет. Он слишком опьянен и также расстроен, чтобы остановиться теперь.

После минутной внутренней битвы, я оборачиваю свои пальцы вокруг ключи и выхожу за дверь, не оглядываясь. Я бегу через дорогу и молюсь, что сирены, которые слышны, не имеют отношения ко всему этому.

========== Глава 7 ==========

Гарри.

Как только Тесса выходи за дверь, Вэнс начинает размахивать руками передо мной и кричать: «Давай! Вперед! Вперед!»

О чем он говорит – и какого хрена он вообще здесь? Я ненавижу Тессу, потому что она позвонила ему. Беру свои слова обратно; я никогда не могу ненавидеть ее, но, блять, она меня бесит.

– Никто не хочет, чтобы ты находился здесь, – я говорю, мои губы онемели, когда я говорю с ним.

Мои глаза загораются. Где Тесса? Она оставила меня? Я думал, что она это сделает, но теперь я в замешательстве. Как давно она сюда приезжала? Она была здесь сначала? Я не знаю.

– Зажги огонь.

– Почему? Ты хочешь сгореть вместе с домом? – спрашиваю я. Молодой Вэнс, прислонившийся к полке у камина, заполняет мою голову. Он читал мне.

– Почему он мне читал?

Разве я сказал это вслух? Я не имею ни малейшего представления. Настоящий Вэнс уставился на меня, ожидая чего-то.

– Все твои ошибки исчезнут, если я исчезну вместе с ними. – Металл от зажигалки прожигает грубую кожу на большом пальце, но я продолжаю щелкать зажигалкой.

– Нет, я хочу, чтобы ты сжечь дом до тла. Может быть, тогда ты станешь намного спокойнее.

Я думаю, что он мог только орать на меня, но он смотрит прямо, не говоря уже о тоне голоса. Он фактически дает мне свое разрешение, чтобы я сжег это дерьмо дотла?

Кто сказал, что мне нужно его чертово разрешение?

– Кто ты такой, чтобы давать мне разрешение? Я нихуя не спрашиваю тебя! – Я опускаю пламенем вниз зажигалку на подлокотник кресла и жду, чтобы огонь разошелся. Я жду всепоглощающий огонь, чтобы уничтожить это место.

Но ничего не происходит.

– Я реальный часть этого дерьма, да? – Я говорю человеку, который считает себя моим отцом.

– Это не сработает, – говорит он. Или, может быть, я говорю—черт его знает.

Я хватаюсь за старый журнал, который лежал на одной из коробок и преподношу пламя к углу страницы. Он зажигает сразу. Я смотрю на огонь, который путешествует по страницам и бросаю горящий журнал на диван. Я впечатлен тем, как быстро огонь глотает диван, и я клянусь, что я чувствую, блять, как воспоминания сжигаются вместе с куском дерьма.

Следующим воспламеняются следы от ликера, которые переплетаются в линии. Мои глаза едва поспевают за пламенем, пока оно танцуют поперек половиц, щелкая и раскалываясь, делая самые утешительные звуки. Цвета такие яркие, блять, они злобно нападают на остальную часть дома.

Перекрывая шум пламени, Вэнс кричит.

– Ты доволен?

Я не знаю, прав ли я.

Тесса не будет грустить, что я спалил этот дом.

– Где она? – Я спрашиваю, обыскивать комнату, которая немного размыта, потому что заполняется дымом.

Если она здесь и с ней что-то произойдет…

– Она снаружи. Она в безопасности, – заверяет меня Вэнс.

Доверяю ли я ему? Я, блять, ненавижу его. Это все его вина. Это Тесса здесь? Это она там лежит?

Но потом я понимаю, что Тесса слишком умна для этого. Она бы уже ушла. Подальше от этого. Подальше от моего уничтожения. И если бы этот человек воспитал меня, я бы не стал таким плохой человек. Я бы не причинил боль многим, особенно Тессе. Я никогда не хотел причинить ей боль, но я всегда так делаю.

– Где ты был? – Я у него спрашиваю. Мне хочется, чтобы пламя разошлось еще больше. В Из-за такого пламени дом никогда не сгорит полностью. Я, возможно, спрятал еще одну бутылка ликера где-то в доме. Я не могу думать достаточно ясно, чтобы помнить это наверняка. Огонь достаточно не разгорается. Маленькие языки пламени не соответствуют размеру моей злости, и мне нужно больше.

– Я был в отеле, с Кимберли. Уходим, пока не приехала пожарная часть, или ты будешь отвечать за это.

– Нет – где ты был этой ночью? – Комната начинает вращаться перед глазами, и жара меня начинает душить. Вэнс, похоже, искренне потрясен и возвращается в вертикальное положение.

– Что? Я даже не был здесь, Гарри! Я был в Америке. Я никогда не позволил бы что-то подобное, что случится с твоей мамой! Но, Гарри, – нам надо идти! – он кричит. Зачем мы идем? Я хочу смотреть, как горит это дерьмо.

– Ну, это все равно случилось, – говорю я, мое тело становится все тяжелее и тяжелее. Мне, наверное, стоит присесть, но если я должен играть этими картинками в своей голове, то он тоже.

– Она была избита до кровавой мякоти, блять. У каждого из них был свой способ использовать ее, они трахали ее снова и снова… – В груди начинает чертовски болеть, я хочу залезть внутрь и убрать эту боль. Все было проще до того, как я встретил Тессу, ничто не могло причинить мне боль. Даже это дерьмо не мешало бы мне так. Я научился подавлять ее, пока она не заставила меня… она заставила меня чувствовать себя дерьмом, я никогда не хотел этого, и теперь я не могу заставить себя остановить чувствовать себя дерьмом.

– Прости! Мне так жаль, что это случилось! Я бы остановила это!

Я поднимаю глаза и вижу, как он плачет. Как он смеет ныть, когда ему не нужно было смотреть – он не должен был видеть ее каждый раз, когда закрывал глаза, чтобы уснуть и так год за годом.

Мигающие синие огни заполняют комнату через окна, разбросанные по всей комнате осколки, прерывая мой костер. Сирены воют чертовски громко – святое дерьмо, они громкие.

–Убирайся! – Вэнс кричит. – Убирайся сейчас же! Выйди через заднюю дверь и сядь в машину! Уезжайте от сюда, – он кричит еще более судорожней.

Ебаный спектакль.

– Пошел ты. – Я спотыкаюсь; комната крутится еще быстрее, и звон сирены пронзают мои уши.

Прежде чем я могу остановить его, его руки толкают мое тело к выходу через гостиную, в кухню, и через спину. Я пытаюсь сбросить его руки, но мои мышцы отказываются выполнять мои действия. Холодный воздух бьет в лицо, у меня закружилась голова, и моя задница приземляется на бетон.

– Иди по аллее и сядь в мою машину, – я думаю, что он говорит это прежде, чем исчезает.

Я вскарабкиваюсь на ноги, падаю несколько раз при попытки открыть заднюю дверь кухни, но она, блять, закрыта. Внутри я слышу множество голосов, все кричат и что-то гудит. Что это за хуйня?

Вытаскиваю телефон из кармана и вижу имя Тессы на дисплее. Я могу пойти и найти свою машину в переулке и ее лицо, или же я могу зайти внутрь и меня арестуют. Я смотрю на ее размытое лицо на экране, и решение принимается за меня.

Я не мог за всю свою жизнь выяснить, как, черт возьми, можно выйти на дорогу незамеченным копами. Экран на моем телефоне дублируется перед глазами и смещается, но каким-то образом мне удается набрать номер Тессы.

– Гарри! С тобой все в порядке? – она кричит в динамик.

–Забери меня в конце улицы, перед кладбищем. – Я приподнимаю затвор на соседней калитке и завершаю вызов. По крайней мере, мне не придется пройти через Майк Ярд.

Он женился на моей маме сегодня? Для его же блага, я надеюсь, что нет.

– Ты ведь не хочешь, чтобы она была одинока всю жизнь. Я знаю, что ты любишь ее; она все еще твоя мать, – голос Тессы звенит в моей голове. Отлично, теперь я слышу голоса.

– Я не совершенна. Никто из нас, – ее сладкий голос напоминает мне о ранее сказанных словах. Она ошибается, хотя, она так сильно ошибалась, и наивна, и это просто прекрасно.

Мне удается найти равновесие, чтобы стоять на углу маминой улицы. Кладбище, находящееся позади, очень темное, а единственный свет исходит от мелькающих огней вдалеке. Черный Beemer подъезжает несколько минут спустя, и Тесса останавливается прямо передо мной. Я забираюсь в машину, не сказав ни слова, и как только я закрываю дверь, она давит на педаль газа.

– Куда мне ехать? – Ее голос охрип и она, пытается прекратить реветь, но ее попытки с треском проваливаются.

– Я не знаю… Ни так много,—мои глаза закрываются, – мест здесь открыты так поздно…скорее всего все закрыто…

Я закрываю глаза, и все исчезает.

Звуки сирены пугает меня и я просыпаюсь. Я подпрыгиваю на громкий шум и больно ударяюсь головой об панель машиины.

Автомобиль? Какого хера я в машине?

Я осматриваю машину и вижу Тессу, которая сидит на водительском сиденье. Ее глаза закрыты, а ноги прижаты к телу. Я мгновенно вспоминаю сонного котенка. Моя голова начинает жутко болеть. Я выпил слишком много.

Уже день, солнце скрывается за тучами, оставляя небе серым и унылым. Часы на приборной панели машины показывают, что сейчас без десяти семь. Я не осознаю на какой парковке мы припаркованы , поэтому пытаюсь вспомнить, как, черт возьми, я сел в машину в первую очередь.

Я не слышу никаких полицейских машин, и тем более не слышу сирен сейчас … Мне приснилось это во сне. Голова просто раскалывается, и когда я тяну рубашку, чтобы вытереть мое лицо, едкий запах дыма вторгается в мои ноздри.

Перед глазами мелькает горящий диван и плачущая Тесса. Я пытаюсь сложить эти кусочки, потому что я все еще пьян.

Рядом со мной шевелиться тело Тессы шевелится и ее глаза трепещутся, а после открываются. Я не знаю, что она видела прошлой ночью. Я не знаю, что я сказал или сделал, но я знаю, что, как она смотрит на меня прямо сейчас заставляет меня жалеть, что я сжег … с этим домом. Образы моей мамы дома вспыхивают в моем сознании.

– Тесса, я, – Я не знаю, что ей сказать; мой ум не работает, и я не могу ничего сказать.

Обесцвеченные волосы Джуди и Кристиан, толкающий меня к задней двери дома моей мамы дома заполняют некоторые пробелы моей памяти.

–Ты в порядке? —мягкий тон Тессы звучит одновременно грубо. Я могу сказать, что она почти потеряла голос.

Она спросила меня в порядке ли я?

Я нахожу ее в замешательстве от своего вопроса.

– Хм, да. А ты?– Я не помню большую часть ночи … Ад, день или ночь, но я знаю, что она должна быть расстроенной из-за меня.

Она медленно кивает, ее глаза так же осматриваю парковку, как и мои.

– Я пытаюсь вспомнить … Пришли полицейские … – Я вижу моменты, когда они приходят. – Дом был в огне … где мы? – Я смотрю в окно, пытаясь понять это.

– Мы … ну, я не совсем уверена, где мы находимся. – Она прочищает горло и смотрит прямо перед собой через лобовое стекло. Она, должно быть, слишком много кричала. Или плакала, или все вместе, потому что она едва может говорить. – Я не знала, куда ехать, и ты уснул, поэтому я просто ехала дальше, пока не устала. Мне пришлось съехать с дороги в конце концов. – Ее глаза покраснели и опухли; черные следы от туши размазались под ними, а ее губы сухие и потрескавшиеся. Она едва узнаваема. По-прежнему красивая, но я истощил ее. Глядя на нее сейчас, я вижу отсутствие теплоты в ее щеках, потеря надежды в ее глазах, пропавшее счастье от ее полных губ. Я взял красивую девушку, которая жила своей жизнью за других, девушка, которая всегда находила хорошее во всем, даже во мне, но я превратил ее в оболочку пустоты, чьи глаза смотрят на меня сейчас.

–Меня меня сейчас стошнит, – я задыхаюсь и дергаю пассажирскую дверь, чтобы открыть. Все виски, весь ром, и все мои ошибки выливаются на бетон, и меня неоднократно рвет, пока я не остаюсь только со своей виной.

========== Глава 8 ==========

POV Гарри

Мягкий голос Тессы проскальзывает в щели моего затрудненного дыхания:

– Куда мне идти?

– Я не знаю. – Часть меня хочет сказать ей, чтобы она взяла билет на ближайший рейс до Лондона, для меня одного. Но эгоистичная и гораздо сильная часть меня знает, что если Тесса сделает это, то я бы не делал ничего, кроме того, что пил все время. Снова. Во рту вкус блевотины, и мое горло горит от того, что мой желудок вытолкнул все спиртное. Из открытой приборной панели между нами Тесса достает салфетку и начинает вытирать уголки моего рта с помощью грубой бумаги. Ее пальцы едва касаются моей кожи, и я вздрагиваю от ее ледяной руки.

– Ты замерзла. Заведи машину. – Но я не жду, пока она сделает одолжение. Вместо этого я наклоняюсь и поворачиваю ключ сам, заставляя теплый воздух наполнить машину. Сначала дует холодный воздух, но эта дорогая машина обладает какой-то уловка, потому что тепло быстро распространяется через небольшие пространства.

– Мы должны заправиться. Я не знаю, сколько времени я ехала, но топливо почти кончилось и экран показывает это. – Она указывает на роскошный экран навигации на приборной панели.

Звук ее голоса меня просто убивает.

– У тебя нет голоса, – говорю я, хотя это невероятно очевидно. Она кивает и отворачивается от меня. Мои пальцы оборачиваются вокруг ее подбородка, и я поворачиваю ее лицо обратно ко мне. – Если ты хочешь уйти, я не стану тебя винить в этом. Я отвезу тебя в аэропорт прямо сейчас. – Она бросает на меня озадаченный взгляд, прежде чем открывать рот.

– Ты остаешься здесь? В Лондоне? Наш рейс сегодня вечером, я думала, – последнее слово она произносит скорее как писк, и Тесса начинает кашлять.

Я проверяю, есть ли бутылка с водой или еще чего-нибудь, но все бутылки пустые.

Я потираю ее спину, пока она не перестает кашлять, а потом сменяю тему.

– Впереди магазин; я поведу туда. – Я киваю к бензозаправке через дорогу. – Тебе нужно что-нибудь попить и что-то для горла.

Я жду ее, чтобы она перелезла с водительского места, но она рассматривает глазами мое лицо прежде, чем поменяться со мной местами.

– Ты все еще нарушаешь допустимый уровень, – осторожно шепчет она наконец, чтобы не напрягать ее несуществующий голос.

Я не могу спорить с этим. Нет никакого способа, которым можно было бы за несколько часов отрезвить меня окончательно. Я выпил достаточно спиртного, чтобы вычеркнуть большую часть ночи, и возникающая головная боль наносит массовый характер. Я, наверное, буду пьяный весь чертов день или хотя бы половину дня. Я не могу сказать. Я даже не могу вспомнить, сколько напитков я выпил…

Мой подсчет напитком прекращается, когда Тесса паркуется перед газовым насосом и тянется к дверной ручке.

– Я схожу. – Я выбираюсь из машины, прежде чем она сможет начать спорить.

Здесь не так много людей внутри в столь ранний час, только мужчины, одетые в рабочую одежду. Мои руки наполнены аспирином, бутылкой с водой и пакетами с закусками, когда Тесса заходит в небольшой магазин.

Я наблюдаю, как каждая голова поворачивается, чтобы посмотреть на растрепанную красотку в ее грязном белом платье. Из-за мужских взглядов меня начинает снова подташнивать.

– Почему ты не осталась в машине? – Я спрашиваю, когда она приближается ко мне.

Она машет куском черной кожи перед моим лицом.

– Твой бумажник.

– Ой.

Отдав его мне, она на мгновение исчезает, но вскоре подходит ко мне, когда я подхожу к прилавку. В каждой руке большой стакан горячего кофе.

Я вывалил кучу вещей на прилавок.

– Ты можете проверить, где мы находимся на своем телефоне, пока я расплачиваюсь? – Спрашиваю я, взяв большие стаканы кофе из ее маленьких рук.

– Что?

– Наше местоположение, чтобы мы знали, где находимся.

Захватив упаковку аспирина и немного встряхнув ее, когда она изучает мужчину за прилавком.

–Allhallows. Вот, где вы сейчас. – Он кивает Тессе, которая вежливо улыбается в ответ.

– Спасибо. – Она немного шире улыбается и покрывается румянцем.

Да, я знаю, что она горячая. Теперь тебе нужно отвернуться прежде, чем я вырву твои глаза, мне так хочется сказать ему.

Если бы я видел отсутствие эмоций в ее глазах, я бы, наверное, вытащил его через прилавок, но ее фальшивая улыбка, черные глаза, и грязное с пятнами платье меня останавливают и отстранить от мыслей о насилии. Она просто выглядит такой чертовски потерянной и настолько грустной.

Что я наделал? Беззвучно спрашиваю себя

Она смотри на дверь, откуда заходит молодая женщина, держащая за руку ребенка. Я наблюдаю за ней, как она смотрит на них, следит за их передвижением, если вы спросите меня, то это немного жутко. Когда маленькая девочка смотрит на свою мама, нижняя губа Тессы начинает дрожать.

Что, черт возьми, происходит? Потому что я закатил истерику по поводу новых секретов моей семьи?

Продавец уже упаковал все мои вещи и трясет сумкой перед моим лицом, чтобы привлечь мое внимание. Мне показалось, что как только Тесса остановилась, посмотрев на него, то он решил, что может хамить мне.

Я вырываю полиэтиленовый пакет и склоняются в сторону Тессы.

– Готова? Я спрашиваю, подталкивая ее локтем.

– Да, прости, – бормочет она, схватив кофе с прилавка.

Заправляю машину и рассматриваю варианты, как будет смотреться машина Вэнса в море. Если мы в Allhallows, мы недалеко от берега; это будет так трудно.

– Как далеко мы от бара? —Тесса спрашивает, когда я присоединяюсь к ней в машине. – Там твоя машина.

– Около часа езды, учитывая пробки. – Машина медленно тонет в океане, унося десятки тысяч долларов Вэнса; мы возьмем такси до Габриэля за пару сотен. Справедливая торговля.Тесса открывает небольшой флакон аспирина и вытряхивает три таблетки мне на руку, а потом хмурится и смотрит на экран телефона, который зажигается.

– Ты хочешь поговорить о прошлой ночи? Я только что получил сообщение от Кимберли.

Вопросы начинаются приводить мою память в норму и я вижу смутные образы и голоса из прошлой ночью с своем сознании… Вэнс выталкивает меня на улицу, а сам идет обратно в горящий дом… Когда Тесса продолжает пялиться в телефон, я начинаю еще больше волноваться.

– Он не…– Я не знаю, как задать вопрос. Тесса смотрит на меня, и ее глаза начинают заполняться слезами.

– Он жив, конечно, но…

– Что? Он что?

– Она говорит, что он весь в ожогах.

Небольшая и нежелательная боль пытается просочиться сквозь щели моего барьера. Через его трещины в первую очередь.

Она вытирает один глаз тыльной стороной руки.

– Ожоги только на одной ноге. Ким сказал, что он будет сразу арестован, как только выйдет из больницы, в любую минуту.

– За что задержали? – Я знаю ответ до того, как она говорит.

– Он рассказал полиции, что он устроил пожар. – Тесса показывает экран своего дерьмового телефона перед моим лицом, поэтому я могу прочитать длинное сообщение от Кимберли.Я прочитал все это, но не узнал ничего нового, но паника Кимберли передалась мне. Я ничего не говорю. Мне нечего сказать.