Текст книги "After Ever Happy (ЛП)"

Автор книги: Анна Тодд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)

Тесса издала какой-то негромкий звук и закрыла глаза.

– Я даже не беспокоился за нее, только за тебя, – сказал я, чтобы попытаться объяснить получше, но она покачала головой и подняла руки, чтобы остановить меня.

– Хватит говорить о ней, иначе мне станет плохо, – я знаю, ее раздражает это.

– Мне тоже станет плохо. Я сбросил ее на пол, когда она коснулась меня.

– Что ты сделал? – Тесса уставилась на меня.

– Меня буквально вырвало, и мне пришлось бежать в ванную, потому что мне стало плохо от того, что она дотронулась до меня.

– Правда? – мне было интересно, знала ли она, что на кончиках ее губ виднелась улыбка, когда я рассказывал ей о том, как меня вырвало.

– Да, – я улыбнулся ей, пытаясь поднять настроение, – Не будь такой счастливой из-за этого, – сказал я, но если это поднимает ей настроение, то я весь в ее распоряжении говорить об этом.

– Хорошо. Надеюсь, тебе действительно было очень плохо, – она уже улыбалась в полный рот.

Мы самая идиотская пара.

Идиотская, но совершенная, это так.

– Мне было действительно плохо! – сказал я, удерживая момент, – Очень сильно плохо. Мне так жаль, что ты думала не то все это время. Неудивительно, что ты была зла на меня, – в какой-то степени это имело смысл, но в то же время, она всегда злилась на меня в последнее время, – Теперь ты видишь, что я не трахаюсь со всеми подряд, – я саркастически поднял бровь, – Ты возьмешь меня назад и позволишь мне сделать из тебя самую честную женщину?

Она резко повернула голову на меня.

– Ты обещал, что не будешь говорить это.

– Я не обещал. Слово “обещал” никогда не было озвучено.

Она была готова дать мне пощечину в любую минуту.

– Ты кому-нибудь собираешься говорить о том дерьме? – сказал я, чтобы сменить тему, что-то типо того.

– Нет, – она закусила губу, – Я не думаю. Не в ближайшее время.

– Никто не должен знать, пока мы не возьмем его в течение нескольких лет. Я уверен, что есть уйма чертовых детей, ожидающих, пока родители купят их. Все будет хорошо.

Я знаю, что она не приняла мое предложение пожениться, или даже дружить со мной, но я надеялся, что она не воспользуется возможностью напомнить мне об этом.

Она мягко посмеялась: – Чертовы дети? Пожалуйста, скажи мне, что ты не думаешь, что где-то в городе есть магазин, где можно купить ребенка, – она поднесла руку ко рту, чтобы остановить свой смех.

– Разве его нет? – я пошутил, – А что же тогда Babies R’ Us?

– Боже мой, – она откинула голову, разразившись смехом.

Я преодолел небольшое расстояние между нами и взял ее руку.

– Если этот чертов магазин не полон детей, разложенных по полочкам, готовым для продажи, тогда я подам в суд за ложную рекламу.

Я состроил мою лучшую ухмылку для нее, и она вздохнула, утомленная смехом. Я знал, что это было. Я определенно знал, что она думает.

– Тебе нужна помощь, – она выдернула свою руку из моей, вставая.

– Да, – я наблюдал за ее исчезающей улыбкой, – Да, она мне понадобится.

– Лиам уезжает через несколько дней, ты не хочешь повидать его? – я напоминаю ей.

– Эмм, да. Давай вернемся в Пулман.

***

–Вы двое путешествуете по штату Вашингтон гораздо больше всех, кого я знаю, – говорит Лиам, смотря на нас с дивана в гостиной моего отца.

После того, как мы вдоволь насмеялись, я убедил Тессу, что нам нужно вернуться и повидаться с ее другом, прежде чем он уедет навсегда. Я был уверен, что она сразу же согласится – она любит общаться с Лиамом, в конце концов, но она сидела спокойно в течение нескольких секунд, прежде чем согласиться.

Я ждал на ее кровати, в то время как она, из-за известных обстоятельств, собирала почти все, что у нее было, и затем я ждал в машине, пока она слишком долго прощалась с Кимберли и Вэнсом.

Я пристально смотрю на Лиама.

– Так ты вообще почти никого не знаешь, так что это не в счет, – дразню я его. Он глядит на свою маму, сидящую на стуле, и я знаю, что он хочет ответить что-то эдакое, и если она не сидела бы там, он, безусловно, ответил бы.

Вместо этого он просто закатывает глаза, говорит, – Ха-ха, – и возвращается к книге на своих коленях.

Он стал приятней в последнее время.

– Я рада, ребята, что вы решили выезжать пораньше. Дождь и так сильный и можно представить, что будет на дорогах к концу ночи, – Голос Карен мягкий, она улыбается мне, заставляет меня отвести взгляд.

– Ужин уже в духовке, будет готов в ближайшее время.

– Пойду, переоденусь, – говорит Тесса за моей спиной, – Спасибо что снова разрешили мне остаться здесь, – она поднимается вверх по лестнице.

Я остаюсь внизу несколько секунд, а потом плетусь за ней наверх как щенок. Когда я вхожу в ее комнату, на ней только лифчик и трусики.

– Хороший выбор времени, – я бормочу, когда она смотрит на меня, стоящего в дверном проеме.

Она обнимает себя за грудь, затем спускается к бедрам, и я не могу не улыбнуться.

– Сейчас немного поздно, не находишь?

– Тшшш, – она ругает меня и стаскивает рубашку через влажные от дождя волосы.

– Ты знаешь, молчание не мой конек.

– А что именно твой конек? – она смеется надо мной, покачивая бедрами, пока натягивает штаны по талию. Эти леггинсы…

– Ты не носила эти леггинсы с йоги… Уже давно, – я тру щетину на подбородке и смотрю на плотный, черный материал, который плотно обтягивает ее ноги.

– Не начинай про них, – она машет на меня пальцем, – Ты спрятал их от меня; вот почему я не носила их, – она улыбается, но кажется удивленной своим игривым настроение. Она пристально смотрит на меня и выпрямляет спину.

– Неа, – вру я, гадая, когда же она их нашла в нашем шкафу в этой чертовой квартире. Глядя на ее зад в них, я вспоминаю, почему я их спрятал.

– Они были в шкафу.

Как только я говорю, всплывает изображения Тессы, роющейся в том шкафу, ища штаны, заставляют меня смеяться, пока я не вспоминаю про кое-что еще, чего я бы не хотел, чтобы она находила. Я смотрю на нее, ища в ее лице признаки, что мое упоминание о шкафе напомнило ей, что она нашла эту чертову коробку.

– Что? – спрашивает она, натягивая на ноги пару розовых носков. Отвратительная, девчачья вещь в горошек, охватывает ее ступни.

– Ничего, – вру я, стараясь игнорировать свою паранойю.

– Ладно… – она выходит.

Я следую за ней вниз, снова, как щенок, и сижу рядом с ней за обеденным столом.

Та Сар… Девущка снова здесь, сидит, уставившись на Лиама, будто он драгоценный камень или подобное дерьмо. Это явно определяет ее как человека со странностями.

Тесса машет ей.

– Эй Софи, – она отводит взгляд от Лиама ровно на секунду, чтобы улыбнуться в ответ Тессе и помахать мне.

– Софи, поможешь мне с ветчиной? – приветливо спрашивает Карен.

Большой обеденный стол украшен зажженными свечами и цветочными композициями. Мы болтаем, пока ждем Карен и Софи, которые режут ветчину.

– Хм, это здорово. Соус действительно хорош, – Тесса стонет от удовольствия. Эти женщины и их проклятая еда.

– Можно подумать, вы, ребята, говорите о порно, – говорю я, слишком громко.

Тесса наступает под столом мне на ногу, а Карен прикрывает рот рукой пока кашляет с полным ртом еды. Все удивляются, когда Софи смеется. Лиам кажется смущенным, но выражение его лица смягчается, когда он замечает, как задорно она смеется.

– Кто говорит? – она хихикает. Лиам мило уставился на нее, и Тесса сияет, смотря на них.

– Гарри. Гарри говорит что-то подобное, – Карен улыбается, и в ее глазах играет юмор. Ладно, это странно.

– Ты привыкнешь к нему, – Лиам недолго смотрит на меня, прежде чем переключатся обратно на свою барышню.

– Я имею в виду, если ты много вдруг… Не, то, что ты будешь работать много, – его щеки ярко-красные.

– Если ты хотела стать, я имею в виду. Не то, что ты хотела бы быть.

– Она получит его, – я вывел его из страдания, и он похож, идет в бой сам.

– Я делаю, – она улыбается Лиаму, и, клянусь, его лицо меняет цвет с красного на фиолетовый. Бедняжка.

– Софи, сколько ты уже находишься в городе? – Тесса вмешивается, сменяя тему, стараясь таким способом помочь ее другу.

– Всего несколько дней. Я собираюсь уезжать, возвращаюсь в Нью-Йорк в следующий понедельник. Мои соседи там уже со скуки умирают.

– Сколько у тебя соседей? – спрашивает Тесса.

– Три, все тансовщицы.

Я смеюсь.

Тесса натужно улыбается. – Ух ты.

– Ох, черт! Артисты балета, не стриптизерши, – Сара заливается смехом, и я присоединяюсь к ней, только чтобы посмеяться над облегчением Тессы, которое отражается на ее лице.

Большую часть разговора Тесса расспрашивает в женских штучках, и я терплю их обоих, только сосредотачиваясь на движении губ Тессы, когда она говорит. Мне нравится, как она после каждых нескольких укусов останавливается, и чопорно вытирает губы салфеткой, продолжает есть.

Ужин так и продолжается, пока мне не становиться до смерти скучно, а у Лиама не краснеет лицо.

– Гарри, ты все же не пойдешь на церемонию вручения дипломов? Я помню, что ты отказался идти, но может ты передумал? – говорит Кен, в то время как Карен, Тесса и Сара убирают со стола.

– Нет, не передумал, – я ковыряю в зубах ногтем.

Он продолжает делать это, говорить это дерьмо при Тессе, чтобы заставить меня идти через душный зал, где тысячи людей будут вонять дезодорантом, потом и еще какой нибудь хуйней, как дикие звери.

– Не передумал? – спрашивает Тесса. Я возу взглядом с нее на моего отца, – Я думала ты передумал? – она прекрасно понимает, что делает.

Лиам усмехается как придурок, Карен и Сара болтают на кухне.

– Я… – начинаю я. Черт возьми. Глаза Тессы полны ожидания и, катись оно к черту, я сдаюсь.

– Да, конечно, хорошо. Черт возьми, я пойду на выпускной, – это такая ерунда.

– Спасибо,– благодарит Кен. Я понимаю, что он благодарит Тессу, а не меня. Надо его просветит.

– Вы двое такие… – начинаю я, но решаю замолчать из-за предупредительного взгляда Тессы, – Вы двое такие замечательные, – говорю я вместо этого.

– Вы двое коварное дерьмо, – повторяю в своей голове, снова и снова, так как они самодовольно ухмыляются.

========== Глава 47 ==========

POV Тесса

Каждый раз, когда во время ужина Софи говорила о Нью-Йорке, я начинала паниковать. Я знаю, что я сама затронула эту тему, но я только пыталась отвлечь внимание от Лиама. Я знала, что он был смущен, и я сказала первую вещь, которая пришла мне на ум. Так произошло, что эта тема одна из тех, которые я не должна была упоминать перед Гарри. Я должна сказать ему сегодня вечером. Я кажусь смешной незрелой трусихой, скрывая это от него. Успехи, которые Гарри сделал в последнее время, или помогут ему справиться с новостями хорошо, или он взорвется.

Я никогда не знаю, что ожидать от него; эмоции могут выплеснуться, так, или иначе. Но я также знаю, что я не ответственна за его эмоциональные реакции, и что я должна сама рассказать ему это. Прислонившись к дверному проему столовой, стоя в прихожей, я наблюдаю, как Карен вытирает верхушку печи влажной салфеткой.

Кен спит на кресле в гостиной. Лиам и Софи сидят за обеденным столом в тишине. Он украдкой смотрит на девушку. Они встречаются взглядами; когда Софи поднимает глаза, и она улыбается Лиам. Я не уверена, как я чувствую себя по этому поводу, слишком легко он забыл свои предыдущие отношения и увлекся кем-то другим. С другой стороны, кто я такая, чтобы судить чужие отношения? Ясно, что я не имею никакой подсказки, как вспомнить свои собственные.

Здесь в коридоре, который соединяет гостиную, столовую, и кухню, я вижу самую прекрасную картину: людей, которые многое значат для меня в этом мире. Она включает и самое важное – Гарри, который сидит спокойно на диване в гостиной, безучастно смотря на стену. Я улыбаюсь его идее пойти на церемонию вручения дипломов в июне.

Я не могу вообразить его в мантии, но это, конечно, то, что я жду с нетерпением. Я знаю, согласие Гарри это сделать, много значит для Кена. Кен не один раз говорил, что никогда не ожидал, что Гарри закончит университет.

И теперь, когда правда их прошлого открылась, я уверена, Кен не ожидал, что его сын передумает и согласится с типичной церемонией вручения дипломов. Гарри Стайлс совсем не типичен. Я прижимаю пальцы ко лбу, желая, чтобы мой мозг функционировал должным образом. Как должна я воспринимать его теперь?Что, если он предложит приезжать в Нью-Йорк? Он сделает это? Если он действительно предложит, должна ли я согласиться?

Внезапно я чувствую его взгляд на себе и, конечно же, когда я смотрю на него, он изучает меня со своего места в гостиной. Я смотрю в его зеленые любопытные глаза, на его нежный рот, сжатый в ласковую линию. Я говорю ему взглядом “я в порядке, просто думаю”, улыбаясь, смотрю, как Гарри хмурится и встает. Несколькими длинными шагами, он пересекает комнату и наклоняется, упираясь одной ладонью в стену для поддержки, нависая надо мною.

– Что тебя беспокоит? – спрашивает он. Громкий голос Гарри отрывает внимание Лиама от Софи.

– Я должна поговорить с тобой кое о чем, – спокойно признаю я. Он не выглядит заинтересованным, как должен быть.

– Хорошо, что это? – он наклоняется ближе, слишком близко, и я пытаюсь отступить, только для того, осознать, что он загнал меня в угол. Гарри поднимает другую руку, чтобы полностью заблокировать меня, и когда наши глаза встречаются, ухмылка появляется на его лице, – Ну..? – он нажимает.

Я смотрю на него в тишине. Во рту пересохло, и когда я пытаюсь что-то сказать, я начинаю кашлять. Это всегда происходит, в тихом кинотеатре, в церкви, или разговаривая с кем-то важным. В основном в ситуациях, где кашель не уместен. Например, прямо сейчас. Кашляя, я не могу остановиться, в то время как Гарри смотрит на меня, а я задыхаюсь перед ним. Он отступает и целеустремленно идет на кухню.

Он обходит Карен и возвращается ко мне со стаканом воды. Кажется, я чувствовала себя подобно в тридцатый раз за прошлые две недели. Я беру стакан, и чувствую облегчение, когда прохладная вода успокаивает мое зудящее горло. Я знаю, что даже мое тело пытается отступить из сообщения этих новостей Гарри, и я хочу похлопать себя по спине и одновременно ударить себя по подбородку. Если бы я сделала такое, я думаю, что Гарри почувствовал себя немного виноватым передо мной из-за моего безумного поведения и возможно сменил тему.

– Что происходит? – он смотрит вниз на меня, протягивая руку, чтобы забрать пустой стакан.

Я начинаю качать головой, но Гарри настаивает: – Нет, нет, ты должна мне сказать.

– Мы можем выйти на улицу? – я поворачиваюсь к двери патио, пытаясь дать ему понять, что хочу поговорить наедине. Мы должны, вероятно, возвратиться в Сиэтл, чтобы обсудить этот беспорядок. Или дальше. Дальше хорошо.

– Снаружи? Почему?

– Я хочу поговорить с тобой о чем-то. Наедине.

– Хорошо, конечно.

Я делаю шаг перед ним, чтобы сохранить равновесие. Если я выйду, первая на улицу, то у меня может быть шанс повести разговор. Если я начну разговор, то у меня может быть лучший шанс, чтобы не позволять Гарри завершить разговор войной. Возможно. Я не убираю руку от Гарри и чувствую, что его пальцы ласкают мои.

Вокруг очень тихо – только мягкий отголосок храпа, заснувшего Кена, и низкий рокот посудомоечной машины на кухне. Когда мы выходим на веранду, все звуки исчезают, и я остаюсь одна наедине со звуком своих хаотических мыслей и низким урчанием Гарри. Я благодарна за любую песню, которая спокойно заполняет воздух, но это недостаточно и помогает мне сосредоточиться на чем-то за пределами разговора, который, несомненно, состоится. Если я удачлива, у меня будет несколько минут, чтобы объяснить мое решение, прежде чем он осознает новости.

– Садись, – говорит он, пока тянет один из стульев патио через веранду.

Вот мой шанс, пока он спокоен в течение нескольких минут; он не находится в настроении ожидания. Он садится и кладет локти на стол между нами. Я взбираюсь на стул, чтобы сесть напротив него и пытаюсь понять, куда поместить мои руки. Я перемещаю их от стола до коленей, от коленей обратно на стол, прежде чем он берет и гладит ладонь и мои дрожащие пальцы.

– Расслабься, – мягко говорит он. Его рука теплая, и она полностью накрывает мою, давая мне толику ясности, только на одно мгновение.

– Я кое-что от тебя утаила, и это сводит меня с ума. Я должна сказать тебе это сейчас, и я знаю, что сейчас не время, но ты должен знать, прежде чем ты узнаешь это другим путем.

Он поднимает свою руку вместе с моей и прислоняется к спинке стула.

– Что ты сделала?

Я могу услышать беспокойство в его тоне, подозрение в его дыхании, которым он старается управлять.

– Ничего, – торопливо замечаю я, – Ничего, что ты предполагаешь.

– Ты не… – он моргает несколько раз, – Ты не была… C кем-либо еще, не так ли?

– Нет! – пищу я, и качаю головой, чтобы подтвердить свои слова? – Нет, ничего такого. Я просто приняла одно решение, и держала его от тебя в секрете.

Я не уверена, приятно мне или обидно, что это было его первой мыслью. В некотором смысле, мне приятно, потому что переезд в Нью-Йорк, возможно, не будет столь же болезненным для него как, если бы я была с другим мужчиной, но я немного оскорблена, потому что он должен знать меня лучше. К своему сожалению, я делала безответственные, вредные вещи, включая Зейна, главным образом, но я никогда не спала бы с кем-то еще.

– Хорошо, – он проводит рукой по волосам и массирует рукой мышцы шеи, – Тогда ничего хуже быть не может.

Я вздыхаю, решая просто выложить все, больше не кружа вокруг да около.

– Хорошо…

Он поднимает руку, чтобы остановить меня.

– Подожди. Что на счет того, чтобы, прежде чем ты мне расскажешь что это, ты расскажешь почему.

– Почему, что? – я наклоняю голову в недоумении.

– Почему ты сделала тот или иной выбор, в котором ты не даешь себе отчета, – говорит он, поднимая бровь.

– Хорошо.

Я киваю, просеивая свои мысли, в то время как он наблюдает за мной терпеливым взглядом. С чего я должна начать? Это намного труднее, чем просто сказать ему, что я переезжаю, но это лучший способ сообщить ему известие. Теперь, когда я думаю об этом, я не думаю, что мы когда-либо сделаем это. Каждый раз, когда с нами происходила какая-нибудь большая драма, мы всегда находим еще большие драмы.

Я смотрю на него еще один раз, до того, как начинаю говорить. Я хочу охватить взглядом каждый сантиметр его лица, помнить и изучать то, как его глаза могут выглядеть, настолько болезненно. Я заметила, как его розовые, мягкие губы, будто приглашают меня сейчас, но тут же вспоминаю времена, когда эти самые губы были все порезаны с одной стороны и облиты кровью после очередной драки. Я помню его пирсинг на том самом месте,где из раны сочилась кровь.

Я снова переживаю те чувства, когда холодный металл касается моих губ. Мне приходится сосредоточиться на мысли, как Гарри оттягивал свою сережку, играя с ней зубами, когда он задумывался о чем-то. И как прекрасно и заманчиво это выглядело.

Вспоминаю тот вечер, когда он взял меня на каток, пытаясь доказать, что он абсолютно нормальный парень для такой, как я. Именно тогда он ужасно нервничал и, вытащил обе свои сережки, утверждая, что он сам хотел того, но по сей день, я думаю, что Гарри снял, чтобы доказать что-то, в первую очередь себе, а потом мне. Я скучала по этим предметам некоторое время-я до сих пор скучаю иногда, но теперь мне нравится представлять то, как они на нем сексуально смотрелись.

– Хочешь поговорить об этом? – дразнит он, опираясь подбородком на руку.

– Да, – я нервно улыбаюсь, – Ладно, я приняла решение и,мне кажется, нам нужно побыть чуть-чуть отдельно друг от друга. По-моему это единственный способ, понять, что же с нами происходит.

– Время порознь? Еще? – его глаза смотрят в мои, и я тут же отвожу взгляд вниз.

– Да, еще немного. Сейчас между нами, какой-то хаос. Мне следовало сохранять дистанцию на этот раз. Мы делаем беспорядок в мире, в каком-то вечном движении из Сиэтла в Лондон. Это похоже на танец психически нездорового человека, – я жду его реакции, а получаю лишь неразборчивое выражение, отрывая от него взгляд.

– Неужели все так ужасно? – спрашивает тихо Гарри.

– Мы ругаемся чаще, чем ладим.

– Это не правда, – он дергает за воротник его черной футболки, – Формально и буквально это не правда, Тесс. Это может, выглядит так, но вспомни все то дерьмо через которое мы проходили вместе. Помнишь? Мы провели больше времени смеясь, разговаривая, читая, дразня, в постели, конечно. Я имею ввиду, что я могу провести долгое время в постели, – он улыбается, и я чувствую, как моя решимость слабеет.

– У нас все решается сексом. Это не хорошо, – говорю я, обозначая следующий пункт.

– Секс это-не хорошо? – он насмехается, – У нас с тобой внебрачный секс полный любви, мать его, и доверия, – Гарри резко смотрит на меня, – Да вдобавок, это умопомрачительный, нежный секс. Но не забывай, для чего мы это делаем. И меня не ебет то, что ты хочешь свалить. Я люблю тебя, и я могу тебе доверять все мои потаенные желания.

Все, что он говорит, возбуждает во мне все чувства, несмотря на то, что этого не должно быть. Я согласна с ним, но я ведь должна быть осторожной?

Я чувствую, как Нью-Йорк ускользает от меня все дальше и дальше, поэтому решаю бросить бомбу раньше.

– Ты когда-нибудь замечал ранее признаки оскорбительного отношения?

– Оскорбительного? – Гарри звучит так, будто еле-еле хватает ртом воздух, – Ты нашла мое отношение к тебе оскорбительным? Я никогда не поднимал на тебя руку и никогда бы не смог сделать этого! – смотрю на свои руки. Челюсть сжимается.

– Нет, это не то, что я имела ввиду. Это касается нас обоих. Мы делаем вещи, которые травмируют нас. Я не обвиняю тебя в физическом травмировании, – он вздыхает и запускает обе свои руки в волосы, явный признак того, что он паникует.

– Ясно, это просто очевидно, что это одно из твоих решений, главное не жить со мной в Сиэтле, – затем парень останавливается и смотрит на меня с грубой серьезностью, – Тесса, я собираюсь тебя спросить, кое о чем и хочу услышать твой искренний, честный ответ. Просто скажи первое, что придет тебе на ум, ладно? – я киваю в ответ.

– Что самое худшее я сделал тебе, самое ужасное, с того времени, как мы с тобой познакомились? – я начинаю вспоминать, что же происходило на протяжении этих восьми месяцев, но он прочищает горло, дав понять, что я должна отвечать быстро. Не хочу говорить об этом, ни сейчас, ни потом. Ерзаю в кресле, – Тот факт, что ты меня полностью унизил, когда я влюбилась в тебя, – Гарри задумывается на мгновение

– Ты бы хотела все вернуть? Хотела бы изменить, если я твоя главная ошибка? – у меня есть время, чтобы подумать, действительно подумать, прежде, чем ответить. Я отвечала на этот вопрос множество, раз и раньше и меняла свое решение, но сейчас ответ решающий. Ответ настолько окончательный, настолько решающий, что все, что сейчас происходит, выходит из под контроля. Солнце движется в небе, прячась за деревья.

– Нет, я бы никогда ничего не поменяла, – Гарри кивает, будто он знал, что я отвечу.

– Ладно, так что там следующее, что я сделал?

– Когда ты снял бронь с той квартиры в Сиэтле, – отвечаю легко я.

– Правда? – его, похоже, удивил мой ответ.

– Да.

– Почему это? Что именно в моем поступке так вывело тебя из себя?

– То, что ты полностью контролировал моё решение и утаил это от меня.

Он кивает и пожимает плечами.

– Я не буду пытаться оправдать это дерьмо, потому что я знаю, что я поступил хреново.

– Правда? – я надеюсь, что ему есть немного больше, что сказать по этому поводу.

– Я понимаю, почему ты так на это отреагировала. Мне не стоило так поступать; я должен был поговорить с тобой, вместо того, чтобы пытаться удержать тебя от поездки в Сиэтл. Тогда я был не в своём уме, и я все ещё немного, но я стараюсь , и это как раз то отличие от прошлого меня.

Я не совсем уверенна как мне на это ответить. Я согласна, что ему не стоило так поступать, и я согласна, что сейчас он действительно старается . Я смотрю в его искренние, невероятное блестящие зеленые глаза, и становится невероятно трудно вспомнить какой позиции я должна придерживаться всю эту беседу.

– У тебя возникла эта навязчивая идея в голове, малыш, или кто-то поместил её туда, или может ты увидела это в одном из дерьмовых телевизионных шоу, или может быть в одной из своих книг, я не знаю. Но настоящая жизнь дохрена сложная. Ни одни отношения не бывают идеальными, ни один мужчина не ведёт себя со своей девушкой именно так, как он должен, – он поднимает руку в воздух,чтобы не позволить мне перебить его, – Я не говорю что это хорошо, ладно? Просто выслушай меня; Я просто говорю о том, что я думаю, если бы ты и остальные люди, находящиеся в таком же дерьме, обращали бы немного больше внимания на действия между сценами, ты бы видела вещи совсем иначе. Мы не идеальны, Тесса. Я, блять, не идеален. Но и ты тоже далека от идеала.

Он вздрагивает, сказав это, позволяя мне знать, что не имел ввиду ничего ужасного. – Я блять сделал так много дерьма тебе, и говорил эту же речь уже тысячу чертовых раз, но что-то внутри меня изменилось-ты знаешь, что это действительно так.

Когда Гарри прекращает говорить, я всматриваюсь в небо позади него всего на несколько секунд. Солнце начинает скрываться за деревьями, и я жду пока оно полностью исчезнет, перед тем, как я отвечу.

– Я боюсь, мы зашли слишком далеко. Мы оба сделали так много ошибок.

– Это будет большой потерей; сдаться, вместо того, чтобы попытаться исправить наши ошибки.

– Потерей чего? Времени? У нас сейчас не так уж много времени, чтобы его терять, – говорю я, медленно приближаясь к неминуемой катастрофе.

– У нас есть все время этого мира. Мы все ещё молодые! Я собираюсь выпуститься, и мы будем жить в Сиэтле. Я знаю, что тебе достаточно моего дерьма, но я эгоистично рассчитываю на твою любовь ко мне, чтобы убедить тебя дать мне ещё один последний шанс.

– Как насчёт всего того, что я тебе сделала? Я оскорбляла тебя, и вся эта ситуация с Зейном? – я кусаю губу и отвожу взгляд при упоминании его имени.

Гарри водит пальцами по стеклянной поверхности стола.

– Для начала, Зейну не место в нашем разговоре. Ты творила тупое дерьмо; так же как и я. Никто из нас не имел ясного понятия как вести себя в отношениях. Ты могла считать, что имела, потому что так долго была с Ноа в отношениях, но давай начистоту; вы двое были просто целующимися кузинами. Все это дерьмо не было настоящим.

Я впиваюсь взглядом в Гарри, ожидая пока он продолжит рыть себе эту яму, над которой он уже начал работать.

– И так как ты меня оскорбляешь, что происходит крайне редко, – он улыбается, и я пытаюсь понять кто этот мужчина, сидящий рядом со мной, на самом деле-все друг друга оскорбляют, – Извини, но даже подружка твоей мамы – жена пастора иногда зовёт своего мужа мудаком. Она, вообще то, не говорит ему эту в лицо, но это все то же дерьмо, – он пожимает плечами, – И лучше уж ты будешь говорить, что я мудак мне в лицо.

– У тебя есть объяснение для всего, не так ли?

– Нет, не для всего. Не так уж много, на самом деле, но я знаю, что ты сидишь тут и уже думаешь, пути выхода из ситуации, и я собираюсь выложиться на все сто, чтобы убедиться, что ты знаешь о чем говоришь.

– С какого момента мы начали общаться таким образом ? – я не могу не быть удивлённой отсутствием криков и воплей, исходящих от нас обоих.

– С этого момента, – он вспыхивает от гнева, – Много чего произошло между нами, и я думаю, не могу определить для себя, смогу ли я просить тебя или нет. Наши отношения на нуле, так что зачем вообще стараться?

– Мы справимся со всем в этот раз.

– Нет, не сможем, – он смотрит на меня; ждет пока я продолжу, – Так не может продолжаться. Мне нужно время для себя, Гарри. Я должна уехать отсюда и понять, что я хочу для себя, – слова звучат так чуждо из моего рта.

– После этого ты решишь, что тебе нужно? Ты не хочешь жить со мной в Сиэтле? Ты уже нашла себе квартиру там? Почему ты так стараешься убежать от меня?

– Я не бегу, просто мне нужно время. Я не могу снова делать это… Это “туда и обратно”. Не только с нами, но и с самой собой.

– Хорошо, тогда где ты собираешься жить? Какой место в Сиэтле? – Гарри садится на стул и закидывает ноги на стол.

– Не в Сиэтле, – я пытаюсь объяснить ему.

– Хорошо, где-то недалеко отсюда?

– Нью-Йорк, Гарри. Я еду в…

– Нью-Йорк? – он скидывает ноги со стола и быстро вскакивает, – Ты говоришь о реальном Нью-Йорке? Или это какой-то пригород рябом с Сиэтлом, о котором я никогда не слышал?

– Реальный Нью-Йорк, – я понижаю свой голос до шепота, – Через неделю.

Гарри выглядит довольно спокойно, не считаю того, что он покраснел и глубоко вздыхает.

– Когда ты приняла это решение?

– После Лондона, когда умер мой отец.

– То есть я, будучи мудаком, заставил тебя собрать все твое дерьмо и уехать в Нью-Йорк? Ты никогда не покидала штат Вашингтон. Что заставило тебя переехать в Нью-Йорк?

– Я могу жить, где хочу. Не пытайся остановить меня.

– Остановить тебя? Тесса, я никогда не хотел делать этого. Я… Что заставило тебя вообще подумать о Нью-Йорке? Где ты там будешь жить?

– С Лиамом.

– Лиамом? – его глаза становятся дикими и я делаю шаг назад. Гарри был такой мягкий, добрый и понимающий все это время. Я знала, что рано или поздно это прекратится.

Но я вижу, что он пытается держать себя под контролем: – Лиам. Ты и Лиам переезжаете в Нью-Йорк, – говорит он.

– Да, он уже собрал свои вещи и я…

– Чья эта была идея? Твоя идея, или его? – голос Гарри более-менее спокойный и не такой злой, но это больно. Ему больно и я ничего не могу с этим сделать.

Я не хочу говорить Гарри, что Лиам позвал меня с собой в Нью-Йорк. Я не хочу говорить Гарри, что Лиам и Кен помогали мне с рекомендательными письмами и копиями, со вступительными пакетами и заявками.

– Я собираюсь взять перерыв в один семестр, когда приеду туда, – говорю я ему, в надежде избежать ответа на вопрос.

Он поворачивается ко мне с красными щеками, дикими глазами, и упёртыми в бока руками.

– Это была его идея, не так ли? И он все это время знал, он убедил меня, что мы друзья… Не знаю… Даже братья, но он действовал за моей спиной.

– Гарри, всё не так, – говорю я, чтобы защитить Лиама.

– Конечно, черт возьми, это так! Вы двое, между вами что-то, блять, большее, – кричит он, размахивая руками вдоль своего тела, – Ты сидела там и позволила мне выставлять себя полным идиотом! Я предлагал тебе брак, детей и прочее дерьмо, а ты, блять знала, ты знала, что все равно уедешь? – он тянет себя за волосы и меняет свое направление. Он идёт прямо к двери, и я пытаюсь его остановить.

– Не заходи туда в таком состоянии, пожалуйста. Останься со мной, мы сможем поговорить об этом и все решить. Нам ещё так много всего нужно обсудить.