Текст книги "(не) Обручённые (СИ)"

Автор книги: Анна Снегова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

Глава 18. Бастиан

После освобождения из подземелий Темнота взялась за меня по-настоящему.

Почти свела с ума. От мучительной боли я временами терял зрение и способность мыслить.

С трудом я уговорил её на отсрочку. Убедил, что необходимо дождаться хотя бы, пока родится малыш.

Она согласилась. Но каждый день напоминала о старом долге невыносимыми вспышками боли, которые пронзали мою голову так, будто кто-то насаживает мозг на раскалённый вертел.

Шипела, что я должен отдать ей то, что она хочет. Напоминала, что спасла мне жизнь когда-то.

И требовала привести, наконец, Мэг к ней. Теперь, когда моя жена, доверяла мне больше чем себе, когда мы были так близко от нужного места, это было бы совсем не сложно.

Темнота говорила, что так и быть, оставит нас в покое до рождения сына. Но взамен требовала поклясться в преданности ей самым дорогим, что у меня есть – моей жизнью.

Этим я поклясться мог.

Это дало нам с Мэг еще несколько месяцев.

***

Когда родился Дамиан, Темнота снова напомнила о моей клятве.

«Если ты не исполнишь её, если не отдашь мне колдунью… тогда я потребую сына»– сказала она в тот день.

У меня потемнело перед глазами.

Я бросился в наши покои.

Они были там. И с ними было всё в порядке.

Привалившись плечом к косяку, я долго смотрел на мою Мэг с ребенком на руках. Как она кормит малыша грудью. Есть очень странное что-то в том, как эта грудь, которую ты сжимал в ладонях в минуты страсти, вдруг оказывается собственностью какого-то другого существа, намного более требовательного, чем ты.

Как странно понимать вдруг, что вовсе не для тебя и твоего наслаждения, оказывается, эту грудь создавали. А для того, чтобы дарить жизнь. Намного более священное предназначение.

Я смотрел на них, которые так поглощены были друг другом, что даже не замечали меня, – и что-то медленно умирало в душе.

«Ты выбрал?»

Я молчал так долго, что она взбесилась.

«Если ты не приведешь ко мне Мэг, я вселюсь в кого-нибудь другого – в любого, ты знаешь, что я это могу! В няньку, в слугу, в охранника, в прохожего, и вы никогда не узнаете, вы не сможете оставить этого ребенка одного ни на минуту, но всё равно не сумеете уберечь! Я убью его, если ты меня предашь!»

«А если только попытаешься кому-то рассказать обо мне, я уничтожу тебя в ту же секунду! Раньше, чем ты откроешь рот! А потом найду себе нового носителя. Я не сделала это до сих пор, только потому что привязана к тебе, мой сладкий. Жалко будет терять такой хороший, остро отточенный инструмент. Но если понадобится – что ж, я готова».

«Но в таком случае они умрут оба. А тебя больше не будет на этом свете, чтобы хоть кого-то защитить».

«Так что у тебя нет выхода. Ты должен решить. Тогда у тебя останется хотя бы один из них».

«Жена или сын – кого ты выберешь?»

Я молчал, а моя душа беззвучно плакала кровавыми слезами.

«О, но только не пытайся придумывать какие-то хитрости, чтоб меня обмануть! Не забывай, я в твоей голове могу читать, как в открытой книге!»

«Ты не успеешь и глазом моргнуть, как я слегка передавлю в твоей голове парочку кровеносных сосудов, и ты больше никогда не увидишь ни свою горячо любимую жену, ни сына».

«А вот если приведешь ко мне её… увидишь снова».

«О да, ещё как увидишь! Она станет даже ещё лучше».

«Потому что в её прелестном теле будет гореть новый, сильный дух!»

«Что скажешь, Бастиан? Как тебе такая перспектива? Чтобы я наконец-то обрела плоть, и мы с тобой стали ещё ближе, м-м-м? Я даже готова терпеть твоего ублюдка и продолжать делать вид, что он мой сын, если захочешь».

Только теперь я понял, зачем Темноте была нужна Мэг. Она хотела обрести тело. Да ещё такое молодое, красивое, полное магии… Вряд ли во всём королевстве нашёлся бы более совершенный сосуд.

«Именно так, мой милый. Именно так! Наконец-то вижу проблески интеллекта».

«Да и признаться, за годы общения с тобой я поняла, что многое теряю, продолжая общаться м-м-м… только лишь разумом. Не терпится перейти на новый уровень. Только представь, какого могущества ты достигнешь как правитель под моим чутким руководством! Зачем тебе эта наивная девчонка? Что она тебе может дать, кроме юного и свежего тела, чего не дала бы тебе я? Её тело у тебя останется. Но ты получишь намного, намного больше!»

«Я снова сделаю тебя королём. Нет – императором! Мы с тобой свергнем этого жалкого узурпатора, который десять лет заставлял тебя гнить заживо под землёй. Неужели ты не хочешь ему отомстить? Мы соберём все земли Оуленда в железный кулак. А потом огнём и мечом прокатимся дальше, от края до края Ойкумены».

«Мы оставим наши имена в летописях на века, и через сотни и тысячи лет нас будут помнить и славить… Тебя помнить. А меня – славить. Потому что я-то планирую жить вечно. Как только это тело истреплется, найду новое. Но для начала надо же на ком-то тренироваться! Так что приведи ко мне Мэган, Бастиан. И я подарю тебе истинное величие, о котором ты всегда мечтал».

Глава 19. Бастиан и Мэг

***

– Я хочу показать тебе сегодня особое место . Пойдём со мной.

Вздрогнув, я поднимаю глаза на Бастиана. Уколола палец иглой, и алая капля капнула на вышивку. Я вышивала нашему сыну рубашку.

Алая капля расплывается по белому полотну. Я смотрю на мужа, и всё понимаю в этот момент. Потому что уже слышала такие слова раньше. Мне уже их говорили.

– Пойдём со мной, Мэгги. Ты мне веришь?

Безжизненный голос, отрешённый взгляд.

Верю ли я?

Каждому дыханию нашему, одному на двоих – верю.

Каждой ночи, проведённой в твоих руках – верю.

Каждому биению сердца, которое прекратится, если наши сплетённые пальцы разнимут.

И поэтому я молча откладываю вышивку.

И вкладываю дрожащую холодную ладонь в твою, раскалённо-горячую.

Я никогда не оставлю тебя одного.

***

Наш сын остаётся с моей сестрой. Нянек у нас нет, Мэгги по-прежнему их не признаёт. Поэтому я пригласил Тэмирен погостить. Моя Мэг не хотела расставаться с Дамианом ни на минуту, я уговорил её. Сказал, что это ненадолго. Что просто хочу побыть с ней вдвоём. Я всё продумал. Я не упустил ни единой мелочи. Всё должно пройти идеально.

Тем более, что идти и правда недалеко.

Совиная башня возвышается над главной площадью Саутвинга. Мёртвым пятном перечёркивает всю площадь своей тенью.

– Пойдём. Оттуда очень красивый вид.

Всё это время она держит руку на груди и сжимает ткань платья, как будто нервничает. Чувствует, что-то не так. Но всю дорогу молчит. Я тоже не говорю ни слова.

Солнце уже садится. Мы поднимаемся на самый верх башни по бесконечной винтовой лестнице. Здесь полумрак, пахнет совами и очень тихо. От каждого нашего движения взмывают клубы пыли.

Мы поднимаемся на самую высокую площадку, над нашими головами теперь только балки потолочных перекрытий. Из крохотных окон – совиных летков в толстых стенах – можно видеть крыши города, простирающиеся до гаснущего горизонта. Последние лучи один за другим канули во тьму. Ветер носит из угла в угол старые перья.

В центре площадки – дыра. Провал в пропасть. Насколько бездонную, не знает никто.

Может, разве что Темнота.

Я оставляю руку Мэг. Она испуганно жмётся к стене.

А сам подхожу к самому краю и заглядываю вниз. Ничего не видно.

Из-под моих ног срывается крохотный камушек, и тут же его проглатывает жадная тьма. Звука падения не слышно.

Вот и всё.

Оборачиваюсь к Мэг, ловлю серый взгляд огромных, как небо глаз.

– Прости. Я снова тебе врал. Как тогда, в самом начале. Ты пришла ко мне в камеру, а я подумал, что смогу обмануть эту девочку, влюбить в себя, чтобы она помогла мне спастись И ты помогла.

Она молчит, ничего не отвечает, только прикусывает губу.

– Всё это время я был одержим тёмной силой, которая требовала от меня лишь одного – взять то, что было мне с такой наивностью предложено. Чтобы выбраться на свободу. Я должен был привести тебя сюда. Иначе она меня убьёт.

– Что ты говоришь, я не понимаю?

В уголках моих глаз что-то мокрое.

Вытираю машинально и вижу, что это кровь.

Жуткое, должно быть, зрелище со стороны.

Тьма в моей голове предвкушающе шипит:

«Какой хороший, какой послушный мальчик. Ну же, ещё немного! Подведи её к краю. Я дала тебе много времени с ней, почти год, как ты и просил. Слишком щедрый подарок для такого неблагодарного. А теперь ты выполни свою часть сделки! Вспомни, какой ценой ты выкупил у меня свою жизнь, мальчишка! Осталось чуть-чуть. Столкни её вниз! Отдай мне! И тогда я уйду из твоей головы навсегда. Тогда только ты станешь по-настоящему свободным».

***

А я ведь давно подозревала, с ним что-то происходит.

Я это предчувствовала и раньше, замечала – что-то не так, по тому, как он морщится иногда, как бледнеет, будто вся кровь пропала из его тела, и он становится как живой мертвец. Он говорил, что у него просто болит голова – не привык к такому количеству солнца и чистого воздуха.

Я, идиотка, убеждала себя, что так и есть. А надо было бить в набат и срочно искать решение проблемы.

И вот теперь уже поздно.

Все, что могу – это быть рядом.

Делить с ним его боль до самого конца.

Отступаю от стены и делаю шаг.

Мне страшно, но делаю ещё один. И ещё.

Чёрные провалы глаз совсем близко. Мне вдруг кажется на мгновение – что этими глазами на меня смотрит кто-то совсем другой.

Пугаюсь, что этот кто-то забрал себе моего Бастиана.

Что я никогда его больше не увижу.

Но эти слёзы кровавые на его щеках – это всё ещё он. Никто другой не мог бы оплакиватьтакнаше неслучившееся счастье.

Подаю ему руку. И мы переплетаем пальцы.

Откуда-то из-за его спины начинает слышаться тихий рокот. Как будто приливная волна идёт. Что-то тёмное и бесплотное, что поднимается со дна бездны клубами тьмы.

Бастиан крепко сжимает мою ладонь.

А потом вдруг улыбается.

– Глупая ты у меня. Дурочка совсем.

Притягивает меня ближе. Мы уже совсем на краю. И торопливо, сбивчиво шепчет мне на ухо:

– Почему ты боишься, Мэг? Неужели не знаешь, что я тебя люблю? Перемещайся отсюда немедленно. А потом отыщи способ. И уничтожь Её ради меня. Я привёл тебя сюда, чтобы показать. Срой эту чёртову башню до основания! Тьма врёт. Не смогла добраться до тебя раньше. Ни через одного из тех чужих людей. Значит я – единственные её ворота в наш мир.

Он толкает меня резко.

Бросает на пол. Отбрасывает далеко от провала во тьму, к самой стене.

А сам занимает моё место.

Раскидывает руки в стороны. И делает шаг назад.

И с такой же улыбкой на губах падает в бездну. Отдаёт себя алчным клубам тьмы.

Я, кажется, кричу, но свой крик уже не слышу. Моё сознание уплывает куда-то, стремясь защитить от страшной правды.

Я обрела своего не-суженого только для того, чтобы снова потерять.

Глава 20. Бастиан

Лечу куда-то.

Спиной вниз, раскинув руки будто крылья… Если бы ещё парить! Но я падаю камнем.

Вот только Бездна так глубока, что мой полёт всё затягивается и затягивается, никак не принося долгожданного избавления.

Или это время замедлилось и почти остановилось, чтобы продлить последние мгновения моей жизни.

Темнота обступает со всех сторон, пытается сдавить в ненавидящих объятиях, пытается задушить…

Разъярённый вопль в ушах оглушает, скоро взорвутся барабанные перепонки. Пусть. Зато больше не придётся слушать этот отвратительный звук.

И так слишком долго терпел в голове её голос.

Самое сложное было не показать Темноте свои истинные мысли. Думал, сойду с ума, делая вид, что собираюсь исполнить клятву. Я должен был обмануть саму Тьму – так, чтобы она, даже находясь в моей голове, этого не поняла. Это двоемыслие, необходимость постоянно думать двумя потоками – один на поверхности, другой в глубине – едва не заставили вскипеть мой разум.

Я не мог даже сказать жене, что я на самом деле чувствую к ней, не мог даже произнести мысленно, что я люблю её больше жизни – иначе Она ни за что бы не поверила, что я готов отдать мою Мэг.

Нет, всё-таки ты не женщина. Ты не мыслишь, как человек, Темнота.

Иначе ты бы никогда не поверила, что я отдам тебе мою нежную девочку.

Лучше себя.

Поклясться тебе в верности собственной жизнью… Дура ты, Темнота. Для меня давно уже не была ценностью моя жизнь.

Лучше бы я умер в тот день, как ты впервые пришла в мои мысли. Но я был слишком одинок, и даже такое соседство казалось мне лучшим, чем вечное небытие.

Как сильно я был наказан за свою глупость.

Темнота воет что-то на одной душераздирающей ноте.

А я так устал, что говорю ей просто.

Пошла. Прочь.

И тогда она… молча уходит из моей головы.

А меня накрывает запоздалым осознанием – трагически запоздалым.

Я мог прогнать её в любой момент.

Если бы так сильно не боялся.

Если бы верил, что смогу.

Но теперь уже поздно сожалеть.

Остаётся только надеяться, что Мэг всё правильно расслышала. Я знал, что она успеет переместиться, моя маленькая волшебница, и Тьма не сможет её догнать. Поэтому привёл сюда, в проклятую Совиную башню, где обитала Темнота, чтобы показать Мэг корень зла. Чтобы она поняла причину. Чтобы нашла способ закрыть этот провал навсегда.

Она сильная и умная, моя Мэг. Она сильнейшая волшебница из тех, кого я видел. Она отыщет этот способ. Я не мог рассказать по-другому – Тьма убила бы меня в то же мгновение. Нельзя было рисковать.

К счастью, вроде бы успел сказать главное.

А теперь уже всё равно.

Я хочу, чтобы это прекратилось навсегда.

Пусть это закончится на мне.

Быть может, тогда я правда смогу искупить свои грехи.

Нет, не те, которые совершил когда-то, в юности – эту вину я искупил сполна за десять лет в подземельях Замка.

Мой самый главный грех – тот, что я врал тебе, моя Мэг. По крайней мере сначала, когда ты только появилась в моей камере, озарив её как солнце.

Я думал, ты – всего лишь лестница на свободу. Но потом истина ударила прямо в сердце, как зазубренный нож, который невозможно вытащить из раны.

У меня теперь есть то, что для меня дороже, чем даже моя жизнь.

Я люблю тебя, Мэг.

Я никогда бы не смог сделать тебе больно.

Глава 21. Бастиан и Мэг

***

Совы… откуда здесь совы?..

А, ну да, это же Совиный дом…

Мысли отрешённо перекатываются в моей голове, как потерянные перья в пустой башне.

Меня что-то толкает под спину, плечи, руки… А потом острый клюв прилетает прямо в затылок.

«Тупица!! Мэгги бы из-за тебя, дурака, все глаза выплакала!!»

Какой-то новый голос. Но вроде знакомый. Мальчишка…

Неужели ещё кто-то забрался мне в голову и будет теперь выклёвывать мозг?

Плевать.

Я слишком устал, чтобы об этом думать.

…Из небытия меня выдёргивают чьи-то руки. Нет сил открыть глаза, чтобы посмотреть, чьи.

– Господи, господи, господи… Он не дышит! Не дышит, Милисента! Что делать?!

– Как минимум, прекратить истерить. Держи его под плечи!

В рот мне льётся какое-то жгучее пойло. Ничего противней в своей жизни не пробовал.

Закашливаюсь.

Дрянь редкостная!

Но, по крайней мере, теперь мне не больно дышать.

Кое-как разлепляю веки. Это чувство мне знакомо. Когда слишком долго был во тьме. Свет первое время ослепляет. Лицо надо мной расплывается. Я предпринимаю нечеловеческие усилия, чтобы сфокусироваться. Я обязан увидеть это лицо.

Она ничего не говорит. Только слёзы градом по щекам. Красивая какая, даже когда плачет…

Смотрю на неё снизу вверх и никак не могу наглядеться.

Она держит мою голову на коленях и гладит по волосам.

Вокруг всё покрыто инеем. Серебряные узоры вьются по каменным стенам Совиного дома. Ни единого звука, даже шум ветра стих. Я узнал знакомое действие магии Тишины.

Моя малышка не подвела.

Теперь Тьма будет знать, что такое – злить Матерь Тишины. Давно моей девочке не выпадала возможность воспользоваться силой. Даже думать боюсь, чего ей стоило разбудить эту дремлющую в Тихом лесу древнюю мощь и привлечь на зов аж на другой конец королевства.

Слышу шелест множества крыльев.

Перевожу взгляд и вижу повсюду сов. Совы, совы, совы… Бурые, серые, чёрные, пёстрые… Ухают на своих насестах и смотрят на нас золотыми взглядами.

У одной из сов глаза того парнишки, брата Мэгги. Смотрит на меня сердито. По-прежнему обижен за сестру. Ну, прости, братишка.

Самое странное – больше никакого ощущения присутствия Темноты.

В голове – оглушающе пусто и от этого непривычно. Как будто ампутировали какую-то часть тела. Временами как будто ещё раздаётся эхо под черепной коробкой. Но это фантомные боли.

– Как у тебя это получилось?! – хриплю саднящим горлом. – Она что же… мертва?

Мне отвечает незнакомый голос. Новое лицо появляется в поле моего зрения. Колдунья – их можно сразу узнать по выражению глаз.

– О нет! Тьма не мертва. Мы просто заставили её замолчать. Не навсегда. Но, по крайней мере, на время нашей жизни точно. Тишина всегда была сильнее Темноты. Хотя обе эти древние силы появились на нашей многострадальной земле в незапамятные времена.

– Но она говорила мне…

– И ты слушал? Оружием Темноты всегда были, есть и будут лишь человеческая слабость и страх. А ещё ложь.

Колдунья с белыми как молоко волосами встала на ноги и отошла дальше.

– Мэгги, помоги мне! Надо завалить провал. А потом вместе наложим несколько заклинаний. И надеюсь, теперь-то ты станешь нормально учиться, егоза? Конечно, природный дар Матери Тишины это здорово. Но долгих лет упорного обучения мастерству не заменяет.

Мэг кивает. Говорить не может, до сих пор ревёт.

Моя бедная девочка.

Прости.

Я всё-таки сделал тебе больно.

***

Не представляю, где Бастиан нашёл силы, чтобы встать, а потом, пошатываясь, подойти к краю. И следить, как мы с Милисентой запечатываем провал. С её пальцев срывается паутина и плотной пеленой закрывает дыру. Я вкачиваю свою силу и помогаю, вплетаю в узор инеистые плети магии Тишины.

Надо будет срыть эту башню до основания. И построить на этом месте что-нибудь хорошее. Больницу, например.

– Надолго эта печать убережёт мир людей от Темноты? – спрашиваю Милисенту, когда мы заканчиваем.

Она пожимает плечами в серебряном платье:

– Тьма никогда и не покидала его. Она в каждом из нас. Просто кто-то её слушает – а кто-то нет.

Когда всё заканчивается, у меня ноги дрожат мелкой дрожью. Бастиан трогает меня за плечо – и я бросаюсь к нему, прячу лицо у него на груди. Он ничего не говорит, только сердце бьётся рвано и гулко.

– Надеюсь, её никогда больше не будет слушать ни один король, – глухо шепчу я.

– Поверь, и от простых людей порой бывают неприятности не меньше, – мрачно возражает Милисента.

Бастиан отстраняется и берёт моё лицо в ладони. Смотрит так, будто не может насмотреться

– Вернёмся скорее домой, сердце моё. К нашему сыну.

– Теперь ты, наконец, свободен! – шепчу я.

Он смотрит на меня с щемящей нежностью и качает головой.

– Знаешь… я только сейчас понял – свободен я был всегда. Каждую минуту своей жизни. Даже на самом дне, даже в каменной ловушке без выхода. Потому что у меня всегда оставался выбор.

Улыбаюсь, чувствуя солёный привкус на губах.

– Я рада, что стала его частью.

Глава 22. Мэг

Я смотрю на Бастиана. Он спит в нашей постели, но даже во сне держит рукой колыбель сына. Уснул, пока её качал. Глубокие тени под глазами. Седая прядь на виске. Надеюсь, когда-нибудь время излечит его раны. Я понятия не имею, как далеко запустила Тьма когти в его душу и насколько успела исполосовать её. Пока не спрашиваю. Но знаю, что когда он проснётся, мы проговорим с ним до самого утра.

А пока он спит, у меня ещё есть дела.

Выхожу и плотно притворяю за собой двери нашей спальни.

За дверью меня ждёт колдунья в серебряном плаще.

– Идём? – спрашивает Милисента.

Я решительно киваю.

Она вздёргивает бровь, и я вижу в ярко-зелёных глазах ироничную усмешку.

– Не слишком устала? Готова избавиться от истинного источника зла? Назвать тебе имя? Или ты сама уже поняла?

Конечно же поняла.

Сразу, как только Бастиан, говоря о зле, которое просил уничтожить, назвал его «Она».

***

– Увы, мы не можем проводить вас к Райне. Пять минут назад наша пациентка испустила дух. Да примет её с распростёртыми крыльями Амариен на облаках!..

– Это вряд ли, – мрачно отозвалась Милисента, и скромная медсестричка в белом переднике поверх серого платья осеклась и удивлённо на нас посмотрела.

– Но… слепая колдунья оставила письмо! Я писала под диктовку у её смертного одра. Она велела передать первому, кто о ней спросит. Там странные такие слова, но вы не обращайте внимания! Бред умирающего, сами понимаете… упокой её душу пресветлая Амариен…

Милисента стояла над моим плечом и вместе со мной читала письмо, которое я развернула дрожащими руками и положила на колени, сидя на шаткой койке в полутёмном, пропахшем лекарствами коридоре лечебницы.

***

«Давным-давно Великая Сова Амариен, наконец-то, сдохла. Дух, как водится у святош, вознёсся на небеса, а вот трупик остался в земле. На месте, где были захоронены гигантские когти Амариен, орденские колдуньи выстроили себе башню. Конечно же, кого разводить в таком месте? Только вонючих сов.

Но если думаете, что колдуньи там только молились и наполнялись благостью, то конечно же, ошибаетесь. Я тоже когда-то была молода, прекрасна и наивна. И думала, что весь мир будет у моих ног. А потом… когда попыталась чуть-чуть посвоевольничать и сыграть в свою игру, меня жестоко наказали.

Глава нашего Ордена столкнула меня с башни прямиком в пропасть.

О, я была не первой, кого туда сбросили и казнили! Но я первая, кто выжила.

Лёжа там, на дне, пронзённая сотнями острых каменных когтей, я чувствовала, как Тьма, наполняющая пропасть, вернее, древняя сила, которой нет и не может быть точного названия в человеческом языке, пропитывает моё тело. Эта сила не дала мне умереть.

Это продолжалось долго. Не знаю, сколько. Но я смогла продержаться до того момента, как новый король разогнал Орден, а меня спасли.

Вернее, эти клуши из лечебницы думали, что спасли.

Кто в своём уме захочет жить слепой уродиной, прикованной к постели?

Долгие дни, недели, месяцы и годы я лежала в абсолютной тьме моей вечной слепоты и вспоминала. Я вспоминала о том, как была хороша, как барды воспевали мои прекрасные рыжие волосы и божественное тело, вспоминала о ласках мужчин… особенно одного из них.

Он был в отчаянии, как и я, этот мой бывший любовник. Я вдруг ощутила это так чётко через разделявше нас гигантское расстояние.

Наверное, слияние тел оставляет какую-то тонкую ниточку и меж душами. Иначе как я смогла его найти? Но с тех пор моя эта якобы «жизнь» заиграла яркими красками. Я начала говорить с ним. А он – мне отвечать. Он не узнал мой голос. Страшные увечья изменили его навсегда. Грех было не воспользоваться.

У меня было достаточно времени, чтобы думать. Фактически, только этим я и могла заниматься. И я придумала.

Изобрела заклинание, которое должно было меня спасти из моего унизительного существования. Для этого нужно было всего лишь новое тело. Очень, очень мощной колдуньи! Которая, падая, в бездну, сможет не разбиться, чтобы не повредить столь нужный мне драгоценный сосуд. Но при этом там, в бездне, станет совсем беззащитной перед Тьмой.

Я знала достаточно, слушая рассказы санитарок. Я знала, что есть такая колдунья.

Я знала, что если Мэган Роверт упадёт в объятия пропасти, Тьма поможет мне, и я смогу занять её разум.

И тогда для меня наступит новая жизнь. Я решила, что пожалуй, можно будет и Бастиана оставить при себе в качестве мужа. Мне нравилось, каким он был в постели. Вряд ли за десять лет растерял умения. Тем более, я уже побывала в его голове и думаю, смогла бы сделать так, чтобы муженек ел с моей руки.

Но я его недооценила… жаль.

Не хочу ждать, пока вы до меня доберетесь и свершите свое «правосудие». Или как вы там называете все эти попытки уничтожить всех, кто обладает неподвластной вам силой, всех, кто выделяется, кто смотрит дальше и может больше, чем те простые овцы и бараны, которых вы стрижёте, называя «подданными»

Лучше вернусь в объятия Тьмы.

Она уже меня заждалась»

***

Я отложила три мятых, неровно исписанных листка.

Мы с Милисентой переглянулись.

– Ты ей веришь?

– Ни капли, – говорит колдунья. – Надо непременно предать тело сожжению и развеять прах. А вот башню…

***

Совиную башню при помощи всех колдуний-учениц Милисенты, а заодно Малены и Темирэн, мы разрушаем до основания. А с ней скрываем от всего мира Печать, что станет сторожить Тьму.

Тэми с огромной радостью помогает нам избавиться от этого места. Говорит, что у нее оно вызывает очень плохие воспоминания.

Несколько десятков колдуний, собравшихся в круг… Саутвинг в тот день увидел незабываемое зрелище.

Это было удивительное ощущение – держаться за руки и чувствовать, как сила перетекает в магическом круге от Дочерей Тишины к Сёстрам Тишины, от них – к Хозяйке Тишины, королеве Тэмирен… а после щедрым потоком аккумулируется где-то в солнечном сплетении, у меня, Матери Тишины. Щедрой лавиной обрушиваясь на узор заклинания, начертанный на земле.

Постепенно колдуньи разошлись с площади одна за другой.

Мы остались вдвоём с Милисентой смотреть на выжженную угольно-чёрную проплешину на месте Совиной башни.

– Вы же знали всё с самого начала, – тихо проговорила я. – И про Райну. И про Темноту. Вы нарочно оставили меня наедине с Даниэль, когда она была одержима Тьмой. Но внимательно следили и пришли на помощь в нужное время. Сделали так, чтобы я узнала, что девушка ходила в лечебницу незадолго до этого, чтобы потом нужный кусок мозаики в моих руках лёг на нужное место. Намекали про архивы. Никаких сов не было в башне, когда мы пришли туда с Бастианом. И мой брат никак бы не мог так быстро оказаться на месте, если бы вы его не привели точно в нужное время. Так почему?

– Что – почему? – колдунья сверкнула зеленью глаз.

– Почему не сказали всё сразу? Что за тайную игру вы ведёте?

Милисента улыбнулась и накинула капюшон серебряного плаща на голову.

– Какая ты, всё-таки, ещё маленькая! До настоящей колдуньи тебе расти и расти. Настоящая колдунья никогда не выкладывает все карты на стол до начала игры. Приходи учиться, мы продолжим, в любое время, когда захочешь.

Я молча смотрела ей в спину, когда она уходила с площади.