Текст книги "Друзья или любовники? (СИ)"
Автор книги: Анна Шнайдер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)
70
Ярослав
– Я хотела извиниться, – вздохнула Лиля, глядя на Яра влажными и очень несчастными глазами. Такого выражения на её лице он не видел ни разу в жизни и даже засомневался в собственной адекватности. Уж не снится ли ему это? – Я очень виновата перед тобой, Яр. Хочу, чтобы все это знали, и Соня тоже. Сонь, я твоего папу обидела, поэтому он сейчас вот так себя ведёт… К нам не возвращается, общаться со мной не хочет. Яр, я правда жалею, сильно-сильно жалею. И прошу тебя… в честь юбилея моего папы… и ради Сони, разумеется… давай попробуем помириться? Я взяла нам билеты на море, вылет послезавтра. На две недели. Давай полетим? И попробуем начать всё с начала. Обещаю, что больше никогда-никогда не стану тебя обижать… Сонь, ты как? Хочешь же поехать на море с папой и мамой?
Дочь не подвела. Несмотря на то, что речь Лили её явно впечатлила гораздо сильнее, чем Яра. Хотя его тоже немного впечатлила – всё-таки от жены он давно не ждал никаких извинений – ни искренних, ни неискренних. Сейчас они казались неискренними, но и такие извинения – явление крайне необычное для характера Лили. Яр был уверен – чтобы всё это сказать, жена практически перешагнула через саму себя. Почти подвиг, в общем. Но впечатлилась явно одна только Соня – даже Аркадий Максимович и Инга Михайловна нисколько не потеплели лицами.
– Я хочу поехать с тобой и с бабушкой, мам, – ответила Соня негромко и вздохнула, с сожалением посмотрев на Яра. – А папа пусть здесь остаётся. Ему работать надо.
У Лили глаза в буквальном смысле полезли на лоб.
– Как?.. – пробормотала она и, побледнев, укоризненно пробормотала: – Сонь, но я же тебя просила…
– Не хочу я папу обманывать, – буркнула девочка и насупилась. – Сколько можно-то? Он ведь ушёл из-за того, что ты его обманула, да? Ну вот и хватит. Давай теперь будем говорить правду! Помиритесь – я поеду, а пока не помирились, лучше папу не заставлять. Я поеду с тобой и бабушкой. Вот.
– А я пойду, – вмешался Яр, пока Лиля не сказала что-нибудь ещё. – Пора. Сонь…
– Погоди, – перебил его Аркадий Максимович. – Мне с тобой поговорить надо. Приватно. Пятнадцать минут, не дольше, а потом поедешь. Пошли в мой кабинет.
– Пап… – начала Лиля, но тесть махнул на неё рукой.
– Ой, помолчи! Натворила дел ты, а разгребают теперь все остальные. Очень ты меня разочаровала, Лиля. Очень!
Жена потупила взгляд и даже пустила слезу – Яр заметил, что по её щеке к подбородку скатилась крупная капля. Ему на мгновение стало интересно, что по-настоящему, не театрализованно, чувствует Лиля – потому что после всего, что было, он перестал понимать, когда она врёт, а когда говорит искренне, – но спрашивать жену об этом Корнеев, естественно, не стал. Что бы ни чувствовала – его это теперь не касается.
Да и вообще Лиля – не самый проблемный персонаж на свете. Аркадий Максимович, несмотря на то, что на словах вроде бы частично принял сторону Яра, гораздо опаснее.
71
Ярослав
Заведя Яра в свой кабинет, тесть не стал ходить вокруг да около. Подошёл к сейфу, находящемуся в стене сразу за шикарным деревянным столом, открыл его и вытащил оттуда несколько листков бумаги.
– Садись, – сказал Аркадий Максимович, кивая Яру на одно из кресел рядом со столом. Кожаное, но мягкое, оно всегда обволакивало всё тело так, что Корнеева моментально начинало клонить в сон. – И читай. Это договор, как ты понимаешь. Я не могу тебя отпустить, пока ты всё не прочитаешь и не узнаешь условия мира.
– Мира? – Яр иронично изогнул брови, и тесть понимающе усмехнулся.
– Именно.
– А если я не соглашусь – будет война?
Тесть многозначительно помедлил, но всё же ответил, спокойно, с намёком:
– Не скрою, если ты не подпишешь договор, я расстроюсь, Яр. И сильно. Но я надеюсь, что ты будешь благоразумен. Это хорошее предложение. И не придётся расстраивать Соню. Мне кажется, это самый главный плюс. Ты со мной не согласен?
Естественно, без упоминания Сони Аркадий Максимович обойтись не мог. Как же, главный козырь! Вот только он не знал, что Яр вовсе не уверен, что отсутствие развода для дочери окажется лучшим вариантом. Что в итоге? Соня вырастет, видя перед собой весьма своеобразную модель семьи – отца, который заинтересован в её матери не больше, чем в прошлогоднем снеге, и мать, которая находится рядом только потому что её заставили шантажом. Будет ли Соня счастлива, понимая всё это? Вряд ли.
Яр был уверен, что его прежний интерес к Лиле уже не вернётся – слишком он разочаровался в жене. Да и тянуло его сейчас совсем не к ней. По правде говоря, чем больше Лиля кривлялась перед ним и извивалась в танце, тем сильнее Корнеев хотел вскочить и убежать из дома поближе к Алине. К единственному в мире человеку, который точно никогда не предаст и не променяет Яра на пузатую кучу денег.
– Хм, – кашлянул Корнеев, так и не ответив на вопрос тестя, и взял со стола распечатку договора. Быстро пробежал глазами основные положения и не удержался от лёгкой усмешки – всё-таки «условия мира» были не настолько шоколадными, как пытался ему представить Аркадий Максимович.
По сути, в полновластное владение к Яру не переходило вообще ничего – все активы оставались в руках тестя. У Корнеева просто появлялось право ими распоряжаться, причём не спрашивая разрешения. Он мог управлять фирмой сам или оставить её целиком в руках отца Лили, а мог нанять своих людей и осуществлять руководство удалённо. Мог перераспределять деньги между различными предприятиями, которыми владел Аркадий Максимович – да, не только доставкой цветов промышлял тесть, как выяснилось. При этом Яру запрещалось что-либо продавать – только перераспределять, – или обналичивать, а также ограничивать Аркадия Максимовича или Ингу Михайловну в их тратах. Контроль он мог осуществлять лишь за Лилей.
По сути, в руках у Корнеева была генеральная доверенность, а вовсе не договор дарения. И Аркадий Максимович мог в любой момент её аннулировать.
– Кто вам мешает всё отменить, – пожал плечами Яр, откладывая распечатки в сторону. – Годик потерпите, а потом аннулируете.
– Зачем? – удивлённо протянул Аркадий Максимович. – Нет, если ты вознамеришься чем-либо руководить и у тебя будет плохо получаться, я так и скажу – давай-ка лучше не сам, а через сведущих людей. Ты, Яр, разумный человек, я уверен, что не станешь творить чухню, из-за которой мне потом придётся краснеть. Я уже не молод, мне, наоборот, выгоднее привлечь тебя в свой бизнес. По правде говоря, мне изрядно надоело, что ты работаешь на чужого для нашей семьи человека. По-моему, хватит. Стоит приумножать свой доход, а не непонятно чей.
Так-то в целом тесть был прав по поводу своего дохода. Вот только, как говорится, есть нюанс – всё-таки речь шла не о доходах Яра, а о доходах Аркадия Максимовича и его семьи. И деньги будут в руках Корнеева только до тех пор, пока он является частью этой семьи. Если перестанет – окажется на улице с голой задницей.
В принципе, логично. Бизнес-то тестя, с какой радости он должен отдавать его Яру? Прибережёт для внучки.
– Если ты волнуешься, что можешь в итоге остаться ни с чем, то зря, – покачал головой Аркадий Максимович, поняв, о чём думает Яр. – Ты, в отличие от моей дочери, не имеешь привычки менять своих решений. И если ты сейчас подпишешь этот договор, я уверен, мы будем нормально сотрудничать. Яр, ты мне как сын. И если останешься в нашей семье, то всё у тебя будет хорошо. Никто больше не обидит. Особенно Лиля. Ты же читал условия?
– Читал.
– Тогда всё должно быть понятно. Ну, что? Сейчас подпишем или ты подумаешь?
– Аркадий Максимович… – начал Корнеев, намереваясь сразу отказаться – он даже думать о предложении тестя не собирался, – но собеседник его перебил:
– Вот не надо. Не надо этих идеалистических монологов о том, что не всё на свете покупается и продаётся. Иди и подумай хорошенько, взвесь все «за» и «против». Лично я вижу множество «за» и почти не вижу «против», кроме твоего идеализма.
Яр хмыкнул. Что ж, называть принципиальность и непродажность идеализмом – вполне в духе для людей из того мира, которому принадлежал Аркадий Максимович. А для Корнеева было в духе совсем иное.
Он просто хотел жить с женщиной, которая будет любить его. Любить просто так, самого по себе, без пересчёта не деньги и оглядки на размер банковского счёта. И Яр мечтал отвечать ей взаимностью и не сомневаться в том, что пока он находится на работе, она не зажигает с каким-то другим мужчиной.
Вот и всё. И ни за какие деньги этого, увы, не купишь.
– Хорошо, я подумаю, – сказал Яр, решив, что поговорит с тестем откровенно не сегодня. В конце концов, у человека день рождения, зачем его расстраивать?
– Вот и молодец. Тогда можешь идти. Кстати… Судя по недовольству Лили, ты уже нашёл себе другую женщину?
Яр в этот момент вставал со стула, и едва не споткнулся на ровном месте. Удивлённо покосился на многозначительно ухмыляющегося Аркадия Максимовича, не зная, что ответить, но тот уже продолжал:
– Вот и молодец, – повторил тесть, кивнув. – Развлекись хорошенько. И отвлекись, выпусти пар. Так будет проще.
– Ну да, – буркнул Яр, попрощался и быстро вышел из кабинета.
Он чувствовал себя лимоном, безжалостно выжатым в чай. Но, к сожалению, это были ещё не все испытания на сегодня.
72
Ярослав
За дверью его поджидала Лиля.
В принципе, это было предсказуемо. Она не могла сдаться, ещё не сейчас. И как только Яр вышел из кабинета тестя и прошёл по коридору, намереваясь повернуть за угол, чтобы оказаться в прихожей, а затем тихо выйти из дома – тем более, что он со всеми, включая Соню, уже попрощался, – Лиля выскочила из-за этого самого угла и, воспользовавшись эффектом неожиданности, повисла на Яре, крепко целуя его в губы и прижимаясь всем телом.
Он и сам от себя не ожидал подобной реакции – всё-таки раньше Лиля его сильно возбуждала. И если бы она сделала нечто подобное ещё месяц назад, Яр точно вспыхнул бы от желания, оттащил жену в туалет, который располагался тут же, за углом, и занялся бы с ней сексом.
Сегодня он тоже вспыхнул, но совсем не от желания – от раздражения и неприязни. Яру настолько хотелось уйти, что любую задержку – особенно такую! – он воспринимал не иначе как посягательство на свою жизнь и свободу.
– Лиля, б**, – негромко выругался Корнеев, отлепляя от себя жену, как прицепившийся к одежде репей. – Ты в своём уме? Мне в последнее время кажется, что нет.
– Яр, я хочу тебя, – прошептала Лиля, протягивая к нему руки несмотря на то, что Яр по-прежнему отстранялся от неё. Хотелось отпихнуть сильнее, но Корнеев не мог проявлять подобную агрессию к женщине. Хотя после того, как Лиля потёрлась грудью об его ладонь, которую он выставил перед собой, Яр был почти готов нарушить это правило. – Весь вечер смотрела на тебя и думала, как же я тебя хочу… Пожалуйста, пойдём! В туалет или в гостевую комнату. Или ты боишься, что твоя Алина узнает? Я ничего ей не скажу. Трахни меня, а потом уходи к ней. Я отпускаю!
– Ничего себе заявочки, – вырвалось у Корнеева сквозь нервный смех. – Ты на собственном опыте, что ли? Именно так себя и вела, наверное? Потрахаешься со своим любовником – а потом ко мне, да? Вы с ним, надеюсь, презервативами пользовались, или ты щедро делилась со мной его выделениями?
– Яр, – Лиля слегка поморщилась, но взгляд на мгновение отвела, и Корнеева затошнило. Видимо, не всегда она пользовалась презервативом. А зачем, правда? Лиля много лет пила противозачаточные. – Не надо, не думай об этом. Оставь всё в прошлом! Позволь мне доставить тебе удовольствие, пожалуйста. Обещаю, тебе понравится. Хочешь, попробуем кое-что новенькое?
– Не хочу, – искренне ответил Яр и, слегка отпихнув Лилю в подставленную под его пальцы грудь, пошёл дальше по коридору.
– Яр, я тебя люблю! – с отчаянием заявила жена ему в спину, но Корнеев не обернулся.
Только кулаки сжал, чтобы ни во что не треснуть сгоряча.
Как же они все его достали меньше, чем за сутки! Восемь часов вечера – то есть, Яр пробыл в компании с Лилей и её семьёй всего пять часов, а ощущение, будто целый год. Противно, мерзко и тошно.
Скорее к Алине, скорее! Корнеев был уверен – как только он увидит бывшую одноклассницу, ощущение гадливости уйдёт, и вновь захочется жить.
А завтра – в суд. Подавать документы на развод.
73
Ярослав
По пути к Алине пришлось всё-таки остановить машину на обочине и немного постоять, пытаясь успокоиться. Раздражал даже мобильный телефон, который непрерывно вибрировал на соседнем сиденье – Лиля что-то энергично написывала, – и Яр, схватив его слегка дрожащими от гнева руками, вырубил мобильник к чертям собачьим. Был соблазн вовсе расколотить аппарат, но Корнеев сдержался. Новый телефон – дикий геморрой. Покупка, перенос данных, настройка, привыкание… И всё это – из-за несомненной способности Лили и её семьи бесить его? Нет уж, не дождутся.
О выгоде предложения Аркадия Максимовича Яр совсем не думал. Чего там думать? Продавать принципы и совесть не в его характере. Для тестя, тёщи и Лили подобное в порядке нормы. Накосячил – откупись. Да, Аркадий Максимович высоко оценил косяк Лили, даже удивительно. Мог бы и не предлагать ничего подобного, а позволить им разбираться самим, а он вот решил поступить иначе. Неужели Яр настолько ценный зять? Корнееву до сих пор в это не верилось. Вокруг Аркадия Максимовича столько людей крутится, неужели не сможет найти среди них нового мужа для дочери? Послушного, без дурацкой чести и совести. И не морочить Яру голову!
Тестя было даже жаль. Вот Лилю – совсем нет. А Аркадия Максимовича – да. Отец жены Яру ничего плохого не сделал, по-своему попытался утешить хотя бы деньгами. Чувствовалось, что он зятя ценил и развода не желал. Как и Инга Михайловна – несмотря на её вечное «Ярик», Корнеев знал, что тёща его уважает. И что она совсем не одобряет поступок дочери.
Но несмотря на то, что Инга Михайловна и Аркадий Максимович Яру вполне нравились и он хорошо понимал, откуда растут ноги у их своеобразных попыток вернуть его в лоно семьи, принимать предложение тестя не рассматривал даже как вариант.
«Главное – не изменять себе», – так говорил его отец, и это правило было у Корнеева на особом счету. Он не мог поступиться своими принципами ради каких-то жалких денег. Ну ладно, не жалких – больших. Но это неважно. Деньги – не та причина, ради которой надо переступать через себя.
Вечерний воздух, не свежий, а душный из-за установившейся жары, бил в лицо из открытого окна. Яр сам не мог понять, отчего не закрывает окно и не включает кондиционер, чтобы охладиться – то ли лень было, то ли просто сильный поток воздуха создавал иллюзию, что тревожные мысли сейчас покинут его уставшую за этот невыносимый день голову.
Интересно, что на это всё скажет Алина? Посмеётся? Съязвит? Придумает какую-нибудь оригинальную шутку? В любом случае Яр был уверен, что рядом с Алиной найдёт наконец долгожданный покой.
Но увы, он вновь ошибся. Однако на сей раз – неожиданно для самого себя.
74
Алина
Я ожидала, что Яр придёт ко мне после юбилея тестя. И даже ожидала, что он будет на взводе. Сложно ожидать иного, зная характер его дражайшей жёнушки – по моим представлениям, именно такие женщины, как Лиля, могут довести до белого каления даже святого и заставить подняться из гроба труп, вызвав у него желание сделать ноги. Всё-таки уверенным в себе быть хорошо, но порой подобная уверенность переходит в абсолютное отрицание личных границ других людей. И, естественно, полнейшую нетерпимость к отказам.
– Как ты? – спросила я мягко, как только Яр вошёл в прихожую. Вместо ответа он обнял меня и, прижав к себе, поцеловал с такой силой и страстью – будто мы не виделись не всего лишь полдня, а по меньшей мере полгода, и я – его драгоценная супруга, а он капитан дальнего плавания.
Пахло от Корнеева, правда, не слишком привычно – оттого поцелуй с ним не доставил мне обычного удовольствия. Оно было, конечно, но не настолько яркое – я всё время отвлекалась на запах, и от желания зажать нос чесались пальцы. Запах не был сильным, но я тем не менее прекрасно его чувствовала и осознавала, откуда он взялся.
Лиля. И раз от Яра пахнет ею, значит, он с ней контактировал. Танцевал? Или… ещё что-нибудь?
– Хочу тебя, Алин, – прошептал Корнеев, лихорадочно сжимая мою грудь поверх домашней футболки. – Безумно.
Он полез ладонью под футболку, накрыл один из холмиков, погладил… И тут из меня вырвалась абсолютно тупая шуточка:
– Тебя Лиля так возбудила?
Яр замер, глядя на меня с удивлением. Потом хмыкнул и улыбнулся, покачав головой.
– Нет, она меня выбесила до крайности. Я почти дымился от раздражения и злости, пока тебя не увидел. Ты меня заземлила… и заставила почувствовать кое-что другое.
– Это что же?
– Сейчас покажу.
Прозвучало почти угрожающе, но возражать я и не подумала. Покорно позволила себя раздеть, не уходя из прихожей, повернулась спиной, наклонилась, упираясь руками в стену – и вздрогнула, закусив губу, когда Яр опустился на колени и принялся целовать и лизать меня между ног. Чёрт, я ожидала совершенно другой сценарий! Думала, что он сразу возьмёт меня, но у Корнеева были иные планы.
– Боже, Яр, я с тобой постоянно занимаюсь чем-то необычным и неприличным… – то ли выдохнула, то ли простонала я, пока Корнеев, прижавшись лицом вплотную ко мне, использовал язык вместо члена. То вводил внутрь, то вытаскивал, проводил по клитору – и вновь нырял в меня. – А-а-а, я сейчас упаду…
Вместо ответа Яр как-то всхлипнул – будто всосал в себя часть моей влаги, а потом… укусил, сжав зубами плоть вокруг клитора.
– Ай! – запищала я, словив первую порцию оргазма и, проскользнув руками по стене, наклонилась и поставила их на пол, превратившись в физическое воплощение буквы «л». Сразу после этого Яр встал и зашуршал одеждой, придерживая меня за талию… а спустя несколько секунд я почувствовала, как он, разведя в стороны половинки моих ягодиц – видимо, чтобы лучше видеть, – медленно входит в моё тело.
Но медленно было недолго. Через несколько секунд Корнеев набрал такой темп, что если бы не его руки, которые мешали мне упасть, крепко прижимая к себе, я бы давно свалилась на пол. Но Яр не давал. И хотя поза была максимально неудобной – я по-прежнему изображала букву «л», – я тем не менее вновь дошла до высшего уровня удовольствия, когда Корнеев, замедлившись, обильно кончил в меня.
Как я вылезала из этой странной позы – отдельная песня, во время которой мы с Яром хихикали, будто глупые подростки, а я показательно хваталась за спину и кряхтела, нарочито шепелявя:
– Эх, милок, довёл старушку-Алину! Эх, ревматизм мой, сколиозик! Как я теперь картошку на грядках копать буду?
Яр, смеясь, хлопнул меня ладонью по попе, поцеловал в губы… А потом взял и понёс в гостиную на руках.
И улыбка не сходила с его губ до тех пор, пока я не сказала:
– Спасибо за цветы, кстати.
75
Алина
– Какие цветы? – спросил Яр, перестав улыбаться. Поставил меня на ноги и огляделся, но, естественно, ничего не обнаружил – букет был на кухне.
– А это не ты их прислал, что ли? – удивилась я. Хотя даже не удивилась – я поразилась до шокового состояния. Днём мне принесли огромный букет шикарных белых роз! Лёшку я отмела сразу – его жаба душила покупать мне такие букеты даже когда мы жили вместе, а уж сейчас она не просто его задушит, она его сожрёт с потрохами!
Поэтому я логично рассудила, что цветы прислал Яр. А кто же ещё?
– Нет, – помотал головой Корнеев, напрягшись. – Мне сегодня было не до цветов. А записки там не было?
– Да вроде бы нет. Пойдём, посмотришь. Может, ты и записку обнаружишь, а то я как-то не копалась…
Я быстро натянула футболку, чтобы не щеголять по квартире совсем уж голой – благо, она у меня была скорее туникой и заканчивалась на уровне бёдер, – а затем повела Яра на кухню, где на столе красовалась большая синяя ваза с не менее большим – двадцать одна штука – букетом белых роз. Головки у них были крупные, раскрытые, что создавало впечатление, будто розы покрыты снегом. В общем, роскошь, как она есть. И магазин, из которого мне их принесли, считался элитным – я потом в интернете посмотрела. Но особо не удивилась: у Яра-то есть деньги на цветы и подарки, в отличие от Лёшки.
Букет, которым я восхищалась полдня, теперь казался мне уже не таким прекрасным и даже подозрительным – словно из него вот-вот выползет ядовитая змея. Мало ли, вдруг это Лиля решила порезвиться? Будет мне теперь букетики присылать, чтобы Яр думал, будто у меня ещё один мужик есть, с которым я трахаюсь в свой выходной будний день, то есть, по понедельникам.
Так себе план, на самом деле. Ненадёжный. Хотя кто её знает, эту Лилю… Может, она планирует кого-нибудь нанять для этой самой надёжности? Нанюхаюсь я цветочков, усну, а он влезет в окно и ляжет рядом со мной. Яр придёт, увидит – и убьёт обоих от ревности.
Господи, Алина, о чём ты думаешь? У вас тут жизнь, а не бразильский сериал! Хотя и там вряд ли такой идиотизм показывают.
– Не вижу никаких карточек, – пробормотал Корнеев, изучая цветы. – Может, это твой бывший решил такой финт провернуть?
– Да ну тебя, – я закатила глаза, – скорее рак на горе свистнет, чем Лёшка кому-либо столько дорогих цветов купит. Ты надпись на оберточной бумаге видел? Салон цветов «Флориссимо». Я в интернете посмотрела – у них цены хоть куда! Даже я бы пожмотилась там цветы заказывать.
– Тогда да, это не он. Но какие ещё могут быть варианты?
– Не знаю, – я помотала головой, вздохнула и призналась: – У меня один вариант, но он бредовый – что Лиля пытается так тебя от меня отвратить. Ну, чтобы ты решил, что я тоже имею привычку спать с двумя мужчинами параллельно.
Яр задумался, глядя на цветы. Не знаю, о чём он думал, но настроение у него явно упало ниже плинтуса из-за этого дурацкого букета, даже несмотря на секс.
– Какой-то сомнительный план. Дурацкий, я бы сказал. А Лиля всё-таки не дура. Но цветы ты на всякий случай выброси. Мало ли что.
Мне хотелось поинтересоваться: «Мало ли – что? Они распространяют ядовитые пары?», но я решила промолчать и не расстраивать Яра ещё больше.
Завтра выброшу. Перед его приходом с работы. Пусть сутки хотя бы постоят, порадуют глаз.
– Я тебе новые куплю, – пообещал Корнеев, и я улыбнулась.
– Да ладно тебе, Яр. Цветы надо покупать по велению души, а не вот так – чтобы заменить букет непонятно от кого.
– Почему ты думаешь, что я не по велению души? Алин…
Яр отвернулся от букета и обнял меня, прижимаясь губами к виску.
– Я очень даже по велению, – прошептал Корнеев, на мгновение отстраняясь – чтобы вновь начать целовать. А между поцелуями говорить: – Так хотел весь день тебя увидеть… Просто торопился, не подумал ни про какие букеты. Наверное, надо было соврать, сказать, что он от меня.
– Нет, не надо врать. Никогда.
– Согласен. Поэтому я и не стал. Но ты не думай, что я… Чёрт, как это сказать…
– Что ты только ради секса, – подсказала я вкрадчиво, и Яр улыбнулся.
– Господи, как же я… – Он запнулся, отчего-то не договорив. Молчал несколько секунд – я всё ждала, что Корнеев продолжит свою мысль, но он её так и не закончил. Вместо этого вздохнул и предложил чуть сдавленным голосом: – Пойдём мыться и спать, ладно? Я думаю, пора.
– А ужинать ты не будешь?
– Нет, спасибо. Я сыт.
– В кои-то веки ты сыт, надо же! – пошутила я, но Яр отчего-то совсем слабо улыбнулся.
Будто ему в голову пришла какая-то мысль, и он теперь мучительно и серьёзно её обдумывал.
