Текст книги "Друзья или любовники? (СИ)"
Автор книги: Анна Шнайдер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)
94
Ярослав
С самого утра что-то не давало Яру покоя, и через пару часов он осознал, что именно.
Обещание Лили: «Будет тебе война». Жена никогда не бросала слов на ветер – и если она сказала именно так, значит, жди беды. Но что именно может сделать Лиля в нынешних условиях?
Повлиять на работодателя Яра, чтобы его уволили? Вряд ли. Даже если Лиля провернёт целую операцию и станет любовницей владельца фирмы, в которой работал Корнеев, ничего этим не добьётся. Его директор считал, что впутывать интересы посторонних людей, особенно любовниц, в свой бизнес – последнее дело и удел идиотов.
Нет, не работа его ахиллесова пята. Соня. А ещё – Алина. Но что Лиля может сделать, чтобы была «война», Яр не представлял. И в итоге, промучившись часов до четырёх, позвонил Борису Королёву – их с Алинкой однокласснику, а по совместительству ещё и адвокату по бракоразводным процессам.
Выслушав сбивчивый рассказ Яра, Борис хмыкнул и ответил:
– Сам понимаешь, воевать можно в правовом поле, а можно вне. Во втором случае варианты могут быть самыми разнообразными, вплоть до убийства. Твоя жена способна на то, чтобы попытаться причинить Алинке физический вред?
– Не знаю, – честно признался Корнеев. – Я теперь вообще не понимаю, на что она способна, а на что нет.
– Ясно. В общем, если мы берём только правовое поле, то проще и эффективнее всего, раз ты решил бороться за дочь, получить дополнительный материал для суда. Естественно, тебе в минус. Ребёнок сейчас с кем?
– С Алинкой, я же говорил.
– Вот. А она девочке кто? Никто. У нас проблемы возникают, когда детей оставляют с бабушками или дедушками, а тут чужой человек. Представь себе такую ситуацию – приходит Лиля в полицию и говорит: мы с мужем разводимся, он у меня забрал ребёнка, а сам оставляет её с незнакомым человеком. Что из этого неправда?
– Всё.
– С точки зрения закона – всё правда, – засмеялся Борис. – Соню отдадут матери, а на тебя составят протокол, которым Лиля потом будет трясти в суде. Так что рекомендую всё же оформить Алине документы.
– Какие? И я могу оформить их без согласия Лили? Она же не согласится, сам понимаешь.
– Можешь. Но и она в свою очередь сможет подать на тебя в суд, что ты сделал это без её согласия.
– Кошмар…
– Да, – согласился Борис. – В нашем деле часто так бодаются бывшие супруги – кто кого перебодает. Но толку Лиля не добьётся – Алина нормальный человек, у Лили не будет ни одного доказательства, что с ней нельзя оставлять ребёнка, а причина «из вредности» судом не котируется. Но это всё лирика. Главное, что тебе нужно сделать сейчас, – взять ноги в руки, метнуться домой, схватить Алину и Соню и пойти к нотариусу.
И тут Яра осенило.
– А если я не успею это сделать и к ним нагрянет Лиля с полицией…
– Именно, – подтвердил бывший одноклассник. – Ничего страшного не случится, но будет неприятно. И в суде твоя жена раскрутит эту ситуацию по максимуму.
– Ладно, я понял.
Положив трубку, Яр тут же побежал к начальнику – каяться в грехах и сдаваться с потрохами. Потому что иначе с работы его никто бы не отпустил.
Корнееву повезло – директор, сам переживший тяжёлый развод с первой женой и суд за ребёнка, впечатлился и отпустил Яра домой. Но несмотря на то, что Корнеев тут же помчался к себе, нигде не задерживаясь, всё равно немного опоздал.
95
Алина
Услышав слово «полиция», мы с Соней удивлённо переглянулись. Конечно, девочка не понимала, с какой радости к нам нагрянули представители службы закона и порядка, я же смекнула быстро.
Лиля!
Счёт к почти бывшей жене Яра у меня рос с геометрической прогрессией.
Я бы подождала прибытия Корнеева, но его рабочий день заканчивался только через час, да и телепортацию ещё не изобрели. И не открывать было нельзя – так мы только хуже сделаем.
Поэтому я открыла дверь – и мы с Соней тут же оказались в эпицентре спектакля с воплями и заламыванием рук под названием «Взволнованная мать находит своего пропавшего ребёнка живым и здоровым».
– Вот, вот! – рыдала Лиля, обнимая опешившую и вытаращившую глаза Соню. – Моя девочка! Я же говорила, что он оставляет мою маленькую с какой-то сомнительной особой!
– Мама! – воскликнула Соня, с удивлением глядя на двоих мужчин в форме, которые вошли в квартиру следом за Лилей. Обеспокоенными они не выглядели – скорее, имели равнодушно-скептический вид. Понимаю – кому хочется ездить по подобным вызовам? – Ты что плачешь? Мы ведь сегодня с тобой говорили по телефону четыре раза! Ты знала, что мы с Алиной пойдём в зоопарк!
– Да? – оживился один из мужчин, но Лиля энергично помотала головой, поднимаясь на ноги и утирая слёзы, которые градом текли по её щекам. И даже вот такая – зарёванная донельзя – она была очень красивой. Я, когда плачу, становлюсь тем ещё чучелом, а Лиля – нет.
– Да что вы её слушаете, она просто папу выгораживает! И Ярослав, и Соня говорили мне, что сегодня проведут весь день дома. Но я заподозрила неладное, приехала сюда, а их нет! Тогда уж я поняла, что меня обманули!
– Мама, зачем ты врёшь? – Соня покраснела от гнева и, поставив руки в боки, заявила: – Меня учила, что врать нельзя, а сама врёшь!
– Соня… – начала Лиля сюсюкающим тоном, но закончить свою мысль не успела – со стороны порога донеслось строгое и слегка запыхавшееся:
– Что здесь происходит?
Яр!
Я едва не осела на пол от облегчения. Нет, за себя я не волновалась – я переживала за Соню, понимая, что её наверняка сейчас заберут у меня и отдадут матери. А после подобного отвратительного спектакля ребёнок только сильнее расстроится.
– Да вот, – оживился один из полицейских. Второй тоже перестал напоминать сонную муху и с любопытством разглядывал Корнеева. Выглядел тот, конечно, впечатляюще – потный мужик в деловом костюме, с пиджаком на сгибе локтя. Казалось, будто Яр только что вышел из ванной, зачем-то надел на себя одежду, а потом пришёл сюда, не успев обсохнуть. К сожалению, запах, который исходил от Корнеева, весьма красноречиво указывал на неправдоподобность данной версии. – Жена ваша утверждает, что передала вам ребёнка для временного проживания, а вы оставляете девочку с чужим человеком. Ваша жена не в курсе и вообще против.
– Но Алина не чужая! – вновь возмутилась Соня. Она явно соображала на порядок лучше, чем взрослые. – Они с папой вместе в школе учились!
Один из полицейских улыбнулся, второй иронично хмыкнул, а Лиля уже спешила обеспокоенно тараторить:
– Сонь, это и есть чужая. Она – не член нашей семьи. И вообще я её не знаю!
– Мам, зачем ты опять врёшь? – совсем сердито пробурчала Соня и неожиданно начала плакать. Яр моментально изменился в лице, посмотрел на Лилю взбешённым быком, а затем, подхватив Соню на руки, примирительно сказал, обращаясь к полицейским:
– Мужики, давайте выйдем, обсудим всё за дверью. Я вас очень прошу.
– Но… – попыталась возразить Лиля, однако один из полицейских – тот, что был постарше, – перебил её резким:
– Гражданка, мы вашу версию случившегося уже выслушали. Версию ребёнка тоже. Настало время опросить отца, и сделать это мы можем без вашего участия. Так что оставайтесь пока здесь.
И Яр с Соней на руках в сопровождении двоих полицейских вышел на лестничную клетку.
96
Ярослав
Повезло – сотрудники правоохранительных органов оказались людьми понятливыми и опытными, сразу смекнули, для чего Лиле был нужен этот спектакль. Спокойно выслушали рассказ Яра о том, как она привезла ему дочь в понедельник вечером, поставив перед фактом, а он теперь вот крутится как может. Соня добавила этому рассказу красок, сквозь слёзы пробурчав:
– Алина очень хорошая, вы не наказывайте её, пожалуйста! Она меня не обижала. И вообще она со мной второй день, а мама вчера на какой-то день рождения ходила в клуб. Без меня!
Сумбурно, но эмоционально.
– Мы понимаем, – кивнул один из полицейских, переглянувшись со вторым. – И на первый раз оформлять ничего не станем. Тем более что ребёнок заявляет, что мать была в курсе. Но вы всё-таки на будущее сделайте доверенность. Вам спокойнее, и нам время не тратить.
– Обязательно, – пообещал Яр искренне. – Сегодня и сделаем. Мне просто в голову не приходило…
– А зря, – усмехнулся второй страж порядка. – Как говорит наш начальник: «Нет худшего врага, чем бывшая жена».
Поблагодарив полицейских за понимание, Яр вернулся в квартиру – и сразу понял, что, пока они с Соней отсутствовали, Лиля с Алиной находились в шаге от драки. Пирожок – самый мирный человек из всех, кого он знал, – смотрела на Лилю так, будто мечтала убить, да и жена от неё не отставала.
– Всё, – произнёс Яр жёстким тоном, поставив хмурую Соню на пол. – Разобрались. Лиль, ты можешь идти домой.
Лиля посмотрела на Корнеева с недоумением и захлопала идеально пушистыми ресницами.
– В смысле? А где полиция?
– Домой поехала, – съязвил Яр. – Не валяй ваньку, Лиль. Вызов-то ложный был, и ты сама об этом знаешь. Начни они всерьёз разбираться, и твои показания рассыпались бы как карточный домик.
– Врать нехорошо, мам, – повторила Соня, с укоризной глядя на родительницу. – Нельзя так!
– Ох, Соня… – покачала головой Лиля и жалобно посмотрела на дочь. – Тебе на стороне мамы надо быть, а ты? Смотри, вот женится папа на этой Алине, станет она твоей мачехой.
– Ну и пусть, – припечатала Соня, шмыгнув носом. – Алина хорошая, она меня не станет обижать.
– Она до поры до времени хорошая. В сказках так всегда…
– Так, всё, – тут уже не выдержала Алина. – Давай, уходи из моей квартиры, Лиля. Иначе тебе придётся вызывать полицию во второй раз, и вызов уже не будет ложным. Потому что я начну тебя бить! – Пирожок наклонилась и достала откуда-то из-за банкетки длинную металлическую ложку для обуви. – Вот этим! Считаю до пяти. Раз, два…
– Больная! – взвизгнула Лиля и обратилась к дочери, на всякий случай делая шаг назад, к двери: – Пойдёшь со мной, Сонь?
– Не хочу, – отказалась девочка. – Я на тебя обиделась.
– Пять! – громко закончила Алина свой счёт, замахнулась – и Лиля, отшатнувшись, распахнула дверь и выпрыгнула из квартиры. – Замечательно!
Но порадоваться они не успели – Соня вновь расплакалась.
97
Алина
Я бы убила Лилю только за то, что она довела Соню до слёз. Вот только за это! Хотя на самом деле счёт к ней давно состоял из множества пунктов.
Чего стоило хотя бы то, что именно Лиля говорила мне, пока Яр беседовал с полицейскими. Её как прорвало – и она разразилась длинной тирадой о том, что я – неудачница, которая подбирает всё, что плохо лежит. И не способна ни на что, кроме как воровать чужих мужей. Это если вкратце, опуская мат и оскорбления. Хорошая девочка Лиля!
Яр и Соня вовремя вернулись – я, поначалу решив отмалчиваться, что бы ни говорила Лиля, чувствовала, что моё терпение близится к концу. И собиралась от души посоветовать ей идти со своими претензиями к зеркалу и там упражняться в склонении и спряжении матерных слов. Но не успела.
Потом Лиля ушла, так и не узнав, что я о ней думаю, Соня расплакалась – и нам с Яром стало не до обсуждения его почти бывшей жены. Мы утешали ребёнка. Уговаривали, обнимали, соблазняли мороженым и аквапарком в выходные – в общем, использовали все возможные приёмы. Но Соня, расстроенная поведением мамы, успокоилась далеко не сразу. И даже когда перестала плакать, была донельзя грустной и молчаливой.
Потом мы ходили к нотариусу, а на обратном пути, глядя на печальное личико своей дочки, Яр, вздохнув, предложил:
– Сонь, а давай кого-нибудь заведём?
– Кого? – равнодушно спросила девочка, но, услышав ответ, оживилась.
– Кого хочешь. Собаку, кошку, хомяка, рыбок…
– Котёнка! – тут же выпалила Соня, подпрыгнув и радостно заблестев карими глазами. – Рыжего, как Фанта!
– Договорились, – покладисто согласился Яр, пока я просто фигела от его предложения и про себя надеялась, что хотя бы котёнок будет жить не у меня.
Рано радовалась! Купленное в ближайшем зоомагазине чудо, оказавшееся беленьким, а не рыжим – рыжих не было, – естественно, было принесено в мою квартиру. Потому что:
– Алин, но как же он там один, если мы все здесь? – резонно вопросила Соня, и тут Яр спохватился:
– Кстати, кровать же должны были привезти!
Увы, но, как говорится: обещать – не значит жениться. И доставку весьма нужного предмета мебели перенесли на субботу – за неимением каких-то важных деталей. Удивительно, но Соня по этому поводу даже не расстроилась, а Яр – тем более.
Я думала, Фанта будет сторониться нового жителя, которого я изначально намеревалась посадить на карантин в спальню, но моя старая мудрая кошка сразу поняла, что в дом принесли малыша, и не стала его обижать. Даже наоборот – схватила за холку и потащила на диван в гостиной. Села там поудобнее, устроила котёнка рядом с собой и принялась его вылизывать.
Соня назвала его Баунти, заявив, что «Баунти» – идеальная закуска для «Фанты». После чего, глядя на наши с Яром удивлённые лица, искренне засмеялась, заваливаясь на диван рядом с животными и радостно дрыгая ногами.
98
Ярослав
Корнееву уже давно не было настолько хорошо, как на этой неделе, когда рядом были два самых любимых в мире человека – Соня и Алина. Да, любимых – пора было признаться в этом не только самому себе, но и Алине тоже. Правда, Яр колебался – может, сначала лучше развестись? И не знал, как будет правильнее – признаться сейчас, когда в его паспорте ещё есть штамп о заключённом браке, или позже, когда появится вторая отметка – о разводе? Колебался, постоянно менял решение, и в итоге вечером в пятницу не выдержал и купил-таки кольцо для Алины.
Все дни Пирожок находилась с Соней почти постоянно. Если у Алины была запланирована экскурсия, они шли туда вместе, если был выходной, как в четверг, тоже не расставались. Алина в этот день повезла Соню на ВДНХ, на какую-то современную выставку про океан, где при помощи объёмных 3D-иллюзий у посетителей создавалось впечатление, что ты сам находишься внутри океана – вокруг плавают рыбы и киты, плещутся волны, таинственно мерцают на дне затонувшие корабли… Неудивительно, что Соня была в восторге, и вечером, захлёбываясь эмоциями, пересказывала Яру увиденное и демонстрировала сделанные фотографии и видео. Он и сам с удовольствием сходил бы на подобную выставку, о чём не преминул сообщить дочери.
– Мы можем съездить ещё раз! – закивала Соня обрадованно. – Всё тебе покажем! Да, Алин?
– Конечно, – легко согласилась Пирожок. Казалось, она вообще не страдала из-за того, что ей приходится возиться с Соней, чужим ребёнком, и относилась к ней исключительно ласково, ни капли не ассоциируя девочку с Лилей, на которую Соня внешне была похожа. Яр, глядя на то, как весело, задорно и непринуждённо переговариваются Алина и его дочь, понимал – на самом деле он всегда знал, что будет именно так. Иначе и невозможно. Алина, с её добротой и терпимостью, должна была принять Соню, так же, как и девочка не могла не проникнуться своей новой знакомой. Соня тоже была доброй и чуткой, она чувствовала, что Алине и самой интересно с ней общаться, она не тяготится ею – и это, конечно, резко контрастировало с тем, как к Соне относилась Лиля.
То, что пыталась провернуть его почти бывшая жена при помощи полиции, произвело на Соню неизгладимое впечатление, и увы, не в пользу Лили. Дочь ничего не говорила, но Яр ощущал, что её отношение к маме изменилось. Если до этого Соня любила Лилю безоговорочно, несмотря ни на что, как любой ребёнок, то теперь она стала разговаривать и особенно смотреть на свою маму с настороженностью, будто ожидая нового разочарования. И ни разу с того дня не выказывала желания самой позвонить Лиле – Яру приходилось напоминать про то, что с мамой надо бы поговорить. Раньше такого не было. И пусть Корнеев отлично понимал, в чём причина, и осознавал, что иначе и не могло быть —при Лилиной любви к манипуляциям, в том числе собственной дочерью, Соня должна была со временем разочароваться в маме, как он разочаровался в жене сам. Но всё равно было неприятно и жаль дочь, которая в столь раннем возрасте столкнулась с пренебрежением и расчётливостью родного человека. Лилю ведь не смутило, что у её спектакля будет зритель в лице Сони, – видимо, потому что она по-прежнему считала дочь слишком маленькой, чтобы ценить её чувства. Хотя… о чём Яр вообще думает? Вот он – большой мальчик. Разве Лиля брала в расчёт его чувства и эмоции? Нет. Возможно, она просто не умеет это делать. И вряд ли когда-нибудь научится.
После случившегося Лиля, кстати, присмирела. Больше не пыталась ничего провернуть, и у Яра было подозрение, что он должен сказать спасибо тестю и тёще. В тот день он позвонил Аркадию Максимовичу и настоятельно попросил поговорить с Лилей, чтобы та в своём стремлении отомстить Яру не доходила до идиотизма и уж тем более не огорчала дочь. Тесть пообещал, что больше ничего подобного не повторится, – и, видимо, нашёл слова. А может, пригрозил, что лишит Лилю денег. На работу-то она так больше и не устроилась. Да и что работа? Яр отлично знал, что Лиле будет мало любой зарплаты.
Единственное, что омрачало существование Корнеева все эти дни – подарки, которые по-прежнему продолжали приходить Алине. Цветов больше не было, зато было шампанское, потом корзина фруктов, маленький шоколадный торт, и, наконец, в субботу – как раз когда доставили кровать для Сони и Яра и они собирались спуститься вниз, чтобы начать собирать её, – курьер привёз Алине самые настоящие драгоценности – золотые серьги и колье. Судя по приложенному чеку на астрономическую сумму – с бриллиантами. Вот их принимать Алина отказалась наотрез, перепугавшись до побледневшего лица и вытаращенных глаз.
– Отправьте обратно тому, кто их купил, – возмущалась она, махая руками на курьера. – Совсем какое-то сумасшествие… И вообще передайте этому человеку, пожалуйста, что мне больше никаких подарков не надо! Пусть приходит на разговор поскорее.
– Я понятия не имею, кто… – пытался объяснить курьер, но Алина вытолкала его, заявив:
– Значит, передадите тому, кто оформлял заказ и знает отправителя! Всё, пока!
Она захлопнула дверь и, вытерев со лба несуществующий пот, простонала:
– Сумасшедший дом какой-то!
99
Алина
Как же мне надоели эти анонимные подарки – сил нет! Я очень надеялась, что после того, как я отказалась принимать драгоценности, неизвестный отправитель явится самолично и я выскажу ему всё, что думаю о подобном нервирующем способе ухаживания. Если это вообще ухаживания, а не попытки довести меня до ручки. Вот больше похоже на последнее.
Надо было сделать так раньше, а я всё медлила – стеснялась заморачивать курьеров, которые были не виноваты. И, по-видимому, моя деликатность сыграла со мной злую шутку, потому что отправитель почувствовал свою безнаказанность. Яр предлагал собственнолично всё объяснить курьерам, но я просила его подождать – надеялась, что всё это закончится как-нибудь само собой: либо поток подарков прекратится, либо аноним явит себя миру. Невозможно же всё время стоять в тени? Яр согласился подождать, но неохотно, и я ясно видела по его лицу, что ему эта идея не нравится. Он даже озвучил мне временные рамки: мол, ждём до понедельника, если ничего не изменится – отправляем курьеров назад с ультиматумом.
И вот я не выдержала сама. Но правда ведь – это уже перебор. Шампанское, фрукты, конфетки – ещё куда ни шло, за это хоть деньги можно вернуть. Но золотые украшения! Он бы ещё машину мне подарил!
Собрать кровать для Яра и Сони мы за вечер субботы не успели – слишком уж она была большая, даже массивная. Кроме того, Корнеев купил двухэтажную, с лестницей и даже горкой, – первый «этаж» для него, второй – для Сони. В общем, громоздкая, серьёзная конструкция, увидев схему к которой, я искренне заявила:
– Надо было сборку заказать!
– Я что кровать собрать не смогу? – показательно надулся Яр, и я усмехнулась:
– Ты, наверное, сможешь. А вот я – точно не смогу. Буду зрителем!
Соня засмеялась и тоже решила не мешать папе издеваться над собой. В общем, за вечер субботы Яр даже первый «этаж» не собрал, так что Корнеевы вновь ночевали у меня.
В воскресенье я отправилась на работу, а Соня и Яр поехали навестить бабушку и дедушку, о чём они заранее договаривались с ними ещё в четверг. Там, естественно, должна была быть и Лиля, поэтому я немного волновалась за сохранность обоих своих… хм… И слова-то подходящего не подберёшь. Яр мне давно больше, чем друг, а Соня… Подружка? Нет, я чувствовала ответственность за эту маленькую девочку. И, честно говоря, так же, как и Яр, совсем не желала отдавать её Лиле. Ещё воспитает из Сони своё подобие! Нет уж, пусть ребёнок растёт рядом с папой. Хорошо бы познакомить Соню с моими родителями, а то ей катастрофически не хватает бабушек и дедушек…
Во время проведения экскурсии я отчётливо почувствовала, как у меня слегка тянет низ живота, и забеспокоилась. Было самое время для начала «красных дней календаря», и я взяла с собой запас прокладок и тампонов на всякий случай, но не отпрашиваться же посреди экскурсии? Пришлось терпеть до «привала» и сломя голову нестись в туалет, опережая туристов.
Тревога оказалась ложной – всё было чисто. Я заглянула в приложение, в котором всегда отмечала цикл, и убедилась – да, пора. Задержки ещё нет, так что паниковать рано. Хотя… может, и не паниковать, а нечто совсем иное? Мы же с Яром ни разу не предохранялись. А что, если?..
Поначалу я обрадовалась до шальной улыбки и дрожащих рук, поминутно уговаривая себя не реагировать так остро, всё же я ещё не знаю, справедливы ли мои подозрения. Рано ликовать, рано! Надо сначала тест сделать.
И тем не менее, пока заканчивала экскурсию, всё время возвращалась мыслями к возможной беременности, гадала, есть она или нет, и если есть, то… Как об этом говорить Яру? Вот так просто – брать и говорить? Или помолчать, пока он не разведётся? Ну, ему и так волнений хватает, а тут я ещё добавлю.
Да и обрадуется ли он? Яр, конечно, сам решил не предохраняться и сказал, что не против, но одно дело – сказать, и совсем другое – столкнуться с этим в реальности. Всё-таки я была замужем, а детей так и не заимела – может, Корнеев рассчитывает, что и сейчас пронесёт?
В общем, я сомневалась во всём.
И тем не менее, когда я сразу после окончания экскурсии купила тест в аптеке, а потом зашла в ближайший туалет и сделала его, сдержать восторженный писк у меня не получилось.
Беременна! Ура-ура! Ура-а-а!!
