Текст книги "Друзья или любовники? (СИ)"
Автор книги: Анна Шнайдер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)
37
Алина
Я вновь продула.
И не удивительно – я была не способна нормально думать. Причём до того, как Яр снял штаны, я думала о себе то же самое, но как только увидела его в одних трусах, осознала, что раньше было ещё ничего. А попробуй-ка думать, когда перед тобой сидит мужик с отличным телом, в нижнем белье в облипочку, под которым всё не в спокойном, а в очень даже возбуждённом состоянии – и не смотреть туда невозможно! Если бы Яр прикрывался, как я, было бы проще. Но он специально сел, расставив ноги, так, чтобы я всё-всё могла рассмотреть.
А рассматривать там было что. Размер у Корнеева был впечатляющий. Ещё и ткань у трусов была такая, что я не только общие очертания видела, но и выступающие венки, и даже уздечку на головке.
Я и сама, на самом деле, по уровню возбуждения не отставала от Яра, но он об этом не знал. Хотя, скорее всего, догадывался, что я не осталась равнодушной к его почти голому виду. Я отлично чувствовала, что промокла там, внизу, и, честно говоря, даже хотела поскорее снять с себя бельё.
Ужас, до чего я дожила… Сижу тут, немного пьяная, играю на раздевание – и с кем, с Корнеевым! – и ёрзаю по пледу в нетерпении, потому что в шортах и трусах мне уже неуютно. И я даже обрадовалась, что продула, про себя надеясь, что Яр смилостивится и не захочет снимать с меня лифчик. Давай, Корнеев, назови шорты, иначе я сейчас спекусь и превращусь в пережаренный пирожок. Пережаренный и промокший пирожок…
– Шорты снимай, – не разочаровал меня Яр. – Так сказать, для равновесия.
Я быстро, стараясь не задумываться, стащила с себя штаны, оставшись только в нижнем белье – естественно, не из одного комплекта по извечной женской привычке. Лифчик у меня был моего любимого фасона – чтобы не выделялся под любой футболкой, – а трусы беленькие, с рисунком из россыпи ярко-алых ягодок малины. В общем, абсолютно не эротичные. Но Яр на них так посмотрел, словно я села перед ним в белье из секс-шопа.
Этот взгляд немного примирил меня со смущением и заставил перестать втягивать живот. Ну нет у меня такой идеальной фигуры, как у Корнеева, что ж теперь поделать! Вот я и начала сразу, как сняла шорты, думать о том, как бы так сесть, чтобы не слишком… хм… выпирало. И вроде не так чтобы у меня много лишнего веса, но у Яра-то его вообще нет, вот и…
– Алинка, – засмеялся Корнеев, подняв глаза и посмотрев на моё лицо. – Не заморачивайся. Всё хорошо. Ты такая аппетитная, просто с ума можно сойти. Слушай! У меня идея. Давай будем теперь играть не на раздевание, а на прикосновение?
– Это как? – не сразу поняла я. Мозги до сих пор ощущались ватными.
– Очень просто. Тот, кто выиграл, может попросить не снять что-то из оставшейся одежды, а прикоснуться.
Я сглотнула. В груди будто огонь вспыхнул, и жар моментально разгорелся, растекаясь по остальному телу и концентрируясь внизу живота, где сразу затянуло, заныло и запульсировало.
Боже мой! Я ни разу в жизни не чувствовала себя настолько возбуждённой, сгорающей от желания получить больше и поскорее. И когда Яр сказал про прикосновения, я не испугалась, отнюдь…
– Хорошо, – сказала негромко и глубоко вздохнула, пытаясь унять взволнованное дыхание, которое было слишком учащённым – я и сама это чувствовала. Но вместо того, чтобы успокоиться, я только взволновалась, потому что Яр произнёс, широко улыбаясь и оглядывая меня с многозначительным видом:
– Отлично. К какому месту прикоснуться бы в первую очередь… Выбор-то непрост! У тебя ситуация гораздо проще.
Я кашлянула и потёрла ладонями пылающие щёки.
– По-моему, ты делишь шкуру…
– Вот про шкуры не надо, ассоциации как-то не очень, и вовсе не с убиенными медведями, – поморщился Яр. – Но разве я не прав? У тебя и грудь, и попа, и… м-м-м… Ну, ты поняла. А у меня только член.
– У тебя тоже есть грудь и попа, – возразила я, развеселившись. Корнеев фыркнул и заявил:
– Член интереснее.
Я поперхнулась смехом и, закрыв лицо руками, простонала:
– А-а-а, Яр, я же умру сейчас! Хватит меня смешить!
– Разве член – это смешно? – раздался совсем рядом с моим лицом голос Корнеева, и от неожиданности я открыла глаза. Улыбающийся Яр действительно оказался возле меня, и, как только я посмотрела на него, взял мою руку и положил себе… нет, не поверх трусов, а выше, на плоский и твёрдый живот. – Если хочешь, потрогай сейчас, не дожидаясь моего проигрыша.
– Нечестно, – пробормотала я, с трудом удерживая себя от того, чтобы опустить руку. У Яра была такая тёплая кожа на животе… Интересно, а ведь там, наверное, ещё горячее…
– Будем считать это бонусом, – улыбнулся Корнеев. – У тебя всё-таки на одну вещь больше.
– Тогда не я, а ты должен прикасаться, – вздохнула я. Не знаю, как умудрилась до этого додуматься через туман чувственности, из-за которого плохо помнила даже своё имя. – Ну, логично же.
– Я прикоснусь тоже, – легко согласился Яр. – Если ты позволишь. И давай, чтобы тебя слишком не смущать, установим временной лимит. Я буду считать до десяти, хорошо? И касаемся оба, одновременно. Куда хотим. Когда счёт закончится – прекращаем прикосновение. Согласна?
Мне и в голову не пришло отказываться. Я слишком хотела продолжать эту странную игру.
– Да.
– Тогда считаю, – голос Яра слегка дрогнул, будто от волнения. – Итак… Раз.
Я всё-таки помедлила. Зажмурилась на мгновение, потянувшись к бёдрам Корнеева только на счёт «два». И положила ладонь поверх натянутой до предела ткани уже на счёт «три».
Открыла рот, ощутив, как бешено и почти зло плеснуло вожделением в низ живота от ощущения твёрдой напряжённой плоти под моей рукой, а затем почувствовала, что Яр тоже прикасается ко мне. Но он трогал не грудь, и не между ног – Корнеев ласково и почти невесомо гладил пальцем мои губы. Вроде бы невинное движение… но я от него возбудилась сильнее. Приоткрыла рот, сначала коснулась языком пальца Корнеева, а затем просто всосала его внутрь, одновременно с этим проводя ладонью по всей длине его члена и глядя Яру в глаза.
Я увидела, как он задышал чаще, и его голос, произнёсший: «Шесть», откровенно задрожал. Я пососала палец ещё, нашла рукой головку члена и чуть сжала, чтобы мгновением спустя начать знакомые всем движения, имитируя половой акт.
Яр застонал и закатил глаза, толкаясь в мою ладонь, но посчитать не забыл:
– Семь…
Правда, потом он замедлился, явно решив схитрить, чтобы это подольше продолжалось. А может, просто был не в силах говорить? Впрочем, я тоже. Я чувствовала себя комком нервов, взволнованным до безобразия, пульсирующим от желания, и хотела больше, ещё больше…
Член Яра стал увеличиваться под моей рукой, и Корнеев, застонав громче, отодвинулся в сторону, отбирая у меня в том числе и свой палец.
– Алинка… – хрипло прошептал Яр, глядя на меня с такой дикостью, что я непроизвольно задрожала. Впрочем, он тоже слегка трясся – словно сдерживался, пытаясь не наброситься на меня сейчас же. – Ты влажная, да? Покажи мне…
– Показать… – эхом повторила я, не понимая, о чём он.
– Покажи, – повторил Корнеев глухо и, протянув руку, дотронулся до моих трусов. – Сними. И покажи…
Про стеснение я давно забыла. Я вообще про всё забыла, если честно. Поэтому быстро и с лёгкостью стянула трусики и, закинув их куда-то за спину, села, раздвинув ноги. Яр, как выяснилось, в это время тоже не бездельничал и снял свой последний предмет одежды, оставшись передо мной полностью обнажённым.
Так мы и застыли друг перед другом – он на коленях, с членом, почти прилипшим к животу – настолько Яр был возбуждён, – и я с раздвинутыми ногами, между которых, я была уверена, всё вполне очевидно блестит от влаги. Я смотрела на член Яра, думая только о том, что хочу ощутить его внутри себя, Корнеев тоже не отрывал взгляда от моей промежности, простонав в конце концов через несколько секунд почти умоляюще:
– Алинка…
– Да, – выдохнула я, а спустя мгновение Яр опрокинул меня на кровать и поцеловал, жадно и жарко, одновременно с этим поцелуем наконец проникая в моё жаждущее тело. Медленно, но глубоко настолько, что я всхлипнула, ощутив горячую волну первого по счёту оргазма…
38
Ярослав
Алина была узкой, горячей и настолько влажной, что Яр едва не кончил в первую же секунду. Особенно когда понял, что она под ним дрожит совсем не из-за страха или холода, а потому что ей хорошо, и замер, боясь последовать за ней – это было бы слишком рано и позорно. Подлез ладонями Алинке под спину, расстегнул лифчик, вытащил концы и отбросил его в сторону. Тут же спустился туда с поцелуями, лаская розовые вершинки губами и языком и наслаждаясь дрожью и всхлипами самой желанной девушки в мире.
– Яр… – простонала Алина и захныкала, когда он слегка прикусил её сосок, а затем вновь задвигался – сначала медленно, а затем всё быстрее и быстрее пронзая её прекрасное тело. Выпрямился, оторвавшись от груди, поцеловал Алину в губы, а затем сел, забросив ноги девушки себе на плечи, чтобы заходить в неё ещё глубже. Алина вскрикнула от удовольствия и вновь задрожала от оргазма.
– Счёт два-ноль, – пошутил Корнеев, замирая в самой глубокой позе. Алина засмеялась и открыла глаза, посмотрев на Яра с такой искренней нежностью, что он не удержался – наклонился и впился в её губы, одновременно с этим жадным поцелуем начиная двигаться на максимальной глубине. Чувствовал, как Алина вскрикивает прямо ему в губы и слегка трясётся от волн мощного удовольствия, сжимая ладони на его плечах до невнятной боли, и сам вспыхивал радостным удовлетворением.
«Наконец-то. Моя. Не отдам, никому не отдам, никогда. Моя, моя Алина, моя…» – билась отчаянно-счастливая мысль в голове Корнеева, пока он двигался всё быстрее и быстрее, сильнее закручивая пружину наслаждения – до тех пор, когда она наконец не разжалась стремительно, доведённая до предела, и Яр не ощутил сильнейший поток удовольствия и не осознал, толкаясь в Алину с последними фрикциями, что они занимались сексом без всякой защиты.
Упав на девушку, Яр застыл, тяжело дыша и чуть подрагивая после пережитого оргазма, и пытаясь найти слова, чтобы объяснить про свой косяк. Слова не находились. А ещё почему-то Корнеев совсем не жалел о том, что кончил внутрь, хотя был уверен, что никаких таблеток Алинка не пьёт. Сам не мог понять, почему…
– Боже, Яр, – прошептала Алина, обнимая его и ласково проводя одной ладонью по плечам, а другой – по затылку. – Мне так хорошо ни разу в жизни не было.
– Мне тоже, – признался Корнеев, и Алина на мгновение перестала его гладить.
– Шутишь?
– Нисколько.
– А как же…
– Я не знаю, – усмехнулся Яр. – Даже не спрашивай, почему так. Не хочу думать о ней сейчас, настроение только портить. Просто чувствую, что с тобой лучше. Я очень сильно возбудился, вообще почти ничего не соображал. Хотя, наверное, не почти, а совсем. Алин, я…
– Не ты, а мы, – перебила она его со вздохом, но не укоризненным, а вполне счастливым. – Мы забыли про защиту, да. И я сейчас скажу ужасное, но никаких таблеток я пить не буду. Забеременею – значит, судьба такая. Я давно хочу детей, ты же знаешь.
– Знаю, – пробормотал Корнеев, прислушиваясь к себе. Странно. Когда Лиля сказала про гипотетического второго ребёнка, он пришёл в ужас. А когда про возможную беременность сказала Алина, ничего подобного Яр не почувствовал. Растерянность, смятение, но не больше. – А дальше как? С презервативом?
– Дальше? – теперь, кажется, растеряна была сама Алина.
– Конечно. Или ты думаешь, мне достаточно? – Яр засмеялся и, приподнявшись, заглянул девушке в глаза. Алина, раскрасневшаяся, с чуть влажным лбом, смотрела на Корнеева с удивлением. А ещё она, кажется, взволновалась – Яр почувствовал, как Алина сжала его член внутренними мышцами, и, усмехнувшись, толкнулся в неё, заставив охнуть. – Нет, Пирожок, я по-прежнему хочу тебя. И мне кажется, ты тоже меня хочешь. Я прям чувствую…
– Это твоя сперма, дурачок, – фыркнула Алина, но Яр не дал ей отшутиться – наклонился и поцеловал, продолжая движения. Лет пять он уже не практиковал подобное – чтобы два половых акта подряд, с перерывом в пару минут, и даже думал, что потерял навык. Но сейчас всё получилось легко, и член вновь встал настолько быстро, словно не было только что крышесносного оргазма.
Корнеев был уверен, что дело в Алине.
Он наконец заполучил в руки свою мечту и был не готов быстро с ней расставаться.
39
Алина
Во второй раз всё получилось гораздо медленнее. А ещё – мокрее, потому что из меня беспрерывно текло, но Яра это вообще не смущало, кажется, даже наоборот – возбуждало сильнее. Он как будто с ума сходил от понимания, что это его сперма, что это он меня пометил – я по глазам видела и чувствовала по движениям, которые сразу становились более резкими и глубокими.
Не знаю, какой он с Лилей, а со мной Корнеев оказался диктатором в сексе. Он доминировал, и ему это нравилось. Переворачивал меня на живот и, держа за волосы, врывался внутрь моего тела, сажал на себя и двигался одновременно со мной, а не ждал, чтобы скакала я одна, а ещё не брезговал вообще ничем. Скажи Лёшке, что можно, как Яр, вылизывать женщину сразу после полового акта, скользя языком вокруг влажного входа – он бы офигел и скривился. Причём я говорю не только об основном входе, но и об дополнительном тоже. Яр целовал и ласкал меня вообще везде – и губами, и пальцами, и языком.
Когда он кончил во второй раз, за окном почти совсем стемнело, горели фонари и окна чужих квартир, и я, лениво поглаживая Корнеева по голой влажной спине, чувствуя, как он до сих пор пульсирует и изливается внутрь меня, подумала, что если у кого-то из соседей есть бинокль, им сегодня долго показывали бесплатную порнушку.
Затряслась от смеха, и Яр поинтересовался, скользнув губами по моей щеке:
– В чём дело, Алин? Чем я тебя рассмешил?
– Не ты. Я просто подумала, что уже вечер наступил, стемнело, и нас отлично видно в окно. И если есть бинокль…
– Вокруг дома деревья, – хмыкнул Яр. – Так что вряд ли что-то можно рассмотреть. Да и мы с тобой только торшер включили, а не верхний свет. В следующий раз это надо исправить, кстати, я хочу получше тебя рассмотреть.
– Да рассмотрел вроде уже.
– Мне мало! – заявил Корнеев и откровенно сжал ладонью одну мою грудь. – Чёрт, Пирожок… вообще не хочу уходить от тебя. Можно, я останусь?
Я опешила.
Честно говоря, пока мы тут самозабвенно трахались, я и не думала о том, что будет дальше, уйдёт Яр или нет. Но теперь этот вопрос встал, что называется, ребром.
А действительно… Раньше ведь Корнеев всегда уходил. Ел, болтал со мной, и уходил. Но сейчас другая ситуация. Как друг он вполне может и уйти, но он ведь теперь не только друг, но и любовник…
Кошмар. Мы, получается, с сегодняшнего дня не друзья, а любовники? Или друзья-любовники? Или друзья, просто «с привилегиями?». Как это правильно называется? И как будет правильно – сказать Яру «нет, вали давай» или позволить ему остаться?
– Я прям по твоему лицу читаю, о чём ты думаешь, – засмеялся Корнеев и с нежностью чмокнул меня в нос. – Не надо, не заморачивайся. Просто сделай, как хочешь сама. Если хочешь, чтобы я ушёл, я уйду. Если хочешь, чтобы остался – останусь. Как ты хочешь, Алин?
– Глупый вопрос, – я пожала плечами. – Я всегда рада, когда ты рядом. Просто…
– Этого вполне достаточно, – перебил меня Яр с улыбкой. – Тогда… может, перекусим? Я, честно говоря, очень хочу есть. Видимо, кучу энергии потратил, пока тебя тут удовлетворял.
– Ты не только меня удовлетворял, не надо! – я шутливо погрозила Корнееву пальцем. – Тоже мне, раб любви. И вообще ты первый начал!
– Я и не спорю, – смеялся Яр. – И надеюсь, что ты меня, нахала такого, покормишь. Осталась ведь у тебя какая-нибудь еда, Алин? Или я всё слопал?
– Осталась, конечно.
Я попыталась встать и уже даже подползла к краю кровати, но Корнеев, по-видимому, впечатлившись видом моей обнажённой задницы, вновь сгрёб меня в охапку и с такой жадностью поцеловал в губы, что я, отстраняясь от него, иронично поинтересовалась:
– Поздний ужин отменяется?
– Нет, это я просто так, – покачал головой Яр, глядя на меня с такой теплотой, что если бы на его месте был кто-то другой, я бы подумала, будто этот человек в меня безумно влюблён. Но это точно не случай Корнеева. – Захотелось. Идём есть, Алин.
– Только держи руки и губы при себе, а то ничего не получится. Точнее, получится, но кое-что другое.
– Договорились, – расхохотался Яр.
40
Ярослав
Как же здорово оказалось перекусывать на полутёмной Алинкиной кухне, быстро нацепив на себя только трусы – Пирожок накинула халат, – беспрерывно шутя и смеясь над всем на свете. Впоследствии Яр даже не мог вспомнить, о чём они тогда говорили, остались только воспоминания о пьянящем разум счастье, сладких губах Алины – она легко и охотно позволяла целовать себя, обнимая Яра обеими руками, и хихикала, когда он залезал ладонью в ворот халата и ласкал её грудь.
Было просто классно. И беззаботно. И вообще не хотелось думать о последствиях, о том, что будет завтра, не закроется ли Алинка вновь. Тем более, что Яр завтра уйдёт на работу, а у неё вот выходной…
Хоть самому отпуск бери и увози её срочно из города, пока не передумала! Но, к сожалению, уйти с работы вот так, практически без предупреждения, для Корнеева означало бы мгновенное если не увольнение, то серьёзное проседание в доверии у начальства. Их генеральный подобное терпеть не мог и прощал только при наличии уважительной причины: внезапная болезнь со справкой от врача, смерть родственника, судебное заседание с обязательным присутствием. Значит, придётся ждать и надеяться, что за следующий день Алина ничего нового и замороченного не изобретёт.
– Вряд ли, – вздохнула Пирожок, когда Корнеев предупредил её об этом перед сном, когда они уже ложились вместе в одну постель. – Всё, поздняк метаться, дело сделано. Глупо как-то будет отказываться. Тем более, что мне понравилось. Правда, жаль, что…
Алина запнулась, и Яр осторожно поинтересовался, придвигаясь ближе и обнимая девушку:
– Жаль? О чём ты?
Пирожок легла в кровать не обнажённой, а в ночной рубашке, хотя Корнеев уговаривал её, что можно и без – всё равно ведь он всё снимет. Но Алина заявила, что если снимет, то она потом наденет: не привыкла спать голой.
И теперь он медленно потянул подол вверх, стремясь добраться до заветного местечка…
– Жаль, что когда ты найдёшь себе нормальную девушку, нашей дружбе придёт бесславный конец, – вновь вздохнула Алина, и Яр замер на полпути к цели. – Вряд ли ты захочешь общаться в том же формате. И я не о сексе сейчас. Просто одно дело, когда вместе не спали, и совсем другое…
– Алин, – перебил девушку Корнеев, сгребая в охапку. Поцеловал, глубоко и крепко, а затем продолжил, вновь пробираясь ладонью под подол ночнушки: – Хватит сомневаться и заморачиваться. Никто не знает, как повернётся жизнь.
– Ага, может, ты к Лиле вернёшься, – сыронизировала Пирожок, и Яр фыркнул, мысленно закатывая глаза. Вот Алина вроде бы шутила – но он слышал по её голосу, что она тем не менее беспокоится и считает подобный сценарий вполне вероятным.
– Нет уж, спасибо. Я скорее в монастырь уйду или поеду на Северный полюс с какой-нибудь географической экспедицией.
– В качестве кого?
– Кого угодно. А! Ещё могу на Марс улететь в составе первой группы по освоению планеты. Это гораздо вероятнее, чем моё возвращение к Лиле.
– Ну-ну…
– Не понимаю, почему ты мне не веришь? – нахмурился Яр, наконец нащупав, что хотел. И несмотря на напряжённый разговор, Алинка раздвинула ноги, позволяя ему положить ладонь на нежный лобок, а затем и скользнуть пальцем вниз, в чуть влажную глубину узкого входа. Алина слегка вздрогнула, всхлипнув, когда Корнеев проник средним пальцем дальше, при этом большим лаская клитор, и простонала:
– Это же очевидно, Яр… Ты… любил жену… Боже-е-е…
– Как ты меня называешь, мне прям лестно, – усмехнулся Яр и поцеловал Алину, радуясь, что она откликается, сама с жадностью изучая его губы. – Любил, насколько я помню из школьного курса русского языка – прошедшее время глагола. А в настоящем я с тобой, и хочу быть с тобой дальше. И никто мне больше не нужен. Это скорее ты себе другого мужика найдёшь, чем я – другую девушку.
– Издеваешься? – хихикнула Алина, закидывая на Яра одну ногу. – Я же тебе рассказывала, сколько раз пыталась… И облом за обломом. А сегодня вообще!..
– Не вспоминай, не надо…
Конечно, поцелуями и ласками дело не ограничилось. Корнеев чувствовал, что Алина хочет его сама – в какой-то момент она попросту стащила с него трусы и под собственный громкий стон, обхватив ладонью напряжённый член, направила его в себя.
Как они будут предохраняться дальше, Яр у неё так и не спросил. Да ему, по правде говоря, вовсе и не хотелось это обсуждать. Отчего – он и сам не понимал.
И просто наслаждался каждым движением внутри самой желанной в мире девушки, её нежными губами, всхлипами и стонами, и предпочитал не думать о том, что будет потом.
