Текст книги "Друзья или любовники? (СИ)"
Автор книги: Анна Шнайдер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)
65
Ярослав
Ничего в реакции Аркадия Максимовича Яра не удивило и не испугало – он отлично понимал, что из этой семьи его теперь отпустят только с боями, кровавыми и нервными. Однако единственным настоящим рычагом давления на Корнеева всё-таки была Соня, и он надеялся, что его бывшие родственники её слишком любят и не станут использовать. А остальное он как-нибудь переживёт.
Ещё минут десять тесть принимал поздравления, а Яр, Лиля и Соня стояли рядом, как члены семьи, но потом Аркадий Максимович объявил в микрофон, что все собрались, поэтому можно наконец рассаживаться, дабы приступить к праздничному обеду. И махнул рукой, приглашая к столам.
Естественно, Яр сел рядом с тестем и тёщей, за один столик. Хотел избежать соседства Лили, но не получилось – она намеренно опустилась на соседний стул и негромко вздохнула, расправляя на коленях красивую салфетку из белого кружева:
– Какой ты жестокий, Яр. А знаешь, как говорят? Если любишь – прощаешь.
– Ну-ну, – буркнул Корнеев, ничуть не впечатлившись, и оглядел остальных садящихся за столик. Естественно, рядом с собой Аркадий Максимович поместил самых важных гостей – чиновников, эстрадных звёзд и парочку известных на всю страну бизнесменов располагались за одним столом с именинником, ближе всего к сцене. Он был самым длинным – человек на двенадцать.
А дальше началось то, что Алинка наверняка назвала бы «торжеством желудка» – официанты принялись выносить блюда. Не произвольно: на столах возле каждого гостя лежал листочек-меню, где предлагался выбор из нескольких вариантов. Закусок, например, указывалось три: тартар из говядины с чёрным трюфелем, морской гребешок с клубникой и чили, буратта с томатами, моцареллой и земляникой. Естественно, в меню были включены лишь блюда высокой кухни – других здесь и не могло быть. Яр усмехнулся про себя – его рабоче-крестьянский вкус, как говорила Лиля, «плебейский», предпочитал оливье или хотя бы обычный греческий салат. Но выбрать было нужно, и Корнеев взял тартар. Фрукты в закусках или основных блюдах он совсем не любил, в отличие от жены – она обожала любые необычные сочетания. Яр до сих пор помнил, как Лиля делала пасту из клубники с манго, намазывала её тонким слоем на кусочки какого-то необычного хлеба с семечками, а сверху клала… Что же это было? Кажется, панчетта. По-нашему – бекон. Лиле нравилось, а Яра передёргивало.
Поддерживать разговор во время обеда толком не приходилось – окружающие отлично справлялись с этим и сами. А Яр, пользуясь тем, что по другую сторону от него села Соня, разговаривал только с ней, лишь изредка отвечая на вопросы, заданные ему напрямую. А вот Лиля, как обычно, в диалоге блистала, изо всех сил флиртуя сразу со всеми мужчинами за столом, не считая отца. Ей это отлично удавалось – Яр, пару раз на мгновение оценив реакцию окружающих на смех Лили, обнаружил, что один из чиновников смотрит на неё вполне масленым взглядом. Не факт, что дальше него зайдёт, но не с этим, так с другим. Яр больше не верил, что Лиля способна на верность.
66
Ярослав
Яр с трудом дожил до десерта. И не только потому что кормили как на убой, хоть и высокой кухней, но и потому что очень хотел поскорее встать и уйти. Раньше он терпел подобные массовые мероприятия, потому что знал, как это важно для Лили, а теперь-то что? Теперь терпеть он уже не обязан. И хватит. После сегодняшнего дня надо будет хорошенько объяснить Соне, что больше никаких совместных с мамой встреч, особенно вот таких парадных. Тяжело, но чем скорее дочь это поймёт, тем будет лучше для неё.
Однако Яр зря считал, что ему осталось лишь досидеть до конца обеда, а затем немножко потерпеть дома у тестя и тёщи. Дождаться, пока станцует Соня – и сбежать. Увы, но Аркадий Максимович, как выяснилось, приготовил Яру ещё одно испытание.
Во время десерта тесть неожиданно вышел на сцену, попросив ансамбль на время перестать играть, и, взяв микрофон, заговорил:
– Как многие из вас знают, у меня всего одна дочь. И одна внучка. И я безмерно рад, что Лилия когда-то сделала правильный выбор и удачно вышла замуж за замечательного человека. Вот он, сидит передо мной. Ярослав, кивни и улыбнись, что ли. О тебе говорю!
Корнеев, испытывая желание немедленно встать и уйти, всё-таки кивнул. На улыбку его уже не хватило. Как же ему надоел этот лицемерный цирк! Хотя он понимал Аркадия Максимовича – естественно, он, как любой хороший отец, желал дочери счастья. И раз она совершила плохой поступок, стремился поскорее его исправить. Чтобы можно было спокойно выдохнуть: всё в порядке, семья воссоединилась. А Яр вот проявлял чудеса твердолобости и прощать никак не желал.
Но это бесплатно. А что, если предложить ему немного денег?
– В общем, не буду ходить вокруг да около. Я принял решение переписать весь свой бизнес на Ярослава. Пока он является мужем моей дочери, – подчеркнул Аркадий Максимович, – будет хозяином. У меня останутся только функции управления, ну и зарплата, разумеется, – хохотнул тесть, пока Яр смотрел на него вытаращенными глазами, не понимая, как тот может говорить подобную вещь серьёзно. – Уверен, Ярослав сможет правильно распорядиться любыми активами, он умный парень. Ну, выходи же сюда, дорогой мой сын, пожмём друг другу руки.
Корнеев, по-прежнему пребывая в уверенности, что неожиданно оказался в пучине какого-то дурацкого сновидения, поднялся и шагнул на сцену. Пожал ладонь Аркадию Максимовичу под бурные аплодисменты зала и, покосившись на торжествующую улыбку Лили, негромко произнёс:
– Красивый жест, Аркадий Максимович. Размашистый. И вы не боитесь, что я оставлю вас без штанов?
– Ты хороший парень, Яр, – покачал головой тесть, опуская микрофон. – Честный. Нет, не боюсь. Да и в договоре всё будет чётко прописано – перепродать что-либо ты сможешь только членам нашей семьи, больше никому. По сути, я подарю тебе право распоряжаться деньгами и развивать мой бизнес дальше, но не отдать его кому-то ещё. А, кстати! Главный нюанс, который я не стал озвучивать публично. Обеспечивать Лилю отныне станешь тоже ты, Яр. Как и остальных, собственно. Ты будешь решать, сколько денег и на что ей давать. И лишишь её их, если она вновь тебя расстроит.
Яр не выдержал и рассмеялся.
– Ради этого всё и затевалось, как я понимаю?
– Ну почему же? – хмыкнул Аркадий Максимович. – Хотя, не скрою, Лиле не хватает дополнительной мотивации. Она слишком рассчитывает на то, что я всегда её поддержу. А если я перекрою ей поток денег и скажу – всё, дорогая, финансами распоряжается Яр – это здорово охладит её недальновидную голову. Заставит вспомнить, что нужно уважать и ценить близких.
Корнеев тяжело вздохнул, но сказать ничего не успел – тесть махнул рукой на его место в зале:
– Садись. Сегодня, уже у меня дома, обсудим всё ещё раз.
Спорить Яр не стал.
Решил, что сделает это позже, когда у их разговора не останется свидетелей. И он точно будет тяжёлым.
Человеку, который абсолютно уверен, что всё покупается и продаётся, сложно объяснить, что это совсем даже не так.
67
Ярослав
После завершения ужина последовали танцы, от которых Корнеев отказался наотрез, хотя Лиля несколько раз пыталась его вытащить. Потанцевал только с Соней, но стоило лишь подойти жене и с милой улыбкой попытаться взять его за руку, как Яр убегал под предлогом «срочно надо в туалет». Даже провёл там целых полчаса, искренне надеясь, что за это время Лиля бросит свою дурацкую затею и переключится на кого-нибудь другого.
И действительно – выйдя в зал, Яр обнаружил, что жена танцует с каким-то мужчиной. Пригляделся и понял, что её партнёр – один из приглашённых тестем чиновников. Человек был важный, если не сказать, очень важный, и уже немолодой, но в хорошей форме – танцевал он отлично. Не просто кружил по полу, держа в объятиях партнёршу, а вальсировал. И улыбался Лиле, а она – улыбалась ему.
– Ревнуешь? – спросил вдруг кто-то рядом, и Яр, обернувшись, увидел поблизости тёщу. И прежде чем успел среагировать, она добавила: – Не волнуйся, Соня с дедушкой. Вон они, за столом. Через пятнадцать минут домой поедем. Повеселились – и хватит. Всё хорошо в меру.
– Согласен, – откликнулся Яр. Мгновение помолчал, но решил всё-таки не оставлять без внимания первый вопрос, пусть он и был риторическим: – Нет, не ревную.
– Я так и думала, – кивнула Инга Михайловна, понимающе усмехнувшись. – Ты, Ярик, из тех идеалистов, которым крайне сложно прощать чужие ошибки. Особенно если они сами на такие не способны, или думают, что неспособны. Но ты подумай всё-таки над предложением моего мужа. Это даст тебе дополнительную власть над Лилей, и больше она не станет дёргаться.
– Вы так считаете? – Корнеев иронично покосился на жену, которая в данный момент вполне однозначно флиртовала со своим партнёром по танцам.
– Это совсем другое, – возразила тёща, покачав головой. – Беседа, невинное кокетство – не более. Никуда Лиля не уйдёт.
– Я не сторонник подобных методов, вы же понимаете. Человек должен оставаться рядом добровольно, а не потому что ему не оставили выбора.
– Ну почему же не оставили выбора? – В голосе Инги Михайловны прорезалась насмешка. – Выбор есть всегда. Можно жить не за чужой счёт. Лиля – девочка избалованная, сам знаешь. Она привыкла к роскоши. Она её любит. А если что-то доставляет Лиле неудобства, она это «что-то» бросает.
– Видимо, я начал доставлять Лиле неудобства, – сыронизировал Яр. Ему уже порядком надоел этот разговор. – Инга Михайловна…
– Ты сразу-то не отказывайся, – перебила его тёща. – По лицу вижу – собираешься. Не надо. Подумай хорошенько. Соня будет рада, мы с Аркадием – тем более. Лиля тоже обрадуется. Да, её опечалит тот факт, что ты в случае чего сможешь наказать её рублём, но не настолько – она привыкнет. Лиля умная, не станет больше заниматься ерундой.
«Заниматься ерундой». Хорошо Инга Михайловна охарактеризовала измену, хорошо…
– Твоя выгодна очевидна. Будешь управлять собственным бизнесом, в паре с моим мужем, а не работать, как сейчас, на чужой доход. Да, продать ты ничего не сможешь, но зачем тебе продавать? Оставишь всё Соне. Или поделишь между детьми. Надеюсь, у вас с Лилей их будет ещё несколько. Как минимум трое.
– Почему не пятеро? Пять – отличная цифра. Как оценка в школе.
– Не ёрничай, Ярик, – строго произнесла тёща и погрозила ему пальцем. – И подумай. Гордость и принципы – это, конечно, славно, но на них далеко не уедешь. Нужно уметь думать головой, а не идти на поводу у своих обид. Мне всегда казалось, что думать ты умеешь.
Яру очень хотелось огрызнуться и сказать: «Может, вам просто казалось?», но он решил не грубить.
– А если Лиля мне противна? Вы об этом не думали? Мне неприятно к ней прикасаться. Я её не хочу, понимаете?
– Так и не прикасайся пока, – хмыкнула Инга Михайловна. – Отличное наказание, мне кажется. Пусть посидит на диете. А ты в это время сам нагуляйся хорошенько, чтобы от других баб тошнить начало. Годика через два поймёшь, что в гостях неплохо, но дома лучше, и переключишься обратно на жену.
– Как у вас всё просто, – невольно восхитился Яр. – И что, вы думаете, Лиля будет покорно сидеть дома, пока я, как вы выразились, буду «хорошенько гулять»?
– Конечно. Мы с её отцом за этим проследим, не переживай.
Корнеев, вздохнув, потёр лоб. От того, что свалилось на него за последние несколько часов, голова начала дико болеть, будто кто-то усердно бил по ней молотком.
– Слушайте, а вам не проще найти нового зятя? Зачем такие заморочки?
Инга Михайловна искренне рассмеялась, и её глаза вспыхнули весельем.
– Ещё проще найти новую дочь, – пошутила она, не переставая улыбаться. – Нет уж, Ярик. Семья – значит, семья. И надо делать всё, чтобы её сохранить.
На этот раз он решил промолчать.
Надоело.
68
Ярослав
Как и сказала Инга Михайловна, через пятнадцать минут её муж отправился на сцену – объявлять о завершении вечера и желать всем удачной дороги. И пока тесть выступал, Яр поинтересовался у Сони, наклонившись и шепча девочке на ухо:
– Поедешь со мной до дома бабушки и дедушки? Без остальных.
– А можно? – выдохнула дочь, посмотрев на него с восторгом.
– Можно, почему нет? Только пошли сейчас, пока все на сцену смотрят. А то потом мама наверняка захочет к нам присоединиться, а я не хочу с ней ехать. Только с тобой.
– Да, наверняка, – кивнула Соня и соскочила со стула. – Тогда пойдём скорее!
Вышли из зала они легко – никто и внимания не обратил, даже Лиля с Ингой Михайловной не повернулись, продолжая смотреть на сцену. Так что Яр спокойно довёл Соню до своей машины, посадил в детское кресло, которое по-прежнему оставалось на заднем сидении – Корнеев и не подумал его убирать, несмотря на решение о разводе с Лилей, – а затем, сев на водительское место, быстро напечатал почти бывшей жене сообщение в мессенджер:
«Не волнуйся, с Соней всё нормально. Мы вдвоём доедем до дома твоих родителей на моей машине».
Через пару минут, естественно, телефон начал вибрировать, но Яр его игнорировал, не желая отвлекаться от дороги. Он прекрасно понимал, что Лиля наверняка начала нервничать и психовать, но абсолютно зря. Он ведь не забирает Соню к себе жить без спроса, а просто сыграет роль такси. Хотя Лиля, скорее всего, переживает не из-за этого, а из-за того, что хотела напроситься в их компанию, но не получилось.
– Мама точно собиралась поехать с нами к дедушке и бабушке, – сказала Соня с хитрой улыбкой. Да, даже шестилетний ребёнок видел эти глупые уловки. – Мы же в ресторан на такси добрались, а обратно она думала попросить тебя. Сама мне сказала, что обратно мы с папой поедем. И все вместе останемся там на ночь.
Яр едва не закашлялся, услышав подобное заявление. Феноменальное упрямство и абсолютная уверенность в собственных силах! При малейших сомнениях точно стоило бы промолчать хотя бы ради того, чтобы не баламутить Соню, но нет, Лиля не сомневалась. Как это так? Разве он давал хотя бы малейший повод? Или повод – это обычная вежливость? Да, Лиля точно из тех, кто принимает нежелание скандалить и остаться в хороших отношениях за слабость и податливость. Яр не послал её матом, общается, не ругается, даже на юбилей согласился приехать – значит, дело почти в шляпе.
Железная логика человека из другого мира. Но ведь Лиля всегда была такой, она ни капли не изменилась с институтских времён. Просто раньше Яр считал, что может жить в её мире, а теперь думал иначе.
– Но ты же не останешься с нами ночевать, да, пап? – поинтересовалась Соня, и Корнеев кивнул. – Я так и думала. А мама считает по-другому. Мне последнее время кажется, что она глупая.
– Ну что ты, Сонь, – вступился за Лилю Яр, хотя в глубине души хотелось согласиться. – Мама не глупая. Просто она ошибается. И она ещё не поняла, что ошибается. Потом поймёт.
– Да-а-а… – протянула дочь, задумчиво посмотрела в окно и вздохнула. – А когда поймёт, будет сердиться. И ругать тебя.
– Не думай об этом, не порть себе настроение.
– Постараюсь. Просто я многого не понимаю. А когда не понимаешь – думаешь об этом. Разве не так?
– И в кого ты такая умная? – пошутил Яр, невольно умилившись. Всего-то шесть лет, а как хорошо Соня рассуждает! Не верит на слово маме и бабушке, а анализирует. И при необходимости – молчит. Не каждый ребёнок умеет молчать.
– В тебя, точно в тебя! – засмеялась дочь. – Я же говорю – мама глупая. Не защищай её, пап! Разве умные так себя ведут? Она тебя обидела. Ушла к какому-то другому дяде. Ну вот и оставалась бы там!
– Это кто сказал? – напрягся Яр, понимая, что вряд ли в Сониной голове могла родиться подобная идея.
– Дедушка. Я сама слышала, я тебе рассказывала о том разговоре. Мама и бабушка на кухне сидели, а я в туалет мимо шла. Встала в угол и стала слушать. И знаешь, что смешно? Дедушка мимо меня прошмыгнул и даже не заметил, что я там стою! – Соня захихикала. – Вошёл, послушал пару минут и сказал… Сейчас вспомню… «Уходить надо так, чтобы не возвращаться. Вот и оставалась бы там!» Мама ответила, что «там» она не нужна. Вот это я совсем не поняла. Зачем тогда было уходить? Думаю, думаю… И нет, не понимаю. А ты – понимаешь?
– К сожалению, понимаю.
– Я так и думала, – кивнула Соня. – Что это всё понятно только взрослым. Хотя… мне кажется, дедушке тоже не всё понятно. Он маму сильно ругал, а потом вообще с кухни вышел. Очень злой был.
– И опять тебя не заметил?
– Заметил, – удивила Яра дочь. – Отвёл меня в комнату и попросил больше не слушать взрослые разговоры. А ещё сказал, что сделает всё, чтобы папа у меня был не только по выходным и праздникам. То, что дедушка говорил сегодня со сцены – ну, что-то там про бизнес, – это то самое, наверное? Да, пап?
– Точно.
– А мне не понравилось, – вздохнула Соня. – По себе знаю: если меня сильно обидели, конфетка не поможет.
– Все люди разные. Кому-то и конфетки помогают.
– Да, наверное, – пробормотала дочь, и Яр решил, что хватит обсуждать их семейную ситуацию – переключил дочь, спросив её про недавнюю поездку в зоопарк. Соня легко подхватила эту тему, и больше к разговорам про поступок своей мамы не возвращалась.
69
Ярослав
Как Яр и ожидал, они с Соней приехали первыми. Ключей от квартиры у девочки, конечно же, не было, поэтому время скоротали во дворе, на детской площадке. Песочница Соне была уже не интересна, а вот горки, паутинка и прочие конструкции для лазания – очень даже. В результате, когда из шикарного внедорожника тестя на дорожку, ведущую к площадке, ступила Лиля, Соня уже была похожа на типичного ребёнка-после-прогулки – взмыленная и совершенно счастливая, она забралась на самый верх верёвочной вращающейся «ёлки» и пищала, вцепившись обеими руками в верёвки, потому что Яр вращал конструкцию, стоя на платформе одной ногой, а другой отталкиваясь от резиновой поверхности площадки.
– Соня! – в ужасе выдохнула Лиля, с гневом посмотрев на Корнеева – мол, это ты виноват. – На кого ты похожа! Нам ведь с тобой сегодня ещё танцевать!
– Ничего страшного, мам, я совсем не устала! – заявила девочка, и не собираясь слезать. Яр тоже не остановился. – Можно, мы с папой ещё немного здесь побудем?
– Нет, нельзя, конечно! – злилась Лиля. – Слезай, пока совсем не разлохматилась. И вообще, где твоя диадема?
– В машине у папы оставила. Она мне здесь мешает!
Ещё несколько минут Лиля потратила на то, чтобы уговорить Соню подняться в квартиру бабушки и дедушки. Яр не вмешивался, молча наблюдая за происходящим – поддерживать Лилю он не желал, а Соня справлялась и без его помощи. В конце концов она всё же согласилась слезть с верёвочной «ёлки», но взамен на порцию любимого клубничного мороженого. Шантажистка!
Поднимаясь в квартиру тестя и тёщи, Яр многозначительно посмотрел на экран своего мобильного телефона и, засунув его в задний карман брюк, сказал, обращаясь к Лиле:
– У меня есть час. Потом я буду вынужден уехать.
– Но… – Она подняла брови и жалобно надула губы. – Я думала, ты останешься и на ужин. А после ужина мы с Соней хотели погулять. Да, Сонь?
– Нет, – покачала головой его умная девочка. – Это ты хотела погулять, а я уже нагулялась. Да и никакого ужина мне не надо после ресторана. Мороженого хватит.
Лиля, по-видимому, не ожидала подобного ответа – растерялась и замерла, удивлённо хлопая глазами, глядя на Соню так, словно видела её впервые.
– Вот видишь, – подытожил Яр с улыбкой. – Всем хватило праздника. Так что я немножко посижу, посмотрю обещанный танец – и поеду к себе.
– К себе или к Алине? – огрызнулась Лиля, но явно сразу пожалела о своём срыве. Запнулась и сделала виноватое лицо, однако было поздно.
– Кто такая Алина? – поинтересовалась Соня, с внимательной тревогой посмотрев на Яра. – Ты мне про неё не рассказывал.
– Это… – начала Лиля, но Корнеев её перебил:
– Моя одноклассница, Сонь. Она со мной в одном доме живёт. Если хочешь, я тебя с ней как-нибудь познакомлю. Мы вместе выросли.
– А-а-а, – тут же успокоилась дочь. – Да, конечно, хочу!
– Я против, – отрезала Лиля, бросив на Яра воинственный взгляд. Но возражать он не стал – во-первых, потому что сам ещё не понял, стоит ли знакомить Алину с Соней, а во-вторых – потому что двери лифта наконец открылись, и Корнеев поспешил выйти на площадку, подтолкнув в сторону выхода и дочь. Потом он сделал вид, что не помнит, где находится нужная квартира, и Соня со смехом принялась показывать, напрочь забыв про новую информацию, которую ей выдала Лиля.
Как ни странно, но дома у Аркадия Максимовича и Инги Михайловны Яру оказалось легче, чем в ресторане. И не только из-за озвученных временных рамок – когда впереди всего лишь час, его проще пережить, чем полдня, – но и потому что в квартире тестя было быстрее и эффективнее дистанцироваться от Лили. В ресторане приходилось придерживаться правил приличия – нельзя же слишком грубо сбрасывать с себя руку всё ещё жены, делая их конфликт общественным достоянием? Здесь же окружающие были в курсе семейных обстоятельств, и Яр просто предупредил Лилю ещё на пороге, тихо сказав ей на ухо:
– Будешь вешаться – тут же уйду. Держи себя в руках, пожалуйста.
Она явно обиделась, но Корнееву было всё равно. Зато и не лезла. По крайней мере физически. Однако соблазнить по-прежнему пыталась.
Чего только стоил их танец с Соней! Яр думал – это что-то невинное, с дочкой же танцует. Но выяснилось, что не совсем. Однако Соне это не было понятно. Зато было понятно Яру, да и тестю с тёщей тоже – для них всё тоже оказалось сюрпризом, и смотрели они на устроенное представление с искренним удивлением.
Дождавшись, пока Корнеев и родители рассядутся в гостиной, Лиля взяла Соню за руку и вышла в центр комнаты – там, окружённое диванами и креслами, располагалось место для танцев. Аркадий Максимович и Инга Михайловна танцевали там по праздникам, особенно на Новый год, и Яр с Лилей отплясывал, да и Соня тоже резвилась. Все семейные торжества проходили здесь. Сейчас, сидя в кресле – Яр сел в кресло, а не на диван, чтобы никто не примостился рядом, – Корнеев испытывал что-то вроде ностальгии и сожаления о прошлом, которое неумолимо прошло, и его не вернуть и не исправить, да и не хочется этого делать. Просто жаль, что всё закончилось… и ты оказался настолько наивным дураком.
– Танец пчёлки и цветка! – объявила Соня торжественно-звонким голосом, Лиля кивнула матери, и Инга Михайловна по сигналу включила музыку на мобильном телефоне. Заиграла одна из песен Шакиры, отлично подходящая практически для любого танца – от детского до предельно-сексуального. Именно подобная смесь и получилась у Лили с Соней.
Соня была пчёлкой, и весь её танец состоял в том, что она прыгала вокруг мамы-цветочка, которая извивалась, по-видимому, изображая из себя колебания цветка на ветру, отклонялась в разные стороны, стремясь избежать прикосновения, а пчёлка то отлетала и начинала кружиться на другом конце комнаты, то вновь «подлетала» и делала вид, что что-то собирает с цветка в небольшой жёлтый мешочек, покрытый блёстками. В конце танца Соня открыла этот мешочек и осыпала его содержимым – разноцветным конфетти, – всех вокруг, но в основном Аркадия Максимовича, завопив:
– С днём рождения, дедушка!
– Спасибо, – поблагодарил её мужчина, кивнув и немного вымученно улыбнувшись. – Вы молодцы. Очень хорошо танцевали. Хотя тебе, Лиль, стоило бы поменьше извиваться. Так что ты, Сонь, однозначно затмила маму. К тебе вопросов нет.
Яр фыркнул.
– Согласен, – произнёс он, с иронией поглядев на Лилю, которая сразу после замечания отца приняла свекольный оттенок. – Соня – звезда этого номера.
– Ура! – воскликнула девочка и радостно запрыгала на месте. – Если я звезда, значит, пора есть клубничное мороженое!
– Поддерживаю, – засмеялся Яр, вставая с кресла. – А потом я поеду. Пора мне.
– Погоди, – немного сдавленным голосом сказала Лиля и, откашлявшись, продолжила, сцепив ладони перед собой, будто нервничала: – Я хотела кое-что сказать тебе, Яр. При всех. И при Соне тоже…
Видимо, сейчас последует то самое приглашение на море, про которое ему уже рассказывала дочь. Что ж, Яр был к этому готов.
Но оказалось, что Лиля собиралась сказать немного иное.
