Текст книги "Друзья или любовники? (СИ)"
Автор книги: Анна Шнайдер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)
46
Ярослав
Возвращаясь вечером с работы, Корнеев зашёл в магазин и набрал два здоровенных пакета с продуктами. Насколько он мог судить, из чего-то такого Алинка и готовила – картошка, разные крупы, овощи и фрукты, мясо и фарш. Постоял немного возле кассы, где на полочке уютно расположились упаковки с презервативами, но в итоге не взял ни одной.
Кто бы объяснил, почему ему кажется, что наличие в их совместной истории презерватива обидит Алину? А обижать Алину – последнее, чего желал Яр. А, нет, предпоследнее. Последним стала бы потеря дочери – и не только физическая, но и эмоциональная. Сейчас он чувствовал, что близок Соне, что она больше на его стороне и не слишком-то верит в сказки, которые ей рассказывают мама и бабушка с дедушкой, но как долго это будет продолжаться, никто не знает. Вполне возможно, со временем Лиля и её родители смогут утянуть Соню на свою сторону, заставить поверить в то, что Яр незаслуженно обидел её маму разводом. Да, это будет обидно, но следовало смотреть правде в глаза: он мало что мог предпринять, чтобы предотвратить это, не травмируя Соню.
А Алина… Она хотела ребёнка. Пирожок упомянула об этом вскользь, не акцентируя внимание, но Яру и не нужна была подробная исповедь: он понимал всё и так. Конечно, Алина хотела забеременеть. Им обоим за тридцать, её брак распался, а часики тикают. Кстати, Корнеев не знал, по какой причине она не забеременела, будучи в браке с Лёшкой Абрамцевым. Может, Алина в принципе не может забеременеть? Яр надеялся, что нет, и детей не случилось по другой причине. Всё-таки Пирожок из тех женщин, которым на роду написано стать матерью. Мягкая, нежная, заботливая, ответственная – из Алины получится прекрасная мама!
Шагая по дорожке от магазина к подъезду своего дома, Яр представлял Алину беременной. Душу заливало теплом, когда перед его глазами появлялась Пирожок с пузиком – сначала с небольшим, а затем всё более крупным, пока оно не начинало лезть на нос. От таких воображаемых картин Корнеев непроизвольно улыбался. Да, Алинке пойдёт беременность, и она точно не будет, как Лиля, страдать из-за временно потерянной талии.
А потом Яр представил, что отец ребёнка – он сам, и ему стало ещё теплее, даже почти жарко. Но жар этот был приятным, он не обжигал, а грел, причём сильнее всего – в области сердца.
Что это такое и почему, Корнеев не очень понимал. Было понятно лишь одно: если Алинка в результате их физических активностей всё-таки забеременеет, печалиться по этому поводу Яр точно не станет. А чего печалиться? Отношений с Алиной ребёнок точно не испортит. Она получит долгожданную беременность, а Яр…
Что именно получит он сам от подобного поворота событий, Корнеев никак не мог сформулировать, в итоге плюнул на это дело. Главное, что он не против, и готов озвучить своё решение Алинке. А в остальном можно не копаться.
В конце концов, если копать слишком глубоко, мало ли что там можно обнаружить?
47
Алина
Разговор с Лёшкой меня полностью опустошил. Я подозревала, что он энергетический вампир, ещё будучи замужем, но теперь убедилась в этом. Пока живёшь с человеком, не замечаешь, что из тебя силы сосут, а как только хорошенько от него отдохнёшь – сразу и почувствуешь, насколько прибавилось энергии. У меня так было сразу после развода, точнее, расставания с Лёшкой, а вот сегодня, из-за того, что он вновь появился в моей жизни, произошёл откат.
Ох и утомил он меня! Именно по этой причине, а вовсе не из-за собственной лени, я, наконец с ним попрощавшись, никуда не пошла. Точнее, пошла, но не в магазин, а в парк – погуляла по аллейкам, посидела на лавочке, поела мороженое, попила прохладненькой водички, наслаждаясь хорошей погодой и тишиной. Никто, кроме ветра, не дул мне в уши – красота! Всегда бы так.
Если бы я была зловредной, может, подумала бы про Лёшку: «За что боролся, на то и напоролся». И возможно, это было бы даже справедливо. Но во мне всегда плохо держался негатив, я предпочитала его выбрасывать и забывать о нём, чем хранить в себе, холить и лелеять. И злорадствовать, что Лёшка, уйдя от меня, вместо счастья и благоденствия получил по сути временное рабство, моральные страдания и новые проблемы, из-за которых он теперь вынужден батрачить ещё усиленнее, чем раньше – я не могла. Но в то же время и помочь я ему тоже не могла, и не испытывала по этому поводу никаких угрызений совести. Я не обязана сдавать ему комнату или вообще хоть как-то помогать. Ни по закону, ни по-человечески – не обязана. Коллег поспрашиваю, не нужен ли кому жилец с умением и желанием сделать ремонт, но на этом всё.
В итоге, задвинув раздражение на Лёшку, что он пришёл и затоптал своими грязными сапогами мои свежие цветочки, которые я без него два года выращивала, я вернулась домой. И тут же осознала, что во-первых, продуктов я никаких не купила, ибо напрочь забыла про магазин, а во-вторых – что мне банально лень готовить. В кои-то веки мне было лень заниматься домашним хозяйством! Хорошо хоть убраться успела, а то так и жила бы среди пыли и паутины.
Значит, Корнеев будет есть яичницу. Точно знаю, он её любит – они с дядей Васей постоянно наворачивали яичницу на ужин, когда мы учились в школе. Пару раз я с ними ужинала и удивлялась, почему она получается гораздо жирнее и сытнее, чем у моей мамы, пока не узнала, что дядя Вася жарил её на сале. Как и картошку. Я жареное на сале не люблю, поэтому будем считать, что Яр сегодня на диете.
В итоге все мои планы полетели в тартарары, когда явившийся с работы примерно в семь часов вечера Корнеев бухнул на пол два огромных пакета с какими-то продуктами, а затем, обняв меня, заявив, с беспокойством изучая моё, по-видимому, не слишком воодушевлённое лицо:
– То ли ты устала, то ли кто-то расстроил. Поэтому сегодня объявляется официальный выходной.
– У меня и так выходной, понедельник же, – проворчала я, и Яр улыбнулся.
– Я про другой выходной. Про выходной от плиты. Ты же ничего не готовила, да?
– Да, а откуда ты знаешь?
– По запаху, – засмеялся Корнеев. – Вернее, по его отсутствию. Если бы ты уже что-то начала кашеварить, я бы почувствовал. А раз пусто – значит, моя Алинка задолбалась и ничего не хочет делать.
«Моя Алинка».
Это было… неожиданно. А главное – неожиданно приятно.
Но и странно тоже до безумия. Вот я Яра своим точно назвать не могла. Какой же он мой, если у него жена и дочь есть? Да, он собирается разводиться, но всё равно – любовь-то к Лиле никуда не делась. Он всё-таки пока их, а вовсе не мой.
– Значит, предлагаю пойти в ресторан, – возвестил Яр, и я невольно усмехнулась, вспомнив сегодняшний поход «в кафе» с Лёшкой. Точно знаю, что под рестораном Корнеев имеет в виду именно ресторан, а не какой-нибудь Макдональдс. И тем не менее было смешно. – Только сумки надо разобрать. Я там мяса накупил, если оставим его на полу – Фанта слопает.
– Ты слишком плохо думаешь о Фанте, – возразила я и опустила взгляд – кошка как раз вертелась возле нас с Яром, обмахивая его хвостом. – Она исключительно приличное животное.
– Вся в хозяйку.
– Ну нет, после вчерашнего я вряд ли могу считаться приличной девочкой… – протянула я, и Корнеев фыркнул, а затем засмеялся, целуя меня.
Ох, Алинка! Вроде бы ты не далее, как вчера хотела узнать, каково это – целоваться с Яром? Ответ оказался очевидным: прекрасно, сладко, нежно и глубоко. И крышесносно настолько, что я моментально забыла и про Фанту, и про сумки, и про мифический ресторан. Стояла, обнимала Яра за плечи и таяла от его поцелуев, подставляя сначала губы, а затем и шею, на которую Корнеев переключился через минуту…
Шея – вообще исключительно эрогенная зона у меня. Поэтому как только Яр начал целовать её, я застонала и совсем обмякла в его объятиях, откидываясь назад, чтобы ему было удобнее.
– Всё, надо прекращать, – вздохнул Корнеев, и его дыхание коснулось влажной дорожки, оставшейся на моей коже из-за поцелуев, заставив моментально покрыться мурашками. – А то ужина лишимся.
– Мне это только на пользу, – пробормотала я, проводя ладонью по затылку Яра и ниже. Мягкие короткие волосы, сильные плечи. Обожаю. – Похудею заодно.
– Нет уж, не надо тебе худеть, – хмыкнул он, последний раз чмокнул меня в подбородок, а затем отстранился. – Пошли, Алинка. Наобнимаемся ещё. Ты ведь разрешишь мне вновь остаться на ночь?
– Ты мог бы и не спрашивать.
– Ну не спрашивать всё-таки невежливо, – пошутил Яр, расплываясь в довольной улыбке. – Давай я выгружу покупки, а ты пока переоденешься? Очень милый костюмчик, конечно, но для ресторана не подойдёт.
Тут Корнеев был прав: для ресторана мой любимый домашний костюм нежно-голубого цвета – шорты и футболка с зайчиком – точно не подходил. Но я всегда надевала его, когда из-за чего-нибудь парилась. Он был уютным и как нельзя лучше подходил для редких периодов меланхолии.
– А что подойдёт? – уточнила я. – Ты же не собираешься везти меня в пятизвёздочное нечто?
– Честно, я понятия не имею, сколько там звёзд. Но платье надень.
– Дресс-код?
– Нет, – покачал головой Яр и заставил меня засмеяться, заявив: – Просто хочу посмотреть на тебя в платье. Мне нравится, как ты в них выглядишь, Алинка.
И вновь стало так приятно, что я почувствовала себя маленькой девочкой в предвкушении праздника.
И всё-таки… чувства, которые в последнее время вызывает у меня Яр, действительно похожи на любовь.
Нет, лучше об этом даже не думать!
48
Ярослав
Несколько раз за вечер пришлось давить в себе желание немедленно увезти Алинку обратно домой, снять с неё всё до последней ниточки и зацеловать. Настолько она была милая и соблазнительная в своём зелёном платье из тонкой полупрозрачной ткани с голой спиной и юбкой-колокольчиком до колен. Такая аппетитная и родная, что Яр поминутно зависал, разглядывая Алину и ловя себя на мысли, что никак не может отделаться от ощущения, будто они не второй день вместе – и то, весьма своеобразно «вместе», – а всю жизнь. А может, даже и не одну жизнь.
Всё было настолько душевно, что Яру и алкоголь не был нужен – он и так ощущал себя почти пьяным от счастья, просто разговаривая с Алиной, сидя за столиком на летней веранде ресторана в центре Москвы, куда он привёз её, по пути наслушавшись дикого количества историй про каждую улицу, по которой они ехали. Пирожок была такой забавной и трогательной в своей любви к истории города, что Яр и сам ощущал, как начинает заражаться её интересом. Задавал вопросы и с удовольствием слушал, улыбаясь, когда замечал, как горят Алинкины глаза после каждого его комментария. Ей было важно, что он слушает и воспринимает то, о чём она рассказывает.
И так не хотелось вновь погружаться в проблемы… Однако Яр чувствовал, что это необходимо. Нельзя отмалчиваться и не говорить Алинке про то, что творится в его так называемой семье. Но сделать это во время ужина Корнеев не смог, да и не хотел портить аппетит – дождался, пока останется только чай с десертом. Точнее, у него был десерт, а вот Пирожок решительно заявила, что хватит с неё на сегодня еды, иначе завтра она не влезет в свой рабочий брючный костюм.
Пока рассказывал про манипуляции Лили, даже настроение слегка испортилось. Так бывает, если, возвращаясь с душевной и сказочной прогулки по летнему парку, полному цветущих деревьев, наступаешь в собачью какашку, оставленную на дороге питомцем нерадивого владельца. И вот вроде бы прогулка всё равно была замечательной, но обувь теперь мыть, да и запашок этот…
– Ясно, – вздохнула Алина, кивнув, когда Яр закончил. – Правда, я не очень понимаю, какой смысл тебя зазывать на юбилей тестя. Тебя же не прикуют к батарее и не заставят остаться в их доме навсегда? Побудешь чуть-чуть, а потом уйдёшь.
– Лиля обязательно что-нибудь придумает. Она позавчера уже пыталась меня соблазнить. Я об этом как раз вспоминал, когда ты про того парня пьяного рассказывала. Лиля трезвая была, но противно всё равно.
– О-о-о, – понимающе протянула Пирожок. – Мне кажется, это даже ещё противнее, чем незнакомый пьяный мужик. Он всё-таки незнакомый, хрен бы с ним. А тут жена… Я бы, наверное, не только блеванула, но ещё что-нибудь похуже, если бы Лёшка ко мне полез. Вот слушай, что он сегодня выкинул! Не хотела рассказывать, но сейчас думаю – надо.
Алинка говорила, и Яр с каждым её словом всё сильнее и сильнее мечтал хорошенько вмазать Абрамцеву по наглой физиономии. Каков нахал, а? Да он если и не хуже Лили, то в любом случае недалеко от неё ушёл.
Яр никогда не понимал, как можно быть человеком с настолько незамутнённой совестью. Явиться к бывшей жене, которую ты подло бросил, уйдя к другой женщине, и требовать помощи, давить на жалость – это за гранью добра и зла. Прям как Лиля, которая считала, что он обязан её простить, потому что она передумала выходить замуж за своего любовника.
– Надеюсь, ты ему…
– Отказала, конечно, – фыркнула Алина. – Как ты себе представляешь? Он будет жить в гостиной, а мы с тобой в спальне будем это самое?
Яр расхохотался. Даже хорошее настроение моментально вернулось.
– А что? Наверное, подобное было бы твоему бывшему хорошим уроком…
– Нет уж, спасибо, я ещё не стала эксгибиционистом. А насчёт Лили… Боюсь, у тебя нет другого выбора, кроме как терпеть и ждать. Знаешь, готова поспорить, что она не выдержит долгую осаду. Не привыкла добиваться мужчин. Переключится на кого-нибудь другого.
– Мне в целом без разницы. Главное, чтобы на мозг Соне не капала.
Яр помолчал, задумчиво глотнул чаю из своей чашки, вглядываясь в напиток. Он взял чай с мятой, малиной и ежевикой, поэтому тот был мутным – примерно как мысли в его голове сейчас.
– Не пойму, куда делась моя любовь к Лиле? – пробормотал Яр вопрос, который беспокоил его в последнее время. – Ведь её уверенность в моём прощении на ней и основывается, по сути. А я никакой любви не чувствую. Чувства есть, но скорее негативные – обида и злость, презрение и брезгливость. Но ничего позитивного. А любовь – это всё-таки что-то позитивное.
– Необязательно, – возразила Алина. – Знаешь, из меня химик, конечно, тот ещё… Но вот если сравнить любовь с сосудом, наполненным водой… Что будет с этой водой, если поставить её в морозилку? Она замёрзнет. По сути вроде бы та же вода, но не течёт уже, твёрдая – можно вытащить и этим куском льда голову кому-нибудь проломить. Вот и любовь так же. Твой сосуд, наполненный водой, поставили на холод, и она замёрзла. Лиля сейчас пытается растопить лёд, а ты сопротивляешься. И только тебе решать, хочешь ли ты, чтобы он растаял, или предпочтёшь оставить его замороженным. Или вообще выбросить.
– Не знаю, не знаю… – покачал головой Яр, усмехаясь. – Мне кажется, меня скорее поставили на огонь, и вся вода нахрен выкипела. А Лиля теперь хочет наполнить меня чем-то другим, из своего сосуда, но я не хочу. Неважно, чем это будет – хоть водой, хоть дерьмом, – всё равно оно уже не моё.
– Тоже хорошее сравнение, – чуть печально улыбнулась Алина. – В любом случае огромное разочарование в человеке любовь убивает. Иногда медленно, но порой и быстро. Весьма сложно, знаешь ли, любить мужчину, который унёс из дома всю туалетную бумагу.
Яр засмеялся. Он не знал больше таких людей, как Алина – чтобы могли любую ситуацию, даже трагическую, превратить в шутку.
А ведь отец когда-то говорил ему: «Не упусти!». Яру до сих пор было неловко и стыдно вспоминать о тех словах, поэтому он предпочитал этого не делать.
49
Алина
Вечер с Корнеевым был душевным и даже почти не эротическим. Почти – потому что после возвращения ко мне домой мы всё-таки уделили внимание не только разговорам, но и сексу. Но случилось это уже перед сном, после того, как оба приняли душ – причём я еле отбилась от Яра и его желания мыться вместе со мной, аргументируя это тем, что мне надо успеть быстро, ибо завтра на работу и ехать в другой конец города на экскурсию, а если мы залезем в ванную вместе – всё, моё стремление лечь спать пораньше полетит в бездну.
В итоге Корнеев сдался, но временно. Он своё наверстал, когда я вышла. И уже в процессе, ощущая, как он сильно и глубоко двигается внутри, я вспомнила, что хотела поговорить о предохранении…
Но попробуй-ка поговорить о таком, когда настолько хорошо, что рот хочется открывать лишь для всхлипов и стонов. А потом покой и сон накатили сами собой, и в итоге я решила отложить все важные разговоры на завтра. Успеется…
Утром мы с Яром, естественно, не успели поговорить вообще ни о чём, а не только о предохранении – оба собирались на работу так стремительно, как только могли, поскольку проспали. Для нас это было удивительно – я последний раз выключала будильник и дрыхла дальше, наверное, ещё в школе, да и Корнеев тоже. А тут мы поступили так оба, занежившись в объятиях друг друга. Совсем с ума сошли!
В итоге, умывшись, побежали на работу. Яр просто быстро побежал, а я – на сверхскорости. В другой конец города ехать! Обычно не я вела эту экскурсию под названием «Есть ли жизнь за МКАДом» по памятным местам Подмосковья, но одна из моих коллег ушла в отпуск – и теперь мы её подменяли. Не во всём, что-то просто отменялось, но некоторые особенно популярные экскурсии продолжали проводить, и сегодня была моя очередь отдуваться.
Я уже подходила к автобусу на стоянке, вокруг которого толпились люди из моей группы, вздыхая про себя, что умудрилась успеть прийти вовремя, как положено – за десять-пятнадцать минут до начала экскурсии, чтобы со всеми познакомиться, всех собрать и выдать инструкцию о поведении в автобусе и вне его, когда заметила печально знакомую личность, и едва не завопила в голос.
Нет, это был не Лёшка. Если бы это был он, я бы только фыркнула. Среди моих сегодняшних туристов затесался тот парень, который приставал ко мне в метро в воскресенье! Вот же гадство! Впрочем, я отчасти сама виновата. У нас так полагается: в случае неадекватного поведения участника группы экскурсовод должен немедленно сообщить о нём в нашу так называемую «службу безопасности», и они принимают меры – не дают этому человеку ходить на другие экскурсии, а если необходимо, и заявление в полицию пишут. А я забыла! Сначала ревела, потом «утешалась» с Яром, и теперь пожинаю плоды собственной безответственности.
Хотя на этот раз парень был трезвый – это чувствовалось и по его опрятному виду, и по лицу, но особенно – по взгляду, теперь уже не мутному, а виноватому, как у щенка, который надул в любимые ботинки хозяина. И мне даже без слов сразу стало понятно, что этот герой пришёл извиняться за собственное поведение. Мне его извинения были нужны почти как снег в начале мая, но не скандалить же? Тогда впечатления от экскурсии у остальных будут подпорчены, а мне это не надо. Значит, пока ведёт себя прилично, будем терпеть.
Собственно, терпеть даже ничего толком и не пришлось. Всю экскурсию – почти три с половиной часа на автобусе и немножко пешком – парень вёл себя тихо и интеллигентно. Весь из себя чистенький, в серых брюках и белой рубашке, как будто на свадьбу пришёл, прилизанный и пахнущий приятным парфюмом, он не производил впечатление человека, который буквально два дня назад мог набухаться в хлам, едва не сорвать экскурсию и целовать девушку насильно. Впрочем, любое впечатление обманчиво. Яр ведь тоже когда-то не думал, что Лиля способна наставлять ему рога в течение долгого времени, а потом свалить к другому мужику, наплевав на чувства не только законного мужа, который ей ничего плохого не сделал, но и дочери. Да и я не думала. Да, Лиля мне не нравилась, но не до такой степени, чтобы думать о ней подобную гадость.
Ох, Алинка-Алинка, а ведь ты ревнуешь… В последнее время слишком много думаешь о Яре и его почти бывшей жене, к которой он вполне способен вернуться, хоть и уверяет обратное. Вот и лезет в голову черт-те что, а не надо, чтобы лезло. Держи себя в руках, в конце концов! Наслаждайся дружбой с привилегиями, а «любовь-морковь» оставь для других людей, она не для тебя. Убедилась ведь уже.
Да, убедилась. Вот только окружающие, особенно воскресный поцелуйный террорист, были со мной не согласны.
И я ничуть не удивилась, когда в конце экскурсии услышала его тихий голос и осторожные слова:
– Алина, я бы хотел перед вами извиниться…
50
Алина
Я резко обернулась и чуть не уронила челюсть на асфальт, ибо это чудо в костюмчике протягивало мне букет моих обожаемых пионов. С ума сойти! Где он их вообще взял, вроде только что из автобуса вышли?! И сидел он в нём точно без букета!
Это было слишком любопытно, и я поинтересовалась:
– А откуда у вас цветочки?
Парень, до этого момента очень грустный и какой-то даже несчастный, приободрился, услышав мой вопрос.
– Ну у вас на сайте же написано время окончания экскурсии. И где именно она заканчивается. Я попросил друга помочь, подъехать и передать мне букет для вас. Ничего сверхъестественного…
Вот так взял и выдал мне все свои секреты. Эх, болтун – находка для шпиона!
– Ясно, – кивнула я, принимая букет. – Спасибо. Но больше, пожалуйста, не приходите на мои экскурсии.
– Всё-таки сердитесь, – он вздохнул, оглядываясь – но вокруг нас никого не было, все разошлись. Даже Максим – водитель автобуса – пошёл на обед. У него через час начиналась другая экскурсия, но покороче.
– Не сержусь. Просто не хочу вспоминать о неприятном. Да и вам это зачем? Всё, забыли.
– Я хотел бы объясниться, – возразил парень уже гораздо решительнее. Мотнул головой, и его чуть длинноватые светлые волосы красиво взметнулись. Он, кстати, был симпатичный, и если бы не тот воскресный случай, возможно, даже понравился бы мне. Хотя казалось, что он меня всё-таки немножко младше. Впрочем, может, и нет, и я так воспринимаю его просто потому что поведение пока оставляет желать лучшего. – Меня, кстати, Андрей зовут.
– Не надо ничего объяснять, Андрей…
– Нет-нет, надо, – перебил он меня и посмотрел настолько умоляюще, что я решила не возражать. – Вы просто похожи на мою теперь уже бывшую девушку. Тоже рыжая, красивая безумно. И я не на вас злился, а на неё. А потом вы сказали… ну, в метро… «Давайте мирно расстанемся» – и меня триггернуло. Она говорила то же самое, когда меня бросала. Давай, мол, мирно. Вот я и… в общем, простите. Я никогда столько не пил, как тогда. И вообще я девушек не обижаю.
– Охотно верю, – ответила я вполне искренне. – Жил в нашем подъезде когда-то дядя Коля. Он как только выпивал – сразу начинал за людьми с ножом бегать. Пырнуть не пытался, ему просто бегать нравилось. А трезвый он был вполне мирный, да. И к ножам близко не подходил.
– Я не запойный, – вздохнул Андрей, посмотрев на меня обиженно. – Честное слово. Но так получилось. А вы никогда не были в такой ситуации, когда вас бросал любимый человек, причём неожиданно, исподтишка? Если не были, я вам завидую.
Я тут же слегка смутилась, потому что… ну да, я была в такой ситуации, и да – тоже провела пару суток в обнимку с коньяком, пока не поняла, что мне вообще-то повезло. Да и Яр едва не надрался, я просто ему помешала.
Мы с ним, конечно, не бедокурили так, как этот парень, но кто знает, как мы вели бы себя, оказавшись на экскурсии в тот же день?
– Не надо, не завидуйте. У меня в жизни тоже, знаете ли, не розарий. И я бы не хотела служить вечным напоминанием о предательстве, раз настолько похожа на вашу бывшую девушку.
– Только если выпить – похожи, – криво улыбнулся Андрей. – Одного типа, и волосы рыжие. А в остальном… Не очень. Она после того, что было в воскресенье, не стала бы даже разговаривать. А вы меня не послали, стоите, слушаете.
– Могу послать, только что это улучшит? – Я пожала плечами. – Вы, раз решили высказаться, пока не выскажетесь, не отстанете. Значит, лучше выслушать, а потом разойтись.
Парень вздохнул, опять посмотрел на меня очень виновато, а затем выпалил:
– Пожалуйста, сходите со мной на свидание.
Я обомлела.
– Обещаю, если вам не понравится, сразу уйдёте. И я не стану к вам приставать, конечно же. И больше о себе не напомню.
Ну что за проклятье-то с этими мужиками у меня, а?!
– Нет-нет-нет, – я решительно покачала головой. – Вам лучше поискать другую девушку, которая меньше похожа на бывшую.
– Дело не в этом. Вы мне правда понравились. Сами по себе, без учёта… Поэтому я вас приглашаю. Пойдёмте! Пожалуйста.
Я вздохнула. Блин, как бы так его отшить, чтобы не резко, но эффективно?
– А вы из какого города?.. – пробормотала я, надеясь, что он сейчас скажет: «Из Владивостока, уезжаю послезавтра», но увы, мои чаяния не оправдались.
– Я москвич. Коренной. Экскурсия у нас по подарочному сертификату была, подружка моей бывшей подарила ей зачем-то на день рождения сертификат на любую экскурсию на двоих. Ну мы и выбрали.
Хм. Видимо, что-то у Андрея с Лёшкой общее есть, раз он попёрся на экскурсию по сертификату после расставания с девушкой. Не его вроде бы деньги, и в то же время – чего добру пропадать? Или просто по пьяной лавочке?
Вот даже знать не хочу ответ на этот вопрос. Не надо мне никаких свиданий!
– Ясно. Простите, Андрей, но всё-таки – нет. И не надо настаивать. Я своего решения не изменю. У меня… молодой человек есть.
Как и Лёшка, Андрей поверил. С ума сойти! Я сама себе не верила, когда это говорила, а они купились.
Но букет он всё же мне оставил, хотя я и пыталась вернуть, чтобы совсем не обнадёживать. Сказал, что ни за что не возьмёт и «лучше в урну его выбросите», а потом попрощался и ушёл.
Выбрасывать я не стала. Такую красоту – и в помойку? Да ни за что.
Тем более, что от Яра цветочков я фиг дождусь.
