Текст книги "Избранные (СИ)"

Автор книги: Анна Жадан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)

Глава пятая

Эланис

Самые прекрасные сны о свободе снятся в тюрьме.

Иоганн Кристоф Фридрих фон Шиллер

Моя жизнь не могла стать хуже. За пятнадцать минут я узнала, что у меня есть странный дар, король выкупил у меня у предположительно продавших меня родителей и теперь я – собственность королевства. Конечно, я ни на секунду во все это не поверила, но было бы глупо продолжать показывать характер во дворце Спасителей, когда мне ясно дали понять, что уйти оттуда позволят только без головы. Сейчас самое главное – узнать, что здесь творится, добыть информацию о моих родителях и найти способ сбежать. Дальше я могла бы добраться до мамы с папой, а потом вместе с ними уехать на север, придерживаясь первоначального плана. Возможно, в других регионах мне дали бы убежище. И, пусть я на это особо не надеюсь, но, в крайнем случае, у нас остается возможность уйти в горы и уповать на то, что остатки диких племен не прикончат нас сразу же.

Мне отвели личную комнату во дворце, где я смогу переночевать и привести себя в порядок. Оракул и Эйдан так же любезно сообщили мне, что это теперь мое постоянное пристанище, так что лучше бы мне привыкнуть. С помощью небольших крупиц информации, собранных мною с особой тщательностью, я узнала, что Эйдан – капитан Элитного отряда. В Лакнесе о нем ходило столько слухов, что он казался мне злобной насмешкой над обычными людьми. Его бесчисленные достоинства наталкивали многих на мысль, что он как минимум – чародей, а как максимум – очередной дитя Сатаны. Под капюшоном плаща скрывался молодой темноволосый мужчина с мужественным, волевым лицом. Оказалось, что у Эйдана нет чувства юмора и он не очень разговорчив. На все мои вопросы он отвечал односложными ответами или хмурился, издавая неопределенные звуки, что позволило мне сделать вывод, что он не настроен заводить друзей. Оракул, хоть и выглядела устрашающе из-за кристально голубых глаз, окруженных редкими морщинами, оказалась чуть более сговорчивой. Пожалуй, я бы надавила именно на нее.

– Кто вообще такой Ламех? – бормотала я, пока меня вели вглубь дворцовых коридоров.

– Наш первый урок начинается завтра, – ровным голосом отвечала Оракул и не взглянув на меня. – Учись проявлять терпение, Эланис.

– Возможно, вам следует проявлять больше терпения, когда вы врываетесь к людям в дом и без объяснений забираете их непонятно куда, – заявляю я, бросая выразительный взгляд на Эйдана.

Он опускает на меня глаза и слегка приподнимает брови:

– Вы что, жили в том сарае?

Только сейчас я замечаю небольшой шрам на его лице, тянущийся от левой брови до середины щеки. И кто же осмелился оставить такую отметину капитану Элитного отряда?

От него не укрывается, как я слегка вздрагиваю при виде его шрама, и он равнодушно отводит глаза. Видимо, ему приходилось сталкиваться с целым легионом чересчур впечатлительных девиц.

– Нет, – растерянно бормочу я, – не жила.

Меня отвели в небольшую комнату с двуспальной кроватью и отдельной ванной. Я с трудом могла замечать что-то, кроме пуховой перины, на которой можно передохнуть. После затхлого сарая дяди Томсона эта комната кажется мне невиданным раем. Оракул ушла, сказав, что стража отведет меня завтра на занятия, а Эйдан отделался быстрым кивком головы, и отправился провожать мою новую учительницу куда-то в дебри замка.

На прикроватном столике стояли соблазнительно пахнущая овощная похлебка и кусок прожаренного мяса, но я не обратила на них внимания. Мысли путались, а о еде думать совершенно не хотелось. Перед лицом маячило встревоженное лицо отца и избегающая моего взгляда мама. Сердце у меня сжалось, и я зажмурила глаза, стараясь успокоиться хоть на несколько часов, чтобы в скором времени проснуться и отправиться на поиски ответов. Представив, как мама покупает на рынке всю еду, которую мы никогда не могли себе позволить, я упала на кровать и забылась беспокойным сном.

Меня разбудил настойчивый стук в дверь, когда в окно лился теплый, послеобеденный свет. В момент моего прибытия я была настолько уставшей, что и не заметила большого окна во весь рост рядом с кроватью, из которого открывался вид на пристань, небесно-голубую морскую гладь и причаливающие корабли. Крик пролетающих над портовыми судами чаек вторил учащенному стуку в дверь.

Вздрогнув, я вскочила, быстро пригладила непослушные рыжие пряди, и осторожно потянула за ручку. Выглянув за дверь, я посмотрела налево, но увидела лишь двух Хранителей в желтых мундирах, охраняющих выход из коридора. Повернув голову в другую сторону, я чуть не вскрикнула от удивления, лицом к лицу столкнувшись с принцем.

До этого я видела Адриана Лакнес лишь на портретах, но слышала, что любая хорошенькая придворная, да и обычная девушка с улицы, может очаровать его на несколько ночей, если сильно постарается. Возможно, это были лишь слухи, но, судя по его виду, я могла бы предположить, что это правда.

Сегодня утром он стоял рядом со своей матерью и сестрой, и слишком пристально разглядывал меня, пока я боролась за свою свободу. Так что он, впрочем, как и другие члены королевской семьи, наблюдавшие за мной с холодным равнодушием, не произвел на меня большого впечатления.

Небрежные светлые волосы, карие глаза, ленивый наклон головы и ни к чему необязывающая улыбка – все, что составляло шарм и обаяние наследного принца. На нем был золотой камзол, белые штаны и золотые сапоги в тон. Желтые цвета – символ Лакнеса. Когда-то желтый цвет считался изменой христианству и в него рядили еретиков, к которым, по праву рождения, относились и Просветители. Разумеется, пока все не изменилось, заставив их носить желтые вещи с гордостью.

– Прошу прощения за беспокойство, – учтиво кланяется мне Адриан. – Я не хотел вас разбудить.

Я замялась на месте, но заставила себя сделать реверанс в ответ на его поклон. Учитывая события последних нескольких часов, я едва ли удивилась его присутствию, но все еще не знала, как себя вести. Впрочем, принимая во внимание невероятно доброжелательное отношение королевской семьи ко мне, правила приличия – последнее, что должно меня беспокоить. Какая глупость, которой с детства учили всех детей Лакнеса – поклоняйся Просветителям, ибо они – потомки богов. Возможно, если бы больше людей знало правду, мир был бы другим. И, как полагают многие, он был бы куда хуже.

– Что-то случилось?

Он тихонько засмеялся:

– Не волнуйтесь, Эланис, я не пытаюсь тайком пробраться в вашу спальню. Вообще-то, я хотел искупить невежливость моего отца и преподнести вам небольшой подарок. Вам доставят его чуть позже. И я был бы счастлив, если бы вы надели его сегодня на королевский бал.

Я недоуменно вперила в него взгляд:

– Бал?

Кажется, у него плохо со зрением и он не разглядел моего исключительно праздничного внешнего вида.

– Сегодня прибывают послы из Стейси, в их числе – наследный принц, – облокотившись о стену, произносит Адриан. – В их честь устраивается грандиозный прием, на котором будет присутствовать несколько Искупительниц. И вы в их числе.

– И зачем же Искупительницам присутствовать на королевском балу? – приподняв бровь, интересуюсь я.

Он неопределенно пожимает плечами, но я уже знаю ответ. Искупительницы не подвластны Просветителям, а значит, королевскому дому Лакнеса есть чего опасаться. И сколько же тайн хранит этот дворец? С детства мне казалось, что мы живем в безопасности, ведь против магии Просвещения не было оружия, а Хранители, оберегающие регион – бывшие убийцы, воры и профессионалы своего дела. Мне и в голову прийти не могло, что на королевство могут напасть изнутри люди куда более могущественные, чем парочка бандитских группировок. И уж точно мне никогда не говорили, что дело настолько серьезно, что королевские дома начинают бояться друг друга.

Впрочем, это еще ничего не объясняло. Я неопытная, с трудом понимаю значение слова "Искупительница" и размах своего дара. Наблюдать сейчас стоило бы за мной, а не поручать мне наблюдать за кем-то еще. Даже если во время бала что-то и произойдет, то на меня стоило бы рассчитывать в последнюю очередь. Не знаю, что принц задумал, но мне хотелось бы для начала поставить свои условия.

– Если я пойду, то смогу отлучиться увидеть своих родителей?

Он немного медлит, затем качает головой:

– К сожалению, я думаю, что это невозможно. Но ваши родители хотели бы, чтобы вы наслаждались жизнью, которую получили. Не отказывайте себе в возможности хорошо провести время.

– Простите, ваше высочество, но в таком случае я немного не в том состоянии, чтобы идти на бал.

Он оглядывается, затем придвигается чуть ближе и одаривает меня обворожительной улыбкой.

– У вас очаровательный акцент. Вы не из Лакнеса?

Я медлю, глядя на него в упор. Затем, решив, что он все равно наверняка уже обладает этой информацией, отвечаю:

– Мой отец был родом из Стейси, но он с семьей перебрался сюда в годы Слепой войны.

– Стейси превратился в военную базу, – понимающе кивнул Адриан. – Многое из того, что когда-то там существовало, уже никогда не будет реконструировано. Вы с отцом говорите на их диалекте ламантрского?

Я вздыхаю, держась одной рукой за приоткрытую дверь. Меня пронизывает холод, но скорее от внимательных глаз принца, чем от осенней стужи.

– Зачем вам это? Вы наверняка и так уже все обо мне знаете.

Он решает не отпираться, а просто слегка склоняет голову в утвердительном жесте.

– Действительно. Хотя мне неизвестно, кто именно из ваших родственников был Искупителем.

– Это наследный ген?

– Как и магия Просвещения. Впрочем, об этом вам расскажет подробнее Оракул.

– И что будет дальше? Меня будут обучать, а что потом?

– Что вы имеете в виду?

– Когда меня отпустят? Или я навеки принадлежу вам?

Адриан издает легкий смешок.

– Возможно, однажды вы захотите навеки принадлежать мне.

Какой дешевый трюк. Принц понимает это по выражению моего лица и добавляет:

– Я думаю, мы сможем обсудить это через несколько месяцев вашего обучения. Пока говорить об этом рано. К тому же, не исключайте вероятность того, что вам здесь понравится.

Я в этом сомневаюсь, но глупо продолжать на него давить. Либо планы на меня у королевской семьи действительно весьма туманны, либо пока он не готов поделиться ими со мной. Лучшее, что я сейчас могу сделать – это расположить его к себе достаточно для того, чтобы узнать больше.

– И как меня будут обучать?

Он неопределенно пожимает плечами, прислоняясь к стене.

– Вас научат не только управлять своим даром, но и искусству боя, истории, немного политике. Вы будете знать достаточно, чтобы считаться обычной придворной. А потом вас будут отправлять на задания.

– Какого рода задания?

– Мир не так безопасен, как ты думаешь, Эланис, – произносит принц, глядя мне в глаза. – Он наполнен Ищейками, интригами и враньем. Искупительницы – не единственная тайна Ламантры, но не дай этому запугать себя. Во время обучения тебя научат самому главному: быть сильной и служить своему правителю.

– Королю Тристану?

– Однажды и мне, – шепчет Адриан.

Мои пальцы сильнее сжимают ручку двери, и я напряженно смотрю на его приближенное лицо.

– А пока давай проведем генеральную репетицию, – он отводит непослушную рыжую прядь с моей щеки, – приходи сегодня на бал в подаренном мною платье и блистай ярче всех.

– Вам стоит поучиться учтивости, принц, – произношу я чуть дрогнувшим голосом, отодвигаясь. – Не всех можно заставить делать то, что вам хочется.

Он слегка смеется, отходя от стены. Перед тем, как покинуть меня, он улыбается, но взгляд его карих глаз остается тяжелым:

– Всех можно подчинить себе, Эланис. Даже Искупительниц.

Глава шестая

Эланис

Их молчание – громкий крик.

Марк Туллий Цицерон

Несмотря на то, что идея принца показалась мне абсурдной и весьма подозрительной, я сделала вывод, что бал – лучшее на данный момент место для сбора информации. Адриан вскользь упомянул о том, что там будут присутствовать и другие Искупительницы, к тому же, мне удастся своими глазами оценить ситуацию между королевскими домами.

Подарок принца, несмотря на красоту и неприличную роскошь, оказался жутко неудобным. Шифоновое красное платье в пол с кружевами, украшенными серебром, открывало мои плечи, подчеркивая линию груди тонким переплетением роз, и причудливо сплеталось сзади, образуя подобие стебля. Я намеревалась выспросить подробности моего пребывания во дворце у служанки, но как только она начала туго зашнуровывать мой корсет, у меня резко пропало желание разговаривать. В подарок к платью прилагались длинные сережки, которые неприятно оттягивали мне уши.

– Не вертись, – прошипела она, вдевая вторую сережку мне в ухо.

– Можно без них? – простонала я.

– Если хочешь остаться без ушей – пожалуйста.

– Не слишком для миролюбивых правителей?

Она отдышалась и оглядела меня со всех сторон. Служанка была женщиной достаточно пожилой, вдобавок, на голову ниже меня, поэтому ей приходилось задирать голову, чтобы осмотреть меня.

– Мир строится на крови, – фыркает она. – И какими бы миролюбивыми они ни были, я бы на твоем месте не болтала лишнего. Все-таки они Просветители, а ты – простая девчонка. И если хочешь сохранить мыслишки и душу при себе, то научись помалкивать.

Неужели во дворце не всем известно об Искупительницах? Или она не знает, что я принадлежу к их числу?

– Возможно, не всем стоит их бояться, – вскользь упоминаю я, поправляя ниспадающие рыжие пряди.

Служанка с мрачным вздохом ударяет меня по пальцам, и я обиженно вскрикиваю, мгновенно оставляя волосы в покое.

– Милочка, ты либо слишком наивна, либо слишком глупа. Просветителей стоит бояться всем, даже если ты мирный гражданин. Кто знает, что взбредет им в голову завтра.

Я снисходительно усмехаюсь, как будто осведомлена во всем хоть на йоту больше, чем она:

– Никто не станет просвещать обычных жителей. Другие регионы сразу же вышлют армию, которой мы лишились после Слепой войны. И вообще, вы сами не боитесь за свою душу?

Служанка в последний раз оглядывает меня на намек существенных изъянов и, издав едкий смешок, отходит в сторону.

– Мне почти шестьдесят лет, милочка. Поверь, я уже давно перестала чего-либо бояться. И за душу свою тем более. А тебе пора идти, эти глупые караульные не устают барабанить в дверь. Да идет она! – орет служанка.

Перед тем как выйти за дверь, я хватаю ее за руку и смотрю в глаза так, как будто пытаюсь рассмотреть ее по-настоящему:

– Как вас зовут?

Ее затуманенный взор встречается с моим, и она слегка сжимает скрюченными пальцами мою ладонь.

– Нора. Меня зовут Нора.

Я не планировала привлекать внимание. В мой план входило незаметно передвигаться между приглашенными, подслушивая обрывки разговоров и узнавая, кто чисто теоретически мог бы мне помочь. Но я совсем забыла, что на мне больше не крестьянское платье в цветочек, а волосы не стянуты в пучок – на подарок принца глазели все, кому не лень. Мысленно проклиная все, что связано с Адрианом и его семьей, я спускалась по винтовой лестнице, неловко пошатываясь на высоких каблуках. Как минимум десяток голов было повернуто в мою сторону – кто-то явно обсуждал меня, а кто-то просто весьма неприлично глазел. Огромный зал, залитый светом люстр, был заполнен людьми с бокалами в руках, которые переговаривались между собой и наслаждались звуками оркестра.

Я приказала себе не обращать внимания на придворных и по возможности ни с кем не сталкиваться взглядами. Зал был слишком большим, чтобы не вызывать подозрений, передвигаясь между присутствующими без спутника. Я вытянула шею, стараясь разглядеть кого-то знакомого. Адриан стоял в тени, недалеко от оркестра, и вместе со своей сестрой и матерью, вел беседу с несколькими мужчинами благородной наружности. Судя по всему, это – послы Стейси, а значит я не смогу использовать его, как живой щит между мной и придворными. Более того, наследный принц привлечет много ненужного внимания. Рубиновое кольцо впивается мне в кожу, и я вспоминаю, что делаю все это ради своих родителей, которых пытаются так бесстыдно оклеветать незнакомые мне люди. Я добьюсь правосудия и вернусь к ним. Эта мысль придает мне сил.

Неподалеку от меня стоит высокий мужчина в черном костюме дорогого покроя. В правой руке он держит бокал вина, а левой пробегает пальцами по карманам брюк, как будто отсутствие оружия раздражает его. По спутанным темным волосам я узнаю в нем Эйдана – без плаща он выглядит куда менее угрожающе. Понятия не имею, что он тут забыл в качестве гостя, но он совсем не выглядит, как тот внушающий страх человек, что забрал меня из сарая. Не дав себе толком возможности подумать, я устремляюсь к нему.

Находясь в двух шагах от него, я замечаю, что перед ним стоит молодая блондинка в пышном платье цвета морской волны. Не успев передумать, я хватаю его под руку и одариваю ослепительной улыбкой:

– Нехорошо красть девушку из собственного сарая и оставлять в одиночестве, капитан Эйдан.

Оба поворачиваются ко мне с ошеломленным видом – девушка приоткрывает милый ротик, опешив от неожиданности, а Эйдан оторопело смотрит на свою руку, как будто я пронзила его мечом.

Он приходит в себя, прочищая горло, и в недоумении смотрит на девушку перед собой.

– Ну, думаю, она тебя не отпустит, – пожав плечами, говорит она. – Ой, прошу извинить мою грубость. Давина Круиз, верная слуга его величества.

Я всматриваюсь в девушку и с удивлением замечаю, что у нее разноцветные глаза – один карий, а другой – зеленый. Когда-то давно мне рассказывали, что это – отметка отпрыска дьявола. Думаю, это делает ее исключительно ценной в мире Просветителей. Она присаживается в низком реверансе, а затем, наблюдая за моим растерянным видом, с усмешкой поясняет:

– Искупительница.

Вот это уже интересует меня куда больше. Я представляюсь, но Эйдан обрывает меня на полуслове, схватив за руку:

– Вы уже насиделись в своей комнате, мисс?

– О да, спасибо за беспокойство, – передразниваю я.

– Что ж, вам стоит стать терпимее, ибо вам придется провести там много долгих, изнурительных часов.

Я не понимаю, к чему он клонит, и приподнимаю брови:

– Приму к сведению.

Он сильнее сжимает мою руку, но его лицо остается неподвижным:

– Иными словами: какого черта вы тут забыли, Эланис?

– Меня пригласил принц.

– Его величество не приказывал принцу следить за вами. За вами слежу я. А это значит, что вы можете приходить на подобные мероприятия только в том случае, если я это разрешу.

– Не видела ваше имя в списке членов королевской семьи.

Он вздыхает, затем отпускает мою руку и кидает раздраженный взгляд в сторону Адриана, который по-прежнему ведет беседу с послами. Я мысленно запоминаю, что члены Элитного отряда подчиняются только королю, а принцы и принцессы не имеют на них большого влияния. Сомнительная иерархия. Скорее всего, дело в том, что они все просвещены, как и Хранители.

Значит, надо держаться от Эйдана подальше.

– Ладно, мой промах, – уже спокойнее произносит он. – Я обсужу этот нюанс с его величеством и дам вам знать. А пока наслаждайтесь собой.

– Только не уходите! – умоляюще вставляет Давина к недовольству Эйдана, – мне не терпится услышать о вас как можно больше. Знаю, мы увидимся на тренировках, но я хочу знать, какая вы на самом деле. Пока Оракул не сделала из вас холодное оружие.

– Холодное оружие? – мгновенно настораживаюсь я.

Эйдан бросает на Давину убийственный взгляд.

– Кажется, кого-то так и не научили молчать. Очень ценное качество для девушки, должен заметить.

– Ты не мой начальник, – скрестив руки на груди, фыркает Давина, – к тому же, она все равно рано или поздно узнает.

– И это абсолютно не твое дело.

– О боже, Эйдан, ты хоть когда-нибудь устаешь быть таким занудой?

Он ухмыляется, вежливо отводя мою руку.

– Когда ты не ведешь себя безрассудно.

Они обмениваются пронзительными взглядами, забывая о моем существовании. Это, безусловно, было бы мне только на руку, но не сейчас, когда они нужны мне совсем для других целей.

– Чего хочет Оракул?

– Ничего страшного, – не дав Давине ответив, отрезает Эйдан. – Она научит вас всему, что понадобится, чтобы вы служили королю.

– Как именно служила?

– Как ему служат члены Элитного отряда. Хранители.

– То есть быть его живым щитом?

Эйдан разворачивается ко мне, слегка приподняв брови.

– Вам не кажется, что бал – не лучшее место для подобных разговоров?

Он слегка ухмыляется, что переполняет чашу моего терпения. Я хватаю его за руку и придвигаюсь ближе, опускаясь до шипящего шепота:

– А где – лучшее место? Когда мне, черт возьми, кто-нибудь что-то объяснит? Или тот факт, что меня продали, позволяет вам относиться ко мне, как к скоту?

Слова обжигают мне горло. Я осознаю, что сказала уже тогда, когда было слишком поздно. Вот уж не ожидала от себя, что так быстро заговорю о мнимом предательстве утвердительным тоном. Эйдан оглядывается, убеждаясь, что среди играющей музыки и смеха нас не услышат, а затем наклоняется ко мне ближе под обеспокоенным взглядом Давины. Когда его темные глаза оказываются в нескольких сантиметрах от моего лица, я по мимо воли издаю испуганный вздох.

– Я бы не сказал, что к вам относятся, как к скоту, мисс. Прекрасное платье. Завораживает. Почему бы вам не задать интересующие вас вопросы принцу, который очевидно с куда большей охотой объяснит вам правила жизни во дворце?

– Прекрати, Эйдан, – обрывает его Давина. – Ты ведешь себя недостойно.

Он выпрямляется, глядя, как мои щеки наливаются красным, а затем вздыхает и отступает назад.

– Простите, Эланис. Я знаю, что вам хочется знать ответы, но не могу посоветовать вам ничего, кроме ожидания. Завтра с утра вас разбудит Нора и проводит на урок, где Оракул даст все интересующие вас объяснения. А сейчас вы находитесь в очень приятном месте, где вам стоило бы немного расслабиться.

Я вновь почувствовала себя сломленной и побежденной. Меня как куклу тягают в разные стороны, а я даже не могу получить полноценного объяснения. Мне пытаются угрожать только за то, что я задаю вопросы.

Но если отец чему-то меня когда-то и научил, так это тому, что ответ приходит к тому, кто ищет.

Я ничего не добьюсь сейчас от Эйдана – он лишь привлекает ко мне лишнее внимание. Более того, услышать что-то от него я и не надеялась – меня больше интересовала Давина. Но, раз за ней приглядывает капитан, искать у нее поддержки тоже не приходится.

Я склоняюсь в неуклюжем реверансе и уже начинаю желать им приятного вечера, когда замечаю приближающегося к нам Адриана. Он разговаривает в полуоборота с высоким мужчиной с серьезным лицом и спокойными серыми глазами. Его одежда дорогого покроя, статная осанка, величественная в своей небрежности походка выдает в нем если не короля, то уж точно принца. Вместе с Адрианом они смотрятся, как идеальная утопическая версия мировых правителей, разве что Адриан визуально обладает меньшей силой и опытом.

Когда они подходят к нам, Эйдан и Давина меняются в лице. Эйдан прикладывает правый кулак к сердцу и опускается на колено, а Давина приседает так низко, что мне слышится треск ее платья. Оба мужчины смотрят на меня, ожидая такого же отношения, и, судя по всему, возмущаясь моему невежеству. Было бы очень приятно, если бы кто-то заранее обучил меня дворцовому этикету и всему, что прилагается к похищению страшными парнями в затхлом сарае. Смешавшись, я опускаю глаза и повторяю за Давиной.

– Полно, господа. Рад видеть вас, капитан. И вас, Давина, – учтиво произносит низким голосом спутник Адриана.

Адриан улыбается своим придворным, а затем указывает рукой на меня.

– Это та самая девушка, с которой я хотел вас познакомить, Габриэль.

Я широко распахиваю глаза, но в ту же секунду расплываюсь в вежливой улыбке. Габриэль смотрит на меня с едва заметным интересом, но я понимаю, что это всего лишь дань этикету.

– Рад познакомиться с вами, Эланис. У принца очаровательная спутница в этот вечер. Но вы оказались весьма негалантным кавалером, Адриан. Заставлять такую даму ждать! – усмехается Габриэль, глядя на него с притворным укором.

Я старательно пытаюсь скрыть свое раздражение. Кажется, члены королевской семьи и все их придворные вообще не считают нужным никого посвящать в свои планы. Или тот факт, что Адриан подарил мне платье подразумевал, что я теперь – его спутница? Что за дурацкие тесты на сообразительность?

Я подавляю в себе злость, прикрываясь все той же любезной улыбкой.

– Это большая честь – быть спутницей принца, господин...

– Габриэль, наследный принц региона Стейси, – отвечает он, склонив передо мной голову.

Так вот, от кого мы сегодня защищаем королевскую семью? Что-то не похоже, что они очень друг друга боятся. Или я здесь просто украшения ради?

– Очень рада, ваше высочество! – не очень искренне произношу я, склоняясь в ответном реверансе.

Кажется, Адриан доволен произведенным впечатлением. Он берет мне под руку, и от меня не укрываются укоризненный взгляд Эйдана.

– Как дела в регионе, ваша светлость? – улыбается Давина.

– Спасибо за беспокойство, Давина, все славно, – кивает Габриэль.

– Мы с нетерпением ждали вас и ваших послов, – заметил Эйдан.

Габриэль взглянул на него и усмехнулся, тряхнув темной головой.

– Ну, видимо, сегодня вы веселитесь, капитан.

– Никак нет, ваша светлость. Я здесь, чтобы в первую очередь охранять вас и членов королевской семьи.

– Похвальная верность королевству, Эйдан. Он у вас на хорошем счету, не так ли? – улыбнувшись Адриану, поинтересовался Габриэль.

Адриан и Эйдан обменялись взглядами, еще раз подчеркивающими для меня, что их отношения далеки от теплых. И, раз Эйдан все еще находится во дворце при таком отношении к принцу, это могло означать лишь одно: Адриан не обладает большой властью и влиянием на его величество. Насколько это делает Адриана бесполезным для моего благополучного исчезновения отсюда?

– Преданность капитана несомненна, – отвечает Адриан, пристально глядя Эйдану в глаза.

– Я отдам жизнь за вашего отца.

Помолчав, Эйдан добавляет под внимательными взглядами:

– И за вас, ваше высочество.

Давина берет капитана под руку, смягчая ситуацию беззаботной улыбкой. Габриэль окидывает меня быстрым взглядом, а затем принимается изучать толпу.

– Ее высочество принцесса Селеста еще не появлялась?

Адриан медлит, затем учтиво произносит:

– Она будет чуть позже. Неотложные дела.

– Что может быть более неотложным, чем свидание с будущим супругом?

– Вы правы, – прочистив горло, кивает Адриан, – я сейчас же пошлю за ней.

Он собирается уходить, но Габриэль останавливает его рукой.

– Может, я поднимусь к ней?

– Ваше высочество, – усмехается Адриан, – не нарушайте порядки.

Они смеются, как старые друзья, похлопывая друг друга по плечу. Давина едва заметно закатывает глаза, сжимая руку капитана, который стоит с каменным лицом.

– Давина, будь добра, проведи нашего гостя к остальным послам. Не дай ему заскучать, прошу тебя, – чуть приглушенным голосом проговорил Адриан, – думаю, капитан уступит принцу твое общество.

Он положил руку на ее оголенную спину, и изящная шея Давины напряглась так, что можно было увидеть каждую прожилку и хрящ под ее белоснежной кожей. Меня возмутило то, как нагло он пытался предложить ее принцу, как будто Давина была здесь только в качестве эскорта.

Эйдан напряженно смотрел, как Давина послушно берет Габриэля за руку и уводит его за собой, увлекая непринужденной беседой. Я успела лишь поклониться принцу на прощание, когда Адриан сжал мою ладонь.

– У нас есть дела с Эланис, – объяснил он Эйдану, – мы вернемся на праздник чуть позже. И к тому времени я бы хотел, капитан, чтобы кто-то немедленно разыскал мою сестру и заставил ее спуститься к танцам. А желательно, еще до этого. Скоро появится король и он придет в ярость, если ее здесь не будет.

То, что Эйдан в немом бешенстве, можно было понять только по ходящему кадыку. Я слышала, что члены Элитного отряда – это личная охрана королевской семьи, но если по факту, то подчиняются они исключительно королю. Существовало всего двенадцать членов Элитного отряда, и никто не знал, каким образом они отбираются. В школе нам об этом рассказывали. Много лет назад, в ходе Слепой войны, когда Лакнес потерпел сокрушительное поражение, другие регионы ограничили возможности нашей армии и условий просвещения на два цикла – иными словами, пока не сменится два поколения правителей Лакнеса. Если Адриан займет престол, то его армия сможет быть полноценной, а количество просвещенных – двадцать на тысячу жителей. Таким образом, все, что осталось у нынешнего короля для защиты – это Хранители и члены Элитного отряда. Неудивительно, что у него сохранилось ко всем недоверие, ведь его собственный отец был предателем. Едва ли я могла бы его за это винить.

– Ради спокойствия его величества, – подчеркнуто заявил Эйдан, – я предусмотрю, чтобы принцесса была здесь вовремя.

– Будьте так добры, капитан.

Эйдан отрывисто поклонился, бросил на меня внимательный взгляд, и, резко обернувшись, направился в сторону выхода. Адриан улыбался – он торжествовал свою победу над духом капитана.

– Ну что, – игриво оглядев меня, усмехнулся он, – ты абсолютно великолепна. На тебя сегодня не посмотрел разве что уже пьяный граф.

– Спасибо за подарок, – вздохнула я. – Ваше высочество, зачем я здесь? Вы едва меня знаете. Вы не выбрали бы меня своей спутницей просто так.

– Возможно, тебе не хватает немного веры в себя.

– Я не сумасшедшая. И не настолько высокого мнения о себе.

Он кладет руку мне на талию и прижимает к себе, уводя в противоположную сторону от толпы, ближе к тени колонн. Его горячее дыхание обжигает мое ухо, когда он произносит:

– Ты здесь, чтобы начать учиться, Эланис. И первый свой урок ты прошла весьма недурно.

– Какой еще урок?

Он улыбается, но лицо его теряется в неуместной темноте дальнего угла зала, который по неизвестным причинам не освещался огромными люстрами. Высокая колонна скрывала нас от любопытных взглядов гостей, но еще темнота скрывала его глаза. Мне казалось, что я вижу лишь внешнюю оболочку – фальшивые эмоции, за которыми скрыто что-то куда большее.

– Урок искренне улыбаться, когда не смешно. Быть любезной, очаровывать и покорять, когда хочется закрыться в своей комнате и плакать. Умение влюблять в себя. Истинные Искупительницы это могут. Они знают, как подчинять чужую магию себе, чужие эмоции и чужие чувства. В твоих руках, в твоем сердце, Эланис, сокрыто куда большее, чем просто подавление магии Просвещения. Ты можешь управлять людьми даже в большей мере, чем на это способны мы.

– Мне это не нужно, – вплотную поднеся свое лицо к нему, отчаянно зашептала я. – Я никогда этого не хотела, я просто хочу вернуться домой к своим родителям, и во имя творения, мне плевать, продавали они меня или нет. Я не хочу здесь быть, я не хочу притворяться кем-то другим, фальшиво улыбаться и нравиться вам, ваше высочество. Мне не доставляет удовольствия, что вы думаете, будто уже купили меня, как скульптуру на распродаже, а значит, я даже особой ценности не представляю. У меня должен быть выбор – я не просвещена, я не преступница, а значит, у меня должен быть шанс уйти. Разве не на этом построены демократические принципы Ламантры? Разве не этому нас всех учили после Слепой войны? Уважению, правосудию, справедливости, честности и свободе? И после всех этих громких слов вы забираете людей из дома и заставляете их помимо своей воли служить вам? Почему я должна служить вам?